Текст книги "Осторожно, женское фэнтези"

Автор книги: Ирина Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Благодарю, – отозвался он скромно. – Попить бы. Я бывал тут днем, рядом с раздевалками есть умывальник. Нас туда пропустят?

– Давайте проверим.

Мешать нам никто не собирался. Сполох объявил очередную пару бойцов, и внимание зрителей вновь сосредоточилось на ринге.

В маленькой темной комнатке Оливер стянул маску, нашел на ощупь умывальник, попил и умылся.

– А знаете, это интересно, – сказал он. – Действительно… расслабляет… Кто ваш приятель в волчьей шкуре?

Вопрос был задан безо всякого перехода, и я растерялась.

– Вы говорили с парнем в костюме волка, – не отставал ректор. – Ваш знакомый?

Хорошее у него зрение. С ярко освещенного ринга почти не видно тех, кто в зале.

– Разве тут могут быть знакомые? – отмахнулась я. – Здесь он Стальной Волк. Чемпион последнего турнира.

– Ого! И чего он от вас хотел?

– Он… вами интересовался. Видел, что мы вместе пришли, и решил спросить, не собираетесь ли вы претендовать на чемпионский титул. Собирает информацию о возможных соперниках.

– Понятно, – растянул Оливер, польщенный тем, что действительный чемпион счел его конкурентом. И выдал внезапно: – Думаете, стоит попытаться? Как я понимаю, претендент бросает вызов чемпиону, а не наоборот, да?

– Не знаю, – пролепетала я, обескураженная таким поворотом. – Но вы же не серьезно? Стальной Волк – опытный боец…

– А я, по-вашему, нет? – оскорбился ректор.

– Я не это имела в виду. Но Волк…

– Да-да, помню, выходил на ринг еще до моего рождения. Значит, он древний старец, и побить его не составит труда.

Днем, говоря, что считаю Оливера человеком, способным понять необходимость активной разрядки, я и не представляла, насколько права. Но с ходу бросать вызов чемпиону – это слишком.

– Уверена, вы его победите, – сказала я. – Но давайте в другой раз? Сегодня мне хотелось бы пораньше вернуться в общежитие.

– А как же «вызвать какую-то девчонку и спустить пар»? – припомнили мне.

– Сейчас вызову, спущу и пойду спать.

Фурия оказалась невысокой плотно сбитой девицей. Перед началом поединка она улыбнулась мне и сказала: «Привет!»… И сразу же ударила. Я успела увернуться, но травму мне все же нанесли – душевную. А подобное вероломство должно быть наказано.

Наказание было показательным и, надеюсь, в меру болезненным.

– Победила Черная Мамба!

Под одобрительные выкрики и аплодисменты я перемахнула через канаты и пошла туда, где оставила Оливера, надеясь и от него получить порцию восторгов. Но ректора на месте не оказалось. Я решила, что он перешел на другую сторону, откуда было лучше видно, но не успела обойти ринг, как громкий, исполненный торжественности голос Сполоха заставил меня замереть.

– Дамы и господа! Давно не случалось такого, чтобы новичок вызвал на бой чемпиона! И вот этот день настал! Последний Дракон вызывает Стального Волка!

Этого я и боялась.

Сказали бы мне вчера, что Оливер Райхон, эталон сдержанности и безупречных манер, будет размахивать кулаками на ринге, не поверила бы. Но оказалось, мистер Совершенство – адреналиновый наркоман.

Вмешиваться поздно, оставалось наблюдать за поединком. Зная, кто скрывается под масками, это было занятно: ректор дерется с одним из преподавателей – на ученом совете такого не увидишь.

Начал Оливер резво. Я бы сказала, слишком резво. К Великану он и то дольше присматривался. Однако его самоуверенность осталась безнаказанной. Стальной Волк легко отражал удары, но решительных действий не предпринимал. Зал отозвался недоуменным гудением: настолько поведение чемпиона отличалось от его обычной тактики. Даже я, видевшая до этого всего один бой Саймона, заподозрила неладное, а потом поняла: боевик считал Оливера агентом полиции и сдерживался. Но все же он не знал, кто на самом деле скрывается под маской Последнего Дракона, а расквасить нос филеру – совсем не то, что отдубасить непосредственное начальство, и, стерпев еще пару дерзких атак, Вульф счел возможный конфликт с представителем закона допустимым риском. Он позволил сопернику приблизиться вплотную и провел обманный прием, для Оливера, очевидно, выглядевший оплошностью соперника. Да что там для Оливера! Зрители как один вздохнули, кто удивленно, кто разочарованно, видя как глупо подставился чемпион… Но когда Дракон занес руку для удара, открывшись, кулак Саймона с силой врезался ему в основание плеча. Нужно отдать Волку должное: мог ведь и в лицо, и результатом стала бы сломанная челюсть и победа нокаутом.

Оливер отшатнулся, закрылся от возможного продолжения левой рукой, а правая у него обвисла, и, кажется, попытки пошевелить ею причиняли боль. Саймон ситуацией не воспользовался. Махнул, подзывая к себе Сполоха, и что-то быстро прошептал тому на ухо. Распорядитель подошел к ректору, сказал несколько слов, выслушал ответ и, выйдя на центр ринга, поднял руки, требуя тишины и внимания.

– Дамы и господа! Я вынужден остановить поединок. Один из участников не может продолжать бой. Но! Я уверен, что в скором времени Последний Дракон все-таки попытается победить Стального Волка! И, судя по тому, что мы сегодня увидели, у него есть все шансы стать нашим новым чемпионом!

Аплодисменты и одобрительные выкрики из зала свидетельствовали о том, что зрители вполне согласны с выводами Сполоха. Ректор покидал ринг практически новой звездой клуба.

Ай да Саймон! Надо же так все рассчитать! Даже если он клясться будет, что не предполагал, чем обернется случайный удар, не поверю.

– Вы были великолепны, – прошептала я Оливеру, не отказав себе в удовольствии повиснуть у него на шее.

– Не льстите. И удержитесь от объятий, пожалуйста. Не скажу, что это неприятно, но… больно. Мы можем уйти прямо сейчас?

Мы вышли из клуба, прошли с десяток ярдов, а дальше портал выбросил нас в маленький ельник неподалеку от моего общежития. Оливер уселся прямо на землю, стащил маску и, зачерпнув пригоршню снега, растер его по лицу. Все это в прямом смысле одной левой.

– Как ваша рука? – я присела на корточки рядом с ним. – Болит? Вам бы к целителям сходить.

– Да уж, теперь придется. Кажется, поврежден хрящ в плечевом сочленении… Что вы так смотрите? Я не целитель, но разбираюсь немного.

– Конечно, – улыбнулась я. Потому что он тоже улыбался, и отнюдь не познания в травматологии вызвали мое удивление, а эта его улыбка.

– Повел себя как зеленый первокурсник. Обычно я так…

– Не поступаете, – продолжила я. – Может быть, зря?

– Может быть, – улыбка стала задумчивой. – А этот Волк и правда отличный боец. Жаль, вы не знаете, кто он.

– А что бы вы сделали, если бы узнали?

– Жестоко отомстил бы, естественно! Я ведь малефик, мстительность и злопамятность – мои главные черты. Пару внеплановых зачетов ему подстроил бы. А если специальность предполагает, и по полигону погонял бы.

– И хвост ему! – рассмеялась я.

– И хвост! – поддержал «мстительный» ректор. – Кстати, хвостатые проклятья имели успех. Студенты ведь именно хвостами называют несданные зачеты? Так вот после той практики…

Неловкое движение, и он прервал рассказ. Улыбку сменила гримаса боли.

– Вам нужно в лечебницу, – напомнила я. – Расскажете после.

– Завтра. После того как у вас закончатся занятия с леди Райс. Как всегда.

Как же упоительно прозвучало это «как всегда»! А когда он взял мою руку, поднял и легонько коснулся губами пальцев, сердце едва не выскочило из груди.

– Спасибо за чудесный вечер, Элизабет.

Чудесный вечер в конце безумного дня. Кто бы мог подумать?

ГЛАВА 20

…Я шла через мрак терминала к светящемуся люку.

Еще немного, и буду дома.

Три комнаты, совмещенный санузел, телевизор, телефон, интернет. Уютный диванчик, плед и свернувшийся в ногах кот.

Вычеркну из жизни события последних недель. Не сразу, но смогу убедить себя в том, что все это было сном.

А быть может, это и есть сон? Академия магии – для той, кто давно уже не верит в чудеса. Подруги, которых у меня нет в реальной жизни. Больница, где я никогда не буду работать. Красавец-мужчина, который никогда не обратил бы внимания на меня настоящую.

Я буду скучать по нему. И по всему остальному тоже.

Но вернуться – это правильно.

Лучше сейчас, пока я не поверила, что все это мое.

Последние шаги, и я склоняюсь над люком. Смотрю на лестницу внизу, на выложенный плиткой пол и расшатанные перила.

Мое – там.

Я понимаю это, но не могу решиться…

Кто-то решает за меня.

– Опять? – спрашивает гневно темнота.

Крышка с грохотом захлопывается. А над закрытым люком стоит она. Элизабет. Глядит на меня сердито… или испуганно? Отступает в сторону, а после делает шаг ко мне. Или я – к ней?

Протягиваю руку, и она тянется навстречу.

Но вместо теплой ладони чувствую гладкое стекло.

Зеркало.

Элси тут нет. Может быть, и меня тоже.

За спиной Элизабет выступает кто-то из темноты: черное пальто, длинные белые волосы…

Оборачиваюсь, но позади меня – никого.

Только непроглядная тьма терминала между мирами, один из которых – мой…

Странный сон.

Разбудил до рассвета и заставил вспомнить о вчерашней встрече с медиумом. Мэйтин отмахнулся от моих опасений, успокоил, но все же хотелось объяснений, и я решила заглянуть к Норвуду и его соседу вечером.

Планы пошли наперекосяк уже с утра.

Придя в учебный корпус, я полчаса простояла под кабинетом наставницы. Не дождавшись ее, пошла на кафедру, где узнала, что у миссис Томсон, работавшей в лечебнице штатной акушеркой, умер отец, и леди Райс на две недели отменила свои занятия на факультете, чтобы подменить коллегу и дать той побыть с семьей в нелегкое для них время.

Пришлось топать в лечебницу, а там опять стоять под кабинетом, потому как леди Пенелопа была занята с пациенткой и ни ключа, ни записки мне в этот раз не оставила. Я даже к Грину отважилась заглянуть, но и того на месте не оказалось. Сидевшая за его столом смутно знакомая мне рыжая девица важным тоном сообщила, что доктор осматривает новоприбывшего пациента, а она ни о каких ключах не знает.

Ничего не оставалось, как снова изображать вокзальную нищенку и надеяться, что наставница появится раньше желчного господина Грина.

Но первым пришел Рысь – в выходной куртке вместо потрепанной каждодневной и с букетом белых хризантем.

– Здравствуй, Элизабет.

– Здравствуй, – я притворилась, будто не удивлена ни его видом, ни торжественным приветствием, и подвинулась, освобождая место на скамейке. – Присаживайся.

– Нет, я… и так долго тебя искал… Вот, – он сунул мне в руки букет. – Прости за вчерашнее.

Вчера столько всего случилось, что, не явись он, такой нарядный и виноватый, я и не вспомнила бы о нашей размолвке.

– И насчет того, что ты меня в историю втянула, – оборотень все-таки присел рядом. – Спасибо.

– За то, что втянула?

– Да. Понимаешь, я хотел летом в полицию на практику пойти, но соискателей много… А вчера с инспектором разговорились, и он сказал, чего, мол, до лета ждать, когда тут такое дело и я уже вроде как участвую… Здорово, да?

– Угу. Просто чудо божье.

– Сердишься еще, – неверно понял мою усмешку Норвуд. – Имеешь право. Но, честно, Элси, я не хотел ничего такого. Прости, если дал тебе надежду, что между нами возможно что-то кроме дружбы, но…

– Рысь! Не мели ерунды! Нет у меня никаких надежд!

– Мне показалось, ты расстроилась вчера, – промямлил он неуверенно. – Из-за Шанны.

– Вот еще! Встречайся с кем хочешь. Или ты решил, что после пары поцелуев я лишилась сна, аппетита и остатков мозгов?

– Я думал…

– Думай лучше о расследовании, – посоветовала я. – В этом направлении у тебя мозги лучше работают.

– Правда? – просиял он. Выражение раскаяния стерлось с его лица довольной улыбкой. – И ты не станешь «вытягивать» меня из истории, как обещала?

– Так ты потому и пришел? – поняла я. – Ну ты и…

– Знаю. Зато ты самая замечательная девушка в мире!

В порыве, даже отдаленно не напоминающем благодарность, оборотень попытался меня обнять и схлопотал по физиономии букетом.

– У нас с тобой точно ничего не получилось бы, – сказала ему, так и не определившись, разозлиться мне или рассмеяться. – Я хочу серьезных отношений. А ты для этого еще маленький.

О том, что собиралась поговорить с ним о Владисе, я вспомнила, когда Норвуд уже дошел до конца коридора и свернул в сторону холла. Тогда же заметила рыжую девицу, стоящую у приоткрытой двери в кабинет Грина. Может, и не с начала, но наш с оборотнем разговор она слышала и ничуть не смутилась, что ее в этом уличили.

– Лихо ты его отшила, – сказала она, выходя в коридор.

Я всегда теряюсь, когда со мной заговаривают незнакомые люди. Рыжая это, видимо, поняла и решила представиться:

– Белинда Лемон. – И добавила гордо: – Личная помощница доктора Грина.

Какое счастье! Теперь есть кому варить кофе великому и ужасному!

Я тут же прониклась к рыжей симпатией, назвалась, скромно отрекомендовавшись ученицей леди Райс, и согласилась на предложение в отсутствие наших патронов попить чая в кабинете заведующего. А еще – «цветочки в вазочку поставить, чтобы не завяли».

Одно я забыла: за все в жизни приходится платить. Мне в качестве платы за чай пришлось слушать восторженный лепет Белинды. Нет, она могла говорить и нормально, но когда разговор заходил о Грине – а он, несмотря на мои старания сменить тему, заходил о нем то и дело, – связная речь девушки превращалась именно в лепет. За полчаса мои знания о заведующем пополнились эпитетами «гениальный», «непревзойденный», «бесподобный» и – апогей эмоций – «невероятный душка». К счастью, когда Белинда выдала эту «душку», чай я уже допила, иначе поперхнулась бы.

От новых перлов рыжей меня спасло возвращение леди Райс. Мы согласовали график на время, пока она замещает миссис Томсон, и следующие две недели мне предстояло проводить в лечебнице первую половину дня: никаких дежурств до позднего вечера и два законных выходных.

– Я так устала, – пожаловалась наставница, – а день только начался. Почитаете самостоятельно? Если будут вопросы, я отвечу.

Вопросы появились у нее самой, когда в кабинет вошел без стука Грин, прошествовал к столику в углу, где я сидела с учебниками, и, не здороваясь, положил поверх раскрытой книги букет хризантем, забытый мной в его кабинете. Развернулся и вышел. Затем, наверное, решил, что нужно как-то объяснить это явление, вернулся и высказал с порога:

– Я не люблю хризантемы, мисс Аштон. В следующий раз приносите ирисы или фрезии!

К счастью, леди Пенелопа не из тех, кто станет додумывать подробности, когда можно узнать все из первых уст. Единственное, чего я сама не поняла, – действительно ли Грин подумал, что я оставила цветы для него, или решил сострить. Но я недолго задавалась этим вопросом. Других хватало. Изменение реальности, странные сны, Владис, профессор Милс, к которой я собиралась зайти перед тем, как отправиться к Оливеру. Оливер. А ко всему приближался срок сдачи экзамена по анатомии, и я нервничала из-за него не меньше, чем из-за возможного конца света.

Когда закончилось отведенное на учебу время, оставила злополучные хризантемы в кабинете наставницы, сходила в столовую, а оттуда направилась на кафедру мистических существ.

Мисс Милс приветствовала меня традиционно сухо, без энтузиазма взяла мои заметки, но чем дольше вчитывалась, тем сильнее разгорался в ее глазах интерес.

– Впечатляет, – призналась она, отложив черновики. – Вы указали среди источников «Драконий век». В нашей библиотеке этой книги нет, насколько я знаю.

– Мне ее одолжили.

– Что ж… Я уже сейчас готова принять вашу работу.

«Уже сейчас» меня не устраивало.

– Я думаю, ее рано сдавать, – сказала я. – Я хотела бы расширить раздел о роли драконов в формировании основ человеческой магии.

– Хотели бы? А не хотели бы… перевестись на мою специальность?

Неожиданное предложение, но я над ним даже не задумалась.

– Нет. Простите. Мне правда интересны драконы… Но только драконы, а не все мистические существа.

– Жаль. Значит, я не смогу выставить вашу работу на ежегодный конкурс, он только для студентов нашего отделения. Но рада буду видеть результат.

– Если бы вы посоветовали мне дополнительную литературу, не только то, что можно найти в нашей библиотеке… Я бы попросила знакомых…

– Боюсь, ничем вам не помогу, – от ученой дамы, хоть она и сделала вид, что мой отказ ее не задел, повеяло холодом. – У меня нет знакомых, которые в состоянии добыть редкие издания, так что все известные мне источники – из перечня обязательной литературы.

Да, повезло Саймону с мамочкой. Стерва подвида «снежная королева». Книг она не из программы не знает! А о «Драконьем веке» ей откуда известно?

Попытка получить информацию о драконьих ритуалах успехом не увенчалась.

Оставалось уповать, что хотя бы встреча с Оливером пройдет так, как мне хотелось бы. Приятная беседа, воспоминания о вчерашнем вечере, планы на новый…

Но и тут не сложилось. Причем по всем пунктам.

Пункт первый – приятные воспоминания.

Наличие воспоминаний никто не оспорил бы: правая рука ректора покоилась на перевязи. Приятного в этом не было.

– Ничего страшного, – уверил меня Оливер. – Рекомендовали ограничить движения на пару дней, вот и все.

Пункт второй – непринужденная беседа.

– Позвольте быть с вами откровенным, Элизабет, – начал ректор серьезно. – Я считаю нецелесообразным в сложившейся ситуации продолжать попытки вернуть ваши способности. Понимаю, вам тяжело, но ваша память о прежней реальности сейчас ценнее магии, и, если это обусловлено вашим состоянием, возвращение дара приведет к тому, что вы забудете стертую реальность, как и мы все.

– Лишь бы от моих воспоминаний был толк, – пробормотала я.

– Будет. Мы уже установили, что сделанные вами записи, как и ваша память, не меняются. Поэтому хочу попросить вас сделать копии некоторых полицейских отчетов.

А это уже пункт третий – планы на вечер.

– Желательно переписать их сегодня, – добавил Оливер. – Документы я взял под свою ответственность и завтра с утра должен вернуть, потому что в обед уже уезжаю.

– Уезжаете? Надолго?

– До следующего понедельника, – он поморщился, словно от зубной боли. – Вызывают в министерство. По нашему вопросу. Потому попрошу еще об одном одолжении. Я так и не узнал, в каких вы отношениях с родителями, особенно с отцом. Надеюсь, что в близких и доверительных. Но не нужно сообщать ему, что у нас тут происходит. Мы с инспектором решили, что не стоит пока докладывать наверх об изменении реальности. Поднимется шумиха, и, если этот процесс управляем, тот, кто стоит за ритуалом, может попытаться его ускорить. А это грозит появлением новых жертв.

– Понимаю. И благодарю за доверие.

Но о наблюдении помню. О том, что мои контакты проверяются и ничего не стоит перехватить, прочитать, а при необходимости задержать отправленное мною домой письмо.

Видимо, Оливер тоже подумал об этом. Отвел взгляд. Срочно нужно было сменить тему, отвлечься, и бог услышал-таки мои молитвы: дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул невесть как миновавший секретаря Саймон.

– Входите, – махнул здоровой рукой ректор.

Я улыбнулась, хотя, если подумать, забавного было мало. Присмотрелась к боевику, и улыбка стала шире: он сбрил свои нелепые усики.

– Здравствуйте, мистер Вульф, – приветствовала я его радостно. – Прекрасно выглядите.

– Спасибо, мисс Аштон, – он непроизвольно провел пальцами над верхней губой, – вы тоже.

– Вы чего-то хотели, мистер Вульф? – прервал обмен любезностями ректор.

– Я по поводу программы предварительных зачетов. Оставлял на согласование. Если есть какие-то вопросы…

– Вопросов нет. Программу я подписал и отдал мистеру Адамсу.

– Уже? Спасибо. Тогда… до свидания.

– Всего доброго, – попрощался милорд Райхон.

Когда за Саймоном закрылась дверь, обратил на меня суровый взор.

– Ваше поведение по-прежнему оставляет желать лучшего, мисс Аштон. Или вы считаете допустимым делать фривольные комплименты преподавателю?

– Я лишь отметила, что без усов ему лучше. Они ведь были ужасны, разве нет?

– Были, – признал Оливер. – Но это не повод…

Дверь снова отворилась.

– Простите, милорд, – извинился вернувшийся боевик, – но у мистера Адамса программы нет, и он не знает, где она.

– Как не знает? – нахмурился ректор. – Я сам ему ее отдал. Хотя… Точно! Вы забыли согласовать ее с проректором. Я передал ее мистеру Крафту. Подождите, узнаю…

Конец фразы мы не расслышали: Оливер исчез в портале. Сейчас так же внезапно окажется рядом со столом проректора Крафта. У старика, должно быть, нервы уже ни к черту.

– Что у милорда Райхона с рукой? – нарушил Саймон повисшую с исчезновением ректора тишину.

Я собиралась сказать, что понятия не имею, но вместо этого глупо хихикнула.

– Что смешного в моем вопросе? – не понял боевик.

– Ничего, – пискнула я и зажала рот ладонью.

– О нет, – медленно покачал головой мой бывший куратор. – Только не говорите…

– Не говорю. Молчу. Совсем.

– Ну знаете ли…

– Знаю.

– А он?

– Нет. И не узнает. Не от меня.

– Спасибо.

«Спасибо» Саймона было не то чтобы «спасибо», а такое обиженное «ну спасибо», будто это я подбила ректора на тот поединок.

– Ваша программа, – Оливер вынырнул из портала и протянул боевику бумаги.

– Благодарю, – отрешенно кивнул тот.

– Я помешал разговору? – поинтересовался милорд Райхон, глядя то на Саймона, то на меня.

– Немного, – не стала скрывать я. – Я спросила мистера Вульфа, не сможет ли он проводить со мной индивидуальные тренировки. Он не против, но никак не определится с днями занятий.

– Зайдите ко мне завтра после трех, – сказал Саймон, принимая мою версию разговора. – Я посмотрю расписание и выберу время. Милорд… скорейшего выздоровления.

– Значит, ничего фривольного? – спросил Оливер после его ухода.

– Ничего, – улыбнулась я, уловив ревнивые нотки.

Почудилось, наверное. Новых вопросов не последовало, да и вообще, хоть я и пробыла у ректора до позднего вечера, мы почти не говорили. Я переписывала полицейские отчеты. Он разбирал документы, из живого раскрепощенного человека, с которым накануне я провела замечательный вечер, превратившись опять в роботоподобного главу академии.

Только когда пришло время прощаться, он стал на миг тем, вчерашним.

– Меня не будет всего неделю, Элизабет. Постарайтесь держаться подальше от неприятностей.