Текст книги "Бабкина книга (СИ)"

Автор книги: Ирина Казьмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Верно-верно, – поддержал Митрич, – лучше сегодня, ты с утра на работу уйдешь, мало ли, что в твое отсутствие случится. – И зашептал на ухо: – Не связывайся, русалочье племя вредное, обозлятся за сестрицу свою – тебе и к воде потом без опаски не подойти.

– Ну, хорошо, – сказала Дарина, – я тебе отвезу, а ты мне за это – чешуйку. Идет?

Та подумала, глянула на нее сверху вниз – это из ванны-то! – и милостиво кивнула. Ха! Можно подумать, у нее выбор был!

Назад русалку она доставила, обмотав мокрыми простынями, еще и в дороге пришлось останавливаться и поливать водой из пластиковой бутылки.

– Ну, ты не сердись, – сказала ведьма, выполняя наставления Митрича, когда они уже подлетали к реке, – ты же первая начала, я разозлилась.

Но Лиэлла, ни слова не говоря, прыгнула с пятиметровой высоты в воду, даже не вспомнив об обещанной награде.

А дома Ринка, выливая воду из ванны, обнаружила не меньше десятка

чешуек, видно, отвалились, когда она русалку туда затаскивала. Так что она даже в выигрыше оказалась. Пригодятся на что-нибудь, или ведьме какой загнать можно.

Охота на змею

Лето выдалось сухим, дождя не было уже с месяц, а солнце, не смотря на конец августа, палило немилосердно. Сидя в прохладной хате, Ринка в который раз порадовалась вишневому садку, густо затенявшему южную сторону. Вот когда хорошо в ее хатке – так это летом, просидев там пару часов, можно даже начать подмерзать.

Услышав с улицы шум велосипеда, она выглянула в окно, проследила за маршрутом велосипедиста, потом убрала в буфет недоштопанный носок и пошла во двор – греться. А заодно полить цветы, с трудом переносившие летний зной. Фиолетовые вьюнки, оккупировавшие забор, скрутили свои соцветия в трубочки, их обвисшие листья теперь напоминали мятые носовые платки; оранжевый лилейник устало распластался по земле, астры тоже выглядели невесело, лишь одни гладиолусы, стоически перенося тяготы, бодро тянулись вверх.

Ринка читала в газете, что в жару растения боятся холодного полива, – шок у них наступает, поэтому оставляла греться на солнце жестяные ведра с водой. Она опустила руку в ведро, – вода была до неприятного теплой, для цветов – в самый раз, и размашисто хлюпнула в цветник. И тут же с визгом отскочила: черная змейка, шурша, вынырнула из мокрого куста гортензии и проворно скрылась под следующим, пока еще сухим.

Так вот про кого Митрич рассказывал! Правда, по его рассказу она представила гадину раз в пять толще и длиннее, но учитывая его рост, наверное, она ему такой и показалась. И нашла же где притаиться – в цветнике, специально, чтобы Ринку, растроганную красотой, врасплох застукать! А у нее с собой – ничегошеньки, ни травы, ни зелья! Отличный момент для нападения с последующим порабощением! Решив, что раз нет четкого плана, то нужно действовать по наитию, она замерла, готовясь отражать атаку и кидаться подряд всеми знаниями, которые придут на ум.

Из зарослей не доносилось ни звука. Хитрая стерва наверняка что-то задумала! Небось, выжидает, когда Ринке надоест и та развернется и пойдет домой. А она тогда со спины – "здравствуйте вам, не ждали? ".

Ну, уж нет, Дарина хоть и начинающая, но соображение имеет, а недругам еще со школы отучилась спину показывать. Жаль только, что русалочья чешуйка не помогла, не показала истинное лицо, наверное, она испортила оберег, обклеив его блестками. Но не будешь же вместо кулона рыбью чешую носить – засмеют! А так очень даже красивенько получилось. Только бесполезненько.

Постояв еще какое-то время под палящим солнцем, ведьма осознала, в каком невыгодном положении находится. Она тут, видите ли, в полной боевой готовности, волосы скоро дымиться начнут от напряжения, а эта там отдыхает, как на курорте! И Феликса дома нету, с утра куда-то завеялся. Все самой решать приходится!

Она потопталась, принимая устойчивое положение, набрала побольше воздуха и прошептала в кусты:

– Эй...

План не сработал, что, разумеется, подтверждало коварство соперницы.

– Эй, – сказала уже громче, – выходи.

Гадюка не вылазила. Конечно, она же Ринку врасплох застать хочет, так куда ей спешить? Она ее теперь, как кот мышку караулить будет.

И что теперь делать? Ждать надоело, в кусты лезть небезопасно. Можно отступить – спиной вперед – но стыдно. К тому же, раз не вышла змеюка на бой, значит, все-таки опасается, значит кой-чего Дарина таки стоит.

И тут ей припомнилось одно заклинание. Сделав пару шагов назад и бдительно кося глазом на цветник, Ринка позвала:

– Митрич!

Вот кто у любого сторожевого пса комплекс неполноценности выработает – домовой возник, словно из пустоты, причем уже вооруженный кочергой.

– Митрич, там эта – змеюка твоя знакомая, в цветах сидит, – прошептала Ринка уголком рта. – Ты с огорода обойди тихонько и шугани ее на меня.

Домовой без лишних слов поспешил выполнять приказ, только что не козырнул.

Конечно, недостатков в ее плане было полно: от гадюки ожидать модно чего угодно, а заклинание не только плохо освоенное, но еще и недолговременное. И концентрация сильная нужна. Но Ринка пока в цветник пялилась, еще как наконцентрировалась: теперь если глаза закрыть, то наверняка в них листочки с цветочками мелькать начнут. Так что как только змеюка выползет, она ее заклинанием шандарахнет – и в хату! Потому что действует колдовство всего с десяток секунд. Но она за это время успеет схватить с полки зелье в пробирке из тонкого стекла, которое легко разбивается при ударе о землю,– специально такую припасла. Змеюка наверняка бросится следом, и как раз под это зелье угодит.

Ринка прокручивала в уме все поэтапно, когда громогласный окрик "Ату!", заставил ее от неожиданности подскочить на месте. Она, конечно, допускала, что может не заметить, как Митрич подкрадется, но не предполагала, что домовые могут вот так вот орать басом. С перепугу в голове выстрелило необходимое слово, а руки совершили нужное движение, выплескивая силу из ведьминых пальцев. Как выяснилось, не напрасно! Змея тоже оказалась под впечатлением. Она вылетела из цветника прямо на Ринку как раз в том момент, когда включилось заклинание, и, попав под его действие, застыла на месте антрацитовым ручейком.

Ведьма метнулась в хату, схватила нужное средство и приготовилась отбиваться. Но гадюка не показывалась. Тогда она тихонько выглянула во двор: Митрич горделиво расхаживал вокруг старой кроличьей клетушки.

– Вона, попалась злодейка! – махнул он рукой.

Змея скрутилась в углу клетки – деревянного поддона, обитого по бокам перфорированной жестью. Бабка сама ее смастерила, когда ездила покупать крольчиху. Кролики разводиться у них в хозяйстве почему-то не пожелали, и где все это время хранилась клетушка, Ринка даже не догадывалась, зато хозяйственный Митрич знал все.

– Да как же ты ее туда?

– Понятно как – за хвост. Она пока без сознания была, а я мигом. И клетку заранее приготовил, и еще кое-какие противозмеиные средства на всякий случай. Мало ли, как ловить бы пришлось.

– Интересно, почему она не превратилась. Может, ей теснота мешает? И как мне теперь на нее зелье вылить, через шприц что ли, брызнуть?

– Так-так-так, – сказал голос у Ринки за спиной.

Феликс не спеша обошел импровизированную тюрьму, сказал "понятненько", внимательно посмотрел на Митрича, потом на Ринку, подвигал усами, после чего скривил морду, – ведьма и не догадывалась, что с кошачьим лицом можно такое сотворить – и спросил, обращаясь к домовому:

– Ну, и зачем вы пленили эту рептилию?

– Да! – неожиданно для себя поддакнула Ринка, тоже посмотрев на Митрича. Она уже поняла, что они что-то сделали не так, но впервые недовольство кота было направлено на кого-то другого, поэтому она тоже решила примерить на себя роль дознавателя. Правда, это желание тут же пропало, когда ехидный взгляд Феликса переместился на нее.

– Так ведьму ж поймали, – доложил Митрич.

– А ты уверен, что это та самая змея? – продолжил допрос кот.

– Она, а кто ж еще? У нас ведь тут не террариум, чтоб гадюки вагонами водились.

– Понятненько, – снова сказал Феликс. Он прошелся туда-сюда вдоль клетушки, пару раз вздохнул и скорбно уставился на домового. – А почему вы решили, что это ведьма?

– Так это... ты же сам сказал, – Митрич глянул на Ринку, ища поддержки, но та стиснула плечами, мол, я-то откуда знаю. – А что – не ведьма разве?

– Да, я предположил, что это может быть ведьма, но только после твоего заявления о нечеловеческих звуках, которые она издавала. И о размерах нестандартных, которых я тут не наблюдаю. А наблюдаю я обычного среднестатистического ужа.

– Как ужа? – не поверила Ринка. – Я ужей видела, они такие серенькие, почти зелененькие. А эта – вон какая страшная, черная. Точно – гадюка.

– Дарина Олеговна, я принимаю Ваши пробелы как в ведьмовстве, так и в зоологии. Но если уж кто-то более образованный делает определенные заявления, значит, он знает, о чем говорит. А Вам не мешало бы почаще ходить в библиотеку, – отвратительно назидательным тоном произнес кот. – Теперь ты, Митрич. А ну-ка скажи, орала все-таки змея тогда или нет?

– Ну, мож и не орала, – пробурчал домовой. – Мое дело – от хаты ее отвадить, а орет она при этом или молча терпит, это уже ее дело. Буду я их еще выслушивать.

– Понятненько, – в очередной раз сказал Феликс и не спеша пошел к дому.

– Эй, так что это – не ведьма? – крикнула ему вдогонку Ринка.

– Нет и не было никакой ведьмы, – ответил он, а потом раздраженно фыркнул: – Я тут ночей не сплю, планы строю, думаю, как их от беды избавить, а они на ужей охотятся.

– У... ага... ну, – Митрич почесал бороду и тоже потопал в дом.

– Эй, вы чего? Все ж замечательно – нету никакой ведьмы, – сказала Ринка. – Радоваться надо! Феликс, а я вот что-то не припомню – мне для зелья ужи не нужны?

Алешка

Даринка выглянула за ворота в поисках кота. Небось, развалился на солнышке и строит глазки соседским кошкам. Как-то она пошутила на счет дамы сердца, так Феликс разобиделся, сказал, что для этого он слишком привязан к человеческой речи. Заметив черный хвост, исчезающий в дыре соседского забора, она нахмурилась – опять пошел собак дразнить! И точно, со двора донесся самозабвенный лай, постепенно переходящий в истерическое хрипение. Ведьма вышла на улицу, намереваясь вызвать и отчитать кота, когда ее окликнул звонкий голос:

– Здравствуйте!

Обернувшись, она увидела Алешку, тракториста из соседнего села, заменявшего как-то Михалыча у них на ферме. Парень шел по тропинке вдоль ее забора.

– Здрасьте! – отозвалась она.

– Ты Дарина, да? Воды дашь напиться? У меня тут недалеко трактор заглох, так я с ним намучался, аж в горле пересохло. Второй раз за неделю глохнет, зараза.

– Сейчас, принесу, – кивнула Ринка.

– И мне б еще это... чем-то вытереть, – показал парень выпачканные мазутом руки.

– Ну, заходи тогда, – проявила альтруизм ведьма, – и руки вымоешь, и воды попьешь.

"Надо же, имя мое знает, – подумала она, пропуская гостя во двор. – А ведь мы с ним ни разу не общались, только здоровались, да и сколько он там проработал-то – неделю. А вот запомнил".

Она указала на железный рукомойник, пристроенный под яблоней, а сама пошла в хату. Отодрав большой кусок от старой простыни и прихватив хозяйственное мыло, Ринка вернулась обратно. Пока парень вытирал маслянистые руки, она пару раз поймала на себе взгляд, брошенный из-под высветленных солнцем прядей, спадающих на лоб. Лицо у него круглое и как будто серьезное, а серые глаза смотрят весело. Смешной...

– Что, не отмываются? – спросила она, глядя на безуспешные попытки убрать мазут с помощью мыла.

– Да не страшно, все равно измажу, я сейчас за трактором в колхоз, потащим мой на ремонт. Это я, чтоб ковшик тебе не испачкать.

Ринка накачала из колодца воды и поднесла парню.

– Ох, холодненькая, спасибо, – поблагодарил тот, на одном дыхании выпив полковша. – Ну, я пошел, спасибо за гостеприимство!

"Ты, смотри, вежливый какой, и как зовут знает, и спасибо-пожалуйта", – размышляла Дарина, подметая крыльцо. Честно говоря, убирать там было нечего, так – повод помелькать возле хаты, он ведь скоро будет назад возвращаться, может, еще разок встретится с ней взглядом через забор. Парни в очередь к ней не выстраиваются, так что и такое внимание приятно.

Владлен, конечно, накормил ее комплиментами на многие годы вперед, но это ж все не от сердца, не по-настоящему. И любовь ее давно развеялась, примерно тогда, когда он начал покушаться на ее личное время. Или еще когда разговором о свадьбе напугал?

Наверное, прав Феликс, не было у нее никаких чувств. Да, и вообще, странный какой-то этот Владлен, не таким она его изначально представляла. Кот сказал, что приворот его свободной воли лишил, вот он таким и стал. А Ринке, как оказалось, безвольные парни не очень нравятся.

После отворота жених просто исчез, и она вздохнула с облегчением. Это ж только подумать, сколько усилий было потрачено: скелеты на нее охотились, сама она охотилась на Машку, потом еще Машка приходила "разбираться" с Булановой. Ринка тогда наврала, что родственница уехала. Сейчас и сама не понимает – ради чего она так старалась?

А вот то, что Алешка сегодня интерес проявил без всякого колдовства, это очень приятно. Ведь не просто так он подошел? Можно подумать, умер бы без воды, тут до колхоза два шага. А ей очень хочется понравится кому-то по-настоящему.

Услыхав тарахтение трактора, Дарина схватила лейку с водой и кинулась поливать цветы, поглядывая через забор. Когда трактор проезжал мимо, парень высунулся из окна, и она удостоилась не только взгляда, но и приветственного взмаха рукой. А потом уселась в цветнике прямо на землю, нюхала цветы и, как дурочка, улыбалась.

Вообще, с тех пор, как она сделалась ведьмой, жизнь стала гораздо интересней. После смерти бабки, оставшись одна, Ринка немного захандрила. И вдруг – столько всего нового. Колдовать ей нравится – интересно, что получится; существ вон сколько необычных на свете обнаружилось, да не просто на свете, а у них в селе. И как это она раньше о них не догадывалась? Ведь ни одно на глаза не попалось! И личная жизнь...

Правда, с колдовством она иногда попадает в глупые ситуации. Да вот, буквально пару дней назад...

...Где-то лениво переругивались собаки, у порога звонко пел любовную серенаду сверчок. Ринка лежала в постели с закрытыми глазами и размышляла о своей неустроенной личной жизни. Иногда на нее "накатывало", и тогда она ворочалась в кровати и долго не могла уснуть. Додумав очередную жалостливую мысль, она перевернулась на бок, как вдруг со стороны окна раздался скрежет. Это был тихий монотонный звук, он то угасал, то возобновлялся с завидным упорством, действуя на нервы.

Ринка вспомнила, что видела на потолке ночную бабочку, наверное, это она, завидев мерцание звезд, пыталась выбраться наружу. Не понятно, царапала она стекло или гремела металлическим карнизом, но ее назойливая целеустремленность не давала Ринке насладиться своими страданиями. Постепенно скрежет перерос в какое-то чавканье. "Штору доедает, – пришла глупая мысль. – А может, это и не бабочка вовсе? Вдруг там какая-нибудь новая нечисть?".

Пришлось разлепить глаза, вооружиться тапочкой, включить свет и окинуть взглядом окно на предмет потусторонних особей.

Все-таки это была бабочка. Увидев всклокоченную ведьму, она взмахнула серыми, будто припорошенными пылью крылами, и переместилась с карниза на потолок. Но напрасно Ринка надеялась, что все на этом закончится. Как только она улеглась в постель, зловредное насекомое принялось топать по карнизу с удвоенной силой. Ведьма подскочила. Что за издевательство?! Пострадать спокойно не дают!

Яркий свет снова загнал насекомое в темный угол, и Ринка, подтащив стул, свернула рулоном газету и полезла следом. Бабочка оказалась довольно сообразительной, а может уже была знакома с разрушительным действием печатной информации. Она затрепетала и переместилась на стену.

Ринка рассердилась, но поскольку глупо изливать эмоции на насекомое, мозг которого при всем желании рассмотреть невозможно, она быстро нашла виновного. Спрашивается – где бродит домашнее животное, которое именует себя ее помощником? Почему все нормальные коты и люди спят в это время, а он занимается неизвестно чем? Вместо того чтобы быть дома и помочь ей! Правда, каким образом стал бы помогать Феликс, ведьма не придумала, но это и не важно, может, ей нужна моральная поддержка!

Тут как назло захотелось спать. Но разве это чудище позволит? Какой толк с ее ведьмовства, если на практике в трудную минуту его применить невозможно? Ринка попыталась воспользоваться заклинанием, с помощью которого обездвижила ужа, но сконцентрироваться не получалось. Тогда она полезла в кладовку и принялась рыться в склянках, пытаясь найти что-то достойное неугомонной гостьи.

Нет, кое-что у нее в запасах было, всяких зелий она наварила с лихвой, проблема в том, что испытывать их было не на ком. К лягушкам она стала как-то особенно расположена, после того, как они спасли ее от оккупации, куры ей несут яйца, бродячих собак жалко, а всяких там жучков она всерьез не воспринимала. К тому же многие зелья были довольно ярких расцветок, и расплескивать их по потолку было бы глупо.

Наконец обнаружилась склянка с надписью "Сон", жидкость в которой была прозрачной. То, что нужно! Раз врага нельзя уничтожить, надо его усыпить. Она нашла старый пульверизатор и залила в него зелье. Но механизм работал плохо, а бабочка оказалась довольно проворной и успешно лавировала между брызгами, благодаря чему на потолке появилась пара мокрых пятен.

Подтащив стул к следующему, пока еще сухому углу, ведьма взобралась на него, хорошенько прицелилась, нажала на резиновую грушу распылителя и вдруг ощутила на своих лодыжках холодное прикосновение. Она пошатнулась, взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но ее сдернули вниз.

Тело обожгло, когда она камнем ухнула в ледяную воду. Вода была везде. Тяжелая, прозрачно-голубая, без конца и края. Впервые в жизни Ринку охватила дикая паника. Мозг еще не мог осмыслить случившееся, но уже послал сигнал телу, давая команду. Мышцы напряглись, заставляя оттолкнуться, но движение вышло очень слабым, она ни на сантиметр не поднялась вверх. Как? Что произошло? Хотя вряд ли это знание могло ей сейчас помочь.

Она сделала еще одну попытку всплыть, и так же безрезультатно. А кислорода уже не хватало, легкие распирало, жгло. Мозг заработал на полную мощность, в панике перебирая варианты, тело еле ощутимо дернулось в последней попытке выбраться... а потом Ринка вдохнула.

На удивление, это у нее получилось. Как будто она дышала жабрами, как рыба. Дышала, но двигаться не могла.

Вода, тем временем, казалось, просачивается в нее сквозь поры, напитывает, словно губку, утяжеляя и без того почти неподвижное тело, наполняя его холодом. Дыхание постепенно стало совсем редким, – в нем почти не было нужды, биения сердца она тоже не чувствовала.

С безразличием Ринка наблюдала, как в воде стали появляться пласты – огромные, мутно-белые. Вода замерзала. Тело ведьмы тоже постепенно начало покрываться ледяной коркой. "Лиэлла отомстила" – скользнула равнодушная мысль. Мозг пока еще функционировал, но уже совсем слабо – неохотно фиксируя события. Вот совсем рядом застыла, дернув напоследок плавниками, пятнистая рыба-клоун, стайка ярких мандаринок превратилась в цветные ледышки прямо перед Ринкиным носом, где-то вдалеке замерло в движении длинное серое тело какого-то морского чудища.

А потом время остановилось.

Кода-то она задалась вопросом – что такое Вечность? Как можно охарактеризовать, осознать нечто, не имеющее ни начала, ни конца? Вечность – это бескрайние просторы льда, застывшие у тебя в глазах. А единственная мысль, которая слабо пробивается на поверхность, – о том, что это длится бесконечно долго. И так будет всегда.

Острые иголки впились в Ринкино лицо и плечи, заставив мерзлое тело изогнуться от боли. Они кололи, касаясь каждого нерва, не пропуская ни одного миллиметра кожи, пока сквозь сжатый зубы прорвался крик, а в рот хлынула вода. Она поперхнулась и инстинктивно перевернулась лицом вниз. И вот только теперь почувствовала, что такое настоящий холод: ее начал бить озноб, по сравнению с которым замерзший океан показался мелочью. Цокая зубами, Ринка подтянула к себе колени, пытаясь удержать остатки тепла, но на нее обрушился новый ледяной водопад.

– Хватит! С ума сошел! – услышала она смутно знакомый голос. – Очнулась, не видишь что ли?

Девушка с трудом разлепила глаза, по ощущениям все еще покрытые льдом. Митрича, который стоял с ведром в руках, она узнала не сразу. В стороне что-то недовольно мяукнуло.

– Вставай, Ринка! – в поле зрения возник Феликс. – Вставай! Окоченеешь совсем. Мы же тебя не поднимем. Давай на диванчик, там одеялко тепленькое.

Мысль о теплом одеяле показалась такой спасительной, что превозмогая дрожь, Ринка поползла к дивану, – встать на ноги просто не было сил. Кое-как она стянула с себя мокрую ночнушку, просто потому, что так велели, и залезла в постель. Какое-то время озноб не отпускал, а потом она провалилась в черноту. Кажется, сквозь сон ее еще чем-то поили – горячим и горьким.

...Вот так Ринка опробовала на себе действие своего собственного зелья. Когда она рухнула посреди комнаты, Митрич прибежал на шум, начал приводить ее в чувство похлопыванием по щекам, растиранием рук и даже вливанием в рот самогона. Ничего не помогало. Плюх тем временем разыскал кота. Были еще совместные попытки разбудить Ринку, но помог только способ, который безотказно действует на всех сонь – ледяной душ. После этого неприятного события ведьму даже посетила мысль: так ли уж хороши эти новые способности?

Сорочинская ярмарка

Каждый год для колхозников, желающих побывать на Сорочинской ярмарке, профком организовывал бесплатную поездку. Ринка тоже решила отправиться, может, обновок каких прикупить, да и просто поглазеть. Узнав о предстоящем событии, кот категорически потребовал взять его с собой.

– Что ты там будешь делать? – удивилась Дарина.

– За тобой присматривать. В ведьмы подалась, а знаний – кот наплакал, – ухмыльнулся Феликс.

– Да ты столько и не наплачешь, сколько я знаю, – не оценила юмора ведьма. – И при чем тут ярмарка к моим знаниям?

– А при том, что на Полтавщине ведьм всегда было, как мышей в зерне, а тут еще ярмарка в Сорочинцах. Ты что, Гоголя не читала? Да им эта ярмарка, что твой шабаш. Откуда мне знать, во что ты там вляпаешься? Нет, одну не пущу!

И как Ринка не сопротивлялась, но пришлось все же доставать с чердака старую корзину с крышкой, в которой бабка раньше хранила яйца, еще и создавать в ней удобства. А то ведь, вредина, не отстанет, в автобус проберется и следить за Ринкой все равно станет.

Конечно, в автобусе, набитом колхозниками, пара любопытных кумушек посмеялась над ее корзинкой, мол, не яйца ли на продажу везет, но Дарина обошлась улыбками без объяснений.

На ярмарке она потихоньку отстала от своих. Эх, было тут на что посмотреть! На прилавках раскинулись сорочки с орнаментальными узорами, вышитыми хоть крестиком, хоть гладью, рушники, с рассыпанными по полотну маками, васильками и розами, декоративные изделия, которые народные умельцы любовно выпиливали, вырезали, лепили из глины и вязали из соломы. И каждый предмет словно соревновался с остальными в яркости красок и мастерстве исполнения.

Рядом присоседились современные кофточки, платьица, сарафаны всевозможных расцветок и фасонов. Тут же смекалистые продавщицы зазывали подобрать обувь и сумку к обновке. А заодно и косметику с парфюмерией, обещавшие женщинам в возрасте – молодость, а девушкам – необыкновенную привлекательность.

Вот скромного вида бабушка щупает длинную черную юбку.

– Синтетика? – спрашивает она.

– Натуральный полиэстер! – возмущенно отвечает продавщица и бабка, покачав головой, начинает недоверчиво ощупывать заново.

Сначала Ринка решила оббежать все лотки, присмотреться, а потом уже не спеша, вдумчиво пройтись и выбрать наиболее понравившееся. Закончив осмотр промтоваров, она свернула на ряды с продуктами, которые окутывал аромат копченостей.

Возле прилавка с колбасой собралась небольшая толпа, что-то возбужденно обсуждая. Заинтересовавшись, Ринка протиснулась ближе и увидела молоденькую продавщицу, чуть ли не со слезами в глазах объяснявшую что-то подбоченившейся девице. Последняя одета была вполне современно, волосы вытравлены в желтый цвет, но черты лица ведь не скроешь, а они непрозрачно намекали на цыганское происхождение. Как и большинство людей, Ринка любила живые спектакли, всегда заинтересовано следила за развитием событий и про себя выносила вердикт о вине участников. Так что и сейчас она твердо решила разобраться в сути конфликта.

Разборки в торговле обычно ограничивались тремя причинами: некачественный товар, недовес и обсчет. Вот и теперь покупательница уверяла, что ей неправильно дали сдачу, в качестве доказательства демонстрируя кошелек, в котором совершенно не было тех купюр, которые ей, якобы, отдала продавщица.

Ведьма протолкалась к самому прилавку, стараясь ничего не упустить, как вдруг краем глаза уловила какое-то движение. Скосив глаза, она увидела чумазого пацаненка лет десяти, в шортах и в большом не по росту коричневом пиджаке, пола которого неестественно оттопырилась, в то время, как рука мальчишки совершала под ней странные манипуляции. Присмотревшись, девушка заметила вереницу сосисок, которая ползла по прилавку, исчезая в недрах бездонного одеяния.

Так вот что здесь за спектакль – пока одна скандалы устраивает, другой колбасой карманы набивает! Самодовольно усмехнувшись, ведьма шепнула знакомые слова, представила для верности вместо сосисок маленькие бидончики с молоком, и отработанным движением дернула пальцем. Сосиски остановились на мгновение, будто раздумывая, а потом поползли назад, потащив за собой руку цыганенка, не желавшую отпускать добычу. Тот, правда, быстро спохватился и попытался удержать присвоенное, но сосисок было больше, и они были сильнее. Растерянный пацан, нарушая все законы конспирации, посмотрел на сообщницу, но та, играя свою роль, на его сигналы внимания не обращала.

Со стороны донесся топот, – к несанкционированному собранию спешил милиционер, видно, скандал дошел и до слуха представителей правопорядка. То ли у цыганки были глаза на затылке, то ли еще какие сообщники, но она быстро отошла от лотка и смешалась с толпой. Пацан тоже исчез, оставив с наружной стороны прилавка хвост сосисочной вереницы, на который уже плотоядно косилась далеко не тощая дворняга.

– Девушка, смотрите, колбаса ваша сбежит! – окликнула Ринка застывшую на месте продавщицу.

Та моргнула, словно очнулась, да и народ вокруг вдруг зашевелился и начал расходится. Подбежавший милиционер окинул взором ристалище, и, не увидев криминала, пошел дальше.

Девушка тем временем подтянула к себе колбасные изделия и недоуменно спросила Ринку:

– Да как же это получилось? Откуда они тут взялись?

– Так цыганчонок тут стоял, видно стянуть хотел, да не успел.

– Ох, так это они меня со сдачей морочили, обворовать хотели! И как же я не заметила! А украл чего-нибудь, Вы не видели?

– Да нет, не заметила.

– Мамка меня убьет, это ж она тут торгует, да отлучилась ненадолго, меня на замену оставила.

– Да, может, и не успели они, – попыталась успокоить девчонку Ринка. – А Вы теперь смотрите, не зевайте.

Ведьма отошла в сторону и зашептала в корзинку:

– Видел, как я его? Вот он испугался, наверное.

– Ты, может, не обратила внимания, но я сижу в корзине, а не в аквариуме. Ничего я не видел. Что ты опять начудила?

Получив отчет о происшествии, Феликс потребовал его выпустить, потому что взаперти он ничего контролировать не может.

– И что, мне тебя на руках таскать?

– Сам ходить буду, главное, чтобы лапы не отдавили.

– А вдруг тут ловцы бродячих животных?

– Где, в этой толкучке? Здесь и развернуться-то негде.

– Ошейник тебе надо, вот что, – сообразила Ринка, – чтобы было понятно, что ты домашний.

На лотке с тканями она выбрала красную ленту и повязала коту на шею в виде банта. Теперь его легче было заметить, авось и не наступят.

Купив банку душистого меда у веселого старичка, Дарина принялась разглядывать выставленную рядом расписную глиняную посуду.

– Девушка, кот твой? – послышался сзади строгий голос.

Ну, вот, еще штраф придется платить, – подумала Ринка и обернулась, ожидая увидеть человека в форме. Но за спиной оказалась толстая тетка с неприятным взглядом из-под кустистых черных бровей.

– Мой, а что? – неприветливо ответила Ринка, все еще готовая к обороне.

Тетка раздвинула губы в улыбке, блеснув золотым зубом, что, впрочем, привлекательности ей не добавило, и предложила:

– Продай!

Ринка посмотрела на покупательницу как на сумасшедшую, с удовлетворением про себя отметив, что Феликс от таких слов попятился назад. Будет чем его теперь приструнить!

– Он не продается, а Вам что, котов вокруг мало? Он же не породистый, таких мешок за копейку отдают.

– А мне этот нравится, красивый котик, ухоженный, – тетка снова сверкнула зубом, пытаясь соорудить улыбку полюбезней. А потом назвала такую сумму, что сомнений в ее ненормальности не осталось.

– Не продается, – твердо произнесла девушка и отвернулась, давая понять, что уговоры не помогут. Тетка спорить не стала и, прихрамывая, пошла прочь.

– Может, соглашаться надо было? – подколола Ринка помощника. – Знаешь, сколько она мне предложила? Три месячных зарплаты!

– Не нравится мне это, – пробормотал Феликс.

Но Даринка уже не слушала, она поспешила к дальнему лотку, который заполнили пестревшие искусственными цветами летние соломенные сумки. Пересмотрев с десяток, но так ничего и не выбрав, она принялась разглядывать декоративные фигурки украинских селян вкупе со всем хозяйством. Особенно ей понравился длинноусый козак в соломенном капелюхе, оседлавший свинью.

– Эй, Ринка, накупила обновок? – окликнули ее знакомые голоса. Обернувшись, она узнала девчонок с фермы.

– Да нет пока, присматриваюсь еще.

– А мы вот, смотри, – доярки вытащили из сумок сарафаны. – Нравится?

– Ага, красивые, – одобрила Дарина.

– Это вон там, – махнула рукой одна из девушек, – иди, посмотри, может, и себе подберешь. Только ж автобус назад скоро поедет, не опаздывай, водитель сказал – никого ждать не будет.

Девушки пошли дальше, а Ринка огляделась в поисках кота. Она постояла, ожидая, что тот выскочит из какого-нибудь укрытия, и, не дождавшись, вернулась назад по своему маршруту, в надежде, что он ждет там, где потерялся. Но Феликса нигде не было. Если бы это был обычный кот, то предположить можно было бы что угодно. Но ведь Феликс – умный, а ярмарка не такая уж огромная. Может, его собаки куда загнали? С ними, он, пожалуй, не справится.