Текст книги "Боль (СИ)"
Автор книги: Ирина Разумова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
– Вейн, я не забуду эту встречу, но не спеши в следующий раз падать к моим ногам, не люблю легкую добычу.
Пока я сидела, пытаясь осознать, что он сказал, Лукас Ди Минола испарился, как и не было, а Каро, которая оказывается была уже рядом, глядя куда – то в сторону, задумчиво произнесла:
– Какой мужчина… он явно знает, как касаться женщин.
***
Алекс ждущей меня на выходе из раздевалки, буквально светился от счастья. По всей видимости младший брат не мог нарадоваться тому, что увидел, как я упал. Младше меня на восемь лет, Александр порой был похож на нетерпеливого молодого жеребенка: такой же порывистый, не о чем не думающий и не понимающий, что мир вокруг, совсем не такой, как показано в красивых старых фильмах. Возможно, именно за это я его так и любил, за эту неиссякаемую радость, то что видел мир в розовых иллюзиях, которые никак не хотел снимать.
– Лука, все равно не могу до сих пор поверить в то, что увидел: ты и падение. Уверена, если расскажу дома, никто не поверит. Ты ведь всегда безупречен и никогда не падаешь.
– Алекс, можешь конечно рассказать, но как минимум сейчас успокойся, в противном случаи, сам окажешься в сугробе.
Мне бы и хотелось говорить с ним более жестко, чтобы пресечь эту неугомонную радость, которая по какой – то причине сейчас меня дико раздражала. Возможно, это было связано с девицей Вейн или же просто с тем, что вечер вдвоем с братом, придется закончить сейчас: падение было весьма неудачным, он чувствовал, как постепенно все сильнее разливается боль в правом боку.
– Поехали домой, эта девица сделала то, что не в состояние провернуть ее отец, уложила меня на лопатки и конкретно огрела.
– Девица? Отец? Ты с ней знаком?
Град вопросов, пока возвращались в раздевалку, переодевали коньки. Вопросов, на которые я не желал отвечать, так как они возвращали в настоящее, в реальность, где не было места вечерам с братом, а были проблемы бизнеса. В вечера, где я не таскал случайных девиц на руках, только если не до кровати.
Но вопросы Александра явно дали мне понять, что мой младший брат, не узнал дочь Вейнов. Самая младшая из всей семьи, она несомненно не унаследовала красоты своей матери, которая отличалась каким – то необыкновенном изяществом и тонкостью черт. Не было в ней так же по всей видимости и уверенности, которой отличался отец, ну и конечно не грамма наглости, присущей братьям. И все – таки… было в ней что – то особенно, что цепляло взгляд и именно это было причиной, по которой я думал об этом воробье, всю дорогу до дома, отключившись от потока болтовни Алекса. Что – то неуловимое, вроде невзрачная, но с какой – то изюминкой, которая проявлялась тем больше, чем я думал о ней и том как она на меня смотрела. Воробей, но забавная.
***
После больницы, на посещение которой настоял Люк, я была рада оказаться наконец – то дома. Никакого перелома, как мне уже рисовало воспаленное воображение, но довольно серьезный вывих, а также ушиб колена. Что же, вполне закономерный для меня исход, надо радоваться, что просто ушиб, а не переломы всех конечностей.
Странным было другое, меня почему – то раздражала болтовня Каролины, которая не умолкая трещала о Лукасе, пока я переодевалась для осмотра врача и после. Нет, он действительно был красив, но… но зачем об этом постоянно говорить мне? Хорошо хоть при Люке она сдерживалась, тем более что он и так себе места не находил, чувствуя свою вину, что оставил меня одну, желая побыть с Каро.
Но я испытала огромное облегчение, когда наконец – то осталась одна, пообещав обоим, что конечно же мы созвонимся завтра и может быть я рискну, после того как пройдет нога, еще раз съездить на каток. И только засыпая, я поняла, что и сама думаю о Лукасе, представляя, что он несет меня на руках, но не язвит, что относится, совсем иначе.
ГЛАВА 3
Лето 2012
(Ночь накануне свадьбы)
Николь
Бессонница – наказание, придуманное кем – то свыше, чтобы свести с ума человека, чей разум и так переполнен всевозможными мыслями. Даже когда понимаешь, как важен и необходим сон, все равно лежишь и крутишься в своих мыслях, вспоминая, думая, а может просто желая уснуть, но не получая этой малости, столь важной, но порой совершенно недоступной. Я знала, что мне необходимо выспаться, что завтра будет расплата, но воспаленный, измученный мозг продолжали терзать воспоминания, те самые, которые должны быть похоронены в самых недрах, глубинах моей души и не должно вытаскивать их в будущем на поверхность.
Всего лишь несколько часов отделяет меня от белого подвенечного платья и церковного прохода, ведущего к алтарю, моему будущему мужу и новой жизни. От клятв в любви и верности, что должна буду произнести, стоя рядом с мужчиной, который никогда не был моим любимым. Это будет лишь иллюзия, попытка убедить весь мир, а в первую очередь саму себя, что могу быть любима, кем – то достойным. Завтра мне предстоит сыграть роль счастливой невесты, сходящей с ума от нетерпения, дрожащей, в предвкушение будущего и пусть мне не дадут за это Оскар, но я буду очень стараться, в первую очередь, ради Александра. Он станет моей «тихой гаванью», тем, с кем я наконец – то должна обрести спокойствие, защиту. Ничто не должно помешать этому, хотя единственный, кто был на это способен, будет стоять тут же, совсем близко, принос собственные брачные обеты, мучая меня еще и этим. Лукас… сколько всего и вот такой финал. Единственное, о чем ты теперь беспокоишься – это чтобы не обидела, не предала твоего любимого брата. Ты будешь стоять рядом и напоминать мне всем своим видом, о нашем общем прошлом, о том, чтобы не смела изменять Алексу, даже не подозревая, что череда моих скоротечных романов – всего только миф, мираж, без каких – либо к тому оснований. Сколько раз я слышала, что все больше превращаюсь в шлюху, но не разу так по сути и не возразила, не попыталась открыть правду, оберегая чертову гордость, считая, что так будет «проще и лучше» – для меня. Оберегая – и ошибаясь, так сильно, как никогда прежде. Теперь уже ничего не изменить, не открыть ему истинную природу моих отношений с другими мужчинами. Есть только один путь и его я пройду завтра, видя двух мужчин, желая одного, но улыбаясь другому.
Тишина, ставшая практически осязаемой, такой, что можно было потрогать руками, погруженная в свои мысли, я подскочила на постели, от неожиданного звука. Телефон. Мне не нужно было смотреть на дисплей, чтобы понять кто это. Один единственный человек, всегда нарушающий все правила, не считающийся с правилами и хорошим тоном. Мой любимый, мой палач, уже не мой мужчина… Лукас: – Ты спишь? – вопрос, в котором была гораздо больше. Два слова, скрывающих за собой целую историю, нашу, в которой было столько боли.
– Хочу, но не могу… наверное и не хочу. Я вспоминаю, корю себя, думаю о тебе…
– Единственная ночь, когда мы еще свободны, всего одна.
– Для чего ты напоминаешь мне об этом? Хочешь причинить еще немного боли напоследок? Тебе это нравится, постоянно напоминать о нашем прошлом и тут же добавлять, что все закончилось?
– Нет, воробей. Я хочу встретиться с тобой еще раз, поговорить, пока мы оба еще ни чем не связаны.
– Поговорить? О чем? Ты считаешь, что еще не все мне высказал? Остались какие – то моменты, в которые необходимо ткнуть носом еще раз?
–Нам нужно поговорить, ты знаешь это не хуже меня. Через пять минут буду около твоего дома, не заставляй меня ждать, тебе не понравятся последствия.
Самоуверенный сукин сын, отдающий приказы, угрожающий, но точно знающий, что я выйду, буду через пять минут около ворот, как и всегда, когда он того хотел, за исключением нескольких случаев. Прибегу, как собака на зов хозяина, виляя хвостом, даже если попытаюсь сдержать свою глупую радость. Но это была правда, все равно сердце замирало, в предвкушение еще одной встречи, где будет только он и я.
Один звонок и вот я уже судорожно одеваюсь, хватая первые подвернувшиеся под руку джинсы и какую – то толстовку. И лишь одевая кроссовки, осознала, полное отсутствие на мне нижнего белья. Когда – то, кажется миллион лет назад, в этом был прямой смысл, теперь – наверное только привычка, в большей степени моего тела, нежели разума. В какой – то миг, даже хотела остановиться и дополнить свой наряд необходимыми аксессуарами, но тут же поняла, что на это нет времени, впрочем, какая разница? Нам предстоял разговор, а вовсе не любовное свидание. Еще одна, последняя встреча, на которую я выбиралась вот так, украдкой, последний раз, что мне предстояло в тайне выбираться из дома и точно также тайно возвращаться.
Стараясь не шуметь лишний раз, придерживаясь за стену, пока спускалась в полутемном доме по лестнице, я прокручивала мысленно воспоминания прошлого, пытаясь сосчитать, какой это по счету раз и тут же отбрасывая прочь эти мысли. Важной не какой по счету, а что последний. Как бы не сложилась в дальнейшем моя жизнь, более Лукас не будет ждать меня у ворот, как это было сейчас, чтобы увести в ночь, принадлежащую только нам двоим.
Разные города и страны, и везде, это были тайные встречи, чаще всего под покровом ночи. И только раз – в открытую, ни от кого ни скрываясь, показывая, кого действительно люблю и кому принадлежу, полностью и без остатка. Здесь же, в родном городе, это было всегда одинаково: подбежать к темной, неприметной машине, юркнуть на сидение и ждать, пока он отъедет, боясь, что кто – либо заметит. – Ты на удивление пунктуальна, может уже была на низком старте, собираясь на свидание к очередному любовнику? – слов–, в которых было желание унизить меня еще раз, причинить боль, показать мне «мое место». Жуткие, ужасающие, на раз пробивающие всю мою броню. А у меня нет сил ответить тем же.
– Ты хотел поговорить… так говори же, а не пытайся принизить еще раз, хватит! – надо было сдержаться, не проявлять напряжения и ожидания, сомкнувшего руки на моем горле, удушающего, но я не могла, просто не могла…
Лукас
Когда звонил ей, нашел для этого тысячу причин, миллион. Теперь же, когда она была рядом и кажется практически сжалась в комок, от моих первых слов, я спрашивал себе, для чего нужна была эта встреча, да и сам звонок? Всем что было должно – уже сказано и нет необходимости проходить по очередному кругу, пытаясь причинить ей боль, что мне всегда удавалось с блеском.
Мой маленький воробушек… когда мы только познакомились, ты была совсем неопытная, юная, сжимающаяся от жесткости и грубости. Прошло много лет, а все остается кажется также как и в день нашего знакомства. Нелепое падение на катке, положившее начало нашим отношением, продолжается и сейчас, только падаешь уже не физически, а морально, а вместо препятствий и коньков – наши отношения, моя злость, твоя беззащитность. Да, конечно же ты выросла, но по – прежнему не можешь защититься от моей злости, яда, которым я никогда не стеснялся травить тебя. Лучше бы не было той давней встречи, которая превратила наши жизни в кошмар, длинной в десять лет.
Не глядя на нее, я рванул с места, не особо беспокоясь о том, успела ли она пристегнуться, разозленный потоком своих мыслей и ищущей успокоения в скорости, движение. Изначально, когда только звонил ей, не думал о том, где именно хочу поговорить с ней, а теперь, все сильнее разгоняясь на ночной дороге, понимал, что есть только одно место, подходящее для «последнего разговора». Дом, что стал свидетелем наших отношений, в котором было кажется море боли, но не меньше и счастья, радости. Место, где мы уже расставались, казалось навсегда, но теперь, это действительно будет именно так.
Раньше, когда они пытались закончить свои отношения, проходили порой месяцы, перед следующей встречей, а теперь будет иначе. Они увидят друг друга уже завтра, при полном параде и на глазах у сотни свидетелей. Никто не будет знать, как много заканчивается именно в этот день, который по традиции, считается началом новой жизни для жениха и невесты. Также будет и у них, но они отпустят гораздо больше, чем кто – либо сможет представить.
Все время, пока мы ехали, она сохраняла молчание, погруженная в свои мысли или возможно, собирающаяся с силами. Сейчас я не был уверен, в правильности трактовки ее реакций. Но все встало на свои места, когда мы остановились. Не поднимая глаз, даже не оглядываясь, она задала один единственный вопрос:
– Что ты собираешься делать с домом?
В нем был конец нашей истории, отголоски прошлого отчаянья и той любви, которая сводила с ума нас двоих, превращала в диких животных, то идущих по следу, то наслаждающихся радостью от пиршества, захваченной жертвой, а порой, зализывающих свои раны, что были нанесены охотником. Надо признать, чаще всего, ранена была именно она, моя Николь. Но теперь, она признавала в нескольких словах, что все кончилось и не будет нового начала нашего безумия.
– Продам. Он мне больше не потребуется. Оставишь ли ты квартиры?
Да, малышка. Пусть это нечестно, но я хочу чтобы ты вспомнила о своих «уютных гнездышках», в которых встречалась со мной, а теперь возможно и с целой плеядой любовников. Вспомнила и испытала боль, очнулась, встряхнулась и стала такой, какой я тебя полюбил. Беззащитной, уязвимой, моей.
– Аналогично. Я уже дала указания агентам. Мне более ни к чему эта недвижимость, в которой слишком много воспоминаний. Или думал, буду приезжать туда, чтобы поплакать о нашем… нашем прошлом?
Да, будь оно все проклято! Я хотел этого. Того, чтобы даже будучи женой моего брата, она не смела забывать, кому так долго принадлежала, чье была все эти годы. Помнила, что только по моей воли, была отпущена на свободу и завтра выходила замуж. Хотел ее отчаянье и боли, пусть и другая часть меня желала лишь радовать ее.
– А может стоит парочку оставить? Вдруг в очередной раз захочешь потр*хаться и отнюдь не с «любимым» мужем?
–Можешь не беспокоиться по этому поводу. Я найду где провести время с мужчиной, стоит только захотеть этого.
От ярости, мгновенно разгоревшейся после ее слов, мне на глаза опустилась пелена, даже не красного, а черного цвета, ослепляющая и требующая разорвать ее чертово горло, заклеймить, подчинить, разорвать на части, а после долго ласкать. Эта двойственность, ставшая спутницей моих чувств к ней в последние пару лет, иногда говорила мне о том, что стоит обратиться ко врачу, психиатру.
– Не советую изменять моему брату, Николь. Ему неизвестно, что ты из себя представляешь и как умеешь хранить «верность» и ради тебя же самой, молись, чтобы никогда не узнал. Ты мне клялась, что никогда не предашь его – это было тем единственным условием, при выполнение которого, я позволю свершиться этому браку. Так что даже не думай нарушать наше соглашение. У Александра есть чистота, наивность и вера, в святость брачных клятв, а ты не станешь той женщиной, что научит его истинной жизни. Слышишь меня?
Она молчала какое – то время, прежде чем повернуть ко мне лицо, искаженное гримасой боли, с руками, сжатыми в кулаки. Смотрела мне в лицо и кажется пыталась найти какие – то ответы, прежде чем несмотря на все неудобство этого действия, размахнулась и ударила по щеке:
– Ты проклятый, чертов лицемер. Все эти годы, Алекс любил меня, был верным рыцарем, о чем тебе прекрасно известно, но ты плевал на его чувства, пока хотел. Не замечал, как он смотрит на меня, не вспоминал о любимом младшем братике, оказываясь со мной в постели. Теперь же, вдруг стал заботиться о нем, когда я дала согласие на этот брак. Что тебя больше волнует Лука? Моя верность ему или то что с тобой у меня все закончилось? О чем ты так переживаешь, чертов убл*док?
Она говорила, все больше распаляясь, прежде чем неожиданно замолчала, запнувшись, закрывая ладонью рот и смотря на меня, широко раскрытыми глазами. Смотрела, а потом рванув дверцу машины, выскочила из машины, побежав к дверям дома.
ГЛАВА 4
Зима 2002-2003
Николь
Мне сложно было поверить, в те перемены, что так быстро вошли в мою жизнь, просто как ураган, но – добрый, ласковый. Не тот, после которого расстаются одни разрушения и потери, а наоборот, принесший много радостного, нового. Запланированное поступление в колледж, где все было совсем иначе, нежели в школе. Уезжать куда – то из любимого города, да еще и подальше от родителей я не видела никакого смысла. Также, как и в том, чтобы требовать отдельного жилья или вообще переезжать в общежитие. Но все равно, вкус взрослой жизни уже пробился в мою, такую до этого обычную. Но самым важным, основным изменением, стала моя встреча с мужчиной, которого я полюбила в считанные дни. Это было настолько естественно и правильно, что мне стали казаться совершенно глупыми мои прошлые страхи. Даже смешно было представить, что я когда – то видела в своем будущем только одиночество и заброшенность.
Сложно поверить, что еще год назад, я была уверена, что не найдется на свете человека, что был бы только мой. А теперь… теперь у меня был Майкл, двоюродный брат Каролины. Приехав с юга Франции, провести пару летних недель в Париже, он остался гораздо дольше чем планировал. Даже как-то решил проблему со своим университетом и все это – ради меня. Ему уже двадцать три, и он такой взрослый. Обходительный, красивый, умный – настоящий мужчина. Со своими взрослыми увлечениями и конечно опытом, что впрочем меня нисколько не отталкивало. Но гораздо большее удивление у меня поначалу вызывал тот факт, что он действительно испытывает ко мне любовь.
А ведь с самого начала, ему сильно доставалось. Любой его комплимент в мою сторону, воспринимался как насмешка, попытка оскорбить, неким извращенным способом, понятным только ему. Стоило ему сказать нечто приятное, как я тут же начинала хамить, больше от неожиданности и неумения принимать похвалу, нежели специально. Потом, конечно, корила себя на чем свет стоит, мысленно обещая, что больше такое не повторится. Но случалась новая встреча и все возвращалось на круги своя. Он опять был мил и обходителен, а я вновь сыпала в ответ оскорблениями. И все – таки Майкл добился своего. Не снижая настойчивости, а только с каждым днем как будто набираясь сил, он вытерпел все мои завихрения, грубость и смог доказать, что для него это – не игра. С трудом, но я смогла поверить, что такой как он, может действительно заинтересоваться мной, а его чувство – настоящее и глубокое, такое, что не поблекнет и через многие годы. Это было поразительное состояние – знать, что люблю и любима. Появляться везде уже не просто в компании друзей, а в сопровождение своего молодого человека. И даже грезы о свадьбе, более не казались глупой мечтой юной девочки. Больше не было страха, за собственную внешность, все это стало казаться таким глупом. Пусть не красавица, но так ли это важно? Нет, конечно. Когда рядом был Майкл, я знала, что для него самая красивая и лучшая, а значит, для самой себя.
Порой мне казалось, что даже моя нервность, боязнь общества, осуждения – отступили на задний план. Нет, я не стала намного более уверенной в себе, но научилась скрывать свои страхи от окружающих, демонстрируя им совершенно иную Николь Вэйн. Серая мышка наконец – то выросла, превратившись из маленькой девочки, во взрослую девушку.
Был только один недостаток в этой ситуации, не обладая истинной уверенностью, я продолжала бояться возможных слухов о наших отношениях. Почему-то мне было очень важно, чтобы никто не сомневался, в том, что чувства Майкла настоящие, вызваны именно мной, а не деньгами моей семьи или положением в обществе. Впрочем, от этого я была ограждена положением самого Майкла. Его семья была не менее состоятельной, а положение в обществе – таким же прочным, как и моей семьи.
Конечно, я не могла не замечать взгляды, которые стали постоянными спутниками нашей пары и меня лично. Видела, с каким удивлением провожают глазами некоторые девушки, в чьих глазах плескалась зависть и злость на меня. Действительно, трудно было поверить, что он выбрал именно меня, из всех остальных, но ведь любовь слепа?
Особенно явно это проявлялось в отношениях Каролины и Люка. Долгое время, он был ее верным рыцарем, который пытался получить толику внимание со стороны своей дамы сердца. Но примерно в тоже время, что появился Майкл, изменилось и отношение Каро к Люку. Возможно, она наконец – то смогла оценить, насколько потрясающим, любящим и замечательным человеком он был. Или же, решила отбросить свою тактику игры, решив, что достаточно его «выдрессировала» своей холодностью. Впрочем, теперь я могла наблюдать совсем иную картину. То подпуская его ближе некуда, то отталкивая обратно.
Будучи ближайшем для Люка человека, я во всех подробностях знала о всех перипетиях их отношений. О том, что Каролина «награждала» его своим телом, а в следующий день могла демонстративно не замечать, полностью игнорируя, за какую – либо совершенную им мелочь. Было ли это верным подходом? На мой взгляд – однозначно нет. Но ничем толком помочь Люку я не могла. Не было возможности как – то оградить или предупредить его о будущих закидонах Каролины. Тем более что моя – то подруга, не спешила делиться своими планами насчет него, не считая брошенного как – то замечания, что он ей подходит, но необходимо «воспитать».
Конечно же это все отражалось на душевном состояние Люка. С каждым днем, он все больше менялся, теряя свою всегдашнюю жизнерадостность и оптимизм. Уступая место совсем другому человеку: мрачному и агрессивному. Пусть и не постоянно, но порой, мне казалось, я совершенно не знаю своего друга, а на его месте оказался кто – то другой. Конечно же, эти мысли не могли доставить радости, но будучи охвачена своим счастьем и личной жизнью, я малодушно стояла в стороне, утешая себя тем, что это их жизнь и не мне лезть с советами.
Единственное, что портило мое существование – это постоянные встречи с братьями Минола. Порой, я даже начинала подозревать, что они не так уж и случайны, как мне по – началу казалось. Куда бы мы не отправились, с течением времени я могла быть уверена, что увижу Александра и Лукаса. По не понятной причине, Лукас имел на меня странное воздействие: стоило мне его увидеть, как я впадала в панику и оцепенение. Нет, он ничего такого не делал, не пытался меня пугать или как – то унизить, но один его взгляд превращал меня в кролика, сидящего перед удавом.
По сути, единственное его высказывание за все это время, было обращено ко мне в нашу вторую встречу и относилось оно к первой. Тогда, Лукас мимоходом отметил, что оказывается я могу стоять на ногах, никого при этом не сбивая. И тут же добавил, что надеяться более никогда не увидеть меня фигурных коньках. Конечно, он в чем – то имел право так говорить, но все равно задело. Да, конечно меня нельзя назвать профессионалом, но все когда – то учились, в том числе и он. И все – таки, было в нем что – то такое, что заставляло меня испытывать смущение и неловкость, стоило только встретиться с ним взглядом.
Александр же был полной противоположностью своему брату. Вот уж с кем было действительно легко разговаривать. Очень общительный, с постоянной улыбкой, он казался совершенным подростком, хотя мне и было уже известно, что мы ровесники. Было в нем что – то от ребенка и особенно сильно проявлялось, когда они были вдвоем с братом. Против воли и по непонятным для самой себя причинам, я постоянно сравнивала братьев Минола. В итоге выходило, что Александр – это некто радостный, добрый, всегда готовый прийти на выручку. Человек, который не откажет в помощи другому, и ни при каких обстоятельствах не обидит. Лукас…Мне казалось, что он подобен какому – то северному морю – может быть спокойным, обманчиво безопасным, но при первых признаках бурю, превратиться в свирепую силу, что сметет любые препятствия. Просто проглотит человека, даже не заметив этого.
В этом моем отношение к ним и крылось мое изначальное нежелание принять приглашения Алекса, на празднование его дня рождения. Одна только мысль, что в течение целого вечера, волей – неволей придется находиться на глазах Лукаса сводила меня с ума. Не было на свете человека, который вызывал бы такую бурю эмоций в душе и при этом, был настолько безразличен ко мне. Он действительно по большей части даже не замечал моего присутствия, занятый своими девушками, но если уж смотрел, то в его взгляде отражались совсем недобрые чувства. И вот это – то мне и придется выносить несколько часов, и даже присутствие Майкла вряд ли сможет поправить положение, тем более что он даже не знал об этой какофонии чувств с моей стороны, в отношение старшего брата Минола.
Лукас
Чертов братец! Как же в данный момент меня злил Александр, своей щенячьей влюбленностью в эту малышку Вейн. Надо же, додумался до того, что бы пригласить ее и всю маленькую стаю, на празднование своего дня рождения.
Родители были конечно против, но как они могли отказать младшему сыну в его желание, особенно учитывая, что праздник был организован в его честь?
Ну что он в ней такого нашел? Дурацкая встреча шесть месяцев назад, какой – то случайный танец, короткая беседа и вот результат – его младший брат оказался по уши влюблен в девчонку, которая толком стоять то не могла, не то что возбудить интерес в мужчине или достойно ответить на чужую страсть. Хотя был конечно вариант, что Алексу того и не надо, что он сам еще толком не понимает ничего в сексуальных отношениях, между мужчиной и женщиной, а потому, обычное желание принимает за любовь. Но от этого не было легче, он же изводил своими разговорами всех, кто был вынужден его слушать и меня в частности. Как улыбнулась ему, как подала руку для приветствия, порой я начинал думать, что у меня сестра, не брат. Его поведение больше пристало сопливой девчонке, но уж никак не восемнадцатилетнему парню.
И помимо прочего, у Александра стали проявляться склонности маньяка: любое место, где могла находиться Вейн, становился магнитом, что притягивал брата, а тот и не думал этому противиться. Как итог – я посещал все эти мероприятия вместе с ним, чувствуя себя нянькой и боясь какой – либо глупости со стороны Алекса.
Все это конечно стало сказываться на моем настроение, злость постоянно сменялась яростью, обращенной в сторону Николь. Как бы там не было, но именно она стала причиной, по которой мне приходилось заниматься делами Алекса, а не проводить вечера так, как к тому привык.
Конечно, в те минуты, когда я мог сохранять спокойствие, то видел, что не так уж безнадежна малышка: было в ней нечто, что притягивало взгляд. Не красота лица или угловатость юного тела, но какая – та чувственность, еще неизвестная ей самой. Она не умела или не знала, как подать себя в обществе, как привлечь внимания мужчин, но тем и была интересна.
И все же, не было человека, который так бы злил меня, как Николь. А тот факт, что она будет в числе гостей предстоящего вечера, лишь больше раздражал. Не хотелось мне учтиво приветствовать ее, как-то полагается хозяину дома. Не было никакого желания отвешивать дежурный комплимент, придуманный на ходу, как дань вежливости. Если бы не брат, я бы уж нашел способ избежать всего этого.
Но как ни странно, чем ближе подходило время приезда гостей, чем больше нервничал Александр, тем сильнее я перенимал его волнение. Пусть в этом было больше злости, чем истинного ожидания, но стало интересно, как она будет выглядеть сегодня. До этого момента, нам не приходилось сталкиваться на столь официальных мероприятиях и была маленькая надежда, что в ее обычном облике что – то измениться. Пусть слабая, но была.
И его ожидания не оказались напрасными. Никаких дурацких нарядов с рюшами или попыток изобразить роковую красавицу: серо-голубой шелк, плотно облегающий грудь и свободно струящийся по телу, реагирующий на малейшее дуновение ветерка. Открытые плечи, ниспадающие волосы, слегка заколотые вверх. Свежая, юная, с каким – то совершенно восторженным выражением на своем личике, делающим ее почти красивой. Наблюдая, как они подходят поприветствовать родителей, как после, это небольшая компания приближается к Алексу с поздравлениями, я мог заподозрить только одно: что – то сегодня произошло, не зря так трепетно она держит за руку своего мальчика, а вторая парочка бросает настолько загадочные взгляды на них.
Лишь когда они оказались в паре метров от меня, я наконец – то понял в чем дело: на безымянном пальце Николь, сверкало кольцо, с огромным бриллиантом, слишком большим, для ее маленькой руки да и по сути, весьма безвкусным. Зато все было понятно – эта маленькая дурочка собралась замуж, за первого, кто позвал. Глупость конечно несусветная, в таком возрасте выходить замуж, зато можно будет не переживать о младшем брате.
Но как бы старательно я не убеждал себя, что меня злит именно такое рвение, к тому чтобы оказаться окольцованной, было что – то еще. По неведомой мне причине, я не хотел, чтобы Николь Вейн стала женой Майка или Майкла.
ГЛАВА 5
Лето 2012
Николь
Ночь накануне свадьбы
Это острое чувство, такое пронзительное и безжалостное, заставившее меня выскочить из машины и бежать, в сторону дома. Какое имеет значение, что дверь закрыта, а ключей у меня нет, лишь бы находиться немного дальше от Лукаса, чем расстояние протянутой руки. Хотелось сползти по стене, закрыть лицо руками и рыдать. Как маленький ребенок, которого обидели, а он не знает, как справиться со своей бедой, как доказать, что все было незаслуженно и сбегает со своим горем, как можно дальше.
Я стояла и смотрела на дверь, прежде чем сделала именно то, чего так хотела: развернулась и села прямо на лестницу, закрывая голову руками и тихонько подвывая, жалея саму себя и всю эту ситуацию. Сейчас не имело значения, что я нахожу за городом, у меня нет денег, мобильного телефона, даже ключей от этого чертового дома. Не было никакой разницы, что Лукас может оставить меня тут, и тем самым, с огромным успехом провести план, по срыву моей свадьбы. Если он конечно у него был, впрочем, какая разница?
Еще один скандал, да что это может изменить? Несколько, возможно много, газетных заголовков. Жаркие обсуждения и осуждение, косые взгляды. Усмешка, на губах Анны и злорадство Лукаса, тем, что все вышло так, как того хотел он.
Господи, да что за мысли бродят в моей голове? Неужели я действительно верю, что он так поступит со мной. Просто бросит здесь одну и спокойно уедет? Обрекая тем самым не только на одиночество, среди ночи в пригороде, но и на косые взгляды, невозможность спокойно появится где – либо. Вынудив меня в будущем вновь принудительно высоко поднимать голову, когда нет сил справится с ситуацией иначе, чем изображать безразличие?
