Текст книги "Боль (СИ)"

Автор книги: Ирина Разумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 1

Лето 2012

(День накануне свадьбы)

Седьмое письмо Николь

Ненависть, вот единственное чувство, которое осталось между нами, даже больше того… это единственное, что кажется ты испытываешь ко мне. Десять лет, в которых была безумная ярость, сумасшедшая любовь, всеобъемлющая страсть, а теперь… осталась одна только ненависть, твоя – ко мне. Наверное, это закономерно, всему приходит конец и этим болезненным отношениям тоже, вот только чувства никак не исчезнут, не хотят остыть, пропасть, обратиться во что – то иное… по– крайней мере у меня. Осталось так немного до свадьбы, какие – то считанные часы, а я как умирающий от жажды, ищу последних мимолетных взглядов, прикосновений, возможности еще раз посмотреть, увидеть твое лицо, не скрывая своих чувств. Но стоит позволить себе немного больше и ждет пропасть, в которой нет дна и возможности выжить. Падение, разбивающее на смерть не только наши жизни, но и родных.

Но я не могу с собой справиться, не могу выкинуть единственную мысль – ты мой, только мой. Столько лет позади, в которых мы вопреки всему были вместе. Иногда расходясь во мнениях, порой расставаясь, мучая друг друга, ненавидя, но возвращаясь. Сколько было с моей стороны попыток за последние несколько лет, заменить тебя другим мужчиной? Кажется, что так много, а на самом деле, всего три или четыре человека, и то, каждый раз оказываясь с ними наедине, я понимала, что это лишь мои жалкие попытки, ощутить хотя бы половину эмоций, которых мне даешь ты. Суррогаты, замены, не способные конкурировать с тобой ни в чем, как бы они не пытались. Даже обвинить не могу их, да и как это возможно, когда, обнимая чью – то спину, я мысленно каждый раз сравнивала и приходила к убеждению, что мне… не нравится. Просто не нравится, не хватает ширины или гладкости кожи, противно видеть волосы или их отсутствие, каждая родинка не на своем месте, а голос, лишен той глубины, которую я слышала в твоем. И сколько бы не пыталась себя переубедить, всегда одно и тоже. Дело ведь не в них, а во мне. Это мое сердце принимает, только твой образ, мое сознание твердит как заведенное: не глупи, все напрасно, это не Лукас. Но и этих попыток мне оказалось мало... последний мой выбор, забьет крышку гроба на наших отношениях, уже это сделано, уже все закончено.

Завтра, в день своей свадьбы, я должна быть счастлива, но понимаю, что буду думать лишь об одном – как сдержать слезы, как не завыть от происходящего. Мой жуткий выбор, привел к тому, что стоя у алтаря, я буду видеть тебя, но не своим женихом, а братом, моего жениха, который также венчается в тот же день. Буду слышать, как говоришь: «Да» – другой женщине, да и сама произнесу те же клятвы верности, обращенные к твоему брату. Мне иногда кажется, что я была в бреду, когда согласилась на этот кошмар, под названием двойная свадьба. Как еще иначе объяснить, что и согласилась и даже как – то участвовала в подготовке к этому … этому… мероприятию. Даже слова подобрать не могу, чтобы назвать это действие. День свадьбы для любой девушки, должен быть праздником, исполнением мечты, в то время как для меня, это станет началом каторги, у которой нет конца и края, по моей же вине. Но это только для меня, правда?

Ты ведь сам мне сказал, что рад избавится от этой мучительной, болезненной связи, особенно подчеркнув, что это лишь связь, не любовь. Забавно, как все меняется. Когда – то давно, я сама воспринимала это только как связь, немалой составляющей которой, была любовь, даже основной, но это было пять лет назад. Теперь, когда услышала те же слова от тебя, это было как очередной удар, еще один. Казалось сколько их было за это время, но все равно также болезненно, против этого нет брони, нет средства, что может заставит не чувствовать всей кожей, не ощущать боль, разливающуюся по телу, от сознания, что ты рад все забыть. Абсолютно все. И ведь даже слыша твои жестокие слова, где – то в глубине души, я продолжаю хранить надежду, что это лишь слова, только желание добить меня еще раз, отомстить, за то, что стану женой твоего брата. Да только эхом в голове продолжает звучать: «Наконец – то у алтаря, но к счастью, не как, будущие супруги.» Как страшно понимать, что ты был прав, говоря это, как жутко, болезненно осознать, что во многом мои действия, стали причиной, по которой так страшен будет завтрашний день. И никакой возможности изменить грядущее будущее. Кажется, что полгода назад, когда я приняла предложение Александра, меня накрыло волной безумия, мой рассудок был помутнен, иначе я бы не сделала этого последнего, окончательного шага, который разрушил даже призрак надежды, что вновь будем вместе.

Вот она сила привычки, за эти годы я так привыкла выплескивать свои эмоции на бумаге, рассказывать именно тебе о своих переживаниях, пусть никогда и не отправляя писем, что и сейчас, исписала не один лист, в попытках разобраться в себе. Иногда меня охватывает только одно желание – сжечь все письма, так же как я сожгла и то, третье по счету письмо. Но есть огромная разница, в причинах. То письмо было написано, когда я была счастлива, пусть и с привкусом горечи, но счастлива и лишь содержание письма, твои тайны, о которых я упоминала, заставили меня его уничтожить. Многие же другие письма… они были написаны в разные периоды моей жизни, самое первое и вовсе было несчастной попыткой, как – то разобраться в себе. Попыткой, что оказалась настолько удачной и стала моим основным способом, разобраться в себе.

Ни одно из этих писем не дошло до своего адресата, сохраню я и это, уберу его к остальным, и может спустя годы, перечитаю, только усмехаясь прошлому…Но кого я обманываю? Разве это возможно, чтобы моя любовь, все те эмоции, которые мне подарил ты, исчезли, как предрассветная дымка? Единственный вариант, это умереть, потерять память, но и тогда, наверное, мое сердце будет ныть, сходить с ума, от невозможности быть рядом с тобой, пусть даже я не буду знать причины тому…Погрузившись в письмо, заново переживая все эмоции, я не сразу смогла расслышать стук в дверь и голос мамы. Похоже, что она довольно давно уже стучала и даже пыталась войти, но еще утром, когда я спряталась в своей комнате, дверь была заперта, теперь же, похоже придется прервать свое одиночество, хотя бы для того, чтобы понять, по какой причине меня так настойчиво пытаются призвать к ответу.

Нехотя, как тяжело больной человек, я подошла к двери, с трудом повернув ключ, так как ручка беспрерывно двигалась, от маминых усилий попасть ко мне. Приоткрыв дверь, я увидела обеспокоенное лицо, с немалой долей удивления, вызванного по всей видимости тем, что я так долго не отвечала.

– Мама, что случилось? Что такое? – главное сохранять спокойствие, и чтобы голос был ровным. Благо за последние годы, у меня было достаточно практики в сокрытие своих эмоций, особенно когда пытаешься оградить от собственных переживаний свою семью.

– Дорогая, ты так долго не отвечала, что я … – на несколько мгновений она замолчала, а потом, кажется отбросив какие – то свои мысли в сторону, просто улыбнулась и продолжила. – Приехал Александр, наверное хочет последний раз побыть увидеть свою невесту, прежде чем назовет женой.

Мягкая улыбка, взгляд, в котором есть забота и любовь, а также слова, которые отправляют меня в нокаут одним ударом. Я не хотела видеть Александра, только не сейчас… и если быть честной с самой собой, более никогда. Он был добрым и милым парнем, который меня любил, но он же завтра станет и моим палачом, человеком, который будет как стена, стоять между мной и его братом, Лукасом. Но как и всегда, выбор сделан, остается только играть свою роль:

– Скажи ему пожалуйста, что я сейчас спущусь, только проверю, все ли в порядке.

И быстрее от двери в сторону ванной, нет, не для того чтобы найти и поправить недостатки внешности, красивее мне вряд ли стать, как была, так и останусь невзрачным «воробьем», а просто собраться с силами. Приклеить очередную улыбку к губам и молиться, чтобы в моих глазах не было тоски и боли, а только радость, при виде жениха.

Алекс прекрасный человек, о таком мужчине любая девушка могла бы только мечтать, любая, только не я. К сожалению, в нем я видела только призрак его старшего брата. Более мягкий, добрый, нежный, он был воплощением прекрасного принца и несомненно станет прекрасным мужем. Пусть никогда не будет таким же удачливым предпринимателем как его брат, но ему и не надо. Он вполне доволен своим положением в компании, которое, как он говорит, позволит ему проводить много времени со мной.

Сейчас, спускаясь по лестнице, я мысленно проигрывала все эти мысли в голове, пытаясь настроиться на диалог с ним, но все они исчезли, стоило мне увидеть его фигуру. Медленно поворачиваясь ко мне, вопреки обычному, он не улыбался. Наоборот, сейчас на его лице была маска сорокалетнего, измученного жизнью мужчины, которому предстоит тяжелый бой.

–Алекс… что – то случилось? – задавая свой вопрос, я все – таки ждала его радостной улыбки, того что он отбросит мрачные мысли, но надежда оказалось напрасной.

– Николь… давай выйдем на улицу. Нам надо поговорить, и я не хочу, чтобы кто – то мог услышать нас.

После его слов, единственное чувство, которое стало преобладающим – это паника. К ней в немалой доле примешался также и страх: «Ему все известно! Непонятно как, но он узнал наконец – то правду и сейчас…» Что будет сейчас, я не хотела думать. Позиция улитки, что прячется в свою раковину при малейшей опасности, казалась мне самой… самой безопасной. Может, если ничего не говорить, он подумает, что ошибся. Может если спрятаться, то ничего не будет.

И все же, выдавливая из себя улыбку, я ответила, что конечно же с удовольствием пройдусь с ним.

Молчание, которое сопровождало нас, пока мы выходили из дома, становилось все более тяжелым и напряженным. Александр казалось решил пешком дойти до конца территории поместья, прежде чем скажет хоть что – то, а мне оставалось только следовать за ним, пытаясь подавить рвущиеся на волю слова о «прошение помилования» от него, для меня.

– Николь… ты знаешь, я давно тебя люблю и моему счастью не было предела, когда ты внезапно ответила согласием, на одно из моих многочисленных предложений. Это действительно был счастливейший день в моей жизни, но теперь… теперь меня терзает одно единственно сомнение: любишь ли ты меня? Уверена, что согласилась на брак по любви, а не по расчету?

По расчету… надо же, Александр прав, в своем вопросе, у меня был расчет, но это абсолютно не касалась бизнеса, а также того, что после завтрашнего дня, наши семьи, которые столь долго соперничали, навсегда будут объединены узами кровного родства. Мой брак с Алексом и свадьба его брата с моей двоюродной теткой, послужат укреплением недавно заключенных сделок, самых первых, в череде будущих, которые несомненно принесут огромную прибыль обоим семействам. Как бы все было просто, строй я свою жизнь из меркантильных побуждений. Но нет, мой расчет гораздо более худшего свойства. Я выбрала его, как единственного мужчину, который может стать преградой, для продолжения моих отношений с Лукасом. Он никогда не будет с женой любимого младшего брата. Никогда. Но мне нужно было ответить ему, да еще и так, чтобы развеять все сомнения:

–Алекс, я…

–Нет, Ники, подожди. Я еще не все сказал. Понимаю, что мои слова стали для тебя неожиданностью и конечно, могу предположить, что мои подозрения кажутся тебе оскорбительными, но я должен все объяснить. Должен рассказать тебе, чем они вызваны.

Такой заботливый, милый и добрый. Искренне переживающий, боящийся меня обидеть… так сильно не похожий на своего старшего брата, который неоднократно отправлял меня на самое дно ямы, устланное болью. И вот теперь, он хочет объяснить свои мысли, мотивы своих поступков, когда я хочу скрыться от стыда, за то, как обманываю его.

– Мы столько лет знакомы, и все эти десять лет, во мне жила любовь по отношению к тебе. За эти годы, много раз я пытался притушить это чувство, но всегда неудачно, всегда жила надежда, что однажды ты посмотришь на меня иначе, чем на друга. Полгода назад, она стала реальностью – ты обратила на меня внимание и приняла мое предложение. В тот день казалось не было человека более счастливого чем я, да и потом, все эти месяцы, я летал на крыльях. Пока не был остановлен реальностью жизни. Как бы я не старался видеть то, чего нет, отрицать это более невозможно – твои чувства совсем не такие как мои.

Он замолчал на какое – то время, казалось собираясь с мыслями, а мне оставалось только принимать его речь, в которой каждое слово было правдой. Не такие, совсем нет. Я его любила как друга, но была ли страсть? Нет, конечно. Все мои эмоции были связаны только с Лукасом, с ним одним.

– Николь… во мне горит страсть по отношению к тебе, горит желание быть с тобой, холить и лелеять, проводить вместе как можно больше времени. Но как бы не был слеп влюбленный дурак, даже он иногда прозревает – твое отношение ко мне совсем иное. Гораздо более спокойное. Иногда мне кажется, что ты жалеешь о своем согласие, или же… не знаю, что сказать. Я затеял этот разговор по одной простой причине, мне нужен честный ответ на мой вопрос: ты меня любишь? Готова провести со мной остаток жизни? Быть верной женой, родить детей, разделить мою страсть к тебе? Прошу тебя, будь честна.

Его слова были раскаленным железом, клеймящим меня каждым словом. Готова ли я провести с ним всю свою жизнь? Нет, тысячу раз нет, миллион. Люблю ли? Да, как брата, как друга, как кого угодно, кроме мужчины. А дети… мне и представить страшно, что он станет отцом моих детей, а не его чертов брат, который затмил для меня весь мир. Но все это не имело никакого значения, потому что если не он, то никто другой не станет моим мужем. Если не Алекс, то я как проклятая, буду по прежнему жить в ожидание Лукаса. Пусть не честно, пусть подло, но мое единственное спасение это он. А значит, мне нужно найти те слова, что смогут развеять его сомнения:

– А говорят, это у невест бывает предсвадебная лихорадка, когда им кажется, что они совершают самую большую ошибку в своей жизни. Не знаю, что тебе сказать, даже представить не могла, что моя напускная холодность, будет воспринята тобой, как нежелание выйти за тебя замуж. Алекс, я… да, я не показываю своих желаний, не раскрываюсь перед тобой, но этому есть одно очень простое объяснение: мы ведь договорились подождать до свадьбы, прежде чем разделим постель. И … ну пусть это глупо, но это единственный способ, который я смогла найти – быть холодной, чтобы сдержать свои чувства к тебе. Скажи ты раньше, и все было бы иначе, но никак не думала, что это приведет тебя к таким мыслям… Не знаю, что еще сказать, как убедить тебя, в истинности своих чувств…

Пока я говорила, на его лице вновь появилась улыбка – вот так, кажется все правильно, похоже я смогла его убедить, осталось только одно, чтобы все это стало правдой. Не придуманной мной ширмой, а непреложной истинной.

– Не надо ничего говорить. Просто … прости меня, я так тебя люблю, что сам не веря в свое счастье, испугался и придумал какие – то глупости. Простишь мне этот разговор?

– Конечно, я все понимаю. Но завтра, завтра мы станем мужем и женой, самыми счастливыми на свете. Рванула в его объятия, больше в попытке скрыть слезы, которые неожиданно встали комом в горле, нежели от искренности чувств. Сейчас свершилось мое будущее, последний шанс что – то изменить был упущен. И я сделала это собственными руками, в очередной раз, ударила молотком по крышке гроба, в котором лежала моя любовь к Лукасу.

Провожая Александра, охваченная смутным беспокойством, я стояла на подъездной аллеи, наблюдая как удаляется его машина, в очередной раз проигрывая наш разговор в голове и думая только об одном: возможно я ошиблась и стоило закончить этот фарс сейчас?

ГЛАВА 2

Зима 2002

–Николь, не будь дурочкой, что может случиться плохого на катке? Все иногда падают, в этом нет ничего страшного или ужасного. Послушать же тебя, так ты непременно вернешься с множеством переломов.

Мои сомнения в словах Люка явственно отразились на лице. Может для него и правда не было ничего страшного, но кому как не лучшему другу знать, что я и спорт – вещи несовместимые, даже если речь идет о шахматах, я и ими исхитрюсь покалечится, например, прищемить пальцы. И все же, отказать Люку в возможности побыть с Каролиной было не в моих силах, а именно она стала инициатором этой поездки. Естественно, что Люк с огромным энтузиазмом поддержал ее начинание, хотя мне иногда уже казалось, что он поддержит любую идею, если рядом будет Каро. С другой стороны, трудно было его в этом винить, для меня самой она стала своего рода путеводной звездой, единственной подругой, для Люка же, Каролина была первой любовью, в которую он нырнул как в омут, не имея спасательного круга и навыков плаванья. Обычно уверенный в себе и очень общительный, он терялся, стоило ему натолкнуться на холодный взгляд Каро.

Полгода назад, она перевелась в ту же частную привилегированную школу, которая была родной альма-матер для меня и Люка. С первых же дней, белокурая, изящная и остроумная Каролина, стала одной из самых популярных девушек в школе, особый интерес был также связан с тем, что помимо общих сведений о ее семье, никто больше ничего не знал. Эта таинственность, созданная ей специально, или же случайно, придавала ей еще больше шарма и конечно же возбуждала только больший интерес.

Но Каро поражала общественность не только скрытностью и красотой, но и выбором знакомых, в частности –меня. Несмотря на то, что моя фамилия была одной из самых известных в мире бизнеса, а семья относилась к элите общества, я была в школе практически изгоем. Хотя это скорее преувеличение, чтобы стать изгоем, нужно обратить на себя чье – то внимание, а именно этого и не было. Я была совершенно незаметна для окружающих, все те годы что училась в этой школе. Порой, сама поражалась, как это вышло, ведь в кругу семьи, во мне не было той зажатости и серости, что я демонстрировала одноклассникам, да и всем остальным школе.

И все же, несмотря на то, что мало кто мог вспомнить мое имя и уж конечно, я не была той, кто мог только прибавить популярности Каролине, она выбрала подругой меня. Случайный вопрос перед уроком, который вылился в неудержимую болтовню о книгах, музыке, фильмах. А дальше, мне хватило смелости пригласить ее в гости и вот, спустя полгода, я уже не представляла, что все эти годы жила без нее. Высокомерная стерва на первый взгляд, Каро оказалась очень доброй и чуткой девушкой, по крайней мере при общении со мной. К остальным же, в особенности к молодым людям, она действительно относилась с изрядной долей высокомерия, заставляя буквально вымаливать каждый знак внимания с ее стороны. И если у остальных было крайне мало шансов, на попытки добиться ее, то Люку в этом плане повезло, так как будучи моим другом, он практически всегда был рядом, хотя я и видела, как мало ему это помогало. Порой действия Кары вызывали во мне злость: ну зачем она так мучает Люка, хотя сама призналась, что он ей нравится? Для чего выворачивать его душу?

Но именно понимание этой ситуации, того как важно моему лучшему другу, побыть рядом со своей мечтой и побудило меня дать согласие на поездку на каток. Правда, как я изначально и думала, ровным счетом ничего хорошего из этого не вышло, хотя началось все довольно обычно и даже, появилась смутная надежда, что вечер закончится без перелома – для меня.

Каток в парке был довольно большим, да и людей оказалось больше чем я ожидала, может потому, что обычно не бывала в таких местах и все мои представления, были подчерпнуты из фильмов, где героям всегда хватало место, чтобы совершать головокружительные прыжки и кульбиты, оставаясь при этом на коньках и никого не задевая. Но вот чего не показывали в фильмах, так это больших, переполненных раздевалок, где трудно было найти скамейку, чтобы одеть коньки. В моем случаи не просто коньки, а взятые на прокат, так как ранее, я никогда не каталась, желания такого не имела, как соответственно и самих коньков.

Сидя на скамейки, пока Люк шнуровал «покрепче», как он выразился, а то еще потеряю, я оглядывала переполненное помещение, в котором было постоянное движение: некоторые только собирались выйти на лед, другие наоборот грелись или же переодевались, собираясь по всей видимости домой. В какой – то момент, в толпе мелькнуло смутно знакомое лицо, но тут же и исчезло, что не дало мне возможности понять, кто же это такой.

– Ну вот, теперь ты вполне готова для своего первого урока. Поднимайся, – Люк, который наконец– то закончил с коньками, протягивал мне руки, в нетерпение поглядывая на сам каток, где уже вовсю резвилась Каролина.

–Если у меня будут сломаны обе ноги, и вы при этом не поженитесь, я тебя никогда не прощу, – моя вполне объяснимая мрачность, впрочем, начала рассеивается, стоило мне ступить на лед и при этом тут же не упасть. Оказалось, что на тонких лезвиях вполне возможно стоять… на двух. Как оторвать одну ногу от льда и при этом тут же не свалиться кулем на землю, я пока не представляла.

– Стой на месте, я покажу тебе как двигаться, а потом мы немного проедемся, только не бойся, я буду тебя держать.

Слова Люка даже внушали некоторую надежду – наблюдая за его уверенными движениями, я неожиданно задумалась, почему он никогда ранее не звал меня с собой, ведь он то стоял на коньках с детства, более того, был период, когда подумывал о профессиональной карьере. И все же, это оказался первый раз, когда мы были вместе на катке, да и вряд ли бы так случилось, не скажи Каролина, что очень любит кататься на коньках и не хотим ли мы составить ей компанию.

–Николь, как видишь все просто. А теперь – просто не бойся, я тебя держу и не позволю упасть, это просто, делай скользящие движения и не напрягайся.

Ну да, не напрягайся… да как можно не напрягаться? Все же, спустя час общих мучений, в какой-то момент к моему обучению присоединилась и Каро, я смогла проехать несколько метров сама и при этом не упасть. Это настолько вдохновило меня, что я даже сказала, что попробую проехать один круг самостоятельно, а они пока могут выпить горячего глинтвейна и посмотреть на «будущую звезду льда».

На первом же повороте, я поняла, что моя уверенность в своих силах, была глубоким заблуждением. Я просто не понимала, как мне повернуть, и если на первом повороте я еще кое –как справилась, то второй стал для меня роковым: неожиданно я слишком сильно разогналась, а затормозить или повернуть, оказалось выше моих сил. В итоге я буквально нырнула в сугроб около борта, окружающего каток, но и этого оказалось мало: в момент падения, мои ноги оказались препятствием, которое не смог преодолеть еще один катающийся, запнувшись и упав на меня. Как ему удалось сменить траекторию падения – было загадкой, но он свалился на меня, еще сильнее вдавливая в снег, при этом наши ноги спутались, я же ощутила резкую боль в колени. Не в силах сдержаться, я слегка постанывала, ругая себя последними словами, что не прислушалась к голосу разума и не осталась в обычных зрителях. Парень же свалившийся на меня, стоически молчал, но при этом и не делал попыток слезть с меня. Еще немного и он просто удушит меня или заморозит. В попытках скинуть его с себя, я пыталась подтянуть ноги поближе к себе, но в очередной раз ощутила колющую боль под коленом.

– Слезь, слезь с меня, – так как я практически лежала лицом в снег, голос доносился приглушенно, придушенно, но все же не настолько, чтобы он меня не слышал. Тем не менее, никаких попыток изменить текущее положение своего, да и моего тела он не делал. – Слеезь, я сейчас задохнусь.

Последние слова были произнесены уже «плачущим» голосом, ничего не могла с собой сделать, мне действительно было больно и в какой – то момент, стало очень жалко саму себя, своего положения. Не знаю, что в итоге подействовало, но я наконец – то с облегчением ощутила, как он с меня скатился, не слишком нежно при этом убирая свои ноги от моих, о чем свидетельствовал очередной приступ боли.

С трудом перевернувшись, ощущая себя в большей мере неуклюжим снеговиком, я огляделась в поисках Люка и Каролины. Они стояли метрах в ста от меня, и при этом смеялись, глядя прямо на меня, но не делая никаких попыток доехать до меня и помочь подняться. Не будучи уверенной в своих силах самостоятельно подняться, сделала попытку показать, что требуется помощь, зазывно маша рукой, что, однако вызвало у них еще один приступ хохота и никаких телодвижений в мою сторону.

– Не умеешь ездить, так и не выходи на лед, – в голосе звучала злость, а говоривший явно не был настроен ко мне дружелюбно. Отвернув наконец – то голову от своих друзей, я обратила внимание на мужчину, пострадавшего по моей вине, язык просто не поворачивался назвать его парнем. Нет, это был мужчина, лет 26-30 с лицом, в котором была красота, но не сладкая, в чем – то женственная, а наоборот, суровая, не оставляющая сомнений в том, что обладатель этого лица – человек жесткий, волевой. Высокий, с длинными ногами, и достаточно мощной фигурой, он несомненно привлекал внимание окружающих, и без дурацких падений, особенно по чужой вине. Но было в нем что – то и смутно знакомое, казалось я уже видела это лицо, но никак не могла вспомнить где –то.

Продолжая лежать и таращиться на него, я все думала о том, почему же он кажется таким знакомым, но в тоже время далеким? Как некая знаменитость, чьи фотографии привыкаешь видеть в газете и знаешь лишь заочно.

– Лукас, ты упал? Не верю своим глазам!

Лукас… Лукас Ди Минола. Как только я услышала имя, тут же как озарение, накрыла и вспышка узнавания. На городском катке, в миллионом городе, я ухитрилась столкнуться с представителем семейства Минола. Более того, с тем, кого газеты уже сейчас окрестили одним из самых жестких бизнесменов своего времени. Ему действительно было всего лишь двадцать шесть лет, но последние три или четыре года, он являлся вице – президентом в семейном бизнесе, а также, если верить газетам успел заработать и собственное состояние, используя наследство, доставшиеся ему от кого – то из родственников. Его лицо действительно часто появлялось на обложках газет и журналов, при чем не только в финансовых разделах, но также и в колонках светских сплетен. Будучи… ну да, что уж врать самой себе то, одним из красивейших мужчин, что я видела раньше, он привлекал к себе внимание прессы своими успехами и личной жизнью, которая, казалось состояла из вереницы девушек, что сменили одна другую, от красивых до ослепительных.

Переведя взгляд, я увидела рядом с ним молодого парня, кажется моего ровесника. Неуловимое сходство между ними, только подчеркивало то, что я уже и так поняла – это был Александр Ди Минола, младший брат Лукаса. Сейчас, когда они стояли рядом, различие в них, было нарочито подчеркнутым: суровые черты, жесткое лицо старшего брата, резко контрастировала с лицом Александра. Если мне не изменяла память, ему было лет восемнадцать или около того, помнила, что мой ровесник. Но сейчас в сравнение, он казался еще более юным, в нем не было злости или жесткости. Кажется, все в его лице говорило стороннему наблюдателю: это парень – душа любой компании, он добрый, веселый и никогда не обидит. Смотря на мизансцену, участником которой стал его брат, он чуть ли не притоптывал от восторга и распиравших его эмоций.

– Если бы некоторые особы, открывали глаза и смотрели куда едут, а не мчались на всех парах в сугробы, этого бы не случилось.

Голос Лукаса, такой холодный и полный яда, мгновенно меня отрезвил и напомнил, что пора бы отсюда убраться, по крайней мере, по – дальше от представителей семейства Минола. Но попытка встать оказалась безуспешной, стоило мне согнуть колено, как из глаз брызнули слезы от острой боли. Барахтаясь на манер беспомощного кутенка, я испытывала весь спектр униженного человека. И как назло, Люк с Каролиной, только теперь обратили внимание, что я все еще лежу в сугробе, а надо мной возвышаются двое незнакомцев. Они даже двинулись в мою сторону, но слишком поздно – я была выдернута из чертовой кучи снега руками Лукаса, не слишком нежно и мягко, даже более того, казалось его целью было вырвать мне руки, но он поставил меня рядом с собой. Только по всей видимости мне было суждено сегодня падать, потому что стоило наступить на ногу, как опять вернулась та же колющая боль и как следствие, я начала медленно оседать на лед, инстинктивно пытаясь ухватиться за Лукаса.

–Беру свои слова обратно, дело не в умение ездить на коньках, по всей видимости и просто сохранять равновесие слишком сложно для вас.

В его голосе отчетливо слышалась насмешка и все же, закончив говорить, он неожиданно поднял меня на руки, ловя мой удивленный взгляд и приподняв в ответ на него одну бровь. Так как от растерянности я даже не знала, что нужно сказать, то между нами установилось своего рода молчание, которое было нарушено только с появлением Люка и Каролины:

–Николь? Что случилось? Почему ты… – вопросительный взгляд на меня и Лукаса без окончания предложения. Но я и сама не знала, что им ответить, почему оказалась у него на руках.

–Потому, что эта особа не в состояние сама стоять, а значит представляет потенциальную угрозу для любого, кто по неосторожности окажется на ее пути.

Он говорил обо мне так, словно я и не было живой, просто какой – то неодушевленный манекен о чьих чувствах не стоит задумываться. Но все же, в его объятиях я чувствовала… какой то уют и уверенность, что не уронит, не упадет. Странные чувства, по отношению к незнакомцу, пусть я и знаю его имя.

– Не дергайся, у меня нет не малейшего желания еще раз упасть по твоей вине. Сейчас я «довезу» тебя до раздевалки и надеюсь, что в дальнейшем, ты более никогда не встанешь на коньки или людей не будет на катке.

Легко и непринужденно, так будто и не держал меня на руках, он скользил в сторону раздевалок, даже и не подумав предложить моим друзьям следовать за ним. Впрочем, не сделала этого и я, какой – то столбняк, от неожиданности всей ситуации, немота, сковавшая мой рот надежнее, чем это мог сделать любой кляп.

Считанные мгновения и вот я уже сижу на лавочке, вновь смотря на него сверху вниз, но теперь более пристально, отмечая каждую маленькую деталь его лица и с каким – то трепетным чувством в груди замечая, что хоть этого и не требовалась, его рука касалась моего плеча, замерев на какое – то мгновение, прежде чем он наклонился к моему уху, придерживая мою голову той самой рукой и обдавая горячим дыханием прошептал: