Текст книги "Радуга в сердце"
Автор книги: Ирина Незабуду
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Глава 12
Чувствую себя калекой. Ни вздохнуть, ни… кашлянуть нормально. Хожу слегка перекособоченный, стараюсь не то что без резких, вообще поменьше движений совершать.
Сегодня понедельник и, как и намечалось, солнечно. Серая муть рассеялась, обнажив бескрайнюю лазурь, при взгляде на которую слезятся глаза.
С утра поскандалил с Ли. Та, к сожалению, встала раньше обычного лишь для того, чтобы обглодать мне мозг. Она в отпуске, а когда она в отпуске, то дрыхнет до полудня, особенно после гулянок. Вчера они с Вованом заявились поздно, такие весёлые, что трижды роняли ключи. Я слышал, как обсуждают мою персону, но прикинулся спящим.
Вован обещал спозаранку меня урыть, но пока я собирался, лишь раскатисто храпел на всю квартиру. Другое дело полоумная. Не поленилась даже будильник завести. Начала читать мне нотации. Мол, классуха ей звонила, просит в школу прийти. Мол, весь дом теперь обсуждает мою выходку, и ей стыдно соседям в глаза смотреть. А ещё я алкаш, конечно же, да и наркоман, похоже.
Даже порывалась мне вены проверить, дурная.
Я, как обычно, терпел, терпел, молча выслушивая все оскорбления, ровно до тех пор терпел, пока не обнаружил, что мои школьные ботинки совсем развалились, не выдержал – и выместил накопившуюся злость. И на обувке, от которой с психом оторвал подошву, и на Лине, которую просто нах послал. Злость это была из-за ребра больше, боль достала.
У меня нет сменной обуви, но за прошедшие два учебных дня, в один из которых она даже не требовалась, этого никто не заметил. Так что я планирую продолжить в том же духе, и пока просто в кедах погонять. Под классический костюм, наверное, не очень, но мне, если честно, всё равно.
С деньгами полная задница, и я до сих пор не знаю, откуда их взять. Всё заработанное за лето честным гастриковским способом мы с пацанами давно просадили, и теперь мне не то, что сменку, даже тетради не на что купить.
На подходе к школе я замечаю, как из одной из припаркованных тачек выходит моя новая любовь. Но выходит не сама, а при помощи галантно подавшего ей руку кавалера – того самого сорокалетнего мужика, с которым флиртовала на линейке.
Похоже, я в пролёте, но посмотрим…
У входа встречаю Тёмыча, мы перекидываемся парой фраз, и Дианка сама ко мне подходит.
– Привет.
Её улыбка по-прежнему сводит меня с ума.
– Привет, – кидаю кисло.
– Ладно, я пойду?
Тёма чувствует себя третьим лишним, и я его отпускаю:
– Давай.
Мы пожимаем друг другу руки, товарищ утекает, смешавшись с толпой.
– Как выходные? – спрашивает красотка. – Чего хмурый такой?
Несу какую-то дичь, стараясь на неё не смотреть. Потому что, откровенно говоря, задело. Я жуткий собственник, и сам про себя это знаю. Если девчонка мне симпатична, то достаточно одного взгляда в сторону, чтобы я вскипел.
Скажешь – мои проблемы, значит не уверен в себе и всё такое прочее. Отвечу – согласен, я не слишком-то в себе уверен, но, по крайней мере, это признаю. Как по мне, лучше быть реалистом и трезво смотреть на вещи. Население Земли – семь с половиной миллиардов, половина из них мужики, неужели ж я один такой охренительный, что у всех остальных просто нет шансов?..
Дианка упрекает, что удрал в пятницу. Обижается, что даже телефон у неё не взял. В полушутку говорит, что не будет за мной больше бегать.
Я улыбаюсь, значит, ей не пофик. Беру у неё номер, интересуюсь, что делает вечером. И уже в холле замечаю Аню. Мы встречаемся взглядом, и она тут же отводит глаза. Я фиг знает почему, но я ещё с минуту продолжаю оборачиваться ей вслед.
– А откуда ты взялся, почему я тебя раньше не видела? – спрашивает Дианка, когда мы поднимаемся на второй.
Но тут на нас со спины наскакивает Никольский, виснет на наших шеях и начинает громко галдеть:
– Виноградова, не морочь парню голову, а ты, Иванов, не раскатывай губу, Дианка тебе всё равно не даст, у неё с физруком шашни.
И уносится вперёд под неодобрительное:
– Что ты несёшь, придурок?!
Я торможу, создавая пробку, и впиваюсь взглядом в Дианкино лицо.
– Ну, это не правда, – растерянно оправдывается та. – Не слушай вообще этого придурка, он просто ревнует…
– Ревнует? – переспрашиваю я.
Тут нас теснят скачущие галопом малолетки, один случайно наступает Дианке на ногу, и та мигом переключается на него.
– Куда ты прёшь, идиот?! – трясёт мальчишку за шкирдон. – Я что, такая незаметная, я не понимаю…
Я молча хватаю её под руку и тащу за собой, освободив малого от расправы. Терпеть не могу скандалисток и хабалок, надеюсь, она просто встала не с той ноги…
Мы входим в класс по звонку, оба с постными минами. Киваю в ответ на чьи-то приветствия и прохожу на место.
– Привет.
От неожиданности зависаю и поднимаю глаза.
Коротко взглянув на меня и еле заметно улыбнувшись, Аня убирает с парты рюкзак и садится. Очумевший я смотрю на неё, а она теперь делает вид, что мне показалось, и только что никто ничего не говорил.
Если честно, мне нравится её голос, такой нежный, чистый, без ноток стервозности или чего-то ещё…
– Здравствуйте, садитесь, – доносится до моего уха, и я тут же возвращаюсь с небес прямо в класс.
Поспешно выкладываю учебник истории и принимаю подобающую позу. Средних лет женщина с телом Фрекен Бок и лицом Марлен Дитрих начинает свой «увлекательный» безэмоциональный рассказ, от которого без того не проснувшийся народ откровенно зевает.
Я слушаю в пол-уха, а сам размышляю, что значит этот Анин жест. Она хочет со мной подружиться? Почему тогда прячется, боится, что нас засекут? А что здесь такого, если мы будем просто общаться? Тем более, что мы с ней, оказывается, соседи. Прихожу к выводу, что ничего такого, и вывожу на последней странице обычной тетради, в которую пока собираюсь конспектировать все предметы, свой корявый «привет». Подвигаю так, чтобы у неё не осталось шанса не заметить.
Краем глаза улавливаю, что увидела, но продолжает упорно вникать в учительский спич. Обиделась что ли, не понимаю…
Снова двигаю тетрадь и строчу быстрым почерком:
«Надеюсь, у тебя не было из-за меня проблем?»
Возвращаю. Несколько секунд тишины, потом она берёт карандаш.
«Нет», – вот единственное слово, которое её длинные тонкие пальчики выводят в течение десятка секунд.
Я бы за это время целое сочинение успел накатать.
Ладно. Решив, что девчонка просто не горит желанием общаться, и мне действительно только что-то показалось, я оставляю одноклассницу в покое.
Половина занятия проходит под монотонное бормотание умирающей Фрекен Дитрих, пока нас всех не встряхивает внезапная выходка с её стороны.
– Иванов!
Я даже подскакиваю с места, но тут же скрючиваюсь от боли в боку. Хорошо, мой невольный стон никто не слышит, потому что все, как обычно, дико ржут.
Как оказалось, резко ожившая историчка надумала срочно познакомиться с новым учеником, вот прямо так сразу, без прелюдий, посреди урока.
– Тебя не было в пятницу. Почему?
Пока я пытаюсь что-то сообразить, выпрямиться, и ни мимикой, ни интонациями не выдать себя, она уже нарезает новую задачу:
– Ладно, Иванов. Что ты скажешь мне о Витте? Тебе вообще знакома эта фамилия?
У ФД (так я решил называть училку, причём, расшифровка Феликс Дзержинский здесь тоже подойдёт) абсолютно непроницаемое лицо, ледяной голос и бетонный взгляд. Этим самым взглядом она придавливает так, что в первые мгновения я начинаю заикаться и забываю даже то, что знал. А знал я, на самом деле, немало. С историей у меня никогда не было проблем.
Я хорошо запоминаю даты, мне интересен сам предмет, поэтому, как только отпускает ступор, выдаю развёрнутый и точный ответ, от которого госпожа Дитрих буквально размораживается на глазах. В отрешённом взоре загорается огонёк интереса, на каменном лице проступают признаки человечности – она улыбается, если это вообще можно так назвать. В целом, очевидно – историчка в афиге. И не только, похоже, она. Кто-то присвистывает, Никольский выпрямляет над кулаком большой палец и пружинит огромным носом, Дианка одаривает восхищённым взглядом и делает губами «вау». Короче, я крут, только ковбойской шляпы не хватает.
Глава 13
По звонку, пока мы все собираем шмотки, белокурая красотка в коротеньком сарафане, из-под подола которого виднеется резинка чулок, подкрадывается ко мне ближе.
– Вань, ну ты сразил просто, – заискивает она, словно разговора на лестнице не было. – Ты скажи, ты в прошлой школе что, отличником был?
– С чего ты взяла? – накинув рюкзак на плечо, бросаю я и, скользнув взглядом, натыкаюсь на распахнутые глаза Ани.
Тут же опустив их, соседка по парте резко ускоряется и уже через минуту исчезает из поля зрения. А я понимаю, что прослушал очередной Дианкин вопрос.
– А, Вань? – произносит она и пытливо на меня смотрит.
– Слушайте, почему вы с ней не общаетесь? – снова пустив всё мимо ушей, громко любопытствую я, обращаясь ко всем, кто ещё не успел удрать из класса.
– Ты о чём? – понижает тон красотка, как будто я уже сморозил чушь.
Рядом тут же вырастают Конопушка, Вика и ещё какая-то брюнетка с моно-бровью. Оборачиваюсь на парней, но тех уже корова языком слизала, лишь Никольский через стекло вскидывает руку, шлёт мне «виктори», хотя я не догоняю, к чему этот жест.
– Почему вот с этой девчонкой… – киваю на Анино место, – никто из вас не общается совсем?
Смотрю на Вику – вроде, она-то приветливая такая… Или мне тоже показалось?
– С Фредди? Так это она ни с кем не общается, – отвечает за ту брюнетка.
– Да, – подхватывает сама Вика. – Она пришла к нам в том году, мы сначала к ней по-доброму, даже пытались подружиться, а она ни с кем не разговаривала, о себе не рассказывает ничего…
– Шлюха она, – жёстко обрубает Дианка, и как по щелчку воцаряется полная тишина, если не считать беспредела в коридоре.
Перевожу на грубиянку возмущённый взор. Она стоит, скрестив на груди руки, и вызывающе-дерзко на меня смотрит.
– А ты в курсе, что за такие заявления можно и отхватить? – мягко интересуюсь я.
– Ты чего, Иванов? – пугается кто-то, хотя я не себя имел в виду, и это был не наезд.
– В смысле «отхватить»? – морщится Дианка. – Что-то я не поняла, ты её защищаешь что ли?
– Я, вообще-то, просто спросил. А что, кидаться необоснованными оскорблениями у вас здесь норма?
– А кто тебе сказал, что они не обоснованы? Если хочешь знать, несколько человек из класса могут подтвердить, что это так.
– Это на каком основании?
Наша беседа переходит в явное противостояние, Дианка просто источает яд, и даже я начинаю слегка заводиться.
– На том, что её видели с какими-то мужиками на крутых тачках. И ещё она вечерами где-то шастает, но никто не знает где. Тебе не кажется, что выводы напрашиваются сами?
– Бее, они что, извращенцы? – блеет Вика. – Она же это… Ну, не красавица, мягко говоря…
– На себя посмотри, жирная, – грубо бросает королева класса и, снова уставившись на меня, продолжает:
– А ты думаешь, мы такие нехорошие, бедную девочку только за искарёженный фейс гнобим? Ай-ай-ай, какие, да, Вань?.. Просто шлюхам в нашей школе не место! А ты, пока что к чему не разобрался, не кидайся её защищать.
– Я никого не защищаю, но и не вешаю на людей ярлыки, пока своими глазами не увижу…
Трель звонка заставляет нас оборвать разбор полётов и всей толпой рвануть в соседнее крыло.
У меня в голове полная каша, верить сплетням я не привык, но на душе осадок. Одно то, что мы вообще говорили о ней у неё за спиной заставляет меня чувствовать себя отвратно. Будто я вляпался в грязь, и теперь, чтоб не пачкать саму Аню, не имею права с ней вообще общаться.
Мы и не общаемся, оставшиеся часы стараемся друг друга не видеть. Мне даже кажется, что она специально отодвигается как можно дальше от меня.
Настроение окончательно портит последняя на сегодня пытка – физ-ра. Форму я взял, но лучше б взял не форму, а освобождение. Не думал, что простые упражнения дадутся мне с таким трудом.
Но, если глядя в прорезиненное покрытие площадки, ещё кое-как можно скрыть скрип зубов, то боюсь, на турнике уже не спрячешься – всё видно. Подтянуться пятнадцать раз для меня обычно не проблема. Но в таком состоянии, как сейчас, я этого сделать просто не могу.
Пока Никольский добивает положенную пятнашку, мы вчетвером – я, двое его товарищей и Дима – стоим на самом солнцепёке и ловим воздух ртом, как рыбы, выброшенные из воды. Пробежка и последующие отжимания выжали из нас все соки. По крайней мере, из меня.
– Иванов! – вызывает физрук, Илья Валерич – крепкий мужичок с проплешиной и лукавым лицом. Тот самый, которого я утром наблюдал рядом с Дианкой.
Он сидит на одном из тренажёров, метрах в пяти от нас, в теньке, и, положив журнал на колени, увлечённо ковыряет и обгладывает свои заусенцы. И от того, с каким остервенением он это делает, меня начинает мутить.
– Давай, Ваня! – выкрикивает с лавки Вика.
Девчонки качают там пресс, попеременно придерживая друг другу ноги. Только у Ани пары нет, чему я не удивлён ни разу.
– Давай, Иванов, уделай всех! – ржёт Дёма – приятель Никольского. Патлатый прыщавый тип, чем-то напоминающий Никитоса. – Спорим, переплюнет тебя, Сень?
– Да ты чё, он дрищ, – возражает Сутулый.
– Я не пойду, – тихо говорю им.
– Иванов, тебя долго ждать? – поторапливает нетерпеливый препод, продолжая своё тошнотворное занятие.
– Я не буду подтягиваться, – повторяю в голос.
– Что-что? – переспрашивает он. – Так-так-так…
Оставив, наконец, свои пальцы в покое, физрук поднимается с места, отряхивает штаны и подходит почти вплотную. Маленькие юркие глазки пробегают по мне взглядом, многократно усиливающим мою неприязнь.
– А что за бунт на корабле? В чём причина?
– Я не могу, я устал, – отвечаю твёрдо и слышу, как все вокруг снова прыскают со смеху.
Я не хочу, чтоб кто-то знал о моей травме. Если классуха из-за какой-то ссадины такой кипиш подняла, представляю, что будет, когда про ребро узнает. Пойдут разговоры, сплетни, полоумной опять настучат. А та и без того мне мозг выклёвывает вечно… Не хочу.
Замечаю, что девчонки, все как одна, перестали заниматься и сидят шушукаются в предвкушении зрелищ. Парни только сопят и старательно давят смешки, потому как Валерич успевает и на них поглядывать. А сам он, по-видимому, размышляет, как бы разрулить ситуацию и даже обходит меня кругом.
– Так-так-так… Устал, значит. Странно-странно. А я уж было подумал, в нашем строю спортсменов, наконец, прибыло.
– В каком это, «вашем»? – недоверчиво уточняю я. – И с чего вы это взяли?
– А ты чего говорливый-то такой? – внезапно напрягается физрук. – Иди давай подтягивайся, иначе пару влеплю.
Чёрт. Вот почему так всегда? Только соберёшься взяться за ум – обязательно какая-то лажа!
– Я же сказал – не пойду… – спокойно отвечаю я.
– Что-что? Так, отлично… Ну тогда отправляйся к девочкам… Девочки, чего сидим?! Продолжаем, ещё подходик! А Иванов отправляется на лавку качать пресс вместе с девочками! – во всеуслышание объявляет Валерич. – Как раз там у кого-то пары не хватает…
– Пресс я качать тоже не буду, – перебиваю я, бросив взгляд на перепуганную, как мне кажется, Аню.
– Так что ж ты вообще на урок пришёл?! Заниматься не хочешь, не можешь…
– У меня голова болит, – вру.
– Что-что? – снова переспрашивает Валерич. Похоже, у кого-то траблы со слухом. – Так голова-то не жопа, завяжи да лежи! – внезапно взрывается он, как истерик, и я начинаю сомневаться, что чувак вообще окончил какой-нибудь педвуз.
– А что, это какая-то новая тенденция в образовании? – спрашиваю по-прежнему ровно. – Теперь положено хамить ученикам?
– Слушай, умник! Я не знаю, в какой школе ты до этого учился… Может, тебя там по имени-отчеству величали, но здесь… Хотя… почему бы и нет? – резко переключается он. – Как тебя по имени-отчеству?
– Как Тургенева…
Уверен, что этот быдлан не вспомнит…
Дело заканчивается тем, что, откашлянув в кулак, Валерич просит меня удалиться. Это фигово, потому что грозит головомойкой, а у меня и без того уже реально башка трещит.
Глава 14
Я не очень-то спешу домой. До вечера шарахаюсь по городу, ищу хоть какую-нибудь халтурку. Ещё утром, обмениваясь с Дианкой номерами, я обнаружил, что никому не могу позвонить. Интернета, понятное дело, у меня теперь тоже нет. Ни средств связи, ни знакомых… Хотя, знакомые, конечно, имеются, но чтобы с ними связаться, опять же, нужно бабло. Замкнутый круг какой-то.
Единственный чел из встретившихся на пути, на которого была хоть какая-то надежда, меня жёстко и безжалостно обламывает – говорит, что пока ничего. Ни листовок, ни расклейки объявлений, ни даже какого-либо каторжного труда, хотя на него я вряд ли сейчас способен. Всё равно благодарю, напоминаю, на всякий, свой номер и прошу свистнуть при первом же варианте.
Без сети фигово. А ещё фигово, что меня три с половиной года не было в городке. Все бывшие школьные приятели давно позабыли, как я выгляжу вообще. Я теперь здесь чужак и никому не упёрся.
Возвращаюсь в жутком настроении. Плюсуй к этому надоедливую боль в боку и то, что я уже почти сутки не курю, и поймёшь, насколько мне хреново. А дома меня, конечно же, поджидает очередной скандал.
Сначала всё ровно. Я скидываю в прихожей рюкзак, стягиваю олимпийку и кеды и, как мышь пробравшись на кухню, нарочно не включаю свет. Лёгкое головокружение от голода и тотальная усталость отправляют моё туловище прямиком на диван.
У нас на кухне стоит маленький такой диванчик, вечно заправленный каким-то покрывалом или я фиг знает, как ещё назвать. Чехол, в общем, это тоже бабушка вязала. Даже бывшие жильцы не поменяли его.
Почему-то именно сейчас я понимаю, что моя бабка, как я её называл, была самым родным и дорогим мне человеком, и только ей я был действительно нужен, причём, со всеми закидонами, такой, как есть.
Холодно.
Так холодно раньше здесь не было. Бабуля всегда готовила что-то, и квартира наполнялась сытными запахами и теплом. Каждое утро она пихала в меня кашу, которую я отказывался жрать. Но не потому, что не люблю эту несчастную кашу – они вообще всегда разные были, и я все любил, – а просто потому, что мне вечно куда-то припекало и банально было некогда нормально поесть. Хватал на бегу пару ложек и удирал, не сказав спасибо.
Я заставляю себя подняться и припадаю к гремучему холодильнику. Открыв его, начинаю изучать содержимое полок. На нижней большая кастрюля с какой-то жижей. Да, оно умеет готовить, только вот готовит всегда несусветную дрянь. Её стряпня для меня как хинин – в горло не лезет, а потому за последние годы я некисло подскинул.
Обнаруживаю колбасу, с жиром, как я ненавижу, захлопываю дверцу, начинаю шариться в потёмках, искать хлеб. Но едва нахожу его – по глазам бьёт яркая вспышка, а со стороны двери раздаётся шипение Ли.
– Пришёл?..
Она делает паузу, как обычно, оглядывая мою персону, как какое-то дерьмо, встретившееся на пути. Которое придётся обойти, но как именно – надо прикинуть. Я, тоже включаю привычный игнор – и продолжаю заниматься тем, чем занимался. В данном случае, пилю тупым ножом батон. Включенный свет, кстати, значительно упрощает задачу.
– Опять молчишь? Ну-ну, – она присаживается на бабулин хенд мейд. – Вань, чего ты добиваешься, а? Поешь нормально, суп в холодильнике. Ты понимаешь, что на тебя уже смотреть страшно? Ты что, хочешь, чтобы люди думали, что я тебя здесь голодом морю?
Я уже соорудил себе бутер, но не могу есть при ней. Стою, потупив взор, размышляю, куда б податься. В итоге решаюсь спрятаться в своей комнате, убираю продукты по местам, бодрым шагом направляюсь на выход… Но тут у полоумной, словно пробка из бутылки шампанского, вылетают остатки мозгов.
– Я сказала – поешь суп! – визжит она.
И, вскочив с дивана, дёргает меня за футболку.
Я вонзаю в неё взгляд – и на миг парализую. В расширившихся донельзя зрачках застывает ужас…
Такое непозволительно близкое расстояние между нами опасно. Мы как материя и антиматерия с ней, нам нельзя одновременно находиться в одной точке пространства. К счастью, это понимаю не только я…
Медленно разжимаются пальцы, хватка слабеет. Я снова беру со стола свой бутер и делаю ещё одну попытку уйти.
Но припадок Ли вдруг возобновляется с удвоенной силой:
– Сколько можно игнорировать меня, Вань?!! Что я тебе сделала, что ты так меня ненавидишь?! Ну что я, виновата, что ли, что всё сложилось именно так?! Неужели нельзя понять меня, ты же взрослый уже парень!
На её вопли в дверях возникает Вован – и внезапным ударом впечатывает меня в холодильник…
В глазах вспыхивают искры. Жгучая боль осаживает на пол, а по пальцам пробегает шустрая тёплая струйка. Сквозь муть различаю яркие капли крови на куске колбасы…
– Он что, опять тебя доводит?!
– Вов, ты что?! Ты же ему нос разбил!
Она припадает ко мне, и тут уже я срываюсь:
– Не трогай, поняла?! Не касайся! Разуй глаза лучше на ё**ря своего! Он же на мне только тренируется, чтобы тебя потом х**чить!
– Чё ты сказал?!
Одной рукой подцепив за грудки, вторую Вован заносит для удара, но перехватившая её Ли переходит на ультразвук.
– Володя, пожалуйста, не надо!!! Ты что?! У нас проблемы будут, так нельзя!
– Тупой ублюдок! – рычит он, дрожа от ярости. – Тебе сколько раз одно и то же объяснять?!
Перед моим разхреначенным носом мелькает его огромная лапа, готовая вот-вот сорваться. Но полоумная вопит так, что даже у озверевшего Вована срабатывают тормоза.
В итоге он лишь брызжет оскорблениями и некоторое время трясёт мою тушу.
Я никак не реагирую – мне снова похрен. В моей башке надулся плотный тяжёлый пузырь и просто вытеснил все мысли наружу. Единственное, что я чувствую – это то, как он трещит и грозит в любой момент прорваться…
Наконец, Вован убирает руки, но, заметив на одной из них кровавые следы, матерится и брезгливо вытирает о мою футболку.
– Не скули, – кидает он Лине и, ещё что-то приговаривая, выводит её из кухни.
Органы чувств понемногу начинают включаться. Во рту неприятная тёплая субстанция с металлическим привкусом – меня мутит. За спиной холодная жёсткая дверца морозильника. В ушах монотонный гул и тиканье настенных часов. Я здесь.
Поднимаю своё покалеченное убогое туловище и, запрокинув башку, наугад шагаю к мойке. Звеню какой-то посудой, не глядя, нащупываю кран. Отвинчиваю его и начинаю умываться. И тут ощущаю вибрацию в кармане…
И кому я так вовремя понадобился, интересно…
Поспешно снимаю футболку и, промокнув чистой стороной руки и лицо, комкаю её и роняю в раковину, быстро закрываю воду и аккуратно вытягиваю из спортивных брюк телефон.
– Да? – не успеваю взглянуть, чей номер, поэтому слегка удивлён, услышав в трубке девичий голос.
– Вань… Привет.
Проверяю экран. Глаза ещё слезятся, но различаю забитое мною с ошибкой имя контакта – «Деанка», прикладываю смартфон к уху, молчу.
– Вань… Ты… Ты чем занимаешься?
Бросаю взгляд на часы над дверным проёмом. Время десять почти. Удивлён ещё больше и уже не могу молчать.
– Ничем, – хриплю еле слышно.
– Вот и я ничем, – выдаёт она и тоже замолкает.
Видимо, ждёт, что я, спотыкаясь, брошусь что-то там предлагать. Но у меня в башка не варит, и проявлять инициативу я пока не готов.
– Может, погуляем? – снова заговаривают на том конце провода.
Тру ладонью глаз, снова проверяю номер. Что это с ней?
– Ну давай, – отвечаю неуверенно.
– Эмм… Где встретимся?
Я пожимаю плечами, забыв, что это не видеовызов, и Дианка не телепат.
– Ну, может, давай я скину смс-кой адрес? Ты придёшь?
– Куда? – туплю я. – То есть, когда?
– Ты в каком районе живёшь? – в ответ спрашивает она.
– Я? – перевожу взгляд в окно, как будто там написано, чешу репу, зачем-то вываливаю полный адрес.
Она смеётся, и я прихожу в себя. В лысой черепушке заводится агрегат под названием «мозг». Понимаю, что это попадос – в карманах ни копейки, а это значит, что для свиданий сейчас не самое подходящее время, но отказаться от заманчивого предложения тоже не могу.
– Далековато ты забрался, – говорит она. – Ну ладно, давай так – я сейчас скину адрес и буду ждать тебя у подъезда через полчаса примерно. Идёт?
– Идёт.
Отключившись, я ещё долго залипаю на дисплей, не могу принять ситуацию. Но воскресший перед глазами образ лучезарной златовласой красотки живо разгоняет все сомнения. Я и так достаточно тупил. Пора завязывать. Иду одеваться. Забегаю в свою комнату, по пути прислушиваясь – из другой доносится только звук телевизора, – ныряю в шкаф, где в куче барахла нахожу подходящую чистую футболку с мордой волка, напяливаю её и спешу на выход.
Да, я пойду в спортивном костюме и без бабла. Да, я гопарь и лох, но это не самое во мне плохое. В прихожей успеваю мельком взглянуть в зеркало, ужаснуться своему виду, одеться-обуться, и на самом выходе меня снова настигает нервный вопль.
– Ты куда?
– Ещё слово – и ноги моей здесь больше не будет… Никогда… – вполголоса предупреждаю я и, пока не начала орать, сваливаю.
