Текст книги "Злая мачеха против! (СИ)"

Автор книги: Ирина Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Долг графа

Оказавшись на лестнице, мы обе замираем. Внизу-в большой гостиной, несмотря на утро за окном, все окутано тьмой. Соцкий и Моноган стоят друг напротив друга. Лица первого я не вижу-граф стоит к нам спиной. Но лучше бы нам было не видеть лица Моногана. Нет, оно не искажено яростью, и не обезображено. Напротив-лицо его вовсе ничего не отображает. Оно пустое и белое, как мрамор. А глаза… У Моногана нет глаз. Лишь черная бездна в глазницах.

Амелия кидается было вниз, но я удерживаю ее.

– Стой! Ты не сможешь помочь. Если твой отец еще должен что-то этому человеку, ты бессильна.

Но Амелия верткая и оказывается сильнее, чем я рассчитывала.

Она вырывается от меня, бежит вниз по лестнице, и встает между колдуном и отцом.

– Перестаньте! – по-детски наивно просит она.

В ответ голос Моноган звучит словно из неоткуда, так как губы его не движутся.

– Уйди дитя, – говорит он, – Твой отец брал у меня в долг жизненных сил, чтобы спаси от смерти твою мать. Теперь жизненные силы нужны моей жене. И я пришел забрать свое.

– Но моя мама умерла! – с жаром кричит Амелия.

Ответ Моногана холоден.

– Я не всесилен. А долг есть долг. Отойди дитя.

Тьма вокруг отца и дочери начинает сгущаться, и я удивлена услышать голос графа.

– Амелия, прошу уйди. Это…это лишь между мной и Моноганом.

Как интересно. Соцкий был готов продать дочь старику, но, слава луне, еще не готов убить ее.

Однако, увещевания не действуют на Амелию. Она лишь выставляет вперед себя руки-как в защитной позиции-и между Соцкими и Моноганом образуется белый световой щит. Хм… Не знала, что Амелия умеет колдовать. Некоторое время ее щит держит тьму, но вскоре в помещении становится еще мрачнее, чем раньше. Свет Амелии блекнет и уменьшается. Фигура же Моногана становится все больше и больше.

Я решаю, что мне хватит смотреть на все это. Пора уходить. Разворачиваюсь на лестнице и иду в комнату за своими вещами.

Прощание с Хилсноу

Взяв свой приданный сундук, я выхожу из спальни. Конечно, я могла бы выйти с черного хода, минуя драму на своем пути, но все же – я графиня Соцкая. Хоть только и на бумаге. Я вошла в этот дом через парадный вход, и не буду, как воровка, пробираться обратно через черный.

Поэтому я спускаюсь по лестнице вниз. Там царит почти кромешная тьма. Сил Амелии уже совсем мало, и магический щит не выдерживает натиска Моногана.

Конечно, все это уже не мое дело. Я ухожу от Соцкого. И что с того, если я вдруг и стану вдовой? Все это для меня – не в первый раз. И любви между мной и супругом никогда не было.

Что же до Амелии – защита отца – это ее выбор. Со своей стороны, я сделала все, что могла для девчонки. В плохую или хорошую сторону пошло мое влияние – решать дальнейшей жизни.

И все же я не могу уйти.

– Господин Моноган, – говорю я, – Прошу вас, остановитесь.

Ответа не последовало. Что ж…

– Остановитесь, или я прострелю вам голову, – наставляю я на мужчину свое ружье, – Маг вы или нет, но, полагаю, дырка в голове не улучшит ваши способности. Поэтому остановитесь.

Моноган медлит. Поворачивается в мою сторону.

– У этого мужчины передо мною долг, – звучит его голос из ниоткуда.

– Долг? А кто вы такой, чтобы решать, у кого какие долги? – спрашиваю я, – Вы владеете толикой магии и большими деньгами, но не можете помочь своей жене в болезни. Ровно как и не помогли жене Соцкого. Теперь вы бессильны, и вас это бесит. Вы не бог, а лишь человек. Не вам решать, кто должен жить, а кто-умереть. И не вам забирать силы этого мужчины.

– У этого человека долг…

– Долг…, – вздыхаю я, – Посмотрите на его дочь. Перед ней у него тоже долг. Он не был хорошим отцом, каким должен был. И не оберегал ее, как должен. Но она сейчас стоит между вами. Посмотрите.

Моноган полностью концентрирует свое внимание на мне.

– Зачем вам все это?

Вопрос Моногана интересен. С графом и его судьбой меня связывают вовсе не супружеские узы. И сначала я сама не могу объяснить своего поведения, пока не понимаю одного. Мне просто все надоело. Стоять в стороне от жизни. Заботится лишь о себе. Я винила четвертого в том, что он был тряпкой, тогда как сама мало отличалась от него. Вот уж верно: муж и жена-одна сатана.

Но такая жизнь не ведет ни к чему хорошему. В этом я уже убедилась. Поэтому, будь Соцкий даже проходимцем с улицы, я должна была помочь. Хоть это и не самая моя лучшая затея – угрожать магу ружьем. Но отступать уже поздно.

– А отчего вы так упорно хотите, чтобы я прострелила вам голову? – парирую я на вопрос Моногана.

Неожиданно, тот смеется. И вокруг становится намного светлее.

– Вы удивительная женщина, – говорит маг уже своим голосом, – Вы оплатили свои долги, финансовый долг этого мужчины, а теперь еще спасаете его от смерти!

– Полагаю это значит, что забирать жизненные силы ни у кого вы ни будете? – наконец опускаю я ружье.

– Так точно.

Моноган улыбается. И – это невероятно-от его улыбки все вокруг наполняется солнечным светом.

– В вас есть искра, Эстэлла, не сдавайтесь, – произносит мужчина давно забытую фразу из моего прошлого и исчезает.

Растворяется в воздухе, будто его и не было. Некоторое время вокруг нас царит тишина. Потом я слышу тяжелый вздох Амелии, и через секунду та срывается на плачь. Бедная девочка…

Отец прижимает ее к себе, открывает рот чтобы утешить, или даже попросить прощенья, но не находит слов. Я же беру свой сундук и направляюсь к выходу.

– Эстэлла! Постой! – окликает меня Соцкий, но я даже не оборачиваюсь.

Моя история в Хилсноу закончена.

Падчерица

У меня есть деньги, заработанные на продаже кексов, и поэтому я останавливаюсь в небольшой гостинице в городке возле поместья Хилсноу. Люди тут же начинают судачить, что мол графиня Соцкая покинула мужа. Но меня их сплетни не волнуют. К тому же-все так и есть на самом деле.

Подумав хорошенько, я решаю все же запросить графа о разводе. Пусть ищет себе новую дурочку! Я же побыла графиней сполна.

Более того-будет приятно пожить самой и для себя. Но сначала – мне надо выспаться.

Я заваливаюсь на маленькую, но чистую гостиничную кровать, и погружаюсь в сон.

На этот раз ко мне не приходят ни тыквы, ни мои мужья. И, слава луне, за весь сон я не видела ни одного мужа в обличье тыквы.

Утром, свежая и выспавшаяся, я подхожу к зеркалу. А короткая стрижка мне даже идет. Конечно, такие волосы не по моде, но я давно доказала, что я скорее исключение, чем правило, поэтому – плевать на моду! Я причесываюсь, одеваю самый обычный костюм, и уже начинаю планировать день, как в дверь моего гостиничного номера кто-то стучится.

– Да-да, войдите! – громко говорю я.

На пороге появляется Мэри – очаровательно пухленькая хозяйка гостиницы. Мэри всегда и ко всем мила и учтива. Я же – как графиня Соцкая – получаю от нее особое уважение. Хоть по городу уже вовсю ходят слухи о нашем с графом расставании.

– Госпожа графиня, – говорит Мэри, – Вас ждет внизу какая-то девушка.

Должно быть это Амелия. Хочет что-то сказать мне, или привезла книгу, чтобы скрасить мой день.

Я одеваю туфли, благодарю Мэри и спускаюсь вниз.

Но Амелии нигде нет.

– Я попросила юную госпожу подождать вас в своих комнатах, – учтиво говорит Мэри.

Ничего себе обращение! Да, Соцкий уже не банкрот, но и не богач. Надо бы намекнуть Мэри, что сильных чаевых она, увы, не получит.

Между тем, меня отводят в уютную комнату с видом на задний двор. Там, на маленьком диванчике сидит девушка в нежно-голубом платье. И это – не Амелия.

– Добрый день, – поворачивает голову в мою сторону Золушка, – Я не надеялась увидеть вас.

– Отчего же? – спрашиваю я, – Я всегда держу обещания. Держи.

Я достаю из сумочки обручальное кольцо матери Золушки. Как раз сегодня я хотела снести его на почту, отправить этой безумной девчонке и забыть наконец-то про все. Но раз она сама пришла…

Я протягиваю Золушке кольцо, но та отчего-то мешкает. Не берет его. Странно, еще пару недель назад она была готова отдать все, за это украшение.

– Ну что же ты? – спрашиваю я, – Ты выполнила свое обещание. Так бери кольцо!

Но Золушка не двигается. Вместо она поднимает на меня глаза и говорит:

– Я сожалею о том, что случилось на балу. Крестная мне все рассказала. Она думала, это смешно…Но вы должны простить ее. Феи редко умещают в себе разные эмоции. Они либо любят, либо ненавидят. Вам выпало последнее. Но крестная была не права. И она была жестока. Я сожалею о бале вашей падчерицы.

Вот это фокус! Я готова рассмеяться, но, боюсь, это будет слегка неуместно. Особенно учитывая то, что Золушка, похоже, говорит правду о своих чувствах.

Я же…О луна! За всеми своими переживаньями я уже и забыл про проклятый бал!

С секунду я решаю: что лучше? Помучить Золушку, или сказать ей все, как есть?

В итоге я присаживаюсь на диванчик рядом с девушкой. Та вздрагивает, будто возле нее положили питона, но остается сидеть на месте.

– Возьми кольцо, – протягиваю я Золушке украшение.

Мой голос не злой, но и не мягкий. Просто усталый.

– Оно твое по праву. Бери.

Золушка протягивает руку – как ребенок, которому обещали конфетку, и я вкладываю кольцо в ее ладонь. Золушка тут же жадно сжимает ее.

Теперь мы сидим молча. Я думаю, отчего Золушка не уходит, когда все, что ей нужно, она уже получила, но девчонка явно хочет что-то сказать. Надеюсь, это не очередное проклятье в мой адрес. У меня итак на несколько жизней вперед расписаны все муки. Наконец, Золушка открывает рот.

– Мой отец снова женится, – быстро говорит она.

– Тогда тебе лучше припрятать от него это кольцо, – мягко советую я.

Золушка смотрит на меня в недоуменье, а потом начинает смеяться.

– Знаете, вы очень забавная, – говорит она.

– Знаю, – отвечаю я, невольно вспоминая Амелию.

Золушка вертит в руках мамино кольцо, смотрит то на него, то на меня. Надеюсь она не ждет от меня дальнейших комментариев по поводу свадьбы ее папеньки?

Но увы… Золушка, похоже, настроена на разговор. За что мне это?

– Когда умерла мама, – начинает она, – Мы с отцом очень сильно горевали. Это сблизило нас. Я думала, так будет всегда. А потом появились вы. И из любимой дочери я стала хуже прислуги.

Я молчу. Не говорю ничего. Впервые мне стало интересно, что же скажет Золушка?

– Честно, я считала вас ведьмой. Но вот отец снова женится…

– Он имеет на это полное право, – спокойно говорю я, – Поверь, человеку не легко быть одному.

– Да. я знаю… Понимаю, – с грустью отвечает Золушка, – Новая будущая мачеха мила со мной, но я вижу: это лишь от того, что я стала принцессой. И теперь мне стыдно.

Что?! Такого поворота я никак не ожидала.

– Я ненавидела вас, презирала, старалась всячески испортить вашу жизнь, показать отцу, насколько вы ужасный человек. Я даже вышла замуж, чтобы утереть вам нос, – Золушка грустно усмехается, – А на самом деле, я поняла это лишь недавно, мы обе просто были очень одинокими. Вы и я.

Мое тело словно парализовало. Я не могу пошевелиться, хоть и хочу уйти. Не могу сказать и слова, хоть и хочу сказать Золушке замолчать. А ведь она права… Чертова принцесска…

Наконец, я нахожу в себе силы на улыбку.

– Да. Мы попортили друг другу немало крови. Развязали настоящую войну, Элла.

Золушка невольно улыбается. От того ли, что я назвала ее по имени?

– И мы зашли слишком далеко. Но знаешь что?

Золушка мотает головой.

– Наши поступки делают нас теми, кто мы есть сейчас. И сейчас, не смотря на все трудности, я счастлива. А ты?

Золушка задумывается.

– Я думала, принц будет ответом на все вопросы в моей жизни, – говорит она, – И он хороший. Правда. Но…

– Вы только начали узнавать друг друга? – подсказываю я.

– Откуда вы знаете?

– Милая. Я пять раз была замужем.

Золушка вздыхает.

– Когда-то в детстве, я думала, мама – единственная и самая любимая для моего отца. Я мечтала о такой же семье. А теперь…Теперь я принцесса, и не знаю, что делать дальше.

Пфф…Мне что, давать Золушке советы? Вот дожили…Впрочем, сегодня я в хорошем настроении.

– Для начала: прости своего отца, – говорю я, – Твоя мама была любима. И она была единственной для него. Поверь мне. Но он человек и тоже хочет капельку счастья. Позволь ему это.

Золушка молчит, внимая мне.

– Затем, узнай своего принца лучше, чем в бальном танце. Думаю, он все же хороший малый. Но главное: будь собой. Всегда.

Наши с Золушкой глаза встречаются. Смешно, но мы действительно похожи. Одинокие, сильные, целеустремленные. Мы идем к мечте, не взирая ни на что. Только что вот делать, чтобы мечта не сломала тебя? Я надеюсь, Золушка услышит меня и будет счастливой. Надеюсь, как ни странно это звучит.

– Спасибо, – наконец говорит Золушка, – Плохо, что раньше мы никогда не разговаривали.

– У тебя было слишком много домашних дел, – отвечаю я.

Золушка смеется. Слегка жмет мою руку на прощанье и уходит.

Некоторое время я сижу одна, стараясь переварить эту встречу. Но скоро дверь комнат растворяется и на пороге снова появляется Мэри.

– Госпожа Соцкая, – говорит она, – К вам ваша дочь.

Я чуть не подпрыгиваю. Что Гризетта или Жоржета здесь делают?

Но в комнату входит Амелия. Ах да, я ведь еще не развелась с ее "папенькой".

На девушке дорожный костюм, кожаные перчатки и, я рада заметить, что свои непослушные кудри она уложила в прическу ровно как я ее учила.

– Здравствуйте, Эстэлла, – говорит Амелия, – Я приехала с вами попрощаться.

Попрощаться? Мысленно я отсчитываю время. С бала прошло четыре дня. Неужели глупышка все же решила бежать с Бретинским? Тогда странновато, что бегут они днем. Обычно такие дела обстряпываются ночью. С другой стороны, Амелия никуда не поедет. Я запрещаю ей портить жизнь и это решено.

Видимо, Амелия читает мои мысли по лицу и от того смеется.

– Нет, Эстэлла, мы с Гербертом вовсе не бежим вместе! Я…мы оба – поступили в Академию высшей магии. На бюджетные места. Учеба начинается завтра – первого октября. И сегодня мы уезжаем.

– Академия Высшей магии? – приподнимаю я бровь, – Это престижное место. А я до недавнего даже не знала, что ты колдуешь.

– Это тайное хобби, – улыбается Амелия, – К тому же вы никогда прямо не спрашивали, чем я занимаюсь.

Хороший ответ. Я даже улыбаюсь.

– Значит, господин Соммерс учил тебя вовсе не игре на пианино…

Амелия улыбается.

– Отчего же. Он рассказывал обо всем понемногу. Я очень благодарна ему. Так же, как я благодарна вам.

Амелия на секунду замолкает. Потом, абсолютно внезапно, подходит ближе и обнимает меня. Не детскими щенячьими объятьями, а по-настоящему тепло и крепко.

– Спасибо, – шепчет девушка, – За все.

– Береги себя, дорогая, – целую я Амелию в лоб.

И так мы расстаемся.

Амелия обещает писать, и навещать мня, где бы я не была. Все же мне чуточку грустно. Две падчерицы в один день. Что за ирония для злой мачехи?

Туфелька для мачехи

Итак, почти все дела сделаны.

В банке взят небольшой кредит под открытие пекарни. Я подсчитала, что вполне смогу вернуть его за два года.

Я уже сняла в городе помещение, купила необходимое оборудование и припасы. Присмотрела себе помощницу-на первое время одной девушки более чем хватит. Кстати, эта девушка-дочка хозяйки гостиницы Мэри. Она тихая, скромная и вежливая. Надеюсь с такими качествами она не будет меня раздражать, и я не убью ее в первую же неделю.

Сегодня я расплачиваюсь с Мэри за комнату-меня ждет скромное жилье на втором этаже моей пекарни. И еще нужно сходить на почту-забрать письма, пришедшие в городок на адрес графини Соцкой, и дать распоряжение переправлять все в столицу на госпожу Вельскую(это девичья фамилия, которую я возьму после развода с графом).

Правда для развода по протоколу кого-либо из нас при свидетелях должны уличить в измене или злодеянии против другого супруга.

Да, просто сказать что не сошлись мы с графом характерами – не выйдет. Но оба мы, как показало время, весьма находчивы. Так что, думаю, развод будет меньшей из моих проблем.

На почте меня ждут несколько писем. От моего нового арендодателя. Из банка. От Амелии и…никак не ожидала последнего. Письмо от моей дочери Гризетты.

Мы расстались с ней не лучшим образом. Гризетта вышла за пекаря(как иронично, учитывая мою нынешнюю ситуацию!) и я была недовольна ее выбором. Думала, что дочери лучше подойдет какой-нибудь граф или князь. Да, мало я тогда знала о жизни.

Конечно, я не бессердечна. Дочь я не прокляла, и мы писали друг другу письма. Но редко, и в моих сквозил холод. Об этом я сейчас жалею. Никогда не стоит навязывать людям свой стиль жизни. Надо давать выбрать дорогу.

И вот, письмо от Гризетты. Не на праздник, и сегодня не мое день рождение. Я начинаю волноваться и раскрываю конверт прямо на почте.

" Дорогая мама, – пишет Гризетта, – Как ты поживаешь? Надеюсь все хорошо. Что же до меня, то я и Ганс в полном здравии…"

Я читаю и перечитываю письмо дочери несколько раз, стоя прямо в почтовом отделении. И так увлечена, обескуражена и взволнована, что даже не сразу осознаю: за мною следят.

Запах старых книг, высушенных цветов и корицы. Мне не надо оборачиваться, чтобы понять: это Юджин.

– Здравствуй, Эстэлла, – говорит он, отлично осознавая, что я почувствовала его присутствие.

– А, господин Соммерс, – оборачиваюсь я, надевая очень вежливую улыбку, – Приятно видеть вас. Могу я осведомиться о здоровье вашей очаровательной невесты?

– У меня больше нет невесты, – произносит Юджин.

Я картинно вздрагиваю.

– Неужто вы спалили бедняжку своей страстью? Я была бы рада послушать вашу историю, но, простите, спешу.

Я пытаюсь выйти из почтового отделения, но Юджин преграждает мне дорогу.

– Эстэлла, – говорит он, – С Жюли я поступил единственно честным образом. Я порвал нашу помолвку.

– Это замечательно. Теперь бедняжка может встретить хорошего, достойного человека. А теперь-дайте мне пройти, господин Соммерс.

Но Юджин не отступает, продолжая преграждать мне путь.

– Я знаю, что был не прав, – говорит он, – Но, молю, выслушай меня.

Вот еще! Наглый учитель начинает действовать мне на нервы. К тому же-на нас уже смотрит половина людей на почте. А вторая половина еще сохраняет достоинство, но уши их стали подобны слоновьим.

Мне надоедает этот фарс, и я изо всех сил наступаю острым каблуком Юджину на ногу. Мужчина невольно подпрыгивает, хватается за ногу, и я пользуюсь этим, проскальзывая мимо него на улицу.

Что теперь? Уйти: красиво и с достоинством?

Было бы хорошо, но этот гад Юджин последовал за мной. Выход один-бежать!

И я бросаюсь в бегство. От здания почты, по главной площади, мимо памятника какому-то генералу, вниз-по ступенькам-и в тень парковых деревьев. Но процедура " вниз по ступенькам" дала сбой. Каблук моей туфли сломался, и я кубарем полетела бы вниз, не поймай меня Юджин, невероятно быстро настигший меня в погоне.

– Отпусти меня! – я пытаюсь вырваться, но абсолютно тщетно. Юджин сильнее, и руки его, словно тросы, обвили меня.

– Отпусти!

Но Юджин непреклонен.

– Эстэлла, послушай меня! Я поступил как мерзавец. Не знаю, поможет ли, если я скажу, что не хотел заходить так далеко. Хотел лишь узнать тебя, быть другом…

– Отлично, друг, – я высвобождаю руку и влепляю Юджину свою фирменную пощечину.

Юджин отпускает меня, я хочу бежать дальше, но совсем забываю о треклятой туфле с ее сломанным каблуком. Мое падение снова останавливает Юджин.

Черт, я даже не могу сбежать от него. В бессилие, я сажусь на ступеньки лестницы и закрываю лицо руками.

– Оставь меня, прошу, – говорю я.

Но, конечно же, Южин не уходит. Вместо этого, он присаживается на ступеньку ниже.

– Прости меня, – говорит он, – Я…Должен был сказать тебе о Жюли с самого начала.

– Нет…не должен был, – вздыхаю я, – Ты был помолвлен. Я – замужем. Разве стоило что-то говорить?

– Но ведь сейчас это не так, не правда ли? – говорит Юджин, – Я сказал Жюли, что люблю другую.

– Бедная девочка…

– Она найдет кого-нибудь лучше. Того, кто будет любить ее. Однако, сейчас речь не о Жюли. Речь о нас с тобой, Эстэлла.

– Ты говоришь так, будто "мы" существуем, – чуть поднимаю я голову.

– А разве нет?

Юджин вертит мою туфлю в своих руках. Потом приставляет каблук на место и, концентрируя в руке магию огня, буквально приваривает его к туфле.

– Я люблю тебя, Эстэлла, – говорит Юджин, – И готов просить прощенья за свою трусость каждый день и до конца наших дней.

После этого он аккуратно берет мою ногу и одевает на нее несчастную туфельку.

– Ты согласна быть моей женой? – спрашивает он.

В ответ я лишь плачу.

– Ну перестань, – Юджин нежно проводит рукой по моей щеке, – Я думал, что предложение выйти замуж скорее радостное событие…

– Нет, дело не в этом, – улыбаюсь я сквозь слезы.

– А в чем?

– Просто сегодня я получила письмо о том, что стала бабушкой. А теперь – предложение выйти замуж. Разве это не смешно?

Юджин улыбается своей загадочной улыбкой.

– Я буду любить тебя, даже если ты с утра до вечера начнешь вязать внукам носочки, – говорит он.

– И с этой глупой прической? – указываю я на свою новую стрижку.

– Она тебе идет. И я люблю тебя. Злой, доброй, язвительной и наивно милой. Люблю такой, какая ты есть, Эстэлла. А ты – будешь любить меня?

В ответ я целую этого странного учителя, принесшего мне столько мороки.