Текст книги "В поисках потерянного рая"

Автор книги: Ирина Семина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Да, если не трудно.

...Ну да, конечно! Что еще можно было ожидать от Сказочного Пространства Триединого царства? Разумеется, это была сказка. «Похоже, они тут все проблемы решают исключительно сказочными способами», – подумала я и стала слушать.

Сказка десятая

ДУШЕВНЫЙ ДОКТОР 

До свидания, душенька, и помните: прощать, прощать и еще раз прощать! Трижды в день, после еды! Будьте здоровы! Следующий!

– Доктор, здравствуйте!

– И вы будьте здоровы. На что жалуемся?

– Да мне как-то неудобно...

– А вы присядьте, присядьте! Так удобно?

– Да... Нет... Не знаю. Наверное, удобно.

– Наверное? Или действительно удобно?

– Да не знаю я, доктор! Вроде ничего...

– «Вроде ничего» – это значит никак. Но не может же вам быть «никак»? Вы же существуете?

– Вот именно, доктор! Не живу, а существую. Это вы очень точно сказали. Я к вам поэтому и пришла.

– Но что же вас тревожит, милочка? Что болит?

– Душа болит. Вы ведь душевный доктор?

– Душевный. Фамилия моя такая. И специализация – тоже. А вашу душу что-то ранило?

– Не знаю. Может быть. Я ее как-то не чувствую. Я вообще плохо чувствую.

– А в чем это выражается?

– Ну... Например, я не умею говорить «люблю».

– Да? Ну, это распространенное заболевание. Расскажите мне, каков ваш рацион питания.

– Питания? Ах да. Ну, супы, каши там. Овощи. Мясо – но не каждый день. Обычный, в общем.

– А если вкусненькое – то что предпочтете?

– Ну, я апельсины обожаю, мороженое, конфеты шоколадные тоже люблю.

– Ага! Любите! Значит, умеете говорить «люблю»!

– Нет, вы меня не поняли. Я людям не умею говорить «люблю».

– А почему? Почему, как вы думаете?

– Ну, не знаю. Я к вам за этим и пришла. Чтобы вы определили почему.

– Понятненько. Так, милочка. Дышите! Глубже дышите! Да что ж вы так напряглись?

– Не могу я глубже дышать. У меня дыхание перехватывает.

– Так и запишем: не позволяете себе дышать полной грудью. Теперь не дышите. Не дышите... Не дышите... Все, можно. Похоже, у вас это привычное состояние – не дышать?

– Почему? Да я вроде дышу.

– Вот именно, «вроде». А на самом деле – так, вид делаете. Вы ж боитесь открыться. Вы ж все чувства в себе зажимаете. Не даете им проявляться!

– Ну, это же неприлично, когда чувства напоказ. Я вам что, «эмо», что ли? Девушка должна быть сдержанной, не показывать своих эмоций.

– А как вы думаете, куда они деваются?

– Кто?

– Эмоции ваши? Гнев, обида, зависть? Они же бывают?

– Нет! Нет! Это плохие чувства. Я их подавляю в самом зародыше.

– Вот, милочка, и объяснились ваши проблемы с дыханием. Накопили, понимаешь ли, в себе зародышей. Вся грудь забита. То-то вам и не дышится глубоко.

– Погодите, доктор! Вы что же, советуете на людях срываться?

– Вовсе нет, милочка. Ничего я такого вам не советовал. Но чувства подавлять – это преступление по отношению к себе.

– А как тогда, как с ними поступать?

– Признавать, что они существуют. Называть их по именам. И разрешать им быть. Иногда этого достаточно, чтобы гнев тут же улегся, а обида испарилась.

– Не может быть!

– Это мой рецепт. Хотите применяйте, хотите – дальше обиды глотайте. Каждый пациент сам решает. Давайте-ка я вам живот пощупаю. Так больно? А вот так?

– Ой, не то чтобы больно. Но неприятно как-то. Аж в позвоночник отдает.

– Следовательно, у вас тут неприятности складированы.

– Ой, а вот тут, под ложечкой, вообще тяжело! Будто камень какой-то.

– Ну, это вы, как говорится, камень за пазухой носите. Небось затаили злобу на кого-то?

– Ох, я и не знаю. Но тянет-то как!

– Совершенно с вами согласен, тяжелый груз. Рекомендую с ним расстаться. С годами он только тяжелее становится – на него ведь всякий негатив налипает, свойство у него такое.

– Ладно, спасибо. Я потом с камнем разберусь. Но сейчас я ведь не за этим. Я не умею говорить «люблю».

– А что вам мешает?

– Ох, не знаю. Что-то мешает. Я как-то... стесняюсь.

– Стесняетесь! Значит, тесно вам. И немудрено: у вас же все чувства зажаты! Любовь – она чувство свободное, вольное, как птица. А где же ему в вас развернуться?

– Но почему? Почему у меня чувства зажаты, в чем дело?

– Так мы и пытаемся определить, милочка! Дайте-ка я вас простучу.

– Ай! Ой! Не надо! Пожалуйста, не стучите! Мне страшно!

– Так, значит, и до страхов ваших достучались. Слава тебе господи! Но ведь вам не больно? Чего боитесь?

– Боли боюсь! Не хочу, чтобы больно!

– Во-о-о-от... А от чего бывает больно?

– Когда ушибешься. Когда обожжешься. Когда упадешь. Когда неосторожно себя ведешь. Когда задеваешь что-нибудь! От острых углов – очень больно.

– Милочка вы моя! Так вы боитесь любить!

– Я? Боюсь??? А при чем тут...

– Да любовь же и есть – пламенный полет!!! Разве нет? Она состоит из взлетов и падений, из крутых виражей, из столкновений. И острых углов не избежать – надо просто научиться их сглаживать или обходить. Любовь не может быть осторожной! И если вы огня боитесь – ну как вы в себе любовь разожжете? «Огонь любви» – слышали такое?

– Доктор... Я знаю. Было это все у меня. Случалось. И полет был, и огонь любви. И синяки, и шишки, и даже кровавые раны. Сначала такой взлет – что просто дух захватывало! Потом такое приземление, что еле в кучу себя собрала! В общем, обожгла меня любовь.

– И теперь вы боитесь...

– Да. Я боюсь. Боюсь, что не поймут. Отвергнут. Обманут. Обидят. Ранят. Я больше не вынесу. Это так больно! Сердце в клочья!

– Вот вы и зажали свои чувства. Защитили себя со всех сторон от возможной боли. И поэтому вам трудно сказать «люблю»... Вы просто боитесь! Боитесь боли. И что сердце разорвется в клочья.

– Да, да, да. Так оно и есть. Я хочу любить! Я очень хочу! Но очень боюсь! Помогите мне, доктор!

– Не волнуйтесь, милочка. Ваша болезнь не смертельна, а очень даже излечима. И рецепт простой. Научитесь любить себя.

– И?

– И все. Если вы будете любить себя – вы никому не позволите себя ранить. И сами себе вреда не причините неосторожными действиями. Вы будете выбирать только самое лучшее, самое полезное для вас. Вы будете безошибочно находить то, что сделает вас еще счастливее. И никто, никто не сможет вас обидеть или задеть! Потому что вы будете выше этого.

– Но... выходит, сейчас я себя не люблю? Так, что ли?

– Уже начинаете! Иначе бы вы ко мне не пришли. Вы уже стали о себе заботиться – а это хороший признак.

– А... как это – любить себя?

– Для начала начните к себе прислушиваться. К своим желаниям, ощущениям. А то вас что ни спросишь – «не знаю», «не чувствую». Если вы сами так невнимательно к себе относитесь, почему же другие будут вас щадить?

– Но я думала...

– А вы думали, если вы такая ранимая-уязвимая, так вас щадить будут, жалеть, по головке гладить? Нет, милочка, ошибаетесь. И ранить будут, и уязвлять. Подобное притягивает подобное, медициной это давно установлено.

– И что же мне делать? Как научиться себя любить?

– А вы сами себя щадите, хвалите, поощряйте. Себя надо время от времени поощрять – знаете об этом? Не перегружайте! Не делайте то, что не хочется! Не позволяйте себя обижать! И не позволяйте себе обижаться.

– Но как это можно сделать, если тебе обидные вещи говорят?

– А очень просто! Вам говорят – а вы в ответ: «Я этого не услышала!» Не можете вслух – про себя скажите. Конечно, если вы не имеете намерения опять все это внутрь складывать, обиды глотать и камни за пазухой носить.

– Нет уж, я теперь знаю, я теперь ничем таким грузиться не буду. Я буду себя любить, щадить и гадостей не слушать.

– Ну вот и славно. Пользуйтесь этим рецептом – и скоро вы почувствуете, что внутри освободилось место для любви. Думаю, на этом мы можем попрощаться. Медицина свое слово сказала, дело за вами.

– Погодите, доктор! Но как же оно освободится, если там столько всего?

– Да-да... Камни всякие... зародыши... обиды проглоченные... Накопили вы, накопили!

– Да, что с этим делать?

– А тут, милочка, рецепт один: прощать, прощать и еще раз прощать! Трижды в день, после еды! Будьте здоровы! Следующий!

* * *

– Прощать, прощать, и еще раз прощать! – мечтательно повторила я. – Растворять обиды и освобождать место для Любви!

И главное, таблеток глотать не надо. Очень симпатичный рецептик. Большущее вам спасибо. Я его буду постоянно применять!

Я не стала на этот раз ничего бубнить в Суму – просто положила туда весь рецепт целиком. «Прощать, прощать и еще раз прощать» – это было здорово! А главное, запоминается легко.

– Желаю вам обрести ваш Потерянный Рай, – на прощание сказал мне Душевный Доктор. – И, если позволите, совет. Подумайте, чего вы больше всего боитесь?

– Болезней, – не раздумывая, ответила я. – Потери близких. И еще смерти.

– Раз уж вы тут, в Сказочном Пространстве, рекомендую вам встретиться со своими страхами и разобраться с ними раз и навсегда, – посоветовал доктор.

– А без этого никак нельзя? – трусливо спросила я. – А то говорят же: не буди лихо, пока оно тихо!

– Напротив, следует разбудить и прогнать! Сами посудите: разве в Раю могут обитать страхи? И наоборот: там, где есть страхи, не может быть Рая.

– Да... Правда... Я как-то не подумала, – не могла не признать я. – Благодарю вас, доктор! Вы очень мне помогли!

– Прощайте, душенька! Следующий!

...Я вышла от Душевного Доктора в прекрасном расположении духа. После его сказки на меня снизошло спокойствие и умиротворение. Будущее казалось мне светлым, прошлое – завершенным, а настоящее – ясным. Например, мне было ясно, что срочно надо простить всех моих обидчиков – а потом можно заняться и страхами.

Видимо, мое лучезарное состояние немедленно отразилось на окружающем меня мире, потому что он стал подозрительно напоминать Рай: в воздухе порхали бабочки, в ветвях деревьев пели невидимые птицы, в небе красовались сразу три радуги, а под ноги стелилась мягкая травка-муравка, вся в грибочках и цветочках.

– Что значит хорошее настроение! – удовлетворенно отметила я. – Надо запомнить это состояние души...

Но я понимала: если я не расстанусь с проклятым прошлым, долго это «райское наслаждение» не продлится. Обязательно вспомнится что-то эдакое, что испортит идиллический пейзаж... Я вздохнула и стала вспоминать.

Обид у меня оказалось много. Еще недавно я бы просто опустила руки, но теперь все было по-другому. Я теперь знала, что даже лягушки выходят замуж за царевичей, что вибрации Любви творят чудеса, что прощение – лучшее лекарство и что даже с Кладбища Разбитых Кораблей можно вернуться в Большую Жизнь. Если очень захотеть, конечно. А я очень, очень хотела найти свой Потерянный Рай!

И тут на меня накатило вдохновение. «А почему бы не отпустить все обиды разом?» – решила я. В самом деле, если я уж решила простить всех – так чего же тянуть и заново ворошить всю эту мрачную кучу?

– Эй! Слышите меня??? – завопила я, пускаясь по лужайке вприпрыжку. – Я прощаю всех! А себя – больше всех! Простите меня, что я обиделась на вас! Я же не знала, что себе хуже делаю! Я вас прощаю! Я вас всех отпускаю! Я освобождаю место для любви и счастья!

В руках у меня откуда ни возьмись оказалась связка воздушных шариков – наверное, мое озорное настроение нуждалось в соответствующем антураже. Я с еще большим азартом заскакала по лугу, размахивая шариками.

– Ур-р-ра! Всех догоняю, хватаю и прощаю! А кто не спрятался – я не виновата! А если я не виновата, значит и никто не виноват! Я открою вам секрет – виноватых больше нет! Я летаю, я скакаю, все обиды отпускаю! – вот такие смешные стишки я выкрикивала в небо и чувствовала, что сама становлюсь легкой, как воздушный шарик, – вот-вот взлечу.

Но я не взлетела, а налетела – на человека, который ненароком оказался у меня на пути.

– Ой, простите, пожалуйста! – вскрикнула я, отпрянув.

– Ничего, я не испугался, – ответил человек, и я увидела, что это – подросток. И еще как-то сразу поняла, что он незрячий. У него были закрыты глаза, но не просто закрыты – а как-то по-особенному. Как бывает только у слепых. Я замерла в полной растерянности, не зная, что сказать.

– А что это над вами колышется? – спросил мальчик, словно прислушиваясь к чему-то. – Облако какое-то... Не пойму...

– Это воздушные шарики, – наконец-то пришла в себя я. – А... как ты узнал?

– Я вижу мир, только не глазами, – серьезно объяснил мальчик. – Я его как бы изнутри вижу. Другими органами чувств. Я не знаю, как объяснить.

– Не надо, не объясняй, – заторопилась я. – Какая разница, в самом деле? Хочешь, я тебе шарик подарю?

– Нет, мне не надо, я уже большой, – улыбнулся подросток. – Вот если бы нашим малышам, то-то визгу-то будет! Может, заглянете к нам в гости? Все знаете как обрадуются?!

– А где ты живешь? – спросила я.

– На Седьмом Небе, – последовал лаконичный ответ.

– Где-где? – ошеломленно переспросила я.

– На Седьмом Небе, – терпеливо повторил подросток. – У нас знаете как здорово?

– Не сомневаюсь, – заверила я. – А кто у вас там живет, на Седьмом Небе?

– Ангелы, – коротко ответил подросток.

Ну ничего себе!!! Я никогда не видела живых ангелов! Еще бы я отказалась от такого предложения!!!

– Конечно, я к вам загляну! А куда идти?

– Со мной. Меня зовут Яша. И дайте мне руку, а то ведь придется подниматься наверх, вдруг вы споткнетесь, так я вас поддержу.

Нет, определенно, вокруг меня просто сгущались чудеса! Я благодарно сунула ладошку в его надежную руку, поудобнее перехватила связку шариков и приготовилась отправиться в путь – радовать неведомых малышей с Седьмого Неба.

Но все произошло совершенно сказочно: Яша поднял ногу – и словно бы взобрался на невидимую мне ступеньку.

– Идите за мной, не бойтесь! – подбодрил меня Яша, покрепче сживая мою руку.

Я не без опаски нащупала ногой ступеньку – она была, нога чувствовала опору. То есть Яша ее видел, а я – нет! Ступать в пустоту было страшновато, поэтому я зажмурила глаза и полностью доверилась моему проводнику.

Мальчик Яша вел меня уверенно и бережно, я даже стала забывать, что он не видит – в привычном понимании этого слова.

– А у вас там много малышей? – спохватилась я.

– Да хватает – солидно отозвался он. – Потом вырастают конечно, некоторые уходят в Большой Мир, кто-то остается, и новенькие все время появляются. К нам много народу приходит у нас место очень привлекательное!

– Еще бы не привлекательное! – мечтательно протянула я. – Виды, наверное, красивые? – Я прикусила язычок, но Яша как будто и не заметил моей оплошности.

– Очень красивые, – подтвердил он. – А главное, люди у нас хорошие. Знаете, сколько талантов именно на Седьмом Небе раскрывается? И все волшебить умеют. А кто не умеет – быстро учится. А какие у нас сказки! Век не переслушаешь!

Я уже просто горела нетерпением увидеть воочию такое замечательное место. Я фантазировала, как выглядят ангелы, живущие на Седьмом Небе. Наверное, они все счастливые, улыбающиеся и, уж конечно, крылатые – они же ангелы! А что, в Сказочном Пространстве любые чудеса бывают!

Но Триединое царство преподнесло мне очередной сюрприз из разряда «шоковой терапии».

Невидимая лестница вывела нас к облаку, мы нырнули в него – а вышли вновь на зеленой поляне, и под ногами пружинил мягкий дерн. Прямо перед нами были распахнутые настежь ажурно-резные ворота. Над ними, на арке, было затейливо выведены слова «Седьмое Небо». За воротами виднелись строения – симпатичные маленькие домики, утопающие в зелени, перед ними – качели-карусели, похоже, детская площадка, а на ней... На ней множество ребятишек, но не обычных, а... особенных. Не таких, какие обычно носятся по улицам, ходят в школу, возятся в песочницах. Иных.

– Яшенька, миленький, ты куда меня привел? – Я была близка к панике, и даже (о позор!) мелькнула мысль – повернуться и бежать, не оглядываясь.

– Да вы не бойтесь, они хорошие, – снисходительно сказал мой провожатый. – И очень любят гостей. И воздушные шарики!

– Добро пожаловать на Седьмое Небо! – раздался звучный голос, и я увидела подошедшую к нам женщину. Крыльев у нее не наблюдалось, но вся она светилась-сияла внутренним светом. – Меня зовут Татьяна, и я здесь за старшую.

– Здравствуйте... Извините... Я не знала... Это все Яша... – растерянно лепетала я.

– Спасибо, что заглянули к нам, – не обращая внимания на мои панические настроения, широко улыбнулась мне Татьяна. – Вам у нас понравится, вот увидите! Седьмое Небо – очень необычное место.

– Я уже заметила, – чуть успокоившись, сказала я. – Просто... растерялась сначала.

– Это быстро пройдет – пообещала Татьяна. – Мы вам все расскажем и покажем. Правда, Яша?

– Это моя мама, – с гордостью и любовью приник к ее плечу Яша.

– У вас очень хороший и умный мальчик, – искренне сказала я.

– Да... Он у меня особенный, – спокойно согласилась женщина по имени Татьяна. – Как и все дети Седьмого Неба.

– Ой, шарики! – вспомнила я. – Яша говорил, что ваши дети очень любят воздушные шарики!

– Какой же ребенок откажется от шарика? – засмеялась Татьяна. – И я их до сих пор обожаю!

– А... как бы мне их раздать? – осторожно спросила я.

– Да очень просто! Как раздавали бы обычным детям.

– Просто подойти – и дать в руки ниточку, – научил меня мальчик Яша. – И когда вам скажут «спасибо» – ответить «пожалуйста».

– Ага... А ты меня проводишь? – Мне было стыдно, но я одна не решалась подойти к этим деткам. Ну не могла!

– Давайте руку! – сказал мужественный мальчик Яша, и мы с ним двинулись к детской площадке, где было очень много ребятишек – на костылях, в инвалидных колясках, в корсетах и с другими мудреными приспособлениями, облегчающими жизнь инвалидам.

Татьяна была права: дети были как дети – они пришли в восторг от шариков: радовались, улыбались, визжали от удовольствия, тянули ко мне свои ладошки и выражали благодарность, кто как мог. Я не знала, сколько там у меня шариков, но хватило на всех.

– Теперь им хватит впечатлений надолго! – с удовольствием констатировала Татьяна. – Ну что ж, пойдемте? Им пока не до нас будет, а я хочу показать вам Седьмое Небо. Как вам такая идея?

– Замечательно, – ответила я. – Мне и правда интересно, как у вас тут все устроено.

– Тогда экскурсия начинается! – объявила Татьяна и энергично повлекла меня по плиточной дорожке. – Здесь у нас много разных интересных мест. Вон там – наш Ботанический Сад. Мы разводим Цветики-Семицветики. Каждый лепесток исполняет желание. Направо – обсерватория. Любой может найти и зажечь свою Звезду, и даже проложить собственный Звездный Путь. Налево – Творческая Мастерская. В ней каждый может попробовать себя в роли Творца, и у всех получается. А уж какие у нас сказочники – ни в сказке сказать, ни пером описать! Здесь – учебный класс. Обучаем, как создавать себе Карту Сокровищ.

– А это что за беседка? – указала я на симпатичное сооружение, увитое плющом и диким виноградом.

– Это Болталка, – объяснила Татьяна. – Здесь можно просто поговорить – обо всем на свете. Опытом поделиться, совета спросить, важные вопросы обсудить. А вот в этом здании у нас расположена Небесная Лаборатория. Здесь ведут исследования ясновидящие, гадалки, оракулы, целители. Ищут рецепты помощи тем, кто в ней нуждается!

– «Особенным» детям? – уточнила я.

– Иногда родители нуждаются в помощи гораздо больше, ведь им непросто взращивать «особенных» детей, и этому ни в одном институте не учат. Так что Лаборатория нам очень нужна! В общем, у нас тут большое хозяйство.

– А кто же всем этим хозяйством занимается? – задала вопрос я.

– Ангелы Седьмого Неба, – ответила Татьяна. – «Особенным» ребятишкам нужны «особенные» воспитатели. Поэтому родители приходят к нам, сюда, учиться и учить других. Некоторые просто заглядывают время от времени, а многие – остаются и обитают здесь постоянно.

– А кто все это придумал? – восхищенно спросила я.

– Я, – просто сказала Татьяна. – Когда-то я была настолько несчастной и потерянной, что у меня просто не осталось выбора – или разрушиться, или придумать что-то совершенно волшебное. Вот я и придумала Седьмое Небо. И сама стала его первым Ангелом.

– Вы? Несчастной и потерянной? Мне просто не верится. Вы же светитесь вся – и правда, как Ангел!

– Давайте, я расскажу вам нашу историю, – предложила она. – Тогда вы лучше поймете...

Сказка одиннадцатая

СВЯЗНИК И АНГЕЛ

Доктор был настоящий. Не просто доктор, а доктор наук. Светило. Молодой, успешный, деловой. И сейчас он должен сказать. Дать нам шанс. Осветить мне путь. Пожалуйста! Мы уже были везде, где можно: обследовались у лучших врачей, обращались к потомственным колдуньям, ставили свечи в церкви и просто шепотом молились на ночное небо. Это наша последняя надежда. Дальше – только Господь Бог.

В груди что-то мелко-мелко, противно вибрировало. Не то надежда, не то страх. Да что же он медлит, в конце концов?

То, что сказал доктор, было приговором. Окончательным и обжалованию не подлежащим. Мой ребенок, мой мальчик, мой любимый малыш никогда не будет видеть. Никогда.

Вибрация нарастала, превращаясь в боль. Эх, доктор-доктор, какое же ты после этого светило?! Что же ты не оставило нам ни одного лучика надежды?

Наверное, я все-таки сильная. Как-то я добралась до дома. Аккуратно повесила пальто на плечики. Что-то там выложила из сумки. Вошла в комнату. И тут вибрация стала неуправляемой, маховик пошел вразнос. Меня стремительно стала заполнять темнота, и это было облегчение. По-моему, я даже засмеялась. И отдалась спасительной Темноте.

– Мама, мама! Да мама же! Ма-а-а-а-ам... – Кто-то настойчиво тряс меня за плечо, не давая окончательно забыться.

Пришлось открыть глаза. Наверное, я умерла. Вокруг не было привычного мира. Были какие-то цветные пятна, некоторые из них передвигались. Все было размытым, разноцветным, неопределенным. Впрочем, нет, я не умерла. Потому что чувствовала запахи и звуки – много, очень много, гораздо больше, чем я могла опознать и определить.

– Мам, да ничего ты не умерла! – с досадой сказал кто-то совсем рядом. – Ну посмотри же на меня!

Я поняла, что цветное пятно симпатичного василькового цвета с золотыми вкраплениями почему-то зовет меня мамой.

– Ты кто? Это что? Где я? – собрала я в кучу все глупые вопросы. Но они меня очень занимали сейчас.

– Мам, это я, твой сын. Если ты перестанешь бояться, ты почувствуешь.

От пятна веяло какой-то надежностью, нежностью и озорством. Как от сына. Я вдруг совершенно перестала паниковать.

– Мама, ты просто попала в мой мир. Я его вот так вижу. А ты?

– Ты – мой сын? – все-таки спросила я, хотя уже знала ответ. Так, по инерции спросила.

– Ну ты же чувствуешь. Глаза можно обмануть, а чувства не ошибаются. Я – твой сын, ты – моя мама, и я тебя люблю.

Пятно потянулось ко мне, и меня захлестнула волна нежности – как бывало всегда, когда мой детеныш обнимал меня и говорил: «Знаешь, как я тебя люблю? До неба!» И хотя он сейчас говорил совсем не так, как обычно говорят шестилетние малыши, я твердо уверовала: да, это мой ребенок.

– Вот смотри! Это – наша драцена, – показал мне сынуля.

Драцена излучала важность и спокойствие и была похожа на зелено-оранжевую медузу.

– Вот телевизор! – продолжал он.

Телевизор выглядел угловатым пятном – грязно-коричневым, с красными, фиолетовыми и болотными мазками, и от него веяло неприязнью, спесью и агрессией. «Господи, что за монстра мы держим в комнате!» – мимолетно подумала я.

– Я вижу мир совсем по-другому, – медленно сказала я. – Там все такое четкое, резкое, и все сразу понятно – что есть что.

– Это – твой способ, – мягко сказал сын. – Потому что ты смотришь наружу. А я – внутрь.

– Зачем? – тупо спросила я.

– Ну кто-то же должен смотреть внутрь, – объяснил сын. – Когда тебя ничто не отвлекает, проще разговаривать со Вселенной. Когда тебя не обманывают глаза, можно черпать информацию напрямую, из первоисточника. И еще очень хорошо думается.

– Когда мне этого хочется, я медитирую, – зачем-то сообщила я.

– А я медитирую всегда, раз уж есть такая возможность, – улыбнулся сын. Ей-богу, я не видела, но почувствовала, как он улыбнулся!

– Мама, почему ты плачешь? – спросил он.

– Мне грустно. Я так мечтала, что ты будешь расти, бегать, шалить. Я научила бы тебя читать, и ты прочел бы много интересных книжек с яркими картинками. А потом мы с тобой поехали бы путешествовать, И ты увидел бы дивные места – реки, горы, цветы на лугу. А потом ты поступил бы в институт. И научился бы кататься на горных лыжах. Мне так жаль, что всего этого не случится. Поэтому я плачу.

– Ты очень интересно все рассказываешь, – тихо сказал он. – Спасибо тебе. Но мы совсем не так договаривались. Ты просто не помнишь.

– Договаривались? – не поняла я.

– Да, мамочка. Все будет по-другому, еще интереснее. Я специально родился таким, для тебя. Мы так договорились. Ты захочешь помочь мне. Будешь искать новые пути, пробовать разные способы. В какой-то миг ты примешь решение – найти других людей, которые могут помочь. И которым нужна помощь. И ты сделаешь это! Вас будет все больше и больше, и вы сможете очень многое сделать друг для друга. И для всего мира. Вы научитесь творить Волшебство. И это будет счастье, потому что мы все будем – Семья. Такая большая Семья добрых волшебников.

– Но я хочу помочь тебе, моему сыну! – отчаянно вскричала я.

– И я хочу помочь тебе, – нежно ответил он. – Ты мне очень нужна. Ты будешь моими глазами, моим Ангелом. А я буду твоим Связником.

– Связником? – переспросила я.

–Да. Нужна же тебе постоянная связь со Вселенной! – весело сказал сын. – Это то, что я реально могу для тебя сделать.

– Но как... – начала я.

– Просто делай, – прервал меня сын. – Просто начни с чего-нибудь. Мы будем вместе расти. И я, и ты. Ты – даже больше, чем я. И у нас появится куча друзей. И море возможностей, которые тебе и не снились. Ты узнаешь, что такое настоящие Чудеса. Что там горные лыжи! – завеселился он.

– Ты говоришь... как взрослый, – сказала я.

– Я и есть взрослый. Здесь, внутри, – очень серьезно ответил мне сын.

– Я так люблю тебя, – сказала ему я.

– Да, мам, я это знаю.

Я чувствовала, как он прижимается ко мне, и мне было светло и хорошо.

– Мам, счастье – это не глаза. И не ноги. И даже не любимые люди. Оно просто существует. Независимо ни от чего. Оно не снаружи. Оно внутри!

И я поняла, что мой малыш, который смотрит внутрь, правда видит там Счастье. А я, снаружи – не всегда. Он был умнее, правда. Но сейчас и я ощущала присутствие Счастья.

– Мама! Ма-а-а-а-ам! – Кто-то тряс меня за плечо.

Я выплыла из темноты. В глаза ударил резкий свет, и предметы все показались какими-то острыми, угловатыми, и цвета до того аляпистыми, что резали глаз. На глаза мне попался телевизор. «Надо немедленно от него избавляться!» – мимолетно подумала я.

Я сообразила, что лежу на диване, а мой малыш трясет меня за плечо и зовет, зовет меня.

– М-а-а-ам, что с тобой? – тревожно спрашивал сынуля.

– Ничего страшного. Я просто устала. Но я уже отдохнула, – сказала я, прижимая к себе свое Счастье.

– ты мой связник, – нежно сказала я.

– А ты – мой Ангел. – Похоже, он меня понял.

Наверное, так и становятся Ангелами. Благодаря Связникам. Впереди у нас была долгая, счастливая жизнь, полная Чудес.

* * *

– Эти события случились давно, когда Яша был еще совсем маленький, – добавила Татьяна. – Мы вместе росли – он и я, и все сбылось! Он – мой Связник. А я – его Ангел. И мы живем на Седьмом Небе! А самое главное – у нас появилось множество друзей. Мы теперь не одни, нас много!

– Невероятно! – выдохнула я. – То есть я потрясена. Я всегда думала, что ребенок-инвалид – это...

– Вы думали, что «особенный» ребенок, или, как говорят медики, «инвалид детства» – это горе, вина, стыд, боль, отчаяние? – закончила за меня Татьяна.

– Ну... В общем, где-то так... – промямлила я. – Извините...

– Не смущайтесь, не вы одна так думаете. Многие родители через это проходят – поначалу. Но потом... У каждого есть выбор – погрузиться в пучины отчаяния или подняться на Седьмое Небо.

– Наверное, это непросто – подняться? – предположила я. – Наверное, все равно есть мысль: «За что это мне???» И «За что ребенку такие страдания???»

– Конечно, – подтвердила Татьяна. – Мы же все до того, как стать Ангелами, были просто люди... И каждому, ступенька за ступенькой, пришлось пройти свой путь, прежде чем он попал на Седьмое Небо. Знаете, я вас сейчас с Еленой познакомлю. Она – настоящий Ангел! И ей есть что рассказать.

Пока мы искали Елену, я добавила в свою сумку настоящие жемчужины мудрости:

● Глаза можно обмануть, а чувства не ошибаются.

● Когда тебя ничто не отвлекает, проще разговаривать со Вселенной.

● Счастье существует независимо ни от чего, и оно живет не снаружи, а внутри.

...Елена и впрямь оказалась сущим Ангелом. Свет, струящийся из ее глаз, казался осязаемым. Рядом с ней я чувствовала покой и тепло. А ее история... Да, такое можно было услышать, только поднявшись по невидимой лестнице...

Сказка двенадцатая

КОЛЕЧКО-КОЛЬЦО

У одной хорошей женщины было много-много маленького счастья и одно Большое Несчастье. Дочка у нее была больна, доктора сказали, что неизлечимо... А несчастье, оно ведь что? Как ложка дегтя в бочке меда. Сладкий вкус счастья напрочь отбивает!

Другая бы на ее месте, может, на горькую судьбину жаловалась да слезы на кулак мотала. Но наша Мамочка была иной! Потому как по жизни была большой оптимисткой. Это пессимист, как говорится, в каждой возможности видит трудности. А оптимист, наоборот, в каждой трудности видит возможности.

Вот и наша из таких была. Где какую возможность увидит – сразу в карман, а дома вертит ее то так, то эдак – разбирается, значит, а как поймет, что это за возможность, – и ну ее использовать!

Мамочка наша дочку свою очень любила и очень-очень хотела ей помочь! Каждую возможность использовала. К докторам ходила. Колдунов слушала. К знахарям обращалась. Экстрасенсов спрашивала. Говорили они много и разное: кто обещал, кто утешал, кто последнюю надежду отнимал, да только в результате дочке от этого лучше не становилось. Но она не отчаивалась: впереди еще было столько неиспользованных возможностей!!!

И вот однажды пошла она к очередному доктору, о дочке поговорить, и нашла на улице колечко. Простенькое такое, незамысловатое, с голубеньким камешком. Сама бы носить не стала – но зачем-то взяла, положила в карман.

Доктор очень известный был – профессор, светило, стал он ей умные слова говорить, да такие, что не понятно ничего. Она ему:

– Вы мне скажите, у нас есть надежда?

А он ей:

– С одной стороны, нельзя не признать... А с другой стороны, невозможно не согласиться...

Она ему:

– Так улучшения имеются или нет?

А он:

– Перцеполяция радиальных сегментов... Амбивалентные сингулярности... Синкретность дискретности в разрезе структуризации...

Поняла Мамочка, что тут много не добьешься, затосковала даже, руки в карман засунула, а там – колечко. Ну, она его крутила-крутила, да на палец и надела. И вдруг такое услышала! Профессор вроде говорит, а поверх его голоса еще голос идет, только громче: «Господи, да что за наказание такое! Машину заправить не забыть... Да, и медсестру отругать – чего она опять куда-то умотала? Мамаша эта... Ну ведь сама же понимает, что медицина бессильна! А она все ходит и ходит... Замучила вконец...»