Текст книги "В поисках потерянного рая"

Автор книги: Ирина Семина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Но Иван уже плохо слушал Кикимору. Он приподнялся с кочки и всматривался из-под руки в том направлении, откуда доносились звуки. Не врала Кикимора: скоро он увидел свою суженую-ряженую. Лицо его расцвело улыбкой: до чего ж потешно она чапала – шумно, поднимая тучи брызг, выпученные глаза вращаются в разные стороны, лапки врастопырку, улыбка во всю физиономию, да еще какие-то цветочки за собой волокет.

– Ива-а-а-а-анище! – завопила она еще издали. – Смотри, какие я кувшинки нашла на том краю болота! Ты щас рухнешь! Реликтовые!

– Кувшинки ей, – ворчливо сказал Иван-царевич. – Шлындаешь весь день, а сама небось еще и не поела. Комаров будешь?

– Буду! – радостно согласилась лягушка. – Голодная – страсть, я все буду! Мне тебе столько всего надо рассказать...

После ужина сидели на кочке, как обычно – закатом любовались. Лягушка на рукав Иванов забралась, к широкому плечу прислонилась.

– Иван! А хочешь, я шкурку скину, девицей обернусь? – спросила лягушка. – Я ж все-таки от рождения царевна... волшебная я, ты ж знаешь.

– Ну вот еще придумала, – строго глянул на нее Иван-царевич. – Ну скинешь, ну обернешься, и что? Придется тебя в стольный город вести, родителям показывать. А там опять – шум, гам, дворцовая жизнь, балы-приемы... ничего хорошего, словом!

– А тебе тут, на болоте, не скучно? – обеспокоенно спросила лягушка. – Ты ж к покоям царским привык!

– Да ну их, эти покои! Ерунда это все. На самом деле там тебе покоя нипочем не дадут, так и будут дергать с утра до вечера. Настоящий покой – тут, у нас, на болоте. Солнечно... тепло... спокойно... лес кругом... жители дружелюбные... ты рядом... Хорошо!

– А как холода настанут?

– А шалашик на что? Я его до снега утеплю, обустрою. Ничего, перезимуем!

– Вань, а ничего, что мы всю сказку нарушили? Там же не так все было?

– А ничего! Другую сложим. Даже не одну. Чего еще делать в шалаше долгими зимними вечерами? Только сказки складывать! Давай-ка, прыгай ко мне за пазуху, лягушка-болтушка! А то свежо становится – еще замерзнешь, возись с тобой потом.

– А хорошо все-таки, что у тебя руки кучерявые, – сонно пробормотала Царевна-лягушка, устраиваясь за пазухой. – Не запули ты тогда стрелу на болото, страшно подумать, что было бы.

– А ты не думай, ты спи, – скрывая улыбку, назидательно посоветовал Иван-царевич. – Стрелы, между прочим, прилетают всегда, куда следует. И «кучерявые руки» здесь вовсе ни при чем! Насочиняешь вечно... Одно слово – лягушка!

* * *

– Вот такая у нас сказка получилась, – развел руками Иван-царевич. – С тех пор и живем тут на болоте. Обосновались, обжились. Гости к нам часто наезжают. Хорошо тут у нас, тихо! Думаю вот профилакторий построить, для городских-то. А то у них там сплошные стрессы да неврозы.

– А разве можно вот так свободно со сказкой обращаться? – не утерпела я. – Как хочу, так и ворочу, что ли?

– Каждый сказку своей жизни сам слагает, – изрекла лягушка. – Ты и автор, ты и участник, да и сказитель тоже. Кто ж тебе запретит придумать все, как сердцу любо?

– А тогда почему вы все-таки в красну девицу не хотите превращаться? – выпалила я очень мучивший меня вопрос.

– Превращаюсь, когда надо, – развеселилась лягушка. – Только я в лягушачьем обличье больше люблю. В сарафане да на каблуках по болоту шибко не попрыгаешь! А мне нравится, я любознательная.

– Да и я ведь ее еще лягушкою полюбил, – добавил Иван. – Мне она в любом образе мила. Сердцу не прикажешь!

– Выходит, не в красоте дело? – задумалась я. – А то мы там всякие прически-маникюры делаем, пилинги-подтяжки, на диетах сидим, из кожи вон лезем, чтобы понравиться...

– А не надо из кожи вон лезть, – тут же отозвался Иван. – Это вон купцовы дочки пусть с утра до вечера свеклой-сметаной мажутся да пред женихами жеманятся. Настоящие Царевичи естественность любят. Ты просто живи и жизни радуйся! А стрела жениховская тебя сама найдет. Судьба!

– Как нога? Не болит? – переменила тему лягушка.

– Совсем прошла! – с удивлением поняла я. – И правда, целебная тина-то оказалась! Надо мне дальше отправляться.

– А куда, красна девица, путь держишь, коли не секрет? – поинтересовался Царевич.

– Иду искать Потерянный Рай, – созналась я. – Может, укажете дорогу?

– Не обессудь, не укажем, – вздохнула лягушка. – Рай-то у каждого свой, да у всех разный. Кому в тереме рай, кому в корчме, а кому и в шалаше. Придется тебе самой по сказке пройти да Рай твой найти.

– Ну, ничего! – не расстроилась я. – Я за тем сюда и пришла. Спасибо, что накормили-напоили, ногу подлечили. Пора мне, пойду.

– В добрый час! – хором напутствовали меня Царевичи.

И вскоре я уже шла от болота по столбовой дороге. Шла и размышляла о том, что Иван с его лягушкой, на самом деле, молодцы! Живут не так, как положено, а так так, как хочется. Построили свой маленький Рай на отдельно взятом болоте – и жизни радуются. Хорошая у них сказка сложилась, и вещи они правильные говорили, не забыть бы только...

– Ох, Сума же есть Переметная! – вспомнила я.

Я приостановилась, оттянула край сумки и проговорила, как меня учила Яга:

– Э-э-э... Значит это... Хочу положить в сумку мудрые мысли:

● Стрелы всегда прилетают куда надо.

● Царевичи ценят естественность.

● И болото Раем бывает.

● Жить надо не по уму, а по сердцу.

● Рай у каждого свой, да у всех разный.

– Научи уму, переметнись в суму! – завершила процесс я. По-моему, сумка и впрямь слегка потяжелела – видать, пополнилась мудростью. С тем я и двинулась дальше, размышляя о «рае в шалаше» и причудах любви.

Дорога была ровная, по обеим сторонам светился веселый березнячок, сияло солнышко, в лесу пели птички, и я с удивлением отметила, что это очень напоминает мне мой Потерянный Рай. «Ну так это же сказка!» – тут же одернула я себя. В самом деле, чего это я разнежилась? Конечно, здесь-то, в Триедином царстве, какие реальные опасности мне могут угрожать? А вот вернусь – и навалятся мои обычные проблемы. Это здесь, в Сказочном Пространстве, Царевичи влюбляются в лягушек, Водяные развивают междуболотный туризм, с милым рай и в шалаше, ну и так далее. Вот если бы я в сказке постоянно обитала – тогда оно конечно, райская жизнь была бы... Интересно было бы побеседовать с кем-нибудь, кто уже обрел свой Рай...

Я не успела додумать мысль до конца, потому что передо мной возник невысокий придорожный столб с указателем, на котором красовалась резная деревянная табличка: «Усадьба „Райский уголок“, 100 м». Сверху, на козырьке, свесив хвост, жмурила зеленые глазищи черная кошка.

«Добро пожаловать, мы гостям всегда рады», – мурлыкающе прозвучало у меня в голове.

– Это ты разговариваешь? – строго спросила у кошки я.

«А кто же еще? – И кошка легко спрыгнула со столба на дорогу. – Ну что, заглянешь в „Райский уголок“? Пойдем, провожу!»

Не дожидаясь ответа, кошка повернулась и с достоинством пошла по тропинке, убегающей за деревья. Я, чуть помедлив, двинулась за ней.

– Какое славное название, «Райский уголок», – начала разговор я. – Наверное, у вас очень красивые места?

«И места тоже, – не поворачивая головы, отозвалась кошка. – Увидишь. И с хозяином этого Рая познакомишься».

– Да??? – страшно заинтересовалась я. – А я только что мечтала побеседовать с такими людьми...

«Я слышала. Побеседуешь, – пообещала кошка. – Я переведу, если что».

– С кошачьего, что ли? – пошутила я. – Так у вас рай для кошек?

«И для кошек тоже, – хмыкнула кошка. – Хотя тебя, как я понимаю, люди больше интересуют?»

– Конечно! – обрадовалась я. – Мне хочется понять – как его ищут, Потерянный Рай? А может, ваш Рай – это и мой тоже?

«Это вряд ли, – снисходительно вильнула хвостом кошка. – Сама увидишь... Собственно, мы пришли».

Деревья кончились, и я увидела дом, окруженный красивым садом с аккуратно подстриженными кустами, пестрыми цветниками и альпийскими горками. К дому вела мозаичная дорожка, она заканчивалась у открытой террасы, а на террасе сидел человек. Молодой мужчина. В инвалидном кресле.

«Добро пожаловать в „Райский уголок“!» – прозвучал у меня в голове приятный мужской баритон.

«Ну что ты замерла? Иди, знакомься с хозяином!» – подсказала кошка, легонько шлепнув меня хвостом по лодыжке.

Я набрала в грудь побольше воздуха и двинулась вперед.

Человека в инвалидном кресле звали Сергей, и он оказался хозяином всего этого великолепия. Все это он сообщил мне, не разжимая губ. Он разговаривал так же, как и кошка, – мыслями. Он сразу поведал, что пару лет назад попал в аварию, и с тех пор еще не полностью восстановился, хотя процесс идет. Руки и мимика него уже заработали, и даже на ноги вставать начал, но речь все еще невнятная, и ходить он пока не может. Зато научился многим вещам, о которых прежде и не помышлял.

Сергей мне понравился. У него была очень красивая, открытая улыбка, а глаза сияли так, что я даже немного засомневалась: не линзы ли?

«Не линзы, – сказал баритон в голове. – Свет в глазах – это от счастья».

Я окончательно смешалась: мне было трудно поверить, что, будучи настолько ограниченным в возможностях, можно быть таким счастливым, да и вообще – хоть сколько-нибудь довольным жизнью.

«Так оно и было, пока я не познакомился с Басей», – подтвердил Сергей.

«Бася – это я», – мурлыкнула кошка.

«До аварии я и не знал, что такое счастье, – продолжил Сергей. – Зато теперь – знаю. Иногда надо потерять все, чтобы научиться ценить то, что было. И то, что имеешь».

«Что он такое говорит? Какое же это счастье – потерять все?» – в смятении подумала я.

«Может, расскажешь ей свою историю? – предложила Бася. – В сказочной форме все как-то лучше воспринимается, ты же знаешь...»

«Конечно, расскажу», – легко согласился Сергей.

Сказка пятая

ПРО ТЕХ, КОГО МЫ ЛЮБИМ 

Он был сильным, здоровым мужчиной, у него были цепкий взгляд, острый ум, железная воля, мертвая хватка и невероятная целеустремленность. А еще у него имелись крепкий бизнес, роскошное жилище, молодая жена, надежные партнеры и верные друзья. В общем, как он считал, все, что нужно для счастья, у него было. А вот счастья-то и не было.

Время от времени он помечал в своем ежедневнике: «11.00—11.30. Анализ ситуации по С.». «С» – это он так обозначал Счастье. И действительно, посвящал это время скрупулезному анализу ситуации. Он владел множеством аналитических методик и технологий, и применял их все по очереди, но к конкретному резюме прийти никак не мог. По всему выходило, что Счастье однозначно должно присутствовать. Но, видимо, он не учитывал какой-то важный параметр или группу параметров, потому как С. отсутствовало напрочь.

«Так. Активы выросли... Рентабельность – зашибись... Контракты заключены... Филиалы расширены... На международный рынок вышли... – методично отмечал он в специальной таблице те параметры, которые считал обязательными составляющими Счастья. – Теперь здесь. Жена – Мисс Мира, красавица и модель, особняк – новенький, 18 комнат, три этажа, бассейн, сад, теннисный корт, пентхаус на крыше – отмечаем галочкой. „Бентли“ еще очень даже в теме, „Ягуар“ гоночный приобрел, яхта 10 метров, это вычеркиваем... На островах были, Египет посмотрели, Европу всю объездили, в Америке побывали, Австралию осчастливили, Японию посетили... Дайвинг, серфинг, рафтинг – выполнено... Опера – 1 раз за полгода, балет – 1 раз, театр – 2 раза, закрытый кинопоказ – 2 раза, презентации – 4. Благотворительность – сумма выделена согласно плану. Вроде все пучком. Блин, чего ж тогда я не просекаю? Почему Счастья не чувствую?»

Но отступать он не любил и потому продолжал корректировать планы: он всегда добивался своего, и поэтому достижение Счастья было всего лишь вопросом времени.

Но однажды в его планы вмешалась та неведомая сила, которую одни называют Провидение, другие – рок, а третьи – Бог. И началось все с того, что на его территории, прямо в саду, откуда-то появилась черная кошка. Он был материалист и рационалист, в приметы не верил, поэтому просто отметил факт ее появления и не стал морочиться. Тем более что кошка была красивая – черная как ночь и гибкая, как пантера. Она радовала глаз, а значит, имела право на существование. Кошка вела себя независимо, держалась поодаль, под ноги не лезла – в общем, гуляла сама по себе. Ну и фиг с ней, места не прогуляет.

А потом его «Бентли» попал в жуткую автокатастрофу. В таких мясорубках обычно не выживают, но он выжил. Один из немногих счастливчиков. Впрочем... Он никогда не задумывался, в чем разница между «жить» и «выжить», так что это был для него совершенно новый опыт. Когда он очнулся от комы, то долго не мог вспомнить, кто он, как его зовут и что он вообще здесь делает. «Здесь» – это в больничной палате, облепленный датчиками и трубками, окруженный разными мудреными аппаратами.

Память начала возвращаться не сразу, а какими-то отдельными картинками. Постепенно картинки складывались вместе, как паззлы, и всплывали воспоминания. Его зовут Сергей. Он – владелец холдинга. У него есть партнеры. Женщина, которая иногда появляется, – его жена Марина. Люди в белых халатах – это врачи. Он – в больнице. Он поправится. Все пучком.

И миг, предшествующий катастрофе, он тоже вспомнил. Как на скоростном шоссе вдруг впереди происходит что-то – белую машину выбрасывает на встречную полосу, она врезается в грузовик, его разворачивает поперек дороги, а его «Бентли» летит на эту баррикаду, и уже невозможно затормозить, и тот, кто сзади – тоже с размаху врезается в него, и потом сбоку, и сверху, и... темнота.

А самое страшное открытие произошло чуть позже: когда он понял, что не может шевелиться. Совсем. И разговаривать он тоже не мог. Только смотреть и слушать. И анализировать.

Из разговоров врачей на ежедневных обходах он узнал, что получил сложную травму позвоночника и теперь называется «спинальник», это не считая переломов конечностей, и была открытая травма головного мозга, его прооперировали, и часть мозга пришлось удалить, и теперь у него в голове пластина, а когда он сможет встать и сможет ли вообще – не знает никто. И то, что он выжил, – вообще счастье.

Приплыли. Так вот оно какое, счастье. Лежать забинтованной-загипсованной моргающей мумией в больничной кровати – это, стало быть, счастье. М-да. Сомнительно как-то... Но что имеем – то имеем, стало быть, таковы условия задачки. А мужской характер никакой катастрофой не сломаешь, если он есть, конечно. У него – был. И он стал мотивировать себя на поправку.

Дома он оказался не скоро, и въехал не на белом коне – на инвалидной коляске, влекомой нанятой недавно сиделкой. Марина руководила процессом, говорила, что и куда. Как будто мебель вносили.

– Я решила, что комнату тебе оборудуем тут, на первом этаже, – говорила Марина. – Тут окна большие, и выход на веранду. Тебе тут будет удобнее. Ты же не против, милый?

Как будто он мог ответить... Только моргнул: не против, мол...

– Татьяна Петровна, вот тут, на телефоне, кнопочки, если что срочное – вот начальник охраны, вот кухня, вот мажордом, мне звоните только в самом крайнем случае.

«Это в каком же? – внутренне усмехнулся он. – Если в ящик сыграю, что ли?»

– А это что за животное? – обернулась к окну сиделка. – Ваша кошечка на подоконнике?

– Нет. Но вы не прогоняйте. Она тут, в саду, живет. Пусть будет. Сережа ее любил.

«Любил! – резануло его. – Что ж она так, в прошедшем времени... Я ж живой еще!»

Хотя... какое там живой! Мумия в коляске. И потом! С чего это она взяла, что он кошку любил??? Так, замечал просто.

– Окно держите открытым, Сереже нужен свежий воздух.

И потянулись однообразные дни.

Сиделка была пожилая, опытная и профессиональная. Она споро производила гигиенические процедуры, делала массажи, ставила уколы, кормила с ложечки и вывозила на прогулку. В перерывах – дремала в кресле. Разговорами не надоедала, только по делу. Да и что с ним разговаривать, с таким молчаливым?

Жена заходила каждый день. Ну или почти каждый. Свежая, красивая, холеная. Говорила какие-то слова, справлялась у сиделки, как тут больной, есть ли динамика. А потом уходила по своим молодым делам, и Сергей мог только догадываться, куда и зачем. Впрочем, он не гадал – какая разница? Это был уже другой мир, не его. Она жила там, а он здесь. В этом, его мире, были он, инвалидное кресло, сиделка и... кошка.

Кошка приходила ежедневно. Вспрыгивала на подоконник и сидела – чаще всего спиной к нему, но время от времени поворачивалась и «фотографировала» его своими пристальными зелеными глазами. А потом снова поворачивалась к саду, словно приглашала и его посмотреть. Он и смотрел – а что еще делать инвалиду?

Оказалось, что до сих пор он и не замечал, что вообще есть в его саду. А были там деревья, и причудливые клумбы, и аккуратно подстриженные кусты, и птицы разные летали. Цветы красивые тоже были. Травка ровная, зеленая, и дорожки, выложенные мозаичной плиткой. Странно, что он раньше этого не замечал. Хотя – когда ему было замечать? Работа отнимала все время и занимала все мысли. И вопрос счастья...

– Что ты знал о счастье, человек? – раздался низкий мурлыкающий голос.

Он вздрогнул. Татьяна Петровна, по обыкновению, дремала и говорить таким голосом по определению не могла. Больше в комнате никого не было. Только с подоконника таращилась кошка.

– Да не моргай, тебя, тебя спрашиваю, – слегка кивнула кошка.

«Мысли она, что ли, читать умеет?» – ошеломленно подумал Сергей.

– Умею. И ты умеешь. А что тебе еще остается делать?

И правда. Что ему еще остается делать, когда ни сказать, ни спросить, ни пальцем ткнуть?

– Вот-вот. Слепота компенсируется остротой слуха и осязания. А у тебя – вот так. Впечатлений-то хочется, да?

«Схожу с ума. Хотя – какая разница? Или... Блин, сиделку бы разбудить! Кошки же неразумные, они не умеют мыслить...» – заметалось в голове.

– Сам ты неразумный, – обиженно мяукнула кошка. – И мыслить не умеешь. Вон какой бардак в голове, мысли, как тараканы. А сиделка спать будет. Я ее усыпила.

«Как?» – панически подумал Сергей, как будто это имело огромное значение.

– Вибрациями, – объяснила кошка. – Это просто. Надо только осознать, что весь мир состоит из вибраций. И ты тоже. И мысли. Вот и посылай в мир что хочешь! Мысленно...

«Хочу проснуться!» – твердо подумал Сергей.

– Ну, раз ты со мной беседуешь, считай, уже проснулся, – зевнула кошка, показав розовый язычок. – И так полжизни проспал. Вы, люди, такие сони. Ничего не видите дальше своего сна!

Сергею вдруг стало интересно. И впрямь: чего он кочевряжится? Можно подумать, у него столько дел и развлечений, что кошка отрывает его от жизненно важных вопросов! И вообще – интересно! Почему бы не попробовать? Он поднапрягся, сформулировал вопрос и послал его кошке:

«Как тебя зовут?»

– Да не трясись ты так! – Казалось, что кошка хохотнула. – Вибрации гораздо тоньше. Не надо напрягаться, нежнее, нежнее... Вот так, да. Это людей «зовут». Мы, кошки, опознаем друг друга по вибрациям. Да и вы, люди, тоже – только не замечаете.

«Это как?» – подумал Сергей.

– Ну вот видишь ты незнакомого человека и уже чувствуешь, друг он или враг, стоит ему доверять или надо поостеречься. Разве нет?

Сергей подумал и решил: а ведь правда! Ему интуиция не раз подсказывала, «Кто есть ху на самом деле», и ни разу не случалось ошибки. Так что кошка дело говорила.

– Но ты можешь меня как-нибудь назвать, если тебе без этого нельзя. Знаешь, я веду род от древней богини Баст. Была такая, женщина с кошачьей головой. Зови меня Бася, подойдет?

Бася – это было здорово. Мягко так, вкрадчиво. Ласкало слух.

– Ого! Вибрация приятная от тебя пошла. Хорошо, договорились – буду для тебя Басей.

«Это я мысль, что ли послал? В виде вибрации?» – напряженно, как ученик на экзамене, подумал Сергей.

– Ну да. Поскольку у тебя все остальное в отключке, вся энергия направлена на мысль. А обычно люди слишком разбрасываются, поэтому и мыслят неточно. И вибрации у них такие... размазанные.

«Я хочу научиться этим самым вибрациям», – послал мысль Сергей.

– Мгм. Я вспрыгну тебе на колени, ты не против? – просигналила кошка.

«Да пожалуйста».

Кошка неспешно спрыгнула с подоконника и пошла к его креслу. Испытующе глянула снизу – и легким прыжком оказалась у него на коленях. Устроилась поудобнее, сворачиваясь клубком меж сложенных на колени рук, и громко заурчала.

«Ух ты! Забыл уже, что кошки урчат!»

– Не урчим, а вибрируем, – поправила Бася. – У нас, кошек, замечательные способности к вибрациям. Поэтому мы лечебные. Ну, для тех, кто с нами в резонансе.

«В резонансе?»

– Если ты хочешь слышать, принимаешь сигнал – входишь в резонанс. Тогда мы на связи. Если не хочешь – отключаешься, тогда ничего не слышишь. И эффекта нет.

«А ты что лечить можешь?»

– Все. Болезнь, она ведь что? Отсутствие внутренней гармонии. А кошки ее восстанавливают.

«А меня... восстановишь?»

– Не знаю. Попробуем. От тебя тоже зависит. Я-то дам, а вот ты – сможешь взять? Ты же себя совсем не знаешь. И мир видишь не таким, какой он есть, а как принято.

«А он что, другой?»

– Да конечно же. Он куда симпатичнее и интереснее, чем видится из окна «Бентли». Или твоего кабинета. Или даже просто из окна. У тебя пока зрение суженное. Но попробуем расширить. Ты способный...

Ему почему-то стало приятно, что кошка его похвалила.

– Ну, как известно, «доброе слово и кошке приятно», – дипломатично заметила она. – А уж человеку-то...

Сергей и не заметил, как согрелся от кошкиного тельца и под мирное ровное урчание задремал. А когда проснулся – кошки не было.

«Приснилось! – с отчаянием подумал он и сам удивился силе этой эмоции. – Блин, да что же это!»

– Не вопи, пожалуйста, – раздался в голове недовольный голос. – Я же не глухая. Возьми себя в руки!

«Ты где?» – чуть успокоившись, спросил он.

– На заднем дворе. Питаюсь. Надо же мне поддерживать жизнедеятельность?

«А чем ты питаешься? Ты голодная?» – всполошился он.

– Да успокойся ты, – снисходительно ответила она. – Я очень самостоятельная кошка, чтоб ты знал. Не пропаду. Я потом приду, ты жди. До связи!

И он почувствовал, как в голове как бы выключатель щелкнул – ощущение Баси пропало.

«Ого! Как телефон! – удивился он. – Интересно, а с людьми так можно? Надо попробовать!»

Он решил потренироваться на Татьяне Петровне. Минут пятнадцать он экспериментировал, соображая, как это – входить в резонанс, а потом вдруг словно нащупал схему и «позвал» ее.

– Сергей? Все в порядке? – тут же встрепенулась чуткая Татьяна Петровна.

«Профи! Высший класс! С сиделкой мне явно повезло», – с благодарностью подумал Сергей, который уважал добросовестных исполнителей.

Татьяна Петровна на миг замерла и неуверенно улыбнулась, словно почувствовала его мысль.

На следующий день он попробовал настроиться на Марину. Это было сложнее, она все время ускользала, и пришлось попыхтеть. Но когда получилось – он услышал ее. Лучше бы не слышал...

После обеда он разговаривал с Басей.

«Понимаешь... Вот что выходит. Мой соучредитель, он же лучший друг, заправляет сейчас всем холдингом. Это ладно, должен же кто-то, а лучше него никто дела не знает. Но! Он ведь сейчас и с моей женой живет. Лучший друг! Это как???»

– Ну ты эгоист, – удивилась кошка. – А что ты хочешь, чтобы она села рядом с тобой в соседнее кресло? Она же молодая женщина, ей тоже хочется любви, ласки, тепла...

«Да какого тепла еще??? При живом-то муже???»

– А ты хотел бы быть мертвым? – хладнокровно поинтересовалась Бася. – Сам знаешь, в вашей среде часто так: «Нет человека – нет проблемы». А ты – дома, ухожен, накормлен, пролечен, сиделка, кошка... Жена каждый день проведать заходит. А насчет «при живом муже»... особо живеньким ты не выглядишь, если уж совсем честно.

«А любовь???»

– Любовь? – безмерно удивилась Бася. – У вас с Мариной была любовь? Расскажешь?

И Сергей замер. Ему хотелось рассказать, и он пытался вспомнить что-нибудь такое. Но... не удавалось. Жену себе он выбирал по определенным параметрам, ум-внешность-образование-воспитание-стиль-шарм, практически не ухаживал – сразу сделал предложение, и она согласилась, жили без споров и скандалов, но и без романтических прогулок и откровенных разговоров. Да и когда? Бизнес отнимал все время, на отношения сил не оставалось. Но в свете появлялись вместе, и путешествовали, и претензий друг к другу не было...

– Ну да. Ее тоже это все устраивало, – продолжила его мысль кошка. – Партнеры – да. Друзья – ну, с натяжкой, друзья обычно ближе друг к другу. Но любовь? Скажи, разве ты был с ней счастлив?

Сергею хотелось соврать, что да, но он понимал, что врать можно словами, а вот мысленно... это совсем другой уровень отношений. Тут не обманешь.

«Я вообще не знал, что такое счастье, – признался он. – Хотел – да, стремился – да, планировал – да, но не успел. Времени не хватило».

– Теперь успеешь, – утешила кошка. – Теперь у тебя много-много времени, чтобы быть счастливым.

«Издеваешься ?»

– Нисколько, – лениво возразила Бася, вытягиваясь на его коленях. – Счастье – как женщина. Им нужно постоянно заниматься, тогда оно будет тебя любить. А если забросишь – уйдет к другому.

«Как Марина?»

– Да. Как Марина. Как многие другие. И как я. Разве ты дарил ей внимание и тепло? Разве ты разговаривал со мной, пока не сел в это кресло? Ты нас видел, но не замечал. Тебе было некогда. Ты все время искал счастье, хотя оно было у тебя под боком.

«Это ты – счастье?»

– Конечно, – удивленно приподняла голову Бася. – Разве ты не счастлив, когда я вот так лежу у тебя на коленях и вибрирую?

«Знаешь, а пожалуй, да. Похоже на счастье», – улыбнулся он.

– Слушай! Ты, между прочим, улыбнулся! – живо перевернулась кошка. – Впервые после возвращения. Прогресс!

– Кошечка, слезь, – попросила Татьяна Петровна. – Укольчик будем делать. Ой, Сереженька, да вы улыбаетесь!!!

Утром Сергей улыбнулся навстречу Марине. И прочитал ее мысли – они его ошеломили. Она вовсе не обрадовалась. Наоборот – испугалась. Испугалась того, что он может выздороветь, и придется возвращать все на круги своя, и кончится счастье... И тут же испугалась еще больше того, о чем подумала, – да как можно желать болезни живому, страдающему человеку, хоть и не особо близкому, но по-своему любимому???

«А ведь я ее совсем не знаю! – вдруг понял Сергей. – За столько лет – так и не удосужился разглядеть, что у нее там, внутри...»

И он искренне, от души, мысленно пожелал ей счастья. Ей – в ее новой любви. Марина испуганно глянула на него и поспешила уйти.

Он и правда не хотел, чтобы ей было плохо. В конце концов, его партнер и лучший друг был хорошим мужиком, надежным и основательным. Пусть они друг у друга будут. А у него тоже что-нибудь будет. Сиделка, например. И кошка.

Теперь, когда Бася запрыгивала к нему на колени и устраивалась там надолго, он испытывал странное чувство щемящей нежности – как к ребенку. Ему нравилось смотреть в ее странные зеленые мистические глаза, и казалось, что он даже начал постигать кошачью мимику. И еще нравилось задавать ей разные вопросы.

«Ты говорила, что мысленно можно воздействовать на других людей. Это всем доступно?»

– В принципе да. Хотя не все способны.

«А от чего зависит?»

– От вибраций. Чем выше вибрации, тем больше возможностей. И наоборот.

«А как повысить вибрации?»

– Через высокие чувства. Любовь. Самопожертвование. Бескорыстие.

«Любовь – это что?»

– Это направленная нежность. Вот ты сейчас направляешь нежность на меня. Ты меня любишь. Я чувствую вибрации твоей любви. А твоя сиделка о тебе заботится. От души причем, не только за деньги. Ей ее работа нравится. Тоже – вибрации любви.

«Знаешь... Странно, но я чувствую себя счастливым. Почему же раньше этого не было? Я ж старался, планы строил!»

– Потому что счастье не укладывается в графики. Оно текучее и изменчивое. Как вода. Как время... Его нельзя спланировать, его чувствовать надо.

«А чем я его чувствую? Если тело – в отключке?»

– Душой. Счастье чувствуют душой. Ты остановился в своем беге – и у тебя начала просыпаться душа. Значит, можешь видеть то, что раньше не замечал.

«Да. Я много чего не замечал раньше. Сад вот разглядел. Жену наконец-то увидел. С тобой поближе познакомился».

– Странные вы, люди. Почему-то не умеете созерцать. Вот мы, кошки, много лежим или сидим и просто смотрим на мир. И видим его глубину. А вы, такие большие и умные, – нет.

«Как это – глубину?»

– Ну как? Вот ты видишь то, что на поверхности. А я – то, что дальше. Там, выше, – звездное небо. А в нем – другие миры. А там – разные существа. Интересно!

«А как ты их видишь? А я смогу?»

– Сможешь. Для этого просто надо научиться не думать ни о чем и слышать тишину внутри себя. И немножко переключить зрение. Как будто расфокусировать слегка. Вот так, да. Ты пробуй, рано или поздно получится.

«Мне так хочется тебя погладить...»

– Ну погладь, – милостиво разрешила она.

«А как?» – хотел спросить он, но не успел, потому что его правая рука дрогнула, чуть двинулась, и кончики пальцев легли на гладкую шерстку. Он замер, забыв дышать.

– Я же говорила, что кошки лечат, – скромно похвасталась Бася.

«Это что было?» – растерянно спросил он.

– Это ты возвращаешься к себе, – пояснила кошка. – Вибрации счастья, они целебные, знаешь ли...

«Хочешь сказать, что я снова смогу... встать на ноги?»

– Ну, если очень постараться... Нет ничего невозможного! Уж мы-то, кошки, знаем! Недаром говорят, что у нас девять жизней.

«Пожалуй, я уже верю в то, что ты ведешь свой род от богини Баст».

– А ты сомневался? Посмотри в окно!

Он перевел взгляд на открытое окно – и замер. Там, за окном, был ясный день и высокое чистое небо. А над ним – звезды. А среди звезд – разные миры. А в этих мирах – всевозможные существа, похожие на людей, на кошек и вообще ни на что не похожие.

И все это многообразие переливалось, пульсировало и было связано между собой воедино вибрациями Любви, дающей жизнь всему живому...

Сергей во все глаза смотрел на это великолепие и даже не замечал, что уже обе его ладони гладят теплое тельце черной кошечки, понимающей толк в мурчании на чьих-то коленях, в спокойном созерцании мира – и в счастье.

* * *

Я была потрясена. По щекам моим текли слезы, и я не знала, что сказать. Бася подошла и слегка потерлась о мою ногу, словно подбадривала. Я подняла ее и положила на колени. Бася свернулась клубочком и заурчала. Я прижала ее к себе и судорожно всхлипнула. Мне было так жалко Сергея!

«Причин для жалости нет, – мягко сказал Сергей. – Как бы там ни было, теперь я знаю, что такое счастье».

– Но такой ценой... – прошептала я.

«Это просто случилось. И у меня был выбор: загнать себя в депрессию и претензии к судьбе – или выжить и быть счастливым. Ну, я и выбрал счастье».

– И обрели свой Рай? – все никак не могла поверить я.