Текст книги "Странное пари (СИ)"
Автор книги: Ирина Кириленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Все морщины были на месте. Но именно они делали лицо женщины столь привлекательным! Именно морщины давали понять, что этот человек может и даже, довольно часто, весело смеяться, грустить, сердиться… Может любить и ненавидеть. Пожилая женщина выглядела, поистине, прекрасной!
Такие же, как у сына, белоснежные волосы, такой же, как у сына, высокий лоб и красивой формы рот. Но, в отличие от её отпрыска, с этой леди хотелось общаться. Хотелось узнавать её мнение и высказывать своё. А, возможно даже, шутить и веселиться…
***
Как только Мари вошла, маленький и большой мужчины встали и церемонно поклонились, а леди просто кивнули в её сторону.
– Проходите, дорогая, – низким чуть хрипловатым голосом пригласила «Королева-мать». И в её тоне не было никакой надменности или даже натянутости.
Мари застенчиво присела на краешек стула, отодвинутого для неё лакеем…
И тут произошло два момента, которые и решили весь дальнейших ход событий и полностью уничтожили в груди скромной преподавательницы страх и скованность.
Во-первых, девушка вдруг заметила, что на обеих дамах почти нет украшений. Она ожидала, что леди, конечно, появятся в каких-то безумной красоты и такой же безумной стоимости бриллиантовых колье, браслетах или, как минимум, в эксклюзивных роскошных серьгах, приковывающих взгляд.
Но нет. На матери Малколма, кроме обручального кольца на тонком изящном пальце, были лишь вполне скромные и почти незаметные серёжки-капельки и изящный кулончик на тонкой платиновой цепочке. На пожилой же женщине, кроме внушительных размеров кольца, других украшений, вообще, не было.
«Они не хотели меня смущать, – пронеслось в голове у девушки, – не хотели подавлять своим положением и богатством!». Приятное мягкое тепло благодарности разлилось в душе Мари. Дышать сразу стало легче, а дрожь в пальцах почти прошла.
И второе событие, которое, буквально, потрясло мисс Мари – как только девушка присела на своё место, обе женщины повернулись к ней и широко приветливо улыбнулись! Вот, честное слово! Не слегка растянули губы, не просто прищурили глаза… Нет! ШИРОКО и ПРИВЕТЛИВО!
С этого самого момента и можно начать вести отсчёт неожиданного приключения Мари под названием: «Как я провела замечательный уикенд в семье лорда»…
ГЛАВА 25.
Если кратко охарактеризовать время, проведённое в доме Тэккереев, Мари назвала бы его: «Восторг! Восторг!». Очень быстро выяснилось, что чопорность и закрытость семейства – лишь маска, необходимая для существования в их мире.
Нет, конечно, они не приняли Мари, как родную и не вывалили на неё все свои тайны и подробности личной жизни. Просто Мари там было… хорошо.
Чувствовалось, что эти люди относятся к ней, если можно так выразиться, бережно. Конечно, на свой начин, уж как могли, они постарались выразить ей свою благодарность.
Оказалось, что с приходом в школу Мари, всегда очень нелюдимый и замкнутый Малколм, стал постепенно открываться. Пусть, не сразу, пока по чуть-чуть, но мама и бабушка, наконец, ощутили, что их гениальный ребёнок вовсе не считает их обеих, как они выразились, «умственно отсталыми».
Леди, наконец, стали ощущать наличие сына и внука, а не чужого маленького взрослого под боком…
Чтобы хоть как-то выразить Мари свою благодарность, Тэккереи устроили ей в воскресенье целый День удовольствий. С утра все вместе, благо, погода располагала, отправились на конную прогулку. Девушка каждой клеточкой своего восторженного тела вбирала красоту открывавшихся перед ней земель лорда Тэккерея.
После прогулки, обеда и небольшого отдыха, лорд Уильям, Мари и Малколм отправились в полёт на воздушном шаре. С ума сойти! На настоящем. Воздушном. Шаре! Причём, что самое неожиданное, и отец, и сын, наконец, скинули личину натянутого безразличия и оказались очень интересными собеседниками. При этом, младший Тэккерей совсем не уступал старшему.
Мари прекрасно провела время с обоими джентльменами. А, ближе к вечеру, обе леди провели ей экскурсию по замку. Кроме того, что само по себе жилище семьи представляло собой памятник архитектуры, причём, в отличнейшем состоянии, оказалось, что лорд Уильям является коллекционером живописи, в особенности, так любимых девушкой, экспрессионистов.
Мари воочию лицезрела полотна, которые раньше видела лишь на иллюстрациях в книгах об искусстве. Девушка, не смея дышать, как завороженная переходила от одного полотна к другому и всеми силами пыталась вобрать, запомнить, сохранить тот яркий фонтан чувств, которые при этом испытывала.
В общем, когда пришло время уезжать, и гостья, и её радушные хозяева, испытали одинаковый букет ощущений: радость от такого приятного знакомства и светлую грусть, что придётся расстаться…
***
Лорд Уильям сам отвез их с Малколмом в школу и ещё долго прощался на пороге, тепло пожимая девушке руку и приглашая ещё «как-нибудь посетить их скромное жилище»…
Мальчик давно уже убежал в свою спальню, машина его отца уже давно скрылась в подступивших сумерках, а девушка всё стояла и стояла на пороге, не смея разорвать почти физическое ощущение этого волшебного дня…
– Я вижу, званый ужин на сутки затянулся? – вдруг ехидно раздалось у неё за спиной.
– Да, – равнодушно согласилась Мари, – меня также накормили завтраком, обедом, и, ещё раз ужином. У сэра Уильяма в доме много еды…
Профессор Грэг ничего не ответил на этот выпад, а просто шагнул к девушке, взял её дорожную сумку и молча пошёл к лестнице…
***
Войдя в квартиру и, поставив сумку на пол, профессор замялся на входе. Мари сразу же прошла в гостиную и, повернувшись лицом к замершему Грэгу, стала уже там раздеваться: сначала оттянула «пальцы» и медленно, одна за другой, стянула кожаные перчатки, потом задумчиво по очереди начала расстёгивать круглые большие пуговицы шубки. Она, как будто пребывала в прострации, не замечая замершего в дверях мужчину…
Алекс, нервно сглатывая, неотрывно следил за ловкими пальцами девушки. Покончив с пуговицами, Мари пристально всмотрелась в стеклянные глаза профессора, вопросительно приподняла одну бровь и на мгновенье замерла. Грэг перестал дышать.
Девушка отвернулась от застывшего профессора, совсем обыденно скинула шубку и опустила её на одно из кресел, присев во второе, потянулась к шнуровке ботинок.
– Уходи, Грэг, – не глядя на мужчину, устало бросила она, – поздно…
Словно очнувшись, Алекс, как пьяный, прошёл вперёд, и, буквально рухнув на колени, протянул руки и стал сам расшнуровывать ботинки Мари. Девушка откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Она, действительно, очень устала…
– Мари, – прошептал Алекс, нежно сжимая ладонями её ступни.
– Алекс, прошу тебя, – мёртвым без эмоций голосом повторила она, – я не хочу тебя больше видеть…
Мужчина сначала замер, а потом медленно встал и тихо скрылся за дверью…
ГЛАВА 26.
Со времени приезда от Тэккереев прошло три дня. Там, ночью, ворочаясь с боку на бок в слишком просторной чужой спальне, Мари имела возможность подумать. Она раз за разом прокручивала в голове все события и поняла одно: как хорошо, что до её отъезда остался всего лишь месяц!..
Каким бы привлекательным ей ни виделся Грэг, он ей абсолютно чужой. Посторонний человек, которому Мари приписала какие-то чуждые ему качества, наделила несуществующими чувствами и бесповоротно влюбилась в слепленный ею же образ.
А она для него – лишь обычный проходной вариант. Под руку подвернулась, была не против… почему бы и нет? Попробовал, и дальше пошёл… Дегустатор. Так унизительно и обидно!
Девушка снова и снова вспоминала сцену в клубе. На ту блондинку Грэг смотрел точно так же, как и на неё, Мари. Та же полу-кривая ироничная улыбка, та же вальяжная небрежность в жестах – как у кота, который поймал глупую мышку и собирается плотно перекусить: некуда торопиться, нечего бояться. Обед никуда не денется…
А все эти её, Мари, игры и ухищрения чтобы, якобы его заинтересовать – просто какие-то детские потуги: мышка пыжится, пищит, думает кота впечатлить и растрогать. А тот, в лучшем случае, посмеётся над дурой… если, вообще, что-то заметит…
***
«Ну, допустим, с сэром Уильямом у них ничего не было, – размышлял Алекс, шагая в среду вечером длинным гулким коридором к себе в квартиру, – Конечно, сложно представить, что эта помпезная глыба льда вдруг растаяла у ног простой училки…
С другой стороны, что это ещё мне тут за трепетные прощания на пороге? И ведь даже не постеснялся, гад, ни рядом стоящего сына, ни меня, откровенно пялящегося на их эти нежные пожимания ручек и заглядывания в глаза…».
Профессор Грэг пытался рассуждать логично, отбросив эмоции и субъективное, но, как ему казалось, вполне оправданное возмущение.
Её пригласили знакомиться с женой и матерью – это раз. Значит, никаких поползновений со стороны супруга быть не может, так? Или может? Когда всё время рядом вертятся твои дамы, плюс, ещё и ребёнок… Нет, точно не может! Хотя… есть же ещё и ночь… Чёрт!
Алекс терпеть не мог размытости и неопределённости. Всё всегда должно быть чётко: да – да, нет – нет. А тут… поди угадай, что было, чего не было, если всё так зыбко и неоднозначно…
Так, стоп! До этой поездки они виделись всего лишь раз! Две минуты наедине в кабинете Коллинза. И Мари вполне чётко расписала, чего там не случилось точно. Да! Я – просто мнительный дурак!… Тогда почему после одного короткого разговора с главой рода всё семейство Тэккереев вдруг возжелало знакомиться?
Особенно, если учесть, какой сам по себе человек сэр Уильям… Непробиваемый сноб, который со всеми «смердами» разговаривает через губу. Если, вообще, снисходит до разговоров… Да и супруга – точная копия. Видел я её несколько раз, когда привозили ребёнка… Мороженая рыба с каменным лицом и мёртвым взглядом…
Но ведь, всё стало совсем плохо именно после этой поездки! Уезжала живая общительная Мари, а вернулась равнодушная чужая леди с потухшим взглядом…
Раньше было всё так прекрасно! Они ссорились, орали друг на друга (хорошо, только я орал…), изводили один другого своими придирками и невыносимо возбуждающими девчоночьими тряпочками… и чулками… и туфельками… и искрящимися смешливыми глазами… и пухлыми губками… и этой чёртовой дурацкой шубой!!!
Ну, допустим, да, в клубе неловко получилось… Но ведь ничего же не было!!! После этого её номера с шубкой и того, что она так быстро ушла… как будто, кто-то ручку повернул: оп! И переключил с режима: «моя девочка» на «посторонняя мисс»…
Конечно, Алексу захотелось развеяться! Перебить горькое послевкусие от внезапно такого острого разочарования: как будто ребёнку конфетку предложили, дали понюхать и лизнуть, а потом просто отобрали и отдали другому… (Чёртов Тэккерей! Надо бы тебе морду-таки набить! И этому слащавому Тому тоже! Превентивно! Что ты возле неё всё время крутишься, придурок?!)…
Вот он, Алекс, и помчался к Майку отвлечься… Как привык всегда отвлекаться, так и собирался вновь… На автомате. Сама говорила – я консервативный и предсказуемый!..
Но потом что-то изменилось: то ли девица была «не такой» и сразу начала жутко раздражать – и своим дурацким смехом, и шепотком с придыханием (Что ты прилепилась ко мне своими сиськами?! Да видел я их уже, видел! Оставь себе!), то ли просто настроения не было… ещё и этот её взгляд… полный ужаса и отчаянья… намертво засел в мозгу…
В общем, с девицей сразу же пришлось распрощаться и, не солоно хлебавши, отправиться домой: никаких отелей и ночёвок не пойми, где… Даже напиться не хотелось…
Хотелось просто разыскать Мари и утешить. Убрать этот ужас из её глаз. Заверить, что ей нечего бояться… ну, и всё такое… прочее… как повезёт…
Я же старше! И умнее! И всегда знаю, что делать! И сразу просекаю все эти игры… Чёрт! Но это, похоже, вообще, не игра! И что же мне делать?..
***
Тем же вечером в дверь мисс Мари решительно постучали. Время уже было позднее, и девушка, забравшись в кровать с книгой, безуспешно пыталась выяснить, что же дальше там было с героями… А тут этот внезапный стук…
Мари привычно вздрогнула, выбралась из постели и, с замиранием сердца, на цыпочках подошла к двери. Когда стук повторился, мисс робко спросила:
– Кто там?
– Мари, открой! Нам нужно поговорить…
– Опять поговорить? Что на этот раз?
– Открой, если не хочешь, чтоб весь коридор узнал, какой я дурак, – уже чуть тише, но всё ещё достаточно твёрдо сказал Алекс.
Девушка тихо открыла двери, застыв на пороге и пропуская в квартиру взъерошенного профессора Грэга.
Тот стремительно ворвался в гостиную и, набрав побольше воздуха, решительно выдал:
– Ничего не было, Мари!
– ?
– С той блондинкой… ничего не было! Я хотел… ну, то есть, собирался… но не смог…
– Сочувствую… – Мари с раздражением прошла в комнату и остановилась напротив мужчины.
– Не надо мне никакой жалости, – сразу отверг её «подозрения» Грэг, – я просто не захотел, понимаешь? Просто передумал и всё. И, вообще, я тогда не думал. Приехал на автомате… Ну, ты же должна понять! Я – предсказуемый тип. У меня в голове одни шаблоны… я не думаю…
Мари внимательно вглядывалась в хмурое и, теперь, почему-то, очень растерянное, лицо Грэга. Мужчина нервно провёл рукой по волосам, убирая со лба непослушную прядку.
– У меня, вообще, никого не было, Мари… как тебя тогда увидел… на платформе… такую яркую, такую всю милую… так никого… Понимаешь?.. Не плачь, девочка… ну что ты… тихо… тихо…
Сначала одна робкая слезинка выкатилась из широко распахнутых глаз девушки. А потом, как прорвало: слёзы потоком хлынули по бледным нежным щёчкам. Мисс не всхлипывала и их не вытирала. Просто стояла и смотрела на Грэга…
Алекс шагнул вперёд и прижал к себе хрупкое трепещущее тело девушки, как бы своими сильными надёжными объятиями защищая её от горечи и ударов внешнего мира. А она просто стояла, доверчиво положив прекрасную головку на сильное родное плечо и приобняв мужчину за талию…
***
– Рассказывай! – решительно потребовала Лидия, плюхнувшись в кресло в гостиной Мари.
– Ты о чём? – непонимающе взглянула на неё девушка, присаживаясь в кресло рядом.
– Слушай, давай только вот без этих всех «знаю – не знаю»! Я – твоя подпруга, Мари! Я всегда рядом! И я прекрасно вижу, что что-то случилось…
– Да ничего не «случилось», Лидия! Вот честное слово!
– Ага, две недели ты, как на крыльях летала: лучистые глазки, рассеянность и счастливая улыбка… А теперь, вот уже второй день – поникшие плечи и растерянный взгляд… Что с тобой происходит, Мари? Скажи мамочке, что опять натворил этот наш… дурацкий профессор?
– Да ничего он не натворил, Лид, вот правда!… Просто мне как-то грустно…
– С чего? Ты ж говорила, что счастлива! Что хорошо всё у вас…
– И было… Просто, понимаешь,… как-то это всё… неправильно, что ли…
– Поясни!
– Ну, Алекс каждую ночь проходит и остаётся до утра. Не сбегает, не ёрничает… Нежный, внимательный, чуткий…
– И что здесь неправильного? Человек влюбился по уши, и не оторвать!
– Да просто это всё – только постель, понимаешь?!
– Да ладно! А эти ваши постоянные переглядки днём, шушуканья и прочее в укромных местах…
– Ну, да… но это только – продолжения постели. Мы нигде не бываем вдвоём, не разговариваем… ничем не делимся… Я не романтик, конечно, но, Лид!… Даже ни одного завалящего цветочка… замусоленной шоколадки… чёрт возьми, серенады под окном!
– С серенадой ты, конечно, хватила…
– Я – как его маленькая и даже, наверное, где-то, постыдная тайна… Понимаешь? – девушка взглянула на подругу и горько расплакалась.
Очевидно, что все эти вопросы бедняжку терзали не один день… а ответов всё не было…
– А что значит, «не разговариваем»? – уточнила Лидия, пододвигая своё кресло вплотную к Мари и гладя подругу по голове.
– То и значит. Вообще! Понимаешь, Лид? Ну, то есть, там всякие лёгкие фразочки и шёпот… но никаких разговоров… Я не жду каких-то откровений или признаний… но мы, ВООБЩЕ, не говорим! «Как прошёл день», «Какие ты любишь конфеты»…. «Сколько на небе звёзд», в конце концов…
– Ну так заговори первой! Может, он с астрономией не дружит! – Лидия сделала попытку внести рациональное зерно, – Ты же видишь, какой он у тебя, извини, дурак! Вот и помоги мужику сориентироваться.
– Да когда? Он поздно ночью приходит… когда все уже спят… И нам бы немного поспать не мешало. А потом – раннее утро и ему уже пора… А днём… ну, ты понимаешь… жаркие тайные поцелуи и бежать…
– Вот днём его вылови, и наговорись! Расскажи, что тебя волнует, чего ты от него ждёшь… Уверена, он даже не догадывается! С его стороны – всё как раз нормально!…
ГЛАВА 27.
– Алекс! – Мари нерешительно посмотрела на такого близкого и такого далёкого любимого.
– Что, малышка? – Грэг нахмурился.
Две недели полного абсолютного восторга… Каждый день мужчина с нетерпением ждал ночи. Каждый день подсчитывал часы и минуты, сколько осталось до того заветного момента, когда уже можно будет тихо на цыпочках, чтоб никого не разбудить, прокрасться к квартирке Мари и, волнуясь, как в первый раз, толкнуть знакомую дверь.
А там ждёт Она… такая тёплая и родная… манящая и сладкая… его маленькая восхитительная девочка… Он не знал, сколько ещё это продлится, и не хотел даже задумываться. Ему здесь и сейчас было хорошо.
Он всеми силами оберегал это состояние восторга, счастья и новизны. Скрывал и прятал от чужого недоброго… грубого… бесцеремонного взгляда этот свой маленький огромный мир… мир беспредельного счастья и восторга.
Время от времени, когда совсем срывало крышу, он намеренно жёстко напоминал себе, что ничто на свете не длиться вечно. Напоминал, что существуют условия пари и надо не забывать о контроле…
Но, Господи! Как же хотелось, иной раз, послать всё к чёрту и видеть только её огромные счастливые глаза, переполняемые нежностью… и страстью… и снова нежностью. Нырнуть в них и утонуть безвозвратно…
Чёрт! Грэг! Тебе вот-вот стукнет пятьдесят! Ты же не забыл, что миром правит хладнокровие и логика, а сказок не бывает?…
– Что ты хотела? – уже более нетерпеливо повторил мужчина, глядя на чуть погрустневшую девушку.
Она «поймала» его перед обедом и увлекла в спортзал. Он аж задрожал от предвкушения горячих, как будто, краденых поцелуев. Когда всё тело ноет и вибрирует, и нестерпимо хочется большего. Но нельзя… не сейчас… нужно чуть-чуть подождать…
А тут, вдруг, всё мимо… какие-то разговоры… Что опять не так? Вечно с этими женщинами какие-то сложности… Неужели, нельзя хоть раз в жизни просто получать удовольствие? Просто наслаждаться друг другом и ни о чём не думать?! Что за потребность всё портить?!…
– Я хотела… – девушка замялась, – Посвяти мне весь завтрашний день, Грэг! – наконец, выдохнула она и поборола желание зажмуриться.
– Не понял? – мужчина нахмурился, – И у тебя, и у меня завтра занятия. Если так приспичило, давай подождём уикенда? Что за спешка?
– Занятия – это занятия, – собравшись с мыслями, Мари, наконец, уняв сомнения, решила покончить с проблемой и всё окончательно разъяснить… Лидия права – Алекс просто не знает, чего она хочет, что чувствует. Она же не говорила… А он не догадался, – Я хочу, чтоб мы вместе пошли на завтрак, а после занятий не разбежались по углам, ожидая ночи, а просто пообщались… не знаю… погуляли… попили чай… поговорили…
– Я не понял, – начал раздражаться Грэг, – ради того, чтоб побродить на промозглом ветру и выпить чашку чая, ты хочешь поставить на кон всю нашу репутацию?
– Какую репутацию, Алекс? Разве это так ужасно, если кто-то увидит, что мы не ссоримся, не орём друг на друга на всю школу, а… чай пьём и гуляем? – настаивала Мари.
– Значит так, – профессор уже еле сдерживался, – ради твоей сиюминутной нелепой прихоти я не намерен выставлять себя на всеобщее обсуждение и информировать широкую общественность, с кем я сейчас сплю! Это ясно?!… Ты через пару недель уедешь, а мне ещё здесь жить!…
Алекс раздражённо оттолкнул протянутую было к нему руку Мари и резко бросив:
– Когда успокоишься, дай знать! – покинул помещение…
***
Сразу после ужина Мари отправилась к ректору.
– Дядя Ден, можно?
– Конечно, милая, входи! Что-нибудь случилось?
– Дядя Ден, ты меня любишь?
– Конечно! А в чём дело?!
– Значит, ты можешь проявить сострадание и не мучать меня вопросами?
– Милая, ты меня пугаешь…
– О, ничего страшного! Смотри: до Рождества – две недели. Мне так, и так уезжать, – Денис иронично хмыкнул, но Мари не дала себя сбить с темы, – Я хочу уехать сейчас. Ты меня отвезёшь, правда?
От родителей ей остался симпатичный домик в пригороде. Когда-то Мари мечтала, что, заведя семью, переедет туда. А до тех пор, пока работала в фирме, снимала неподалёку от офиса уютную квартирку. Когда жизнь кардинально изменилась и девушка переехала в интернат, она отказалась от аренды. Поэтому, единственное место, куда бы она могла вернуться – их милый двухэтажный домик, пустовавший уже несколько лет…
– Погоди-погоди, МАРИ! – Денис реально опешил… да что там… он просто был в шоке, – Я же сам видел, что всё хорошо! Вы поссорились? Девочка, обиды надо решать вместе, а не сбегать каждый раз на край земли!
– Никаких обид, – мисс равнодушно пожала плечами, – никто никому не должен. Нам было неплохо, да… но мы оба знали, что это лишь временно. Причём, вполне конкретно временно – с точными сроками и датами. Я просто не хочу растягивать ожидание. К тому же, чем ближе к Рождеству, тем сложнее найти работу… я попросила не спрашивать… ты обещал.
– Грэг знает?
– Конечно! Он сам мне сказал…
Денис видел, что девушка еле-еле сдерживается. Судя по припухлости глаз, она уже давала выход своему… разочарованию. И терзать её сейчас вопросами и требовать объяснений, действительно, жестоко.
– Как скажешь, родная! Собирай вещи.
– Я уже всё. Не ожидала, что у меня их так много, – Мари невесело усмехнулась, – Приезжала с одним чемоданом… ну, и по почте пришло пара коробок. А теперь – прям целый магазин барахла.
– Это не проблема. Иди прощайся с друзьями, а я найду ребят в помощь.
– И ещё, дядя Ден… Объясни что-нибудь детям, ладно?
– Об этом не беспокойся.
– И главное: пообещай, что не станешь песочить Алекса… профессора Грэга. Выяснять у него что-то, упрекать и настаивать. ОБЕЩАЙ!
– Клянусь!
***
Лидия и Том были ещё с обеда в курсе, поэтому, просто вышли проводить подругу без всяких разбирательств и уговоров.
При свете луны и тусклых фонарей во дворе они быстро погрузили пожитки девушки в просторный мерседес ректора. Расцеловав всех на прощанье, Мари быстро села в машину и, в последний раз окинув взглядом здание школы, захлопнула эту печальную страницу своей жизни…
ГЛАВА 28.
Алекс пребывал в смятении…
Нет, конечно, вчера он был очень раздражён и даже сердился. Он ненавидел все эти дамские штучки, капризы, нелепые просьбы.
Безусловно, когда требование обосновано – тогда можно спокойно поговорить, обсудить, договориться…
Но, когда вот так – с бухты барахты, совершенно не понятно, откуда взялось и для чего это нужно… Обычная придурь. На неё, видите ли, что-то накатило, а он – беги исполняй. Давай, ещё хлыстиком так по сапожку: Алле оп! Нашла себе пуделя!
Ладно бы, что-то, действительно, важное… не знаю… там, к примеру набить морду обидчику… или тяжёлые вещи отнести… да, хотя бы, та же идея – махнуть в уикенд в Лондон подарки купить, развлечься – я же понимаю: ты – девочка, тебе нужно внимание и праздник… Я, кстати, так и собирался предложить!…
А это вот что? Всё равно, как встать перед всеми и поднять транспарант: «Мы трахаемся!»… Да даже это бы Алекс понял, если бы ему сказали, что такой финт для чего-то нужен… Так ведь нет! Взять и просто так, как дуракам, подставиться. Потому, что ей, видите ли, захотелось…
А мне, вот, нет! Совсем не захотелось! Или мы будем только твои желания учитывать? Мои – ничего не значат?
Накручивая себя и злясь пол дня, Грэг, всё-таки, к вечеру решил как-то утрясти конфликт. Ну, в самом деле! Проблема яйца выеденного не стоит! В общем, ближе к полуночи, мужчина уже крался к квартире Мари.
Но на его осторожный стук никто не ответил. А дверь, что необычно, была заперта. Алекс прям вскипел: вот так, значит, да?! Я проявил великодушие, решил спустить на тормозах твои глупые капризы, переступил через себя, пришёл… хотел помириться, хотел предложить альтернативу с воскресеньем… Ладно! Как хочешь! Было бы предложено…
Когда к завтраку Мари не вышла, он разозлился ещё больше… Но к обеду уже поостыл: я же, всё-таки, старше… а она – девочка… опять же, всё это состояние войны – так удручает… я скучаю… я хочу, чтоб было, как прежде…
Он точно для себя решил: если Мари пропустит и обед, чёрт с ним со всем, он сам к ней пойдёт мириться! Не будет ждать ночи… прям после занятия пойдёт в её класс и всё! Даже, если она захочет, будет извиняться, просить… лишь бы скорей помирились.
Было, конечно, какое-то неуютное ощущение, что он что-то упустил… что-то, кажется, важное… что-то такой было… Но мысль, лишь мелькнув на горизонте, сразу же пропала. Не успел ухватить. Остался осадок, что что-то не так, неясная тревога…
В принципе, не так страшно: они поговорят с Мари, всё и разъяснится. Ну, хочет она этот чёртов чай – да мы только рады! Хочешь, целый чайник выпью? Наливай!… Точно! Приду мириться с пачкой чая. А что? Это мило. Трогательно даже. Мол, всё для тебя!..
Мари на обед не пришла…
И Ден какой-то не такой. С утра ещё. Не шутит, не балагурит. Уткнулся, вон, в бумаги. Вот тут смятение на Грэга и накатило. Прям с тревогой и кучей сомнений…
– Ден, дружище, что с тобой? Проблемы? – начал профессор Грэг осторожно.
Денис, оторвавшись от бумаг, смерил приятеля задумчивым взглядом, но вполне себе нейтрально ответил:
– У меня? Ни-ка-ких!
– Не, я просто подумал – ты всё время что-то читаешь, исправляешь, зачёркиваешь…
– Конец года. Сам понимаешь. Через неделю – Совет. Просто готовлюсь. А что?
– Да ничего. Ты же мне друг. Вот, волнуюсь…
– У меня всё хорошо, Алекс. Не переживай…
– … и Мари что-то дуется, голодовку, вон, объявила, – вдруг невпопад заметил Грэг.
Денис снова оторвал от бумаг удивлённый взгляд и пристально посмотрел на друга:
– Мари вчера уехала. Я сам её отвёз.
– Не понял?
– Чего не понял? Уволилась, собрала вещи, уехала… я отвёз. Решила не растягивать ожидание – Рождество на носу… Сказала, ты знаешь…
И вот тут Александру по-настоящему стало страшно. Липкая чёрная волна ужаса затопила профессора. Он хватал ртом воздух, задыхался, паниковал… он ничего, абсолютно ничего не понимал…
– Идём! – Денис резко поднялся, тряхнул за плечо онемевшего Грэга и, направляя того в сторону выхода, повёл из столовой…
***
– Ты правда не понимаешь? – усадив приятеля в кресло, принялся мерять кабинет Денис, – Она сказала, ты в курсе.
– Ден, я ВООБЩЕ не в курсе! – истерично заорал Алекс.
– Так-так-та-а-ак, – ректор сделал ещё один круг.
– Ты можешь мне, наконец, объяснить, ЧТО ПРОИСХОДИТ??? – Грэг уже вообще не сдерживал себя, – Что она сказала?
– Ничего. Сказала, мол, так и так уезжать, ждать надоело, хотела бы уехать сейчас. И что ты в курсе. Я её к родителям отвёз…
– Ты что несёшь? – перепугался Грэг, – они же умерли!
– В дом родительский! Не тормози!… А ты, значит, не в курсе?
– Ни сном, ни духом, клянусь!
– Понятно-поня-а-атно, – следующий круг.
– Да сядь ты, ради Бога! И рассказывай сначала!
– А это всё. Я всё рассказал. В машине ехали – обсуждали погоду, вспоминали Стива… Рассказывать?
– Ну, и кто так делает?! – страх стал сменяться гневом.
– Может, ты что натворил?.. Не, я, конечно, поклялся Мари, что песочить и поучать тебя не буду. Но выслушать-то могу!
– Да ничего не было, вот реально, Ден! Она попросила чаю… и прогуляться в буран. Я отказал, она надулась. ВСЁ!
– Всё?
– Всё!
– Ну, значит, всё…
– В каком смысле?
– Сейчас идёшь к Лидии и приводишь её сюда. Мы её допросим.
– С пристрастием!
– С дурастием! И чтоб перед Лидией мне губы не дул, а ковриком стелился, понял? – вслед уже убегающему профессору крикнул Денис…
ГЛАВА 29.
В последние дни Грэг, как будто, потух. Словно перегорело что-то внутри. Какой-то огонь, который то вспыхивал ярко, то мерцал еде-еле, но, всё равно, никогда полностью не перегорал в душе все эти годы, давая смысл его жизни, питая, держа на плаву и помогая принимать удары судьбы.
А сейчас он потух… Наверное, впервые Александру было абсолютно всё равно, что происходит вокруг… что будет дальше… Душа его была пуста… Даже не так. Не пуста. Внутри, как будто, всё заполнилось чёрным вязким туманом, через который не пробивались никакие чувства и желания.
Он автоматически продолжал ходить на занятия, автоматически ел, спал, разговаривал. Но, если спросить его, что он делал вчера или, хотя бы, пару часов назад… он врядли способен был вспомнить…
Сначала, после разговора с Лидией, он привычно был в бешенстве. Грэг злился на такую непонятливую и скрытную Мари… У которой не хватило ума понять, что он не оракул, что он не может читать чужие мысли и предугадывать желания. Что у него нет никакого опыта в таких делах, в конце концов!
Какие ещё там цветы и серенады?! Что за детский сад, вообще?! Кому и для чего это надо?! Мы что, в цирке?! А на манеже клоун – дурачок Грэг, публично выставляющий свои чувства на потеху толпе… Но, очевидно, Мари это было нужно…
«Почему она не сказала?!» – вновь и вновь терзал себя Алекс.
Две недели! Две чёртовых недели она копила в себе недовольство и претензии. В то время, как он, Грэг, чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Неужели, трудно было, хотя бы намекнуть, что что-то не так?! Хотя бы как-то показать, мол, милый, я чувствую себя лишь тайным и да, постыдным развлечением на ночь!
Как он мог догадаться?!.. Но потом профессор вспомнил, с какой надеждой, с какой неуверенностью бедная девочка ждала его реакции на просьбу провести хотя бы день вместе. А он, Грэг… И ему стало совсем тошно…
«Когда успокоишься, дай знать!», – снова и снова звучал в голове профессора его тогда надменный, с нотками раздражения, голос. Каким самодовольным и эгоистичным ослом он был! А она? Такой потерянный и разочарованный взгляд… О, Мари, моя маленькая Мари… что ты в тот момент чувствовала?!..
Да, он не собирался смотреть на их отношения, как на что-то серьёзное. Да что там! Он, вообще, никак на них не смотрел! Просто наслаждался моментом. Плыл по течению, уговаривая и постоянно одёргивая себя, что эта эйфория – временное явление. Что всё всегда заканчивается и глупо отдавать себя чувствам без остатка…
Опять же, это чёртово пари!.. В минуты особо яркого восторга, нет-нет, да и закрадывалась беспокойная мыслишка: а вдруг, это всё игра? Вдруг его, доверчивого идиота, всего лишь заманивает в хитрую ловушку расчётливая и хладнокровная девица?
«Это Мари-то расчётливая и хладнокровная?!», – снова мучил себя воспоминаниями Алекс. С каким теплом, как доверчиво и нежно она принимала всё, что он готов был ей дать… Ждала и надеялась, что вот-вот он, Грэг, наконец преодолеет свою подозрительность и даже отчуждённость, что, наконец, отпустит поводья самоконтроля… взглянет на Мари, как на частичку себя… как на своё продолжение…
