Текст книги "Ключ для пешки"

Автор книги: Ирина Кайлес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 10
Аумэ

Ариас вышел из университета. Смутные, неясные воспоминания не давали ему покоя. Уже давно прошли все его жизни в человеческих телах. Чистая, спокойная любовь стала уже привычкой, частью его сути. Однако сейчас, наблюдая за этим мальчиком, за его незрелыми, но настолько сильными и глубокими чувствами, эмоциями, ангел все чаще задумывался над тем, что из его собственного существования ушло нечто… неуловимое, но очень ценное, и в его, казалось бы, намного более высокой форме жизни нет чего-то крайне важного. И это было тогда, давно, а теперь потерялось, исчезло навсегда. Ариас направился к центральному Кристаллу. Сел напротив, вглядываясь в грани. Переплетение нитей абсолютного знания складывалось в ровный, идеальный узор, поражая воображение своей красотой и стройностью. Внезапно ангел осознал, как он устал от мира и спокойствия. Ему безумно захотелось туда, назад, в человеческую жизнь, наполненную страстями и эмоциями, невзгодами и испытаниями… Он с такой радостью поменялся бы местами с этим молоденьким парнишкой, который даже не понимал своего счастья, всей уникальности своего существования…

– Ариас… – за спиной раздался мелодичный женский голос.

Ангел встал, повернулся. Перед ним стояла высокая стройная женщина в ослепительно-белом элегантном брючном костюме, окруженная ореолом мягких лучей света. Изящные белоснежные туфли поражали длиной невообразимо тонких шпилек. Легкий ветерок небрежно поигрывал платиново-белыми прямыми волосами, словно подчеркивая изысканную простоту эффектной удлиненной стрижки. Тонкие черты лица совершенны, по ним можно было бы вывести формулу гармонии. Лоб пересекала цепочка маленьких искрящихся капелек-бриллиантов, которая заканчивалась между тонких бровей небольшой, точно очерченной сияющей восьмеркой. Ясные голубые глаза, окаймленные пушистыми ресницами, светились бесконечной мудростью. Этот глубокий загадочный взгляд навсегда оставался в памяти у всех, кто хоть раз имел счастье его увидеть. В облике женщины сочетались изящество и сила, кажущаяся хрупкость и непоколебимая властность, спокойствие и порывистость. Элэйми. Именно ей подчинялось все, относящееся к Свету. Она была ближе всех к Первоисточнику. О силе света, которой она обладала, ходили легенды. Ариас улыбнулся, оценив безупречный маникюр, сверкающий бриллиантовым блеском. В немом восхищении, ангел склонил голову.

– Идем, – Элэйми протянула руку.

Ариас почтительно коснулся тонких пальцев, покрытых изысканными перстнями.

Через мгновение они оказались у центрального Храма, вошли в дальнее помещение, надежно скрытое в глубине. Ангел никогда здесь не был, но он знал: это самое священное место. Здесь рождались аумэ – новые души.

Элэйми провела Ариаса к центру просторного зала с хрустальными стенами. Здесь, высоко в воздухе, плавал огромный ярко светящийся шар. Свет внутри него перекатывался широкими потоками волн. Образовавшийся в этих волнах плотный сгусток энергии активно пробирался к стенке шара, чтобы покинуть его навсегда. Как фейерверки, сыпались снопы ярких искр. Свет будто пытался удержать в себе непокорную душу, но та, отчаянно сопротивляясь, рвалась на свободу, из вечного блаженства устремляясь к Жизни. Ариас замер, наблюдая впечатляющую картину. Наконец сгусток энергии добрался до прозрачной оболочки шара, вытянулся наружу и с силой оторвался. Шар содрогнулся на мгновение. Потоки внутри него остановились, застыли в покое и умиротворении. Наступила полная тишина.

Душа неподвижно висела в воздухе. Маленькая, как младенец, она походила на вытянутую каплю искрящейся жидкости. В ней что-то менялось, едва уловимое… На поверхности проявились два больших серо-голубых глаза. Ариас невольно вспомнил, как однажды, спустившись на Землю, он долго любовался прозрачной капелькой росы на лепестке белоснежного цветка в высокогорье Тибета. Восходящее солнце отражалось тогда в капле, и, казалось, она вмещала в себя все солнце. Так и сейчас, невинный, трогательный, кристально чистый взгляд аумэ словно вместил в себя бесконечный свет Первоисточника.

Элэйми осторожно взяла душу на руки, повернулась к Ариасу:

– Пришло время стать учителем, проводником. Этот аумэ теперь твой. Ученик, ребенок, подопечный – до своего первого рождения на Земле.

Ариаса переполняли противоречивые чувства:

– Но… Вы уверены, что я готов?..

– Ты готов, Ариас. Все светлые ангелы через это проходят. Но помни: на тебе лежит колоссальная ответственность. Бессмертной душа становится лишь после того, как получает связь с материей: с момента первого рождения в человеческом теле, на Земле. Сейчас она еще не сформировалась, а, значит, очень уязвима и может погибнуть. Твоя обязанность и первейшая задача – оберегать это существо, заботиться о нем, научить всему, что ты сам знаешь пока о системе и о мироздании. Учить его будет легко. Свет мгновенно впитывает информацию. Ты будешь его проводником. Твоя миссия закончится у Стены забвения, через которую он впервые должен будет пройти.

Эл протянула Ариасу маленькое и такое беззащитное существо. Ангел взял душу на руки, и его окатила волна невероятной любви и нежности.

– Спасибо, – произнес он осевшим голосом. – Спасибо за доверие.

– Береги его. Помни: если с ним что-то случится, тебе будет крайне тяжело это пережить.

Тихо вышли из Храма. Ариас направился к себе, аккуратно держа малыша на руках.

Ангел вошел в дом. Аумэ освоился довольно быстро и начал летать по всем комнатам, осматривая каждый уголок. Ариас сел в мягкое кресло, задумчиво наблюдая за своим новоявленным подопечным. Когда-то, тысячи лет назад, он был такой же маленькой каплей, оторвавшейся от океана света. Он уже ничего не помнил о том времени, как и об ангеле, который был его наставником. Невольно вспомнил о родительских чувствах, когда он проживал жизнь за жизнью в человеческих телах. Но воспоминания эти настолько далекие и туманные… Ариас вдруг осознал глубокую внутреннюю потребность защищать, оберегать эту невинную каплю света. Надо придумать ему имя. Ангел, наблюдая за полетом аумэ, улыбнулся.

– Флайс! Тебя будут звать Флайс, – прошептал Ариас.

Аумэ доверчиво прильнул к своему учителю. Тот, повинуясь инстинкту, положил руки на каплю, и информация потоком полилась из его ладоней, вмиг ставших горячими. Флайс притих. Он светился, переливаясь разными цветами, проживая первый день своей новой жизни.

Глава 11
Группа

Ян позвонил на мобильник:

– Ну что, ты готов?

– Готов, – Федя прицелился и кинул расческу на кровать через всю комнату, все равно эти кудри расчесывать бесполезно. – Я за тобой заезжаю?

– Давай, жду.

Литвинов медленно спустился вниз. Тяжело вздохнув, вышел из дома. Ехать почему-то не хотелось. Сел в вымытый до блеска «ленд крузер», уставился в окно.

Вечеринка в честь окончания первой четверти проводилась в самом крутом молодежном клубе города, и последние две недели в школе только и было разговоров, как о предстоящем празднике.

Внедорожник остановился, Федя позвонил Яну:

– Мы у твоего дома. Выходи.

Через минуту Шабуров сидел рядом, и всю дорогу до клуба они тихо, чтобы не услышал водитель, обсуждали план по выведению Бочкова на чистую воду. Скоро действительно могла представиться такая возможность. В зимние каникулы ребята собирались поехать в загородный языковой лагерь. И родители Яна, и Олег уже купили им путевки. А сегодня друзья случайно услышали, как Бочков говорил Рашевской, что ему купили путевку туда же.

– Федька, надо просто все тщательно обдумать, – горячо доказывал Ян. – Такой шанс бывает раз в жизни!

– Все равно Рашевскую нельзя в это впутывать!

– Ты чё, не понимаешь? Только она сможет Бочкова разговорить! Он кому еще об этом скажет? Может, тебе?

– Должен быть другой способ.

– Другой? Ну, предлагай! Придумай что-то лучше!

– Приехали. Выходите, – прервал беседу водитель.

Вечеринка действительно получилась что надо. Веселые прикольные конкурсы, легкий фуршет и танцы… танцы… танцы… В самом разгаре веселья Федя с Яном взяли по бокалу спрайта со льдом, плюхнулись за столик.

– Слушай, Федька, а чё, тебе слабо Рашевскую пригласить?

– Ян, перестань.

– Я ж вижу, как ты к ней относишься.

– И что?

– И даже не пытаешься хоть что-то сделать.

Федя задумался. Ян сейчас озвучил его мысли. Сердце учащенно забилось. Юноша обвел взглядом толпу веселящихся подростков. Вот она… Рашевская танцевала неподалеку. У Феди замерло все внутри, крыша безнадежно поехала. Узкие джинсы эффектно подчеркивали изящную фигурку девушки, легкая серебристая маечка открывала бархатные худенькие плечи, едва прикрытые прозрачной белой накидкой. Густые волосы забраны наверх, несколько непослушных прядей небрежно касались точеной шеи… Федя судорожно вдохнул воздух. Даже приблизиться к ней казалось невозможным. Она была словно из другого мира, с другой планеты, неземным, нереально прекрасным созданием…

Литвинов промучился три последующих танца. Ему казалось, что если он подойдет сейчас к Рашевской, то ни одного слова не сумеет произнести. И все же он решился.

Начался медляк. Ирина как раз стояла неподалеку. Федя, неимоверным усилием взяв себя в руки, подошел к ней. Сердце колотилось, как перед смертью, в горле все пересохло…

– Мож…но тебя пригласить? – едва смог проговорить он: от волнения перехватывало дыхание.

Рашевская равнодушно скользнула по нему взглядом. По красивому лицу пробежало какое-то непонятное выражение.

– Федя, извини, но я уже обещала… – тон назывался «вежливо отвязаться».

– Отвали! – кто-то сильно толкнул Федю в плечо. Быстро повернувшись, он увидел Бочкова. Тот, с торжествующей улыбкой, протянул Ирине руку:

– Идем?

Мгновенно вспыхнув, Федя схватил Бочкова за плечо, резко развернул к себе:

– А извиниться?

– Чего?!

– Так, ребята, прекратите! – Рашевская встала между ними. – Ну что за детский сад, честное слово! Идем, Костя…

Бочков, с видом победителя, усмехнулся и утянул Ирину за собой.

Литвинов вышел не оглядываясь. Хлопнув дверью, он буквально выбежал на улицу. Хлопьями валил первый снег. Федя его даже не видел. Он быстро шел, не зная и не задумываясь куда. И только когда совсем замерз и промок, заметил, что не надел куртку…

На следующий день в школе Федя даже посмотреть не мог на Рашевскую. Причем сама она, по всей видимости, даже не помнила о вчерашнем эпизоде и уж тем более не придавала ему никакого значения. Федя это прекрасно понимал. Он вообще для нее не существовал. Просто одноклассник, с которым даже и говорить-то не о чем…

Литвинову целый день вспоминались стихи, которые сегодня ночью, часа в три, вылились на бумагу, после чего он хотя бы смог заснуть. Эти строчки снились ему до утра, повторяясь, как мантра.

 
И снова нет мне сна. И вновь судьба кидает
По Ада пропастям, из Рая вмиг изгнав,
И умирает сердце… Кричу: «Так не бывает!»
Но правда бьет нещадно, покров с души сорвав.
Бессилие… Оно в безмолвии рыдает.
Шагнуть вперед, чтоб вновь надежду потерять?
Ведь кто-то там, вверху, все видит и все знает.
Смеется или плачет?!Я не могу понять…
 

Успокоение пришло только к вечеру следующего дня. И, как всегда, спасением стала музыка.

Андрей Николаевич записал Федю на репетицию в концертный зал на весь вечер. Литвинов был рад такой возможности, ведь большой рояль не пианино в классе. Абсолютно другой звук, богатый, тонкий, насыщенный… Юноша поднял крышку, снял панель с пюпитром. Он любил это ощущение, когда нет никакой преграды между тобой и звуком и ты будто сливаешься с музыкой в одно целое. Когда для изменения окраски достаточно лишь чуть-чуть по-другому коснуться клавиши и рояль, как живой, отвечает тебе, а ты буквально кожей ощущаешь вибрирующие волны открытых струн…

Поиграв программу часа два, Федя устал. Руки горели. Подросток немного отдохнул, прошелся по залу, рассматривая картины на стенах. Заниматься надоело, но уходить не хотелось. Юноша снова сел за рояль и начал играть свою музыку, все, что он сочинял и записывал на синтезаторе. На рояле это звучало совсем по-другому. Литвинов увлекся, погрузившись в музыку с головой. Он импровизировал на ходу, добавляя новые аккорды, пассажи, фразы, и даже не слышал, как дверь тихо открылась и кто-то вошел в зал. Закончив очередную композицию, Федя на минуту остановился. Почему-то подумалось, тишина тоже звучит…

– Федя!

Голос раздался до того неожиданно, что Литвинов чуть не упал со стула. Юноша резко повернулся. В зале сидел Денис Кремлев – симпатичный высокий парень с лицом классического киногероя и светло-русыми волосами. Специализация Дениса – гитара, а с Федей они вместе ходили на теоретические предметы в музыкалке. Они всегда хорошо общались, но друзьями так и не стали. Сейчас Денис тоже учился в восьмом классе. Он собирался поступать в муз. училище, и, честно говоря, в этом Федя ему завидовал.

– Извини, что напугал, – Кремлев немного смутился. – Что ты играл? Что это за музыка?

Федя покраснел:

– Ты давно здесь?

– Да нет, не переживай, – Денис подошел к роялю. – Просто музыку классную услышал, у нас никто так не играет. Ну что это, скажи?!

– Да я так… импровизировал просто…

– Ни фига себе, импровизация! А повторить можешь?

– Денис, да ну тебя! Основу могу повторить. Это моя композиция, я сам ее написал. А обработка – под настроение.

– Ты это написал?!

– Ну да, а что?

– Ничего. Просто это классно.

– Ну, спасибо.

– Пожалуйста. Федя, слушай. Я тут давно уже одну идею обдумываю… Видимо, это судьба. Короче, без предисловий. Хочешь вместе со мной создать группу?

– Какую группу?

– Да музыкальную группу. Ты – на клавишах, я – на гитаре. Найдем бас-гитариста, ударника и вокалиста. Или вокалистку. Если ты еще пишешь такие композиции… Это же музыка – супер! Ее исполнять надо, а не дома в столе держать!

У Феди внутри все перевернулось. Как будто до этого момента где-то в его подсознании находился самый надежный сейф, а в сейфе хранилась самая большая МЕЧТА, плотно свернутая в трубочку, затянутая веревками, закрытая на сто замков. И сейчас этот сейф не просто открылся – он взорвался и исчез, а МЕЧТА выпорхнула наружу.

Увидев вмиг загоревшийся Федин взгляд, Денис улыбнулся:

– Как тебе идея?

– Денис, ты серьезно?

– Я уже год об этом думаю. А сейчас понял, что настало время не думать, а действовать. Ну что, согласен?

– Ты еще спрашиваешь. Конечно, да! Надо тогда помещение найти…

– Помещение есть. Дядя предоставил в мое полное распоряжение свой гараж. Я уже даже из оборудования кое-что купил. У меня есть хороший профессиональный микрофон и колонки. Ну, электрогитара, конечно.

Феде казалось, что это сон. Он до того загорелся идеей, что готов был прямо сейчас идти и репетировать:

– Нужен будет синтезатор… Ничего, достанем. Я с мамой поговорю. А где остальных найдем?

– Короче, я сейчас объявление дам в Интернете. Кастинг проведем!

Ребята расхохотались. Увлеченные новой целью, они допоздна просидели в школе, обсуждая все подробности предстоящего дела, пока в зал не заглянула вахтерша:

– Вы чего тут делаете, а? Мне школу давно уже закрывать пора, а они все тут сидят! Ладно бы занимались!

– Теть Валь, извините! Уже уходим.

Федя быстро собрал ноты, бережно закрыл рояль, накрыл его чехлом, и они с Денисом выбежали из школы окрыленные и счастливые.

Наташа сидела в гостиной.

– Где ты был так долго? – она внимательно взглянула на сияющее лицо сына.

– Мам, у меня к тебе разговор.

Федя выпалил как из пулемета свои новые планы и новую цель.

– …Ты поможешь мне синтезатор туда купить? – завершил он свой взволнованный монолог.

Наташа несколько растерялась и задумалась. Она никогда еще не видела сына таким воодушевленным: неуемная энергия буквально выплескивалась через край.

– Мама, ну что?! Что молчишь?

– Я не знаю, Федя…

– Что не знаешь?

– Ну, я не уверена, что это хорошая идея.

– Почему? – Федю как холодной водой облили.

– Да как тебе сказать… Во-первых, Олег это явно не одобрит.

– А мне плевать на его одобрение! Я его и спрашивать не буду.

– Во-вторых, у тебя ЕГЭ в этом году. Тебе готовиться надо, заниматься. Переходной класс… И еще в марте будет конкурс. А ты хочешь часами в гараже пропадать. И, кстати, еще непонятно с кем.

– Мама, послушай меня, – голос Феди был твердым, как никогда раньше, – я сейчас не советуюсь.Я все уже решил. К экзаменам я подготовлюсь и все сдам нормально, это я тебе обещаю. Что думает Олег – меня не волнует. Это моя жизнь, и я имею право на свой выбор. Не хочешь помогать с синтезатором – не помогай, я не обижусь. Заработаю и куплю, в любом случае найду выход.

– То есть ты просто ставишь меня перед фактом, – Наташа удивлялась переменам, произошедшим в Феде. Раньше она никогда не замечала в нем подобной категоричности и решимости.

– Да. Я ставлю тебя перед фактом.

– Ну… Тогда мне остается просто с этим смириться… – Наташа обезоруживающе улыбнулась. – Честно скажу, ты меня удивил. Ладно. Купим завтра твой синтезатор. И с Олегом я поговорю. Только имей в виду: скандал все равно состоится.

– Да я и так знаю, – Федя счастливо улыбнулся. – Я тебя очень люблю!

Наташа обняла сына:

– Я тебя тоже.

Как ни странно, скандала не последовало. У Олега назрели серьезные проблемы в бизнесе, и ему просто было не до Феди. «Делайте, как знаете», – все, что он сказал по этому поводу.

Наташа купила сыну самый лучший профессиональный синтезатор. Его сразу отвезли в гараж к Денису. Дело оставалось за малым – найти остальных участников группы.

Все решилось буквально за неделю. Федя поверить не мог, что то, о чем он боялся даже мечтать, могло осуществиться так быстро и так просто. Будто жизнь с нетерпением ждала от него только решения и теперь сама взялась за материальное воплощение идеи.

Ударник нашелся в тот же день, когда привезли синтезатор. Это был хороший знакомый Дениса – Влад Старков. Они с Денисом вместе играли в эстрадном оркестре в музыкалке. Последние три года Старков был ударником в такой же «самодельной» группе, которая, правда, так и не успев ничего достичь, недавно распалась. Когда Денис предложил Владу попробовать играть вместе, тот поначалу отнесся к идее весьма скептически. Влад был старше Феди с Денисом на два года и считал их все же малолетками. Как ни мечтал он сейчас найти новую группу, ему хотелось чего-то более крутого. Денис с трудом уговорил его прийти в гараж и послушать Федины композиции. Влад согласился крайне неохотно.

Вечером Федя, радостно-взволнованный, вошел в гараж. Денис был уже там. Подключили синтезатор, Федя попробовал инструмент.

Старков опоздал на полчаса. Да он особо и не торопился.

– Дэн, ты извини, пробки, – небрежно произнес он, оглядывая гараж. – Я смотрю, у вас уже клавиши имеются.

– Да, сегодня привезли. Знакомься, это Федя.

Федя протянул руку, Старков нехотя ее пожал:

– Влад.

Литвинов оглядел гостя. Влад выше его на голову, крепкий, широкоплечий. Крупные черты лица, нос картошкой, взгляд немного презрительный и высокомерный. Джинсы, на которых дырок больше, чем ткани, навороченная куртка, на голове – черная бандана с черепами. Поскольку стульев в гараже еще не было, Старков бесцеремонно уселся на древний сундук, стоявший в углу:

– Ну чё, валяйте.

Литвинов с Кремневым переглянулись, Денис невольно улыбнулся. Похоже, кастинг в данном случае для них. Федя сел за синтезатор, включил нужные настройки… и его понесло. Сама идея создания группы давала юноше какое-то особое вдохновение, и сейчас его музыка была живой и наполненной, как никогда. Играя свои композиции одну за другой, он чувствовал, что его слушают и понимают, и это давало ему еще больший заряд энергии и эмоций. Денис время от времени с неподдельным интересом поглядывал на Влада. Тот уже скинул бандану, открыв взъерошенные черные волосы, на губах заиграла улыбка, глаза загорелись… Он слушал, увлекаясь все сильнее, постукивая рукой на колене ритм и ногой отбивая такт. Когда Федя закончил, Старков подошел к нему, широко улыбаясь, протянул руку. На этот раз рукопожатие было действительно крепким и дружественным.

– Я с вами, – сказал Влад. – Завтра привезу установку.

На следующий день в гараже появилась полная установка ударных. Федя просто летал от счастья. Днем зазвонил мобильник.

– Федя, это Влад.

– Да, привет.

– Салют. Я хочу вам с Дэном бас-гитару предложить. Классный парень, мы вместе с ним в той группе играли. У него инструмент, все есть. Давайте вечером в гараже встретимся, я вас познакомлю.

– Хорошо. Во сколько?

– Полвосьмого нормально?

– Да.

– Ну все, давай. Денису я щас позвоню.

Вечером инструментальный состав группы был утвержден. Бас-гитариста, восемнадцатилетнего Андрея Нестеренко, Влад уже основательно подготовил, в красках описав ему гениальность юного клавишника. Группа, в которой они играли раньше, только и распалась потому, что не было своей хорошей музыки, композиторского таланта ни у кого не наблюдалось. Повторяли затертые хиты, а слушать их в кустарном исполнении никому было не интересно. Ребята пытались потом еще что-то восстановить, но клавишника и вокалиста забрали в армию, и все закончилось само собой. Нестеренко в армию не взяли из-за зрения. Долговязый, очень худой, с длинными жидкими волосами непонятного тусклого цвета, завязанными в хвост, и в крупных очках с толстыми стеклами, он с первого взгляда производил впечатление довольно комичное, но в общении оказался парнем умным и обаятельным. Учился он на первом курсе технического университета, на программиста, но без музыки свою жизнь не представлял.

На следующий день уже запланировали репетицию. Всем не терпелось побыстрее начать.

На четвертую репетицию Денис пришел не один. С ним была хорошенькая юная девушка, худенькая и невысокая. Федя сразу обратил внимание, как Кремлев на нее смотрит, и про себя улыбнулся.

– Знакомьтесь, Тоня Кремер, – представил девушку Денис. – Надеюсь, она согласится на роль солистки в нашем коллективе. Поет божественно.

– Денис, не преувеличивай, – голос Тони и правда оказался чарующе приятным, хорошо поставленным и глубоким.

– Тонечка, раздевайся, у нас тут, правда, вешалки пока нет, – засуетился Кремлев, помогая девушке снять светлую норковую шубку.

Тоня не спеша сняла шубку, шапочку, поправила прическу, с любопытством оглядела гараж. Федя отметил про себя: такая девушка, даже если и совсем не умеет петь, украсит любую сцену. Эффектная удлиненная стрижка, блестящие, гладкие как шелк черные волосы, тонкие черты лица, очень красивые выразительные глаза с изумрудным оттенком. Облик девушки нежной, хрупкой и утонченной.

Денис подвел Тоню к Владу, который стоял ближе всех:

– Это Влад Старков, ударные.

Влад, расшаркавшись, картинно поцеловал даме руку.

– Андрей Нестеренко, бас-гитара, – продолжил Денис.

– Привет, – растерянно пробасил Андрей, зачем-то снял очки и тут же уронил их на пол. Все рассмеялись.

– А это наш клавишник, Федя Литвинов. Он и пишет ту гениальную музыку, которую мы будем исполнять.

– Очень приятно, – Федя немного растерялся.

– Мне тоже, – Тоня на мгновение остановила на нем внимательный взгляд и мягко улыбнулась.

– Кремлев, колись, где достал такое сокровище? – бесцеремонно вмешался Влад.

– Это моя одноклассница. Она в другой музыкалке учится, поступать будет в училище на эстрадное. Поет… Ну, сами все услышите.

Кремлев был прав. Пела Тоня великолепно, держалась раскованно и естественно. Лучшей солистки невозможно и пожелать.

Ребята понимали друг друга с полуслова, быстро сдружились, и работа пошла как по маслу. Предыдущий опыт Андрея и Влада оказался неоценимым. С самого начала они полностью взяли на себя организацию процесса. После двух недель репетиций все стали настоящими фанатами Фединой музыки, благодаря чему он сам превратился в некое сердце группы, в ее душу. Казалось, без его музыки сама группа вообще не могла существовать. Каждый из ребят привносил в увлекательный творческий процесс что-то свое, и результат превосходил самые смелые ожидания.

Новоиспеченному коллективу долго не могли придумать название. Перебрали сотни вариантов, часами просиживая в Интернете, в надежде выловить что-нибудь стоящее. В конце концов остановились на варианте, предложенном Андреем. Группу назвали «Connection».

Выделив два выходных дня, ребята полностью привели гараж в порядок, вынесли весь мусор, сами сделали ремонт, все покрасили, притащили стулья, старенький диванчик. Возились в эти дни практически круглосуточно, жутко все устали, но работа того стоила. В довершение интерьера, Тоня повесила широкую портьеру дизайнерской работы, стильную и необычную, и гараж стал настоящей репетиционной.

Теперь жизнь Феди полностью изменилась. Каждый вечер он пропадал в гараже, возвращаясь домой не раньше десяти. Наташа с тревогой наблюдала за процессом, но видя, как горят глаза у сына, какой воодушевленный и счастливый он возвращается с репетиций и насколько увлечен новым делом, она понимала, что с этим просто придется смириться.

С Яном они теперь виделись только в школе. Куда-то сходить вместе, расслабиться, отдохнуть времени уже не хватало. Однако Шабуров не обижался. У него, похоже, начала налаживаться личная жизнь. Как и в остальном, у Яна все получилось легко, просто и с улыбкой. Ему уже давно нравилась Света Белова из параллельного класса – огненно-рыжая, очень хорошенькая, яркая и прелестная хохотушка, девушка-фейерверк, встретив которую раз, забыть уже невозможно. Ян понял: если девушка нравится, с этим нужно что-то делать. Он подошел к ней и, недолго думая, пригласил ее в кино. Света кокетливо улыбнулась и согласилась. С этого дня их все чаще стали видеть вместе. Роман развивался по классическому сценарию: с бессонными ночами, долгими поцелуями, ссорами и бурными примирениями. Бывали дни, когда Ян с утра приходил бледный и грустный, переставал шутить и задумчиво смотрел в окно. Однако через несколько дней к нему непременно возвращалась его обычная веселость, но уже в двойном, а то и в тройном размере, и от этой неуемной энергии Феде иногда хотелось повеситься. Но все же Литвинов был рад за друга и даже немного ему завидовал. Ведь Рашевская по-прежнему была далека, холодна и недосягаема.

Совсем недавно Федя мужественно предпринял еще одну попытку сближения со своей мечтой. На перемене он увидел, как Рашевская стоит у окна одна. Рядом – никого: ни подруг, ни парней. Упустить этот момент было нельзя. Он мог никогда больше не повториться. И Федя решился. Волнение смерчем взвилось в груди, руки вмиг стали холодными, как лед. Литвинов подошел к девушке:

– Ирина…

– Да?

Феде словно перекрыли кислород, но отступать было поздно, и он неестественным, будто не своим, голосом произнес:

– Ирина, я… Давай в кино сходим… как-нибудь… после уроков.

Рашевская скользнула по нему немного удивленным и абсолютно равнодушным взглядом. Подобные предложения поступали слишком часто, чтобы она уже как-то на них реагировала.

– Федя, спасибо, конечно, за приглашение, но – нет. И пожалуйста, не проси меня объяснять почему.

– Извини, – юноша быстро отошел в сторону. Так хреново ему давно уже не было. Он зашел за угол, прислонился к стене. Комок подступил к горлу. Федя закрыл глаза. В висках застучало, кровь прилила к голове. Все, с него хватит. Больше он к ней не подойдет. Никогда.

Дома у Феди надвигались грозовые тучи. Олег Павлович переживал, наверное, самый жестокий кризис за все время существования его компании. Рейдерский захват холдинга, как оказалось, готовился конкурентами давно, долго и тщательно, а проводиться начал быстро и крайне жестко. Олег не знал, сколько заплатили генеральным директорам двух его салонов, но, видимо, это были очень большие суммы, достаточные для покупки совести. Как только Олег обнаружил несанкционированный вывод активов из компании, оба директора, естественно, покинули бизнес. Олег Павлович лично начал проверять отчетность, и выяснилось, что за последний месяц без его ведома было проведено несколько незаконных крупных финансовых операций, поставивших под угрозу само существование холдинга. Обнаружились документы с мастерски подделанной подписью Олега. То, что это подделка, нужно было еще доказать… Начали проводить расследование, счета заморозили. Тут же откуда-то выискался непомерно огромный долг перед налоговой. Текущие счета за рекламу оплатить не успели, что автоматически означало приобретение миллионных долгов. За какой-то месяц процветающая компания оказалась буквально на грани банкротства. И все благодаря «проверенным» людям, которым Олег Павлович раньше полностью доверял, с кем работал вместе много лет…

Федя не вникал в подробности, однако не мог не заметить, как за последние несколько недель изменился отчим. Олег возвращался домой с каждым днем все позже. На нем лица не было. Бледный и нервный, он срывался по любому поводу, из-за каждой мелочи. Наташа сильно переживала. Она старалась лишний раз не трогать мужа и как могла помогала ему.

Федя делал все возможное, чтобы не попадаться отчиму на глаза. Но пересечения все равно были неизбежны.

Вернувшись домой поздно после репетиции, Федя, голодный до колик в желудке, отправился на кухню в надежде перекусить. Остановился в дверях: Олег сидел за столом, опустив голову на руки, и пил виски. Половина бутылки была уже пуста. На Федю отчим даже не посмотрел.

С минуту поколебавшись, подросток все же решился поесть. Стараясь не шуметь, он нашел в холодильнике готовый салат, сделал себе бутерброды с сыром, заварил чай и, сев подальше от Олега, быстро принялся поглощать долгожданный ужин.

Вошла Наташа, с тревогой взглянула на мужа. Села рядом, взяла его за руку:

– Олег… Олег, пойдем спать.

– Я все равно спать не могу… Ты иди…

– Олег, так ты не решишь проблемы.

– Если бы это была проблема… Это катастрофа! Я просто не знаю, что делать и как вообще выжить в данной ситуации. Мы же связаны этими обязательствами по рукам и ногам! Счета заморожены… Оплату все требуют здесь и сейчас… Мне ведь больше половины сотрудников придется уволить… А это ты читала?! – Олег нервным движением указал на газету, лежавшую на столе, потом со злостью скомкал ее и кинул на пол. Залпом выпил полстакана виски.

Федя с удивлением смотрел на отчима. Олег был настолько сломлен и подавлен… Подростку не верилось, что перед ним сидит тот самый сильный и бесконечно уверенный в себе человек.

– Ведь когда-то это закончится, – осторожно продолжила Наташа. – Ты же сам знаешь: всегда есть выход. Надо успокоиться, отпустить ситуацию…

– Не могу я отпустить… Сейчас все под угрозой. Компания на грани разорения…

– Ну, в конце концов, разве тебе впервые начинать все с нуля?!

– Да НЕ ХОЧУ я ничего начинать с нуля!!! – Олег в ярости стукнул кулаком по столу. Немного остыв, произнес: – Наташенька, прости. Иди спать. Я приду. Позже.