Текст книги "Ключ для пешки"

Автор книги: Ирина Кайлес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 9
Ключ

Вернувшись из школы, Федя быстро переоделся, кинулся к шкафу, достал Ключ. Забрался в кресло и принялся внимательно рассматривать артефакт, вглядываясь в каждый изгиб причудливой резьбы. Ключ, большой и тяжелый, весь был покрыт странными знаками и символами. Он смотрелся как старинный экспонат из музея, как редкая раритетная вещь. Узоры завораживали. Вне всякого сомнения, в них было зашифровано нечто очень важное… Литвинов повернул Ключ в руках, и то, что он увидел в следующую секунду, заставило чаще забиться сердце. Засосало под ложечкой, в душе поднялось смутное волнение. Толстая резьба Ключа заканчивалась тем самым странным знаком, появляющимся на Фединой ладони перед входом в Игру, знаком, беспрестанно преследующим его в последнее время. Юноша никогда не видел, чтобы ключ вот так заканчивался. Эта вещь вообще больше походила на печать, чем на ключ. Если конец окунуть в чернила, можно напечатать кучу идеально ровных знаков. Интересно, на какой двери может быть вот такая замочная скважина? Внезапно вспомнился кошмар, снившийся ему несколько раз. Две двери – черная и белая… Федя выдохнул. Он понял, что именно сейчас все странные вещи, происходящие с ним в последнее время, начинают наконец складываться вместе, точно пазлы, приоткрывая маленький кусочек пока еще неведомой большой картины. Все внутри заполнило ощущение тайны, предчувствие невероятных событий и приключений. Если бы можно было докопаться до сути! Разгадать наконец загадку этой странной Игры…

Федя не заметил, как дверь открылась и в комнату вошел Олег, естественно, без стука.

– Что это? – голос Олега прозвучал неожиданно громко.

Федя дернулся:

– А?

– Что это, я спрашиваю? Дай сюда. Где ты это взял?

Постоянное недоверие отчима до такой степени бесило Федю, что гнев вспыхнул мгновенно и бесконтрольно:

– Какое ваше дело?! Это мое!

– Твое? – интонация Олега окончательно вывела Федю из себя. – Дай, тебе сказали!

– Нет!

Олег подошел к Феде и вырвал Ключ из его рук. Подросток, в ярости, схватил отчима за запястье. Взгляды схлестнулись в поединке. Федя, стиснув зубы, едва выдержал это мгновение. Подчиненные Олега хорошо знали этот взгляд, от которого у любого нормального человека автоматически начиналась нервная дрожь.

– Верните сейчас же! – все-таки смог произнести юноша, едва сохранив в голосе остатки твердости.

– Еще что скажешь? – зло усмехнулся Олег, не без интереса наблюдая за подростком.

Не выдержав, Федя отпустил руку отчима, отвел глаза в сторону.

– Будь уверен, я узнаю, где ты это взял. И твое счастье, если то, о чем я думаю, не окажется правдой, – рявкнул Олег и быстро вышел из комнаты.

Федя сел на кровать. Попробовал успокоиться, но сделать это было практически невозможно.

– Тебе нужно вернуть Ключ.

Федя, вздрогнув, повернулся на голос:

– Я знаю, Дэя. Но как?! Что ты предлагаешь?!

– Я не понимаю, зачем тебе его дали, но от него очень многое зависит. Ты даже не представляешь, насколько все серьезно и важно. Без Ключа ты не сможешь идти дальше. Думай.

– Ты предлагаешь его украсть? Дэя, ты?

– У тебя все равно нет другого выхода. И потом, это твоя вещь. Ты просто заберешь ее обратно.

– Ладно, про моральную часть успокоила. Как это сделать? Даже если все получится, этот урод меня убьет, если узнает! А он узнает. Хотя… Как ты думаешь, что-нибудь похожее можно где-то купить?

– Думаю, найдем.

На следующий день, собрав все свои деньги, Федя не пошел в школу и отправился на поиски по антикварным магазинам. Объездив полгорода, он совсем было потерял надежду, но в маленьком магазинчике на окраине счастье наконец ему улыбнулось. Юноша не мог поверить своим глазам: в его руках лежала старинная елочная игрушка, как две капли воды похожая на настоящий Ключ. Единственное, она была полегче и совсем не имела той невероятной магической энергетики, которая исходила от оригинала. Что самое странное, на конце этого ключа был вырезан точно такой же знак, только перевернутый в другую сторону. Федя почувствовал, как его лоб покрывается холодным потом. Не могло быть случайного сходства! Наверняка мастер, который сделал игрушку, держал настоящий Ключ в руках! Неужели кто-то еще был там, в том мире? И почему знак перевернут? Наверняка это сделано специально! Федя с закрытыми глазами смог бы нарисовать знак. Если кто-то действительно был в Игре, он не изобразил бы знак вот так, наоборот! С замиранием сердца Федя спросил у продавца:

– Скажите, а кто мастер? Кто сделал эту игрушку?

Старенький продавец, седой, морщинистый и высохший, пристально взглянул на юношу, ответил тихо и спокойно:

– Этого уже никто не знает. Игрушка была сделана еще до Великой Отечественной или во время… Ее нашли в Ленинграде, после блокады, в развалинах какого-то дома.

– А кто нашел?

Продавец усмехнулся:

– Зачем тебе знать? – горестно улыбаясь, старик немного помолчал и продолжил: – Рассказать-то можно, только вот все желание покупать у тебя пропадет… Ну да ладно. Слушай. Мне ее принесла старая алкоголичка. Бомжиха. Сказала, игрушку нашла ее мать. Видимо, мать многого не договаривала, но берегла она эту вещицу всю свою жизнь, до самой смерти. А эта, видишь как… На бутылку, наверное, не хватало. Вот и вся история.

«Не густо», – подумал Федя, и тут же в голове мелькнула идея…

– Скажите, – продолжил подросток, – а вы не знаете, что означает знак на конце? Это, наверное, символ какой-то?

Старик взял в руки игрушку, внимательно осмотрел:

– Надо же… Я и не видел. Хм… Странно… Нет, мальчик, не знаю. Я много читал о разных символах и знаках. Похожие – были. Но такого – ни разу не встречал. Не буду тебя обманывать.

Федя понял, что максимум возможной информации он из старика вытянул, и выпалил:

– Сколько она стоит?

– Восемь тысяч, сынок. Вещь раритетная, старинная… Так-то ей намного больше цена.

У Феди внутри все упало. У него было только 7 200. Чуть ли не слезы выступили на глазах. Ему так был нужен этот ключ!

– А вы… – голос юноши прерывался, он не знал, что сказать, – может быть, вы…

Старик прищурился:

– Не хватает?

– У меня только семь двести есть… – осевшим голосом пробормотал Федя. Продавец как-то странно на него посмотрел.

– Зачем тебе эта игрушка? – строго спросил он подростка.

– Я… Я не могу объяснить… Но мне очень нужно. Мне действительно нужно.

Взволнованный, старик встал и прошелся по комнате. Вернувшись к Феде, он произнес:

– Бери. Бери за семь двести.

Не веря своему счастью, Литвинов поспешно достал деньги, протянул старику. Тот медленно завернул ключ в бумагу и сказал:

– Знаешь, та старуха, что принесла мне эту вещицу, несколько раз повторила: «За этой игрушкой обязательно придет человек, которому она действительно будет нужна». Это очень странно. Три года у меня никто ее даже не смотрел. И надо же… Странно.

Федя судорожно выдохнул, ощущая себя героем пьесы, сюжет которой ему неведом, взял из рук старика ключ и, с бесконечной благодарностью посмотрев на продавца, проговорил:

– Спасибо вам большое! До свидания.

– До свидания, сынок. До свидания…

Прижав к себе драгоценную покупку, Федя выбежал из магазина и, взволнованный и удовлетворенный, поехал домой. Тайна, окружающая Ключ, обросла новыми гранями.

Теперь осталось самое трудное. Федя был уверен, что Олег запер Ключ в ящике своего стола. Больше он никуда его спрятать не мог. Если только в сейф… Но вряд ли из-за игрушки он будет лишний раз сейф открывать. Ключи от стола отчим всегда клал в карман своего халата… Предстояла тяжелая ночь.

В два часа, когда Федя был уверен, что все уже уснули, он тихо вышел из своей комнаты и стал пробираться к спальне родителей. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Феде казалось, оно стучит так громко, что может всех разбудить. Освещая себе путь тусклым фонариком, Литвинов прокрался к спальне, медленно нажал ручку двери. Со скрипом дверь открылась. Юноша замер, выждал какое-то время. Вроде, пронесло. Стараясь не дышать и одновременно задыхаясь от страха, Федя выключил фонарик, на ощупь нашел в темноте халат, небрежно кинутый на кресло. Есть! Не веря своей удаче, Литвинов осторожно вышел из комнаты, держа в руке связку ключей. Добравшись до кабинета, повернул дверную ручку. Заперто! Федя лихорадочно пробовал один ключ за другим. Какой-то должен подойти… Руки предательски дрожали. О нет!!! Очередной ключ застрял в замочной скважине. Федя попытался его достать – никак… Сейчас сломается, зараза… Прошиб холодный пот. Спокойно, спокойно, еще не все потеряно… Послышались чьи-то шаги. Федя в долю секунды выключил фонарь, вжался в стену. Кто-то прошел по соседнему коридору. Шаги стихли на кухне. Видимо, горничная. Нужно открыть, пока она не вернулась.

– Дэя, ты где? Помоги мне! – еле слышно прошептал Федя.

– Я здесь, не психуй. Постой спокойно секунду.

Мягкое тепло коснулось рук, ключ мгновенно выдернулся из скважины. Федя словно почувствовал, какой ключ нужно попробовать следующим, и – о чудо! – дверь наконец открылась.

– Спасибо! – прошептал Федя.

– Не во что, – попыталась сострить Дэя.

В кабинете Олега Федя ощутил себя намного спокойнее. Подошел к столу, с пятой попытки все же смог его открыть. Выдвинул верхний ящик и замер: поверх аккуратно сложенных бумаг лежал пистолет. Подумалось: «И он еще в чем-то меня подозревает?» Просмотрев все ящики, Федя нашел наконец артефакт. Радости не было предела. Поменяв Ключ на поддельный, юноша сунул драгоценность в карман, аккуратно закрыл стол, тихо вышел из кабинета и запер дверь. Все внутри наполнилось небывалым ликованием. Он сделал это!

Федя уже направился к спальне родителей, когда услышал еле слышный шепот Дэи:

– Отнеси сначала Ключ в свою комнату и спрячь.

– Зачем? – прошептал юноша в ответ.

– Говорю тебе, отнеси!

Федя послушно пошел в свою комнату, спрятал драгоценность в тайнике в шкафу.

Теперь нужно было вернуть ключи на место. Литвинов снова направился к спальне родителей. Уже смелее зашел, прокрался к креслу… Сунул ключи в карман халата, и… кто-то резко схватил его за руку! Федя чуть не закричал, но Олег мигом зажал ему рот и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Наташу, выволок подростка из спальни.

– Этого еще не хватало… – прошипел отчим. – А ну, идем! Пошел к себе!

Держа Федю за руку мертвой хваткой, Олег затащил его в комнату.

– Вывернуть карманы! – отчим был вне себя.

Федя, бледный как смерть, даже не понял, что Олег сейчас сказал. Мысли бились в истерике, пытаясь найти выход из ситуации. Ответить сейчас за все придется по полной. Отчим грубо толкнул его к стене, обыскал. Нашел только фонарик.

– Значит, не успел. Что ты делал в нашей спальне? – Олег вплотную приблизился к Феде. Подросток ощутил сильный запах вина, и ему стало еще хуже. Он никогда не видел Олега пьяным, но хорошо помнил случай, как однажды в праздник, выпив лишь пару рюмок вина, отчим ударил охранника, да так, что тот очутился в больнице. Причем причина тогда была и вовсе какая-то пустяковая…

– Ты глухой? – рявкнул Олег. – Что. Ты. Делал! В нашей! Спальне?!!

– Я просто… хотел… вернуть свою вещь, – Федя, сгорая от стыда, наконец нашел, что сказать.

– Какую «свою вещь»? – Олег действительно не понял.

– Ключ.

– Который ты также где-то украл?!

– Я никогда ничего не крал!

– А что же ты сейчас собирался сделать?!

– Мне нужен этот Ключ! А вы бы по-нормальному все равно его не вернули.

– Тогда скажи, откуда он у тебя?!

– Не ваше дело! Мне подарили.

– Кто?

– Какая вам разница?!

– Щенок! – Олег подошел к шкафу, резко открыл. – Я научу тебя разговаривать!

Сердце у подростка упало… Тут же пронеслась мысль, что отчим не может знать о его тайнике. Но вдруг?! Олег сдернул с вешалки ремень. Страх Феди сменился яростью:

– Не смейте!

– Еще как посмею!

– Я уйду из дома!

– Уходи! Можешь прямо сейчас.

Федя, в бешенстве, быстро пошел к двери. Олег преградил ему дорогу.

– Я еще не закончил! – прошипел он, одним движением разорвав на юноше рубашку.

Федя вновь попытался прорваться к двери, но отчим, схватив его руку словно железными тисками, бросил подростка на кровать. От удара потемнело в глазах. Федя выдохнул, пытаясь прийти в себя… Резкая боль пронзила спину… Еще… Еще… Ненависть впилась в сердце, сдавила, будто просверливая отверстия внутри. Комок подступил к горлу… В этот момент юноша реально готов был убить Олега. Гнев, бушевавший в душе, был куда сильнее боли физической. Попробовал встать, развернулся… Тут же ремень хлестнул по лицу… Подросток схватил Олега за руку, но силы настолько неравны… Отчим снова швырнул его на кровать… Следующая попытка подняться тут же пресеклась мощным ударом в челюсть…

Олег был в такой ярости, что юноша понял: сопротивляться дальше – лишь перспектива остаться инвалидом. Федя стиснул зубы. Отчим не дождется от него ни стона. Олег же точно задался целью доказать обратное, но вскоре остановился, тяжело дыша, словно только сейчас полностью осознав происходящее. Постоял так с полминуты, со злостью кинул ремень на пол и вышел быстрым шагом, хлопнув дверью.

Федю трясло. Пережитое унижение взрывалось вспышками бессильного гнева. Отчим не впервые поднял на него руку, но чтобы вот так… Юноша сейчас действительно ушел бы из дома, если б не мать.

– Больно? – Дэя теплым светом прикоснулась к щеке.

Федя промолчал. Больше получаса он пролежал, не двигаясь. Наконец почувствовал, что может сесть. На спине, на руках набухали ярко-красные рубцы. Он не позволит появиться слезам. Хватит. Стараясь твердо стоять на ногах, юноша дошел до ванны, смыл запекшуюся кровь с разбитого лица. Доплелся до кровати и лег спать.

Утром Федя проснулся с неимоверно тяжелой головой. Прихлопнул будильник, пошевелился и понял, что в школу идти он все равно не сможет. В висках стучало молотом, к спине невозможно было прикоснуться. Юноша упал обратно на подушку и снова уснул.

Не увидев сына за завтраком, Наташа забеспокоилась. Олег поморщился. Ему неприятно было вспоминать о вчерашнем инциденте.

Наташа поднялась к сыну:

– Федя, тебе в школу пора, опоздаешь, вставай… О Господи! – она замерла на месте, увидев опухшее лицо, украшенное кроваво-красными рубцами.

– В школе… подрался… – выдавил Федя в ответ на молчаливый вопрос. Только что вошедший Олег услышал эти слова и удивленно взглянул на подростка.

Взрывоопасная пауза затянулась.

– Да все хорошо, мам, – попытался разрядить обстановку Федя. – Денька два только отлежусь, ладно?

– Что значит в школе?! У тебя же вечером все было нормально!

Наташа заметила лежащий на полу ремень. Слезы хлынули из глаз, она резко повернулась к Олегу.

– Пойдем, поговорим, – Олег взял жену за руку, вывел из комнаты.

Супруги вошли в кабинет. Наташа была на грани истерики:

– Как ты мог?!! Как ты мог?!! Ты!

– Наташа, подожди, успокойся. Я застал его ночью в нашей спальне. Он пытался вытащить ключи из моего халата.

– Ложь!!!

– Это правда!

– Как он это объяснил?!

– Никак. Сказал, что хотел найти вещь, которую я отобрал у него день назад.

– Какую вещь?!

Олег подошел к столу, достал из ящика ключ. Внимательно посмотрел на него: в прошлый раз ключ почему-то казался куда более странным. Протянул Наташе.

– Что это? – нервно спросила она.

– Я бы тоже хотел знать. Меня больше интересует, где он это взял.

– Чушь какая-то. Обыкновенная игрушка, ну может, дорогая, конечно… Что он тебе сказал?

– Ничего. В том-то и дело.

– Зачем ты вообще ее забрал?!

– Как зачем?! А если это раритет? Если он вообще ее украл?!

– Никогда, ты слышишь?! Никогда не говори такого о моем сыне!!!

– У него сейчас опасный возраст, нельзя все пускать на самотек!

– Я доверяю своему сыну! Он никогда и ничего не сможет украсть!

– Тогда откуда у него этот ключ?!

– Да мало ли что! Они же еще дети, может, это игра какая-то… В конце концов, у друзей взял, подарили, купил наконец! У него же есть карманные деньги!

– Тогда почему он об этом не говорит?

– Да стесняется он сказать! У них сейчас свои тайны, свои мечты… Посмотри фильмы, которые они смотрят, почитай книги! Может у него просто быть своя жизнь! Он не обязан посвящать тебя в каждую мелочь! И какого черта ты вторгаешься в его личное пространство?! Как можно избить ребенка за то, что ты сам был не прав по отношению к нему?!!

– Какой он ребенок! Ему пятнадцать лет!

– Это не дает тебе права относиться к нему подобным образом!

Олег молчал. Он смотрел на ключ и не мог понять, что именно показалось ему столь странным и подозрительным. Действительно, просто игрушка…

– Олег, послушай. Я очень тебя люблю и не хочу тебя потерять. Но если ты еще раз поднимешь руку на моего сына, я уйду в тот же день. И больше ты меня не увидишь.

Наташа вышла, хлопнув дверью.

Олег зашел в комнату Феди. Тот, поморщившись от боли, отвернулся к стене.

– Ты… извини, я правда, наверное, перегнул палку, – Олег с трудом выдавил из себя эти слова.

Федя молчал.

– Возьми, – Олег положил на стол ключ и вышел.

Федя проспал до обеда. Проснулся от долгого звонка мобильника, надрывавшегося рядом на тумбочке.

– Але… – голова будто раскалывалась на части. Федя уронил телефон на пол, с трудом поднял, свесившись с кровати…

– Але, ты чё там? – голос Яна слышался как в тумане.

– Ян… это ты что ли?

– Ну, возможно, я. Чё с тобой случилось? Ты где?

– Да… Короче, болею.

– Простыл что ли?

– Да нет…

– А чё тогда?

– Догадайся с трех раз.

– Что, Олег? Опять?

– Да, опять.

– Вот урод! К тебе как, зайти-то можно?

– Заходи. Только от меня сегодня толку мало.

– Да я уже понял. Я часа через два приду.

– Ладно. Давай.

– Ну давай…

Федя положил телефон. Со стоном поднялся, шатаясь дошел до туалета. Потом долго ополаскивал лицо холодной водой. Стало полегче.

Юноша добрел до кровати, сел. Желудок свело от голода, но спуститься вниз, в столовую, не было сил. Федя взял мобильник, набрал мамин номер:

– Але, мам, ты где?

– Как где? Дома.

– Ты можешь попросить тетю Олю, чтобы она мне в комнату поесть чего-нибудь принесла?

– Я сама тебе принесу. Лежи. Я сейчас.

Минут через десять в дверях появилась Наташа с подносом. Поставила на тумбочку горячий бульон, пюре с куском курицы, сок. Села рядом.

– Мам, спасибо! – Федя набросился на еду.

– Ты как? Может, врача вызовем?

– Не надо. Само пройдет.

Наташа осторожно отодвинула прядь непослушных волос со щеки сына, обнажив распухший красный шрам. На глаза навернулись слезы.

– Хочешь, я уйду от Олега? Будем жить вдвоем, как раньше.

Федя удивленно поднял глаза на мать:

– Мам, ты этого хочешь?

Наташа промолчала.

– Не надо из-за меня ломать себе жизнь, – продолжил Федя, хотя идея уйти от Олега была самой лучшей и замечательной идеей, какую только можно представить. – Я со своими проблемами как-нибудь сам разберусь.

– Федя, пойми: ты для меня важнее. Всегда.

– Я знаю, мам. Да не переживай ты. Фигня это все, – у Феди почему-то комок подступил к горлу.

– Я тебе мазь купила… утром сегодня, – голос Наташи был осевшим и расстроенным. – Когда поешь, компресс сделаем. Ладно?

– Ладно.

Когда Федя наконец пообедал, Наташа еще долго с ним возилась, накладывая компрессы с мазью на спину и на плечи. Федю жутко это раздражало, но, понимая, как сейчас тяжело у матери на душе, он молча лежал и терпел эту скучную и крайне неприятную процедуру. При первом прикосновении мазь невыносимо жгла воспаленную кожу, потом, правда, становилось легче. Когда Наташа подносила к спине очередной кусок марли, у Феди внутри все сжималось от ожидания новой порции боли. И чем дальше, тем больше процедура походила на долгую и мучительную пытку.

– Мам, может хватит? – не выдержал наконец Федя.

– Потерпи, еще немного, – Наташа поднесла еще один кусок.

Федя впился зубами в подушку, чтобы не застонать. «Вот ублюдок Олег! – мысли сгорали от ненависти. – Как теперь в школу идти с такими шрамами? Ведь сразу это не заживет, долго будет проходить… Вот черт! Блин, в эту мазь кислоту серную что ли добавили?! Разговоры опять в школе пойдут…» Еще кусок… Федя задержал дыхание, зажмурился… Жутко захотелось просто заорать. Наверное, стало бы легче.

– Очень больно? – наклонилась Наташа.

– Нормально, – с трудом выдавил Федя.

– Сейчас последняя – и все.

– Угу, – Федя снова стиснул зубы, несказанно радуясь окончанию пытки.

– Все, – Наташа выпрямилась. – Полежи так полчаса, я потом приду, сниму. Федя бессильно опустил голову на подушку. Наконец-то.

Наташа вышла из комнаты, оставив его одного. Боль утихла. Мазь, словно чудодейственный эликсир, охлаждала и успокаивала. Федя лежал, тупо глядя в одну точку. Мысли текли свободным потоком. Скоро Ян придет. Феде не хотелось сегодня его видеть. Было очень стыдно. Вчерашний поступок Олега не укладывался ни в какие рамки. Литвинов выдохнул. Картины прошедшей ночи навязчиво всплывали перед глазами. Пережитое унижение билось черным сгустком обиды где-то в груди. И почему у него не хватает сил справиться с отчимом?! Подросток с удовольствием представил, как он бьет Олега, и тот падает от удара… Только в реальности это вряд ли получилось бы.

Олег действительно был мужчиной очень высоким и крупным, крепкого атлетического сложения. Федя ростом даже близко не доходил ему до плеча. Рядом с Олегом он смотрелся совсем мальчишкой. Они настолько разные… Юноша немного приподнялся на локтях, взглянул на свои руки – типичные руки пианиста, аристократичные, чуткие, с длинными, подвижными пальцами. Вспомнил руки Олега – сильные и крепкие…

Снова гнев всколыхнулся языками пламени. Как можно вообще так относиться к человеку?! Хотя… Надо сказать, на этот раз конфликт не без причины. Но не так же все решать! И вообще, какое право он имел забирать Ключ?! За подобными размышлениями время пролетело незаметно. В комнату снова вошла мама.

– Ну все, отмучился, – Наташа осторожно, кусок за куском, принялась снимать марлю.

Послышался звонок в дверь. Федя встрепенулся.

– Это Ян, наверное, – подросток быстро вскочил с кровати и направился к шкафу.

– Ты куда? – недовольно спросила Наташа, поднимая с пола куски марли. – Хоть бы снять дал до конца!

– Ой, извини, – Федя только сейчас заметил, что уронил компрессы. – Я рубашку надену. Подожди, я сейчас подниму.

– Да ладно, – Наташа уже и так все собрала. Она мягко улыбнулась сыну и вышла.

Подросток выхватил из шкафа первую попавшуюся рубашку, надел, морщась от боли. Еще не хватало, чтоб Ян это видел.

Через минуту в комнату вошел Шабуров. Присвистнул, взглянув на Федю:

– Ни фига себе! Чем это он тебя?

– Неважно, – Федя поморщился. Он уже видел себя в зеркале: лицо рассекали две широкие ярко-красные полосы.

Ян все понял и тактично возмутился:

– Не, ну Олег реально идиот! Что у вас случилось-то?

Вопрос застал Федю врасплох. Рассказать Яну про Ключ? Особенно про то, где он его взял? Как же он раньше об этом не подумал!

– Да… Давай потом расскажу. Не хочу сейчас. И так все бесит, – выкрутился он.

– Ну ладно… – Ян не стал докапываться. – Я вчера игру новую купил. Попробуем?

– Давай.

Включили ноутбук, сели. Ян удобно расположился, откинувшись на спинку кресла. Федя с завистью посмотрел на него, сел, наклонившись вперед, опустив локти на колени. Однако вскоре игра настолько увлекла его, что он позабыл обо всех своих неприятностях.

Литвинов три дня провалялся в постели. Ему до чертиков надоело лежать на животе, а повернуться даже на бок было больно.

Наташа не разговаривала с мужем. Спать уходила в комнату для гостей. Олег ходил мрачнее тучи. Он каждый день пытался поговорить с женой, но Наташа ничего не хотела слушать. Произошедшее виделось ей чем-то из ряда вон выходящим, чудовищным, ужасным, и простить супруга она не могла. Олег все дольше засиживался в столовой и пил виски.

Очередным вечером Наташа вошла в комнату и… остановилась на пороге, широко раскрыв глаза. Вся комната была заставлена вазами с пышными букетами роз. Белые, розовые, алые… невозможно много, штук сто пятьдесят. В воздухе разливалось чарующее благоухание. Посреди комнаты стоял Олег. Он медленно подошел к супруге и тихо сказал:

– Я не уйду, пока ты не простишь. Я тебе клянусь, никогда больше пальцем его не трону.

Наташа невольно улыбнулась, но тут же попыталась скрыть улыбку:

– Я не прошу тебя его любить. Но можно же просто относиться по-человечески.

– Я боюсь этого возраста, Наташ. Ты ведь знаешь Рому. Его сыну было пятнадцать, когда он умер от передозировки. И после того случая, помнишь, я не могу Федьке доверять полностью. – Олег взял Наташу за руку, супруги сели на диван. – А тогда я спросонья подумал сначала – воры залезли. Потом когда увидел, что это он… Еще и ключ этот… У Ромы ведь также начиналось. У него сын красть начал, вещи из дома стали пропадать. Он до последнего не верил. Все пытался сына оправдать в своих глазах.

– Неужели ты не видишь, что Федя не такой?

– Ты мать и воспринимаешь его по-другому. Ты все видишь сквозь розовые очки.

– Нет. Нет, Олег, ты не прав.

– Я очень надеюсь, что не прав, – Олег перевел дыхание. – Но в данной ситуации, я считаю, просто необходимо было поговорить с ним по-мужски.

– Это ты называешь «по-мужски»?! – вспыхнула Наташа.

– То есть ты считаешь эту ситуацию нормальной?

– Я не считаю ситуацию нормальной. Но тебе не приходило в голову, что для него этот предмет мог быть очень важен? И он просто не видел другой возможности его вернуть? А ты сам считаешь нормальным то, как ты с ним поступил? И вообще, знай: мне ты сделал также больно, как и ему.

– Ну Наташенька… – Олег, понимая, что так разговор снова зайдет в тупик, ласково заглянул жене в глаза, – ну прости… Хочешь, я для тебя с лестницы упаду? Мне тогда тоже будет больно.

Наташа не выдержала и рассмеялась: Олег сейчас был похож на огромного льва, который подлизывается к хозяйке, как котенок.

– Мне еще только этого не хватало, – уже миролюбиво сказала она.

– И вообще… Я вроде ничего у него не отломил, повреждения поверхностные…

– Давай без черного юмора, – прервала мужа Наташа.

– Ладно. Давай серьезно. На самом деле, что ты делаешь из него девчонку? Эта твоя «музыкальная школа» непонятно в кого его превращает. Что за занятие для парня? И волосы ему обстричь надо.

– Олег…

– Что «Олег»? Машинкой подстричь, один сантиметр оставить – и прекрасная стрижка! Хоть на парня будет похож.

– Перестань, – Наташа улыбнулась. – Зачем ты равняешь его под себя? Он совершенно другой. Давай позволим ему просто быть собой.

– Ради тебя я готов даже на это.

Не успела Наташа ответить, как Олег ее обнял, нежно и страстно поцеловал. Примирение свершилось.

После вынужденного перерыва Федя вернулся в школу. Шрамы на лице, хоть и стали уже не такими красными и воспаленными, все равно были слишком заметны. Как Федя и предполагал, Бочков при первой же встрече обрадованно его оглядел:

– Что, Литвинов, опять за наркотики взялся? Я смотрю, папочка старинные воспитательные меры принимает? Подожди, дай догадаюсь. Розги? Плетка? Ах да! Как же я сразу не сообразил! Проверенное советское средство от плохого поведения: ремень!

Рядом с Бочковым стояла Рашевская… В висках застучало, в глазах помутнело от ярости… Удар был бы очень сильным, если б не одно обстоятельство: стоявшие сзади Поносов и Кравченко (еще один кадр из свиты Костика) крепко схватили Федю за руки. Литвинов дернулся изо всех сил и чуть не закричал от боли: шрамы на плечах еще не зажили до конца. Этот факт не ускользнул от внимательно-насмешливого взгляда Бочкова.

– Да, хорошо твой папочка постарался. Молодец! Передай ему мою личную благодарность.

– Костя, прекрати! – возмущенно прервала его Рашевская.

Бочков повернулся к девушке и понял, что сделал глупость. Его действий она явно не одобряла. Быстро сориентировавшись, Костик небрежно кинул своим приятелям:

– Ладно, свободен.

Те тут же отпустили Федю, беспрекословно повинуясь приказу хозяина. Литвинов задыхался от ярости. Ирина, понимая, что сейчас произойдет, мягко положила руку ему на плечо:

– Федя, не надо. Пожалуйста.

Литвинов, тяжело дыша, опустил глаза. Он не мог на нее смотреть. Было слишком стыдно.

– Ирин, пойдем, – Бочков взял девушку за руку, и они смешались с толпой в коридоре.

Федя отошел к окну, облокотился на подоконник, глядя сквозь натертое до блеска стекло. За окном шел проливной дождь. Грязь, слякоть, остатки желтых намокших листьев на деревьях… Тонкие капли нервно скатывались вниз по стеклу. Стекло по стеклу… Юноша усмехнулся невольно всплывшей игре слов. Если бы можно было вылить куда-то, подобно тому как дождь проливается из тучи, уже корнями вросшие в сердце обиду и боль… Он ведь знал, что именно так все и будет. Как же он ненавидит Олега! Он никогда ему этого не простит. Ни-ког-да.

Зазвенел звонок. Юноша встрепенулся, взял сумку и, все еще остывая от пережитого унижения, поплелся в класс.

Еще несколько дней Литвинов ловил на себе насмешливые взгляды и кожей ощущал за спиной перешептывания в свой адрес. Потихоньку к уродливым шрамам все пригляделись, и тема себя исчерпала. Потом шрамы исчезли совсем, жизнь вошла в прежнюю колею, все забылось, но Федя понимал, что сам он вряд ли когда-нибудь забудет.

По вечерам Федя все чаще доставал из шкафа Ключ и долго рассматривал его. Юноше казалось, в нем так много зашифровано… Знаки, символы, причудливо изгибающиеся линии словно пытались рассказать ему что-то очень важное… Недоступную простым смертным тайну… Порой Феде казалось, будто Ключ живой и он дышит, а внутри его слабо бьется сердце.

– Дэя, скажи… Как ты думаешь, что это? – спросил он в один из таких вечеров.

– Думаю, тебе дадут возможность найти разгадку.

– Но ты ведь знаешь?

– Знаю. Но рассказать тебе не могу. Скажу только одно: от Ключа зависит очень многое. Береги его. Это крайне важно, – почему-то голос Дэи стал надломленным и грустным.

– Для чего важно?

– Не спрашивай. Недоступное людям скрыто не просто так и должно оставаться тайной.

– Я должен сам разобраться?

– Ты никогда не разберешься сам, не пытайся.

– Но…

– Дождись следующих туров. До сих пор не могу понять, кто придумал Игру и зачем ты им нужен.

Федя достал второй, поддельный, ключ, который вернул ему Олег:

– Посмотри, как похожи. Ведь наверняка тот, кто сделал эту игрушку, тоже держал настоящий Ключ в руках?

Дэя долго молчала.

– Возможно, – наконец произнесла она каким-то странным голосом.

Федя понял, что знает она гораздо больше, чем говорит, но настаивать не стал.