Текст книги "Жена из России"

Автор книги: Ирина Лобановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Бабушка вышла из кухни и подозрительно, с недоумением уставилась на нежданного гостя.

Так вот она какая, далекая любовь отца... Володя прислонился к стене. Он знает ее только по фотографии... Изменилась, конечно, но до сих пор все такая же запоминающаяся...

– Добрый вечер! – сказал высокий незнакомец. – Я – Владимир Любимов...

Инна Иванна вздрогнула и затеребила фартук. Она почему-то никогда не думала о подобном варианте... Этому полоумному пришло в голову сюда явиться... А вдруг сейчас примчится Маська?.. Она ведь тоже совершенно непредсказуема...

– Дядя Володя замерз и хочет есть. Он вообще мог обморозиться, и он голодный, – вмешался всегда отлично ориентировавшийся Антошка. – Мы пообедаем вместе, да, бабуля?

И он ласково прижался к любимой бабушке. Настоящий плут...

– Дядя Володя?.. – растерянно повторила Инна Иванна.

– Ну да! – сказал Антон. – Раздевайтесь! У нас всегда тепло и чисто. У меня супер-бабушка! Вы с ней еще не знакомы?

Подлиза... Кто тут с кем еще не знаком... Инна Иванна автоматически кивнула гостю и поспешила на кухню. Ребенка все равно надо кормить...

Антон тем временем мастерски вживался в роль хозяина.

– У бабушки необычная квартира, просто необыкновенная! – рассказывал он и показывал свое жилище осматривающемуся вокруг Буратино. – Двухэтажная! Ни у кого такой больше нет! Я сюда приводил на экскурсии весь класс. И ребят из параллельных тоже. Ну, конечно, не всех сразу, а то у бабушки случился бы инфаркт. Она и так все время жалуется на давление. Они ходили ко мне группками: по двое-трое.

– А мама здесь часто бывает? – спросил уже вполне освоившийся дядька.

Антон замешкался с ответом. Что лучше: соврать или сказать правду? Мама о подобном случае не предупреждала. И, конечно, о самом визите длинноносого тоже.

Выручила бабушка, появившаяся из кухни с тарелками.

– Тоша, помоги мне накрыть на стол! Мы пообедаем здесь. А то на кухне как-то надоело!

Антон с готовностью отправился помогать, а гость сел в кресло. Он ловил на себе изучающие, пристальные, быстрые взгляды Инны Иванны. Сын совершенно не похож на отца... Только рост... Что нашла в нем Маська, безумная? У нее всегда с детства была ненормальная болезненная фантазия...

Антон продолжал с удовольствием играть роль хозяина дома. А что делать, если такая всегда болтливая бабушка внезапно почти онемела?..

Он с аппетитом отхлебнул суп и завел дипломатический разговор.

– Дядя Володя, а вас прикалывает, когда люди дают друг другу собственный адрес электронной почты? Они говорят: "Иванов – собака – мэйл-ру", "Петров – собака – яндекс-ру"! Такая бескомпромиссная самокритика!

Гость засмеялся.

– Интересное наблюдение! А я никогда не обращал на это внимание. Любишь компьютер?

– Кто же его не любит? – солидно заметил Антон. – А вы в них хорошо разбираетесь? А то у меня комп начал кушать буковки. Наверное, вирус. У вас нет мастера? Терять тексты неохота!

– Тоша... – прошептала Инна Иванна.

Володя улыбнулся ей.

– Был, – сказал он. – Надо ему позвонить. Ты мне напомни попозже.

Антон кивнул и продолжил беседу, кинув на дядьку выразительный взгляд.

– Как вам нравится бабушкин обед?

Приходится напоминать и об этом... Раз уж у лохматого нет памяти... Ведь просил же он его...

У дядьки вытянулось лицо, даже нос стал еще длиннее, и он виновато взглянул на Антона.

– Тебе крупно повезло лопать такую вкуснотищу каждый день! Инна Иванна, а как же у вас выглядит праздничный стол? Например, новогодний? Я даже представить себе не могу его великолепия!

Инна Иванна смутилась. Антон довольно улыбнулся.

– А вы приходите к нам на Новый год – и увидите! – гостеприимно пригласил он и подвинул гостю тарелку с сыром.

– Мой любимый, с плесенью – объявил он. – Как вы к нему относитесь? Мама его просто ненавидит! Так вы придете?

Носатый замешкался с ответом. Антон внимательно наблюдал за ним.

– Я... вообще не очень люблю сыр, как-то равнодушен... – пробормотал он. – А про Новый год... Это хорошее предложение...

– Тоша... – снова робко вставила бледная бабушка, стараясь не встречаться глазами с гостем.

Да и он тоже к этому не особо стремился.

– Называется "дор-блю". По-английски "голубая дверь". Или синяя. Как вы думаете, почему? – спросил Антон.

Дядька растерянно пожал плечами.

– А вы вообще-то английский понимаете? – продолжал допрашивать Антон.

– Вообще-то да! – кивнул дядька.

– Лучше мамы или хуже?

– Конечно, хуже! – с готовностью отозвался дядька. – До маминой болтовни на инглише мне далеко!

Антон удовлетворенно улыбнулся.

– Тоша, дай человеку поесть! – вновь вмешалась Инна Иванна. – Ты просто не закрываешь рот!

– Ты тоже! – не остался в долгу внук. – Уже полчаса без конца "тошкаешь"! Сплошная тошниловка! Надоело! Опять давежка! И разве он не ест? Посмотри, сколько уже всего уплел!

Взрослые засмеялись. Инна Иванна снова отвела от Володи виноватые глаза. Антон вышел из комнаты, притащил откуда-то из своих запасников две банки пива и водрузил их на стол.

Бабушка ужаснулась.

– А что вы любите пить? – поинтересовался у гостя Антошка и, не дожидаясь ответа, пустился в объяснения: – Я тут как-то задался вопросом: почему старшеклассники в основном пьют именно пиво? И понял. Водка для них – это уж слишком. Вино – дорого. А пить газировку – не по-мужски! Что в результате остается? Пиво! Недавно я позвонил домой приятелю и говорю его отцу, наверное, он подошел: "Это морг? Попросите, пожалуйста, Петю с пятой полки!"

Инна Иванна онемела. Володя усмехнулся.

– А он мне отвечает: "Вот незадача, Петю как раз полчаса назад на кремацию увезли. Сейчас часа три, да? Вы позвоните, пожалуйста, где-нибудь к шести, я думаю, он уже вернется". Попался мужик с юмором!

Инна Иванна уже собиралась произнести свое очередное укоризненное "Тоша!", как в передней щелкнул в дверях ключ, и в комнату заглянула румяная с мороза Маша.

– Привет, ребята! Ну, как вы тут... – весело начала она и осеклась.

Инна Иванна снова побледнела и беспомощно взглянула на дочь. Масяпка, родненькая...

Здорово, прямо немая сцена из "Ревизора"! – восхитился Антошка, с любопытством оглядывая всех действующих лиц.

– Видишь ли, когда нет другого выхода, ищут другой вход, – сказал Володя. – Поскольку у меня только одна жизнь... И у тебя тоже.

И встал ей навстречу.

Бертилу позвонил Леонид.

– О! – изумился швед. – Не ожидал тебя услышать... Очень приятно. А как ты меня нашел?

– Взял у Марии телефон. Чего же проще? – подивился Бройберг шведской недогадливости. – Как живешь?

– Как спортсмен: бегу, падаю, встаю и бегу дальше, – объяснил Бертил.

– Да мы все так, без исключения! – усмехнулся Леонид. – Я думал, у тебя наметилось что-нибудь новенькое. И оно налицо: по-моему, ты хрипишь...

– Верно, – охотно взялся рассказывать Берт, – я очень сильно простудился в летнем домике и болею почти с самого моего возвращения в Стокгольм.

– Ну, какие сейчас могут быть летние домики! – хмыкнул Леонид. – Ты явно поторопился. До лета далеко. Я звоню тебе с работы, фирма оплатит мой разговор, но все же слишком увлекаться нам не стоит. У меня есть к тебе деловое и на редкость удачное предложение...

Швед насторожился. Бройберг почувствовал его замешательство даже по телефону и на таком расстоянии.

– Я слушаю тебя, Леонид, – наконец бесстрастно и корректно произнес Берт.

– Ты не передумал жениться на русской? – с ходу приступил к решению основной проблемы Бройберг.

Бертил молчал. Конечно, Леонид застал его врасплох своим неожиданным и довольно бестактным вопросом. До Бройберга доносилось тяжелое больное дыхание. Небось, воспаление легких схватил мужик... Понесла же его нелегкая зимой гулять на морском берегу!..

– Видишь ли... – начал швед, пробуя понять, в чем дело. – Ты звонишь по просьбе Мари? Как она там?

Леонид поморщился. Получалось нехорошо... А он здорово запал на Машку... Они оба запали одинаково... Роковая баба...

– Живет себе помаленьку, – буркнул Бройберг. – Прости, но я звоню по собственной инициативе.

– Я так и думал, – сказал Бертил. – Но кроме Мари у меня нет в России невесты. Я никого не знаю, письма давно не приходят... Да и зачем они мне?

– Письма тебе действительно ни к чему, а вот русская жена не помешает! – бодро заявил Леонид. – На одной Марии Россия не оканчивается! Ты помнишь мою Леночку? Ну, мы еще встретились тогда все вместе в метро...

Швед задумался. Он явно забыл не интересную ему Лену. Память с трудом вчерне набросала неясный, размытый московским снегом облик хорошенькой робкой девчушки.

– Да, немного припоминаю, – неуверенно ответил он. – Такая симпатичная девочка с большими глазами...

– Вот-вот! – обрадовался Бройберг. – Она самая! Славная девочка! Послушай меня, Берт... И постарайся понять правильно... Я очень виноват перед ней... Да и перед другими тоже... Но речь не о них! Я хочу ей помочь. Ты, судя по всему, хороший человек, мне Мария много о тебе рассказывала...

Ленька нагло врал.

– У тебя, несмотря на два развода, дружная семья, добрая и умная мама, птички и собачки... Благородное семейство. Лена туда впишется в два счета, ты будешь с ней счастлив, я тебе гарантирую! Заодно осчастливим и ее папочку. Ты меня понял, Берт?

Озадаченный швед молчал. Русский журналист его просто огорошил... Разве так легко делаются такие дела?.. А впрочем, именно так они и делаются...

– Но она слишком молода для меня... – нерешительно сказал Бертил.

Леонид понял, что он близок к желанной цели.

Знал бы швед, чего ему стоило уговорить Лену!..

Сначала загремели не лишенные оснований непрерывные истерики в сопровождении бурных упреков. Выяснять отношения Леонид быстро устал и, притомившись, решил оставить все, как есть. И тут неожиданно, с ненавистью взглянув на подлого сутенера и мерзкого развратителя, (ее собственные определения!), Леночка передумала и враждебно объявила, что согласна ехать за рубеж и выйти замуж за кого угодно, даже за огородное пугало, лишь бы больше никогда не видеть эту отвратительную толстую Бройбергову рожу!

– Ну, зачем же сразу за огородное... – пробормотал Леонид. – Мы отыщем тебе кое-что посимпатичнее...

Теперь осталось обработать шведа. Тоже задача не из легких. Но куда проще, чем уломать Елену.

– Не так уж она и молода, – объяснил Бройберг. – Просто отлично выглядит. Но это только повышает твой престиж. У тебя будет вечно юная жена. Блеск! А вообще, если не хочешь жениться на ней сам, можешь сосватать ее своему сыну. Ему ведь, кажется, тоже требовалась жена из России? Я предлагаю тебе отличный вариант, лучше не найти!

– У меня уже была жена по имени Эллен... – продолжал колебаться Бертил.

– Ну и что? – изумился Леонид. – Имя не нравится? Нехорошие ассоциации? Подумаешь, причина! Зови ее для разнообразия просто Лена – и все! Или вообще переименуй. Пусть она, например, станет какой-нибудь Чучей либо Пусей! А еще проще обращаться к ней "дорогая". У вас там это принято. И не придется валандаться с ее именем и стараться его запоминать!

Берт засмеялся.

Воодушевленный Бройберг перешел к формальностям и практической стороне вопроса.

– Все проблемы с ее визой и билетом я улажу здесь сам. Твоя задача – встретить ее и полюбить. Какие сложности? Зато моя душа будет спокойна за будущее этой юной леди...

– Ты решил мне ее продать?

Швед догадлив и логичен. Ну и что особенного в намерении Леонида?..

– Не продать, а подарить, – поправил его Бройберг. – Иначе я потребовал бы перевести деньги на мой счет... Мы все здесь теперь, и уже довольно давно, превратились в продавцов и покупателей. Не знаю, как там у вас, но у нас совершилась громадная перестройка, в результате которой ценность жизнь свели к нулю, а ее смысл извратили до неузнаваемости. Но не будем о грустном! Мы с тобой договорились?

– Ты очень практичен, Леонид, – дипломатично заметил швед.

– Ты тоже! – отозвался Бройберг. – Только такой человек может искать себе жену в России. Это дальновидная и разумная политика! Два пишем, пять в уме... Так я присылаю тебе Лену?

Бертил вздохнул и снова замялся.

С одной стороны, вся семья Хардингов с нетерпением ждет эту таинственную русскую невесту, прямо мечтает ее увидеть... С другой стороны... Он одинок, несмотря на жен и сыновей... Ма Берта далеко немолода... Потом ему придется хоронить старых собак и кошек и покупать новых... Все, что ему осталось... Повторить эксперимент с письмом в русскую газету он ни за что не отважится. Это чистое безумие. А значит... Значит, Леонид прав...

– Присылай, – сказал Бертил. – Позвони, когда она прилетит, чтобы мы со Свеном ее встретили. Окей?

– Окей! – облегченно выдохнул Леонид. – Ты снял страшный, почти могильный камень с моей души... Я позвоню!

22

Инна Иванна засуетилась, торопливо вскочила со стула и, быстро собирая со стола грязные тарелки, предложила:

– Вы оставайтесь здесь, а мы с Антошей пойдем по своим делам! Тоша!..

Она грозно и выразительно взглянула на внука.

– Ты опять "затошкала"? Как надоело! Мама, ты надолго?

Инна Иванна махнула рукой и поспешила на кухню.

Антон подошел к матери и тесно прижался к ней, любовно и преданно, в расчете на внимательного зрителя, заглядывая в глаза. Искоса он наблюдал за реакцией дяди Володи. Пусть знает, как Антон привязан к матери, а она к нему! На всякий случай. Это никогда не помешает, особенно если у тебя мать слишком часто меняет кавалеров.

Маша посмотрела на него изумленно – сын не часто баловал ее своими объятьями – и ласково взлохматила его волосы.

– Надолго? Может быть, навсегда... Что уж теперь...

Она взглянула на Володю. Он стоял рядом, рассматривая ее в упор. И снова эти словно подтаявшие в тепле черные зрачки...

– Как ты меня нашел?

– Ищите – и обрящете... – отозвался он. – Я следовал этому совету.

– Но его давали совсем по другому поводу, – заметила Маша. – Антоша, пожалуйста, пойди к себе наверх, нам надо поговорить...

Антон чуточку помедлил.

– Не забудьте про компьютерного мастера! – сказал он. – А то, я вижу, у вас с памятью слабовато! Как у бабушки. Мама, может, ты не будешь выгонять хотя бы этого? Он вполне ничего! Смотрибельный! И мне нравится! А машина у вас какая? "Ауди" или "Тойота"? У Бертила была "Вольво". Тоже ничего... И собака у него, эта... как ее... шницель-птуцер!

– Ризиншнауцер! У него никогда не было такой породы! Убирайся вон! – застонала Маня. – Немедленно! Иначе будет плохо!

– На ребенка орать нельзя! – заявил сын. – Существует даже Международная Декларация защиты детских прав! Я недавно узнал.

– Я тебе сейчас покажу такую декларацию, что больше вспоминать о ней не захочется! – прошипела Маша и осуждающе посмотрела на хохочущего Вовку.

Рисковать дальше Антон разумно не стал и весело поскакал наверх, прыгая через две ступеньки.

Маша сняла шубку и сапоги, размотала шарф и устало опустилась в кресло. Володя с готовностью сел напротив и подвинул к ней оставшиеся на столе миски с сыром и колбасой.

– Ты хочешь есть? Тебе налить чаю? Или принести суп? Очень вкусно!

– Я смотрю, ты здесь без меня здорово, в один момент освоился! – недобро заметила Маня. – Прямо хозяин в доме! Знаменитый и нигде не теряющийся мальчик Вовочка!

– Не надо так, – попросил Володя. – Я этого ничем не заслужил! Оскорбление – самый примитивный выход, когда раздумываешь, что лучше сказать.

Маша закусила губу. Он прав... Разве он в чем-нибудь виноват?.. Он боролся, как мог, и вел себя, как получалось, и чувствовал, как умел... Что плохого он совершил?.. А она?.. Они не совершили ничего плохого...

Маша молчала, уставившись в стол. Володя осторожно взял ее за руку.

– Длиннушка... – он медленно перебирал ее пальцы, – объясни мне, в чем ты видишь проблему? У нас не будет детей, ты сама этого не хочешь, что же тогда так пугает тебя? Кузины...

– Я прекрасно все знаю про кузин! – прервала его Маша и выдернула свою ладонь. – Но это двоюродные сестры, а не...

Она снова осеклась.

– Родители преподнесли нам с тобой шикарный подарок ко дню рождения! Мне очень нравится их находчивость и своеобразие! Я только немножко сомневаюсь в их порядочности!

Вовка пожал плечами.

– Порядочность? Она здесь ни при чем. Любовь слишком часто очень далека от любых нравственных принципов. Люди просто не задумываются об этом: они любят, забыв обо всем и потеряв голову!

Маша подвинула к себе тарелку с пирожками и надкусила один.

– Замечательное оправдание! Забыв обо всем... Но если ты еще окончательно не потерял свой разум, будь добр, принеси мне чаю, как обещал. И еще что-нибудь... Очень хочется есть...

Володя мгновенно встал.

– У тебя на редкость красивая мать...

– Ну, конечно, как же иначе... – пробурчала Маня. – Разве наш общий дипломат влюбился бы в замухрышку?.. Подумай сам...

Вовка усмехнулся и вышел. Маша заметалась, хотя сидела неподвижно, как столб, тупо изучая свои руки. Ни одной путной мысли... Их словно вымыло напрочь заодно со всеми ощущениями. А оставшиеся рвутся, словно гнилые нитки, не желая иметь со своей хозяйкой ничего общего... Что ей теперь делать? Господи, один и тот же неотвязный вопрос...

Почему-то она не думала, что Вовка ее найдет. Поищет – и успокоится... Она ошиблась. Но все будет хорошо, даже если все будет плохо...

Володя прикатил столик на колесах, который Маша осмотрела очень мрачно. Ишь, как мать расстаралась... Явно для дорогого гостя... Хотя он уже ел... Все равно напоказ. Зачем?.. Зачем они все обманывают, лицемерят, сочиняют действительность?.. Маня тоже ее всегда сочиняет, но, по крайней мере, безопасно для окружающих. Детское, глупое: "Я иду по ковру, ты идешь, пока врешь, вы идете, пока врете..." Они все шли к ней. И чем ближе подходили, тем отодвигались от нее дальше и дальше...

– Можешь откусить от булки, – предложила Маша. – За компанию... Хотя тебя уже здесь, судя по всему, обкормили...

Вовка охотно сел рядом и ловко наколол на вилку кусок мяса.

– И здоров же ты есть! – неласково заметила Маша. – Только подавай! Хорошо еще, что все калории убегают в длину, а не в ширину. Иначе магазин "Три толстяка" был бы тебе давно обеспечен!

– Таким родился! – жизнерадостно поделился Вовка. – Обжора от природы! В роддоме через десять минут после появления на свет уже сосал пеленку. Акушерки обхохотались! Мать рассказывала.

Он запнулся. Маня совсем озлобилась и захмурела.

– Еще чего вспомнишь интересненького? – пробормотала она. – Из собственной биографии... Я тоже могу впасть в младенческие воспоминания. Как меня, например, пытались подменить в роддоме. Принесли матери ребенка, она смотрит: а младенец за ночь из черненького стал рыжим! Наверное, покрасился... Медсестра перепутала. Бежит и кричит: "Мама, не кормите, это не ваша девочка! Я вашу сейчас принесу!" А может, ты поделишься воспоминаниями об отце? О нашем общем отце! Я бы с удовольствием послушала. Ведь я совсем его не знаю, а вы на пару с Инной Иванной упорно прячете его от меня!

Володя положил на стол нож и вилку, грубовато взял Машу за руки и резко повернул к себе.

– Так дальше продолжаться не может! И ты сама это прекрасно понимаешь! И не только ты. Я пришел, чтобы выслушать тебя, наконец, и добиться более менее приемлемого решения! Обоюдного, а не твоего личного. Меня от твоей самостоятельности уже воротит! Матриархат был придуман для того, чтобы люди осознали женскую беспомощность и в полной мере насладились ее результатами. Мышонок...

Он взял в ладони ее лицо. "Господи, не охнуть, не вздохнуть..."

Вовкины глаза были так близко к Маше, что она поняла: еще одна секунда – и вся ее твердость, непреклонность, решимость полетят в тартарары. Ей не выдержать больше ни близости этих глаз, ни его родного любимого запаха, ни прикосновений его пальцев... Володя отлично знал об этом и как раз на это рассчитывал.

– Ты хочешь не выслушать, а объяснить мне то, чего не понимаешь сам... – пробормотала Маша. – У тебя не получится, это вообще удается очень немногим...

– Ты глупый и недобрый мышонок... Вдобавок чересчур своевольный... Пожалей Вовку... Увы, легкий жанр оказался нелегким...

Он вполне сознательно пользовался запрещенными приемами, с удовольствием играя на самых тонких струнах и наслаждаясь своей безграничной властью. Но всего-навсего в данный конкретный момент... Его власть оборвется, едва он выйдет за порог этого дома. Поэтому он должен выйти отсюда победителем. Или не выйти никогда. Он шел тяжелой дорогой своего отца, разделив его любовь чуть ли не к той же самой женщине... Ведь мать и дочь – это почти одно и то же... Хотя Маша совсем не похожа на Инну Иванну... Она как раз похожа на его отца... На их общего отца...

Почему он осенью не проводил ее до электрички?.. Зачем остановил, задержал, почти силой вернул домой?.. Ведь было все очень просто... И сейчас бы им не пришлось так терзаться, отчаянно пытаясь придумать подходящее всем решение...

Но он не мог тогда ее отпустить... У него не хватило на это сил... Хватит ли их у него теперь, чтобы возвратить Машу снова?..

– А как ты сумеешь объяснить все отцу? – прошептала Маша и потерлась щекой о его пальцы. – А тебе известно, что Инна Иванна до сих пор видится и перезванивается с ним? Например, звонит ему в Нью-Йорк?..

От неожиданности Володя выпустил из рук ее лицо. Звонит отцу в Нью-Йорк?.. Значит... Значит, они никогда не расставались?.. И просто снова ловко водили всех за нос... Вновь пригодились носы и еще раз подтвердилась Вовкина теория об их незаменимости...

– А ты думал, что знаешь все? – Маша отломила кусочек пиццы. – Помнишь, как ты меня убеждал в том, что у родителей обязательно должны быть тайны, и детям ни к чему ими интересоваться? Тогда почему же ты так огорошен?.. Жаль, что ты не принес мне сегодня шоколад... Было бы неплохо...

Наверху у Антона истерично завопила какая-то музыкальная, по обыкновению роковая группа. Володя медленно провел пальцами по Машкиной яростно жующей щеке.

– А как же мать? – неуверенно спросил он.

– Ага, вот видишь! Теперь "как же мать"! Быстро ты переключился с наших отношений на родительские! Тебя больше не волнует, как мы будем жить дальше? Какое мне дело до всех до вас, а вам – до меня...

– Но их проблемы, в общем-то, наши... И наоборот... – пробормотал Володя. – Это же ясно... Они их создали – им их и распутывать! Давай предложим им такой вариант. А что, по-моему, ничего! Вполне подходяще! Соберем их всех вместе, посадим за круглый стол переговоров и попросим обсудить сложившуюся по их вине ситуацию.

– Всех – это кого? – поинтересовалась Маша, подкладывая себе спагетти. – Павел Петрович, который меня вырастил, в нашей разборке ни к селу ни к городу. Он ничего не заваривал и вообще сидит себе теперь тихо возле своей апельсиновой тетки, напоминающей бегемота на отдыхе. Твою мать тоже трогать нельзя: зачем зря травмировать несчастного человека? Она любит отца?

Вовка потер переносицу.

– Не могу ответить на твой вопрос... Не знаю... Когда-то думал, что да... Но, похоже, это только видимость. Просто они всегда были вместе: дипломат не может нигде появляться и жить без жены. По ее просьбе он не стал переезжать в Москву. Мама любит Подмосковье. Она очень замкнутый человек, не подпускающий к себе никого, но нередко жестко диктующий свои условия. Даже бабушка плохо разбиралась в ее настроениях и чувствах.

– Тем более, – сказала Маша. – Тогда остаются эти двое... – Она выразительно посмотрела в сторону кухни. – Ну и чего ты добьешься, посадив их напротив друг друга? Они уже так сидят всю свою сознательную жизнь! Представь себе эту впечатляющую картину!

Маша встала, чтобы добиться большей выразительности и достоверности.

– Вот смотри: здесь ты, здесь я, а здесь наш отец и моя мама! Представил? А отца ты специально вызовешь для судебного разбирательства из Штатов? Это сильный ход!

Вовка кивнул и засмеялся.

– И что дальше? Мы им вообще по фигу, как всегда! Тем более, что уже взрослые. И я уверена, что наш папенька давно в курсе дела, кем я ему прихожусь. Хотя моя мать утверждает обратное. Ну, как развиваются события? Подскажи!

Володя пожал плечами и медленно, снизу вверх, провел по ней задумчивым взглядом. Маша вздрогнула.

– Не переусердствуй, наверху ребенок! А на кухне Инна Иванна! Любимая женщина дипломата Любимова! Так вот, по-моему, они будут глядеть друг на друга и молчать. Сказать-то им нечего! Ты не вытянешь из них ни звука! И было бы странно, если бы тебе это удалось. Поэтому горячиться и созывать круглые столы не стоит. Просто незачем! Лишнее и никчемное мероприятие. Придумай какое-нибудь другое! – Маша села и положила в рот финик. – Можешь, нет?

Вовка молчал. Его молчание не понравилось Маше. Она осторожно взглянула на него с опаской и ужаснулась. "Господи, не охнуть, не вздохнуть..."

– Остановись... – прошептала Маня. – Здесь невозможно... И Антон – большой мальчик... Он давно уже все понимает...

Маша начинала ненавидеть и проклинать свое тело, всегда готовое моментально ответить на Вовкин призыв. Еще одно мгновение – и... Нет, этого никогда больше не будет!..

– Вот именно... – тихо отозвался Володя. – Твой сын просил меня не прогонять... Или я ошибаюсь? А твоя мать все поймет... И потом, хоть я и не местный, у тебя здесь наверняка есть своя комната... Видимо, наверху...

– Поймет?! – прошипела Маша. – Ну, хорошо! Мы сейчас проверим, как она нас поймет!

Она вскочила и рывком распахнула дверь на кухню. Испуганная Инна Иванна отшатнулась от мойки.

– Мама! – крикнула Маша. – Мы с Володей решили пожениться! Мы любим друг друга! Что ты на это скажешь?

Прижимая мокрые руки к груди, Инна Иванна, спотыкаясь, поплелась в комнату. Володе мгновенно пожалел ее, снова вспомнил тоже стареющего отца и укоризненно взглянул на Машу. Но ее не слабо занесло. Она недобро, пристально рассматривала мать, ожидая ответа.

Инна Иванна села возле стола и робко посмотрела на Володю.

– Вы... решили? – прошептала она. – Я ждала и очень боялась этого...

– Боялась? – звонко повторила Маня. – А почему? Твоя единственная, непутевая, глупая дочь нашла, наконец, своего избранника, и, кстати, довольно толкового, в отличие от нее! Чего же ты боишься? По-моему, тебе нужно радоваться!

– Мышонок... – попробовал остановить ее Вовка.

Но удержать Машу уже было нельзя. Она напоминала прирожденного инквизитора, жаждущего крови.

– А ты знаешь, кто это? – спросила она.

Инна Иванна кивнула и виновато, жалко взглянула на дочь.

– Разве это что-нибудь меняет? – еле слышно спросила она.

Мане показалось, что она ослышалась.

– Как... это? – изумилась она. – Что ты говоришь?! Ты... считаешь, что это...возможно?! И это больше никакой ни ужас, ни кошмар, ни смертельный номер? Совсем недавно ты придерживалась прямо противоположного мнения!

– Но ведь ты же сама сказала, что вы любите друг друга... Это извиняет и оправдывает все остальное... Все на свете... Масяпка, родненькая... На Земле нет ничего выше любви!..

Инна Иванна смутилась, покраснела и замолчала. Володя смотрел в пол. Наверху у Антона орали "Битлы".

– Это ты виновата во всем! – с отчаянием сказала Маша. – Точнее, вы оба! Оба двое с моим и его отцом! Вы, и никто больше!.. Вы испортили нам жизнь!.. Вы сломали все, что только можно было сломать!.. Извратили до неузнаваемости самые простые и чистые понятия! Замолчи! – Она резко повернулась к Володе, пытавшемуся ее прервать. – Конечно, вы никогда даже представить себе не могли, что мы случайно встретимся! Но мы попались друг друга на глаза... И что же нам было делать? Травиться, вешаться, бросаться под поезд? Или бежать, как ты мне советовала, подальше из этой страны? Только нам не подошел ни один из этих вариантов! Увы!.. Теперь ты советуешь обо всем забыть, на все плюнуть и жить по закону кровосмесительства! Ведь никто не узнает и не догадается! Смухлевать нам запросто! Это тайна лишь двух злосчастных, преступных, вконец изолгавшихся семейств! Где все живут лишь тем, что врут направо и налево! Лепрозорий, а не семья! А ведь как здорово все задумано: нам сейчас не придется даже разводиться! Что еще упрощает ситуацию до предела! Или ты еще женат? – Маша взглянула на Володю, но не увидела его и продолжала: – И все-таки я предпочту свое решение! Правильное или нет, но свое! – она с трудом глотнула.

Вовка бесшумно шагнул к ней. Инна Иванна не поднимала головы.

– Уходи... – беспомощно попросила Маша. – Я прошу тебя... Уходи навсегда... Мы не должны больше видеться... Ты нашел меня, и я благодарна тебе за это... Я... люблю тебя... И... всегда... давно... ты знаешь... Я ... твоя группа крови... Но я никогда не буду рядом с тобой... Именно поэтому... Ты должен понять меня... Я... не могу... Прости меня...

Комнату сковало тишиной. Она казалась бесконечной.

– Бабуля! – заорал сверху Антон. – Ты не могла бы принести мне сюда креветок? Очень неохота спускаться! Пожалуйста! В твоем возрасте полезно ходить по лестнице!

– Настоящий малолетний хам! – сказала Маша. – Мама, ты страшно распустила ребенка!

Дочери часто похожи на своих матерей...

Инна Иванна ничего не ответила, сразу облегченно засуетилась, вскочила и засеменила сначала на кухню, а потом наверх.

Они с Володей остались вдвоем. "Обними покрепче брата" – с тоской вспомнила Маша. Она понимала, что если сейчас не разрушит свою жизнь – не разрушит ее никогда. Но разрушить необходимо.

Он подошел к ней и снова взял в руки ее лицо.

– Длиннушка, послушай меня! – попросил он. – Только выслушай – а потом можешь делать, что хочешь! Основной жизненный вопрос – не пресловутый и набивший оскомину "быть или не быть". В жизни куда важнее понять другое – нужен ты или не нужен! Все определяется твоей необходимостью! И если ты твердо знаешь ответ на этот вопрос, зачем какие-то ложные и запутанные измышления? Твоя мать права. И отец, как ты говоришь – наш отец, я уверен, скажет то же самое.

– Еще бы! – съязвила Маша, резко вырвавшись из его ладоней. – Он всегда и во всем соглашается только с Инной Иванной! Мужчина всегда таков, какова его женщина.

Володя поморщился.

– Прости, ты иногда несешь несусветные глупости! Это просто удивительно: вроде, умная баба, а в голове кавардак... Никаких поправочных коэффициентов! Давай отложим решение нашего вопроса. Попробуем заключить союзный договор. Ну, куда нам спешить? Мышонок...

Давай! – почти сорвалось у Маши. Ей удалось продлить предложение.

– Давай... не будем... – сказала она. – Я не хочу больше ничего откладывать! Я не могу... И краткость – родственница милосердию... Поэтому будем учиться прощаться... Нам пора...

"Обними покрепче брата..."

Он снова шагнул к ней.

– Уходи! – крикнула она. – И, пожалуйста, никогда не оглядывайся! Я прошу тебя!.. Сделай это ради меня!..

– Дура! – неожиданно сорвался Вовка. – Ну и дура же ты, Машка! Но помни: я теперь не вернусь никогда, и все, что ты сейчас сделала, ты сделала сама! Так что винить тебе в этом некого!