Текст книги "Призрак сгоревшей усадьбы (СИ)"

Автор книги: Ирина Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

   Я выскочила наружу и жадно вдохнула свежего воздуха. Саша бросилась ко мне. У нее на глазах блестели слезы.

   – Ты пропала! Понимаешь, ты сделала шаг в проем и пропала!

   – Догадываюсь, – буркнула я, ставя Матвея на землю, – бежим!

   Я крепко держала за руку мальчишку, Саша схватила за руки близнецов, и мы рванули вон. В этот момент полил дождь. Мы выскочили из калитки, собаки с лаем и визгом кинулись к нам, но мы неслись в дом. Было темно как ночью. В гостиной Саша опустила жалюзи и включила свет.

   – Зачем вы туда поперлись?

   Щеки у Саши пылали, мы все попадали в кресла и на диван, пытаясь отдышаться.

   – Посмотреть, – ответил Матвей.

   – Что же теперь будет? – я задала вопрос в никуда и никому.

   – Что там было? – спросила Саша.

   Я рассказала, что увидела. А Матвей тихо добавил:

   – Там над камином портрет.

   – Чей? – спросила я.

   Он зажмурился и покачал головой.

   – Опиши! – я крепко сжала ему руку.

   – Сначала мой, а когда вошла ты, он стал нашим. На портрете были я и ты.

   – Наверное, там висит зеркало, – догадалась я.

   – Нет, – Матвей отрицательно мотнул головой, – это портрет. Я стоял возле дивана, положив руку на подлокотник, а ты сидела на диване.

   Меня снова пробрал холод, задрожали руки, а ноги налились тяжестью, будто свинцом. Меня словно вдавило в кресло. Подкатила тошнота.

   – Маме ничего не говорить, – твердо сказала Саша, – без собак со двора не выходить. И вообще, не выходить со двора.

   В этот момент послышался звук мотора подъезжающей машины, и псы зашлись в заливистом лае.

   – Мама! – Матвей кинулся к двери.

   И действительно вошла тетя Оля. От ворот отъехала машина.

   – Меня коллега привез. Папа задерживается: была тяжелая операция, а сейчас больных смотрит. Что это вы закупорились так? – спросила она, направляясь к окну.

   – Дождь был, – ответила Саша.

   – Дождь? – тетя Оля подняла жалюзи, и комнату залил яркий солнечный свет. Крестная подняла со стола рисунок. – Ты откуда волчицу срисовала? Так похоже!

   Мы переглянулись. Матвей даже рот открыл, взглянул из-за руки мамы на рисунок и побледнел. Он посмотрел на Сашу, та отрицательно качнула головой. Залаяли собаки. Тетя Оля выглянула в окно и сказала:

   – Мальчики, за вами пришли.

   Близнецы выскочили за порог, забыв попрощаться, а мы поднялись наверх. Матвей притащил кресло из своей комнаты, и они с Сашей смотрели какой-то сериал, я же чатилась с мамой по скайпу. Дяде Вите стало лучше, поэтому и настроение у мамы поднялось. Сегодня папа дежурил у него в больнице. Сначала мы писали друг другу торопливо и коротко, потом, вдруг, мама написала: «Ты ничего не скрываешь? Ночами мне беспокойно, а сегодня среди дня мне стало тревожно. Точно тебя никто не обижает?» Я шутливо ответила: «Ты же знаешь, меня трудно обидеть», – но пальцы почему-то стали попадать не в те буквы, посыпались опечатки, и я решила прекратить разговор, написала: «Тетя Оля зовет, пока, мам». Быстро отключила скайп. Я подошла к столу и взобралась на подоконник.

   Заходящее солнце играло розово-лиловыми отсветами на медленно ползущих облаках. Было еще жарко, хотелось на пляж, но и тетя Оля, и дядя Гена так много работали, что надежды на купание в реке таяли со скоростью падающей звезды.

   – У них бывают выхи? – спросила я.

   – А? – Саша оторвалась от экрана. – Что ты спросила?

   – Выходные бывают? На пляж мы попадем?

   Вдали послышался звук мотора машины, и Матвей подскочил:

   – Это папа! Ставь на паузу, потом досмотрим.

   Последнее слово он прокричал уже с лестницы. Саша отправила в закладки страницу и выключила комп.

   – Завтра как раз у них выходные, папа обещал пикник на острове. Матвей, наверное, помчался просить за близнецов.

   Мы обе не могли забыть сегодняшнее приключение в усадьбе Погорелицы, но делали вид, что ничего не произошло. Как назло из окна хорошо просматривались развалины и заброшенный сад. За ними река, недалеко от места слияния двух рукавов. Лесистый остров был хорошо виден, но мой взгляд все время опускался вниз, на усадьбу. Там царило запустение и тишина. Лучи солнца скользили по верхушкам деревьев, и в самом саду постепенно сгущался мрак. В какой-то момент мне показалось, что все дневные приключения неправда, что ничего этого не было. Тут над темным пепелищем появилась тонкая полоска света, словно кто-то открыл дверь, мелькнула фигура в черном, и полоска света исчезла.

   Саша ойкнула и схватила меня за руку. Фигура внизу скрылась под густыми кронами деревьев. Затаив дыхание, мы ждали, когда она появится у калитки. Но она не появилась, а примчался Матвей звать нас ужинать.

   Глава 4

   Подготовка к пикнику

   Тетя Оля любила готовить, поэтому мы ели очень разнообразно. Сегодня она сотворила лазанью. Я такое пробовала впервые. Мама дома не заморачивалась, а когда папа пытался выпросить что-нибудь эдакое экзотическое, твердо говорила:

   – Жениться надо было на поварихе, а не терапевте! Жуй, пока это не отняла.

   Вот, а тетя Оля тоже терапевт. Надо будет маме об этом сказать. Так я думала, уплетая вкуснейшую еду. За окном почти совсем стемнело. Взвыл и тут же замолк Ром, и у меня пробежал мороз по коже. Дядя Гена поднялся.

   – Есть хочет, наверное, – сообщил он, насыпал в собачью миску сухой корм и вышел.

   Мы с Сашей понимающе переглянулись, решив, что Погорелица ушла в поля. Мы думали, что изучили ее привычки, и до утра она не вернется.

   – Завтра едем на пикник, – сообщил, вернувшись, дядя Гена.

   – Па, а можно близнецы с нами поедут? – спросил Матвей.

   – Можно.

   – Я сгоняю, предупрежу, – Матвей кинулся к двери, но дядя Гена успел его схватить за майку, а тетя Оля вскричала:

   – Нет! – и добавила уже спокойней: – Со двора не выходить.

   – Я заезжал к ним, мальчики будут ждать нас в пять утра во дворе.

   – В такую рань? – я растерянно посмотрела на дядю Гену.

   – Конечно! – он улыбался. – Рыбу ловят по утрам. Ты ловила раньше рыбу?

   Я отрицательно покачала головой.

   – Ну вот, рыбачить научишься. Уху сварим на костре. Настоящую! Так что, начинаем сборы.

   Чтобы не мешать, я вышла во двор и села на освещенное крыльцо. Ром гремел уже пустой миской. Как только я уселась, он прибежал ко мне. Со стороны огромный пес казался свирепым, но на самом деле он ласковый и любит, когда его гладят. Ром лег рядом и положил голову мне на колени. Я почесывала его за ухом, глядя на дорогу. Пес даже поскуливал от удовольствия.

   Вдруг он напрягся, уши встали торчком. Ром открыл глаза и зарычал, всматриваясь в темноту дороги.

   – Тсс, фу, Ром, – тихо скомандовала я.

   Ром продолжал порыкивать чуть слышно. Я всматривалась в темноту. Едва заметная черная фигура проскользнула в калитку напротив. Следом за ней метнулась продолговатая тень, похожая на крупную собаку. Ром подскочил и залаял. Тут же вышел дядя Гена.

   – Что тут?

   – Пес какой-то пробежал, – ответила я, стараясь говорить спокойно. Ром снова лег рядом со мной.

   Дядя Гена огляделся, вышел за ворота, осматривая дорогу. Вернувшись, сказал:

   – Пора уже спать. Мы все приготовили на завтра. Пойдем в дом.

   Ром остался во дворе. Сегодняшние треволнения так меня утомили, что, едва коснувшись подушки, я провалилась в сон. Мне ничего не снилось. Проснулась я вдруг, не сразу сообразив, где нахожусь. Услышала вой и вспомнила все. Я села в постели. Саша уже взобралась на подоконник, я кинулась к ней. В свете луны ее лицо казалось белым, как лист ватмана.

   За окном выл и выл Ром, будто звал на помощь. Я выглянула. Луна заливала блеклым серебряным светом дорогу. Возле поваленной калитки в сгоревшую усадьбу стояла женщина в черном. Она подняла с лица вуаль. На бледном, изрезанном лучами послеожогового шрама лице выделялись глаза, черные, словно сажа и глубокие, как пропасть. Она криво улыбалась щелкой обгорелых губ. Мне показалось в этой улыбке злорадство. У ее ног сидела крупная серая собака. Вдруг пес поднял морду вверх и оскалил зубы, глядя на наше окно.

   – Волк! – воскликнула Саша, отшатнувшись от окна.

   – Что она хочет? – прошептала я, меня бил такой озноб, что стучали зубы.

   Саша молчала. В этот момент хлопнула входная дверь. Раздался щелчок и грянул выстрел. Я увидела, как волк дернулся и повалился на бок, и зажмурилась. Когда я открыла глаза, ни волка, ни Погорелицы не было. Дядя Гена стоял посреди дороги и растерянно оглядывался. Ром перед воротами заливисто лаял.

   – Фу, – приказал дядя Гена, возвращаясь во двор. В руке его еще дымило ружье, а в воздухе носился запах пороха.

   – Они исчезли, – прошептала Саша.

   Мы слезли с окна, боясь, что нас увидит дядя Гена. Меня морозило. Мне казалось, что Погорелица охотится за мной. Ведь до моего появления здесь, она не показывалась. У меня разболелась голова. Я забралась под одеяло, укрылась с головой и бессильно расплакалась. Как заснула, я не заметила.

   Во сне за мной гналась стая волков. Я бежала по холмам, путаясь в траве, а волки, догоняя, словно серые смерчи беззвучно стелились по земле, озлобленно скалясь. Их с каждой минутой становилось все больше. Серая туча. Молчаливая стая. Они приближались неотвратимо. Догоняли. Неслись сквозь пространство, не замечая травы, путавшей мне ноги, хлеставшей по щиколоткам. Последний рывок, я падаю, серая стая тенью накрывает меня. Тут я проснулась на мокрой от слез подушке.

   Сердце колотилось, словно птица в клетке. Ночная рубашка промокла. Но за окном уже серело, вскрикнула первая птица, потом вторая. Близился рассвет. Я переодела рубаху и подошла к окну. Осторожно выглянула. Первые лучи солнца выглядывали из-за леса и золотили облака, над рекой клубился туман. Пахло молодой листвой и свежестью. Показалось, что наступил покой. Но это было не так. Я чувствовала, что это не все. Только не подозревала, насколько не все и не так.

   В голове крутилась мысль: «Надо понять, почему она преследует нас? Тогда найдется и выход».

   Я думала, что проснулась первой, но тут хлопнула входная дверь, и под окнами показался дядя Гена с сумкой. Он прошел к машине и поставил сумку в уже открытый багажник. Рядом крутился взволнованный Ром. Он чувствовал, что хозяева собираются уезжать, заглядывал в багажник, бежал следом за дядей Геной к двери, потом обратно. Дядя Гена вынес связанные между собой удочки, ведро и котелок.

   Я услышала шаги на лестнице, скрипнула дверь в комнату Матвея, и раздался голос тети Оли:

   – Матвейка, вставай! – щелкнул выключатель. – Ну что ты опять у себя тут грязь развел! Не детская комната, а хламовник какой-то!

   Потянулась в постели, просыпаясь, Саша. Она быстро подскочила, увидев меня у окна.

   – Что, опять? – выдохнула она.

   – Нет, просто проснулась, – я не хотела пугать подругу рассказом о кошмарном сне. – Тетя Оля будит Матвея.

   – Слышу, мама всегда идет к нему, а я просыпаюсь, потому что она его ругает за беспорядок. – Саша поднялась. – Как же рано! – Она снова потянулась. – Что там?

   – Дядя Гена уже и машину загрузил.

   – О, надо поторопиться. Знаешь, он такую вкусную уху варит! На костре. Раз попробуешь, другую есть не будешь.

   Мы торопливо одевались, когда заглянула тетя Оля.

   – Встали? Молодцы, девочки, спускайтесь, попьем чаю и поедем. – Она развернулась к выходу и напомнила. – Не забудьте закрыть окно.

   Дядя Гена вывел машину на дорогу без десяти пять и вышел закрыть ворота. Ром продолжал вертеться у него под ногами.

   – Нет, пес, ты остаешься на хозяйстве. Тебе просто нет места в машине.

   Ром поджал хвост, опустил голову и поплелся к крыльцу. Мы поехали за близнецами. Я оглянулась, Ром стоял на крыльце и не сводил глаз с отъезжающей машины.

   – А не позвали бы близнецов, взяли бы с собой собаку, – дядя Гена оглянулся на Матвея, – не жалеешь?

   – Ему и тогда места не хватило бы, – буркнул не совсем проснувшийся Матвей.

   Мальчишки ждали у ворот. Их отец привалился к воротам и откровенно зевал.

   – Как вы так рано встаете? – спросил он крестного.

   – Привычка. Можем вообще не спать. Дежурства, ночи, – дядя Гена улыбнулся, пожимая протянутую руку.

   – Вы там с ними построже, – посоветовал отец близнецов, подталкивая их на заднее сидение, где уже было тесно. Матвей сидел на коленях у Саши, близнецы прижались друг к другу рядом со мной. – Надеюсь, здесь ДПС не зверствует? – спросил он.

   – Да нам до поворота и вниз, там у меня моторка стоит, – ответил дядя Гена, трогаясь.

   Мы доползли до поворота. Над рекой висел густой туман. Вниз вела такая же грунтовая дорога. На парковке возле ряда гаражей у самой кромки реки, уже стояло несколько машин. Там же припарковались и мы. Гаражи были устроены интересно: перед каждым деревянные на железном каркасе мостки, между ними водная дорожка, над которой открывались ворота. Эта дорожка выходила в реку.

   – Местные эллинги, – усмехнулся дядя Гена, – здесь стоят лодки почти всей деревни, летом в воде, зимой их поднимают над водой. Все-таки меньше портятся.

   Глава 5

   Пикник

   Пока дядя Гена с Матвеем выводили из гаража лодку, мы освобождали багажник машины и затаскивали на мостки вещи. Когда все было уложено на дно моторки, мы с Сашей и близнецами уселись на нос, тетя Оля и Матвей заняли скамью посредине, дядя Гена встал сзади около мотора, готовясь его завести, раздался голос от припаркованных машин.

   – Эгей! Доктор! Ты, чай, на остров навострился? – кричал старик с удочкой, ведром и сумкой в руках, споро семенящий от машин в нашу сторону.

   – Да, Тимофеич! – ответил дядя Гена. – Захватить?

   Старик кивнул и припустил почти бегом.

   – Да не торопись! Подождем! – прокричал крестный, выходя из лодки навстречу старику.

   Он подхватил ведро и взял деда под руку, помог взобраться на мостки и влезть в лодку. Он усадил его рядом с тетей Олей.

   – Знакомься, – сказал мне крестный, – Тимофеич, местная легенда и ходячий справочник. Чего только о деревне не знает!

   Дядя Гена завел мотор и повел лодку поперек течения. Мы обогнули остров слева и вошли в несудоходную протоку. Она хоть и была мелкой, но тоже не маленькой. Я прикинула, что в ширине не меньше двух наших бассейнов по двадцать пять метров. Я взглянула на Сашу.

   – Переплывем?

   Саша кивнула. Остров был весь покрыт лесом, а берег зарос осокой. Я не представляла, где здесь можно подойти к суше. Но метров через пятьдесят открылся песчаный мысок, с небольшим затоном с одной стороны – туда дядя Гена и свернул.

   Мы выбрались на берег и помогли вытащить лодку на отмель. Вещи перетаскивали еще, наверное, минут пятнадцать. Так что когда дядя Гена начал раздавать снасти, солнце уже поднялось, и туман почти рассеялся. В одной из банок был мотыль, в другой – дождевые черви. Увидев, как они нанизывают на крючок извивающихся червей, я почувствовала тошноту. Видимо, я изменилась в лице, потому что дядя Гена вдруг рассмеялся и сказал:

   – Девчонки! Ладно, вот вам каша,– он подал нам с Сашей третью банку, – разбрасывайте, что поймаете, то ваше.

   Мы расположились возле небольшой заводи, окруженной зарослями осоки, дядя Гена с Матвеем и близнецами стали в пяти метрах от нас, с другой стороны устроился Тимофеич. Он достал из ведра складную скамеечку, сел на нее, поплевал на скрюченные узловатые руки и нанизал первого червяка на крючок. У нас с Сашей и тетей Олей почти не клевало, но мне удалось выловить одну крупную рыбину.

   – Ого! – с завистью взглянула Саша. – Ничесе окунек!

   – Молодчина! – похвалила тетя Оля, помогая снять с крючка бьющуюся рыбину.

   Я посмотрела на Тимофеича. Тот только и успевал подсекать и вытаскивать рыбу. Так же рыбачили и дядя Гена с Матвеем. У близнецов дела шли похуже: они то не успевали подсечь, и рыба, объев крючок, уплывала благодарной, то наоборот, подсекали слишком рано, спугнув добычу. Мне не очень понравилась эта кровавая забава.

   – А как же ее чистить? – спросила я тетю Олю.

   – Гена почистит, – она посмотрела на меня и спросила: – Надоело? – Я кивнула. – Иди, хворост для костра собирай. Только далеко не уходи. Тут можно заблудиться, да и кабаны водятся.

   Валежник здесь был повсюду, так что далеко идти не пришлось. Я собрала ворох сухих веток совсем рядом и отнесла их к оставленным на берегу сумкам. Тут же было и место старого костра, видимо, здесь часто устраивались пикники. Оставив хворост, я отправилась обратно, но заметила справа за деревьями просвет и свернула туда. Это была поляна, совсем маленькая, но вся покрытая крупными цветущими ромашками. Я достала смартфон и принялась фоткать. Мне очень хотелось сделать оригинальное фото. Я легла на спину прямо под ромашкой и через нее сфотографировала небо. Потом перевернулась и сняла уходящую вдаль поляну с линии над самыми головками цветов. Я хотела маленькую полянку превратить в бескрайнее поле ромашек. Потом встала на колени и сфоткала цветы сверху. После этого успела сделать несколько снимков с окружающими поляну деревьями. Тут прибежали Саша с мальчишками.

   – Скорее, папа уже рыбу чистит, а у нас дров мало, – крикнула она, – Тимофеич пару стерлядок подбросил. Он часто с нами рыбачит, и всегда у него улов хороший.

   Саша собирала хворост, взахлеб рассказывая:

   – Папа говорит, он слово особое знает.

   – Так спроси его.

   – Спрашивала, говорит – мала еще. И вообще, слово само должно прийти.

   – Я видела, он на руки плюет, прежде чем червяка нанизывать, – улыбнулась я.

   Саша остановилась, глядя на меня удивленно:

   – Правда? Надо попробовать!

   Мне стало смешно: взрослая девчонка, почти двенадцать, а глупостям верит. Когда мы набрали по охапке хвороста и вернулись на нашу стоянку, костер уже пылал, над ним – тренога с большим котелком с водой. Тетя Оля чистила картошку, Тимофеич рубил лук и складывал его рядом с подготовленной крупно порезанной морковью.

   – Помощь нужна? – спросила Саша.

   – Нет, идите искупайтесь. Мальчишки уже плещутся, – ответила тетя Оля, – и за близнецами присмотрите. Не знаю, умеют ли они плавать.

   Мы направились к берегу. Когда Саша и Матвей жили в городе, мы все трое, занимались плаваньем, так что в воде были как дома. Оказалось, что и близнецы тоже хорошо плавали. Мы с Сашей поплыли через протоку, но вскоре вернулись: река, хоть и не бурная, но течение сносит хорошо, а бороться с ним, можно и устать. Да и речная вода холодней морской. Наплескавшись, выползли на берег и растянулись на полотенцах. Мальчишки тут же гоняли мяч.

   – Что там ты нафоткала? – спросила Саша.

   Я достала смартфон. Первые снимки были просто волшебными. Сквозь белые лепестки ромашки голубело безоблачное небо, а снимок вдаль с уровня цветов создал видимость бескрайнего поля ромашек. Но следующее фото повергло нас в шок: к стволу дерева на краю поляны прислонилась Погорелица, у ее ног стояли изваянием два матерых волка.

   – Их там не было! – вскричала я, едва не уронив смартфон.

   Я оглянулась вокруг. Ни ветерка, ни один лист не шелохнется, тишина, только сороки стрекочут, да где-то в глубине леса раздается дробь дятла. Откуда она здесь? Мне стало зябко, в душе вновь поднялась волна тревоги. Я не знала, что ждать от Погорелицы.

   – Пошли к нашим. – Саша поднялась, подхватила полотенце. – Мальчишки, – крикнула она, – там уже, кажется, уху пробуют! – И повернулась ко мне: – Не показывай никому, испугаются. Будут нас в больницу с собой таскать... Так себе удовольствие.

   Мы подошли как раз вовремя: дядя Гена разливал уху. Первую тарелку он передал Тимофеичу, потом тете Оле и нам. У меня ком в горле стоял, я думала, что и ложки ухи не проглочу, но в толпе как-то успокоилась и вскоре наминала так, что за ушами трещало. Я правда такой ухи еще не пробовала. Жаль, не подсмотрела, как варили, а то показала бы маме! Когда все поели, Тимофеич сказал:

   – Знатная ушица была. Сколько ни ем, у тебя лучше всех получается! Даром, что доктор! Идите, плавайте, я приберу все.

   Мы снова отправились к реке, но желание веселиться пропало. Мы с Сашей поплавали немного и выбрались на берег. Тимофеич уже перемыл всю посуду, а сейчас заливал речной водой костер. Когда мы подошли, он спросил:

   – Ну как, горожанка, нравится деревенская жизнь?

   – Еще не знаю, – я пожала плечами.

   – Как звать-то тебя, дивчина?

   – Дина.

   Старик замер, повернулся ко мне и сказал:

   – Плохое имя для нашей деревни. Назовись лучше Даша.

   – Почему? – в один голос спросили мы с Сашей.

   – Лучше, хотя уже, может, и поздно.

   Старик подобрал свои вещи и направился к лодке. А тут и крестные подошли.

   Глава 6

   После пикника

   Мы вернулись не очень поздно, но все так устали, что уже в девять вечера разбрелись по спальням и затихли. Только сейчас мы с Сашей принялись разглядывать фото. Без сомнения, под деревом, прислонившись спиной к стволу, стояла Погорелица и два волка. По их стойке, по взгляду было понятно, что они готовы к нападению. Меня снова пробил озноб.

   – Надо ее сфоткать, как только появится снова, – сказала Саша.

   – Зачем?

   – Проверить: когда ее спецом фоткают, она видна или нет.

   – Знаешь, пока ее не было на фото, это был морок, глюк, теперь она более чем есть. Я не знаю, что делать, куда бежать. Мне страшно, Саша! Да еще этот старик с именем. При чем здесь имя?

   Мы сидели в темноте за письменным столом. Смартфон погас, и комната освещалась только неверным лунным светом.

   – Мне тоже страшно. Ты ведь не одна. И неизвестно, за кем она охотится: за тобой, за мной или Матвеем?

   – Нет, за мной. Пока меня не было, она не показывалась, только пес ее чуял. Сейчас она угрожает. Стоит под окнами, ходит с волками. Проявилась у меня на фото. И неизвестно, когда приедет мама.

   – А мама-то при чем?

   – Не знаю, мне кажется, мама меня спасет.

   Вдруг послышался вой Рома, потом лай. И следом завыла чужая собака. Мы полезли на подоконник, и тут у меня волосы встали дыбом: раздалось низкое утробное рычание и крики близнецов:

   – Пшли, пшли вон!

   Мы выглянули в окно. Мальчишки с какой-то сумкой в руках прижимались к нашему забору, а посреди дороги два огромных волка, низко опустив голову и ощерясь, надвигались на скулящую колли, закрывающую собой близнецов. Ром выскочил на дорогу и встал рядом с Пери. Он уже не выл, он рычал. Из дома выбежал дядя Гена с ружьем в руках. В тот же миг волки метнулись в усадьбу Погорелицы.

   Дядя Гена выбежал к близнецам:

   – Что вы так поздно ходите?

   Перепуганные мальчишки молчали. Потом кто-то из них спросил:

   – Это были волки?

   – Какие волки? – дядя Гена оглянулся. – Я так понял, на вас напал Ром?

   – Нет, он заступился, – ответил мальчик, протягивая дяде Гене сумку, – вот, папа передал.

   Дядя Гена взглянул в сумку и сказал:

   – Да напрасно он, спасибо, конечно. Пойдемте, я оденусь и отведу вас домой. Видимо, это были бродячие собаки, – добавил он, уводя мальчишек в дом.

   Минут через пять они вышли снова на дорогу. Дядя Гена захватил фонарик, и они пошли: впереди Пери, за ней дядя Гена и близнецы, последним трусил, часто оглядываясь, Ром. Мы переглянулись.

   – Вот видишь, они и на других нападают, – сказала Саша.

   Я промолчала, подумав, что это было не совсем нападение, это она меня пугает. А что меня уже пугать, я и так напугана. Мы сидели на подоконнике, пока не вернулись дядя Гена с Ромом. После чего отправились спать. Я не знала что и думать. Что еще может она сделать?

   ***

   Разбудил меня шум за окном. Крик стоял, как на базаре. Саши уже в комнате не было. Я выглянула в окно: к Матвею пришли близнецы, и они играли в догонялки. Собаки путались у них под ногами, пытаясь защитить хозяев, скулили и лаяли.

   Я перевела взгляд на усадьбу Погорелицы. Там было тихо. Никаких теней и фигур, никакого движения. Я облегченно вздохнула и отправилась искать Сашу. Та, конечно, была на кухне.

   – Привет! – я махнула рукой.

   – Привет! Они делают вид, что ничего не произошло, – сообщила она мне.

   – Кто? – Я села к столу.

   – Предки. Я спросила, что было ночью, сказали: ничего.

   – Он не видел волков, – я взяла тарелку с окрошкой. – Когда она все это успевает?

   – Сама удивляюсь, – Саша села напротив, – что будем делать?

   Я пожала плечами. Что можно делать, не зная с кем и почему столкнулся?

   – Интернет? Может, там что есть про Погорелицу?

   – Ну, давай поищем.

   Саша позвала мальчишек домой и налила окрошки:

   – Ешьте, мы наверху.

   Казалось, день будет спокойным. Пока я не включила ноутбук. Вместо обычных обоев – фото восхода над морем с летящей чайкой, я увидела стаю волков, загоняющих оленя. Мне стало жарко, в этот момент зазвонил скайп. Мама!

   Не сменив обои, я ответила на звонок. Мама улыбалась! Значит, дяде лучше.

   – Как вы там? – несмотря на улыбку, голос у мамы был взволнованным. – Я вчера несколько раз звонила, ты не ответила.

   – О, вчера мы выезжали на остров на пикник. У крестного есть моторка. Какую уху он сварганил! На костре, в котелке! Мам, это было так кайфово! Я окуня поймала, огромного! Ну, не огромного, так большого. Как дядя Витя?

   – Лучше, сегодня бабушка к нему поехала. Он уже ходит.

   – О, так папа дома? Позови.

   – Нет, папа с моими одноклассниками отправился в тундру. Там волки расплодились, задрали несколько оленей. – Услышав это, я замерла, сердце ухнуло куда-то вниз. – Напали на оленевода. Еле отбился, благо, дядька тертый попался. Сумел. Одному в нос кулаком дал, второму пшикнул из перцового баллончика. Оленеводы согнали оленей в загон и по всему периметру развели костры. Всю ночь дежурили. Волки отошли в сторону, но не уходят. Вот они и вызвали помощь, а отец, ты ж знаешь, заядлый охотник. Улетели сегодня на трех вертолетах, будут к вечеру. Скоро уже. Это у вас там утро, у нас скоро и вечер.

   – А ночью у вас темно?

   – Уже нет, так – сумрачно. – Я услышала какой-то звук, а мама подскочила: – Погоди, кто-то пришел, пойду посмотрю.

   Тут же появился папа в толстом свитере, надетом на водолазку.

   – Привет, дочь! Как там у вас погода? У нас тут еще зябко.

   – А мы вчера рыбу ловили, в речке плавали. Как там волки?

   – Мы справились, – папа поморщился, – вот только оленеводу досталось, забрали сюда, в больницу.

   Из-за плеча папы выглянула мама и сказала:

   – Пойду кормить охотника. А ты там осторожнее.

   Я отключила скайп. Долго смотрела на волчью стаю, загоняющую оленя. Как она это сделала, я не понимала, но то, что это сделала Погорелица, была уверена. И олень – это – я. По коже пробежал озноб. Что там мама сказала о кострах? Точно! Волки боятся огня. Я еще не знала, пригодится ли мне эта инфа, но решила купить зажигалку и носить ее с собой. А еще – баллончик!

   – Поговорили? – Саша повернулась ко мне на компьютерном кресле. – В инете почти ничего нет. Только славная история деревни с допетровских времен. Кстати, они поддержали Пугачева, за что потом пострадали. Но это нам ничего не дает.

   – Не дает, – согласилась я, – взглянула на Сашу и добавила: – нам надо попасть в библиотеку и супермаркет.

   – Можно завтра поехать с предками. Они на работу, а мы там погуляем. Парка с аттракционами здесь нет, но просто пошляемся по центру, можно поплавать. Там неплохой пляж.

   Я кивнула, соглашаясь. Саша влезла на подоконник и крикнула мальчишкам:

   – Вам не надоело бегать? Предлагаю поиграть в крокодила. – Она повернулась ко мне и спросила: – Согласна?

   – Yes!

   Мы спустились в гостиную и через полчаса покатывались от смеха, когда Матвей изображал телефон, или, когда мне пришлось ползать по полу, показывая змею. Смешнее всех оказался Илья: показывая курицу, он так забавно подпрыгивал и хлопал себя по бокам руками, что все хохотали до слез.

   Глава 7

   Голубиные перья

   Но вскоре близнецов позвали домой, Матвей закрылся в своей комнате, и мы слышали, как он спрыгивал на мат с турника. Я читала, Саша что-то рисовала карандашом на листе ватмана. Тишина нарушалась доносившимися с реки редкими криками диких уток да квохтаньем наших кур.

   Тихое настойчивое рычание заставило меня подскочить. В комнате было сумрачно, солнце ушло за дом, начинался вечер. На подоконнике в проеме распахнутого окна сидел волк. В лапах у него бился голубь. Я замерла, боясь пошевелиться. Тут волк поднял голову, взглянул на меня и выпустил голубя. Ощерив пасть, он встал в стойку. Бежать смысла не имело. Я понимала, что сейчас он прыгнет и все... Вдруг раздался звук мотора. Волк дернулся, взглянул за окно и прыгнул вниз. Я упала на подушку.

   – Кажется, – услышала я голос Саши, – едут.

   Я снова села в постели. Саша сидела в своем кресле у окна и продолжала что-то рисовать. Я молча смотрела на ее наклоненную к столу фигуру. Саша оглянулась.

   – Ты спала? – спросила она.

   Я кивнула, понимая, что волк и голубь мне приснились. Саша выглянула в окно.

   – Приехали! Пойдем, на завтра проситься.

   Она выскочила из комнаты. Я подошла к окну. То, что я увидела на подоконнике, заставило меня похолодеть. Я медленно протянула руку и подняла три голубиных пера. Одно большое, видимо из крыла, два – маленьких. Как подкошенная, я села в Сашино кресло и заметила на подоконнике глубокую царапину, словно от когтя. Лоб покрылся испариной и задрожали руки.

   Медленно поднявшись на ватных, не сгибающихся ногах, пошла вниз. Ром встретил меня под лестницей. Вот почему он не выл. Я уже точно знала, что волк был на самом деле. Только Саша – как она его не видела? У меня голова шла кругом. Не могла же она спокойно сидеть, когда волк был рядом?

   Тетя Оля взглянула на меня и воскликнула:

   – Тебе плохо?

   – Нет.

   – Но ты такая бледная! Вы ели что-нибудь сегодня?

   – Да все в порядке, – я вымучила улыбку, – мы и ели, и гуляли.

   – Ма, а можно, мы завтра с вами? – Саша уже разложила окрошку в тарелки родителям и полезла в холодильник за квасом, чтобы ее залить.

   – Посмотрим, а зачем?

   – На речку, пока вы работаете.

   – Да, можно, – сказал, входя, дядя Гена, – можно и в кино сходить, и на речку. Что они у нас тут как сторожа сидят?

   – А близнецы? – Матвей влетел в кухню из гостиной.

   – Ну нет. Девочкам хватит тебя одного, – твердо сказала тетя Оля, а мы с Сашей радостно улыбнулись.

   Вечером я включила ноутбук, хотела закачать очередную книгу в смартфон, и удалить прочитанную. И снова наткнулась на новые обои. Теперь это был крадущийся волк. С широкой грудью, с мощными лапами. Он припадал к земле, пасть ощерена, шерсть в холке дыбом, а смотрит он мне в глаза. Я чуть не захлопнула ноутбук. Но пересилила себя, нашла нужную книгу и скачала.

   Перед сном я не стала подходить к окну. Пусть ждет меня напрасно. Очень долго не могла заснуть. В какой-то момент показалось, что кто-то заскочил в окно. Оторвав голову от подушки, посмотрела, но там никого не было. Я всю ночь ждала, что волк запрыгнет в комнату и растерзает меня. Когда утром Саша тронула меня за плечо, я подскочила и прижалась к стене.