355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Даневская » Путь к власти » Текст книги (страница 3)
Путь к власти
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 00:42

Текст книги "Путь к власти"


Автор книги: Ирина Даневская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Странно, но принцессу его откровения не напугали, а рассмешили.

– Почему вы смеетесь? – недоуменно спросил Валенса.

– Вы еле стоите на ногах. Если бы рядом были ваши сторонники, вас здесь уже не было бы. Следовательно, вы один. К тому же, маркиз, вы обязаны мне хотя бы благодарностью. Я ведь вернула вас к жизни. Или же порядочность настолько чужда вашей натуре, что вы угрожаете мне, женщине?

Он оглядел ее с головы до ног. Потом заговорил, и в его голосе послышалось невольное восхищение.

– Несмотря на свой юный возраст, вы очень умны, Ваше высочество. И вам что-то очень от меня нужно, если вы решились сознаться. Что же?

– Я уже задала вам вопрос и рассчитываю получить ответ. Но сначала вернитесь в постель. Вы еще слишком слабы.

Великий магистр последовал ее совету. Принцесса помогла ему лечь поудобнее.

– Я отвечу на ваш вопрос, – ответил де Молина. – Хотя ответить на него вы могли бы и сами, если бы потрудились озаботить свою хорошенькую головку…

Итак, мой орден существует, чтобы оказывать поддержку Истинной вере, которую извратил Рим, заставив ее служить своим интересам. Папы не могут править в Царствии Небесном. Поэтому решили создать Царствие на земле, причем самому Господу отвели в нем отнюдь не главную роль. Господство Рима над государствами, государями и их подданными – вот истинная цель папизма. Но пока есть мы, «Молчаливые», этим планам не суждено сбыться. Только Господь Бог может вершить судьбы, и только Господу нашему мы, все мы, должны подчиняться… Не против Рима, не против католической церкви и ее слепых пастырей мы сражаемся – где словом, где мечем, а где кинжалом убийцы, а против их Богопротивных планов. И сам Господь на нашей стороне!

За годы своего существования мы достигли многого – Англия, Нидерланды, большая часть Германских княжеств, Чехия, то есть сторонники истинной веры, сражаются вместе с нами… И вот теперь вы спрашиваете, какое мне дело до того, что больше миллиона французов с оружием в руках готовы бороться во Славу Божию? Я отвечу – да, мне есть до этого дело, и я верю в правильность этого пути, так как верю в Господа нашего. И как Господь не оставляет свою паству, так и я окажу поддержку благим начинаниям детей его… Я ответил на ваш вопрос, моя принцесса?

– Да… да, маркиз, вы ответили на мой вопрос, – прошептала Генриетта, до глубины души взволнованная его рассказом…

Принцесса еще не знала, что стоит за откровениями этого страшного человека, она еще была слишком молода и наивна, чтобы разглядеть подоплеку его рассказа. Поэтому она рассказала де Молина историю своего заточения в монастырь.

Ни один мускул не дрогнул на лице Великого магистра. Но в его хитроумном мозгу уже зародился план относительно этой девочки, красоту и ум которой он уже успел оценить.

Но будет ли она послушной пешкой в его игре? На этот счет у Эрнандо де Молина, увы, не было сомнений…

Через десять дней маркиз де Молина покинул монастырь и отбыл в неизвестном направлении, но прежде сумел произвести на принцессу неизгладимое впечатление, чего, собственно, и добивался. Генриетта была покорена умом, энергией и некой магической силой, исходившими от этого, без сомнения, гениального человека. Она жаждала его общества и была непритворно расстроена его отъездом. Но ее душу грели заверения Великого магистра о скором свидании.

– А вам я советую покинуть монастырь, – сказал он на прощание. – Вы слишком красивы для этих стен…

Генриетта решила последовать его совету, хотя ее сердце замирало от страха. Она впервые поступала вопреки королевской воле и теперь ждала бури. Предчувствия ее не обманули, но к королю она пришла, преисполненная решимости победить.

– Как Вы посмели вернуться без моего разрешения? – загремел Людовик, увидев сестру.

– Да, я вернулась! – В такой ярости король ее никогда не видел. – Вы заточили меня в монастырь, ухватившись за смехотворный повод, чтобы избавиться от меня, чтобы убить меня. Этого не будет! Я буду обороняться даже против вас.

Король опешил.

Генриетта, вы не в себе. Что вы говорите?

– Что слышите, и посмейте только сказать, что это неправда! – принцесса была неплохой актрисой. Самые настоящие слезы ручьями текли по ее щекам. – Вы никогда меня не любили, но ваша хваленая гордость была слишком задета связью вашей сестры с простым дворянином! И тогда вы решили сгноить меня в монастыре, чтобы ваш позор, позор королевского дома, умер вместе со мной!

Она выкрикивала все новые и новые обвинения, абсурдные по своей сути, но звучавшие так реально, что она сама почти поверила в них. Людовик не знал, что и подумать.

– Сестра, успокойтесь. Вас никто не обидит. Вы можете остаться в Лувре.

Генриетта получила то, за чем пришла. Но надо было еще поломаться, чтобы восстановить отношения с братом, что она и сделала. Покои короля она покидала с гордо поднятой головой победительницы.

Но в ее душе бушевали нешуточные страсти. Она опять взбунтовалась против королевской воли и одержала победу! Теперь Генриетта чувствовала себе достойной похвал Великого магистра, чья железная воля поддерживала ее во время разговора с братом. И вправду, только желание принцессы соответствовать комплиментам де Молина, которыми он так щедро ее осыпал, и боязнь показаться слабой и недостойной придали ей силы выдержать поединок. Теперь она могла по праву гордиться собой.

– Я заставлю брата вернуть Армана ко двору, – как заклинание твердила себе Генриетта, сжав кулаки. – И он вернется ко мне, я чувствую, я знаю!

…Генриетта вздрогнула, словно от удара. Воспоминания, нахлынувшие на нее так внезапно, дали ее мыслям новое направление.

– Я понимала, что брат не позволит Арману вернуться ко двору, если я сама обращусь к нему с этой просьбой. Да… так и есть! Я спросила себя: «Кто может заставить короля изменить решение?» Ответ был очевиден – только он, всемогущий министр Ришелье. И только в том случае, если д’Эгмон зачем-то ему очень понадобится…

Как странно! Граф д’Эгмон понадобился Ришелье уже через пару недель, и прошло чуть более месяца после его возвращения, и он убит!

– Люди моего склада своей смертью не умирают, – пошутил он когда-то…

– Ты и не умер! – воскликнула принцесса, пораженная этим внезапным совпадением. – Тебя убили, подло убили. Это была не дуэль, это убийство! Я знаю это… и догадываюсь, кто мог приказать убить тебя. Но догадки – еще не доказательства. Их нужно раздобыть и найти убийцу. И я найду, Богом клянусь! Найду и отомщу!

Глава 4. Тень Ришелье

Первый министр Франции Арман-Жан дю Плесси, кардинал Ришелье, уже в третий раз перечитывал письмо своего лучшего друга и руководителя агентуры Жозефа дю Трамбле, или отца Жозефа[36]36
  Франсуа Леклер дю Трамбле (4.11.1577—18.12.1638), известный также как отец Жозеф, французский монах ордена капуцинов, доверенное лицо и агент кардинала Ришелье. Серым кардиналом его прозвали за серый цвет носимого им плаща. Кардинальский же сан он получил лишь незадолго до своей смерти в 1638 г.


[Закрыть]
. Этим именем тот стал именовать себя с тех пор, как презрел светскую жизнь и вступил в орден капуцинов[37]37
  Орден Братьев Меньших Капуцинов (лат. Ordo Fratrum Minorum Capucinorum; кратко – Капуцины) – монашеский орден, ветвь францисканцев; первоначально насмешливое прозвище, относившееся к остроконечному капюшону, носимому членами этого ордена. Основан в 1525 г. миноритом Басси в Урбино, утвержден в 1528 г. папой Климентом VII и в 1529 г. получил чрезвычайно строгий устав. Когда генеральный викарий ордена Окино перешёл в протестантство (1543), капуцинам грозило упразднение.


[Закрыть]
.

Кардинал перечитал это послание в четвертый и в пятый раз, но, убедившись, что смысл письма ясней не становится, с досадой отложил его в сторону, спрашивая себя: уж ни сошел ли с ума этот достойнейший человек? Да и в самом деле, как можно заподозрить, что принцесса Генриетта, которой только исполнилось пятнадцать, переписывается с главой могущественнейшего ордена Европы! А тон письма говорит о том, что сам отец Жозеф не только не сомневается в такой возможности, но и уверен, что дело обстоит именно так. Более того, капуцин настойчиво советует приставить к Ее Высочеству толковых агентов с целью перехвата дальнейших писем и предотвращения личных встреч принцессы с Великим магистром.

– Он определенно сошел с ума, – недоуменно произнес Ришелье. – Ему везде мерещатся заговоры, особенно если дело касается «Молчаливых»… Да, с тех пор как генеральный викарий капуцинов Окино переметнулся к вальденсам и над орденом нависла угроза упразднения, эти «Молчаливые» захватили нешуточную власть. И, хотя с того времени прошло почти восемьдесят лет, ситуация ничуть не изменилась. Даже ордену Иисуса[38]38
  Иезуиты (Орден Иезуитов; официальное название «Общество Иисуса» (лат. Societas Jesu) – орден Римско-католической церкви, члены которого дают обет прямого безусловного подчинения папе римскому. Был основан в 1534 г. Игнатием Лойолой и утвержден Павлом III в 1540 г.


[Закрыть]
, который создал Папа для борьбы с протестантами, не удалось ее переломить. Но у де Молина должны быть дела поважнее, чем стремление заручиться дружбой девочки, хоть и сестры короля Франции… С другой стороны, отец Жозеф никогда не давал плохих советов…

Кардинал задумался. Он хорошо помнил роль капуцина в своем собственном возвышении, да и представить себе не мог, что безумие могло поглотить кипучий ум этого гениального человека. Это было невероятнее, чем даже предполагаемое существование переписки.

– Что же, – сказал себе этот второй, а на самом деле первый властитель Франции, – я ничем не рискую. Поступим так, как просит Жозеф. Капуцин никогда не давал плохих советов, а по его возвращении из Рима я смогу узнать подробности…

Решив так, Ришелье решительно дернул за шнурок звонка.

– Рошфор[39]39
  Эркюль Франсуа де Пинкерле, граф де Рошфор (род. 30 января 1591 г.) – паж, потом лейтенант и, наконец, капитан гвардейцев кардинала Ришелье. Сыграл ключевую роль в разоблачении «дела Шале» в 1626 г.


[Закрыть]
, пригласите ко мне мадам Дессанж, – приказал он вошедшему. – Она должна прибыть незамедлительно. Да, и разыщите Лемерсье[40]40
  Лемерсье, Ле Мерсье (Lemercier, Le Mercier) Жак (около 1585–1654), французский архитектор. Соединял принципы классицизма и барокко. Построил Кардинальский дворец (позже – Пале Рояль (Palais-Royal) для кардинала Ришелье в 1629–1634 гг.


[Закрыть]
. Он еще не ознакомил меня с проектом моего будущего дворца. Скажите ему, пусть поторопится. Первому министру Франции пристало иметь дом, достойный его положения.

Рошфор согласно кивнул и исчез так же быстро, как и появился.

Кардинал откинулся на спинку кресла. Огонь, горевший в камине, отбрасывал причудливые тени, которые плясали в унисон мыслям этого великого человека.

В тот момент Арману-Жану дю Плесси, кардиналу де Ришелье, уже исполнилось сорок лет. Высокого роста, худощавый, с болезненным цветом угловатого лица и слишком прямыми волосами, чуть тронутыми сединой, он не был красавцем, и ничто в его внешности не располагало к себе людей. Но цепкий внимательный взгляд, высокий лоб мыслителя или поэта, тонкие подвижные пальцы выдавали в нем человека незаурядного, но отнюдь не гения, которым он в действительности был.

Прошел только год с тех пор, как этот необыкновенный человек сумел заполучить реальную власть в государстве, постоянно расшатываемую происками его врагов, спорами короля с матерью, и, наконец, неприязнью Людовика к нему самому. Выполняя функции первого министра Франции, Ришелье фактически еще не получил это звание и зависел от королевских милостей едва ли не больше, чем последний дворянин королевства. Чтобы так высоко подняться, ему понадобилось долгих двадцать лет взлетов, падений, успехов и поражений, забвения и восхождения, и вот только сейчас, достигнув вершины, господин первый министр начал понимать тяжесть того бремени, которое он на себя взвалил.

Да, в ту пору Франция была слабым разобщенным государством, где королевскую власть оспаривали могущественные губернаторы и принцы крови. Казна, так заботливо пополняемая первым министром короля Генриха IV, Сюлли, была истощена еще в первые годы правления регентши Марии Медичи. Непоследовательная внешняя политика этой ветреной дамы отнюдь не укрепила престиж Франции, зато отвернула от нее старых добрых союзников – Англию и Венецию, а гугенотские восстания раскачивали королевский трон не хуже, чем буря утлое судно в океане. Ришелье понимал, что договор при Монпелье[41]41
  Договор при Монпелье (18.10.1622 г.) – соглашение между Людовиком XIII и гугенотами во главе с герцогом Анри де Роаном, подтвердило Нантский эдикт, но оставило протестантам во Франции только две крепости – Ла-Рошель и Монтобан.


[Закрыть]
, где несколько лет назад потерпел поражение герцог де Роан и его сторонники, дает возможность обеим воюющим сторонам собраться с силами, но никак не гарантирует ни мира, ни спокойствия в государстве. Теперь же к существующим проблемам добавилась еще одна, так что письмо отца Жозефа сулило сделать его и без того неспокойные ночи бессонными.

– Де Молина… – тихо проговорил кардинал. – Какого дьявола ему понадобилось закручивать дружбу с глупой девчонкой? Или не такой уж и глупой?

Через пять дней после известия о смерти д’Эгмона Генриетта Французская настолько пришла в себя, что решилась покинуть свои покои, чем несказанно обрадовала фрейлин и особенно баронессу Сент-Люс. Именно Элен и было разрешено первой переступить порог спальни Ее Высочества, куда во время добровольного заточения принцессы вход был категорически запрещен.

Девушка нашла принцессу немного бледнее обычного, довольно спокойной. Генриетта даже улыбнулась подруге.

– Итак, Элен, – произнесла принцесса, видя немой вопрос в ее глазах, – неприятности не появляются и не исчезают сами по себе. За ними всегда стоит чья-то воля и интерес. Вот только сидеть и предаваться отчаянию я больше не стану!

Элен ничего не поняла, но не решилась расспрашивать Генриетту, которая вертелась перед зеркалом.

– Я ужасно выгляжу, – проговорила принцесса, оглядев себя. – Нужно одеться. Ни друзья, ни враги не должны видеть, в каком я отчаянии.

Она подошла к туалетному столику, позвонила. Через некоторое время вошла высокая дама, лет сорока, с резкими чертами лица, присела в реверансе.

– Ваше Высочество…

– Что вы здесь делаете, мадам Дессанж? – удивилась принцесса.

– Ее Величество, королева-мать приставила меня к вам в качестве камер-фрейлины. Она считает, что мадам Дантрэг слишком легкомысленна и не может далее исполнять свои обязанности.

– Королева-мать, король или Его Высокопреосвященство? – уточнила Ее Высочество, протягивая гребень Элен и жестом приглашая помочь ей с прической.

– Какая разница, Ваше Высочество? Все делается для вашего блага, и я не думаю, что вы в том положении, что можете что-либо возразить, – решительно произнесла дама.

– И где сейчас мадам Дантрег? – перебила ее Генриетта.

– Она с мужем отбыла в Прованс, в имение графа. Свежий воздух пойдет ей на пользу. Бедняжка так слаба здоровьем, – вздохнула графиня.

– Да, будем надеяться, ей станет лучше, – безучастно проговорила принцесса, обдумывая возвращение мадам Дессанж. – Ну что ж, – продолжила она через некоторое время, когда ничего придумать так и не удалось, – поскольку вы опять моя… – она кашлянула – камер-фрейлина, то будьте любезны немедленно заняться моими туалетами. Сейчас я собираюсь надеть розовое платье с рубинами, а к вечеру мне понадобится… зеленое с золотым шитьем, с отделкой из брюссельских кружев.

Лицо дамы постепенно наливалось краской.

– Ваше Высочество, – решительно начала она, – я здесь…

– Полагаю, затем, чтобы исполнять мои желания? – наивно поинтересовалась Генриетта. – Впрочем, если вас что-либо не устраивает, вы всегда можете составить компанию мадам Дантрег, и я буду рада дать вам разрешение удалиться.

Возмущенная мадам Дессанж громко хмыкнула, выдавив презрительную улыбку. Генриетта тоже улыбнулась. Затем встала и вплотную приблизилась к фрейлине.

– Мадам, я действительно не могу сейчас оспаривать Ваше назначение, – преувеличенно спокойно произнесла принцесса, – но…

Тут ее глаза сузились и метнули такую молнию, что графиня отступила на шаг.

– Но, – продолжила Генриетта, – если вы будете совать нос в мои дела (затем вас и приставили) и я вас застану за этим занятием, то…

– То что? – с язвительной ухмылкой поинтересовалась графиня.

– То я собственноручно выкину вас из вон того окна или другого, если оно окажется на подходящей высоте, – невозмутимо ответила Генриетта. – Я думаю, что Его Высокопреосвященство извинит меня. А теперь уходите, и без моего разрешения не показывайтесь мне на глаза!

Она улыбнулась, глядя на бледное от ярости лицо мадам Дессанж.

– Да, и займитесь моими туалетами. Помните, розовое, с рубинами?

И видя, что мадам не собирается уходить, принцесса неожиданно метнула маленький кинжал, который воткнулся в дверь в нескольких дюймах от головы мадам Дессанж. Графиня закричала и отскочила от двери.

– Я же сказала, убирайтесь! – воскликнула Генриетта, доставая второй кинжал и прицеливаясь. – Я ведь могу и не промахнуться…

Не дожидаясь продолжения, бледная от ужаса мадам Дессанж выбежала из комнаты.

– Ну вот, встреча состоялась, – улыбнулась принцесса, лукаво подмигнув Элен.

– Да, уж, – расхохоталась фрейлина. – Но не так, как планировала графиня!

– Мадам привыкла иметь дело с кроткой и покладистой девочкой, – задыхаясь от смеха, проговорила Генриетта. – Думаю, сейчас я ее разочаровала…

– Я уверена в этом, Ваше Высочество, – проговорила баронесса со смешком. – Но меня удивляет ее возвращение.

– Ладно, Элен, нужно закончить прическу, – сказала Генриетта, садясь в кресло. – Думаю, мадам еще скажет свое слово, но сейчас она заботит меня меньше всего… А в ее возвращении нет ничего странного, вероятно, на семейном совете было решено присматривать за мной, особенно после истории с д’Эгмоном… Придется потерпеть эту особу еще немного.

– Ваше Высочество, разрешите? – робкий голос перервал ее.

– А, это ты, Кэтти? – обернулась принцесса.

В дверях стояла худенькая и бледная девушка, больше похожа на привидение, чем на живого человека.

– Я принесла для Вашего Высочества платье с рубинами. Мадам Дессанж сказала, что вы хотите надеть его.

– Спасибо, Кэт, – сдерживая улыбку, произнесла Генриетта, – можешь идти. Кстати, если заметишь, что эта… мм… мадам слишком чем-то или кем-нибудь интересуется, сообщи мне. – Элен, ты тоже присматривай за ней.

– Да, принцесса, – согласились девушки, – непременно.

– Значит, я могу быть спокойна, – кивнула Генриетта. – Графиня права, после ссылки мои отношения с Луи нисколько не улучшились, и я не стану рисковать остатками нашей дружбы. Слишком много чести для этой особы.

Генриетта даже не могла предположить истинную причину возвращения мадам Дессанж. И поэтому без задней мысли обратилась к Ришелье с просьбой о возвращении мадам Дантрег. Конечно же кардинал не пошел на уступки. А через неделю произошло событие, о котором придворные еще долго шептались, пересказывая друг другу подробности, не всегда правдивые. Имя Генриетты стало обрастать зловещими слухами.

А дело было так. Неожиданно вернувшись с прогулки, принцесса застала мадам Дессанж за чтением ее личной корреспонденции, хранившейся в ящике бюро. Там не было ничего ценного, кроме письма Мари де Шеврез, которое принцесса получила вчера.

По непонятной причине Ришелье недолюбливал красавицу герцогиню, помня о первом муже Мари – де Люине, который лишил его поста государственного секретаря. Но злые языки, говоря о причине такой ненависти, вспоминали историю с сарабандой. Этот танец влюбленный кардинал танцевал перед Анной Австрийской, нарядившись в костюм шута. Да, Мари де Шеврез, предложив молодой королеве сыграть с ним такую шутку, дала ей, несомненно, плохой совет. Но в противоречивой натуре Ришелье влюбленный всегда уступал место политику, так что рискнем предположить, что причиной этой неприязни был все же Люинь…

Впрочем, прекрасная герцогиня платила кардиналу той же монетой…

Итак, в письме упоминалось имя графа Холланда[42]42
  Генри Рич, граф Холланд (19.8.1590 —9.3.1649), сын Роберта Рича, графа Уорвика. Придворную карьеру начал еще в 1610 г. при короле Джеймсе I Английском, быстро став его фаворитом. Однако после воцарения Чарльза I карьера Рича пошла на убыль.


[Закрыть]
, который был послом Джеймса I[43]43
  Джеймс VI Шотландский, он же Джеймс I Английский (англ. James, лат. Iacobus; 19 июня 1566 г., Эдинбург, Шотландия – 27 марта 1625 г., дворец Теобальдс, графство Хертфордшир, Англия) – король Шотландии (с 24 июля 1567 г. – под опекой регентского совета, с 12 марта 1578 г. – единолично) и первый король Англии из династии Стюартов с 24 марта 1603 г… Джеймс I был первым государем, правившим одновременно обоими королевствами Британских островов. Великобритании как единой державы тогда еще юридически не существовало, Англия и Шотландия представляли собой суверенные государства, имевшие общего монарха.


[Закрыть]
при французском дворе и одновременно любовником красавицы герцогини. Генриетта связывала с ним некоторые надежды. О связи Мари с этим лицом кардиналу знать было незачем.

С искаженным яростью лицом принцесса выхватила письмо из рук графини.

– Я это знала! – воскликнула Генриетта. – Вас приставили шпионить за мной. Говорите, что вы искали!

Мадам рассмеялась ей прямо в лицо.

– Это мое дело, моя принцесса. К тому же мне угодно видеть все ваши письма, Ваше Высочество, а не только это, так что позвольте…

И она попыталась вырвать бумагу из рук Генриетты.

– Да как вы смеете! – возмутилась принцесса.

– Смею, Ваше Высочество, смею. А вам я советую прикусить язык, если не хотите вернуться в монастырь. На этот раз – навсегда.

От подобной наглости у принцессы пропал дар речи. Она стояла перед своей же фрейлиной с видом провинившейся школьницы, а та нагло смеялась ей в лицо. Ей, дочери Генриха IV!

– Нет, я не буду жаловаться королю, – прошептала Генриетта, – с тобой я и сама справлюсь…

Принцессе на глаза попалась бутылка с чернилами, она машинально взяла ее и разбила о край стола. Чернила забрызгали платье, но ее это не заботило. В руках Генриетты остался большой осколок стекла, измазанного чернилами. Она изо всех сил полоснула этим осколком по лицу мадам Дессанж.

Графиня бросилась бежать. Но Генриетта схватила ее за волосы, и, запрокинув ее голову назад, нанесла еще несколько глубоких порезов.

Мадам Дессанж была гораздо сильнее принцессы. Ей удалось вырваться, но дело было сделано. С воплями ужаса графиня держалась за израненное лицо, а кровь, вперемешку с чернилами, заливала белые кружева на ее платье.

На ее крики сбежалась охрана.

– Очень кстати, – заявила принцесса, увидев испуганные лица стражников. – Соберите всех моих фрейлин и слуг в этой комнате, я хочу с ними поговорить.

Гвардейцы со всех ног бросилась исполнять приказание. Подождав, пока все собрались, Генриетта обратилась к присутствующим:

– Дамы и господа! Я хочу, чтобы вы посмотрели сюда. – Она кивнула в сторону мадам Дессанж. – Вглядитесь и запомните, как выглядит лицо предателя. Всякий, уличенный в шпионаже, будет претендовать на такое же, если только я не оставлю его совсем без лица и без головы заодно. Можете идти. А вы, мадам, – усмехнулась принцесса, – прежде чем рассказывать кардиналу о содержимом моих бумаг, посмотритесь в зеркало…

А на утро следующего дня Генриетта недосчиталась пятнадцати человек прислуги, включая и мадам Дессанж.

– Думаю, это еще не все, но начало положено, – сказала она Элен…

Кардинал пришел в бешенство и пожаловался на поведение принцессы Его Величеству.

– А почему это так вас волнует? – поинтересовался Людовик, внимательно выслушав министра.

– Я считаю, что такое поведение недопустимо.

– Ваше Преосвященство, если Вас это заботит, поговорите с Генриеттой сами. Кстати, ваш сан послужит оправданием для вмешательства.

Людовик не выносил семейных сцен. А Ришелье почему-то предпочел обойтись без этого разговора…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю