Текст книги "Путь к власти"

Автор книги: Ирина Даневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5. Жребий брошен

Людовик де Бурбон, граф де Суассон, и Генриетта Французская были названы женихом и невестой еще в том невинном возрасте, когда дети помышляют об игрушках и о материнском молоке и меньше всего способны думать о супружеских узах. Людовику было всего шесть лет, когда ему впервые показали малютку-принцессу, спавшую в колыбельке с золотыми королевскими лилиями, и обьявили, что это его будущая жена.

Мальчик нахмурился. «Жена» ему ничуть не понравилась.

– Такая маленькая и уродливая? – недоверчиво спросил он и тут же получил от матери, Анны де Монафи-Суассон, пару крепких пощечин.

– Мой дорогой, принцесса Генриетта вырастет и станет настоящей кравицей, – заявила эта достойная женщина, которой пришлось немало потрудиться, чтобы вырвать согласие Марии Медичи на этот брак, – тогда Вы и женитесь на ней.

Луи закусил губу, чтобы не разреветься от боли и обиды. Слова матери его ничуть не утешили, и он чувствовал себя самым несчастным человеком на земле.

Впрочем, обещание Анны де Монафи-Суассон сбылось. Принцесса повзрослела и стала красавицей, хотя и была ростом по плечо своего не слишком высокого жениха. Вот только двадцатиоднолетний юноша по-прежнему не был расположен к семейной жизни, считая свою помолвку с пятнадцатилетней Генриеттой простой формальностью, но продолжал пользоваться всеми привилегиямии члена королевской семьи. После смерти своего отца, Карла де Бурбона, Людовик стал губернатором провинции Дофине и теперь заглядывался на Шампань, богатейшую провинцию Франции.

Впрочем, Людовик XIII и Мария Медичи не торопились с бракосочетанием, пока не стало известно о связи Генриетты с графом Ла Рош-Гюйоном. Король вызвал к себе кузена для серьезного разговора. Оба Людовика быстро пришли к соглашению – граф де Суассон получал руку принцессы и провинцию Шампань в качестве приданого.

Генриетта несколько опередила брата в стремлении возвратиться ко двору, а благодаря предстоящей свадьбе Людовик согласился простить сестру.

Принцесса не очень возражала против такого поворота событий. Французский двор отнюдь не являлся образцом добродетели, и Генриетта надеялась, что в качестве замужней дамы она сможет без помех встречаться с Ла Рош-Гюйоном. Но после смерти графа все изменилось. Принцесса не желала понимать, почему она должна выходить замуж за «одного из управляющих королевскими землями», как она в порыве гнева назвала жениха.

Десять дней, проведенных в обществе Великого магистра, изменили принцессу настолько, что для ее друзей и родственников это стало настоящим потрясением. Окрыленная блестящими перспективами, которые ей сулили будущее и маркиз де Молина, гордая осознанием своей значимости, она нашла силы сказать решительное «нет» своему бракосочетанию с графом Суассоном. И сейчас, восхищаясь собственной смелостью, она бесстрастно смотрела в лицо всем членам королевского Совета: в яростное – Марии Медичи, в удивленное – короля, и в холодно-невозмутимое лицо кардинала Ришелье. Именно он, первый министр Франции, и предотвратил надвигающийся семейный скандал.

– Ваше Высочество, – произнес он, с силой сжав руку Марии Медичи, призывая ее к спокойствию, – на правах духовного лица я прошу объяснить, почему Вашему Высочеству было угодно принять такое решение?

– Я отвечу вам, Ваше Преосвященство, – заставляя себя говорить спокойно, ответила Генриетта. – Если бы я хотела стать провинциальной графиней, я бы вышла замуж за графа д’Эгмона, хотя бы потому, что я любила этого человека. Я не люблю кузена Людовика, он не любит меня. Так скажите, почему я должна выйти за него замуж?

Как ни владел собой кардинал, но даже он не смог подавить своего удивления от решительности принцессы, которую он попросту не замечал до того момента, как стало известно про ее увлечение вождем гугенотов.

– Но чего же желает Ваше Высочество? – спросил Ришелье. – Говорите, и я уверен, мы найдем решение, которое удовлетворит всех собравшихся…

– Мое высочество желает достойного брака, – ответила Генриетта. – Господин кардинал, Ваше Величество, матушка! Будьте последовательны: вы дали в мужья Кристине[44]44
  Кристина Мария Бурбон (10 февраля 1606 г., Париж – 27 декабря 1663, Турин) – французская принцесса, после замужества герцогиня Савойская. Вторая дочь и третий ребенок короля Франции Генриха IV и его второй жены Марии Медичи. Овдовев в 1637 г., Кристина стала регентшей при своих малолетних сыновьях. После смерти ее старшего сына Франциска-Гиацинта в 1638 г. братья ее покойного супруга развязали в Савойе гражданскую войну, претендуя на престол. Последующие четыре года борьбы принесли победу Кристине, и она фактически правила государством до самой своей смерти, хотя официально ее регентство при сыне Карле-Эммануиле закончилось в 1648 г.


[Закрыть] герцога Савойского, Елизавета[45]45
  Елизавета (Изабелла) Бурбонская (фр. Élisabeth de Bourbon, 22 ноября 1602 г., Фонтенбло – 6 октября 1644 г., Мадрид) – французская принцесса, дочь Генриха IV, короля Франции и его второй жены Марии Медичи. 25 ноября 1615 г. была выдана замуж за короля Испании Филиппа IV. Родила ему восьмерых детей, из которых только самая младшая дочь Мария-Терезия достигла совершеннолетия и стала впоследствии женой французского короля Людовика XIV.


[Закрыть] стала королевой Испании, а я? Я должна выйти за человека, единственное достоинство которого состоит в том, что он является принцем королевской крови! Этого не будет!

На глазах принцессы заблестели слезы.

– Ваше Высочество, вы разрываете мне сердце! – воскликнул кардинал, протягивая ей свой платок. – Умоляю вас, успокойтесь. Я уверен, что ни Его Величество, ни Ее Величество…

– Господин кардинал, я сама способна позаботится о своей дочери! – оборвала его Мария Медичи. – И я позабочусь!

– Если Ваши Величества не возражают, я думаю, принцессе лучше пойти к себе и успокоиться, – прервал ее Ришелье.

Не дожидаясь позволения, Генриетта вышла, громко хлопнув дверью.

– Ваше Величество, – обратился к королю Ришелье, дождавшись, когда звуки ее шагов затихли, – я прошу позволения высказать свои соображения.

– Говорите, господин кардинал, говорите, – зевнул Людовик, которого крайне утомил этот разговор.

Король не выносил семейных сцен, и кардиналу это было хорошо известно.

– Я согласен с Ее Высочеством, – заявил Ришелье. – Брак принцессы с Суассоном абсолютно бесполезен для французской короны. Ее Высочество еще дитя, и мы можем подождать еще несколько лет, подбирая достойную кандидатуру. Да и вы сами, Ваше Величество, согласились на этот союз только из опасений, вызванных… ммм… отношениями Ее Высочества с господином д’Эгмоном…

– Не произносите при мне этого имени! – воскликнула королева-мать. – Этот мерзавец…

– …без сомнения, заслужил свою участь, – примирительно закончил Ришелье. – Что же касается принцессы, то Ее Высочество действительно слишком молода для замужества…

– Господин кардинал, изложите ваши соображения, – перебил его король.

– Слушаюсь, государь. Итак, поскольку отношения между Ее Высочеством и д’Эгмоном прерваны, я не вижу необходимости в брачном союзе между принцессой Генриеттой и графом Суассоном, – закончил кардинал. – А с политической точки зрения этот союз стал бы почти преступлением…

– Довольно, сударь, – закончил король. – Я понял вас. На правах духовного лица вы обьявите сестре, что я принял решение не торопиться с ее бракосочетанием с графом Суассоном. Отложим свадьбу на год. А вы, матушка, поговорите с нашим кузеном. И посоветуйте ему чаще навещать свою невесту. Если бы он был к ней внимательнее, Генриетта благосклоннее бы к нему относилась. Да и этой истории с д’Эгмоном, возможно, не произошло бы… Это все.

С этими словами король вышел из кабинета, чтобы предаться своей любимой охотничьей забаве. Королева и кардинал проводили его почтительными поклонами.

Это был далеко не первый спор, в котором Ришелье одержал победу над точкой зрения королевы-матери. Но Мария Медичи еще не чувствовала опасности, и совершенно зря! Первый министр Франции, кардинал Ришелье, обязанный ей не только высоким званием, но и жизнью, стремительно набирал силу и не нуждался больше в своей высокой покровительнице. Он крепко ухватил удачу за хвост и не собирался ее отпускать.

А неприятности подстерегали короля Франции даже в садах Тюильри, где он решил развлечь себя стрельбой по птицам. По нелепой случайности, свинцовый заряд попал не в глупую ворону, а застрял в пышной прическе Анны Австрийской, которая в это время прогуливалась по тенистым аллеям. И без того нятянутые отношения между супругами испортились окончательно…

Только один человек был по-настоящему счастлив. Генриетта Французская все же получила от короля желанную отсрочку. Теперь будущее принцессы находилось в ее руках.

Потом состоялся знаковый разговор с маркизом де Молиной, с которым и были связаны все надежды Генриетты. Бесспорно, кардинал Ришелье очень удивился, если бы узнал, что Валенса прибыл в Париж, чтобы встретиться с принцессой.

– Вы дорого цените свою жизнь? – полушутя-полусерьезно спросила Генриетта, пристально вглядываясь в лицо Великого магистра.

Она уже сообщила ему о своем разговоре с братом и матерью.

– Да, Ваше Высочество, я помню, что обязан вам своим спасением, – кивнул де Молина.

– Это так, сударь, а вы обещали мне свою помощь и покровительство…

– Ваше Высочество желает о чем-то попросить? Говорите. Если то, что вы хотите, в моих силах и в интересах ордена, я это сделаю.

– Мне нужна корона.

– Вот как? Но вам не хуже меня известно, что во Франции женщина не может сесть на престол. Вековая традиция. К тому же у вас есть два брата – законные наследники трона. От них, конечно, избавиться проще, чем сменить закон, но нет никаких гарантий, что, сделав это, вы все-таки получите корону.

– Все гораздо проще, маркиз. Я могу получить корону, выйдя замуж.

– Да, это возможно. У вас есть на примете жених?

Молина шутил, но уже начинал опасаться, что она говорит серьезно.

– Да. Принц Уэльский.

– Вот как? Он сейчас в Испании, добивается руки инфанты, которую полюбил, увидев ее портрет, – усмехнулся маркиз.

– Не может быть… Мне ничего не известно…

– И не только вам. Принц находится в Испании инкогнито, под видом простого английского дворянина. Его сопровождают несколько слуг и фаворит Джеймса I – герцог Бэкингемский… Именно он и предложил английскому королю эту авантюру, поскольку испанский король не пожелал выдать дочь за протестанта…

– Герцог Бэкингемский… Первый министр Англии? Но каков его интерес в этом деле? – вознегодовала принцесса, чьи планы рушились прямо на глазах.

– В случае успеха испанцы не поскупятся на приданое, а состояние английских финансов оставляет желать лучшего, – вздохнул де Молина. – Однако я склонен предполагать, что, в первую очередь, Бэкингем желает сблизиться с наследником престола…

– Но как король Англии мог допустить такое безумство?

– Он просто ни в чем не может отказать Бэкингему, – рассмеялся Валенса.

– Нет, нет, еще раз нет! – воскликнула Генриетта. – Помолвка еще не состоялась и не состоится. Вы об этом позаботитесь.

– И почему я должен это делать? – поинтересовался де Молина.

– Потому что вы заинтересованы в успехе дела де Роана, – тихо ответила Генриетта. – А если Англия заключит союз с Испанией, думаю, герцог Бэкингемский вряд ли захочет гневить Его Католическое Величество оказанием помощи протестантам… Я, конечно, не сильна в политике, но не нужно обладать государственным умом, чтобы понимать, почему Филипп Испанский не желает выдавать дочь за протестанта. А если и согласится, то выдвинет условия, которые будут не в вашу пользу!

Это были мысли де Роана, изложенные в тот самом письме, которое Генриетта прочла в монастыре, но де Молина этого не понял. Он надолго задумался, устремляя на принцессу мимолетные взгляды, от которых ее бросало то в жар, то в холод.

– Вы очень умны, Ваше Высочество, – наконец произнес он. – И хотя во многом ошибаетесь, потому что еще молоды и наивны, но вы созданы, чтобы править… И добьетесь многого, если сможете правильно выбирать друзей…

– Вы же мой друг, не правда ли? – тихо проговорила принцесса.

– Да, Ваше Высочество, – согласно кивнул Великий магистр, – я ваш друг. Но станете ли вы мне другом?

Он наклонился и пристально посмотрел ей в глаза своим леденящим душу взглядом. Но Генриетта даже не покраснела.

– Я полагаю, что да.

И принцесса с кокетливой улыбкой протянула магистру руку, которую тот галантно поцеловал.

– Хорошо, – произнес он, – я не могу ничего обещать, но сделаю все, чтобы вы стали королевой Англии.

Генриетта Французская верила этому страшному человеку. Но и сама не собиралась сидеть сложа руки. Жребий был брошен…

Глава 6. Отец Жозеф

Франсуа Леклерк дю Трамбле (так в миру звали отца Жозефа) был, без сомнения, необыкновенным человеком. Но его необыкновенность, даже гениальность, носила такую зловещую окраску, что не только современники, но и потомки, знакомясь с его биографией, не смогли отделить черное от белого. И даже самый беспристрастный судья, оценивая роль «серого кардинала» в истории Франции и всей Европы, не отмыл от крови и грязи его наследие, а значит, и не сумел обьективно оценить его значимость. Воистину, гений и злодейство – вещи неразделимые…

Судьбы и биографии отца Жозефа и кардинала Ришелье так тесно переплелись, что сегодня невозможно отделить их друг от друга. Состоялся бы великий Ришелье без своего «alter ego», угас бы в безвестности Жозеф дю Трамбле, не будь рядом Ришелье? К счастью, сегодня уже нет нужды искать ответы на подобные вопросы, хотя сам кардинал не раз терзался этой мыслью, повторяя: «Кто я без него?»

Этот же вопрос Ришелье задавал себе и сейчас, выслушивая новости, которые отец Жозеф привез из Рима.

– Итак, в Риме меня считают чуть ли не еретиком из-за поддержки протестантов в Вальтелине[46]46
  Вальтелина – земли, входящие в состав Граубюндена, протестантского кантона на юго-востоке Швейцарии. В 1624–1626 гг. вспыхнул конфликт между Габсбургами и Швейцарией за управление этой территорией. Французская армия выступила на стороне протестантов, что вызвало недовольство Испании и Рима. 5 марта 1626 г. между Испанией и Францией был заключен Монзонский договор. По этому договору Вальтелина оставалась под властью Граубюндена, но на ее территории не должны были находиться ни испанские, ни французские войска.


[Закрыть], – задумчиво проговорил Ришелье. – Впрочем, это меня мало волнует… хотя, признаться, папский нунций[47]47
  Нунций (от лат. nuntius – вестник) – постоянный дипломатический представитель папы римского в государствах, с которыми папа поддерживает официальные дипломатические отношения.


[Закрыть] мне все уши прожужжал о необходимости защиты святой церкви. Нет, я стреляный воробей, и меня подобными сентиментами не проймешь! Зато под носом у Габсбургов будет настоящее осиное гнездо, опирающееся на мощь французской армии.

– Герцог Савойский выразил готовность осадить Геную, дабы препятствовать переброске испанских войск в Вальтелину, а также в Германию и Нидерланды, – подал голос отец Жозеф.

Он встал и подошел к камину. Невысокий, коренастый, в простой серой рясе, с крупным, примечательным лицом палача или мясника, с объемистой бородой, крупным носом и выпуклыми, как у жабы, глазами, горевшими безумным пламенем, он смотрелся несколько странно в роскошной обстановке кабинета, хотя эти стены видели и посетителей почуднее…

Монах протянул ладони к огню, чтобы согреть их, потом покрепче запахнулся в свою хламиду:

– Старею, друг мой, – ответил он на немой вопрос кардинала, – кровь стынет в жилах. Наверное, мое мертвое сердце неспособно заставить ее быстрей бежать по венам…

– Читали труд Уильяма Гарвея[48]48
  Уильям Гарвей (англ. William Harvey; 1 апреля 1578 г., Фолкстон (графство Кент) – 3 июня 1657 г., Лондон) – английский медик, основоположник физиологии и эмбриологии. В 1631 г. был назначен лейб-медиком короля Англии Чарльза I Стюарта.


[Закрыть]? – понимающе кивнул Ришелье. – Я тоже, и хотя наши придворные медики охрипли, доказывая его абсурдность…

– Я сейчас не об этом, – поморщился Жозеф. – Моя немощь не станет помехой для устранения врагов Франции. Хотя нам прежде всего нужно думать о друзьях. И если все враги Габсбургов[49]49
  Габсбурги (нем. Habsburger) – одна из наиболее могущественных монарших династий Европы. Представители династии известны как правители Австрии (c 1282 г.), трансформировавшейся позднее в многонациональную Австрийскую империю (до 1918 г.), являвшуюся одной из ведущих европейских держав, а также как императоры Священной Римской империи, чей престол Габсбурги занимали с 1438 по 1806 г. (с кратким перерывом в 1742–1745 гг.). Во время, опысываемое в романе, Габсбурги правили Испанией, Венгрией, Хорватией, Португалией, Неаполитанским королевством.


[Закрыть] еще не союзники Франции, то в этом виноваты вы, друг мой. А история не прощает бездействия.

– Я не понимаю вас, отче, – заметил Ришелье. – Я же предоставил Нидерландам субсидию в миллион двести тысяч ливров за продолжение войны с Испанией.

– Этого мало, – серьезно заявил Жозеф. – Нужны новые союзники – Швеция, Турция, Англия… особенно Англия, которая сейчас так жаждет брака принца Уэльского и инфанты Испании.

– И пока существует хоть призрачная возможность этого брака, Англия нам не союзник, – заявил Ришелье. – А насчет Швеции вы правы. Густав-Адольф[50]50
  Густав II Адольф (швед. Gustav II Adolf, лат. Gustavus Adolphus, 9 декабря 1594 г., Стокгольм, Швеция – 6 ноября 1632 г., погиб в бою; Германия) – именовался Северным Львом, король Швеции, поборник протестантского дела в Тридцатилетней войне, один из наиболее выдающихся военачальников всех времен.


[Закрыть] – очень многообещающий полководец. Я подумаю об этом. Но вот еще что… В последнем письме вы писали о связи принцессы Генриетты и Великого магистра «Капюшонов»…

– Писал. И настоятельно советовал Вашему Преосвященству следить за Ее Высочеством. Но вы конечно же, мне не поверили?

– Не поверил, – согласился Ришелье. – Хотя поведение Ее Высочества и вызывает некоторые опасения…

– Не продолжайте, я и так знаю все, что вы хотите мне сказать, – махнул рукой капуцин. – Лучше прочтите вот это письмо.

Он протянул кардиналу обгорелый лист бумаги.

– То, что эта бумага попала в наши руки, – большая удача, – усмехнулся он в ответ на немой вопрос Ришелье. – Наш человек вытащил ее из камина, куда ее бросил сам Муций Вителлески[51]51
  Муций Вителлески (род. 2 декабря 1563 г. – ум. 9 февраля 1645 г.). Генерал Общества Иисуса (ордена иезуитов) с 15.11.1615 г. Вступил в Общество 15 августа 1583 г. Профессор философии и теологии. Провинциал Неаполитанской (1602–1605) и Римской (1608–1615) провинций. Управлял Обществом свыше 30 лет разумно и внимательно. Время его правления можно назвать «золотым» для миссий в Китае.


[Закрыть].

– Генерал иезуитов? – изумился Ришелье. – У вас длинные руки, отец Жозеф.

– И тощий кошелек, Ваше преосвященство, предупреждаю вас.

– Я заставлю короля раскошелиться, – усмехнулся кардинал, разворачивая письмо. – Он не может не понимать, что хорошая агентура в наши дни решает все. Итак, что тут у нас…

«Милостивый государь, довожу до вашего сведения, что мне стали известны возможные адреса пребывания в Париже интересующего вас лица. Это дом № 6, что на улице Бурдоне, дом № 14 на улице Флери, дом № 13 на улице Медников, и № 2 на улице Ада. В последний раз обьект был замечен именно по последнему адресу третьего числа сего месяца, во время свидания с Ее Высочеством Генриеттой Французской, сестрой короля Франции. Содержание разговора неизвестно. Ее Высочество прибыла инкогнито, в карете, в сопровождении двух вооруженных мужчин. Их личности не установлены. Но я настойчиво обращаю ваше внимание на контакты М. с принцессой, поскольку есть основания предполагать, что они происходят регулярно.

К сведению: Принцессе Генриетте 15 лет, она необыкновенной красоты брюнетка, маленького роста. Была замечена в любовной связи с графом д’Эгмоном, доверенным лицом вождя гугенотской партии во Франции де Роана, пользующегося покровительством вышеуказанного М. По последним сведениям, д’Эгмон погиб на дуэли с неизвестным.

Прошу вашего позволения продолжать подготовку операции по устранению М. Прошу подтвердить…»

Огонь уничтожил конец послания. Ришелье смотрел на его обгорелый край, собираясь с мыслями.

– Генриетта связана с гугенотским заговором? – спросил он у отца Жозефа.

– Не знаю, Ваше Преосвященство, ничего не знаю. Поэтому и просил вас установить слежку. Уверен, иезуиты нас уже опередили…

– Я приставил к Генриетте мадам Дессанж, – смущенно признался кардинал.

Он рассказал бледному от злости капуцину историю изгнания графини из Лувра.

– Браво, Ваше Высокопреосвященство, – язвительно заметил отец Жозеф, когда кардинал закончил оправдываться, – вы превзошли самого себя.

– Но откуда я мог знать! – воскликнул Ришелье. – И потом, все это так невероятно, что я до сих пор не могу отделаться от мысли, что вы решили надо мной подшутить…

Он осекся, увидев возмущенное лицо капуцина.

– Нужно исправлять ситуацию, – примирительно заключил кардинал. – Вот только как?

Отец Жозеф ненадолго задумался.

– Вы довольны графом Рошфором, монсеньор? – спросил он вставая.

– Это неоценимый человек, – серьезно ответил Ришелье. – И дня не проходит, чтобы граф не упустил возможности подтвердить мое лестное мнение о нем…

– Я так и думал, – усмехнулся отец Жозеф, открывая дверь. – Войдите, шевалье.

В кабинет вошел уже знакомый нам граф де Рошфор…

Генриетта Французская очень бы удивилась, если бы узнала, насколько первый министр заинтересовался ее скромной особой. Во всяком случае, его желание во что бы то ни стало проникнуть в ее женские тайны оказалось таким сильным, что господин де Ришелье решил отбросить все правила приличия. Он безоговорочно приказал графу Рошфору внедрить в число слуг принцессы кого-нибудь надежнее графини Дессанж.

– Найдите сообразительного мужчину низкого звания, – прояснил кардинал свою мысль. – Он должен стать слугой, посыльным, доверенным лицом…

– Почему именно мужчина? – возразил Рошфор. – Женщины склонны изливать свои тайны подругам.

– Возможно, но заменить кем-то Элен Сен-Люс в глазах принцессы трудно, а подкупить ее вам не удалось, – ответил кардинал.

У отца Жозефа было на этот счет другое мнение.

– Принцесса – страстная женщина, и ей нужен любовник, – сказал он кардиналу. – Да, да, и не смотрите на меня так. У графа д’Эгмона все равно рано или поздно появится преемник. И, если все сложится удачно, он удовлетворит и принцессу, и наше любопытство. К тому же от него всегда можно избавиться без особых хлопот… Его Величество ведь очень трепетно относится к вопросам чести членов королевской семьи, не правда ли? Достаточно вспомнить судьбу Кончини, чтобы убедиться в этом. Так что и в том и в другом случае выгода очевидна…

Мысль была действительно стоящая. Рошфору было поручено заняться сразу тремя вариантами.

– Не все, так один обязательно выгорит, – заключил кардинал.

Глава 7. Неожиданный союзник

Весть о том, что Чарльз Английский находится в Испании, уже дошла до Франции, и над неудачливым любовником потешалась вся Европа.

В одно прекрасное утро Анна Австрийская, давясь от смеха, рассказала Генриетте итог этой авантюры.

– Моя дорогая, представляешь, моя сестра отвергла принца Уэльского, так как не пожелала выходить замуж за протестанта. Он ни с чем вернулся на свой остров.

– Неужели? – принцесса старалась скрыть радость. – Это точные сведения?

– Да. Но я не верю, что мой брат смог пренебречь таким женихом и возможностями. Думаю, это тонкий дипломатический ход.

Настроение Генриетты немного ухудшилось.

– Но это даже не самое смешное, – продолжала Анна, – Шевретта прислала мне письмо. Сейчас она в своем поместье, но все равно знает, чем пахнет грязное белье всех европейских государей.

– И что же она пишет? – нетерпеливо спросила Генриетта.

– Что очаровательный друг наследника престола, герцог Бэкингем, так усердно помогал принцу добиться благосклонности моей сестры, что обратил ее внимание на самого себя. Каков мужчина, а? Разумеется, король Филипп был вынужден сделать вид, что не одобряет этого брака, и выдворил опасных гостей, чтобы избежать скандала. Герцогиня пишет, что мой брат уже поручил испанскому послу в Лондоне, графу Гондомару, уладить конфликт.

Новости были очень противоречивыми, и Генриетта не знала, что и подумать. В любом случае нельзя было терять ни минуты. Нужно было убедить короля, а еще лучше кардинала, в желательности брака между ней и принцем Уэльским. В то же время никто из них не должен был догадаться о том, что этот союз нужен ей самой.

Анна Австрийская была очень красивой молодой женщиной. Высокая, светловолосая, с прекрасным цветом лица, она ничем не напоминала испанку, а между тем Испания была ее родиной, она приходилась сестрой испанскому королю и австрийскому императору. Только слегка выпяченная, как у всех Габсбургов, нижняя губа напоминала о происхождении королевы. И еще легкий иностранный акцент, который становился заметнее, когда она нервничала…

А расстраиваться королеве приходилось часто. Короля совсем не интересовала красавица жена. Впрочем, женщины вообще мало его привлекали. Поэтому неудивительно, что за десять лет супружества долгожданный наследник французской короны так и не появился на свет…

К несчастью для Анны, ею увлекся сам кардинал Ришелье и всерьез решил сделать королеву Франции своей любовницей. Отвергнув министра самым нелюбезным образом, Анна навлекла на себя его ненависть и месть. Ее собственные фрейлины шпионили и доносили на нее, поэтому несчастная королева не чувствовала себя в безопасности даже в собственной спальне.

Единственной подругой, которой она доверяла, была красавица Мари де Шеврез, жена слабовольного, но высокородного герцога де Шевреза, который полностью находился под ее влиянием. Менявшая любовников как перчатки, Мари настоятельно советовала королеве обзавестись другом сердца. Но пока дальше ее советов дело не шло…

Генриетта Французская уже видела себя английской королевой, но слова Анны Австрийской заставили ее глубоко задуматься.

«Если Анна права и Филипп Испанский действительно желают видеть свою сестру на троне Англии, то французские послы могут охрипнуть, убеждая короля Джеймса сменить испанскую инфанту на французскую принцессу. А отношения между Францией и Англией оставляют желать лучшего, так что чуда ждать не приходится. Конечно, маркиз де Молина обещал свою поддержку, но и я не стану сидеть сложа руки… К тому же разве моя сестра – не королева Испании?»

Вспомнив о Елизавете, Генриетта радостно вскрикнула, удивляясь, как эта простая мысль до сих пор не пришла ей в голову. И в самом деле, кто еще сможет повлиять на мужчину, как не любимая жена? А Елизавета Французская была счастлива в браке, насколько может быть счастлива женщина, будучи замужем за королем Испании и пребывая узницей чудовищного испанского этикета. Тем не менее муж любил и уважал ее за ум и красоту, народ восхищался ее набожностью и добрым сердцем. Словом, Генриетта была права: королева Испании могла поддержать свою сестру в ее стремлении получить корону.

«Елизавета! – как заклинание, твердила Генриетта. – Она должна помочь».

Не откладывая, принцеса бросилась сочинять письмо.

«Ваше Величество и дорогая сестра, – писала она столь быстро, что мысли едва поспевали за движениями пера. – Матушка показала мне ваше письмо, которое весьма меня расстроило. Поэтому шлю свои пожелания скорейшего выздоровления и всяческого благополучия. Матушка тоже за вас тревожится и не перестает молить Бога, чтобы он послал вам сына и наследника испанской короны.

Его Величество, наш брат Людовик, крайне обеспокоен возможностью союза между Испанией и Англией, так как Франция хоть и не воюет с англичанами, но отношения между нашими странами отнюдь не дружественные. Боюсь, этот союз повлечет за собой много неприятностей и мир между Францией и Испанией, достигнутый с таким трудом, будет нарушен…

Поэтому, милая сестра, прошу вас употребить все свое влияние на вашего супруга и короля и убедить его до конца следовать благому порыву своего ума и сердца, изгнав из мыслей возможность постыдного союза с еретиками, как он изгнал из своей страны их послов. Как я слышала, те своим недостойным поведением преступили через гостеприимство, им оказаное…»

Генриетта вздохнула и начала длинный и пространный рассказ о последних дворцовых сплетнях, понимая, что сухой тон письма вызовет ненужные подозрения у Елизаветы и тех лиц, которым она, без сомнения, покажет письмо. Принцесса благоразумно подавила желание написать о своих надеждах заполучить корону, понимая, что такой брак в силу политических обстоятельств не встретит одобрения у испанского короля. Впрочем, и написанного было достаточно…

Закончив послание и перечитав его, принцесса осталась довольна. Нужно найти курьера.

В дверь постучали, и Элен доложила о приходе графа де Бутвиля, которого Генриетта не видела с того момента, как он принес весть о гибели д’Эгмона.

– Бутвиль! – радостно воскликнула принцесса, когда молодой человек склонился перед ней в почтительном поклоне. – Вы даже не представляете, друг мой, как я рада вас видеть…

Генриетта не лукавила. Курьер в Испанию нашелся сам собой.