Текст книги "Уайтбол (СИ)"

Автор книги: Ирина Белояр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

2. У истоков

Случайные встречи с живыми святыми и сукиными детьми подстерегают нас на каждом шагу.

Уильям Сароян «Случайные встречи»

Дмитрий Стрельцов, Ричард Уорн «Дневники первого контакта», изд. 2091 г.

От автора

«31 мая 2050 г. первое в истории экспериментальное судно «Ганимед» приземлилось на одноименную планету в системе спутников Юпитера. Свершилось нечто, соизмеримое по значимости разве что с открытием 2025 года…

…

Стих рев двигателей и пришла тьма.

Не тишина – именно тьма, не увиделась – почуялась.

Она не была злой.

Она была нежной, домашней. Вызывавшей в памяти что-то очень давнее, теплое.

На экипаж, собравшийся в рубке корабля, смотрели сквозь иллюминатор почти земные звезды…»

Так начиналась героическая поэма «Покорение Ганимеда», открывшая цикл из нескольких «покорений» господином Скальдом литературного Олимпа. Этот мыльный восходитель царил на вышеупомянутой горе с конца пятидесятых до начала семидесятых годов. Заключительной его высотой стало «Покорение Эреба». Это действительно был верх – в некотором роде. Но к моменту написания «Эреба» господин Скальд уже несколько образумился – перестал, по крайней мере, претендовать на документальность. Осознал: и без нее прокатит.

Насчет документальности – приведенный мной выше отрывок говорит сам за себя. По прошествии десятка лет мы выяснили, что приземлились, оказывается, на «одноименную» планету. Жаль, господин Скальд не догадался назвать планету в честь корабля – получилось бы гораздо солиднее.

Интересная документальная подробность: в момент приземления «экипаж собрался в рубке». Все сто двадцать человек экипажа (не считая ученых, разумеется – мы числились пассажирами) одновременно плюнули на здравый смысл, дисциплину и ремни безопасности и набились в рубку, как сельди в бочонок, полюбоваться на «почти земные звезды».

«Нечто, соизмеримое по значимости…» – это уже не смешно. Это грустно. Так стали говорить после возвращения «Ганимеда» на Землю. Когда же он только отправлялся к системе Юпитера, ничего «эпохального», а уж тем более «соизмеримого по значимости» с открытием века не подразумевалось. Уже началось промышленное освоение Марса и Венеры. Уже был многократно опробован в длительных рейсах новый тип двигателя… Экспедиция «Ганимеда», несмотря на огромные размеры корабля, риск и дальность перелета, была лишь очередной вехой в освоении солнечной системы. Конечно, попасть в проект было делом престижа, конечно, люди рассчитывали на стремительный карьерный рост… но никто не планировал становиться «народным героем». За помпезной встречей, которую организовала нам Земля, на самом деле стояло несколько десятков покалеченных человеческих судеб.

И не Чужие тому виной.

Что касается господина Скальда – возможно, его бравурный сериал был заказным: «певец космоса» начал свое победное шествие в самом апогее параноидных страхов перед чужой расой.

Нет, не подумайте, что мы затеяли «Дневники» в пику давно ушедшему мимо истории писателю и иже с ним. Скорее, этот труд – плевок в собственное зеркало: фальшивая пафосность и откровенная ложь, которыми пропитано все, что говорилось о первой ганимедской – в чем-то и наша заслуга. Тогда мы были молоды и решали сиюминутные задачи, а может даже раскармливали свой личный амбициоз. Надеялись – время все расставит по своим местам.

В семьдесят лет кивать на время не приходится. Не так уж много его осталось в моем распоряжении. А у соавтора оно вышло совсем.

Пара слов о самих «Дневниках»: это мой совместный с геологом Дмитрием Стрельцовым рассказ о начале первой ганимедской. Опирались, главным образом, на личные воспоминания: свои и других участников экспедиции. Для связности я позволил себе дополнить работу собственными реконструкциями тех событий, о которых осталось мало данных.

Надеюсь, если наврал – то не сильно.

Обращаю внимание: речь пойдет лишь о самом начале пребывания на Ганимеде. Продолжение писать, увы, некому. Митя Стрельцов ушел из жизни в прошлом году, что же касается меня – работу заканчиваю в спешке: в ближайшее время покину Землю, видимо – насовсем. Человек, взявший на себя труд опубликовать «Дневники», уже пару недель стоит у меня над душой, мол, когда будет текст.

Вряд ли наша книга станет популярной. Она не стала бы популярной и тогда, когда мы только решили ее написать, а с тех пор прошло несколько лет, нагруженных известными событиями. За этими событиями уже мало кому интересны «дела давно минувших дней».

Но, в конце концов, не ради славы мы проделали эту работу. Слава в наши годы уже ни к чему, зато очень важно отдать долги.

Ричард Уорн, биофизик.

Июнь 2050 г., Ганимед

«Приехали!»

Ричард Уорн:

Центр управления полетом объявился на связи сразу после посадки корабля, когда дежурной смене было ни до чего: одному хотелось на минус, другому – на плюс, абсолютно всем – закрыть глаза и сбросить напряжение. Надежды землян в этот торжественный момент никто не оправдывал, что бы на сей счет ни думали Скальды и прочие акыны.

С далекой родной стороны прозвучало нечто весьма красивое, причем – трижды: по-английски, по-испански и по-русски. Они там, в Центре, ждали и готовились. Нервничали, курили, бегали по клозетам – но ждали и готовились, оттого оказались на высоте.

Достойного ответа с нашей стороны не получилось. Дежурная смена исчерпала весь лексикон в процессе посадки.

Как утверждает господин Скальд, «помехи внезапно исчезли – будто сам космос проникся торжественностью момента…» Чем там проникся космос – предположить не берусь, господину Скальду виднее. Помехи действительно на некоторое время уменьшились, но это произошло после торжественного момента – родина уже сказала первопроходцам все красивое историческое, осталась только рутина. Занудство дальнейших переговоров усугублялось задержкой сигнала: реплики с Земли поступали с интервалом в несколько минут… Ничего, в общем-то, интересного. Разве что когда речь зашла о ремонте корабля, человек «оттуда» развеселил команду, сгоряча задал сакраментальный вопрос:

– Справитесь своими силами?..

Дежурная смена расхохоталась. Капитан серьезным тоном осведомился:

– Какие у нас варианты?

– Справляться своими силами, – твердо ответил Центр.

Все понятно. Значит, дядю Васю на «Буране» нам в помощь не пришлют. Жаль. А мы-то надеялись…

* * *

«2025 год перевернул историю усилиями международной научной группы «Earth and stars» под руководством Адама Керти и патронатом ООН. Космос мгновенно уменьшился в десять раз. Оснащенный новым двигателем быстроходный «Swift» («Стриж»), несущий пятнадцать человек и пятьдесят тонн груза на борту, отныне покрывал кратчайшее расстояние от Земли до Марса за три недели. В последующие десять лет на красной планете и на Венере было основано несколько исследовательских станций. На Луне сформировалось три международных научно-промышленных комплекса, общим числом две с лишним тысячи специалистов.

Там же, на лунных стапелях, в 2040 году обрел свое начало мегапроект века – гигантский космический корабль «Ганимед». Этот монстр был рассчитан на 120 человек экипажа, полсотни пассажиров и несколько сот тонн полезного груза.

Инициатором проекта выступила Россия. Первая космическая держава, наконец, очнулась от многолетней спячки, с удивлением обнаружила, что ее успели обойти и на Венере, и на Марсе, и обратила свои взоры на Юпитер. Будучи не готова провернуть проект единолично, она пригласила инвесторов из других стран. В новообразованном акционерном обществе «Ганимед» после некоторых баталий и интриг Россия получила тридцать процентов акций. Остальные семьдесят распределились между несколькими странами Европы и Ближнего востока.

В качестве научного руководителя проекта согласился выступить Адам Керти, но он не дожил до начала строительства. Его заменил самый молодой участник легендарной «Earth and stars», член-корреспондент из России Сергей Венский. 21 июля 2049 года, ровно через восемьдесят лет со дня высадки американцев на Луне, «Ганимед» ушел в пробный полет. За месяц корабль достиг Венеры, облетел ее и вернулся на земную орбиту, где четыре месяца спустя принял на борт группу ученых, лабораторное оборудование и планетарную технику. В конце декабря «Ганимед» отправился к своей основной цели…»

Эту цитату из учебника я привожу, разумеется, не для среднестатистического образованного человека. Такому человеку наши реалии известны еще из курса средней школы. Выдержка приведена для тех, кто историю изучал по скальдовским «Покорениям» и тому подобной литературе. Учебники, по крайней мере, дают общее представление, куда и на чем мы на самом деле летали.

* * *

Незадолго до окончания перелета к капитану зашел начальник геологической группы.

– …посадка планируется в окрестностях южной гравитационной аномалии?

– Да.

– Можно ли заказать точку посадки?

– Заказать? – удивился капитан. – Ну, попробуйте.

– На северо-западном краю аномалии зарегистрировано светлое пятно диаметром около двадцати километров. Судя по всему, потухший вулкан. Нельзя ли сесть где-нибудь на южном или восточном склоне?

– Вы уверены, что вулкан – потухший?

Геолог пожал плечами:

– По предварительным данным на Ганимеде не должно быть действующих вулканов.

– Не должно быть или нет? – невинно уточнил Христо. – Извините мою настойчивость, я не в теме.

– Капитан. Гораздо вероятнее, что проснется кавказский Эльбрус. А на его склонах живут тысячи людей.

– Я их туда не заселял.

– Понятно. Я могу, по крайней мере, переговорить с Центром управления?

– Можете. Связь ожидается через пару часов.

Геолог пошел на выход.

– Михаэль!

– Да?

– Ради любопытства: зачем такие сложности? Мы можем сесть на безопасном расстоянии, а на вашу гору забросить постоянную станцию – купол и все остальное.

– С этой горой будет на порядок больше работы, чем в любом другом месте, – ответил геолог.

– Понял.

– И?..

– Нет.

Ученый вздохнул и ушел.

Через два часа вышли на связь с Землей. Геолог изложил Центру пожелания группы – несколько пространнее, чем требовала ситуация. Его выслушали и потребовали капитана.

– Христо, – поинтересовались с той стороны. – Почему ты не хочешь сесть там, где они просят?

– На склоне горы нет подходящей площадки.

Эфир усмехнулся:

– Ни одной площадки на всю гору?

– Ни одной. Я снимки посмотрел, – не моргнув глазом, соврал капитан.

– Ладно, поступай, как знаешь. Конец связи.

– Конец связи.

Христо с улыбкой обернулся к геологу:

– Какие проблемы, Михаэль? Вывезем мы ваши камни. Сколько наковыряете – все вывезем. В крайнем случае, «Стрижа» нагрузим…

По лицу ученого безошибочно читалось, что он думает о командире. Да и ладно. Недовольным больше, недовольным меньше.

* * *

Мы привыкали к новому, оседлому статусу летучего дома, приходили в себя после посадки. Приборы ощупывали пространство вокруг корабля – состав атмосферы, уровень радиации, и прочее, и прочее. Начали поступать данные с орбитального фотокомплекса – крупномасштабные карты Ганимеда.

Тридцать часов спустя на поверхность планеты вышла группа разведчиков. Еще через сутки в направлении ближайшего горного кряжа отправился вездеход.

После отъезда полевой бригады Михаэль снова наведался к Христо.

– Нам требуется разведка в северном направлении. В сторону вулкана.

– Покажите мне, где это, – капитан пригласил геолога к компьютеру, нашел карту района посадки.

– Вот… здесь, – Станкевич ткнул курсором выше отметки «корабль». – В ста километрах от нас.

– Не понял. Вы указали на метеоритный кратер. Где тут гора?

Ученый вздохнул:

– Гора именно здесь, капитан. Никто не знает, почему ее не оказалось на карте. Возможно, был какой-то сбой в работе орбитального комплекса. То ли непосредственно при съемке, то ли – ошибка программы-интерпретатора.

– Что говорят операторы орбиталки?

– Если им верить – все работает, как часы. Но ведь чудес не бывает.

– Может, вы просчитались с местонахождением вулкана?

– Последний раз предварительные снимки делались с орбиты. Наша гора расположена не в восточной гряде, – геолог ткнул курсором правее «корабля», – Это – отдельный массив на сотню километров западнее. По карте получается, что западнее гряды вообще ни одного крупного массива. Очевидно, ошиблись не мы… Капитан! Вулкан находится именно здесь.

– Допустим, верю. Вы не боитесь мимо него промахнуться – без карты?

– Исключено. Гора должна быть высотой несколько тысяч метров. Отсюда ее не видно, поскольку «Ганимед» находится на дне кратера. Если подняться выше, вулкан будет как на ладони. Но разведку нужно провести не позже чем завтра, потом в нашем районе наступит ночь.

– Такая поездка займет часов двенадцать, не меньше.

– Мы рассчитывали на «Стриж».

Христо задумчиво посмотрел на карту:

– Из-за чего мог случиться программный сбой на орбиталке? Конечно, если это сбой.

– Не берусь предположить, капитан. Это – компетенция операторов.

– Хорошо, я иначе спрошу. Какие свойства горы – или вашей аномалии – могли бы вызвать ошибку?

– Такую ошибку – никакие.

– Однако. При посадке на планету тоже были аппаратные сбои. И со спутниками связи приключилась проблема… Кстати! Михаэль, вы в курсе, что у нас до сих пор нет спутников связи?

– Да.

– Орбиталка почему-то не осуществила их запуск. Почему – пока не ясно. Может быть, и на следующем витке не запустит. Или – запустит с опозданием, где-нибудь по ту сторону от Ганимеда. И что тогда?

Геолог промолчал.

– В худшем случае нам придется тянуть цепочку наземных ретрансляторов от корабля до места работы. А это значит, что мы уже не сможем позволить себе два полевых объекта. Придется выбирать.

– Если придется выбирать – тем более, нужна разведка на север. Сейчас.

«Маньяк», – подумал Христо. Вслух ответил:

– Тогда – на вездеходе.

– Вы обещали нам «Стриж».

– Обещал, – спокойно ответил капитан. – Но не сегодня же. Расконсервация и профилактика требуют времени. Сейчас не до этого – люди заняты ремонтом «Ганимеда». Подождете пару недель?

Станкевич поджал губы:

– Хорошо. Отправимся на вездеходе.

– Ну и отлично. Завтра съездим.

– Как вы сказали? «Съездим»?

– Да, а что?

– Вы собираетесь ехать с нами?

– Не исключено. Что-то не так?

– В этом нет никакой необходимости!

– Я еще не определился. А чего вы испугались? – удивился Христо. – Если все будет в порядке, Земля одобрит вашу гору… возможно.

Станкевич тяжело вздохнул и вышел за дверь.

* * *

…В конце пятидесятых, когда в моду вошла критика организации первой ганимедской, некоторые обозреватели, в числе всего прочего, недоумевали: неужели нельзя было назначить на должность капитана человека поопытнее.

Объяснение простое: тридцатилетний дальнобойщик – предел опыта, который смогло изыскать руководство проектом на марсианских трассах. Ни там, ни на магистрали Луна-Венера людей старше тридцати пяти нет в принципе: в этом возрасте их переводят на рейсы Земля-Луна или приписывают к планетарным транспортным службам. Где стареющие пилоты и добирают недостающий им летный стаж.

Медицинские консультанты не сочли возможным отступать от общепринятого порядка в отношении экспедиции «Ганимеда».

Вулкан-призрак

Дмитрий Стрельцов:

Мы до нее почти доехали. До горы, то есть. Почти – потому что уперлись в разлом метров эдак пятьдесят шириной, а глубиной – хрен его знает. Наша сторона – вполне приличная, без особых наворотов. Зато на противоположном «берегу» – сюрреалистическое нагромождение огромных ледяных глыб, кое-где отвесных. За этим естественным барьером – гребень не меньше километра высотой, а за гребнем – исполинский конус вулкана. Верхушка слегка подсвечена лучами тусклого солнца, остальной массив – в темноте. Гигантский, не охватишь прожектором. Не видишь – чувствуешь, как чудо-гора нависает у тебя над головой… хотя это, конечно, обманчивое впечатление. На самом-то деле по предгорьям до подножия еще несколько километров топать. Скорее даже – карабкаться.

Самое замечательное – мы не должны были упереться в этот разлом. Мы вообще не должны были до него доехать. Поскольку наша цель, если верить предварительным снимкам, находится километров на тридцать южнее…

…А если верить карте, то вулкан мы вообще сами придумали.

Машина остановилась. Шеф нашел подборку фотографий, пустил свой наладонник по рукам, главным образом – для капитана, остальные ничего нового там не увидели. Мне вспомнились рекомендации Козьмы Пруткова, ну, насчет того, что если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол»… Чудес-то не бывает. С какой стати гора и трещина поменялись местами?

Больше сотни верст мы одолели, ни разу не промахнувшись, с тремя пологими перевалами и двумя затяжными объездами: там были глубокие сравнительно недавние метеоритные воронки. Ландшафт полностью соответствовал карте… если не считать вулкана. Он появился в поле зрения, как только вездеход покинул наш «домашний» кратер. А потом мы то и дело любовались на коническую освещенную верхушку, поднимаясь на перевалы. На подъездах гора уже совсем перестала исчезать с экрана обзорной камеры. Болталась на экране и сейчас, нахально так болталась, только что язык не высовывала.

– Идеи появились, Михаэль? – поинтересовался кэп.

Станкевич покачал головой:

– Ничего не понимаю. Карту составлял орбитальный комплекс, а наши снимки сделаны непосредственно с «Ганимеда». Однако, и там, и там ошибка. Очень трудно предположить, что сбоит вся аппаратура.

– Значит, дело не в аппаратуре, а в вашей горе.

– То есть?

– Например, вулкан искажает первичные данные.

– Простите, каким образом?

– Откуда мне знать, это не моя компетенция.

Кто бы объяснил, чья это компетенция…

Станкевич напрягся. Ясное дело, почему: со «Стрижом» нашу группу уже прокатили, если еще откажут в транспортной поддержке вообще…

Христо пододвинулся к приборной панели вездехода. На дисплее – карта маршрута. Кэп уменьшил масштаб. Потом еще уменьшил, но проклятущий разлом по-прежнему пересекал весь экран.

– Ну, и что будем делать?..

– Капитан, – Станкевич сел рядом, увеличил изображение. – Смотрите, вот здесь, похоже, естественный мост. А тут еще один. Может быть, даже машина пройдет.

Ни фига не пройдет, слепому видно. В лучшем случае – пешочком…

Кэп это опрометчивое вранье не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Мосты его, похоже, мало волновали, а вот сюрпризы уже начали напрягать. Он-то, в отличие от Станкевича, не шел на запах нобелевки.

– Короче, вариантов у нас два: возвращаться на «Ганимед» или тыкаться здесь несколько часов, как слепые котята, пока этот вулкан еще какой-нибудь финт не выкинет. Все, едем домой. Связывайтесь с Центром, пусть они решают. Я под свою ответственность заниматься вашей горой не буду.

– Капитан, мы почти у цели.

– Как вы собираетесь здесь работать? Технически – как?

– В самом крайнем случае станцию монтируем на этой стороне, а через разлом налаживаем переправу. Если не найдем естественную. Ходить придется дальше, но дело того стоит.

Кэп оглянулся на инженера:

– Сможете наладить переправу без «Стрижа»?

Тот поморщился:

– Геморройное дело. То есть, сможем, конечно…

Шеф предпринял еще одну попытку спасти положение:

– Христо, я предлагаю пройти пешком вдоль разлома. В разные стороны. Недолго, не больше часа. Если переход не найдем – возвращаемся назад.

Он уже чуть ли не умолял:

– Я почти уверен, что Центр даст добро на этот объект. Но ведь столько времени потеряем…

Кэп с сомнением оглядел ледяные баррикады на противоположной стороне трещины.

– Хорошо, пошли. Только – не дольше часа, Михаэль. Вы – направо, я – налево. Пары назначьте сами. Двое остаются в машине.

– Капитан, по моему мнению, в разведку лучше пойти четырем геологам.

В общем-то, правильно. Полевиков специально тренируют для работы на планетах, в отличие от пилотов… Но Станкевич с его нездоровым ажиотажем и вулканами-призраками, похоже, окончательно вышел у Христо из доверия.

– В следующий раз – если он состоится – я избавлю вас от своего присутствия. Сегодня – нет. Назначьте мне в пару самого компетентного специалиста, и закроем эту тему.

«Самым компетентным специалистом» оказался некий Митька Стрельцов. Я давно заметил, что шеф питает ко мне особую симпатию. Некоторые черты моего характера он, похоже, квалифицирует как знаменитую русскую безалаберность, и относится соответственно. Видимо, решил, что рашэн разгвоздяй Митя будет подходящим довеском «этому полубалканскому идиоту». Капитану, то есть.

Я бы, конечно, предпочел идти с кем-то из полевиков. Не то, чтобы кэп мне не нравился – я ему, если честно, симпатизировал больше, чем собственному шефу. Даже, наверно, сочувствовал: две сотни человеческих факторов в подчинении, да еще в экстремальных условиях – в гробу я видел такое удовольствие… Но дело-то не в симпатиях. Собственноручно оставить экипаж без командира – такую перспективу я тоже в гробу видел…

Зачем кэп навязался с нами в ту поездку? Мой соавтор скажет: мол, Христо посетили нехорошие предчувствия, ему эта гора с самого начала не понравилась, решил не выпускать ситуацию из-под контроля… Я, в отличие от соавтора, в душах человеческих читать не умею. Может, и были какие предчувствия, не хочу спорить. Сужу по себе: на тот момент заточение в корабле даже меня достало. Мне кажется, кэп просто воспользовался благовидным предлогом, чтобы сбежать на прогулку. Спихнул текучку на старпома – и вперед. В пампасы.

А уж если ему чего и не понравилось, то не гора, а Станкевич. Взаимное это у них было.

* * *

Итак, мы шли вдоль разлома. Искали, как бы его безболезненно переехать. Или хотя бы перейти.

Дорога пока что не напрягала: равнина, по которой вездеход одолел последний участок пути, все тянулась и тянулась. То есть, не равнина, конечно – по нашим земным представлениям. Просто полоса кратеров разной степени старости, по факту – длинная мелкобугристая долина без серьезных препятствий. Карабкаться, пуская в ход якоря, необходимости не было.

Минут через двадцать мы увидели вполне приличный естественный мост. Здесь разлом сужался, а в нем на глубине нескольких метров расклинилась огромная плита. На том берегу – прогал в ледяном заслоне: видимо, оттуда наш «мост» и свалился. Прогал был неглубок, дальше виделось продолжение баррикады.

Я наладил страховочную точку, пристегнулся к тросу и прыгнул вниз. Пересек разлом по «мосту», цепляясь для верности якорями, на якорях же выполз на тот берег. Шагнул в ледяную нишу, закрепил трос и дождался капитана. Мы подтянули новые перила жестче, оставили и полезли наверх.

За полчаса удалось подняться на гребень завала. Отсюда еще метров на пятьсот тянулось беспорядочное нагромождение глыб с темными пятнами провалов и трещин, дальше вроде как обрыв, а за ним – более-менее ровный путь наверх. От вулкана нас теперь отделял только хребет.

Кэп включил дальнюю связь, обрисовал ситуацию.

– …а у вас что?

– Перехода нет.

– Ну, и не ищите. Возвращайтесь к машине, поезжайте в нашу сторону, ждите у моста.

– Капитан, мы бы здесь еще прошлись. Есть интересные находки.

– В смысле?

– Минералы.

О как. Не зря, значит, съездили.

– Поздравляю. Хорошо, оставайтесь пока там. До связи, Михаэль.

– До связи.

Мы наметили замысловатый, петляющий путь по верхушкам торосов и двинули вперед.

Шли, шли. Вокруг – лишь глыбы разной конфигурации, выхваченные из темноты лучами налобников. И еще можно наблюдать, как случайно задетые куски льда разлетаются из-под ног с легкостью воздушных шаров, а потом вяло возвращаются на поверхность. Иногда летят вниз, в пасть очередной трещины. Вот и все.

Полчаса мы кругами бродили по торосам, потом дорога пошла под уклон. Обрыва серьезного там, похоже, все-таки нет. «Лестница».

– Кэп, давай маячок оставим на всякий случай. Сигнал с машины может пропасть.

– Ставь… Машина, как слышно? Мы можем исчезнуть ненадолго. До связи.

Минут пятнадцать спускались вниз. Дорога становилась все лучше: сетка трещин постепенно редела, и сами трещины уменьшались в размерах. В конце концов, мы вышли на ровную площадку. Отсюда начинался длинный, пологий подъем на гребень.

Здесь мне стали попадаться занятные вещи. Сначала я думал – показалось. Ан – нет: действительно, кусочки льда покрыты чем-то темным и скользким. Интересно, у Станкевича то же самое?

– Грибы, что ли, собираешь? – хмыкнул кэп.

– Вроде того.

Вскоре вышли из немой зоны. Дальний передатчик ожил:

– Капитан, мы видим сопку.

– Какую сопку?

– Конусообразная структура метров тридцать высотой. Ее тоже нет на карте.

Христо буркнул что-то непечатное.

– У вас все?

– Все. Идем дальше.

– Бог в помощь. До связи, – он отключился и раздраженно проворчал:

– Сейчас вылезем на этот гребень, а за ним – щель, аж до центра земли.

– На снимках такого нет, – машинально отозвался я.

– На снимках много чего нет.

– Да и ладно, кэп. Нынешняя разведка себя уже оправдала. Вот, глянь, – я протянул ему осколок.

Христо взглянул на мою находку.

– Плесень какая-то.

– Плесень? – я усмехнулся. – Ну и воображение у тебя, шеф.

– У вас тут все что угодно может быть, – отпарировал капитан.

Мы медленно пошли дальше. Минут пятнадцать я подбирал новые образцы, не переставая удивляться: то, что в первой находке выглядело как грязные разводы на поверхности льда, теперь было похоже на мох. Натуральный мох, высотой не меньше пол-сантиметра. В какой-то момент я даже усомнился, что это не органика… бред. Как оно тут может жить?..

Я не заметил, что размышляю вслух. Наконец, размышления прервал капитанский голос:

– Думай про себя. Нечего лишний кислород тратить на разговоры с умным человеком.

– А я не с умным человеком, я с тобой разговариваю, шеф.

– А дуракам это неинтересно.

Мы поднялись на гребень, кэп включил дальний свет. Я съехидничал:

– Надеешься, впереди – лес?

– Болото с привидениями, – огрызнулся Христо, отправляясь вниз.

– Ну и пусть болото, – я тоже переключил свой налобник. – По крайней мере, мы почти у подножия…

…И осекся. Ччерт…

Там, где елозили два луча, что-то двигалось. И чем больше я присматривался…

С той стороны последовала серия вспышек: три коротких – три длинных. Пауза. Три коротких. Пауза. Три коротких – три длинных…

– Что это за чертовщина?

Вместо ответа Христо врубил дальнюю передачу:

– Михаэль, как слышно?

– Слышу, капитан.

– Дурацкий вопрос: вы уверены, что находитесь… там, где находитесь?

– Не понял?

– Ладно, неважно.

Странные вспышки возобновились: три коротких. Пауза. Три коротких.

– Капитан, вы слышите?

– Да.

– У нас какие-то странные огни впереди.

– И у нас, – кэп хмыкнул. – Может, мы с вами кругами бродим?..

Тут уже я не выдержал:

– Капитан. Тебе не кажется, что по любому слишком много Станкевичей для одной долины?..

Еще один фонарь мелькнул впереди – сильно левее прежнего. Три коротких вспышки. Пауза. Опять три коротких вспышки… И еще один – правее и дальше. А вот еще: слегка мигнул и исчез за ледяной глыбой. Поляна светлячков, е-мое…

Кэп отключил дальнюю связь и проследил за лучом налобника. Наконец-то.

После этого соавтор будет мне впаривать про какую-то феноменальную интуицию Христо Ведова. У меня вот отродясь не было никакой интуиции. Здесь как бы и без нее все ясно, ежели глаза из головы растут.

В нашу сторону двигалось нечто. И это нечто было живым.

Вот оно остановилось и испустило три коротких световых вспышки. Вот погасило фонарь и движется дальше. Расстояние за время разговора сократилось метров до трехсот.

– Что… это такое? – ошарашенно спросил Христо.

– А я думал – ты знаешь… Пошли отсюда, оно быстро ползет. И оно тут не одно.

– Ты хорошо бегаешь при полутора десятых «g»?

Это он поддеть хотел. В отместку. Нашел время…

– Ты никак поговорить с этой штукой хочешь?

«Штука» подползла еще ближе. Эдакая херня метра три длиной, напоминает улитку без раковины с огромным фонарем во лбу…

– Вот мы, кажется, и встретили братьев по разуму, – обалдело сообщил кэп.

– В гробу я видел подобных братьев. Будь у него разум, он бы такую морду в штаны спрятал… Шеф, ты что – примерз?

Христо инициировал фотопрограмму:

– Сейчас уходим. Ты тоже снимай.

– Да хер с ним, автоматика снимет!

– Не достанет туда автоматика.

Теперь страшилище ползло уверенно, без остановок и вспышек. Расстояние – метров сто…

– Все, напарник. Бежим.

Кэп развернулся и полоснул дальним светом вдоль гребня.

С востока в нашу сторону ползло такое же нечто. Три коротких световых сигнала – остановка. А чуть левее мелькнул еще один огонек…

– Кажется, мы попали, капитан.

– Бежим наверх.

На гребне маячила еще одна такая штука. Отсветилась, перевалила на ту сторону и исчезла из вида. Сколько их здесь? Из-под земли, что ли, повырастали?..

Мы развернулись и длинными прыжками понеслись наверх. Выскочили на гребень, ощупали налобниками пространство перед собой.

– Видишь хоть одну? – спросил кэп.

– Нет.

– Вперед.

Черта с два. Как раз в этот момент из-за ближайшей глыбы метрах в десяти от нас показалась чудовищная башка с розеткой щупальцев вокруг пасти. Остановилась, зажгла «фонарь», испустила три короткие световые вспышки.

Я рефлекторно выстрелил. Кэп, кажется, тоже.

Страшилище чуть тронулось с места, продолжая светить. На сей раз вспышек не было: ровный непрерывный луч.

– Бля, похоже, ее пушка не берет…

Проскочили в десятке шагов от слизня. Тот попытался двинуться в нашу сторону – и снова замер. Еще через несколько прыжков обернулись. «Улитка» оставалась на месте…

– По крайней мере… обездвижили.

Несколько чудовищ вывалилось из-за гребня. Двое направились к поверженному сородичу. Остальные подались к нам.

– Бежим вниз, Митя.

Через пару минут, порядком сбросив высоту, мы взглянули на гребень – и снова полюбовались на три короткие вспышки. Расстояние от нас до преследователей почти не увеличилось. Ни хрена себе. Может, эти чертовы «братья» умеют летать?

Я взглянул на дисплей:

– Левее нужно, кэп, мы с курса сошли.

– Не выйдет левее, – отозвался Христо.

Не выйдет. Там, куда я указывал, мелькнул еще один чертов огонек.

…и еще один огонек…

…и еще один – прямо по ходу…

Мы рванули вправо, окончательно уходя с маршрута. Не останавливаясь, Христо включил дальнюю связь:

– Михаэль, как слышно?

– Слышу, капитан…

– Возвращайтесь к машине. Немедленно. Как поняли?

– Христо, нас… атакуют!

– Бл…! Прорывайтесь…

Минут через десять, увеличив дистанцию метров на сто, мы перевели дух.

– До завала – и наверх. Оттуда – на твой маяк.

– Если эти «братья» до маяка раньше не доберутся…

Христо остановился.

– Напарник, давай попробуем одну штуку. Вдруг получится.

– Попробовать – что?

– Переключи налобник на ближний свет. И я тоже.

– И чего теперь?

– Ничего. Стоим и ждем.

– Ну и нервы у тебя, шеф. А почему не выключить совсем?

– И двигаться наощупь? Они-то, похоже, умеют…

…Со стороны тварей последовало три короткие вспышки.