Текст книги "За милых дам"
Автор книги: Ирина Арбенина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Женщина прикинула время: не позднее девяти Анна должна выехать из дома. В начале десятого она набрала телефонный номер «Городского патруля».
– Слушают вас.
– Але… у меня для вас информация. Вы знаете о взрыве в Теплом Стане, на улице…
В трубке тяжко вздохнули:
– Вы что, только проснулись?! Да нам уже сто человек позвонили… Давно отснято.
«Давно»? Она положила трубку. Значит, все случилось раньше… Возможно, рано утром или даже ночью. Интересно, куда эту Светлову ночью понесло? Ну, неважно. Теперь это уже не важно. Она довольно улыбнулась: «Все у нас получится». Пора было приступать к завершению ее плана. Теперь эта девица больше не стояла у нее на пути и никак не могла помешать… Анна больше не будет за ней следить, не может больше влиять на Марину, главное орудие ее мести. Сколько же эта соплячка отняла у Женщины сил и времени! Если бы не она, Женщина уже давно бы была на финишной прямой… Что ж, Анна за это поплатилась. Получила по заслугам. Теперь пора вплотную заняться Мариной, вернее, ее неверным супругом… Этим предателем, нарушившим обет супружеской верности! Господину Волкову пора получить по заслугам.
Когда на вилле в Стародубском раздался телефонный звонок, Марина, тщательно себя к нему готовившая, все-таки вздрогнула. Понадеялась: вдруг пронесет…
На четвертом звонке включился автоответчик. Марина ожидала этого мгновения, затаив дыхание, все еще надеясь, что это не Рита, но это была именно она.
«Марин, это я… если ты дома, возьми трубку…»
– Алло… – это «алло» получилось у Волковой совершенно безжизненным, как у тяжелобольного.
– Почему у тебя такой странный голос? – сразу подозрительно спросила Рита.
– Да нет, нет… со мной все в порядке, – стараясь быть бодрой, ответила Марина в трубку.
– У меня сейчас есть время, – ясно зазвучал голос Риты Ревич. – Хочу к тебе приехать.
– Прямо сейчас хочешь приехать? – почти испуганно спросила Марина.
– Ну да… что-то так грустно одной.
– Грустно? – Волкова передернула плечами: это слово прозвучало фантастически неуместно: меланхолия шла убийце, как корове седло…
– Приезжай, конечно… – Она поспешила взять себя в руки. – Приезжай, я жду. – Она почти бросила трубку.
Внутри у нее все сжималось от страха.
Все последнее время после разговора с Анной Волкова думала о том, что она должна рассказать своему бывшему мужу о Рите. Нужно воспользоваться его влиянием, его возможностями и изолировать Риту, поместить в какую-нибудь хорошую частную клинику. Но жалость… жалость, любовь и воспоминания мешали ей сделать этот решительный шаг. Теперь, когда Рита так неожиданно, не дав ей времени на размышления, захотела приехать, Волкова нашла оправдание своей нерешительности… «Я сначала поговорю с ней! – решила она. – А потом будет видно».
– Выпить хочешь? – почти с порога спросила ее Рита.
Марина растерянно кивнула.
– Да ты не волнуйся, я сама все приготовлю…
– Давай… – Марина с трудом заставила себя отвести взгляд от лица подруги… Взгляд у нее получался слишком пристальным.
«Неужели можно так притворяться?! Сама доброта, сама преданность и святость… Мать Тереза, не меньше… Открытое, милое лицо, широко распахнутые глаза, улыбка… Быть такой доброй и преданной… и постоянно травить ее при этом, поднося яд своими собственными руками».
Она сделала вид, что отвернулась, и исподтишка наблюдала, как Рита высыпает в бокал порошок.
– Ну! Давай за нас! И давай чокнемся! Не люблю я это европеизированное прихлебывание: между делом, без тостов и чоканья. – Рита протянула ей бокал, на треть заполненный янтарной жидкостью. – Пей до дна! – Она засмеялась.
– До дна? – Стараясь скрыть ужас, Марина смотрела на жидкость в бокале. И все ждала, что милая подруга ее остановит… Не дождалась. – Рита… – твердо сказала она: – Я все знаю.
Марина демонстративно вылила содержимое бокала в цветочный горшок.
– Объясни мне, что происходит? Посмотри мне, пожалуйста, в глаза!
– Что происходит? – Рита сделала изумленное лицо. И вдруг принялась тереть виски, тяжело, прерывисто дышать и, склонив бессильно голову, наконец сказала:
– Мне что-то нехорошо…
Она потянулась судорожно за своей сумочкой:
– У меня там лекарство от сердца…
Достала из сумки какую-то скляночку, покапала дрожащей рукой на салфетку…
Марине так и не удалась посмотреть ей в глаза: Рита вдруг резко вскочила и, неожиданно захватив сильной рукой Маринину голову, крепко прижала к ее лицу смоченную салфетку.
Хлороформ подействовал мгновенно. Марина безжизненно опустилась на пол.
Прежняя Рита умерла в этот миг в Женщине окончательно и навсегда.
Улицы Стародубского, всегда напоминавшие Анне желоб для бобслея – пустынные, гладкие, без единого дерева, стиснутые сплошной белой линией бетонных заборов, – были так же пустынны и на этот раз. Начало третьего… вторник, март…
Счастливо не попавшись никому на глаза, Аня добралась до ворот дома номер двенадцать, раздумывая, как подвигнуть Марину на экстренные действия в отношении Риты…
Если Риты в доме нет – хорошо. Анна подождет ее, подготовится. А что, если она уже там? Как вести себя в первые мгновения… как действовать?
Кажется, у нее есть некоторое преимущество. Неожиданность. Скорее всего Рита думает, что покушение удалось. И встреча с «покойницей» окажется для нее сюрпризом.
У ворот Анна остановилась. И прежде, чем набрать хорошо известный ей код, прислушалась, внимательно разглядывая из-за забора окна второго и третьего этажа.
Любивший поприветствовать ее и обычно бдительный Лорд не лаял… В доме и на участке не было слышно ни звука.
Стоять дальше у ворот было опасно и подозрительно – ее могли увидеть из соседних домов. Аня быстро набрала код 08Z, и ворота послушно отъехали в сторону.
Вдруг – на звук открывающихся ворот – в окне появилась голова Лорда. Гавкнул он как-то скоренько и торопливо, так, для порядка, и исчез… Как будто хотел сказать: я отметился, но больше не могу уделять тебе внимание – некогда, извини…
Аня постаралась припомнить расположение комнат… Это было окно Марининой спальни.
Больше никто не появился.
Анна вступила на «территорию»… Нажала привычно кнопку… Ворота так же послушно замкнулись за ее спиной.
Анна знала, что двери этого дома всегда не заперты. Нет нужды, кругом охрана…
Из гостиной доносились голоса – работал включенный телевизор… Но ни здесь, ни в других комнатах никого не было.
– Марина Вячеславовна! – позвала она.
Издалека, из спальни донесся лай Лорда.
Но Лорд опять не выбежал ей навстречу. Анна поднялась по лестнице на второй этаж… Лай доносился оттуда… Аня осторожно открыла дверь.
Ее встретил Лорд… Подошел, потерся головой о колени…
А вот Волкова, вытянувшаяся на своей постели, как покойница, с заострившимся, задранным кверху подбородком, даже не пошевелилась…
– Вы спите?
Анна подошла поближе. И похолодела от ужаса. Слова «как покойница» были неуместны. Это и была натуральная покойница: безжизненное тело, открытые с остановившимся взглядом глаза… Анна застыла. Не смея сделать ни шага, словно окаменев, она глядела на свою ученицу…
«Ревич добралась до нее!»
Первая мысль – телефон! Но что она скажет? По какому праву она здесь находится? Рядом с безжизненным телом?!
Скорее всего этого Ревич и добивалась: подставить ее… Еще немного – и сюда нагрянет охрана! Тогда она пропала.
И тут до Анны дошло: возможно, эта сумасшедшая еще в доме…
Придя в себя, она заметила, что телевизор в спальне тоже включен… а на постели в ногах у Волковой лежит пистолет.
Рядом в ванной комнате послышался шум воды и пение… Рита здесь!
Анна неожиданно почувствовала себя совершенно спокойной, если не считать, конечно, переполнявшей ее ярости. Она не торопясь взяла пистолет, передернула затвор… Пригодились занятия с отцом, мастером спорта по биатлону… Анна вдруг отметила, что собака лежит на ковре, спокойно положив голову на лапы. Лорд не выл, запрокинув голову, как это делают животные, почуяв смерть… Напротив, Лорд не выказывал никакой тревоги… Он улегся рядом, как будто собирался сторожить спящую.
«Волкова жива…» – обрадовалась Анна.
Когда Ревич появилась в дверях ванной комнаты, соединенной со спальней, черное дуло ее собственного пистолета, неосмотрительно оставленного в спальне, было направлено на нее в упор.
– Не двигаться! – властный приказ произвел на Риту ошеломляющее действие.
«Опять она!»
Когда она услышала этот голос, то не поверила своим ушам… Но Анна стояла перед ней собственной персоной… Вид «покойницы», этой неистребимой, снова ожившей Светловой, – еще утром Женщина была уверена, что покончила с ней навсегда! – на несколько секунд привел ее в настоящее замешательство. Опять жива… Опять! Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя.
И тогда она сразу отметила профессиональную стойку Анны и то, как умело, уверенно сжимали оружие руки светловолосой рослой девушки… «Сильная, физически подготовленная, уверенно обращается с оружием… Как же я тебя, голубушка, проглядела», – пронеслось у Риты в голове.
Разыграв растерянность, она смотрела на Анну:
– Кажется, я и не двигаюсь… Окаменела просто… Что происходит?
– Руки вперед!
– Прекратите этот цирк… Вы не хотите объяснить, что происходит?
– А вы еще не догадались?! Покушение на жизнь госпожи Волковой удалось. Вас можно поздравить…
– Покушение? На Марину? Это же всего-навсего обморок… Объясните же наконец, что происходит?!
– Она мертва. – Анна решила блефовать.
Рита вскрикнула и схватилась за сердце…
– Немедленно! Срочно «Скорую помощь»! – Ритины глаза наполнялись самыми неподдельными слезами.
– Не волнуйтесь: я уже позаботилась, – холодно проинформировала ее Аня. Она и не думала верить этому притворству: – Сейчас сюда прибудут «Скорая» и милиция…
– Я арестована?!
– Руки! – властно повторила Анна.
Рита послушно, как маленькая девочка с заплаканными глазами, вытянула руки вперед. Маленькие ладони дрожали, трепетали, как листочки на ветру…
– Неужели на меня наденут наручники?
Аня усмехнулась… В ту же секунду Рита, побледнев, стала медленно оседать на пол…
– Помогите… мне плохо…
«Черт побери! – не на шутку перепугавшись, Аня растерянно опустила пистолет. – Еще отдаст концы…» Потеряв бдительность, она шагнула к падающей в обморок Ревич. В ту же секунду ковер, на котором она стояла, ушел у нее из-под ног. Это произошло мгновенно: пушистый легкий ковер скользнул по лакированному паркету… Ревич, оседая в разыгранном обмороке, резко дернула его за край. И Аня грохнулась на пол – постыдно, как шут в комедии. Дверь спальни с грохотом захлопнулась, снаружи щелкнул фиксатор… И Аня осталась одна в комнате с «покойницей» Мариной и Лордом, удивленно, но без особого желания вмешаться, взиравшим на происходящее. Скорее всего он думал: пусть поиграют – мое дело охранять хозяйку.
«Кто-то оказался прав насчет цирка… – Потирая ушибленный затылок, Аня соображала, что предпринять. – Оружия у нее нет. Шума заводящегося мотора пока не слышно. Только бы не удрала».
Девушка бросилась к окну, отворила его настежь… Второй этаж… Ерунда. Тренировки с отцом дали ей хорошую спортивную подготовку. Через минуту Анна уже кралась вдоль стены дома…
Если Ревич не успеет завести машину, ей не уйти. Но из гаража не доносилось ни звука. Рита Ревич и не собиралась никуда уезжать.
Она оставалась в доме.
Женщина, окончательно победившая в себе Риту, прежнюю Риту, хитрая, ловкая, осторожная, как дикое животное, была в азарте охоты. Лучший способ избавиться от погони – напасть первой. Все прочие мысли и чувства отошли на второй план, остались ярость и жажда настичь свою добычу.
Ее расчет был прост… Если «добыча» не вызвала до сих пор подмогу, значит, можно пока не опасаться… Если «добыча» не покинула в страхе дом, значит, таков ее расчет, и Женщину это устраивало: Анна оставалась в зоне охоты.
Женщина знала дом и участок как свои пять пальцев… Она не станет поджидать Анну ни на кухне, ни в коридоре – кухонный нож, к тому же еще и тупой, не лучшее оружие для охоты… Она не будет бегать за добычей… Она подождет добычу там, где та, проверив все закоулки, все равно рано или поздно появится…
Там, где есть оружие – смертоносное и беспощадное… Грубое и древнее, как сама охота…
Выбрав наилучшую позицию для смертельного выпада, Женщина затаилась и ждала…
«Пропади они пропадом, эти богатые, с такими вот домами – огромными, с кучей комнат…» Аня порядком измучилась, осторожно передвигаясь, с пистолетом на изготовку по волковским хоромам… Бильярдная, сауна, тренажерный зал… еще зал – с кетлеровским роскошным столом для пинг-понга. Ее чуть кондрашка не хватила, когда шарики, цокая, посыпались со стола за ее спиной на пол… На кухне она проверила набор ножей… Все вроде были на месте… Бельевая, прачечная, гараж… Аня облазила хоромы с крыши до подвала. В доме Ревич не было.
Оставался двор – пустынный и просматриваемый, как ладонь. Покрытые снегом газоны, редкие, недавно посаженные вдоль забора елочки… Аня, скользя вдоль стены, обошла дом вокруг… Снег здесь был не тронут… Значит, Ревич не кружит неслышно по периметру дома, ускользая от нее… Где же эта дрянь?!
Оставался садовый, похожий на теремок, домик в углу участка, где хранилась летняя плетеная мебель и дрова для камина… Если Ревич не спряталась там, значит, она ушла пешком, без машины… Сбежала!
Аня бросилась к «теремку». Дверь домика была открыта. Она заглянула внутрь. Спрятаться здесь негде – перевернутые плетеные кресла и все… Аня выскочила наружу, держа перед собой пистолет, осторожно заглянула за угол дома… Неужели и там никого?!
Первое, что она увидела, была высокая поленница заготовленных дров и… колода для рубки. Лоснящаяся, изрубленная, в засечинах от тяжелого острого топора… Единственного острого предмета в этом доме… Как же она забыла про это оружие!
Странный сдавленный смешок вывел ее из оцепенения.
Затаившаяся за поленницей, Женщина дождалась своей добычи…
Она стояла с топором в руках, торжествующе, гордо выпрямившись, как палач, приготовившийся исполнить свой долг…
Еще секунда, и яростный удар обезумевшей от злобы Женщины раскроил бы светловолосую Анютину головку…
Их разделяли несколько шагов.
Эти несколько шагов спасли Анюте жизнь.
Держа пистолет в вытянутых руках, Анна попятилась назад, за угол садового теремка.
Угрожающе замахнувшись тяжелым топором с длинной рукоятью, Ревич двинулась на нее…
– Стоять!
Ревич продолжала, словно не замечая пистолета, приближаться к Анне.
«Неужели придется стрелять… – Аня лихорадочно обдумывала, как обезвредить Риту, не прибегая к оружию: – На выстрел сбежится вся охрана Стародубского. Если я убью ее, то не выпутаюсь из этого дерьма по гроб жизни…»
Женщина с безумной ухмылкой на лице сделала еще шаг вперед…
– Стоять, гадина!
Анна навела на нее пистолет, целясь прямо в детский ангельский лобик.
Марина вырывалась из пут глубочайшего тяжелого сна… Видения и лица, кружившиеся вокруг нее в этом сне, никак не хотели ее отпускать. Потом все застлала ослепительная белизна… «Ну все… я уже на том свете…»
Однако в этой белизне не было ничего особенно потустороннего, к тому же она не была абсолютной, в ней чуть помигивал крошечный сигнальный огонек пожарной сигнализации… «Неужели турки установили точно такую же и на том свете?.. Да нет же! Елки-палки, это потолок… Просто потолок, очень белый потолок… как в ее спальне…»
В ту же минуту она почувствовала, как неизвестно откуда появившийся Лорд облизывает ей щеку…
– Лорд, собака родная… Неужто ты последовал за мной и на тот свет, верный пес?
Лорд поскуливал от счастья.
– Ну-ну… Я знала, что мы с тобой никогда не расстанемся… ни на том, ни на этом свете…
Однако почему так холодно?.. Она окоченела, как в склепе, как в гробу. И все-таки, она на том свете или на этом? Лорд – живой, как на этом, пованивает вполне реальной псиной… А вот холодно – как на том… свете…
Чувствуя себя невероятно слабой, Марина с трудом попыталась приподнять голову.
Окно! В ее спальне открыто настежь окно… Вот почему так холодно!
Обрадованная, она рывком села на постели – на своей собственной постели. Ее не убили! Она жива. Она в своей спальне, и рядом Лорд, но отчего-то открыто в зимний холод окно на улицу… И никого рядом.
Где Рита?! Ее арестовали?
Чуть пошатываясь от слабости, Марина поднялась с постели.
– Пойдем, Лорд… Поглядим, что тут творится… – Она подняла Лорда за ошейник. – Вставай, хватит валяться… Где Рита? Где?!
Это была любимая игра Лорда: стоило назвать кого-нибудь из знакомых ему людей, постоянно бывавших в доме, и добавить: «Где?» – Лорд с лаем бросался на поиски. В огромном доме, где гости постоянно разбредались по разным этажам и комнатам, эта игра часто оказывалась очень полезной. Сейчас, как никогда, Марине очень хотелось в нее поиграть… Но Лорд с сомнением разглядывал свою хозяйку. Порядком переволновавшись, пока она лежала «мертвой», Лорд не хотел теперь оставлять ее в одиночестве ни на минуту…
– Где? – настаивала Марина. И сработала привычка к игре: Лорд неохотно потрусил вниз. Марина осторожно стала спускаться за ним.
Дом был пуст… Ни Риты, никого… Бормотал включенный телевизор… Как будто вот только что здесь были люди… Она накинула шубу и отворила дверь наружу… Лорд выбежал на улицу, притормозил, понюхал воздух – и лениво направился к садовому домику.
Появившись вслед за ним на высоком мраморном крыльце, Марина зажмурила глаза от яркого дневного света, а когда открыла их в поисках Лорда, то увидела, что из-за садового летнего теремка в углу участка появляется, пятясь спиной, женщина… с пистолетом в вытянутых руках.
– Лорд, фас! – Волкова не узнала на расстоянии стоящую к ней спиной Анну, она скомандовала «фас» автоматически, без раздумий, повинуясь страху и потрясению – не выдержали измотанные всем предшествующим нервы…
Это была не игра… Это был голос хозяйки, и это была команда, вбитая в Лорда профессиональным дрессировщиком, команда, которую немецкая овчарка выполняла безупречно… Живой снаряд с массой в шестьдесят килограммов устремился к цели…
Рита видела, как Лорд повалил на снег ненавистного ей человека, как отлетел в сторону пистолет…
Плотно прижав Анну к земле, навалившись на нее всей тушей, овчарка скалила зубы, но и не думала причинять Анне вреда…
– Лорд, хватит!
Женщина услышала Маринин крик… Марина, ее Марина жива и здорова… Это было чудо! Все у нас получится. Ее план остается в действии…
Отбросив топор, она выбежала из-за угла… Из снега чернело дуло «беретты». Женщина схватила оружие и обрушила тяжелую рукоятку на голову поверженного врага…
Потом она бросилась к Марине со слезами на глазах, растрепанная, несчастная…
– Прости меня, прости меня… Анна хотела меня убить, – пролепетала она, бросаясь к подруге. Но Марина ничего не успела ответить: глаза ее закрылись, и она стала медленно опускаться на снег.
Не выдержавшая стольких потрясений, Марина была в глубоком обмороке. Это было очень кстати… Женщина отволокла ее в дом и принялась наводить порядок… У турецких строителей заканчивался обеденный перерыв, и с минуты на минуту на недостроенной, высящейся невдалеке вилле должны были появиться люди…
Ликвидировать теперь Анну было бы слишком опасно – Марина, когда придет в себя, может «неправильно прореагировать». Ведь она привязалась к этой девушке… Узнав о ее смерти, она могла бы повести себя непредсказуемо.
Женщина залепила так еще и не пришедшей в себя Анне пластырем рот и глаза, связала кожаным собачьим поводком руки и ноги. Тащить ее через весь просматриваемый участок по снегу в дом было тяжело, долго и опасно… Она решила запереть ее в садовом теремке… К сожалению, ключа в двери не оказалось, и искать его было некогда…
Затащила бесчувственное тело в теремок, привалила плетеной мебелью… Захоронка ненадежная. Найдут быстро… Но много времени ей и не надо… Главное, чтобы Марина ничего не заподозрила, когда придет в себя.
Когда Марина пришла в себя, Женщина сидела рядом с ней, с чашкой свежезаваренного чая «Пиквик».
– Что произошло? – Марина чувствовала, как занемели у нее пальцы рук. Хотела приподнять руку и не смогла. Руки была стянуты толстым шнуром от шторы.
– Зачем ты это сделала? – испуганно спросила она.
– Ты стала непослушной, – строго ответила Женщина.
Турецкому строителю Кермалю в России повезло лишь однажды. Но так, что забыть об этом он никак не мог. Любивший во время работы поглазеть с высоты на женщин, загорающих на лужайках перед виллами, Кермаль не оставлял этой привычки и в жуткую русскую зиму, когда женщины выгуливали свои роскошные шубы. Вот именно благодаря этой своей любознательности и довелось ему однажды наблюдать очень любопытную сцену…
В тот день Марина приехала из Москвы довольно рано – она удрала с банкета, который устроили по случаю двухлетнего юбилея клуба. Вернулась она домой недовольная собой и жизнью. Все на этом банкете казались ей чересчур молодыми и счастливыми… И было ощущение, что на нее смотрят, как на несчастную брошенную жену…
Зина к тому времени ее уже покинула. Новой домработницы еще не было. Марина, так и не привыкшая за время своей богатой жизни к присутствию в доме прислуги, была этому, в общем-то, рада. Единственное, чего ей хотелось, – это посидеть одной, совершенно одной, в доме, где по-настоящему никого нет. Посидеть, выпить… У камина. Но корзина для дров была пуста, и она спустилась на улицу – как была, в вечернем платье, накинутой на плечи собольей шубе, не сняв изумрудных, оправленных в платину украшений.
Выбрав два полена потолще, она наклонилась, чтобы ухватить еще и третье… В это время клипса отстегнулась (ювелир, по всей видимости, не предполагал, что в таких украшениях будут ходить по дрова) и упала в снег. Марина попробовала ее найти, но та как сквозь землю провалилась, и она махнула рукой… Волкова вообще была довольно равнодушна к драгоценностям – они не вызывали у нее священного трепета, как у некоторых… В общем, гори синим пламенем, потом найду (она торопилась выпить)… И отправилась в дом, неся дрова, добытые такой дорогой ценой.
Наблюдательный Кермаль видел, как женщина в роскошной шубе и украшениях что-то ищет в снегу, видел, как она раздосадованно махнула рукой…
В сумерках, убедившись, что собака заперта в доме, турок, вооружившись фонариком, перепрыгнул через забор и принялся внимательно исследовать утоптанный снег возле поленницы… Вот тогда-то ему и повезло. Он нашел этот удивительный изумруд в оправе из платины.
Судя по всему, пропажа не произвела на женщину особого впечатления. И вдохновленный Кермаль продолжал свои наблюдения, а иногда и производил вечерние, с фонариком, обыски… Правда, ему больше не везло.
Нынче, вернувшись после обеденного перерыва, Кермаль сразу увидел, что снег вокруг виллы, обычно нетронутый (безалаберная хозяйка не утруждала себя приглашением дворников), утоптан и взрыт, особенно возле поленницы… Говорят, что бомба не попадает дважды в одну воронку, но надежда во второй раз найти изумруд на одном и том же месте была сильнее сомнений. Кермаль призвал на помощь своего Аллаха – ему ясно чудилось, что рядом с поленницей что-то поблескивает. Жадность обостряла и без того уникальное зрение турка. Кермалю даже показалось, что это часы. В таком доме дешевых часов не носят…
И вечером Кермаль достал заветный, приносящий ему удачу электрический фонарик.
Запекшаяся кровь стягивала кожу, и сначала Аня посчитала, что это к лучшему – значит, кровь остановилась, и она не истечет кровью в этой глубочайшей тьме… Стянутая кожа на лице причиняла невероятную боль, и Анна постепенно, по мере того как сознание возвращалось к ней, поняла, что такую боль причиняет пластырь, которым залеплены глаза и рот… Больше всего ее испугала почему-то мысль о том, как она будет этот пластырь снимать. Все равно что сдергивать засохшую кровавую корку с открытой раны! Что будет с глазами?!
Вместе с вернувшимся сознанием восстанавливалась и картина того, что произошло. Она, как сон, вспомнила неожиданный крик Марины: «Фас!» Появление Марины поразило ее тогда, и это краткое замешательство оказалось роковым… Стремительный прыжок «доброго друга» Лорда, обрушившийся на голову удар, пока она старалась защитить горло от зубов овчарки… И вдруг она поняла, что самое страшное отнюдь не пластырь… Возможно, снимать его и не придется – она так и помрет в этой темноте, и глаза покойнице закрывать не понадобится – они уже закрыты.
Даже если ее не добьет Ревич, она умрет от холода. Из-за этого нестерпимого холода Анна и очнулась… Но, судя по всему, этот холод быстро отправит ее в лучший мир… Анна попробовала пошевелиться, но она могла лишь перекатываться, передвигаться какими-то змеиными движениями, извиваясь всем телом. И при этом на нее то и дело что-то обрушивалось…
Судя по ощущениям, это что-то, к счастью, не было шкафом или гантелями… Маленький подарок судьбы. Правда, очень маленький… Передвигаться в таком режиме с заклеенными пластырем глазами было крайне трудно, а главное, бессмысленно. Она не знала, в каком направлении двигаться.
Где она? По холоду и падающим предметам Анна поняла, что ее затащили в садовый домик, а падает при ее малейшей попытке движения сваленная там грудой плетеная мебель…
Смирившись, она затихла. Темнота, холод и абсолютная тишина… словно она, еще живая, уже была в гробу.
И в этой абсолютной тишине она вдруг услыхала сквозь тонкие летние стены теремка скрип снега и шаги… За стеной кто-то топтался… Человек. Не животное, не собака и уж тем более не кошка…
Времени для раздумий не было ни минуты… Если эта дрянь Ревич пришла разделаться с ней – тем лучше, пусть встреча произойдет поскорее… Если это Волкова, пусть услышит, увидит, что с ней случилось. А если же это случайный человек, вор, например? Какое это было бы счастье, она страстно мечтала встретиться с этим грабителем… Хотя откуда они в Стародубском?! Действовать следовало немедленно. Самое страшное, если вор испугается и убежит.
Перекатываясь и извиваясь, Анна двинулась в ту сторону, откуда по полу тянуло морозным сквозняком. Там дверь! Если дверь заперта или открывается внутрь, она пропала… Добравшись (еще один маленький подарок – теремок был крошечным) до спасительной щели – источника сквозняка и изогнувшись по-змеиному, Анна рывком бросила свое натренированное спортивное тело вперед…
Дверь не была заперта! Она легко подалась… И Анюта, вывалившись наполовину наружу, уткнулась лицом в снег.
Мыча и дергаясь, она «звала» на помощь того, кого не видела… Возможно, испуганный вор давно убежал, и рядом никого уже не было… Может быть, рядом стояла Ревич… Но Анне было уже все равно… Только бы перестать корчиться в этой темноте, увидеть хоть что-нибудь… Пусть даже это будет лицо ее убийцы.
Такого потрясения Кермаль не испытал еще ни разу в жизни. По остроте ощущений это происшествие не шло ни в какое сравнение даже с находкой на этом же самом месте прекрасного изумруда. От испуга и неожиданности турок не мог двинуться с места.
Десять минут назад он перепрыгнул через забор… Крадучись, подошел к поленнице, включил фонарик… И в ту же минуту внутри домика раздался такой страшный грохот, что стекла задрожали… А когда этот грохот так же внезапно оборвался, к ногам остолбеневшего турка вывалился из распахнувшейся двери домика связанный человек…
Человек мычал и дергался у ног Кермаля. Грохот, испугавший Кермаля, не повторялся, вокруг все было спокойно. И понемногу до турка дошло, что извивающийся перед ним на снегу человек беспомощен! Этот человек не может Кермаля связать, схватить, отвести к охранникам… И можно уносить ноги! Однако ноги не слушались Кермаля – они были как ватные…
И вместо того, чтобы бежать, Кермаль обессиленно опустился рядом с корчившимся человеком.
Его предки не были жестокосердыми янычарами. Кермаля воспитывала самая добрая женщина на свете – его мать, ради которой он и поехал в Россию на заработки, ради нее он продолжал поиски на снегу, опасаясь позора и наказания.
Голова связанного человека была окровавлена и разбита… Светлые длинные волосы рассыпались по снегу. Это была девушка… Ее глаза и рот были залеплены пластырем…
Анюта сжалась, чтобы не закричать от боли и не спугнуть прерывисто дышавшего рядом с ней человека.
Она чувствовала по запаху лука и пота, что это не женщина, во всяком случае, не одна из обитательниц этого дома, от которых исходили совсем иные ароматы. Кермаль протянул дрожащую руку и оторвал пластырь с ее глаз.
Резкая мгновенная боль, и Анна увидела в свете фонарика, что перед ней на корточках сидел смуглый испуганный человечек, сотрясаемый мелкой дрожью… «Турок! Рабочий… как же повезло! Судьба продолжает делать небольшие подарки…»
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
– Я пошель… – наконец неуверенно произнес турок.
Аня замотала головой.
Турок понял: дрожа, потянул за пластырь, которым был по-прежнему залеплен ее рот…
– Я пошель, – настаивал на своем незнакомец, оторвав пластырь.
– Да что ты заладил! – Наконец-то Анна могла объясниться: – Сейчас пойдешь… Развяжи!
Турок послушно достал из кармана перочинный нож и принялся разрезать кожаный собачий поводок, которым была связана Светлова.
– Я пошель… – снова повторил он, закончив работу. Возможно, его познания в русском языке были весьма ограничены и из всех известных ему русских фраз эта, на его взгляд, больше всего подходила к данной необычной ситуации.
– Ну дуй… – согласилась Анна. Ей не хотелось больше испытывать «силу духа» этого, безусловно, замечательного, но дрожавшего как осиновый лист человека. – Беги, приятель… Уноси отсюда подальше ноги. Место не из приятных… Век тебя не забуду!
Через секунду турок растворился в наступившей темноте.
«Зачем я не сокол, зачем не летаю… – пробормотала Аня, глядя ему вслед. – Вот и мне быть бы сейчас соколом… Турком быстроногим, кем угодно – только бы оказаться подальше отсюда…»
Но у нее еще были здесь дела.
Светлова внимательно оглядела дом снаружи. Отметила все окна, в которых горел свет… Двери были предусмотрительно заперты изнутри. Хорошо, что в этом доме их так много… Анна набрала известный ей код на автоматических воротах гаража и, когда они послушно отъехали в сторону, стала подниматься по узкой винтовой лестнице, ведущей в дом через прачечную. Главное, чтобы ее присутствие не выдал раньше времени Лорд.
Но Лорд выдать ее не мог… Анна наткнулась на него, тихо, едва слышно поскуливающего, как раз в прачечной – Лорд был привязан к стиральной машине, и пасть у него была залеплена уже знакомым Анне пластырем. «Запаслась, гадина… на всех хватает!»
Аня потрепала безопасную теперь овчарку по загривку:
– Все понятно, приятель… Она тоже считает, что ты слишком хорошо выполняешь команду «фас». Ну что ж, полежи… отдохни…
