Текст книги "Любовь пиратки Карибского моря"
Автор книги: Ирина Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 2
НЕУДАЧНЫЙ РОДСТВЕННИК
В окружающем дворец саду было пусто. Граф и его спутница без труда отыскали скамейку, спрятанную в заросшей курчавыми кустами беседке, возле маленького пруда с фонтанчиком.
– В доме моего отца, там в Чарлстоне, была большая терраса и на ней – бассейн, – проговорила Вероника, вскинув ногу на ногу и качая над водой шнурованным зеленым башмаком. – Только фонтана там не было. Зато были золотые рыбки.
– Будьте покойны, и в этом пруду есть! – усмехнулся лорд Адмиралтейства. – Нет ничего такого, что было б в моде и чем не украсил бы свой дом лорд Уолпол. Однако, если можно, леди, я бы хотел перейти к делу…
– Давно пора! – кивнула Вероника. – Уверена, вы бы не стали прилагать таких усилий ради встречи с незнакомым человеком, не будь вам этот человек крайне необходим. Хотя, признаюсь честно, представить себе не могу, что за интерес у вас может быть ко мне, милорд!
– Я объясню. – Ему стало легче, едва он понял, что можно наконец заговорить о том, для чего он все это затеял. – Вы ведь уже два года, как покинули Новый Свет, так?
– Скоро будет три года.
– И у вас не осталось связей с теми людьми, с которыми вы… ну…
– С пиратами? – безо всякого смущения уточнила Вероника. – Считайте, что не осталось. Несколько писем я, правда, получила от своих прежних товарищей, но это было давно, и содержание посланий почти не касалось наших прежних дел. Это писали те, кто тоже порвал с прежней жизнью.
Граф Девоншир удовлетворенно кивнул и спросил затем:
– Но, полагаю, вы легко могли бы восстановить свои старые связи?
Ответом был полный удивления взгляд:
– Зачем?
Лорд Джонатан понял, что, начни он ходить вокруг да около, это быстро надоест леди Веронике и она не постесняется встать со скамьи и уйти – ей явно не свойственна ложная деликатность.
– Послушайте! – Он воспользовался тем, что она повернулась к нему, и прямо поглядел ей в глаза. – А что, если бы я предложил вам дело… Выгодное дело, поверьте, ради которого было бы необходимо вернуться в Новый Свет?
Девушка в недоумении пожала плечами:
– Милорд, я не люблю, когда недоговаривают. Пока мне трудно вас понять. Для чего мне возвращаться? Чем это может вам помочь? И, наконец, какую выгоду это сулит? Не только мне – нам обоим, ведь не ради же моей выгоды вы что-то затеваете?
Министр вздохнул.
– С людьми моего круга не принято сразу говорить обо всем открыто. Откровенность между нами, государственными людьми, бывает опасна. С вами, вижу, нужно общаться по-другому. Хорошо. Начну с вопроса. Слышали ли вы когда-нибудь имя Бартоломью Робертса?
– Слышала. – Впервые глаза девушки блеснули живым интересом. – Кажется, это был пират, который объявился в Карибском море лет на семь раньше меня. Он ходил на каперских[11]11
К а п е р а м и назывались флибустьеры, получавшие от правительств своих государств лицензии на право грабить торговые корабли тех стран, с которыми у них были враждебные отношения.
[Закрыть] судах, ведь так?
– Именно так, – кивнул лорд Джонатан. – Но в последние два года, как раз после того, как вы… хм!.. как вы отошли от дел, леди, этот человек стал заниматься разбоем на свой страх и риск.
– Разумеется. Ведь государство больше не нанимает пиратов, чтобы те нападали на суда враждебных стран. Время пиратов-наемников прошло.
– Да, леди Вероника, да. Бартоломью Робертс не явился с повинной после выхода королевского указа. Он сейчас вдвойне вне закона. И так как в Карибском море пиратствовать стало совсем сложно: королевские военные суда охотятся за пиратами и не дают им прохода, то этот флибустьер чаще стал промышлять возле Атлантического побережья.
– Значит, у него не оказалось надежных мест сбыта и мест отдыха в Карибском море, – сделала вывод леди Дредд. – Те, кто такие места имеет, и сейчас еще рискуют промышлять там, где и прежде. Карибские колонии слишком выгодны, чтобы с ними легко расставаться. Впрочем, скорее всего, пиратство там и впрямь доживает последние годы. Но мне по-прежнему непонятно, какое я имею отношение к мистеру Бартоломью Робертсу? Я никогда с ним не встречалась, не знаю его и ничего не могу рассказать о нем такого, чего, вероятно, не знали бы вы. Да в любом случае, доносить на другого пирата я бы не стала, даже и будь мы в прежней жизни врагами. Единственный, против кого мне было не стыдно применить любое оружие, – Роберт Тич. Но он, слава богу, мертв!
– Действительно, слава богу, – согласился лорд Джонатан. – Что же до мистера Робертса, точнее, до сэра Бартоломью, то мне совсем не нужно, чтобы вы на него доносили. Напротив, я хочу просить вас, чтобы вы помогли мне его спасти!
Теперь лицо Вероники Дредд выразило уже откровенное изумление. Она во все глаза смотрела на лорда министра, даже не пытаясь скрыть, как ошеломили ее его слова.
– Вот так поворот! – наконец вырвалось у девушки. – Вы просите меня о том, чтобы я помогла вам спасти пирата?! Вы – лорд Адмиралтейства?!
Он в ответ усмехнулся, в который уже раз промокнул платком лоб под краешком парика, потом махнул рукой:
– Нет смысла темнить, когда вы и так уже почти все поняли! Я прошу вас помочь мне спасти сына моего брата. Моего родного племянника. Хоть он и принес нашей семье больше горя, чем все наши враги.
Леди Вероника по-мужски присвистнула и поменяла позу, усевшись на скамейке вполоборота к собеседнику, чтобы лучше его видеть. Было очевидно, что слова лорда Джонатана теперь по-настоящему ее заинтересовали.
– Было бы лучше, если б вы, милорд, рассказали все с самого начала. А уже потом сообщили, что, по-вашему, я могу сделать, чтоб помочь вашему… хм, вашему родственнику.
Он поморщился.
– Собственно, особенно нечего рассказывать. У меня был старший брат. Его звали Сайрес. Он должен был унаследовать графский титул и большую часть отцовских владений в графстве Девоншир. Но двадцать пять лет назад, когда Сайресу было тридцать два года, он упал с лошади и разбился. Сперва все надеялись, что это не так опасно. Но, как оказалось, брат получил очень серьезные внутренние повреждения. Мне тогда было восемнадцать, я собирался стать профессиональным военным и, скажу честно, не ожидал, что вдруг так вот получу титул и большие владения. Если вы думаете, милая леди, будто гибель брата меня обрадовала, то…
– Я как раз этого и не думала! – достаточно резко прервала графа Вероника. – Лучше рассказывайте дальше. Выводы я как-нибудь сделаю сама. Хорошо?
– Да, конечно. Просто обидно бывает, когда тебя подозревают в корысти. Сейчас, возможно, я и думаю, что мне повезло, а тогда был скорее расстроен. Хотя, что греха таить – Сайрес вел себя так, что и родители, и прочие наши родственники были им очень недовольны. Он крепко выпивал, обожал резаться в кости, играл в карты. И помногу продувал… Простите, выражения у меня порой вырываются неделикатные, но так оно и было. Словом, отец только и мечтал подыскать брату подходящую партию, чтобы женить его и заставить вести более благопристойную жизнь. Когда же Сайрес, пролежав после своего падения с лошади около недели, скончался, вдруг выяснилось, что он давно уже был женат. Клянусь, для всех это стало громом среди ясного неба! Нет, нет, он женился не на какой-нибудь из своих случайных пассий, его жена была, по крайней мере, леди. Но происходила из совершенно разорившейся семьи, ее отец умер, не оставив ни денег, ни связей, ничего! А Сайрес влюбился в нее по уши и обвенчался, ничего не сказав отцу.
– Но отец, всего вероятнее, не разрешил бы ему жениться, – предположила леди Дредд.
– Конечно, не разрешил бы. Но что случилось, то и случилось. Перед смертью Сайрес признался нам во всем и сообщил к тому же, что у него растет сын и этому сыну уже восемь лет. Все документы, выписки из церковной книги были в полном порядке. Отец и матушка решили привезти вдову Сайреса и его сынишку в наше родовое имение. Раз уж так все случилось. С тех пор Бартоломью рос и воспитывался как будущий граф Девонширский. Нет, нет, опять же, не подумайте, что я из-за этого переживал – мое желание стать военным было неизменно, а денег мне доставалось достаточно и по завещанию матери.
– В таком случае из-за этого, вероятно, начал переживать сэр Бартоломью? – неожиданно предположила леди Дредд.
Министр посмотрел на нее с некоторым испугом.
– Вы всегда так проницательны?
– А при чем тут проницательность? – удивилась девушка. – Вы говорите, что сын вашего покойного брата был принят и признан вашей семьей, что вы сами не собирались чинить препятствий к тому, чтобы он унаследовал родовой титул, и вдруг оказывается, что этот парень подался в пираты. Одно из двух: либо он сумасшедший, либо ему стало не по себе от того, что он встал на вашей дороге.
Лорд Джонатан вскочил со скамьи, запутавшись кудрями парика в завитках вьюна, что оплетал беседку, нервно поправил парик, повернулся и едва не угодил ногой в бассейн.
– Тьфу, чтоб ему, этому лорду Уолполу! У него на каждом шагу то лужи, то кусты! Да, да, леди, да! Мой племянничек начал переживать свое, как ему казалось, нежеланное явление в нашей семье. Его мать, леди Виолетта, была милая, кроткая, набожная женщина, возможно, она внушала ему, что он не имеет права стать графом Девонширом, потому что Сайрес женился без отцовского благословения, а значит, брак не до конца законный. Когда же леди Виолетта умерла, Барту и подавно стало тошно в нашем доме.
– А какие между вами были отношения? – спросила леди Дредд. – Именно между вами и вашим племянником?
Лорд Адмиралтейства вновь ответил вздохом:
– Мы с ним были дружны, хоть я и намного старше. Возможно, просто больше никого не нашлось, кто бы вызвал у парня доверие. Но, так или иначе, мне он, вероятно, рассказывал больше, чем всем остальным. Однако и я не знал до последнего дня, что племянничек задумал сбежать. А он так и сделал! Исчез, оставив дурацкое письмо, в котором сообщал: уезжаю, мол, в Новый Свет и прошу меня не разыскивать.
– И вы послушались? – спросила Вероника. – Не разыскивали?
– А как бы мы его нашли? – парировал министр Адмиралтейства. – Пытались навести справки, но ведь он уехал под чужим именем. Прошло несколько лет. Умер мой отец, и вопрос с наследством повис в воздухе… Если б этот странный человек хоть написал отказ от титула и имения! Тоже пришлось бы долго мучиться, доказывать подлинность этих бумаг, платить кучу денег юристам… Но хоть что-то было бы! Наконец, пришлось обращаться к его величеству. Король потребовал найти нескольких свидетелей, которые подтвердили б, что уже более шести лет о нашем пропавшем родственнике ничего не было известно. Нашли, конечно. Послали запросы губернаторам наших колоний в Новом Свете. В конце концов получили сообщение с Тортуги, что человек, похожий по описанию на Бартоломью, служил на одном из торговых судов и умер от малярии. Переслали нам письмо, которое нашли при умершем. Письмо оказалось на имя нашего уже давно покойного отца… Оно было начато и не закончено.
– А почерк? – вновь кратким и точным вопросом перебила министра Вероника.
Лорд Джонатан пожал плечами.
– Мы сравнили бумагу с тем письмом, что Барт нам тогда оставил. Почерк был похож, хотя и отличался неровностью. Но ведь писал-то уже больной! Словом, решение наконец-то было принято. Я вступил в права наследования, стал графом Девонширом. Клянусь, это не было так уж важно: к этому времени я уже делал карьеру политика, наша партия, партия вигов, получила большинство в парламенте, лорд Уолпол стал мне доверять и добился для меня министерской должности. И вдруг!.. Представьте мое потрясение, когда два года назад я получил письмо из Нового Света.
– Неужто от сэра Бартоломью? – воскликнула леди Дредд.
– Да нет, от моего друга, который уже много лет живет на Ямайке. Он – морской офицер, служит во флоте его величества на Карибском море. Так вот, он описал, как ему пришлось однажды сражаться с пиратским кораблем и этот корабль едва не потопил его флагманский фрегат! Капитан пиратов стоял на носу и от души веселился, хотя вокруг него свистели пули… Мой приятель сразу узнал его. Это был Бартоломью!
– А может, он ошибся? – спросила леди Дредд. – Во время морского боя сложно рассматривать противника.
– Да нет, он не мог ошибиться. К тому же пиратский капитан сам признался в том, кто он таков, да еще просил передать привет родственникам в Англию!
– Странно! То делает все, чтобы никто не знал, где он и что с ним, а то вдруг передает привет!
Лорд Адмиралтейства только махнул рукой.
– Если б вы были знакомы с моим племянником, вы бы не удивлялись, леди Вероника. Он еще более необъяснимое существо, чем мой старший брат, его отец. Никогда нельзя было сказать, чего он хочет. Пока мы с ним общались, мне казалось, он к нам хорошо относится. А сейчас я думаю, может, он нас все это время ненавидел и искал способ устроить нам неприятности?
– И тем не менее вы хотите его спасти? – Голос Вероники стал совсем низким и очень твердым. – Простите, милорд, но мне трудно вам поверить. И, тем более, не могу понять: почему все-таки я?
Министр вновь густо покраснел и попытался отвести взгляд, однако тотчас понял, что этим еще больше себя выдает.
– С вами бесполезно хитрить, леди Вероника, я это уже понял. И не стану притворяться, будто я лучше, чем на самом деле. Да, я легко смирился прежде с тем, что у моего старшего брата есть сын и этому сыну достанется титул и большая часть наследства. Но когда Барти сбежал, мы с матушкой решили, что он сам того хотел… Словом, когда в конце концов его признали умершим и права наследства перешли ко мне, мы с облегчением вздохнули: сколько же можно было жить в неведении? А теперь вот есть свидетель, даже свидетели (оказалось, что Бартоломью еще кто-то видел и узнал!), свидетели того, что он жив! И это в то время, когда я уже вступил в права наследования. Значит, необходимо, либо чтобы сэр Спенсер объявился и король решил наследственный спор в ту или иную сторону, либо чтобы Бартоломью все же отказался от своих прав, раз уж не предъявил их до сих пор. Не то мое положение оказывается совершенно двусмысленным!
Леди Дредд нахмурилась.
– Милорд! В таком случае вам выгоднее всего его смерть. Но вы же не хотите сделать из меня наемного убийцу?
– Да что вы! Нет, разумеется! И ни черта мне это не выгодно! Если вдруг обнаружится, что мой родной племянник – предводитель пиратов, если его арестуют и отправят на виселицу, тогда мою карьеру можно считать конченой! Понимаете? А губернатор Багамских островов, этот кретин Вудс, только и мечтает повесить Бартоломью! Тот ему уже так насолил, что надутый служака спит и во сне видит, как наглый пират задрыгает ногами на виселице! Да, племянник именует себя Робертсом, а не Спенсером, но ведь документы-то он увез, они могут и теперь быть при нем! А если и нет – на суде все равно может всплыть его происхождение. Или он сам испугается и отпишет мне, прося вытащить из петли. Положение – смешнее некуда! Вот поэтому мне и нужно его разыскать и попытаться вернуть в Англию. Пускай бы он, в конце концов, стал графом Девонширом, я охотно уступлю ему эти болота и развалюху – старый замок! Мое кресло в Адмиралтействе все равно останется за мной, и моя карьера не пострадает от того, что мой якобы погибший родственник вдруг объявится в Лондоне. Главное, чтобы он не был обвинен в разбое и не попал под суд!
– Ясно, – Вероника поморщилась. – Но снова и, видит бог, в последний раз спрашиваю, почему все-таки вы просите об этом меня?
– Но кто же еще, во имя Божие, может найти пирата на просторах Карибского моря и Атлантики? Кто может его изловить, но не сдать властям, а уговорить уехать, пригрозив, что иначе ему несдобровать? Кто знает там все вдоль и поперек? Кто связан с пиратами, но не связан с властями и в то же время может не бояться властей, потому что любой губернатор будет вам благодарен уже за одно только избавление побережья от Тича Черной Бороды? Кого я могу просить взяться за дело, одновременно опасное и благородное? Разве есть еще человек, способный быть неуловимым, быстрым, сильным и отважным, но при этом нековарным и некорыстным? Разве есть еще один капитан Черный Алмаз?
Некоторое время Вероника Дредд молчала. Ветер шуршал ветвями акации, срывая с нее желтые лепестки цветов и кидая в зеркально-зеленую воду бассейна. Со стороны дворца лорда Уолпола вновь волнами долетала музыка, слышались голоса гостей. А в саду, под балконом, трое молодцов возились с пороховыми запалами, готовя вечерний фейерверк.
Девушка поднялась со скамьи.
– Идемте, милорд. Странное дело, но мне захотелось выпить еще шампанского.
– Вы мне не ответили.
– Потому что еще не обдумала вашего предложения. К концу вечера обязательно решу и отвечу.
Лорд Джонатан усмехнулся, вновь нервно поправляя свой парик.
– Мне казалось, вы не любите такие вещи… Всякие балы, праздники.
– С чего вы могли так подумать? Вы же вообще меня не знаете. – Она вдруг рассмеялась. – Впрочем, мне и самой еще утром так казалось. Послушайте, милорд, да снимите вы с головы этот стог сена! Или вы совсем лысый?
– Нет! – сердито отрезал министр и стащил парик, открыв для обозрения достаточно густую каштановую шевелюру.
– Красота! – хлопнула в ладоши Вероника. – Так вы очень симпатичны. А этот напудренный войлок лучше закиньте в пруд! Пошли.
Глава 3
«ТЕМЗА, СЭР!»
Небольшое поместье, принадлежавшее адмиралу Роджеру Дредду и перешедшее по наследству к его дочери, находилось на берегу Ла-Манша, восточнее Портсмута. Состояло оно из одной-единственной деревни, жители которой уже много веков подряд выращивали лен и сеяли ячмень. Овец здесь тоже держали, но только для своих нужд. И хотя юго-запад Англии славился тонкими суконными тканями, которые производились на уже многочисленных в этих районах мануфактурах, здесь, на юге графства Суссекс, пока что царил старый хозяйственный уклад. Земля делилась на скромные наделы крестьян-йоменов[12]12
То есть независимых крестьян, имевших свои земельные наделы и обязанных платить дань владельцу земли – лендлорду.
[Закрыть], от пятидесяти до сотни акров, с которых владельцы имений исправно получали оброк. Земля прибрежной полосы была не слишком плодородна, поэтому расширявшие свои владения лендлорды не спешили покушаться на нее.
Двухэтажный каменный дом адмирала Дредда, в котором жили еще его отец, дед и, как говорили, прадед, стоял на заросшем травой пригорке. Этот пригорок, прямо от ограждавшей дом невысокой каменной изгороди полого спускался к проливу. Вдоль берега шла узкая каменистая коса – она образовывала вытянутую бухту, в которой местные рыбаки держали свои лодки. Сюда же леди Вероника привела купленный в Лондоне большой парусный баркас. На нем они с Генри Бэкли нередко выходили в море, рискуя даже в штормовую погоду уходить за пределы Ла-Манша и Па-де-Кале. Порой их плавание затягивалось на несколько дней – мореходы заходили в северные порты, бросали якорь возле безлюдных скалистых островков, где увлеченно ловили рыбу, жарили ее на костре и ночевали на расстеленном прямо в лодке запасном парусе.
Старика и девушку по-прежнему объединяла неистребимая любовь к морю, и оба знали, что эти походы на баркасе – лишь утешение, придуманное, чтобы заглушить тоску о НАСТОЯЩЕМ море, о дальних плаваниях, морских сражениях, о ежедневной опасности и ежедневном ожидании неведомого завтрашнего дня.
Возможно, благодаря этому леди Дредд вспомнила о давнем своем увлечении: как в дни юности, она принялась за книги. Спустя примерно год после ее приезда в Англию вышел новый роман, сразу завоевавший множество поклонников и заслуживший, как водится, отчаянные нападки критиков. Это был «Жизнь и приключения Робинзона Крузо»[13]13
Знаменитый роман Даниэля Дефо был опубликован в 1719 году.
[Закрыть]. Веронике подарил эту книгу сельский учитель, большой поклонник морских приключений. Ему было страшно интересно, как оценит роман отставная пиратка. Леди Дредд прочитала роман, не отрываясь, и с тех пор перечитывала еще раза три – удивительная история моряка, оказавшегося оторванным от всего мира и выжившего среди дикой природы, диких зверей и людоедов, по-настоящему восхитила ее.
– Знаешь, дядя Генри, я бы, наверное, тоже не погибла, случись со мной такое! – как-то сказала она старику-штурману – А может быть, мне только хочется так о себе думать?
– Но я тоже думаю, что ты бы справилась, Рони! – поддержал девушку морской волк. – Все, что умел этот самый Робинзон, ты тоже умеешь, даже, пожалуй, побольше. Ну, а сажать хлеб и доить коз он тоже не умел, так ведь научился!
Генри Бэкли умел читать, но редко садился за книгу – ему больше нравилось слушать увлекательные пересказы Вероники. Он был уверен, что она рассказывает ничуть не хуже, чем пишут свои романы писатели, к тому же ей легко было все это представить и описать – она и сама прожила немало лет в мире, полном приключений, ничуть не менее увлекательных и опасных, чем герои известных книг.
Иногда Вероника и ее старый друг просиживали целые вечера у разложенного возле дома костра либо в комнате нижнего этажа у полыхающего камина. Она описывала прочитанные истории, а он слушал, иногда по-детски пугаясь или восхищаясь, должно быть, искренне веря, что все это правда, а не вымысел писателя.
При этом они не вспоминали своих минувших приключений – с этим было покончено. Вероника решила оставить пиратское ремесло раз и навсегда, и ее решение уже не могло измениться. Тем более что цель, ради которой она некогда стала капитаном Черный Алмаз, была достигнута, и остаться пиратом значило оказаться среди тех, с кем всю жизнь так упорно боролся ее отец.
Старый штурман тоже не желал и вспоминать о своем флибустьерском прошлом, о походах со знаменитым Генри Морганом, о прежних кровавых подвигах. Он был рад, что леди Дредд предложила ему переехать с нею в Старый Свет и поселиться в этом деревенском уединении. Бэкли состарился, его едва ли уже позовут на службу в какой угодно флот, а без моря где и кому он нужен? Его взрослые дети со своими семьями жили каждый своей жизнью, в которую не имело смысла вторгаться. Жена давно умерла, снова жениться поздно.
Другое дело – Вероника. У нее оставались деньги, полученные по завещанию от отца, их было не слишком много, но и не так уж мало. Кроме того, после сражения с капитаном Черная Борода возле испанского острова Санта-Каталина пираты отыскали спрятанные в этом месте сокровища – несколько ящиков и бочек с золотом и драгоценностями. Судя по всему, это была часть легендарного клада Генри Моргана. Леди Дредд, верная своему презрению к богатствам, которое она нередко выказывала, захватывая со своими пиратами немалую добычу, и на этот раз не пожелала разбогатеть. Большую часть сокровищ она с помощью лейтенанта Мейнарда передала властям, оставив лишь одну обещанную ее экипажу бочку с золотом. И, как полагалось капитану, взяла себе пять долей. Но и этого было более чем достаточно не только для безбедной жизни, но и для того, чтобы, если будет желание, найти себе приличную партию и выйти замуж.
Втайне старый морской волк, конечно, этого не хотел – тогда он останется совсем один, и с этим придется смириться. Но Вероника должна быть счастлива! В мечтах он видел ее в окружении детей, которых она, возможно, позволит таскать на плечах, катать на том же баркасе… Только вот где найти будущего отца этих чудесных детишек?
Когда-то, в прежней жизни у леди Дредд был жених. Тот самый лейтенант Роберт Мейнард, который помог ей устроить западню Черной Бороде. Всего лишь помог – она ведь сама все придумала и осуществила. Но это было накануне дня их окончательного расставания. А время, когда они считались женихом и невестой, осталось в невозвратимом прошлом. Это было до страшной гибели адмирала Дредда. Вспоминает ли Вероника о Роберте? Кто ж ее знает? Может быть, и да. Но она ни за что об этом не скажет!
Вернувшись из Лондона, с придворного бала, на который ее уговорил поехать свалившийся будто снег на голову столичный франт, леди Дредд долго со смехом описывала старому штурману дворец главы правительства лорда Уолпола, нелепые парики, в которых парились хозяин и его гости, танцы и музыку, фейерверк, от которого у одной дамы едва не загорелся кринолин. И лишь потом рассказала о предложении, которое ей сделал министр Адмиралтейства.
– И что же, Рони? – Генри с любопытством поглядел на девушку. – Ты согласилась?
Она засмеялась.
– А ты знаешь, дядя Генри, да! Он же не пиратствовать мне предлагает. Напротив, обещает выдать бумагу Адмиралтейства со свидетельством того, что я выполняю поручение английского правительства. Я? Можешь себе представить? Если мне не удастся отыскать этого Бартоломью Робертса или я его найду, но не смогу уговорить встретиться с лордом Джонатаном, то есть вернуться в Англию, то все останутся при своем. Если же блудный родственник вернется в дядины объятия, то мне еще и перепадет немало денег – на днях привезут договор, в котором все это будет прописано.
– Но ты все время толкуешь, что денег тебе хватает! – не без удивления заметил моряк.
– Ну, добрые дела, на которые нужны деньги, всегда можно найти, – возразила Вероника. – Вон, на Моргановы сокровища у нас в деревне мельница построена. Скажешь, она лишняя? Йомены довольны. Небось и молились бы за грешную душу пирата Моргана, скажи я им, откуда это золото. Да нет, дядя Генри. Если серьезно, то я, скорее всего, как раз не стану уговаривать пирата Робертса вернуться в Англию. Боюсь, ему здесь устроят ловушку.
– Я тоже об этом подумал, покуда ты рассказывала! – вздохнул Бэкли. – Не верю я в добрые чувства адмиралтейского лорда. Но тогда чего ради ты едешь?
Она пожала плечами, необычайно красивыми в обрамлении пенных кружев глубокого декольте.
– Еду просто ради моря, дядя Генри. Скажем, чтобы развеяться. Проветрюсь и вернусь обратно. И заодно предупрежу пирата-щеголя, что за ним идет охота не только в Новом, но и в Старом Свете. Посоветую бросить к акулам и барракудам пиратство, уплыть на своей «Виолетте» куда-нибудь далеко-далеко и зажить без всей этой резни, пальбы и крови. Тебе ли не знать, чем в конце концов кончаются все пиратские эпопеи?
– Не все, – улыбнулся старый штурман. – Генри Морган кончил свою жизнь вице-губернатором Ямайки, в роскошном дворце, окруженный слугами и рабами.
– О да! – подхватила Вероника. – Но почти все, что он награбил, ради чего убивал, предавал даже своих друзей и соратников, так и осталось спрятанным, непотраченным, напрасным. Сам Морган умер, не дожив до пятидесяти лет, непонятно от какой болезни, скорее всего, от неудержимого пьянства. А спустя четыре года море смыло и его великолепный дворец, и даже его могилу…[14]14
Знаменитый пират Генри Морган, в последние годы жизни заслуживший королевскую милость за то, что грабил испанские суда в пользу Англии, умер в должности вице-губернатора Ямайки, в 1688 году. А в 1692 году на Ямайку обрушилось катастрофическое землетрясение. Город Порт-Ройял, столица Ямайки, был уничтожен гигантской волной вместе с дворцом Моргана и его могилой на местном кладбище.
[Закрыть] Вот – наглядное проявление Воли Божией.
– Что верно, то верно! – согласился Бэкли. – Только вот пираты – ребята упрямые. Их нипочем не убедить, что они выбрали слишком худое ремесло и с ним надо побыстрее кончать. Деньги, они, знаешь, Рони, липнут к рукам. Особенно грязные. Я вот прожил такую длинную жизнь, а знаю только одного пирата, сумевшего уйти с этой дорожки. Это ты, сэр Рональд Черный Алмаз!
– А я знаю второго! – подхватила девушка. – И это – ты, дядя Генри.
– Но я с самого начала не хотел быть пиратом! Морган заставил меня, ты ведь хорошо знаешь мою историю.
– Да. И свою. Я тоже не хотела. Выхода не было. Что до этого самого Бартоломью, то, если верить рассказам графа Девоншира, парень ведет себя, будто обиженный ребенок. Или… – Тут Вероника нахмурилась. – Или все куда сложнее, чем пытается изобразить уважаемый лорд. В любом случае я хочу предупредить Робертса. С меня ведь не требуют обещания, что я должна держать при себе соображения, которые у меня возникают. А ты, дядя Генри?
– Что я? – не понял старый моряк.
– Ты отправишься со мной в Новый Свет?
Генри Бэкли так и подскочил на месте, едва не выронив рыболовную сеть, починкой которой он от нечего делать занимался. Ставить сети с двумя местными рыбаками штурман пристрастился уже давно, тем более что Веронике очень нравилось, когда он приносил к завтраку свежую рыбу.
– Ты?.. Ты зовешь меня поехать туда с тобой? И… в качестве кого?
Она удивленно подняла брови.
– Ну, не в качестве юнги, само собой. Лорд Джонатан обещал мне корабль. Уже через пару дней я отправлюсь в Лондон, чтобы его осмотреть, а спустя неделю нужно отплывать. Времени на набор команды – всего ничего. Я оговорила право самой нанять экипаж. И уж, конечно, хотела бы, чтоб штурманом у меня на судне стал ты, лучший мореход Карибского моря и окрестных с ним морей!
Сказав это, девушка ласково обняла старика за плечи, что позволяла себе крайне редко. Она вообще не любила никаких нежностей.
– Соглашайся, дядя Генри! Мне нужна будет твоя помощь.
Он растерялся.
– Но… Рони! Ты помнишь, что мне семьдесят лет?
– А мне – двадцать пять. И что это меняет? Три года назад ты же служил штурманом сперва на торговом корабле, потом – у меня, на «Черном Алмазе». И был молодцом во время штормов, и в сражениях бился со мной рядом. Да, ты не помолодел, верно. Но и путешествие будет не таким сложным и опасным, во всяком случае, я надеюсь, что убивать никого уже не придется. А вот искать среди лагун и островков, куда может спрятаться хитрющий пират со своей шхуной, нам, очень возможно, предстоит. И кто здесь будет более надежным советчиком, чем ты?
Старик отложил сеть на ступени каменной лестницы, которые служили ему креслом. Он любил сидеть здесь в хорошую погоду, любуясь с высоты пригорка бухтой и беспредельной широтой пролива.
Вероника приехала из Лондона на рассвете (Это ж надо – протанцевать на балу всю ночь! Вот подивился бы адмирал…), отпустила карету, которую ей выделил приятель министра, бойкий сэр Герберт Стенли, и с ходу уселась рядом со старым приятелем, без малейшего смущения приподняв и собрав на коленях неподатливый кринолин так, что из-под пенных кружев нижних юбок показались и открылись едва ли не до колен стройные ноги.
– Хотелось бы мне согласиться, Рони! – задумчиво произнес Бэкли, всматриваясь в подернутые утренней дымкой легкие волны, среди которых уже темнели узкими полосками отчалившие с восходом солнца рыбачьи лодки. – Только ведь ты зовешь меня нынче не потому, что я тебе и впрямь так уж нужен. Жалеешь старого, одинокого горемыку. Знаешь, что мечта любого моряка – в море и умереть, так, чтоб спустили с доски в соленые волны, чтоб капитан прочитал молитву, а уж потом, на берегу, отслужили панихиду. А если старость застает на берегу… Ты не думай, я ничуть не ною. Дожил до таких лет, слава богу! Мне здесь очень хорошо. Но стать для тебя грузом в новом походе, чтоб со мной приходилось нянчиться… Нет уж, уволь меня, сэр Рональд, славный мой капитан!
Леди Дредд не прерывала речи старика-штурмана, хотя ее лицо все сильнее мрачнело. Когда же он замолчал, Вероника спросила:
– Ты всегда считал меня дурой?
– То есть? – не понял Бэкли.
– Все ты понял. До сих пор у меня неплохо получалось быть капитаном, получалось делать все, что я задумывала, добиваться успеха. Так? Но если б я отказывалась от здравого смысла в угоду бабьей жалости и детским привязанностям, как думаешь, что бы я смогла? Нет, мистер Бэкли! Ни за какие деньги и ни из-за какой жалости я не позвала бы с собой моряка, который уже не моряк и вообще ни к черту не годен! Тем более, мне вовсе не хочется, чтобы ты отдал концы во время плавания. Мечта быть похороненным средь морских волн – красива, спору нет, только я не хочу больше так хоронить своих друзей – навидалась этой склоненной к воде доски и начиталась прощальных молитв! Все. Ты кажешься мне по-прежнему крепким, дельным моряком. Так что подумай сам и прими решение. Только не тяни. Еще раз говорю: мне нужен экипаж. И поскорее.
