Текст книги "Любовь пиратки Карибского моря"

Автор книги: Ирина Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Но больше она ничего не сказала. Закат угас, на западе сделалось совсем темно, и силуэт незнакомого корабля пропал.

Глава 6
РОКОВАЯ ЛАГУНА

Спустя сутки «Виолетта» добралась до побережья и сделала остановку неподалеку от границ штата Южная Каролина. Нужно было подправить такелаж судна, потрепанный штормами, и пополнить запасы воды. Ее еще хватало, но в жаркую и влажную погоду она быстро тухла, чего Робертс не выносил.

Он мог бы свернуть к берегу значительно раньше, однако решил не рисковать. Его последние подвиги в Карибском море слишком взбудоражили колониальные власти, и за пиратом могли начать охоту даже вдали от обычных мест его «промысла».

Здесь, на месте их первой и единственной стоянки перед последним переходом, леди Аделаида указала капитану точку на карте, к которой пролегал их дальнейший путь. Это оказался один из небольших коралловых островков, расположенный в нескольких милях от Чарлстона, столицы Южной Каролины. Робертс несколько раз бывал в этих местах и немало удивился: островишки были крохотные, и представить себе, что среди них можно спрятать большой клад, казалось невозможно. Тем не менее леди де Моле уверяла, что документ магистра указывает именно на это место.

Стоять в небольшой гавани предполагалось всего один день. Небольшой городишко, где эта гавань располагалась, жил сахарным тростником и ромом, население, кроме того, занималось рыболовством, а в единственной таверне каждый день резались в карты и неизменно дрались, так что чаще всего в концу пирушки появлялись двое солдат и тычками разгоняли особенно ретивых пьяниц.

Запрещая команде пить в море, Робертс не мог запретить ей предаваться любимому развлечению на берегу. Однако в этот раз он твердо приказал всем быть до заката на шхуне. Лишние проволочки ни к чему, да и английский военный флот базируется не так далеко – всего в одном переходе расположен порт Чарлстон, столица Южной Каролины.

Леди Аделаида впервые за много дней решила провести время в одиночестве и отправилась прогуляться пешком по гавани. Бартоломью, разумеется, не возражал – как он мог бы возразить ей. Но в душе ему стало не по себе. Почему? Да потому, что ему все эти дни казалось, что ей лучше всего, когда он рядом, равно, как и ему лучше всего, когда рядом она. И вдруг у нее возникло желание исчезнуть… Почему?

Пираты заметили раздражение своего капитана, но, разумеется, не могли понять его причины. Зато подивились тому, что Камышовый Кот появился на палубе и, как в былые времена, расположился в тени паруса, налаживая новые наконечники на свои стрелы. Кот в последнее время вел себя странно: прятался, почти не появляясь на виду, а на вопросы, что с ним творится, лишь угрюмо бурчал что-то про то, что индейцу не нравится, когда кругом только море и море. Не проведи он перед тем уже год на «Виолетте», его бы, наверное, поняли, но теперь удивлялись и от души подшучивали над беднягой.

Капитан тоже заметил странное поведение индейца, но приписал его потрясению, пережитому Котом на рифе, когда им обоим явилась загадочная русалка.

Бартоломью пошел на некоторый риск, не став сразу приказывать индейцу, чтобы тот помалкивал, если определит пол Френсиса Стронга. Он был уверен, что Камышовый Кот в случае чего скажет ему первому, а там уж он велит краснокожему держать язык за зубами. Но Кот, к его удивлению, ничего не сказал капитану, а от Аделаиды старался держаться подальше, как, впрочем, и от всей команды. Создавалось впечатление, что он чего-то или кого-то очень боится…

Между тем, леди Аделаида направилась не в таверну, где собралась большая часть команды «Виолетты», и не к причалу, где можно было поглазеть на рыбачьи лодки, возвращавшиеся с промысла, полные сверкающей, как драгоценные камни, рыбы, а в дальний конец городка, туда, где пыльная дорога сворачивала с набережной к плантации сахарного тростника. Здесь бухточка, приютившая морской городок, становилась мелкой, и у берега росли высокие камыши. Среди них девушка и отыскала рыбачью лодку, в которой сидел, пыхтя трубкой, старый рыбак с пышной, совершенно белой бородой.

– Вот и я! – Она с разбега прыгнула и оказалась в лодке, почти не заставив ее раскачиваться. – Привет, дядя Генри.

– А я уж опасался, что Робертс не приведет шхуну в эту гавань! – воскликнул старый штурман, радостно улыбнувшись.

– Если б он сам не запланировал эту стоянку, я бы убедила его ее сделать, – твердо сказала леди Вероника (среди многих имен, которыми она теперь пользовалась, настоящим было именно это). – Знаешь, за эти дни мы стали, можно сказать, друзьями. Где «Алмаз»?

– На рейде, в море, в двух милях отсюда. Мы решили не показываться раньше времени. Да ты и сама так приказывала, Рони. Придем в лагуну, как и договаривались.

– Не сомневаюсь. Но тебя что-то тревожит. Я не права?

Бэкли сердито запыхтел трубкой и нахмурился.

– Какой-то фрегат тащится за вами от самой Кубы, – сказал он. – Мы сперва думали, просто курс совпал, но нет – он маневрирует, как и вы. Большой, судя по всему, военный фрегат.

– Я видела его. – Леди Дредд тоже явно тревожила мысль об этом «сопровождении». – Поначалу думала, что это вы так неосторожно подошли к нам близко. Но Бартоломью дал мне свою подзорную трубу, и я поняла, что это другое судно. Считаешь, оно нас преследует?

– Хотел бы думать, что это не так. А ты уже зовешь Робертса запросто – Бартоломью?

– Да, – она ответила, как обычно, просто, не пытаясь недоговаривать. – Он нравится мне, дядя Генри. Странно, но нравится.

Старый моряк посмотрел на своего капитана и понял, что находит в Веронике немало перемен. Нет, она была прежняя, спокойная, немного резкая, уверенная. Но что-то появилось в ее взгляде, что-то, отчего ее лицо сделалось мягче, будто в нем проявились какие-то прежде не заметные черты.

– Я был бы только рад этому! – проговорил он. – Но только как же быть с тем письмом? С тем, что в нем написано про твоего отца и…

Она жестом остановила старика.

– Знаешь, дядя Генри, если это правда, то совсем не важно, нравится ли мне Бартоломью Робертс. В этом случае он умрет. Другое дело, что у меня появились основания сомневаться в этом.

– Ты полагаешь, что лорд Джонатан, или как его там, написал неправду?

– Полагаю, что лорд Джонатан здесь ни при чем. – Она хмурилась все сильнее, и старый моряк видел, что ее мучает сомнение. – В любом случае – через пару дней мы во всем разберемся. А теперь слушай приказ: пока не придем на место, пока все не кончится – глаз не спускайте с этого английского морячка, с этого Эдварда Глостера, который так услужливо привез мне письмо от графа.

Услыхав эти слова, Бэкли вынул трубку из зарослей своей бороды и сплюнул за борт с таким видом, какой бывает у рыбака, когда с его крючка срывается крупная рыба.

– Что? – Глаза Вероники сузились и сердито блеснули. – Он что, сбежал?

– Именно так. – Штурман отвел взгляд, чувствуя себя виноватым, хотя по-настоящему виноват был не он, а матросы «Черного алмаза», проспавшие английского гостя. – Еще там, в Сант-Яго, в тот вечер, когда ты отправилась на «Виолетту». Мы все ждали утра, чтобы сняться с якоря и плыть за вами. И вдруг обнаружили, что каюта офицера пуста. Взял и удрал, мерзавец!

– Ну, положим, он имел право уйти – он же не был нашим пленником. Однако его поведение многое объясняет. И тот сюрприз, что мы получили на Мартинике, появление этого странного фрегата. Хотелось бы, чтобы и письмо получило то же самое объяснение. Очень хотелось бы!

– Хотелось бы, чтоб Бартоломью Робертс не был виноват в гибели адмирала? – голос старого штурмана дрогнул.

– Да, дядя Генри. Я уже получила недавно один удар. Не хотелось бы получить и второй. Хотя что там говорить! Бартоломью понравился мне уже после того, как я получила письмо.

– Нет, – возразил старик. – Раньше. Еще тогда, когда ты в облике русалки помогала ему ловить жемчуг. Помнишь?

Она ответила улыбкой на улыбку, но ее глаза при этом оставались серьезны и печальны.

– Я ведь не говорила тебе, дядя Генри, о том, что рассказал мне тот пират, который хотел убить французского лейтенанта и чуть не ухлопал меня.

– И что же он рассказал?

– Он рассказал о том, от кого Тич Черная Борода узнал тогда, шесть лет назад, о плане моего отца. Я-то думала, что это Роберт, мой прежний жених. Но тот поклялся, что это не он – он только выдал Тичу корабли с богатым грузом и богатых пассажиров, за которых тот содрал выкуп с губернатора Чарлстона. Но, оказывается, у пиратов был в порту еще один шпион. Шпион, которого никто никогда бы в этом не заподозрил. Бедный слепой нищий, что сидел возле причала и просил подаяния. У него был поразительный слух! Он слышал и различал голоса на таком расстоянии, с которого, кажется, и выстрела не услышишь. Вот он-то и услыхал, о чем отец разговаривал со своими офицерами возле флагманского корабля. А так как корабли вышли в море не сразу, слепец успел сообщить дружкам Тича, что ждали в порту, и те поспешили упредить своего предводителя, а тот приготовил отцу ловушку.

Генри Бэкли слушал, не веря себе. Когда Вероника замолчала, он схватил ее за руку.

– Это?.. Рони! Не может быть!

– Может, дядя Генри, может. Слепца звали Витторио. Это он потом слег, заболев лихорадкой, в порту на Тортуге, куда перебрался из Чарлстона. Это там мы его подобрали и вылечили. И он ходил с нами на «Алмазе» целых два года, и его слух служил нам так же надежно, как когда-то Тичу. Он потому и стал служить мне, что не мог простить себе гибели адмирала Дредда.

– Но откуда же он?..

– Узнал, что я – Вероника Дредд? Мой голос он тоже слышал не раз – я часто бывала с отцом в порту и на корабле. Когда я бросила пиратство, мы оставили Витторио на Ямайке. Помнишь? Я купила ему дом и денег дала до конца жизни.

– Так вот почему после Мартиники мы зашли на Ямайку! – воскликнул почти с отчаянием старый штурман. – Мы там вовсе не Робертса искали. Ты нашла Витторио?

– Конечно. Он там и живет. В том доме, что я ему купила.

– Живет? Но я думал, ты…

Она посмотрела на старика с таким укором, что ему стало не по себе

– Знаешь, дядя Генри, я, конечно, дурной человек. Но слепого калеку убить было бы слишком даже для меня. Мне просто важно было услышать это от него самого. Пускай теперь живет с этим.

Оба некоторое время молчали. Со стороны гавани по-прежнему доносились крики рыбаков, разгружавших лодки, а на проходившей мимо камышовых зарослей дороге заскрипели телеги, груженные сахарным тростником. Время двигалось к полудню.

– Я пойду! – Вероника встала и так же легко, одним прыжком, вернулась из лодки на берег. – И мне очень важно, чтобы «Алмаз» вовремя пришел в лагуну.

– Придет, – твердо пообещал Генри Бэкли.

И, проводив девушку взглядом, вновь принялся набивать свою трубку.

Спустя сутки шхуна «Виолетта», пройдя мимо порта Чарлстон, бросила якорь в продолговатой лагуне посреди сплошь заросшего зеленью островка.

– А теперь надо ждать отлива, – сказала капитану Робертсу леди Аделаида (он до сих пор думал, что ее зовут именно так). – Людей можно отпустить на берег – напиться здесь негде.

Лагуна была в это утро особенно красива. На море стоял штиль, а здесь, в защищенной от ветров бухте, вода стала ровной, словно ее разгладили ладонью, и сияла великолепной голубизной.

– Наверное, так же было и в тот день, – тихо произнесла леди Дредд, оглядываясь по сторонам.

– В какой?

Бартоломью стоял позади нее, тоже любуясь лагуной. Он слышал звучавшее в ее голосе напряжение, но объяснял его иначе. Ведь очень скоро должно было решиться, найдут ли они сокровища магистра!

– Там, под берегом, есть пещера, – заговорила вновь Вероника. – Огромная подводная пещера, о которой и по сей день никто не знает. Даже во время отлива видна только небольшая щель, сквозь которую туда можно проникнуть. Именно ее отыскал когда-то, похитив старинный манускрипт, пират Анри де Граммон. Там, на дне, лежали сокровища тамплиеров. Де Граммон видел, что все их не увезти. Его люди ныряли целые сутки, один за другим извлекая из воды кожаные мешки с тяжелым грузом. Три корабля он отправил с сокровищами во Францию, один нагрузил для себя и отплыл на нем в Сан-Доминго. В пещере же оставалось еще в четыре раза больше сокровищ, чем он сумел извлечь, и де Граммон был уверен, что завладеет и ими.

И вот его корабль ушел по совершенно спокойному морю. И пропал. Никто не знает, что с ним произошло. Почти никто. Я знаю.

– И что же? – спросил Бартоломью, вдруг ощутив холод, хотя утро было теплым, почти жарким.

– Если только это правда… На другой день опустился туман. Такой, какого пират еще не видел на море, – не было видно совершенно ничего! И в этом тумане его корабль сел на мель. Там, где по карте ее не должно было быть. Де Граммон и его команда оказались на крохотном рифе, где не было ни воды, ни травинки. Долгие дни они ждали, что кто-нибудь придет им на помощь. Но никто не появлялся. Вода кончилась, люди стали умирать от жажды. Некоторые сходили с ума, бросались друг на друга с оружием. Каннибализма де Граммон не допустил: пока у него были силы, он держал в руках мушкет и твердил, что застрелит любого, кто покусится на человеческое мясо. Умерших сбрасывали в воду, и акулы пировали вокруг островка. Их пытались ловить, однако они не шли ни на какую приманку.

Спустя месяц Анри де Граммон остался один на островке, рядом со своим кораблем, полным проклятых сокровищ. Он понял, что несет наказание за то, что похитил документ и взял то, что ему не принадлежит. Из последних сил пират добрался до днища корабля и прорубил его топором. Корабль стал тонуть, унося на дно богатства, созданные колдовством. И вдруг на горизонте показался парус. Голландское торговое судно подобрало де Граммона, уже потерявшего надежду на спасение. Много дней он пролежал в горячке. Когда же очнулся, оказавшись в небольшом трактире, на Ямайке, ему рассказали о том, как исчез губернатор Сан-Доминго (кто узнал бы красавца-пирата в истощенном больном человеке?), и о том, что посланные им во Францию корабли тоже исчезли!

– И что было с ним потом? – спросил Бартоломью, ибо Вероника замолчала.

– Потом он отправился в находившийся неподалеку монастырь и стал монахом. Но с тех пор, как он поселился в этом монастыре, у братии начались всякие беды: то на этот монастырь нападали пираты и разоряли его, то какая-то неведомая болезнь уносила на тот свет сразу десять-двадцать человек. Один мудрый старый монах сказал де Граммону, а в то время уже брату Антонию, что это все еще действует проклятие колдовского золота, и пока существует найденное когда-то сокровище, проклятие снято не будет. Тогда брат Антоний собрался и поехал сюда, в эту лагуну. Десять лет он один, без чьей-либо помощи, изо дня в день нырял и вытаскивал из подводной пещеры мешки. Увозил их на лодке в море и в разных концах рассыпал золото и драгоценности. И притом лишь там, где было глубоко. В конце концов настал день, когда, нырнув под берег, он не нашел больше ни одного мешка. Сокровища тамплиеров были уничтожены. После чего брат Антоний вернулся в монастырь Святого Бенедикта и, говорят, мирно живет там по сей день. Теперь он уже совсем стар. История его отношений с Жозефом де Моле подлинная. Только вот дочери у де Моле, видимо, никогда не было…

Окончание рассказа Бартоломью Робертс слушал, раскрыв рот от изумления. Что-то подобное он, конечно, предполагал, но все еще сомневался. Когда девушка умолкла, он произнес:

– Все это, конечно, потрясает воображение. Но вот что сказать ребятам, а? Конечно, можно ничего не говорить. Если пещера существует, то мы ее обследуем. И обнаружим, что сокровищ нет. Мог их кто-то найти до нас? Мог! Так что мы не будем виноваты.

Вероника резко обернулась.

– Вам что, совсем не жаль? И не хочется вытащить саблю и проткнуть меня насквозь?

– Фу! Ну что за мысли! Проткнуть не хочется. Если вы заманили меня сюда, то, наверное, у вас была какая-то цель. А жалеть тоже нечего. Я был готов к тому, что все это вообще окажется просто легендой, как может быть легендой и предание о кающемся монахе, верно? Может, пещера всегда была пустой?

– Очень может быть! – совсем другим тоном и голосом проговорила Вероника. – Тем более что этот остров – коралловый атолл. Кто его знает, был ли он таким четыреста лет назад? Хотя, скорее всего, был, это очень старый риф. А теперь о том, с какой целью я позвала вас сюда, Бартоломью Робертс. Скажите мне искренне – вы помните эту лагуну?

Он на всякий случай еще раз огляделся и уверенно ответил:

– Нет.

Лишь на секунду радость сверкнула в глазах девушки.

– Вы не бывали здесь? Никогда?

– Никогда. Я бы запомнил такое славное местечко, леди Аделаида. Или вас зовут как-то по-другому?

– По-другому, сэр. Мое имя – Вероника Дредд.

Он нахмурился.

– Дредд. Дредд… Послушайте, а вы не родня ли знаменитому адмиралу Роджеру Дредду?

– Я – его дочь. И скоро шесть лет, как он погиб. Вот в этой самой лагуне.

– Я слыхал об этом! – воскликнул Бартоломью. – Мерзавец Тич Черная Борода заманил его в ловушку и убил. Вот уж когда понимаешь, что не все пираты одинаковые негодяи. Такие, как Тич, все же – исключение.

– Но разве… – больше она не могла справляться со своим голосом – он задрожал, – разве вы не были одно время в команде капитана Черная Борода?

Бартоломью несколько мгновений смотрел на девушку, думая, что она шутит. Потом рассмеялся и ударил себя ладонью по лбу.

– Чтоб меня слопали каракатицы! Как же я сразу-то не понял… В команде Тича и впрямь был матрос по фамилии Робертс. Меня еще спрашивали в былые времена, как это я мог связаться с таким уродом? Так вы что же… Вы думали?.. Господи, но это же – бред! Я, всю жизнь рвавшийся к свободе, и позволил бы командовать собой ублюдку, у которого в голове было меньше мозгов, чем у морского ежа?!

Вероника подняла руку, и он умолк, пораженный выражением ее лица.

– Простите меня, Бартоломью! – она задыхалась, но заставляла себя говорить. – Простите, что я готова была в это поверить. Правда, вчера уже почти поняла свою ошибку. И все же мы с вами должны были оказаться здесь, в этом проклятом месте. Если б это была правда, вы не сумели бы ее скрыть. И если бы, не дай бог… Вы же понимаете, что тогда я убила бы вас, как три года назад убила Тича!

– Тича? – Вновь капитан Удача взглянул на девушку с крайним изумлением. – Но ведь все знают, что Тича убил капитан Черный Алмаз. Или… Черный Алмаз – это вы?

– Могли бы раньше догадаться.

– Ну, тогда я пропал! – с искренним отчаянием проговорил Бартоломью.

– Пропали? Почему это?

– Да потому, что вы мне нравитесь, Адела… То есть Вероника! И я, было, хотел вам об этом сказать. Но разве я осмелюсь объясняться в любви самому знаменитому пирату Карибского моря?

Леди Дредд сухо, сердито усмехнулась.

– Понятно. Все же есть что-то, чего вы боитесь, сэр. А жаль!

В это время с берега донеслись крики. Пираты размахивали руками, толпой устремляясь к шхуне.

– Корабль, капитан! Корабль! Сейчас он уже подходит ко входу в лагуну!

– Это «Черный алмаз», – сказала Вероника. – Он должен был прийти мне на помощь в случае, если б мы не разошлись миром. Хотя что-то рано для них, пожалуй, им идти сюда еще час. Эй, ребята, все на борт!

Опасения капитана Черный Алмаз подтвердились. Из-за зеленой завесы, окружавшей бухту, показался вовсе не бриг «Черный алмаз». И когда пираты увидели это, было уже почти поздно. В лагуну входил, разворачиваясь для бортового залпа, сорокапушечный военный фрегат.

– Дьявол! – вскрикнула леди Дредд. – Они опередили моих парней! Приготовиться к бою!

– К бою! – закричал и Робертс, не подумав обижаться на то, что Вероника опередила его. – Разворот! Пушки на изготовку!

Но, как ни спешили пираты, пушки фрегата грянули раньше. Он дал залп с близкого расстояния, в упор расстреливая шхуну. Раздался оглушительный грохот и треск, полетели в воду сбитые ядрами бушприт и фок-мачта. На палубе полыхнул огонь.

А вражеское судно уже разворачивалось, чтобы вновь стрелять.

– Огонь! – закричал во всю силу легких Робертс. – Приготовить абордажные крюки!

– Их больше, капитан! – выдохнул боцман, оказавшийся рядом с Бартоломью. – Они уничтожат нас раньше, чем мы сблизимся. Надо сдаваться!

Робертс, не говоря ни слова, бросился к кормовой надстройке и, распахнув дверь пороховой камеры, сорвал с пояса пистолет.

– Клянусь, если кто-то поднимет белый флаг, я взорву корабль вместе с его трусливой командой! Приготовиться к бою!

– Сдавайтесь, разбойники! – закричал стоявший на носу фрегата мощный офицер в блестящей на солнце кирасе. – Тот, кто сдастся, не будет повешен! Даю слово!

– Забери его обратно, приятель!

Это крикнула Вероника Дредд, одновременно разрядив свой пистолет. Офицер взмахнул руками и головой вперед рухнул через борт.

Увидав это, пираты опомнились. Загремели и другие выстрелы, часть команды кинулась к борту, размахивая абордажными крючьями.

Корабли сближались, и пушкари фрегата не решились дать второй залп.

– Эй, леди Дредд! Капитан Черный Алмаз! – донеслось с борта фрегата. – Вы нам не нужны! Мы искали пирата Бартоломью Робертса, а вы ведь не пират! Переходите на наше судно, и я моим словом и честью гарантирую вам жизнь и свободу! Вы должны помнить меня! Я – Эдвард Глостер.

– Никакой вы не Глостер! – Вероника вскочила на борт шхуны, вскинув обнаженную саблю, готовая прыгнуть на палубу фрегата, едва он приблизится. – А я-то думала, на кого вы похожи? Вас зовут Фредерик Спенсер, вы – сын лорда Джонатана. Ведь так? Он не писал мне никакого письма, вы сами его написали! Как и то письмо, которое якобы написал когда-то умирающий сэр Бартоломью. Сперва вы обманули всех, чтобы уверить короля в смерти вашего двоюродного брата. Потом, когда стало известно, что он жив, воспользовались желанием вашего отца найти его и отправились следом за мной. Вы знали, что я найду Робертса, и хотели только его уничтожить. Но потом подумали, что я могу его предупредить, и тогда попытались избавиться и от меня. Донос властям Мартиники – ведь ваша работа? И вы клянетесь честью? Вы? Идите сюда, сэр! Идите сюда и докажите, что хотя бы драться умеете!

– Вперед, ребята! – Бартоломью Робертс уже стоял рядом с Вероникой, тоже с саблей и пистолетом, готовый к сражению. И она не поняла, что сверкает ярче – его бриллиантовый крест с синим сапфиром в центре или его синие, как этот сапфир, глаза.

Потом все смешалось. Кровь, крики, оскаленные лица и выпученные глаза. Обе палубы соединились воедино, люди на них дрались, скользя в крови, падая, стреляя, нанося удары направо и налево.

– Уходите, Вероника! – Бартоломью оказался с ней плечо в плечо. – Уходите! Им нужен только я! Этот гаденыш не успокоится, пока не исчезнет последнее препятствие к титулу и деньгам!

– Последнее – его отец! – отозвалась леди Дредд. – Его надо предупредить. Поэтому не будем торопиться на тот свет, сэр! А с поля боя я никогда еще не бегала!

Она искала глазами и не находила Фредерика Спенсера. Он не решался оказаться в гуще боя, и это выводило ее из себя.

Военные стали теснить пиратов, их было вдвое больше. В какой-то момент леди Дредд и Робертс оказались окружены, но оба рубились, как сумасшедшие, и враги отхлынули.

Плечом Вероника вдруг ощутила, как Бартоломью начинает соскальзывать вниз, оседать. Обернувшись, она увидела алую полосу на его шее. Он улыбнулся.

– Кажется, удача кончилась! И это в такой момент…

– Добейте его! – завопил, свешиваясь с кормовой надстройки, сэр Фредерик Спенсер. – Скорее добейте его, дьявол вас всех забери! Стреляйте!

Робертс осел, заваливаясь набок, но леди Дредд подхватила его левой рукой. Правой взмахнула, саблей отшвырнув двоих бросившихся к ним людей, отступила и увидела, что стоит над проломом борта, в который недавно попало пушечное ядро.

Стволы мушкетов окружили их, но никто не успел выстрелить. Вероника сделала еще шаг в сторону и вместе со своей ношей рухнула в воду.

– Стреляйте! – визжал Спенсер. – Стреляйте! Или вы его добьете, или я прикажу вас всех повесить!

Бартоломью Робертс, которому вода показалась невероятно холодной, открыл глаза и увидел над собой черную округлость борта.

– Ч… что это?

– Корабль! – ответил рядом знакомый голос, голос Вероники. – Нам нельзя показываться – они будут стрелять. Потерпи. На – дыши!

С этими словами она сунула ему в рот какую-то трубку, и они вместе ушли под воду. Робертс понял, что через трубку попадает воздух, и стал отчаянно дышать. В то же время он видел, что Веронике дышать нечем, из ее рта уже не вылетали пузырьки.

«Ведь задохнется!» – подумал он и потерял сознание.

Спустя полчаса все было кончено. Команда шхуны сдалась на милость победителей. Тело Бартоломью Робертса долго искали на мелком дне лагуны, обшарили все, нырнув даже в открывшуюся во время отлива подводную пещеру, что обнаружилась в дальнем конце лагуны, но так и не нашли утопленника. Он исчез, как и загадочный Френсис Стронг, проявивший такую невиданную отвагу в бою, но тоже пропавший без следа.

«Черный алмаз» подоспел к островку, когда все уже было кончено. Фрегат успел уйти из лагуны, его развернутые паруса белели в открытом море. Не нужно было заходить в залив, чтобы понять: «Виолетта» осталась там, и на ней уже никого нет!

– Догоним фрегат! – в бессильном отчаянии кричал Генри Бэкли. – Там наш капитан!

– Вы думаете, что сэр Рональд мог сдаться? – глухо возразил Джулиан Рей. – Но догнать-то мы их догоним… Посчитаемся.

– Не надо никого догонять! – послышался позади обоих моряков сорванный голос. – Лучше бы помогли мне.

Они разом кинулись к борту. Вероника держалась одной рукой за свесившийся с борта канат, другой все так же прижимая к себе раненого.

– Вытаскивайте нас! Я уже не справлюсь… Эй! И скажите ребятам, что не надо всем кидаться к одному борту – корабль перевернете!