Текст книги "Я не полукровка! (СИ)"
Автор книги: Ирен Нерри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)
=== Глава 8 ===
Рэйм
На пути через университетский двор, заполненным идущими на занятия студентами, встречные, заметив мой ошарашенный вид, провожали удивленными и непонимающими взглядами. Многие знали меня, такова была цена моей популярности. Я же, опустив голову и желая провалиться сквозь землю, старался не смотреть ни на кого, хотя прежде всегда ходил с гордо поднятой головой. Они еще ничего не знали о случившемся, но не стоило обольщаться на этот счет. Подобный слух очень быстро разлетится по всему универу. Такое не утаишь среди чуть более трёх сотен студентов, где почти каждый знает друг друга. А молодняку только дай предлог позабавиться над кем-то, и они своего не упустят.
Промчавшись через двор, я забежал в самый отдаленный угол, где взобрался на стену, и покинул территорию университета, что было строго запрещено. Но сейчас мне было совершенно безразлично, и плевать на все правила и требования. Самым большим желанием было оказаться подальше от всех волков, а еще лучше дома. Пробежав через небольшой лесок, отделявший территорию университета от человеческого мира, я вышел на улицу заполненную людьми. Возникло сожаление, что лес закончился так быстро, хотелось бежать и бежать, не останавливаясь, чтобы хоть как-то заглушить свою обиду и разрядить скопившийся гнев.
Тяжело дыша, не от бега, а от волнения, я побрел, куда глаза глядят. Увидев остановившийся автобус, заскочил в него. Люди смотрели на меня с удивлением и интересом. Так же, как и среди волков, я невольно привлекал внимание окружающих, да еще в помятой и перепачканной одежде не по сезону. Но сейчас мне было плевать на все: на их взгляды, на то, куда идти или ехать, лишь бы не возвращаться, лишь бы подальше от тех презрительных и брезгливых взглядов сородичей. Меня вовсе не пугало оказаться в человеческом мире. О людях я знал куда больше, чем кто-либо из учащихся в этом университете, потому что…
Потому, что моя мать была человеком. И от меня этого никогда не скрывали, но и на каждом шагу никто об этом не кричал. Не принято разглашать такую информацию о членах семьи.
Мать с отцом часто брали меня с собой в мир людей, рассказывая все и показывая. Что не позволялось никому другому из щенков. Мне нравилось изучать человеческий мир, там столько интересного. И я никогда не задумывался, что люди так сильно от нас отличаются. Мне все время рассказывали о различиях между нами, но лишь со временем я осознал эту разницу. Насколько они другие, хоть внешне мы и похожи, но и потом я особо не предавал этому значения. Люди воспринимали меня, как себе подобного: я им нравился, а они мне. Жизнь моя в этом плане была безоблачной и веселой. Правда, меня предупредили, чтобы я об этом никому не говорил, объяснив, что это наша семейная тайна. А тайны мне всегда нравились, да и у каждой семьи есть свои секреты. Мои вторые дедушка и бабушка, которых я люблю, обычные люди. Но всё равно они часть нашей семьи, нашей стаи. И наведываясь к ним, мне приходилось изображаться из себя человеческого подростка, что не раз приводило к забавным ситуациям. Но я никогда и подумать не мог, чем обернется для меня такая близость с миром людей.
Проехав пару остановок, я вышел, устав от человеческих запахов, назойливых взглядов и перешептывания, обсуждающего меня. Совершенно забыв, что за проезд нужно было заплатить, однако денег у меня не было с собой, так что проехал «зайцем». Смешно, не так ли? Волк, ставший зайцем. Эта мысль заставила невольно улыбнуться.
Обычно молодым оборотням трудно мириться с окружающими запахами, а человеческий мир был ими переполнен, но я давно научился совладать с этим, наведываясь в мир людей с родителями. Но моего самообладания еще не хватало, чтобы терпеть их постоянно. Многие запахи были неприятны и сильно раздражали, поэтому хотелось поскорее покинуть тесное помещение.
Интересно, как все это выглядит? Если с нюхом у многих сложно, то краски видят все. Представьте, что вокруг вас разноцветная дымка. Одни цвета ярче, другие тусклее, какой-то цвет вам нравится, какой-то нет. А если эти цвета, то ослепительно вспыхивают, то гаснут, подобно световому шоу на дискотеке, мелькая перед глазами. Иной раз вызывая такой дискомфорт, что даже больно. Раздражает, правда? Так и запахи для нас, волков-оборотней. Они, словно разноцветный туман, окутывают нас, окружают людей, подобно ауре, тянуться шлейфами за своими источниками, зависают на месте, разносятся ветром. Одни радуют, и ты тянешься за ними, так же как и цвета радуют глаз, другие настолько раздражающие и противные, что невольно закрываешь нос рукой.
Также как не каждый может назвать все существующие цвета и оттенки, что видит в окружающем мире, так и мы не можем дать определения всем запахам, которые чуем. Этому нас обучают или учимся на собственном опыте. Так мы ориентируемся в пространстве, мало доверяя тому, что видим. Глаза всегда можно обмануть, но не нюх. Запахи могут сказать намного больше, чем слова, передавая информацию о некоторых чувствах и эмоциях, которые невозможно скрыть. Но молодым волкам еще нужно научиться совладать с таким раздражающим фактором, который нельзя отключить.
Выйдя на ближайшей остановке, я немного прошелся, вдыхая свежий воздух. Через пару минут ходьбы, заметив лавочку, сел, не видя смысла идти дальше. Университет остался где-то в стороне, но отъехал я недалеко.
Тот же лес по-прежнему тянулся вдоль дороги, по которой ехал автобус. Прохожие смотрели на меня с нескрываемым интересом: взрослый парень с перепуганным по-детски лицом и растерянным взглядом, одетый лишь в рубашку, футболку и штаны, в то время как окружающие ходили в пальто и куртках. На улице была середина осени. Многие заинтересовывались, но меня это нисколько не волновало. Я был погружен в свои переживания.
Все, что было до сегодняшнего утра, показалось сном. В один миг мой мир треснул, разделившись на до и после. После таких успехов трудно было смириться с этим. Я сидел, облокотившись на колени, а подбородок положил на руки, и размышлял над дальнейшей своей судьбой и тем, что делать с нанесенным мне оскорблением.
Да! Моя мать была человеком, но в прошлом! Теперь она волчица. А кто-то, особо задравший нос, посмел обозвать меня полукровкой. Она была человеком, но после магического обряда обращения стала одной из волков. История моих родителей началась почти шестнадцать лет назад. Мой отец, наследник своей стаи, встретил человеческую девушку, а она оказалась его истинной парой. Такое бывает, но очень редко. Он сделал все, чтобы они были вместе, а она ради него стала волчицей. И я родился полноправным волком! Наследником своего клана! Никто никогда в этом не усомнился. У меня есть клыки, что является внешним отличием оборотней. Они значительно выделяются на фоне других зубов и не прячутся, как у вампиров. И все другие силы волка тоже есть. Я смог трансформироваться в волка с тринадцати лет. У меня нет ни малейших признаков человека, я сильнее любого волка моего возраста. Людей таких не бывает… Я чистокровный волк, а не полукровка! И мама моя – волчица… Звериный Бог даровал ей это право – быть волчицей. Но, похоже, не все желают это признавать.
Но как они об этом прознали? Те, кто напал на меня, узнали, кем являются мои родители. Хотя наша семья старалась не распространяться о реальном происхождении моей матери, но все же некоторые знали об этом. Волки – гордый народ, и не терпят сравнения с людьми, считая себя выше их, как отдельную расу, и воспринимая подобное, как оскорбление. И я не был исключением, так меня воспитывали с рождения. Хуже того, оскорбление было нанесено не только лично мне, но и моей семье, моей матери. Такого я простить не мог и поклялся выяснить, кто все это затеял и зачем. Стало до боли обидно, не за себя, а за своих родных. Произошедшее означало, что не уважают их.
=== Глава 9 ===
Рэйм
Растеряно смотря по сторонам, я не мог успокоиться. Теперь у всех будут возникать вопросы, почему на меня поставили это оскорбительное клеймо, если даже кто-то не в курсе. И тот, кто к этому причастен, наверняка, постарается распространиться об этом, как можно больше.
Из задумчивости меня вывел чей-то голос:
– Привет.
Подняв глаза, увидел темноволосую девушку в коротком коричневом пальто. Она остановилась возле лавочки, на которой я сидел, и с улыбкой смотрела на меня. В другое время я бы непременно улыбнулся ей в ответ, но сейчас мне было не до улыбок.
– С тобой все в порядке? – обеспокоено спросила она.
Я заморгал, пытаясь сообразить, о чем она спрашивает.
– Кажется, да, – выдал я.
– Так кажется или да? – усмехнулась она. – Может, ты потерялся? Ты из другого города?
Она обвела меня внимательным взглядом. Наверное, я действительно выглядел, будто откуда-то свалился. Одетый не по сезону и растерянный, волей-неволей привлек ее внимание на столько, что она подошла ко мне. Но погода мало волновала меня, никак не воздействуя. Оборотням холод до определенного уровня нестрашен. Но для уверенности огляделся по сторонам – волки не теряются. Я с легкостью мог вернуться на территорию университета, ориентируясь по запахам. Это не стоило мне никаких усилий.
– Нет, – мотнул я головой.
– А вид такой, как у потерявшегося ребенка, – проговорила девушка с сочувствующей улыбкой, присаживаясь рядом.
Я перевел взгляд на девушку и чуть улыбнулся. Представляю, как я смотрелся для нее: внешне выглядел лет на двадцать, но наверняка на лице отражались все мои эмоции, как у ребенка. Прятать их я еще не научился, поэтому и убежал.
– А я и есть ребенок, – неожиданно для себя заявил я. – Мне всего четырнадцать.
И не понимал, зачем я ей это сказал. Наверное, мое состояние было куда плачевнее, чем я думал. Внутри скреблось желание поделиться с кем-то своими переживаниями и обидой, чтобы кто-то посочувствовал и пожалел. Однако девушка только весело захихикала. Конечно же, мои слова она не восприняла всерьез, это тоже задело. Но стоило ли надеяться на понимание со стороны чуждых существ? Или это все из-за моей детской наивности?
Заметив мой хмурый взгляд, девушка переборола свое веселье.
– Так и быть, поверю, – ответила она и с серьезным видом спросила: – Но все же, может, тебе помощь нужна? Может, ты заблудился?
Она дружественно улыбнулась, смотря на меня блестящими глазами.
– Нет. Мне никто не поможет, – отозвался я с мрачным видом. – Никто не может изменить случившееся.
– Случилось что-то серьезное? – продолжала беспокоиться девушка.
Она безотрывно смотрела мне в глаза, будто пыталась разглядеть в них ответ. Хотя несложно было догадаться, что это просто притягивающий эффект производимый мной на девушек, даже человеческих, о котором не раз предупреждал меня отец. Я отвернулся, не желая, чтобы она смотрела на меня так.
– Спасибо, но ничего страшного не произошло, – ответил я, зарывшись руками в волосы.
Ее взгляд упал на мою руку, где на запястье еще не исчезли следы от наручников.
– Тебя кто-то обидел? – встревожено спросила девушка, указывая на запястье.
Я глянул на свою руку, совершенно забыв, что изранился в попытках освободится. А она попыталась дотронуться до меня, желая осмотреть рану, отчего я резко отпрянул от нее подальше. Несмотря на мою приближенность к миру людей, по своей природе я не позволял никому прикасаться к себе. Лишние чужие запахи мне были не нужны. Девушка удивленно посмотрела на меня, но оставила в покое.
– Нет, – я нервно одернул рукав рубашки, пряча следы.
Я так себе навредил, что раны за это время еще не успели затянуться. Или регенерация нарушилась из-за моего волнения? Это только добавило мне лишней тревоги.
– Но все же, может, тебе помощь нужна? – настаивала девушка, указав пальцем на мою руку. – Ты…
Она замялась, опустив взгляд.
– Прости, ты такой красивый парень, – тихо проговорила она с виноватым видом, – кто-нибудь мог обидеть тебя. Может, в полицию нужно обратиться?
– Если я красивый, – не сдержал смешок, – то меня обязательно должны обидеть?
– Ну, – девушка растеряно пожала плечами, – всякое в жизни бывает. Люди сейчас такие жестокие, что умудряются обижать не только девушек, но и парней.
А в моих мыслях промелькнуло, что не только люди жестоки.
– Спасибо за заботу, – улыбнулся я, – но меня никто не обижал. Я могу за себя постоять.
От собственных слов мне стало горько. Я не смог сделать этого в самый нужный момент, что в очередной раз задело мое самоуважение. Но, пожалуй, стоило убираться отсюда, иначе она не отстанет, или еще кто-то другой прицепится. Слишком приметной была моя персона среди людей. Без родителей нахождение в человеческом мире могло вызвать осложнения. Махнув на прощание девушке, я поспешил обратно в сторону университета.
=== Глава 10 ===
Рэйм
Идя по дороге, я заметил человеческого ребенка лет пяти, выбежавшего на дорогу в момент, когда по ней неслась машина. Люди при таких столкновениях не выживают. Времени на раздумья у меня не было. Действуя машинально, я подскочил к малышу и, подхватив его, отпрыгнул с ним в сторону. Все заняло считанные секунды, так что практически никто ничего не заметил. Ну, по крайней мере, я надеялся, что никто не заметил, в противном случае это вызовет много лишних вопросов. Может и глупость с моей стороны, но не мог я пройти мимо такого.
Женский крик оповестил, что невнимательные родители заметили опасность для ребенка. В момент, когда я поставил малыша на ноги, к нам подбежала перепуганная женщина и подхватила ребенка на руки.
– Боже! Спасибо, парень, – запричитала она. – Я по гроб жизни должна тебе! Как тебя зовут?
– Неважно, – отмахнулся я. – Смотрите за малышом.
– Ты не пострадал? – спросила она.
– Нет, – мотнул головой я.
– Спасибо большое, – со слезами сказала женщина. – Да хранят тебя боги.
Я развернулся и пошел прочь. Зачем я это сделал? Мама всегда мне говорила, что человек слаб и часто неспособен на то, что можем мы. Никогда не желал людям зла и привык им помогать, как и бабушке с дедушкой. Наверное, это было еще одной моей отличительной чертой от других волков. И в душу закралось сомнение, что может виной тому моя человеческая природа? Вдруг я и вправду на половину человек? Но разве волки не могут творить добрые дела? Будь это взрослый, я еще бы засомневался – помогать или нет. А тут угроза для маленького детеныша. Волк не может остаться равнодушным к такому. Волки не бросают малышей. Я спас живое существо, вопреки своим переживаниям, и ничего в том постыдного не было. Тем самым помог самому себе, отвлёкшись от собственной боли. Но возвращаться в университет не спешил, медленно тащась по улице, а потом перебрался в лес, чтобы избежать излишнего внимания.
До самой темноты я неспешно брел по лесу, возвращаясь к территории универа. Куда-либо уходить и не собирался, не имело смысла. Конечно, мог бы добраться домой, для меня это было несложно. Как уже упоминал, я хорошо был знаком с миром людей и легко ориентировался в нем. Но такой побег означал бы уступить тем, кто это все подстроил, подтвердить их утверждение, которым они меня клеймили, и тем самым признать свое поражение и позор своей стаи. А я не собирался им сдаваться, не будь я наследником древнейшего рода волков. Моя волчья гордость никогда этого не позволит. Я намеревался отстоять свою честь и честь своей семьи. Вот только оставалось побороть свои страхи и набраться отваги предстать перед всеми. Как бы я не злился, по определенным меркам я все-таки был ребенком. Я только покинул родное логово и, столкнувшись с такими неприятностями, не знал, как поступить, как действовать. Потому остался бродить в окрестностях университета, не отваживаясь вернуться и собираясь с силами.
Усевшись под одним из деревьев, невольно вспомнил сегодняшнее утро: как смотрели на меня собравшиеся, и как все будет дальше. Теперь им было безразлично, кто я и откуда. Отныне они будут видеть во мне только полукровку. От этого снова стало больно и обидно, так что я не выдержал и почувствовал, как выступают слезы.
– Я не полукровка… – зарычал я, словно пустому лесу это было интересно, вытирая предательскую влагу с глаз.
Хотелось завыть, но это означало бы, оповестить других о своей боли и печали, тем самым порадовать их. Слухи обо мне, наверняка, уже расползлись по всему универу и дальше будут только обрастать подробностями.
Набравшись храбрости и подавив свои страхи, я все же перебрался обратно через стену и побрел к общежитию. Обитали студенты в двухэтажных зданиях, располагавшихся рядом с учебным корпусом, разделенных на женскую и мужскую часть. Уютные и просторные комнаты с санузлами создавали комфортные условия для проживания двух-трех студентов. Каждый новый курс проживал в отдельном корпусе, где селился на все семь лет обучения. Обычно количество одновременно проживавших студентов не превышало пятидесяти, поэтому имевшихся комнат хватало на всех. Большая часть жила по двое в комнате, и только наследников обязательно поселяли в компании еще двух волков. Обусловливалось это тем, что один волк не в силах был выдержать тяжелый характер доминирующей особи. А так эта тяжкая ноша распределялась на двоих. Да и наследник не был главой клана, которому подчинялись безоговорочно, в компании волки могли противостоять, если ему вдруг вздумается что-то совершенно безумное. Случалось и такое.
Уже стемнело, и двор был пуст: время позднее и занятия давно закончились, а студенты должны спать по своим комнатам. Где-то можно было заметить смотрителей и охрану университета, делавших дежурный обход территории. Но пробраться незамеченным можно – по двору росли деревья и кусты, чем я и воспользовался, прокрадываясь к общаге. Вход в здание никто не запирал и не охранял, все-таки мы не заключенные, а универ – не тюрьма. Все основывалось на доверии, но за дисциплиной следили и требовали придерживаться установленных порядков, согласно которым ночью все должны быть на своих местах. Но мы же дети и любим нарушать правила, отсюда тайные свидания и гулянья.
Тайком прокравшись к комнате, я тихо вошел. Ребята уже спали, но мое появление не прошло незамеченным. Едва я прикрыл дверь, они проснулись. Волки всегда спят чутко.
– Рэйм, ты? – хриплым после сна голосом спросил Иллар.
– Нет, Звериный Бог, – буркнул я, проходя к своей кровати.
– Мы уже беспокоиться начали, – взволновано проговорил Иллар.
– Тебе не было весь день, и мистер Честер искал тебя.
– Думали, пошел кончать жизнь самоубийством? – хмыкнул я невесело. – Не дождутся.
Шутить у меня сейчас особо не получалось. Парень обиженно насупился, покосившись на молчавшего Норта.
– Случись что с тобой, что мы скажем твои родителям? – упрекающее спросил Иллар.
– Ничего со мной не случится, – отозвался я, садясь на кровать. – Я не такой дурак, чтобы им просто так подарить это. Они еще должны ответить за все.
Наступила минута напряженого молчания. Если парни и хотели как-то поддержать меня, то, наверное, не знали как.
– Наверное, тебе стоит знать, – вступил в разговор Норт, – что поползли сплетни про тебя.
Я видел, что парни не желали как-то задеть меня, а скорее предупредить, к чему мне следует готовиться.
– Кто бы сомневался, – хмыкнул я, не глядя на них.
– Только и разговоров, что ты… – Иллар замолк, не смея произнести оскорбительное слово, чтобы не обидеть наследника.
Он невольно отвел взгляд, понимая, что пришлось пережить мне. Он также был частью стаи, и это задевало и его.
– Что я полукровка? – закончил я за него.
Оба парня слегка качнули головами.
– Вам, как части моей стаи, как никому известно, кто мои родители, – сказал я им. – И да, из-за этого кто-то считает меня полукровкой.
– Мы не считаем, – хором проговорили парни.
– Твоя мама лучшая из волчиц, – добавил с улыбкой Иллар.
– Спасибо, – кивнул я.
Я чувствовал, что их слова были искренними. Что они не пытаются мне угодить, а именно так думают.
– Ладно, спим, – отрезал я дальнейшие разговоры.
Раздевшись, завалился в кровать, моментально заснув. Сил ни на что уже не осталось.
=== Глава 11 ===
Рэйм
Не помню, чтобы что-то снилось той ночью, видимо, нервное и физическое напряжение взяли свое. Практически целые сутки на ногах в безумном напряжении не могли пройти даром.
Утром парни разбудили меня, но я отогнал их, не желая подниматься. Бурча, что я второй день пропускаю занятия, они ушли. А мне до ужаса не хотелось вставать. Лежа в кровати, казалось, что вчерашнего дня не было. Но произошедшего не изменить, и только оставалось научится мириться с этим. На душе было так тоскливо, что снова захотелось взвыть. Захотелось оказаться дома, в кругу семьи, где тебя все любят и понимают, и никто ни в чем не упрекает.
Заставив себя подняться, я расхаживал по комнате, не находя место и пытаясь собраться с мыслями. День обещал быть не легче вчерашнего. Сходив в душ, что было приятно после вчерашних скитаний по лесу и среди людей, заварил себе кофе. И уселся с чашкой у окна, смотря на университетский двор, большая часть которого была хорошо видна из нашей комнаты на втором этаже. Здания общежитий располагались полукругом по обе стороны учебного корпуса, тем самым образовывая сам двор, так что почти со всех жилых корпусов он просматривался. Находящиеся в нем студенты занимались своими обычными делами: сидели на еще зеленой траве, под деревьями, занимались учебой за столиками под открытым небом, ходили по дорожкам, просто стояли группками, общаясь. Для них это был обычный день из многих. Но только не для меня.
Мне предстояло вернуться в окружение, где меня теперь будут воспринимать совсем по-другому. Можно даже не сомневаться в этом. Как поведали вчера ребята, слухи уже поползли, и сегодня только ленивый не будет об этом знать.
Что ж, я пытался настроить себя на самое худшее, чтобы потом не расстраиваться. Необходимо было собираться на занятия, для меня их никто не отменял. Но продолжал сидеть у окна, не имея малейшего желания куда-либо двигаться. Потом все же встал, относя чашку в мойку, но опять уселся за кухонный стол, оттягивая неизбежное. Уткнувшись лбом в сложенные на столе руки, разгонял мрачные мысли, но никакое самоутешение не помогало. Однако, вечно прятаться в комнате тоже не выход. В таком случае лучше было сразу убраться домой.
Не дождутся! Это означало бы поражение и признание нацепленной на меня метки. Если они хотели войны, то они ее получат. Не стоило дразнить волка, приемника стаи!
Такие рассуждения взбодрили меня и придали уверенности. И тогда я принялся собираться на учебу, хоть и пропустил первое занятие. Одеваясь, решил надеть синюю толстовку с капюшоном. Не пропадало желание спрятаться от всех. И прихватив рюкзак, вышел в коридор. Там уже никого не было – все давно на учебе.
Каждый, если не занимался обучением, находил себе какое-то другое занятие. Хотя основное – учеба, именно для этого поступали сюда. Прогуливали редко, да и негде было. Все были всё время на виду у преподавателей и ответственного за нас персонала университета, так называемых смотрителей, следивших за тем, чтобы мы не поубивали друг друга и не калечили беспричинно. Существ, подобных нам, трудно держать под контролем. И только организация нашего сообщества, сформировавшаяся за тысячелетия, позволяла сохранять в повиновении такое количество агрессивного молодняка. Младшие обязаны подчиняться старшим. На время учебы вся жизнь студентов крутилась на университетской территории, покидать которую запрещалось – вокруг находился мир людей. Для них универ существовал, как частное закрытое учебное заведение для проблемных подростков: въезд по пропускам, вооруженная охрана, видеонаблюдение. Все как на режимном объекте. Конечно, волка, способного взбираться на пятиметровую стену с разбегу, это не могло удержать, но любопытствующих и желающих заглянуть сюда отпугивало. Кто-то даже считал, что это тюрьма. Но за стеной для нас все было обустроено красиво и уютно, почти как дома.
Закрывая за собой двери, я обнаружил прикрепленную на них бумажку, которую не заметил сразу. Оторвав ее, увидел карикатурный рисунок: волк с человеческой головой и надпись «Полукровка». Это вызвало у меня вспышку гнева и произвольное рычание. Вот оно началось – травля и унижение.
Обнюхав бумагу и учуяв собачью мяту, понял, что автор сего послания позаботился о скрытии следов. Для сравнения с теми же красками, собачья мята делала все запахи серыми, словно обесцвечивая их. Яростно скомкав бумажный клочок, я достал из кармана зажигалку, которую привык таскать с собой. Не знаю почему, но часто носил ее с собой, хоть оборотни обычно не курят. Запах табака и дыма приятен в слабой концентрации, но не тогда, когда твое тело горит изнутри. Подобное очень вредно для нюха и нагружает организм лишней регенерацией. Однако находятся те, кто отваживается на такое, не щадя своего тела. А уж курящие люди, и при этом больные, имеют отвратительный запах. Щелкнув зажигалкой, я поджег бумажку, удерживая ее на ладони до конца, пока огонь не сожрал всю. Стиснув зубы от боли и игнорируя ожоги, наносимые огнем, я выронил пепел из руки на пол.
Подняв глаза, увидел стоявшего в коридоре парня с моего курса, но не из моей группы, смотревшего на меня с разинутым ртом. Увлеченным сожжением ненавистной бумажки, я и не заметил, как он появился. Сжав в кулак обожженную ладонь, я молча прошел мимо него с равнодушным видом, подавляя терзающую руку боль. А парень так и стоял, провожая меня изумленным взглядом. В одном я не сомневался – он был в курсе вчерашнего инцидента.
Что такого, спросите вы? Не смотря на то, что мы, оборотни, имеем способность к стремительной регенерации ран, нам так же больно, как и людям, когда получаем повреждения. И ни каждый готов терпеть эту боль сознательно. А я сжёг бумагу у себя на ладони дотла, терпя всю боль, которую причиняло мне это действие.
Остановившись на крыльце, я разжал руку, чтобы осмотреть повреждение. Кожа была, как новенькая – пока спускался вниз со второго этажа и выходил из корпуса, ожог исчез. Что порадовало меня, убеждая, что я никто иной, как настоящий волк. Не всем оборотням дано такое быстрое восстановление. А те раны от наручников, видимо, были довольно сильными, что заняло больше времени на заживление. Достав платок, я вытер черную от копоти ладонь.
Проклятье! Из-за всего этого я в который раз начал сам искать в себе подтверждения своей чистокровности. Мои недоброжелатели добились своего, заставив сомневаться в самом себе. Ничего подобного никогда не случалось за неполных пятнадцать лет моей волчьей жизни. Это немного пошатнуло мой боевой настрой. Тяжело вздохнув, я двинулся по дорожке, ведущей к учебному корпусу.
Повстречав первыми однокурсников, направлявшихся к общежитию, я невольно напрягся, стараясь сохранить достойный вид. Они, вроде, прошли мимо с безразличием, бросив на меня косые взгляды. Но едва мы разминулись, я услышал за спиной их шушуканье.
– Слыхал, – шепнул один другому, – говорят, он полукровка.
– Да, вчера только и разговоров об этом было, – прошептал тот. – А еще наследником считается…
Первым порывом оскорбленного зверя было броситься на них и силой доказать, что я чистокровный волк. Но разве они виноваты в том, что кто-то решил унизить меня перед всеми? Необходимо искать настоящих виновников моего унижения и наказать. Желательно публично, так же как они поступили со мной. А сейчас пришлось сделать над собой усилие и усмирить свою звериную сущность, требующую немедленного наказания для низших особей, посмевших насмехаться над наследником.
Тем более, что они были не первыми и не последними, кто обсуждал меня. А кидаться на всех подряд – это не выход. Идя дальше, я натыкался на другие презрительные и надменные взгляды, лишенные прежнего восхищения и уважения. После умопомрачительной популярности такая резкая перемена отношения к тебе окружающих больно била по самолюбию и волчьей гордости. Мне снова хотелось скрыться от всех, но я только накинул капюшон, не желая отступать хоть бы из одного только упрямства. Хотя это мало чем помогло, даже наоборот – привлекало внимание. Может, зря я напялил эту синюю толстовку, подчеркивающую мою родовую принадлежность? Синий с черным – мои фамильные цвета. И такой оттенок синего позволялось носить только представителям семьи Дармун. Она точно никак не поможет мне стать незаметнее. Но с другой стороны, я не собирался прятаться и отказываться от своего происхождения, и готов был отстаивать свое достоинство.
