Текст книги "Лисица и черный волк (СИ)"

Автор книги: Ирен Нерри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Видно было, что он не был настроен на разговор. Но ей хотелось, чтобы он не оставался наедине со своими мыслями, поэтому пыталась его разговорить.

– Не только. Вообще с чего все началось, – ответил Таннари. – Акиаши уже давно выказывал интерес к нашей семье, хотел породниться с нами.

Похоже, ей таки удалось вытянуть его на разговор. Аника прильнула к ней, давая понять, что она рядом.

– Не раз делал намеки, сватая свою дочь за меня, – продолжил Таннари. – Но мне она и со всеми богатствами мира не нужна была. Акиаши не из нашего народа родом. Он не уважает наших богов, а покланяется вашим – северным. И помешан на преследовании тьмы и ее порождений, видя их во всем, что хоть как-то отличается от его представлений. А наша семья имеет немалое влияние в наших краях. Не получив желаемого хитростями, он решился на прямое вторжение в наши земли.

Он посмотрел на Анику, и она заметила в свете свечей, как изменилось его лицо на фоне последних событий. Он будто постарел. Боль четко отражалась в его глазах, а улыбка давно не появлялась на его губах.

– Подозреваю, что это он подослал скорпионов в твою кровать, – проговорил Таннари, глядя на нее. – Хотя мы так и не нашли прямых доказательств. Ничего не было, пока мы не разослали приглашения на свадьбу. Они тоже получили его, как соседи. Но на свадьбу так и не явились.

– То есть он надеялся, что после моей смерти ты выберешь его дочь? – высказала свои предположения Аника.

– Наверное, – пожал плечами Таннари. – Видимо он совершенно помешался. Если собрал войско и вторгся в наши земли, уничтожил наш дом, и убил Тасмин...

Таннари при воспоминании о сестре, закрыл глаза и стиснул зубы, совладея с нахлынувшими эмоциями.

– А мы, не ожидая такой подлости, – продолжил он, – даже не выставляли дозоры, и ворот не закрывали. Они просто прошли между холмов незамеченными, и ворвались в поместье. Когда наши люди пали, защищая его, они просто принялись палить наш дом, крича, что в нем обитают порождения тьмы.

Он помолчал, подбирая слова.

– Тогда отец с матерью бросились сами защищать свой дом. Отец не мог поверить, что переживает второй раз потерю дома. Тасмин, как настоящая Волчица, не стала убегать и пошла за ними... Они сдались, когда она погибла. Я в тот момент пошел за тобой. Если бы я остался... Все из-за меня...из-за того, что многие хотели стать моей невестой...

– Так получается, что виновата я? – оскорблено спросила Аника.

– Вовсе нет, – Таннари взял ее за руку. – Если бы не ты, то была бы другая, но дочери Акиаши среди них точно не было бы. И все равно он напал бы.

Аника вытерла слезы и обняла его.

– Мы отомстим им, – всхлипнула она. – За все...

Она обняла его за шею и стала целовать, давая понять, что хочет его утешить своими ласками. Таннари сдержано отвечал на ее старания, но это не останавливало ее. Она перекинула ногу через него, и продолжила его целовать. Почувствовав, что он все-таки отозвался, она сделала все сама. Делая все, чтобы заставиться забыть его о печали, хотя на несколько мгновений. Когда было хорошо ему, радовалась и она, что смогла подарить ему момент радости.

Засыпая в его руках, она поняла, что смогла заставить его забыться.

...

Аника заметила Таннари, сидящим на бревнах, сложенных стопкой возле дома Шаушенги.

– Что ты тут спрятался в одиночестве? – спросила она, подойдя к нему.

– Не хочется никого видеть, – признался он, смотря на заходящее за холмы солнце.

– Может, хватить корить себя, за то, что ты не мог изменить? – Аника присела возле него.

– Ага, как же, – рассерженно проговорил он, не глядя на нее, – если б я тогда не ушел, она осталась бы жива.

– Ты был ранен, и если бы не ушел, то погиб, – Аника постаралась переубедить его, что он не виноват в произошедшем.

– Даже с такими ранениями, – оспорил он, – я мог продолжать сражаться.

– А что было бы, если бы погибла я? – спросила Аника, наблюдая за его реакцией.

Он удивленно и, при том гневно, посмотрел на нее. Потом притянул к себе и обнял.

– Был бы конец всему, – сказал он, вздохнув.

– А теперь представь, если бы ты не пришел, – продолжала рассуждать Аника. – Они подпалили дом, я могла б сгореть, не зная, что делать. Или ворвались в дом и напали на меня. Конечно, я могла какое-то время отбиваться от них. Но мои силы не сравнить с вашими. Я погибла б, за мной погиб ты, пытаясь отомстить. А там и остальные. Такого ты желаешь нам конца?

– Какая ты жестокая, – мрачно проговорил Таннари.

– Я не жестокая, – вздохнула она, – просто хочу указать на то, что на все воля богов. Возможно, они забрали Тасмин, как наименьшую жертву, за наше дальнейшее существование.

Они помолчали.

– Помниться, как-то Тасмин сказала, что хотела бы всегда остаться Волчицей. Всегда быть в клане Волков, – проговорила Аника, глядя на закат. – Правда, не помню когда. Но ее желание сбылось в какой-то мере. Она навсегда осталась Волчицей и всегда будет частью клана Волков, частью нас.

– Она это сказала, когда вы с ней в погребе уничтожали двухсотлетнее вино, – ответил Таннари, слабо улыбнувшись.

– Да? – удивилась Аника. – А чего я этого не помню?

– Вы до того напились, что Тасмин стала тебе рассказывать про Волков, – Таннари улыбнулся шире, вспоминая тот случай, – но ты почти все забыла. Она мне потом призналась.

– А сейчас получается – я вспомнила? – еще больше удивилась Аника.

– Выходит так, – пожал плечами Таннари. – Подсознательно ты все помнишь, а из-за всего этого вспомнила и так. Мы способны выпивать куда больше обычных людей и не пьянеть, помня все.

– А как же Тасмин? Она тогда раньше вырубилась.

– Она была... еще ребенком, – опять они зацепили болезную тему.

Аника сама не выдержала и заплакала, уткнувшись в плечо Таннари.

– Ничего, мы отомстим за нее, – холодно проговорил он.

...

Таннари и Данвар с членами других кланов, которые пришли к ним на помощь заседали на кухне в доме Шаушенги. Они шумно обсуждали план предстоящего освобождения земель и поместья Амун Ари. Шли споры и обсуждения всех деталей, ничто не должно было ускользнуть от их внимания. Так же гостей щедро угощали – разные вкусности и вино не оставляло равнодушных. Данвар вовремя предлагал выпить за успех их дела, а Аника с Киарой подавали закуски на стол.

Засидевшись допоздна, Данвар с Шаушенги отправились проводить людей, которым предстояло вернуться в лагерь на границе земель Теорга. Киара хлопотала на кухне, убирая со стола, Аника помогала ей. А Таннари остался сидеть за столом, допивая вино. Он сидел, оперев голову на руку, и не спеша отпивал из кружки. Вид у него был отстраненный, будто был он не с ними, а где-то далеко. Аника не стала его трогать, и молча убиралась на кухне. Когда они убрали со стола, Таннари не пожелал уходить и продолжил пить вино, а выпил он уже немало. Киара махнула на него рукой и ушла отдыхать к себе.

Осушив очередную кружку и обнаружив пустую бутылку, он потребовал у Аники следующую.

– Может, хватит с тебя на сегодня? – сказала она, глядя на него неодобрительным взглядом.

– За старое берешься, женщина? – пробурчал он, глядя на нее исподлобья. – Опять рассказываешь мне, сколько нужно пить?

Аника разочаровано вздохнула и поставила рядом бутылку. Он налил себе в кружку и выпил все залпом.

– Я не рассказываю, сколько тебе пить, а напоминаю, что норму ты уже выпил, – огорчено проговорила она. – И я не женщина, а госпожа Лисица.

Таннари недобро покосился на нее, так что Анике стало не по себе.

– Я сейчас покажу тебе, кто здесь хищник, – прорычал он и дернулся к ней с табуретки.

Несмотря на опьянение, реакция у него была мгновенная. Аника испуганно пискнула и хотела убежать, но он поймал ее за юбку и потащил к себе. Аника испугано прижала руки к себе, не зная, что у пьяного мужа на уме и чего от него ожидать. Таким она его еще не видела. Смерть Тасмин больно ударила по нему, а желание мстить толкало на безумные поступки. Она едва могла сдерживать его от необдуманных действий. А сегодня он взял и напился, хотя до этого никогда лишнего не брал.

Он обхватил ее руками и прижал к себе, уткнувшись лицом в ее живот. Глубоко дыша, он вдыхал ее запах, который дразнил его все сильнее. А Аника невольно вспомнила, тот день когда он встал перед ней на колени.

– Ты моя лисичка, – прорычал он, стискивая ее.

В его железных объятьях Аника стала задыхаться.

– Ты сейчас мне кишки выдавишь! – охнула она.

Он ослабил хватку, удивленно поднял голову, и выдал:

– Что ж ты такая маленькая? Кормишь-кормишь тебя, а ты не поправляешь.

– Какую выбрал, – оскалилась Аника, отпихивая его от себя

Ей стало обидно от его слов. Люди говорили, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И она посчитала, что именно так он и думает. Видимо, не смотря, на все его признания, в глубине души он сомневался в своем выборе. Она хотела уйти от него, но он встал и догнал ее в два шага.

– Ты куда это? – пошатываясь, проговорил он. – Я тебя еще не отпускал.

– Отстань, ты пьян, – отмахнулась от него Аника.

– Чтоб меня напоить, нужна бочка, – усмехнулся он, икнув.

– Ну, так иди – допивай, – огрызнулась Аника, отмахиваясь от его рук.

– Но я тебя хочу, – капризно произнес он, склонив голову на бок, будто игривый пес.

– Мало ли чего ты хочешь, – продолжала возмущаться Аника.

Но он не обращал внимания на ее протесты, и схватил за талию одной рукой и другой за шею и принялся целовать. Винный запах ударил ей в нос, и она закрутила головой, но ее сил не хватало противостоять его пьяной хватке. Ей показалось или она услышала волчье рычание, исходящее от него? Неужели зверь снова рвался наружу? От этого стало как-то страшно. В таком неконтролируемом состоянии он мог стать Волком в любой момент. Но он подхватил ее и потащил к столу, уложив прямо на него, и стал задирать платье.

– Что ты делаешь?! – возмущенно воскликнула Аника.

– Я хочу тебя, – пьяно проплел Таннари, нависая над ней. – Ты моя жена, имею право.

– Прямо здесь, как шлюху? Таково твое отношение ко мне? – она смотрела на него круглыми глазами. – А если кто придет? Ты в своем уме, или последний в вине утопил?

Аника отпихнула его ногой и спрыгнула со стола. Он возмущенно засопел, глядя на нее.

– Пьяная зверюга, – бросила она ему в лицо.

А сама внутренне сжалась, ожидая всплеска его ярости. Она не отводила взгляда от его затуманенных голубых глаз, считая, что не должна проигрывать это бой. Если ударит, то пусть потом мучается, но она не отступит.

– Ладно, – вдруг произнес он спокойно, расправив плечи.

Похоже, игра, кто кого переглядит, сработала. Но не совсем так, как ожидала Аника. Таннари неожиданно подхватил ее на руки и понес на второй этаж. Она попыталась противиться, но в его стальных объятьях, она была все равно, что котенок.

– Не хочешь там, так в нашу комнату точно никто не придет, – сказал он, ей поднимаясь по лестнице.

Аника безвольно затихла в его руках, наслаждаясь его ароматом, от которого ей становилось спокойно. Принеся ее в комнату, он заботливо уложил ее на кровать и стал раздеваться. Шрам на его правом боку еще был ярко-розовым, но беспокойства он уже не доставлял, со временем и он исчезнет, а от маленьких ран не осталось и следа. Даже с его магическими способностями на восстановление понадобилось немало времени, чтобы такая рана затянулась. Аника обреченно вздохнула и закрыла лицо руками. Не смотря на то, что он был пьян, она любила его. И одного взгляда на его обнаженное тело для нее было достаточно, чтобы сдаться ему в плен.

Он осторожно освободил ее от платья и припал к ее нежной коже. Фыркнув от запаха вина, Аника закашлялась. Но он не обращал на это внимания и продолжал обцеловывать ее щеки, шею, плечи, спустился к груди. Даже пьяный он был невероятно нежен с ней, хотя немного не терпелив. Пропустив большую часть прелюдии, он сразу слился с ней, получая желанное. Подходя к моменту высшего наслаждения, он впился в ее губы, не желая отпускать. Словно туманом, заволокло его разум желание овладеть ею. Он только знал, что она его, всецело и полностью. Выпуская наружу свои звериные инстинкты, он властвовал над ней.

Аника что-то промычала с закрытым его губами ртом, пытаясь оттолкнуть его, но он не отпускал ее и продолжал получать удовольствие от нее. Она застонала под ним, вцепившись ему в волосы, а ему было все равно, лишь бы не отпускать ее. Его руки с яростью сжимали то простыню под ней, то ее, а сам он продолжал целовать, рыча, до тех пор, пока она не вырвалась и не закричала.

Приходя в себя, он сполз с нее, упав рядом на кровати. А она заплакала.

– Прости... – прошептал он, хватая ее за руку. – Я не хотел сделать тебе больно.

– Ты не сдержался... – всхлипнула она, сжавшись и держась за живот.

– Прости, – повторил он, подтягиваясь к ней и обнимая. – Прости, я забылся...

Таннари прижал ее к себе, стараясь хоть как-то утешить и загладить свою вину. Она плакала, уткнувшись в его плечо, а он нежно поглаживал ее по спине, укрывая простыней. Так она и уснула в его объятьях.

Утром Таннари проснулся хмурый, как зимнее небо за окном. Голова болела, а в душе выли волки. Аника спала рядом, свернувшись клубочком спиной к нему, и он заметил на ней еще не исчезнувшие царапины и следы крови на простыне. Он стал восстанавливать в памяти события прошлого дня и ночи, пытаясь понять от чего ему так плохо. И вспомнив минувшую ночь, готов был прирезать самого себя. Он потянулся к спине Аники, но дотронуться не осмелился. Он сел на кровати и опустил ноги на пол.

– Что я наделал, – произнес он с ужасом, увидев следы крови у себя на руках.

Он причинил боль той, которая ему доверилась всей душой и телом. Нарушил свое обещание – никогда не причинять ей боли. А она мирно спала рядом с ним, своим мучителем, и не пыталась убежать. Да и куда ей было идти? Она полностью зависела от него, не имею какого-либо выбора. Волки в душе не только выли, а еще и начали ее грызть, сковывая ее ужасом вины.

Таннари встал с кровати и обошел вокруг. Опустившись на колени со стороны Аники, он положил руки на кровать, а голову на руки, и стал ждать ее пробуждения.

Едва Аника открыла глаза, то встретилась с виноватым взглядом голубых глаз Таннари.

– Прости меня, – услышала она вместо доброго утра. – Я – последняя скотина. Пытаясь заглушить вином свою боль, я причинил боль тебе. Могу ли заслужить чем-то прощение?

Аника молча смотрела на него, кутаясь в одеяло. Он уронил голову на руки, не выдержав ее взгляда.

– Я сделаю все, что ты захочешь, – продолжил говорить он. – Только прикажи. Знаю, я не заслуживаю прощения. Накажи меня... я сделаю все. Аника, прости меня.

Выслушав его, она протянула к нему руку и схватила за волосы. Он покорно лежал, ожидая ее приговора.

– Если ты чувствуешь боль, – проговорила она, – то я должна разделить ее с тобой. Если ты любишь, то и я буду любить. Если ты умрешь – и я умру за тобой.

Таннари поднял голову и посмотрел на нее. Аника мягко улыбалась, поглаживая его густые черные волосы.

– Аника, ты мой подарок богов, – прошептал он, целуя ее пальчики. – Без тебя, я бы уже давно погиб.

Аника откинула одеяло и жестом поманила к себе. Таннари забрался к ней, а она устроилась поудобнее у него под боком. Она положила ладошки на его щеки, а он закрыл глаза, не смея ничего предпринимать в ответ, даже обнять.

– Накричи на меня, хочешь – побей, – произнес он, не открывая глаз. – Только не молчи.

Она легонько впилась ногтями ему в щеки, а он замер в ожидании наказания.

– Как я могу тебя бить, – услышал он ее, – когда я люблю тебя. И ты такой красивый, мой Волк.

Она убрала руки со щек и обхватила его за шею. Но в душе все же остался некоторый отпечаток от причиненной им боли. Он совершил в отношению ее, то чего она все это время боялась – применил свою силу, заставив делать то, чего она не хотела.

Таннари осторожно обнял ее, положив руки на спину, и ощутил под пальцами оставленные им царапины, и волки вгрызлись в душу с большой силой. Хотя она и старалась делать вид, что не гневаться на него, но он видел, что чувствовала она себя неприятно.

Когда Аника стала одеваться, он подошел к ней сзади и осмотрел спину. Осторожно дотронулся до следов своего безумства, и не мог поверить, что так поступил с ее нежной кожей, от чего сердце у самого сжалось до боли. А ведь про всю причиненную ей боль она молчала.

– Прости, – прошептал он, целуя в плечо.

– До завтра заживет, – равнодушно ответила Аника, не оборачиваясь к нему.

Конечно же, заживет, такова была их звериная природа. Но будь они обычными людьми, то эти раны заживали не один день, а то и шрамы остались. Это различие им вкладывали в головы с детства, чтобы они не забывали, что значит быть людьми. Но и будь он обычным человеком, то не сделал бы такого. Или все же мог сделать? – спрашивал он сам себя. Но больше всего он опасался, что она опять будет бояться его. Также как узнав, что он Волк.

...

За завтраком Киара подметила, что Аника совсем невеселая, а Таннари молчалив, как никогда. Когда все разошлись, она подошла к Анике и спросила:

– Аника, я вижу, что с тобой что-то не так. У вас все хорошо?

– Все хорошо, – девушка слабо улыбнулась. – Просто радоваться нечему.

– Не ври мне, – радушно проговорила Киара. – Я же вижу больше, чем надо. И у вас с моим сыном что-то не ладиться, так?

Аника забыла, что Киару нельзя обманывать, но рассказывать все ей не хотела.

– Простите, – она виновато опустила глаза. – Но вы же не можете всю жизнь нас поддерживать. Мы должны научиться справляться с нашими проблемами сами.

– Ладно, – Киара не стала настаивать, видя, что та не настроена делится с ней.

Она прекрасно понимала, что девочка хотела быть независимой от нее. И, что сама она не вечна, и их стремление к самостоятельности в принятии решений вполне естественно. Она продолжила заниматься делами по кухне, но беспокойство ее не покидало. Теперь, когда не стало Тасмин, Аника стала ей ближе, почти как дочь. И если ее сын хоть как-то обидел ее, она не могла оставаться в стороне.

...

Киара выловила Таннари, чтобы поговорить без свидетелей. Он рубал дрова неподалеку от дома.

– Так, – произнесла она, подойдя к нему, нахмурив брови. – Аника ничего говорить не желает, тогда признавайся ты, что у вас произошло.

Таннари поднял на нее удивленный взгляд.

– То есть?

– Я вижу, что вы оба, как из тьмы вышли. У нее такой измученный вид, будто у рабыни.

Таннари оставил топор, и не глядя в глаза матери сказал:

– Я причинил ей боль.

Взгляд Киары от его слов стал ледяным.

– Ты... – она замахнулась на него, но остановилась у самого лица и сжала руку в кулак. – Я никогда тебя не била, даже в детстве, но сейчас мне хочется отдубасить от всей души.

Таннари виновато опустил голову.

– Я пытался утопить свою боль в вине, – тихо ответил он. – И вместе с этим причинил боль ей...

– Как ты мог? – упрекнула его Киара. – Благодаря этой девочке мы все еще живы, и смогли восстановить силы, чтобы бороться за наш дом. А ты... Или ты думал, раз привез девчонку неизвестно откуда, то можешь делать с ней что хочешь?

– Нет! – выкрикнул Таннари, подняв на мать изведенный угрызениями совести взгляд. – Ничего подобного. Так вышло...

Киара смотрела на него презрительным взглядом.

– Да, я – сволочь, – глухо отозвался Таннари, не смея больше смотреть на мать. – И нет мне прощения. Но я сделаю все, чтобы загладить вину перед ней.

– Ты окажешься большим счастливчиком, если она простить тебе это. – Холодно проговорила Киара. – Если бы твой отец так поступил, я б этого ему не простила.

Она развернулась и ушла. А Таннари уселся на пенек, на котором рубал дрова и схватился за голову, мучимый своей душевной болью, к которой добавилась еще и вина перед Аникой. Он прямо ощущал, как волки вгрызаются в его сердце, напоминая о содеянное.

...

Царапины на спине исчезли на следующий день. Таннари с облегчением вздохнул, видя что не осталось никаких следов. Он опасался, что из-за того, что раны нанес он, могут остаться шрамы.

Через пару дней Аника заметила, что Таннари стал совсем мрачным. Не обращал на нее внимания, относился с какой-то холодностью, но осторожностью. Странным было то, что соглашался с любым ее словом, мнением, сразу же выполнял все ее просьбы. По ночам просто спал, обняв, как тогда на постоялом дворе. А она, находясь в его объятьях, начинала тосковать по его ласкам. Чуяла его близость, его запах, пыталась разбудить, но он не откликался на нее.

...

Аника пришла в комнату, где Таннари уже отдыхал на кровати. Она уселась рядом с ним и заглянула в глаза. Уже больше недели он не проявляет к ней интереса, относясь, как к ребенку, обнимает, как бумажную, избегает смотреть в глаза.

– Дорогой, – заговорила она, набравшись решительности, – что-то ты совсем позабыл про меня.

– Чего это я позабыл, – возразил Таннари, – я всегда рядом с тобой. Ну, или почти всегда.

– Ты рядом, но где-то далеко, – не отставала Аника. – Я что, стала тебе безразлична?

– Ну, что ты, – мотнул головой Таннари, – я люблю тебя. Как я могу быть безразличным к тебе?

– Так в чем же дело? – требовательно спросила она. – Почему ты так холоден со мной?

О разговоре с матерью он предпочел умолчать.

– Чего это я холоден? – удивился он.

– Ты не желаешь меня больше, – обиделась Аника, отвернувшись от него.

– Что за глупости? – Таннари взял ее за руку. – Для меня нет никого желаннее тебя.

Она повернулась и забралась ему на колени. Склонилась над ним, приблизившись к его волосам, и понюхала, глубоко вдыхая его запах, потом опустилась к шее, вдыхая, и выпрямилась.

– Я хочу тебя, – заявила она, упершись руками в его живот. – А ты не выказываешь никакого внимания ко мне.

Таннари бросил на нее короткий взгляд полный вина.

– Я боюсь причинить тебе вред, – буркнул он.

– Что за вздор? – она нахмурила бровки. – Я хочу тебя. Возьми меня!

Она схватила его за рубашку и затрясла. Он покорно терпел ее истязания. Но, не дождавшись его реакции, она сбросила платье и принялась его целовать.

– Не могу... – отозвался он, закрыв глаза.

– Что ж это получается, – расстроено проговорила Аника, – ты сам себя затравил больше, чем я?

– Да, я боюсь снова причинить тебя боль, – признался он.

Аника растеряно развела руками, сидя на нем.

– Ну, случилось, – возразила она. – Я простила тебя. Всякое в жизни бывает, но теперь ты хочешь мучить меня свои безразличием? Ты мой Волк! Представляешь, как это тяжело? Я даже не смогла, как следует рассердиться на тебя.

– Нет, но... – он вздохнул, не находя слова в свое оправдание. – Я сам себя не простил...

Внутренний блок не давал ему прикоснуться к ней.

– Ладно, – вздохнула Аника и спрыгнула с кровати. Отошла от нее и присела на полу.

– Что ты делаешь? – Таннари проводил ее взглядом.

Но она молча перевоплотилась в огромную лисицу и запрыгнула обратно на кровать.

– Опять с шерстью в кровать лезешь? – Таннари попытался изобразить рассерженность, садясь.

Но Аника-лиса полезла к нему и стала облизывать в ухо, потом щеку. Таннари от ее щекотного язычка засмеялся и отодвинулся.

– Что ты делаешь?

Аника-лиса подставила свое ухо под его руку для почесулек. Он почесал ее за ухом, а она от удовольствия прикрыла глаза. При обращении в зверя это был самый приятный момент, когда кто-то чесал за ушком. Была бы она кошкой, то замурлыкала. А так просто поскулила от удовольствия. Таннари невольно заулыбался, видя, как она приходить в восторг. Вместе с тем, он стал поглаживать ее по всей спине, проводя рукой по гладкой блестящей рыжей шерсти. А внутри все невольно содрогнулось от воспоминаний, что он испортил эту спинку.

Аника-лиса выгнулась, подставляя спину под его ласки. Подняла голову и лизнула его в нос, щекоча усами. Таннари прикрылся рукой, возмущаясь, но это ее не останавливало. Она стала моститься ему на колени, стараясь устроиться всеми четырьмя лапами.

– Раздавишь меня, – простонал Таннари под ее тяжестью, в зверином обличии она весила до ста килограмм, – своей лисьей тушкой.

И спихнул ее на сторону. Аника-лиса посмотрела на него покорным взглядом и прижала уши. И положила ему на колени только передними лапами.

– Лисицей ты не такая легонькая, – пояснил он, улыбаясь.

Аника-лиса положила голову на лапы, косясь на Таннари. Тот принялся снова чесать ее за ухом, потом и за двумя сразу. Аника махнула своим пушистым хвостом, попав ему по лицу, на что он фыркнул и отбросил хвост в сторону.

– Кто увидит, засмеет, – буркнул Таннари. – Вместо жены лисица в постели.

Он вздохнул, чеша ей под подбородком, так что она задергала задней лапой от удовольствия. Затем Аника-лиса подняла голову и потянулась к нему, чтобы снова облизать ему лицо. Ее нежный язык касался его щетинистой кожи, щекоча его. Таннари обнял ее за шею, положив голову ей на холку. А она принялась облизывать его за открывшуюся ей шею, да еще и зубами прикусывать, будто блох вылавливала.

– Ай, – воскликнул Таннари, отстраняясь от нее, когда она в очередной раз запустила зубы. – Что ты делаешь? Ты что там блохи ищешь?

Лисица сверкнула зелеными глазами и отвернулась.

– Ладно, ладно, делай, что хочешь. – сдался он. – Я все буду терпеть.

Аника-лиса спрыгнула с кровати и легла на пол. Белый туман заклубился вокруг нее, и принял форму человека.

– Все-все? – спросила она, поднимаясь с пола.

– Угу, – покорно кивнул он.

Она подошла к нему и забралась к нему на колени, и стала стягивать с него рубашку.

– Ты... – хотел было он возмутиться.

– Или тебе с лисой больше понравилось быть? – с вызовом спросила она, и стала уходить. – А может мне пойти, кого другого поискать?

– Я тебе пойду! – ревниво воскликнул он, схватив ее за руку, и потянул к себе.

– Так-то, – она повернулась к нему. – Не хочешь сам, тогда не мешай мне.

Она принялась развязывать пояс на его штанах. Таннари судорожно сглотнул, от ее прикосновений ему стало жарко. Сняв с него штаны, она повела руками по его животу с идеальным прессом, широкой груди, добралась к шее, и обняла его. Он осторожно притронулся к ее бокам, боясь доставить неудобство. А она распалялась все больше, двигаясь на нем. Почувствовав его отклик, она стала его страстно целовать, заставляя возбуждаться еще больше. Таннари невольно сжал ее талию, и слился с ней, а она сжала его ногами, добиваясь желаемого.

Освободившись от него, Аника упала ему на грудь, тяжело дыша.

– Почему я так безумию от тебя, моя Лисичка? – произнес Таннари, потерев глаза рукой.

Аника не ответила, а приблизилась к его уху и укусила легонько.

– Ты чего это? – возмутился он. – Ты уже не лиса.

– Ты так красив, что мне хочется откусить от тебя кусочек, – весело проговорила она. – Почему ты так красив?

Она склонила голову набок, разглядывая его.

– Это надо у родителей спрашивать, – пожал он плечами, довольно улыбаясь.

– Да, таких красивых людей я еще никогда не встречала, – согласилась Аника. – И Тасмин тоже была...

Звук ее имени растревожил незажившие в их душах раны.

– Я хочу кое-что тебе пообещать, – вдруг заявил Таннари. Аника посмотрела на него вопросительно. – Я больше никогда не буду пить вино.

– Как хочешь, – равнодушно ответила Аника. – Тебе я готова простить, что угодно. Лишь бы ты всегда был рядом, а там и маленьких волчат заведем, когда скажешь.

– Вижу у тебя дальновидные планы, – усмехнулся Таннари.

– Ну, ты же сам сказал, что не время.

– Придет время, скажу, обязательно, – он погладил ее по голове. – Малышка моя, я сделаю все, что пожелаешь.

– Помниться, ты тогда сказал, чего это я такая маленькая и почему не росту, – вдруг сказала Аника, садясь на нем. – Я тебя этим не устаиваю?

Таннари опешил от ее заявления. Он почти не помнил, что там говорил и делал. Волки опять принялись грызть душу.

– Ну, я... – замялся он. – Я не то хотел сказать. Просто хочется, чтобы любимого человека было больше. И вообще, то был пьяный бред, забудь про него. Ты вон, какая костлявинька...

Он понял, что ляпнул глупость, потому что Аника сдвинула брови и уперла руки в бока.

– Костлявинькая, значит, – перекривила она его.

– Не, я не правильно выразился...

Аника стукнула его кулаком в живот, зло скривившись. Таннари, не смотря, что ее удар был для него все равно, что укус комара, схватился за живот и застонал.

– Тебя кормишь-кормишь, а ты не поправляешь, – выдал он. – Что тут еще можно сказать.

– То есть зря на меня харчи переводите? – сердито спросила она.

Таннари опрокинул ее на кровать, и навис над ней.

– Хватит думать о глупостях, – сказал он ей. – Я люблю тебя такой, какая ты есть. Еще тогда у реки, я понял, что что-то здесь не так. Одно лишь останавливало – думал, что ты ребенок. Но зверя-то не обманешь. Учуяв твой запах, я не мог его забыть. Ты – моя пара.

– Ух, ты зверюга, – страшным голосом проговорила Аника, надув губки. – Волчара лохматый, на маленькую девочку зубы наточил.

– Да, и сейчас я тебя съем, – прорычал он, прижимая к себе.

Аника почувствовала, что к ним возвращается прежнее понимание, а может и счастье. Он снова раскрылся, беря верх над ней, а не покорно поджал хвост. И ей это нравилось, так она чувствовала себя защищенной и уверенной. Ничего желаннее для нее не было, как находиться в его объятьях, быть под его опекой.

...

Они собрались в поход на семью Акиаши.

Аника не могла усидеть на месте, дожидаясь возвращения Таннари из лагеря войск.

– Скоро вы отправитесь? – пристала она с расспросами, по его возвращению.

– Возможно, завтра утром, – ответил он. – Нужно будет рассчитать время, так, чтобы прийти на место к ночи. Днем атаковать никто не будет.

– Я хочу идти с тобой, – заявила она.

– Зачем? – удивленно спросил он. – К чему тебе эти лишние опасности?

– Мне безопасно там, где ты, – надулась Аника, видя, что он не желает брать ее с собой.

Таннари отвернулся к окну, разглядывая что-то в нем.

– Я иду вершить возмездие, – проговорил он, обернувшись. – Там не может быть безопасно. Я могут погибнуть.

– Тогда зачем жить мне? – с вызовом спросила она.

– Но Аника... – он хотел возразить, но она перебила его.

– Я мешать вам не буду, – заверила она. – Я смогу пройти там, куда вам не попасть. Я тоже хочу отомстить за Тасмин, она была мне, как сестра, которой у меня никогда не было. А они ее забрали.

Она смотрела на него блестевшими от слез глазами.

– Аника, пойми там будет смерть, ничего хорошего ты там не увидишь, – он пытался ее отговорить.

– Больше, чем я видела, как уничтожали наш дом, нашу семью? – не унималась она, и, подняв руку, ткнула в него пальцем. – И ты говорил, что сделаешь все, что я попрошу. Так вот все, что я прошу – возьми меня с собой.

Таннари тяжело вздохнул. Рыжая бестия надавила на самое болючее – его чувство вины.

– Хорошо, – обреченно кивнул он. – Собирайся. И одно условие.

– Какое? – растянулась она в улыбке.