Текст книги "Тропический остров"

Автор книги: Ирен Беллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Ирен Беллоу
Тропический остров

Пролог

– Питер! – радостно позвала Пегги, открывая маленькую уютную квартирку. Но в доме стояла тишина.

Как же так? – недоумевала она. Ведь она позвонила ему из Токио, и он ее уверил, что обязательно дождется ее приезда.

Оставив в прихожей дорожную сумку, встревоженная, она вошла в комнату. Кругом ее любимые астры: пронзительно-фиолетовые, темно-бордовые. Вода в вазах кристально чистая, даже на лепестках еще дрожат прозрачные капельки.

Странно, подумала она, оглядываясь. Может, Питер отправился за покупками? Она заглянула в холодильник. Да нет, полки забиты всякой всячиной. И тут Пегги увидела под блюдом с фруктами записку.

Дорогая! Шеф велел срочно вылететь в командировку. На этот раз – в Грецию. Вернусь через несколько дней. Надеюсь, мисс Мейсон не передумала стать миссис Райнер?

Люблю, целую, твой Питер.

Взгрустнув, Пегги решила принять ванну.

Ну что за жизнь! С тех пор как они познакомились, оба постоянно находились в разъездах.

Строительная фирма направляла его, ведущего архитектора, то в Бразилию, то в Италию, то в Канаду… А компания «Экзотика» посылала ее, способного дизайнера по декоративному садоводству, то на совещания ботаников, то на международные симпозиумы, на которые собирались озеленители из многих стран, то на романтические выставки цветов. Но Пегги только радовалась. Познавая природу, она училась и к жизни относиться как художник.

Собственно, с одного из смотров по цветоводству и началась ее стремительная карьера. Однажды ее пригласили оценить восхитительные композиции из растений. На подстриженной волнами траве «плыл корабль» из роз, «колыхались яхты», на «строительство» которых пошли красные георгины, а на кустах застыли бабочки и крошечные колибри, искусно сделанные из тропических орхидей.

Фантастика! У Пегги захватило дыхание. А что, если… подумала она и под влиянием внезапно возникшей идеи несколько ночей мучилась над проектом озеленения детской площадки в новом микрорайоне Джексонвилла в штате Флорида. Свои предложения она направила в муниципальную службу по озеленению, которая проводила конкурс.

Вскоре Пегги получила радостное известие: она заняла первое место в творческом соревновании, где участвовало немало известных специалистов. Прошло полгода – и малыши уже гуляли по удивительному парку. Оригинально обработанные секатором вечнозеленые кустарники формой напоминали животных из разных стран мира. Казалось, прилег отдохнуть на траву грозный тигр, застыл, готовясь к прыжку, гибкий ягуар, у глади водоемов расположились слоны. А среди этого волшебного зеленого царства гордо вышагивали павлины, распустив яркий веер из перьев.

Лежа в теплой ванне, Пегги вспоминала жениха.

Возвращаясь из командировок, Питер привозил ей семена астр, она аккуратно сортировала пакетики, представляя их сад – сад для влюбленных.

Время перенесло Пегги в другое измерение. Раньше ее жизнь исчислялась часами, в которые она занималась с клиентами – их после ее триумфа становилось все больше, – а теперь минутами, что она могла бы провести с Райнером. Она всегда была рядом с ним, думала о нем, пока он разъезжал по разным странам и континентам.

Ожидая Питера, она бродила по квартире в его рубашках, надевала на ночь его пижамную куртку. И всегда в доме Питера ее ожидала баночка ее любимого кенийского кофе.

– Потерпи немного, дорогая, – сказал как-то вечером ее возлюбленный, когда, устроившись на кровати, она смотрела телевизор. – Откроем собственную фирму, ты займешься озеленением, а я, может, получу солидный заказ от какого-нибудь богача. Ну как, Пегги, тебя устраивает такая перспектива?

Но случилось так, что выгодное предложение первой получила Пегги. Однажды шеф вызвал ее в кабинет и представил мистера Чарльза Джексона, возглавлявшего одну из фирм по торговле недвижимостью.

– Я слышал много лестного о ваших проектах, – сказал тот, внимательно глядя на девушку. – Ценю оригинальные идеи. Ну так вот, по силам ли вам оформить мой садовый участок? Недавно я купил дом на побережье. Не могли бы вы придумать нечто… так сказать, некий симбиоз природы загадочного Востока и рационального Запада, а? – Заметив, что Пегги колеблется, Джексон неожиданно заявил: – А как вы смотрите на то, чтобы съездить в Токио? Я вам оплачу дорогу, а поживете у моих родственников, которые там перенимают опыт в одной радиотехнической фирме. Ну как, договорились?

И счастливая Пегги, не веря столь удачному повороту судьбы, улетела в Страну восходящего солнца. Она занималась в знаменитой на весь мир школе «Травы и луна», училась видеть прекрасное в каждой капле росы, в иголке сосны, в одном лепестке. Икебана, комнатные сады, композиции из вьющихся растений – все восхищало и удивляло ее. Она ясно представляла, какие прекрасные сады можно создать, если заставить цветы заговорить на понятном для людей языке. Ей не терпелось поделиться радостью с любимым, помечтать о том, что когда-нибудь наконец они вместе отправятся путешествовать.

А впрочем… Пегги улыбнулась. Медовый месяц! Да они придумают самую экзотическую поездку!

Усталая после длительного перелета, Пегги не заметила, как задремала, расслабившись в ласкающей тело теплой воде, благоухающей ароматом цветов. И не сразу поняла, что в комнате длинными звонками надрывается телефон.

Питер! – взволнованно подумала Пегги и, накинув махровое полотенце, босая, выскочила из воды.

– Мисс Мейсон! – услышала она в трубке незнакомый встревоженный голос. – С вами говорит Линда Брендон, секретарь фирмы, где работал Питер Райнер…

Работал? – машинально пронеслось в голове Пегги, между тем как на другом конце провода раздавались беспощадные слова:

– Мне, право, жаль сообщать вам печальное известие, но… он трагически погиб в автомобильной катастрофе…

Трубка выпала из рук Пегги. Оцепенев, она стояла, судорожно ухватившись за край стола, не замечая, что стекавшие с тела струйки воды превращаются в холодные лужицы…

Питер Райнер разбился накануне свадьбы! Пегги потеряла возлюбленного, будущего мужа, отца еще не родившихся детей. В прах разлетелись ее мечты о сказочном саде.

Не предупредив никого об отъезде, Пегги наскоро собрала вещи и уехала в маленький поселок, где прошло ее детство…

1

Будь трижды неладен этот Диггори Даррелл!

Пегги медленно шла по набережной поселка Кортен в Южной Каролине и мысленно проклинала человека, разрушившего ее только нарождавшийся бизнес. Однако в душе ее было больше безнадежности, чем злости. Засунув руки в карманы джинсов, она резко наклонилась вперед, борясь с порывами встречного ветра. Ярко-желтый, в цвет джемпера, шарф с трудом удерживал густую копну темно-рыжих волос, не давая им окончательно разлететься. На гладкий чистый лоб набегали морщины, вызванные тревожными думами, и она все сильнее прикусывала нижнюю губу.

Скромные сбережения подходили к концу. Если в ближайшее время не подвернется какая-нибудь работа, придется расстаться даже со старым домиком у моря, который посчастливилось снять. Ветхое жилище, больше похожее на лачугу, кстати, тоже принадлежало Дигу.

Вот она, крохотная будочка! Едва проглядывается сквозь разросшиеся деревья и неухоженный колючий кустарник, к которым годами не прикасался секатор садовника. А поодаль красуются десятки недавно построенных коттеджей. Южное побережье штата входило в моду у состоятельной публики, и Кортен, как и другие поселки, разрастался на глазах. Нарядные виллы, окруженные восхитительными садами, настоящими шедеврами архитектурно-паркового искусства, болью отозвались в душе Пегги, напомнив о том, что сотворил с ней богатый и могущественный земельный магнат.

Да она же сама помогла ему! Вот что самое скверное. Не будь она столь самоуверенной, не стала бы легкой добычей Даррелла. Зачем изображала борца за правду, защищая обиженных сильными мира сего? Пегги, тяжело вздохнув, шагнула на тропинку, ведущую к хижине. Ну почему она не держала язык за зубами?

А ведь началось все так безоблачно. Когда Даррелл объявил конкурс проектов на обустройство территории вокруг грандиозной застройки, Пегги решила, что ей снова выпадает шанс. Участие в столь многообещающем проекте может принести ей славу не просто хорошего, а замечательного садовника. Отправив заявку со своими идеями и предложениями, Пегги полагала, что получит подряд хотя бы на небольшой фронт работ. А потому тщательно выбрала и закупила подержанный инвентарь, различную технику, подыскала помощника и, дрожа от нетерпения, стала ждать ответа.

Увы! Заказ, суливший такие выгоды, целиком передали крупной ландшафтной фирме из Флориды. Никому из местных садовников не сделали снисхождения. Пегги чувствовала себя жестоко обманутой, как, впрочем, и остальные. Но те промолчали, а она, единственная, стала протестовать, развернув широкую кампанию. Она выступала против дискриминации всюду, где только возможно, – на улицах, по радио, в письмах к редактору местной газеты. Ее имя сделалось известным. Люди восхищались дерзостью и бесстрашием Пегги Мейсон, которая осмелилась клеймить позором всесильных чужаков-инвесторов вроде Диггори Даррелла, эксплуатировавших местных жителей, вытягивая из них все соки и лишая средств к существованию!

Популярность обернулась для Пегги приятной неожиданностью – у нее появилась работа. Заказы так и сыпались. Похоже, всем захотелось, чтобы местная знаменитость приложила талантливые ручки к их садикам. Пегги пришлось нанять второго помощника. В двадцать шесть лет после долгой упорной борьбы за существование – университетской учебы, тяжкого труда, жестокой экономии с целью накопить средства на собственное дело – жизнь, кажется, поворачивалась к ней чертовски привлекательной стороной.

И вдруг в одночасье все кончилось. Пегги пригласили выступить в теленовостях, а она легкомысленно согласилась. Интервью планировали организовать на еще не обустроенном участке нового комплекса.

Если бы только я отказалась! – в который раз восклицала она, взбираясь по крутой тропинке к дому. Ну почему ей не терпелось бросить еще пару камешков в огород Диггори Даррелла?!

Интервью назначили на два часа. Пегги оставила своих подручных возводить сад камней для одной супружеской пары, а сама вытерла перепачканные землей руки, убрала вспотевшие рыжие пряди под старую соломенную шляпу, заправила выгоревшую футболку в джинсы и, запрыгнув в видавший виды грузовичок, походивший на груду металлолома, победно покатила на встречу с бригадой телевизионщиков.

Однако рядом с хорошенькой журналисткой и молоденьким оператором Пегги заметила высокого рослого человека в синем пиджачном костюме, явно не из журналистской братии. Тройка, сшитая из дорогой материи, от первоклассного портного. Мягкая ткань выгодно подчеркивала широкие плечи и длинные прямые ноги. Воротничок белоснежной накрахмаленной рубашки выделялся на фоне крепкой, темной от загара шеи. Яркое пятно "полосатого галстука голубых тонов довершало весьма внушительную картину. Хотя прежде Пегги видела незнакомца только издали и никогда не разговаривала с ним, она мигом догадалась, что это Диггори Даррелл. Ну что ж, наконец-то она сможет лично высказать все, что говорилось за его спиной.

Диг стоял чуть впереди телевизионщиков, и грузовичок с грохотом притормозил прямо перед ним, обдав его выхлопными газами и швырнув гравий на его элегантные брюки. Он с раздражением поглядел под ноги. Пегги с достоинством вышла, стянула с головы соломенную шляпу, провела по волосам длинными изящными пальцами и, посмотрев в лицо Дарреллу, вызывающе улыбнулась.

При ближайшем рассмотрении он оказался моложе, чем она ожидала. Вероятно, лет тридцати. Густые прямые черные как смоль волосы, разделенные сбоку пробором, отливали на солнце. Несколько прядей падали на высокий лоб, из-под темных бровей смотрели глаза пронзительной, неправдоподобной синевы. На загорелом лице здоровый румянец, а крупный, красиво вылепленный рот выражал чувственность и изрядную долю жесткости. Его облик источал мощь и силу, которая поистине устрашала.

– Значит, вы и есть та самая Пегги Мейсон! – пророкотал Даррелл, и в его устах ее имя прозвучало как синоним злостного браконьера.

В ответ Пегги гордо распрямилась.

– А вы, видимо, Диггори Даррелл! – язвительно прошипела она, будто увидев гремучую змею.

Синие глаза прищурились, и Пегги вдруг почувствовала, как вспыхнули щеки под пристальным изучающим взором. Не позволяй ему выбить себя из седла! – быстро приказала она себе. Но его холодный проницательный взгляд двинулся ниже, постепенно охватывая ее фигуру с роскошными темно-рыжими волосами, развевающимися на ветру, изящную линию плеч; чуть дольше задержался на нежной груди, четко вырисовывающейся под трикотажной майкой, скользнул по узкой талии, по обтянутым джинсами стройным ногам в тяжелых рабочих ботинках из коричневой кожи. И к завершению церемонии Пегги уже поняла, что схватка обернется не в ее пользу.

Когда же Диг безжалостно осмотрел ее в обратном направлении и с нарочитой небрежностью задержался на влажных, дрожащих губах и взглянул в сердитые, полыхающие зеленым огнем глаза, ей стало ясно: перед таким жестоким человеком она безоружна.

С упавшим сердцем стояла Пегги в бессильной ненависти перед властью синих глаз, так легко захвативших ее в плен, презирая себя за то, что не в силах дать достойный отпор. А что стоит попросту пнуть его по коленке хорошенько кованым носком ботинка!

Диггори между тем вел себя по-хозяйски. Он заявил, что интервью должно проходить не на обочине дороги, на фоне великолепных коттеджей, как предлагала журналистка, а ближе к разбиваемым садам. Как можно ближе к предмету конкретного разговора, чтобы по достоинству оценить воплощаемые им идеи, добавил он, с особым значением взглянув на Пегги. Он повел за собой журналистов и, изменив прежнюю подавляющую манеру держаться, подкупил всех искренностью и непосредственностью.

Слишком красив и самонадеян, с подозрением отметила Пегги. Она замыкала шествие, презирая телевизионщиков за то, что те с такой легкостью уступили требованиям Даррелла, поддавшись обаянию его глубокого низкого баритона и ослепительной улыбки, с которой он хвастливо перечислял достоинства своего прекрасного комплекса. Надувательство! – внутренне кричала она. Ничего особенного! Но в глубине души понимала, что не права.

Потянуло острыми, по-своему приятными запахами цементного раствора, штукатурки, свежей краски. Они двигались по вымощенной красиво подобранными плитами дорожке между рядами нарядных домов, отличавшихся друг от друга по архитектурному стилю. Пегги знала их как свои пять пальцев. Ведь она целыми днями, даже неделями планировала дивные садики для каждого из коттеджей.

Даррелл подвел компанию к миртовым кустарникам. Блестящие листья и розоватые кисти цветов нежно подрагивали под легким бризом. Позади зарослей виднелись белоснежные времянки с горделивой надписью: «Отдел ландшафтной архитектуры». Оператор немедленно вскинул на плечо камеру и начал снимать. Даррелл одобрительно кивнул ему и через несколько секунд подал знак ведущей. Та, отрепетировав голос, послушно встала перед камерой и затараторила:

– В последнее время велись многочисленные споры по поводу садово-парковой планировки вокруг суперсовременного жилого комплекса. Грандиозный массив в прибрежной зоне успел стать настоящей живой легендой. Как известно, подряд на архитектурное оформление достался уважаемой фирме, возглавляемой Диггори Дарреллом. Вы видите на экране землевладельца, который руководит строительством роскошных зданий, мистера Диггори Даррелла, а также представительницу местных специалистов по садоводству мисс Пегги Мейсон. Она публично выразила несогласие с дискриминацией местных оформителей. – Тут ведущая кокетливо улыбнулась Диггори и проворковала: – Почему вы обошли вниманием наших людей, мистер Даррелл?

Чем дальше слушала Пегги, тем меньше нравилось ей интервью. Губы ее с досады непроизвольно сжимались, сердце неприятно замирало. Даррелл начал с комплиментов в адрес местных дизайнеров, подчеркнув с подкупающей искренностью, что многие из них вполне могли получить выгодный контракт.

– Единственное, что помешало им, – отсутствие опыта и техники для работы такого масштаба. – Тут он повернулся к Пегги и, глядя на нее с высоты своего роста, широко и дружески улыбнулся. – К сожалению, мисс Мейсон совершенно не поняла подоплеку моего выбора. – И, слегка вздохнув, как бы давая понять, что девица вообще не отличается сообразительностью, продолжил: – Очевидно, она решила, что вполне достаточно банального газона, десятков двух саженцев да нескольких клумб.

Съемочная группа захихикала, а щеки Пегги покрылись красными пятнами. Да как он смеет так принижать ее творческие способности, которые воплотились во многих известных проектах!

– Я вовсе не думала… – быстро возразила она и тут же поняла по высокомерно вскинутым бровям Диггори, что сыграла ему на руку.

– Вовсе не думали, мисс Мейсон? И о чем же? О дренажных системах? Об освещении?

– Да нет… то есть да… конечно… но я не…

– А как насчет системы фильтрации? – грубо перебил Даррелл. – О ней-то хоть вы удосужились подумать? А искусственное орошение в засушливое время года? Игровые площадки и лужайки для пикников? А что вы скажете по поводу плавательных бассейнов, кортов для тенниса? О развлечениях вы даже не упомянули в заявке, мисс Мейсон!

Даррелл замолчал, как бы приглашая ее высказаться. Но Пегги от унижения лишь беспомощно хлопала ресницами.

– Итак, вам, оказывается, и сказать нечего… – Из нагрудного кармана он вытащил большой конверт – ее заявку. – Думаю, ситуация понятна и без слов, не так ли, мисс Мейсон? Вы – дизайнер, и, судя по вашим предложениям, весьма неплохой, наделенный талантом и воображением. – И тут в его голосе зазвучали суровые нотки. – Но вы не ландшафтный архитектор, который способен почувствовать проект от начала до конца, как в данном случае. Поймите, в обустройстве жилого квартала такого масштаба не место дилетантам! – И Даррелл непринужденно вложил заявку в дрожащую руку Пегги и крепко сжал ее пальцы в кулак, демонстрируя долготерпение и нелепость обвинения.

Хорошенькая ведущая сказала несколько заключительных слов, тепло поблагодарила миллионера за интервью и весьма прохладно – Пегги, и камера отъехала в тень миртовых кустарников.

Передача окончилась, но кошмар только начинался.

Довольный произведенным эффектом, Даррелл не упустил возможности покрасоваться перед камерой, дружески болтая с телевизионной группой. Он повел всех в ближайший дом и под жужжание камеры гостеприимно распахнул дверь. Пегги не переставала удивляться ловкости, наглости и самообладанию бизнесмена, за респектабельной внешностью которого таилось столько непорядочности и лжи. Благодаря ей он получил прекрасную бесплатную рекламу, а она теперь по его милости станет посмешищем поселка.

Раздавленная и униженная, Пегги медленно побрела по декоративно выложенной дорожке к своему грузовичку. Ей не дали никакой возможности объяснить, почему она рассчитывала получить подряд на многочисленные мелкие работы. Если бы она высказалась по существу проекта, телезрители конечно бы поняли суть проблемы и счет был бы не в пользу Даррелла. Да что толку? Он обольстил телевизионную Труппу так же, как наверняка привлечет на свою сторону всех, кто увидит интервью.

В мрачном раздумье Пегги добралась до грузовика и открыла дверцу. И тут сильные, теплые руки схватили ее за плечи и развернули на сто восемьдесят градусов. Она опять увидела горящие синим огнем глаза.

– Оставьте меня в покое! – задохнулась от негодования Пегги, пытаясь вырваться.

Но Диггори сильнее сжал ее хрупкие плечи.

– Вы что?! Не слышите?! – пронзительно закричала она. – Немедленно отпустите меня!

– Отпущу. Непременно. Но прежде мы побеседуем.

– Разговаривать с вами? – не поверила Пегги, гневно сверкая зелеными глазами. – О чем можно толковать после вашего спектакля?!

Он пожал плечами.

– Я сделал то, что нужно. Вы это заслужили.

– Вы уничтожили меня!

– Да, но вы начали действовать мне на нервы.

– Ах вот как?! Тем, что отстаивала права? Свои и чужие? Боролась за справедливость?

– Справедливость просто улица с двусторонним движением, моя дорогая. – Уверенный голос Диггори усиливал резкость его слов. – Прежде чем поднимать вой в средствах массовой информации, вы должны были обратиться ко мне.

– Да, если бы я надеялась, что дискуссия принесет хоть какую-то пользу! Все вы, магнаты, одинаковы! Способны только брать, брать и брать, никогда ничего не отдавая!

Краска гнева придала и без того суровым чертам Даррелла поистине грозное выражение.

– А у вас, кажется, вошло в привычку делать безответственные заявления, мисс Мейсон! – с издевкой сказал он. – Известно ли вам, что большинство материалов, из которых возводятся дома, местного производства? Везде, где возможно, трудились ваши строители, а мои рабочие, инженеры и архитекторы снимали здесь квартиры и дома либо останавливались в мотелях. Они покупали в поселке продукты, одежду, горючее, подарки, тратили деньги на кино, другие развлечения. Плюс муниципальный и земельный налоги, налоги на продажу и содержание дорог – и, думаю, вы согласитесь, мисс Мейсон, что в целом Кортен Неплохо поживился за наш счет. Даже очень неплохо, – самодовольно повторил он, давая понять, что ждет от Пегги извинений.

Но Пегги не собиралась объясняться. Если кто-то и выиграл, то только не она и не ее коллеги. Да, она получала заказы, но их нельзя даже сравнить с той работой, которую раньше выполняла она.

– Очень жаль, что ваша благотворительность не затронула нас, дизайнеров, – процедила она, испепеляя его взглядом.

Ах вот значит как! Вместо прощения – колкость! У Диггори буквально руки зачесались, чтобы хорошенько встряхнуть ее, но он только сильнее впился в ее плечи.

– В самом деле, какая жалость, – со зловещей вкрадчивостью произнес он и, не ослабляя хватки, медленно провел ладонями вдоль ее оголенных рук.

Кровь горячо запульсировала в ее жилах, однако Пегги захлебнулась от ярости. Она попыталась вырваться, но он крепко сжимал ее запястья. Вдруг он рывком притянул ее к себе. Неожиданное прикосновение к его телу вызвало у нее странный трепет, будто по коже пробежал озноб. Диг наклонился, словно собираясь ее поцеловать, и сердце Пегги бешено забилось.

– Оставь свои демарши, Пегги Мейсон, – неожиданно мягко проговорил он, отпуская ее. – Довольно публичных выступлений! Займись делом и не мешай другим.

– Это что, угроза, Диггори Даррелл? – возмутилась Пегги. – Знаете ли… – Она осеклась, потому что собеседник внезапно протянул руку и легонько провел пальцем по ее дрожащим от обиды губам.

– Так-то лучше, – сказал он и улыбнулся, демонстрируя трогательные ямочки на щеках. – Слушай, мне пришла в голову чертовски отличная идея!

– Убраться из Кортена?! – с ненавистью пробормотала Пегги.

– Нет-нет, – усмехнулся он и, приподняв ее подбородок широкой ладонью, заставил посмотреть в свои глаза. – Почему бы нам вместе не посмотреть интервью? – Гнусная усмешка появилась в уголках губ. – Ну как? Можно в твоем доме или моем. Получится славный вечерок. Что скажешь?

– Да пропади ты пропадом!..

Пегги неловко забралась в кабину, нажала на газ, во второй раз засыпав ноги Дига гравием. Но тот едва ли заметил ее демонстративную выходку или просто не обратил внимания. Лицо Диггори расплывалось в улыбке. Ослабив галстук, он расстегнул воротничок крахмальной рубашки и, засунув руки в карманы, смотрел вслед сердито урчащему грузовичку, думая о том, что давненько он не чувствовал себя столь молодым и энергичным.

От следившей за ним в зеркальце Пегги не укрылось ни одно движение. Ей даже показалось, что он засвистел на радостях. Вот негодяй! Стремясь поскорее скрыться, она резко свернула в сторону – в ответ жалобно взвизгнули покрышки.

Но даже отъехав на безопасное расстояние, она не могла успокоиться. Нервное напряжение сковало спину и плечи, а побелевшие пальцы судорожно сжимали баранку.

Обычно после изнурительного труда Пегги быстро скидывала тяжелую рабочую одежду и долго, с наслаждением плескалась под прохладным душем. Потом готовила легкий ужин и выносила поднос на балкон квартирки, выходивший на море. Но сейчас она сразу прошла в гостиную и долго стояла перед телевизором, тупо глядя в темный экран. Вот-вот начнутся вечерние новости. Пегги обреченно нажала кнопку.

На экране замелькали разнообразные репортажи, начиная с требований фермеров повысить закупочные цены на сахарный тростник и кончая культурными событиями в крупных городах штата. Время шло, и Пегги стала постепенно успокаиваться. Заканчивались и местные новости. Может, интервью вырезали? Но – увы! – материал не только не выкинули, а специально приберегли на десерт, чтобы придать выпуску драматическое завершение.

На фоне безупречно элегантного Диггори Даррелла и привлекательной ведущей Пегги в тяжелых ботинках, выгоревших джинсах и майке выглядела малолетней преступницей. Огненно-рыжая шапка волос казалась неухоженной. Ветер то и дело швырял густые тяжелые пряди в лицо, но они, к сожалению, не скрывали ни ее первоначальной вызывающей самоуверенности, ни последующего унижения. Камера беспощадно показала крупным планом руки, нервно теребившие края соломенной шляпы, когда Пегги пыталась безуспешно отвечать на простейшие вопросы. Диггори Даррелл добился своего: сумел-таки выставить ее круглой дурой и что еще хуже – безответственной смутьянкой…

Результаты сказались немедленно. Первыми отвернулись те, кто постоянно ее поддерживал. Пегги начали обвинять в том, что она пытается вставить палки в колеса крупному бизнесу. Казалось, все считали своим долгом вспомнить, как обязан поселок благословенному присутствию Диггори Даррелла. За несколько дней клиенты, ждавшие своей очереди на заказы у Пегги, отказались от ее услуг. Она мужественно выдерживала неудачи, но в конце концов рассчитала помощников и сдала квартиру, чтобы погасить очередной взнос. Она приобрела ее, возвратившись из Джексонвилла, вложив все заработанные деньги. И вот теперь она лишилась даже собственного жилья, переселившись в ветхую, облупившуюся лачугу. Докатилась! В полном отчаянии Пегги поднималась по тропинке к покосившемуся крыльцу.

Рокот мощного автомобильного мотора и вслед за ним звук захлопнувшейся дверцы остановили ее. Она настороженно застыла точно испуганная птица, готовая скрыться в своем гнезде. Так делала она всякий раз, безошибочно угадывая шум серебристого «кадиллака» с откидным верхом, на котором Диггори подъезжал к построенному им фешенебельному кварталу. И если Пегги находилась далеко от хижины, то поспешно пряталась куда попало – за дерево, за камень, в песчаную лощину. Она не только не выносила его надменного вида. Пегги не хотела показывать, до какой жизни она дошла по милости Даррелла. Нет, он не должен знать, что она превратилась в изгнанницу, в нищую отшельницу, которая ютится в некогда принадлежавшей ему обшарпанной хибарке, на задворках изысканного микрорайона, ради которого он не погнушался раздавить ее как букашку.

Обычно Пегги недолго скрывалась в убежище. Диггори, как правило, делал несколько коротких остановок, проверяя работы озеленителей. Но вчера они закончили разбивать газоны, и Пегги предполагала, что его визит затянется, ведь Даррелл наверняка тщательно осмотрит свое детище.

Пегги слышала его твердые шаги по мощеной дорожке совсем рядом с хижиной. И, презрев гордость, она не тронулась с места. Деньги вышли, требовалось платить за квартиру и как-то питаться. Прятаться дальше не имело смысла.

Пегги хорошо видела своего врага и, несмотря на неприязнь, не могла не признать, что выглядит он сногсшибательно. Голубые джинсы, рукава синего свитера высоко закатаны, открывая загорелые руки, на ногах спортивные туфли из добротной коричневой кожи. Блестящие черные волосы зачесаны назад.

Диггори больше походил на пышущего здоровьем спортсмена, нежели на акулу бизнеса.

Пегги медленно взошла на крыльцо и с тяжело бьющимся сердцем встала у перил, надеясь, что он заметит ее и окликнет. Почему-то ей хотелось, чтобы произошло именно так.