Текст книги "Тропический остров"

Автор книги: Ирен Беллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Зачем?

– Не знаю, – рассердилась она. – Смотрела, и все.

– Сэм давно работает в конторе, – сказал он, открывая дверь. – И ты давай-ка отправляйся к своей плите!

– Сию минуту, босс, – отозвалась Пегги и тихо выругалась сквозь зубы, почувствовав себя несравненно лучше.

6

Жуткий бедлам царил в хозблоке. Рабочие, в большинстве новички, которым не исполнилось и двадцати лет, вели себя как в летнем лагере на каникулах. Они только что покинули строительный участок и в грязной спецодежде, тяжелых ботинках, покрытые пылью и копотью, потные, со следами побелки и краски, ввалились в обеденный зал. Если в первый раз они вели себя вполне прилично, выказывая вежливость и даже застенчивость, то теперь, освоившись с обстановкой, больше не стеснялись Пегги, превратившись в каких-то неистовых правонарушителей, точно стараясь перещеголять друг друга в хулиганстве.

Они носились по кухне и столовой, опрокидывали стулья, открывали шкафы, выдвигали ящики, отправляя в рот все, что нравилось. Разрывали пакеты, высыпали содержимое на пол, дразнили и не слушались Пегги. Бедная девушка, ошалев от жары, стояла возле плиты, где на огромных противнях шипели гамбургеры. Горячий жир, то и дело разбрызгиваясь, обжигал голые руки. Она пыталась уследить за мясом и в то же время остановить варварское нашествие. Она умоляла рабочих выйти из кухни, вежливо уговаривала сесть за стол и немного подождать, но никто не обращал на нее внимания. Наконец Пегги в бешенстве схватила большую кастрюлю и заколотила по ней половником. Оглушительный звук перекрыл невообразимый шум разбушевавшейся оравы.

– Вон из кухни! – закричала Пегги. – Немедленно! – И опять застучала по кастрюле, яростно сверкая глазами. – Считаю до десяти! Если не сядете за столы, противни с вашей едой полетят на пол. Вы останетесь без обеда! А также без ужина!

К ее изумлению, ребята в мгновение ока покинули кухню, поспешно подобрали стулья и смиренно расселись по местам. Пегги вышла следом за ними в столовую и, храня на лице гневное выражение, обошла столы, потрясая над пристыженно опущенными головами своей поварешкой.

– Вот так-то лучше! Слушайте дальше. После обеда вы не покинете зал, пока не приведете все в порядок. И если в следующий раз кто-то посмеет войти, прежде чем услышит этот гонг, – она трижды громко ударила по кастрюле, – я заставлю вас чистить овощи! – Она негодующе сверкнула глазами в сторону сидящих. – Понятно?

Не отрывая взгляда от столов, рабочие молча кивнули.

– Начиная с сегодняшнего ужина, никто не посмеет явиться сюда, не приняв душ и не переодевшись в чистую одежду. – Она вновь грозно оглядела подопечных. – Понятно?

Те опять кивнули, но несколько человек беспокойно обернулись к двери. Пегги тоже взглянула в ту сторону. На пороге, прислонившись к дверному косяку, стоял Диг, скрестив руки на груди. Отчаянно покраснев, она опустила половник, раздумывая, когда тот появился. Теперь ясно, почему парни так быстро и послушно выполнили ее приказание.

– Дисциплина хромает, мисс Мейсон? – произнес он со скрытой угрозой и, отойдя от двери, начал медленно обходить столы.

– Нет-нет, у нас полный порядок. Все п-прекрасно, – продолжая краснеть, заверила его Пегги.

– Молодые люди хорошо себя ведут?

– Да-да, вы же сами видите.

– Отлично. – Он продолжал неторопливо прохаживаться, пристально сверля каждого грозными синими щелочками глаз. – Я не потерплю никакого безобразия. Любая провинность – здесь или на рабочем месте – немедленно карается увольнением.

Разгладив нахмуренный лоб, Диг кивнул в сторону кухни, давая понять Пегги, что хочет поговорить с ней. Та кротко последовала за ним, замирая от страха. Она не справилась, потеряла над собой контроль. Вряд ли босс предоставит ей еще один шанс исправиться, как молодым хулиганам, внезапно превратившимся в ангелов.

Диг оглядел погром. Сердце Пегги совсем упало. Казалось, по кухне пронесся смерч. Она горестно покачала головой и прикусила губу, пытаясь удержать слезы.

– Сама не пойму, что на них нашло. Словно с цепи сорвались!

– Они явно проверяли тебя на прочность, – мягко проговорил Диг и тихонько погладил ее по щеке. – Как ты себя чувствуешь?

– Я? Прекрасно.

Он снова осмотрелся. Потом вдруг усмехнулся.

– Ты правильно поступила. Думаю, отныне у тебя не будет с ними неприятностей. – Он расплылся в улыбке. – Ты даже меня напугала!

– Я решила, лучше греметь, чем стрелять в воздух.

– Несомненно! – фыркнул он. Затем веселые искорки исчезли из его глаз. – Если безобразие повторится, Пегги, не пытайся сама улаживать конфликт. Немедленно сообщи мне. – И добавил, шутливо подражая ее разъяренному тону: – Понятно?

Она хихикнула и послушно опустила голову.

– Да, сэр!

Легкая добродушная усмешка Дига обдала ее теплой, ласковой волной. Она радостно подняла глаза, сердце подскочило, перехватывая дыхание.

– Ты уверена, что тебе не понадобится помощник? Хотя бы для обеда и ужина?

– Нет, спасибо. Мне кажется, что налет не повторится, – сказала она, бросая взгляд на кавардак. – Но в любом случае в моем распоряжении тридцать пар рук, которые наведут порядок.

– Только не вздумай убирать сама, – предупредил ее Диг. – Помни, если что произойдет, сразу докладывай мне.

– Обещаю, – кивнула она.

Она проводила босса до двери. Душа ее пела от похвалы. Еще раз предостерегающе оглядев пристыженных рабочих, Диг покинул столовую. Когда дверь за ним закрылась, раздался общий вздох облегчения. Пегги поспешила на кухню и, разложив гамбургеры на деревянные блюда, поставила их на столы.

– Каждому по три куска, – объявила она и улыбнулась. – Выше нос, ребята! На десерт будет кекс. А от лишних калорий избавитесь, отскребая кухню, – весело добавила она.

Сэм забегала дважды, Диг – трижды, чтобы убедиться, что все идет чередом. По их визитам рабочие безошибочно поняли, что островом управляет превосходящая их сила.

Поздно вечером, закончив дела, Пегги так измоталась, что дрожала от напряжения. Медленно дотащилась по залитому лунным светом лагерю до своего жилища, собрала купальные принадлежности, халат, ночную рубашку и поплелась в душ. Там было тепло и влажно, в воздухе приятно пахло ароматным мылом, шампунем, зубной пастой. Несколько брошенных полотенец валялись на лавках и на полу. Она подняла их и аккуратно повесила на деревянные крючки. Потом выбрала кабинку, стянула одежду и с наслаждением шагнула под прохладный поток воды. Вернувшись в комнату, с трудом разобрала постель, включила вентилятор, завела будильник и вытянулась на кровати.

Но сон не шел. Ее слишком утомил прошедший день, полный волнений и непривычной работы. Мышцы ног сводило из-за почти двенадцатичасового стояния у плиты, а руки – от кисти до локтя – горели от многочисленных ожогов. Несмотря на распахнутое окно и вентилятор, в комнате было жарко и душно. Пегги раздраженно поднялась, накинула халат и выскользнула за дверь. Через пять минут она уже очутилась на пустынном берегу и медленно побрела по песчаному пляжу, погружая босые ноги в пенные воды прибоя. Напряжение отпускало измученное тело, на душу опустился покой. Легкий свежий бриз, наполненный ароматами тропиков, овевал горячие щеки, играл шелковистыми волосами. Пегги наклонилась и стала плескать прохладную воду на обнаженные руки.

Она не знала острова, а потому бесцельно шла по тропе вдоль пляжа. Над головой шумели пальмы, внося в сердце умиротворение. Она уходила все дальше, почти падая от усталости, но не желала возвращаться в тесную каморку. Как хотелось ей растянуться здесь, на мелком песке, закрыть глаза и уснуть!

Вдруг маленькая вдававшаяся в сушу бухточка преградила путь. Со стороны океана ее загораживала густая крона деревьев, а посему ни единая волна, ни малейшая рябь не возмущали зеркальной глади воды. Одинокий камень высотой около метра, отполированный до серебристой седины, выступал из воды. Пегги взобралась на валун. Голые ступни с удовольствием коснулись живительной влаги. Она сняла халат и рубашку, сложила у ног аккуратной стопочкой. Несколько секунд постояла на краешке, любуясь загадочным океаном. Мягкое дыхание тропиков ласкало ее красивое, упругое тело. Потом Пегги шагнула в теплую как парное молоко воду.

– Я бы присоединился к тебе, да, к сожалению, только что выкупался.

Сперва Пегги решила, что ей померещилось, что ее бедное измученное сознание выкидывает фокусы, ибо она услышала голос Дига. Она быстро откинула со лба волосы и стала настороженно всматриваться в противоположный берег заливчика. Вдруг она вздрогнула и широко раскрыла глаза. Там, на мягком песке, стоял Диггори, голый и мокрый. На его темном лице медленно расплывалась сверкающая белозубая улыбка. Он неторопливо обертывал полотенце вокруг стройных бедер. Обойдя бухточку, встал на камень и молча уставился на застывшую на фоне океана девушку. Синие глаза мерцали колдовским полуночным светом, под стать его загадочной усмешке.

– Пегги – заговорил он наконец. – А я подумал – русалка.

– Не смешно, – отозвалась она и показала на свою одежду, возле которой стоял Диг. – Передай мне, пожалуйста, халат.

Он поглядел на маленький сверток и опустился возле него на корточки.

– Зачем тебе халат? – промурлыкал он. – Ты же собралась купаться.

– Мне нужно.

Широко улыбнувшись, он покачал мокрой головой.

– Не глупи. Ты прошла такой долгий путь, чтобы почувствовать прелесть моей заповедной бухточки, а теперь…

– Твоей бухточки? – разинула рот Пегги, не веря ушам. И в тот же момент увидела поодаль веранду спального фургона, облитую серебристым лунным светом.

Он рассмеялся с легкой иронией, озорно сверкнув глазами.

– Ты и сама прекрасно знаешь. Я хочу, чтобы ты поплавала. Даже настаиваю. В конце концов, у тебя выдался трудный день. – Он спрыгнул с камня и лениво облокотился на него руками. – Я понаблюдаю, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Я не желаю, чтобы ты следил за мной!

– Желаешь. Иначе бы не пришла.

Какой он тщеславный и самонадеянный!

– Да я и понятия не имела, что встречу тебя!

Диг лишь ухмыльнулся. На щеках Пегги загорелись красные пятна.

– Я правда не знала. Кто мне мог сообщить? Ведь я впервые здесь. Сэм везла меня на машине через лес… Я решила пройтись, потому что не спалось, – в отчаянии добавила она.

– Одна. Понимаю, – сочувственно кивнул он. – Со мной такое тоже случается. Ну хорошо, – вздохнул он, протягивая ей руку. – Можешь разделить постель со мной.

Пегги сделала вид, что не заметила ни поданной руки, ни оскорбительного разрешения.

– Мне надоело лежать без сна, – чопорно продолжила она, – потому что слишком устала. И я подумала, что прогулка по берегу поможет мне расслабиться.

– Прогулка прогулкой, – с серьезным видом согласился Диг, – однако есть и другие, более эффективные способы.

– Не сомневаюсь, тебе они хорошо известны!

– Ну, я стараюсь идти в ногу со временем.

– Очень прогрессивно, – съязвила Пегги, но, почувствовав, что тонет в темной загадочной глубине его глаз, поспешно отвела взор. – А теперь, пожалуйста, дай мне халат, – умоляюще вымолвила она.

– Ты раздумала купаться?

– Да.

– А если я присоединюсь к тебе? – И, к ужасу Пегги, он принялся разматывать полотенце.

– Все равно не стану! – торопливо воскликнула Пегги. – Оставь в покое полотенце! Я очень прошу, кинь мне одежду.

Он поднял сверток, нашел халат и подал Пегги. Но, когда она потянулась за ним, быстро схватил ее за руку и резко вытащил на берег. По поблескивающему в полумраке мокрому телу Пегги сбегали струйки воды.

– Ах ты… – вскрикнула она, выхватывая халат.

Диг весело рассмеялся, но тут же умолк, заметив на ее руках множество мелких ожогов.

– Что это? – требовательно спросил он.

– Ничего особенного, просто так… – Она мигом влезла в халат и крепко затянула пояс вокруг тонкой талии.

Диггори взял ее за кисти и, несмотря на протесты Пегги, приподнял их, так что рукава соскользнули вниз.

– Ожоги! – воскликнул он. – Да еще сколько! – Он с тревогой посмотрел на нее. – Как же ты умудрилась?!

– Видимо, с непривычки, пока жарила гамбургеры. – Пегги опустила рукава и засунула руки в карманы.

– Ты их чем-нибудь смазывала?

– Нет, – пожала она плечами.

– Да ты знаешь, – рассердился Диг, – что из-за ожогов в тропиках ты легко подхватишь любую заразу?

– Да они совсем маленькие.

– Боже мой, Пегги, – изумляясь, проговорил он. – Неужели ты такая глупая? В этом климате даже в ничтожные ранки проникает инфекция. – Диг вынул ее руки из карманов и, держа их с величайшей осторожностью, стал внимательно осматривать покрасневшие места. – Тебе повезло. Волдыри, к счастью, не лопнули, иначе было бы хуже. – И решительно сказал: – Вот что, пошли ко мне. В доме есть аптечка, я постараюсь тебе помочь. – И он крепко взял ее за локоть.

Пегги пугливо отдернула руку. В глазах заметался страх.

– Нет! Я завтра же отправлюсь в лазарет! Обещаю! Прямо с утра, – заявила Пегги, вспоминая свой первый бесславный визит в его апартаменты.

– Чепуха! Нельзя ждать до завтра! – Он нагнулся, подобрал ее ночную рубашку, сунул под мышку и, не слушая возражений, узкой тропинкой повел ее к фургону.

Войдя в дом, зажег свет. Пегги боязливо огляделась. В сушилке над раковиной – вымытая обеденная посуда. Тарелка, стакан, чашка, нож, вилка – все производило невеселое впечатление.

Диг вынул из буфета черную блестящую коробочку.

– Сними халат, – коротко распорядился он.

Пегги вцепилась в узел пояска.

– Ни за что!

В его глазах мелькнул огонек раздражения.

– Мне нужно получше рассмотреть волдыри… да и мазь накладывать через ткань я не умею.

– Я сама могу. – Она протестующим жестом вытянула перед собой руки. – В своей комнате.

– Конечно, – согласился Диг. – Но мне будет гораздо спокойнее, если о тебе позабочусь я. А иначе я не засну. – И он метнул в нее полный иронии взгляд.

– Нет, я не согласна.

– Боже, ну почему ты споришь?

Диг тяжело вздохнул, и Пегги заметила, как он устал. Очевидно, тоже провел не менее тяжелый день.

– Ты забрал мою рубашку, а у меня под халатом ничего нет.

– Да она у тебя под боком. – Диг взял сверток и подал Пегги. – Иди в спальню.

Она торопливо вышла и, стараясь не смотреть на пресловутую кровать, быстро сбросила халат, надела ночную рубашку и снова запахнулась. Вернувшись, увидела, что Диг тоже в халате. Из черного шелка, длинный, широкий, свободно перехваченный в талии, он придавал Дарреллу до неприличия сексуальный вид.

Он выдвинул два стула и поставил их сиденьями друг к другу.

– Садись! – скомандовал он. – И, ради всего святого, сними свой проклятый халат!

Пегги нервно разделась и, осторожно устроившись на краешке, аккуратно сложила одежду на коленях. Диг тоже сел, держа в большой загорелой руке тюбик с лекарством. Она вздрогнула и закрыла глаза. Он положил ее руки на свои колени, и она опасливо ощутила под шелковой тканью его упругие, мускулистые ноги. Прохладная, ласкающая мазь коснулась кожи. В волнении Пегги затаила дыхание, кисти рук неожиданно затрепетали, и пальцы бессознательно впились в его обтянутые шелком ляжки.

– Ну вот и все, – притворно ворчливо объявил Диг. – Можешь открыть глаза. Страшное позади.

Пегги с опаской оглядела руки, которые по-прежнему покоились на его коленях.

– Ты уверен, – кончиком языка она быстро облизала пересохшие губы, – что больше ничего не требуется?

– Да, – отозвался он. Не отводя взгляда от ее глаз, он взял ее ладони и поднес их к губам. – Я отвезу тебя домой, – услышала она его нежный рокот и почувствовала, как пересохло в горле.

Диг резко встал, завернул пробочкой тюбик и сунул в карман ее халата. Наклонился к Пегги и бережно поставил ее на ноги. Она ошеломленно моргала, словно только что очнулась от сна и не вполне понимает происходящее. Он помог ей одеться, велел утром наложить на больные места свежую порцию мази. Плохо соображая, о чем идет речь, Пегги лишь послушно кивала. Только оказавшись вместе с Дигом возле джипа, она наконец опомнилась и шарахнулась от машины.

– Мне нельзя с тобой ехать. Кто-нибудь увидит нас вместе или услышит мотор.

– Сомневаюсь, но, если даже случится, что же страшного? – пожал он плечами.

Зеленые глаза округлились от возмущения.

– Мы же оба в халатах!

– И у людей может сложиться превратное впечатление, – вторя ей, иронично добавил Диг.

– Конечно!

– Ладно. – Он улыбнулся и, глядя на нее сверху вниз, провел пальцем вокруг упругой округлой щеки. – Тогда мы отправимся вдоль берега.

Она с трудом проглотила ком в пересохшем горле. Сердце вновь пустилось вскачь.

– Но… но совсем не обязательно провожать меня.

– Слушай, что тебе говорят, – строго сказал Диг.

В полной тишине они брели по тропинке, ведущей к лагерю. Луна озаряла пустынный пляж, и казалось, будто они ступают по мягкому серебристому ковру. И хотя оба молчали, они не ощущали неловкости, скорее, наоборот, возникло взаимопонимание. Руки их то и дело соприкасались, пальцы мягко переплетались. Дойдя до конца тропинки, они остановились. Пегги подняла на него доверчивый взгляд. В ее глазах отражались звезды. Она придвинулась к Дигу. Лепестки губ дрогнули и раскрылись помимо воли, беззастенчиво призывая к поцелую.

– Спокойной ночи, – прошептала она, и стук ее сердца смешался с шумом бьющихся о берег волн.

– Спокойной ночи. – Диг наклонился и легонько поцеловал ее в щеку. – И поосторожней обращайся с ожогами. – Потом он повернулся и зашагал прочь.

А Пегги долго стояла и глядела, как растворяется в ночи его высокая широкоплечая фигура. Она медленно подняла руку и дотронулась до того места, куда он поцеловал. По щекам ее катились слезы.

7

Жара достигла градусов пятидесяти, но Пегги, казалось, не замечала ее. Босая, в белой майке с короткими рукавами, выцветших джинсовых шортах, убрав волосы под старую соломенную шляпу, она упоенно занималась любимым делом. Разбив под кухонным окном клумбу, Пегги высаживала многоцветные астры. Рассаду по ее заказу доставили маршрутной баржей, которая привозила на остров продовольствие. Посылка пришла еще вчера утром, и целые сутки она прятала растения в своей комнате, дожидаясь, пока Диг отправится в командировку. Ей хотелось приготовить ему сюрприз, а кроме того, – что греха таить! – напомнить о данном ей обещании.

Чувствуя себя счастливой, Пегги что-то мурлыкала под нос, полностью отключившись от кухонных забот, от нескончаемой однообразной изнуряющей работы. Ей опостылело приготовление одних и тех же блюд – бифштексов, отбивных, шницелей, тушеного мяса. Однажды она потратила чуть ли не целый день, маринуя нарезанную кубиками говядину, терпеливо насаживая кусочки мяса на сто двадцать бамбуковых палочек вперемешку с кольцами лука, помидоров и перца. Она подала жаркое с рисом и зеленым салатом. Довольные парни, одним духом проглотив обед, выразительно уставились на Пегги. Они решили, что это лишь легкая закуска. С упавшим сердцем она объяснила, что больше ничего не будет. Тогда они схватили ложки и, стуча по столу, начали скандировать:

– Хотим есть! Хотим есть!

С тех пор, махнув рукой на творческий подход в кулинарии, она не отступала от традиционных бифштексов. Ей казалось, что ее приковали цепью к стене между плитой и раковиной, зажав в четырех стенах. Единственной прогулкой стали короткие пробежки: утром – от общежития до хозблока, поздно вечером – обратно. Пегги мучительно тосковала по настоящей работе, вспоминая, какую радость доставляли ей реализованные проекты. Унылые неухоженные клочки земли она превращала в прекрасные райские уголки и гордилась, когда заказчики хвалили ее за оригинальные идеи. По ночам, лежа в постели, изможденная до такой степени, что трудно было пошевельнуться, Пегги вспоминала про обещание Дига, и надежда вспыхивала в ней с новой силой.

– Что ты тут вытворяешь? – раздался знакомый низкий голос, явно недовольный ее поведением.

Пегги быстро подняла голову. Рядом, неодобрительно наблюдая за ней, стоял Диг. Красивые черты портило недовольное выражение. На нем великолепно смотрелись джинсы кремового цвета и темно-синяя шелковая рубашка с короткими рукавами, почти такого же пронзительного цвета, как его глаза. С виноватой миной Пегги поспешно вскочила на ноги, отряхивая с колен землю.

– Разве ты не в командировке? – буркнула она.

– Ага, – нахмурился он. – Так я и думал. Кот за дверь – мышам раздолье, начинается игра.

Пегги вспыхнула.

– Это не игра, – с достоинством произнесла она. – Просто я стараюсь скрасить унылую картину. – Она облизала пересохшие губы и, боясь, что он прикажет немедленно прекратить заниматься астрами, поспешно продолжила: – Мне хочется, чтобы меня окружала красота. Душа радуется, когда начинают зеленеть молодые деревца, раскрываться бутоны и лепестки, обласканные солнцем, переливаются всеми цветами радуги.

– Побойся бога, женщина! – изумился он. – Тебе посчастливилось увидеть один из самых живописных островов в мире. Многие отдали бы полжизни, чтобы очутиться среди такой фантастической экзотики.

– Да-да, я знаю… Но из окна кухни я вижу только пустынную площадку. Жара, пыль, скука…

В течение нескольких томительных секунд Диг обдумывал ее слова, потом опять посмотрел на клумбу.

– А как ты собираешься поливать цветы? – покосился он в сторону Пегги. – Или опять не подумала?

Дело в том, что, пока не установили огромные подземные резервуары, лагерь пользовался дождевой водой, которую бережно собирали в баки. Повсюду висели объявления с просьбой экономить ценную влагу. И Пегги понимала, что ей не позволят тратить воду на какие-то пустяки.

– А я намерена использовать вторичные ресурсы, – выпалила она. – Для цветов сойдет и та жидкость, которая остается после мытья посуды.

– Как? – не понял он.

– Да ты не пугайся, – засмеялась Пегги. – Мыло химически разлагается, а поэтому не нанесет растениям вреда. Наоборот, даже служит подкормкой.

Диг опять уставился на клумбу, задумчиво потирая подбородок.

– Да-а, похоже, ты все предусмотрела, – протянул он. – Даже дождалась моего отъезда.

Пегги угрюмо глядела на босые ноги и чувствовала себя довольно неловко.

– Значит, ты вправду подумала, что я могу лишить тебя невинного удовольствия? А, Пегги? – тепло спросил он.

Она беспомощно подняла глаза. Ей очень хотелось открыть истинную причину затеи, но что-то удерживало ее. Возможно, она боялась услышать, что он откажется от своего обещания. Вдруг он уже решил, что ее идеи не подойдут для осуществления его грандиозных проектов? Надежда, что она займется садоводством, удерживала ее возле плиты. И с несчастным видом Пегги кивнула в знак согласия и тихо прошептала:

– Да.

– Ясно, – отозвался он и вздохнул. Жесткая складка залегла возле рта. – Хорошо хоть, что не подумала, будто я заставлю тебя выдергать цветы, когда они приживутся. – Он повернулся и зашагал к джипу. Пегги смотрела вслед – в его фигуре ощущалось напряжение. На сиденье машины, когда ее открывал Диг, Пегги заметила кейс, а под ним – чемодан. Вздымая пыль, джип умчался к взлетной полосе. Через несколько секунд в небо взмыл спортивный самолет. Подняв голову и заслонив от солнца глаза, она проводила его взглядом. Но нежданно навернувшиеся слезы мешали следить за полетом.

Когда через десять дней Диг вернулся в лагерь, он ожидал увидеть миниатюрный садик в полном цвету. А с удивлением заметил еще несколько палисадничков. И они благоухали распустившимися астрами, петуньями, душистым табаком! Он не поверил глазам, когда узрел, что один из инженеров, суровый, отнюдь не сентиментальный человек, увлеченно пропалывает клумбу возле своего фургончика. И – подумать только! – даже Сэм заботливо поливала из кастрюльки какие-то вьющиеся растения. Дигу оставалось только ухмыляться и качать головой. Девчонка, как видно, всерьез взялась за обустройство территории. С ее легкой руки лагерь преображался, как в сказке.

Едва Пегги услышала звук снижающегося самолетика, у нее взволнованно забилось сердце. Она как раз открывала духовку, чтобы взглянуть на жаркое. Оно было почти готово. Она бросила тревожный взгляд на часы: пять пятнадцать. Через сорок пять минут появятся едоки. Она закрыла духовку и проверила другое отделение печи. На длинных противнях аппетитно подрумянивались картофель и ломтики тыквы. Пегги уменьшила огонь, чтобы они не подгорели, и посмотрела на кастрюли. Там варилась морковь, вода начала закипать. Она и здесь убавила жар. Морковное пюре никто не заказывал!

Столы в обеденном зале были уже накрыты, но Пегги еще раз проверила, все ли на месте. Завтрак, ланч и чай подавались на голых, незастеленных столешницах. Но вечерние трапезы после рабочей смены она решила обставлять более торжественно. Она обнаружила в буфете ящик, доверху набитый яркими скатертями. И сегодня зал выглядел празднично: на пронзительно-красных салфетках сиял белоснежный фаянс, сверкали ножи и вилки из нержавеющей стали, а в середине красовались маленькие букетики изящных астр. Куда бы Сэм ни отправлялась за покупками – на близлежащие острова или на материк, – Пегги всякий раз просила ее привозить рекламные проспекты. И теперь на деревянных стенах висели самодельные натюрморты. Грубые лампочки уступили место симпатичным розоватым плафонам. В зале царила поистине домашняя атмосфера. И если сюда войдет Диггори, он просто не узнает столовую!

Конечно, она не надеялась, что он появится прямо сейчас. Сперва, как обычно после долгого отсутствия, поговорит с Сэм, обсудит дела с инженерами и архитекторами. Потом отправится к себе – отдохнуть после дороги. Но вот вечером, может быть, найдет время забежать к ней, поинтересоваться, как растут ее зеленые питомцы. Идея Пегги пришлась по душе обитателям острова. Все свободное время – ранним прохладным утром и после захода солнца, когда спадал зной, – они увлеченно занимались клумбами, цветочными дорожками, высаживали рассаду в горшки.

С мечтательным выражением на лице Пегги дотронулась до бледно-сиреневой астры. Сэм как-то говорила, что у Дига есть на материке дом, и она часто пыталась представить, как он выглядит, окружает ли его сад.

Глубоко вздохнув, Пегги решила не думать о Диге и заставила себя вернуться в душную кухню. Приготовление еды не самое трудное, размышляла она. Гораздо сложнее рассчитывать время технологического процесса. Но Пегги кое-чему уже научилась. Сегодня, например, она тщательно прикинула, что ей понадобится минут двадцать для того, чтобы сделать соус, разрезать электроножом жаркое, вынуть картошку и овощи, переложить в широкие блюда и отнести на столы. Пегги ухватила подол длинного, ниже колен фартука и отерла со лба пот. От умопомрачительной жары даже белье ее противно прилипало к телу.

Так, а что она еще должна подать к ужину? Ах да, принести из погреба-морозильника пироги с яблоками. Они успеют подогреться в горячей после овощей духовке, пока рабочие расправятся с основным блюдом. Пегги с усилием распахнула тяжелую дверь. По горячей коже пронесся приятный освежающий холодок. Она зажгла свет и шагнула внутрь, как проделывала уже сотни раз. Но совершенно неожиданно ее охватил страх. Что, если дверь захлопнется и она окажется в ловушке? Никто и не хватится ее до тех пор, пока не начнется обед. А он бывает не раньше шести. Можно ли замерзнуть до смерти за сорок минут? – нервно вопрошала она себя, топчась на пороге. Если же она останется в живых, то наверняка жутко обморозится. Даже подумать страшно!

Она панически озиралась, подыскивая какой-нибудь надежный предмет, чтобы подложить под дверь, и наконец заметила метлу, которая сгодилась для нехитрого приспособления. Слегка успокоившись, Пегги осторожно вошла в погреб.

От ледяного воздуха захватило дух. Она быстро добежала до отделения, где хранились всевозможные сладости, торопливо покидала в подол фартука дюжину пирогов, влетела обратно на кухню и, опрокинув их на стойку из нержавейки, облегченно вздохнула.

– Боже милостивый! Ты что, с ума сошла?

Пегги удивленно обернулась на грозный окрик. Сквозь холодное облачко, причудливо струящееся из морозильной камеры и постепенно тающее в жарком помещении, темнела высокая импозантная фигура Дига. Одетый в зеленую тенниску и шоколадного цвета брюки, он стоял на пороге, возмущенно глядя на Пегги. Сердце ее испуганно подскочило. Выходит, что, едва приехав, он в первую очередь забежал к ней? Пробравшись через туманную завесу к погребу, он сердито выдернул метлу и захлопнул дверь.

– Не ожидал от тебя такой безответственности! Использовать морозильную камеру в качестве… кондиционера!

– Ты не понял… Я… я…

– И как долго дверь была открыта? – прорычал он.

– Чуть-чуть, только…

– Тише! – Он предостерегающе поднял руку и, склонив голову набок, прислушался к гудению холодильника.

Задержав дыхание, Пегги сделала то же самое. Через несколько томительных секунд она уверенно тряхнула волосами.

– По-моему, звук нормальный!

Ее слова снова вызвали в нем гнев. Его глаза яростно засверкали – казалось, Диг поражался ее наглости.

– Да неужто? – рявкнул он. – Что ты вообще понимаешь в моторах?

– Очень даже много, к твоему сведению! – обиделась Пегги. – Ты, наверное, забыл, что у меня был свой бизнес и необходимая техника.

– Тогда тем более ты должна знать, что при открытой двери двигатель работает в усиленном режиме и может выйти из строя! – Он не мог прийти в себя от негодования. – Как ты думаешь, как долго продукты остаются свежими на этой жаре? Разве можно быть такой легкомысленной? Такой беззаботной?

Слезы боли и обиды обожгли глаза Пегги.

– Почему бы тебе просто не выставить меня вон и не покончить с неудавшейся поварихой? – почти разрыдалась она. – Я не нужна тебе! Ты нанял меня только затем, чтобы успокоить свою потревоженную совесть!

Его гнев потух так же быстро, как и разгорелся. Он озабоченно взъерошил волосы.

– Никто не собирается тебя увольнять. Забудь о том, что произошло. Сама понимаешь, принятое сгоряча решение слишком простой выход для нас обоих.

– Ну что ж, – презрительно фыркнула Пегги, протирая глаза цветастым подолом, – тогда я увольняюсь!

Диг видел, как дрожат худенькие плечи, слышал глухие, подавленные рыдания. Она тщетно пыталась успокоиться. Она стояла к нему спиной, и сквозь прорезь длинного фартука виднелись ее длинные ноги. Диг непроизвольно почувствовал жалость и вину. Он раздраженно засунул руки в карманы, злясь на себя за дурацкую мысль явиться сюда, а еще больше – за желание обнять и успокоить ее. Что за чушь? Она едва не загубила двигатель – и ее же жалеть? Бодрое, деловитое гудение мотора совершенно не вязалось с глухими рыданиями и всхлипываниями Пегги.

– Я… испугалась, – прошептала она наконец.

Диг положил руки на плечи и осторожно повернул ее к себе.

– И что же вызвало у тебя страх? – нахмурился он, вопросительно вглядываясь в мокрое от слез лицо.