Текст книги "Развод. Цена твоей любви (СИ)"

Автор книги: Ира Дейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 30

– Какой же ты все-таки… – сильнее прижимаю Алену к себе, чувствуя, как девушку бьет крупная дрожь.

– Кто? – Герман выглядит полностью расслабленным. – Козел? Скотина? Гад? – приподнимает бровь, гневно зыркая на меня. – Тебе не кажется, что это не твое дело? – рявкает, делая шаг вперед.

Отшатываюсь, но, похоже, зря, потому что Марк выставляет руку, прекращая путь. Он не вмешивается в происходящее, но и Герману приблизиться к нам не позволяет.

Последний бросает злобный взгляд на компаньона, поджимает губы, но пойти против Марка не решается. Не знаю, что этому способствует, возможно то, что муж уже заехал ему по морде, или Герман все-таки побаивается бойцовского прошлого Марка. Не зря все-таки родители в пять лет отдали мужа на бокс. Насколько я знаю, он еще и на соревнованиях первые места занимал. Хоть это было давно, вряд ли такие навыки забываются.

– Уходи, – произносит обессиленно Алена, опуская взгляд в пол.

Герман сужает глаза, его плечи напрягаются.

– Ты даже не хочешь меня выслушать? – цедит сквозь стиснутые зубы.

– Что тут слушать? – Алена решается поднять глаза на мужа. – Ты все сам подтвердил.

– Я всего лишь не отрицал, что у меня были подобные сообщения. Но разве я отвечал на них? – Герман склоняет голову набок.

Алена напрягается в моих руках, задумывается. А я при этом смотрю на ее мужа. Не знаю, что именно, но что-то не дает мне покоя. Он выглядит, как сама невинность. Вот только от меня-то не скрывается капля пота, текущая по его виску.

“Что-то не так!” – кричит моя интуиция.

Я уже хочу вмешаться, но ловлю взгляд Марка, и вижу, как он едва заметно мотает головой. Раздражение разливается по телу. Да, кто он такой, чтобы указывать мне, что делать!

Вот только, когда плечи Алены опускаются, а с его губ срывается облегченный выдох, до меня доходит, почему Марк не дал мне ничего сказать.

– А что тогда это было? – спрашивает Алена слабым голосом, переминаясь с ноги на ногу.

– Я откуда знаю? – в глазах Германа мелькает блеск победы. – Какая-то сумасшедшая баба шлет мне сообщения, – пожимает плечами. – Надо было давно ее заблокировать, но никак руки не доходили.

– То есть, ты с ней не… – под конец Алена замолкает.

– Нет, конечно, – Герман срывается с места, быстро пересекает разделяющее его с женой расстояние, останавливается прямо перед ней.

Отпускаю девушку, отхожу в сторону.

Марк прав, не нужно мне участвовать в их разборках. Чужая душа – потемки.

– С чего ты взяла, что у меня с ней могло что-то быть? – Герман повышает голос, намеренно давя на свою жену. – Опять себе что-то придумала?

Впиваюсь ногтями в ладони, но заставляю себя стоять на месте. Какой же он все-таки

Алена сначала белеет, потом краснеет, косится на меня, явно, думает сказать что-то или лучше промолчать. Но, видимо, склоняется к последнему.

– Я не знаю, – бурчит себе под нос, а я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

В глазах Германа вспыхивает превосходство, но он быстро все скрывает за маской безмятежности.

– Поехали домой, – протягивает руку жене.

Алена какое-то время смотрит на открытую ладонь, после чего тяжело вздыхает.

– Я заберу Алесю. Но сегодня нам нужно серьезно поговорить, – вздергивает подбородок. Пару секунд смотрит на мужа, прежде чем повернуть голову ко мне. Ее взгляд тут же смягчается. – Спасибо тебе, – выдавливает из себя улыбку.

В ее глазах мелькает вина.

– Ты можешь остаться, – предлагаю, на всякий случай. Тем более, вряд ли Марк выгоняет женщину с ребенком.

Каким бы гадом он ни был, до такой подлости не опустится.

– Все хорошо, – уголки не губ дрожат в попытке улыбнуться, но ничего выдавить из себя не получается. – Я разберусь, – на ее глаза наворачиваются слезы.

Не понимаю, откуда такая реакция. Неужели она не поверила мужу?

У меня внутри все застывает.

– Ты же знаешь, что всегда можешь прийти ко мне, – беру девушку за руку. Что-то, явно, не так, я нутром чую.

Алена коротко кивает, пожимает мои пальцы, после чего набирает в грудь побольше воздуха и поворачивается к мужу. Но не подходит к нему, а огибает.

– Я возьму Алесю, – бросает через плечо и выходит из кухни.

Черты лица Германа заостряются, он едва не пыхтит от злости, продвигая меня ненавистным взглядом.

Мурашки страха пробегают по позвоночнику, но я смотрю прямо в глаза мужчине, стараясь передать, что прогнуть меня у него не получится.

Герман так сильно стискивает челюсти, что, кажется, я слышу скрип зубов, послу чего хмыкает и отворачивается.

– Держи свою жену в узде, – рычит, когда отвлечься с Марком, после чего тоже покидает кухню.

Спустя пару минут доносится тихое «досвидания» от Алены и громкий хлопок дверью, причиной которого стал явно Герман.

Силы вмиг покидают меня. Я в пару шагов преодолеваю расстояние до стола, опускаюсь на стул, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

Прислушиваюсь, вроде Маришку не разбудили.

Тяжело вздыхаю. Голова начинает раскалываться, тело все еще ноет. Пока я была напряжена, не ощущала боль, но сейчас она возвращается с новой силой.

Мне приходится заставить себя расслабиться, при этом сцепить зубы, чтобы не застонать вслух.

Но даже через боль я ощущаю присутствие мужа. Чувствую, как он приближается, слышу тяжелые шаги, скрип отодвигаемого стула, шелест одежды, тяжелый вздох.

По коже словно электрические разряды пробегают, когда я чувствую передаваемое мне тепло мужа. Приходится прикусить губу и с минуту размеренно дышать, что не позволить круговороту эмоций захлестнуть меня.

Только когда чувствую, что смогу нормально говорить, спрашиваю:

– Тоже скажешь, что ту блондинку я себе придумала?

Глава 31

Марк тяжело вздыхает.

– Нет, не придумала, – отвечает спокойно, я бы даже сказала – равнодушно.

Разрывающая изнутри боль, которая притупилась во время моего разговора с Аленой, вспыхивает с новой силой. Хорошо, что мои глаза закрыты, иначе не удалось бы сдержать слез.

Не хочу больше ни о чем слышать ни о нем, ни о его изменах, ни о его бабах. Мне становится настолько тошно, настолько противно, что я даже толком вздохнуть не могу. Кажется, каждое нервное окончание оголяется. Стоит только дотронуться до меня, я взорвусь.

Моя жизнь размеренная, устойчивая, в которой, конечно же, были некоторые проблемы, превращается в пепел. Я устала. Жутко устала. Все, чего мне сейчас хочется – лечь в кровать, подтянуть к себе колени и позволить, наконец, эмоциям вырваться наружу. Я устала быть сильной, устала все тянуть на себе. Хочется просто “включить девочку” и позволить кому-нибудь решить мои проблемы. Но мне больше не на кого положиться. Теперь есть только я и Маришка. А Марк… Марк меня предал, хотя я до сих пор не понимаю почему.

– Что случилось с нашей семьей? – голос больше напоминает скрежет из-за сдерживаемых слез. – Почему все полетело к чертям собачьим?

Мне требуются все мои силы, чтобы заставить себя распахнуть веки. Крыши домов виднеются в окне передо мной. Они разных форм, размеров, цветов. Я могу лишь только представить, сколько людей живут недалеко от нас. Сколько там семей, уверена, что многие из них счастливы, но мы-то попали в другую категорию.

– Я не знаю, – тихо произносит Марк.

Чувствую на себе его пронзительный взгляд, но не поворачиваюсь. Мне достаточно того, что кожу и без того стягивает так, словно на нее клея налили. А дыхание спирает.

От меня требуется немало усилий, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица, но пальцы все равно подрагивание, поэтому их приходится сжать в кулаки.

– Поговорим? – вопрос Марка застает меня врасплох, сердце пропускает удар.

Нехотя перевожу взгляд на мужа. Сталкиваюсь с его серьезными глазами, и мне сразу же становится не по себе.

– О чем? – чуть склоняю голову на бок, зажимаю руки между ног.

Откуда-то появляется ощущение, что я ничего хорошего не услышу.

– Что было на том видео, о котором ты говорила? – Марк тоже откидывается на спинку стула, складывает руки на груди.

Мне же становится жутко холодно. Такое чувство, что все тепло вытянули из комнаты. Веду плечами, чтобы остановить дрожь.

– Как будто ты не знаешь, – огрызаюсь, вспоминая злосчастное видео.

Я словно наяву вижу кабинет мужу, его самого, сидящего на диване, и двух девушек, удовлетворяющих Марка.

– Нет, не знаю, – муж наклоняется вперед, ставит локти на стол, переплетает пальцы. – Я же его не видел, – смотрит на меня.

Поднимаю губу, сужаю глаза.

Марк же несерьезно?

Но глядя на него сейчас, понимаю, он ждёт ответ. Хмыкаю. Ну раз он хочет, чтобы я произнесла это вслух, хорошо.

– Ты, Валя и Галя, на диване твоего кабинета.

Про мужа взлетают.

– Ты уверена, что на видео был именно мой кабинет? – в голосе мужа звучит настороженность.

– А чей еще? – фыркаю. – Я же вместе с тобой занималась созданием интерьера.

Помню, словно это было вчера, как мы облазили с мужем все сайты, подбирая идеальную мебель для его кабинета. Мы даже критерии составили: темные “мужские” цвета, хорошее качество, презентабельный внешний вид. Вот только я почти сразу поняла, что Марк отвечает “да” на все, что я предлагала. Стоило мне об этом сказать, он просто усмехнулся и заявил: “я тебе полностью доверяю”. Тогда я просто подобрала все сама и принимала мужу на подтверждение, в ответ получила: “заказывай”.

Вспоминая это сейчас, становится жутко больно. Мы же были счастливы. Был и же! Тогда почему?

– Ясно, – Марк хмурится.

Его взгляд расфокусируется. Муж словно о чем-то задумывается. А меня словно изнутри распирает. Я так устала от всего происходящего. Мне надоели недоговорки. Я хочу объяснений. Нет! Они мне необходимы!

– Ты больше ничего не хочешь мне сказать? – впериваю в Марка гневный взгляд.

Ногти впиваются в ладони. Дыхание прерывается. Меня бросает то в жар, то в холод. Обида разливается в груди. Я не заслужила такого обращения. Почему нельзя было просто развестись. Зачем гулять на стороне?

Марк даже не пытается прервать зрительный контакт. Смотрит на меня пристально, проникновенно. Отчего становится еще тяжелее. Я думала, что смогу со всем справится. Смогу вынести ту боль, которая не хочет покидать мое тело. Но у меня ничего не получается. Каждый вдох только усиливает ее, подпитывает. Кислород еще больше распаляет агонию внутри, и мне приходится стиснуть челюсти, чтобы не застонать вслух.

– Чтобы я не сказал, ты не поверишь, – Марк пожимает плечами.

Спокойные словно становятся бомбой, которую бросили в меня. Она разрывается прямо перед глазами, забирает зрения, застилая взгляд красной пеленой. Вскакиваю на ноги. Марк тоже поднимается. Смотрит на меня сверху вниз, ничего не говорит, а в его взгляде нет даже капли раскаяния.

Задыхаюсь.

Я думала, что у меня получится выдержать те месяцы, который просил муж для того, чтобы заключить сделку. Но у меня сдают нервы.

Перед глазами встает образ блондинки, которую Марк прижимал к столу в своем кабинете. Что было бы, если бы я не вошла? Он бы оприходовал ее прямо на столе, который я когда-то для него выбрала?

Окидываю мужа взглядом, полным боли. Я больше не пытаюсь ничего скрывать. Пусть он видит все, что сделал со мной. Пусть почувствует, хоть немного.

– Я больше не могу, – шепчу, все еще глядя в глаза мужу. Замечаю, как в них что-то мелькает, но Марк быстро натягивает на себя нечитаемую маску. – Я, правда, больше не могу, – слезы начинают литься по щекам.

Кажется, что все эмоции, которые так долго таились во мне, заливает меня с ног до головы, начинают вырываться наружу. Силы покидают тело. Колени подгибаются. Оседаю…

Марк подхватывает меня у самого пола, прижимает к своему твердому телу. Хочу отстраниться, вырваться из хватки мужа, послать в задницу. Но просто не могу пошевелиться. Позволяю Марку держать себя, пока тело сотрясается от рыданий.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я начинаю успокаиваться. Упираюсь ладонями в твердую грудь.

– Пусти, – прошу севшим голосом.

Марк пару минут не двигается, после чего делает шаг назад. Снова становится жутко холодно, словно я лишилась чего-то важного в этой жизни. Обнимаю себя за талию в попытке вернуть поддержку, которой только что лишилась.

– Ты же уйти хотела, так? – глаза мужа светятся от грусти.

Открываю рот от удивления. Но тут же захлопываю, не зная, что сказать, поэтому просто киваю.

Марк печально усмехается, после чего огорошивает меня:

– Оставайся, я уйду.

– Что? – руки падают вдоль тела.

– Ты не хочешь меня видеть. Тебе больно. К серьезному разговору ты тоже не готова, – отчеканивает муж, словно перечисляет, какие лекарства нужно продать. – У нас дочь, которой сейчас точно не нужен лишний стресс. Дом, в любом случае, пока не готов. И отсюда недалеко до работы, поэтому другого решения быть не может, – Марк поднимает руку, нежно касается моей скулы, пару секунд ничего не делает, после чего заправляет мои волосы за ухо.

Задыхаюсь. Внутри все словно в тугой узел скручивается. Тело немеет.

Я правильно понимаю, все кончено?

Марк долго, проникновенно смотрит. Проходится взглядом по моему лицу, будто пытается запомнить каждую морщинку, после чего коротко улыбается.

– Все будет хорошо, – говорит уверенно, разворачивается и уходит.

Тихий хлопок двери раздается почти сразу. Желудок тут же ухает вниз, колени снова подгибаются. Но на этот раз меня некому поймать. Приземляюсь на холодный пол, а в голове вертится всего одна мысль: “Все действительно кончено?”.

Глава 32

Прошло больше недели после того, как Марк оставил нас с Маришкой вдвоем. Нет, он не ушел из нашей жизни полностью. Наоборот, мы даже чаще стали видеться. Марк часто, будто бы по рабочим вопросам, мне звонил, а потом словно бы невзначай спрашивал, как у меня дела. Почти каждый день приезжал “к Маришке”. Да, мне не в чем упрекнуть мужа, он уделял время дочери. Но при этом от меня тоже особо не отходил. Когда я пыталась оставить их вдвоем, Марк всегда находил повод пойти за мной в другую комнату.

В моей душе снова воцарился хаос. Меня будто разрывало на несколько частей.

С одной стороны, воспоминания о предательстве мужа не давали спать по ночам. Стоило мне остаться наедине с собой, хоть немного отвлечься от повседневных дней, слезы подкатывали к глазам, и я не могла успокоиться, пока они полностью не выпущу, а внутри не воцарит пустота.

С другой стороны – Марк слишком часто был рядом, не помню, когда последний раз видела. Он интересовался, обедала ли я, спрашивал, как спала, как прошел день. И это только часть ерунды, о которой муж хотел знать. Что-то явно изменилось, но вот что именно, мне до сих пор не удается понять. Я уже начала склоняться к теориям заговора о том, что Марку что-то от меня нужно. Иначе, зачем так напрягаться? Или, может, все до банального просто – его совесть замучила?

В общем, мои будни стали напоминать эмоциональные горки, в которых не было спокойствия. Работа – единственная отдушина, которая у меня оставалась. Срочность, с которой мы с Гелей создавали новую рекламную кампанию, помогала отвлечься. Вот сегодня, после того, как ночью рекламная кампания начала работать, абстрагироваться стало сложнее. Я первое время переживала, как все сработает, ведь маркетинг – это всегда тестирование теорий, а у меня не было права на провал. Но, когда пошли первые заказы, а потом еще и еще, я смогла, наконец, выдохнуть.

Жаль только, что мысли о муже гнать от себя стало намного сложнее. Они словно тараканы, проникали через любые барьеры, которые я для них выставляла.

Даже сейчас сидя в своем кабинете и глядя в монитор, вместо того, чтобы отслеживать эффективность запущенной рекламной кампании, я думаю о Марке.

Тяжело вздыхаю, ставлю руки на стол, кладу лоб на ладони.

Когда же это все закончится?

Вот только найти ответ на этот вопрос я не успеваю, дверь в кабинет без стука открывается.

Поднимаю голову, уже зная когда увижу.

Марк. Только он может зайти ко мне, не постучав. Я раньше делала так же.

– Занята? – муж останавливается в проходе, засовывает руки в карманы брюк, прислониться плечом к косяку.

Серый костюм идеально сидит на нем, а глаза блестят. Давно я таким расслабленным Марка не видела.

– Что-то случилось? – не уверена, что спрашиваю о работе.

Тревога щекочущей волной прокатывается по телу, заставляет все внутри сжаться/

– Нет, все хорошо, – Марк сужает глаза. – Есть пару минут? – уголок его губ ползет вверх.

За густой щетиной я бы этого даже не заметила, если бы не знала мужа настолько хорошо.

Первый порыв – сказать мужу, что я занята, но любопытство пересиливает.

– Да, – сохраняю отчет от таргетологов. Выключаю компьютер, подхватываю телефон, ключи от кабинета. Встаю.

Белое вязаное платье до колена, пока я сидела, задралось почти до ягодиц. Поэтому приходится поправить его, прежде чем выйти из-за стола.

Все это время я чувствую на себе взгляд мужа. Пристальный. Пронзительный. Заставляющий меня сгорать изнутри.

Кровь тут же прилетает к щекам, и мне приходится глубоко вздохнуть, чтобы хоть немного ослабить проносящийся по венам жар.

Прикусываю губу и иду к мужу навстречу.

Марк следит за каждым моим движением, медленно снизу вверх скользит взглядом по моему телу, пока не останавливается на глазах. Спотыкаюсь, хорошо хоть не падаю носом в пол. Только краснею еще больше. Замечаю, как уголки губ Марка дергаются, но он сдерживает улыбку.

Стоит мне приблизиться, Марк выходит в коридор, придерживая дверь.

Чувствую себя очень неловко, пока запираю дверь. Дрожь охватывает тело, ведь Марк стоит очень близко, буквально нависает надо мной.

Эмоции выходят из-под контроля. Дыхание сбивается, все внутри будто переворачивается. Поведение Марка кажется настолько странным, что я невольно настораживаюсь. Но все же иду за ним по коридору к лестнице, не забывая здороваться с сотрудниками.

Когда Марк начинает подниматься на второй этаж, понимаю, что он, скорее всего, ведет меня в свой кабинет. Это последнее место, где я хочу оказаться, после видео и Вали, но все же не решаюсь мужу ничего сказать.

Следом за Марком захожу в приемную и сразу замечаю, что Ольги Петровны нет на месте. В последнее время я что-то редко ее вижу. Может, у женщины что-то случилось? Я из-за своих проблем совсем отстранилась от людей, с которыми раньше хорошо общалась. Нужно начать восстанавливать связи.

Пока я корю себя за невнимательность, Марк открывает дверь в свой кабинет и проходит внутрь. Все еще находясь в прострации следуя за ним, но стоит мне переступить порог, застываю.

На глаза сразу же попадается журнальный столик, на которым стоят две тарелки с моей любимой пастой с морепродуктами и графин с оранжевым, уверена, что апельсиновым, соком.

Но даже не это вводит меня в ступор, а изменения в кабинете мужа – они настолько явные, что их невозможно не заметить.

Мне даже хочется протереть глаза, проверить нет ли у меня галлюцинаций. Но быстро понимаю, насколько это глубоко выглядело бы, поэтому просто на выдохе спрашиваю:

– Куда делся предыдущий диван?

Глава 33

– Я решил обновить интерьер, – просто отвечает Марк. – Заходи, давай пообедаем вместе, – муж бросает на меня взгляд через плечо, прежде чем направиться к новому дивану.

Дрожь проносится по телу. Похоже, сегодня день шокирующих событий.

– Зачем? – смотрю на журнальный столик с едой.

Мало мне дивана, так еще и обед с мужем. Марк решил меня добить?

– Ты в последнюю неделю много трудилась, мало спала и ела очень плохо, тебе нужно восстановить силы, – Марк садится на диван, откидывается на спинку и приподнимает бровь. Смотрит на меня пару секунд, после чего тяжело вздыхает. – Инга, мы просто пообедаем вместе. В этом нет ничего криминального, – его плечи опускаются.

Пару секунд стою, не двигаясь, после чего, не чувствуя ног, делаю шаг вперед. Такое чувство, что тело живет отдельно от разума. Внутренний голос кричит, чтобы я убегала подальше от мужа, ведь он снова может сделать больно. Но дурацкое сердце пропускает удар, когда я понимаю, что Марк специально заказал мою любимую пасту. И правда, ничего страшного не произойдет, если мы просто пообедаем вместе.

Не произойдет же?

Мучаясь сомнениями, подхожу к мужу. Осматриваю стол, не решаясь, что-либо сделать. Мнусь с ноги на ногу, глядя на свободное место рядом с мужем. Не знаю, зачем все это Марку, мы же вроде все решили. Он даже уехал. Почему нельзя просто оставить меня в покое? Дать, зализать раны?

Все-таки я еще последняя дурочка. Нужно было слушать разум и уходить сразу, как только заметила перемены в кабинете мужа. Нет же, я поддалась на уговоры предательского сердца, которое все еще испытывает чувства к мужу и не сомневаюсь, что теперь поплачусь за это.

Но выбора-то особо нет. С моей стороны будет совсем странно, просто развернуться и уйти сейчас. Поэтому набираю грудь побольше воздуха и занимаю свободное место рядом с Марком.

Новый диван оказывается мягким, пружинистым. Он обтянут не кожей, а обычный тканью. Провожу по ней ладонями – гладко.

Мое бедное сердце снова болезненно сжимается. Марк избавился от старого дивана, чтобы у меня не осталось триггеров, связанных с ним? Но как он сотрет из моей памяти увиденное? Ведь стоит закрыть глаза, вспоминаю, как он развлекался на нем с практикантками.

– Инга, ешь, – голос Марка прорывается сумбур в мыслях.

Вздрагиваю.

Поворачиваю голову к мужу, заглядываю ему в глаза. Пытаюсь понять, что он от меня хочет. Но на лице Марка не отражается ни единой эмоции. Кажется, муж отключил свои чувства, лишь бы не показывать их мне.

Мы смотрим друг на друга долго, пристально. У меня даже появляется ощущение, что вокруг нас воздух сгущается. Душевная боль, которая не оставляла меня последнюю неделю, вспыхивает с новой силой. Она проносится обжигающей волной по венам, находя остатки израненной души и сжигая их дотла. У меня даже вздохнуть толком не получается, а на глаза едва не наворачиваются слезы.

Видимо, все мои эмоции отражаются на лице, потому что муж печально улыбается после чего берет со стола приборы и протягивает их мне. Он ничего не говорит, и от этого становится еще больнее.

На мгновение прикрываю глаза, медленно вдыхаю и забираю у Марка приборы.

Хочет поесть вместе? Пожалуйста!

Но на этом все!

Он бы мог со мной хотя бы поговорить. Сказать, чего ему не хватало в нашем браке. Объяснить, почему решил променять нашу семью на… интрижку? Или что это было?

Да, плевать!

Какая теперь разница?

Если бы Марк меня любил, он никогда бы меня не предал. Вот, что на самом деле важно!

Наматываю на вилку спагетти, засовываю в рот, ем. Но вкуса не чувствую. У меня словно все эмоции высосали. Единственное, что мне сейчас ощущать – это жар, исходящий от тела мужа. Марк сидит настолько близко, что стоит мне вдохнуть, ощущаю аромат мужа – мускусный с древесными нотками. Он оседает на языке, забивается в легкие, не дает мыслить здраво. Наверное, поэтому не могу себя контролировать и выпаливаю:

– Ты хоть когда-то меня любил?

Замираю. Краем глаза замечаю, что Марк тоже перестает двигаться.

Сердце разгоняется до невероятной скорости. Его стук отдается в ушах, висках. Кончики пальцы холодеют, а дыхание застревает в груди.

Смотрю на наколотую на вилку креветку, но понимаю, что не смогу запихнуть ее в себя. Горло сжимается с такой силой, что даже глотать удается с трудом. Марк молчит всего пару секунд, но ожидание все равно убивает меня. Успеваю себя накрутить до такой степени, что готовлюсь к разрывающий изнутри боли, потому что не сомневаюсь, что у меня может быть один ответ для меня – нет!

Поэтому, когда Марк кладет приборы, глубоко вздыхает, поворачивается полубоком ко мне и пристально смотрит на меня, зажмуриваюсь.

– Всегда, – одно слово врывается в затуманенный предвкушением боли разум.

Не сразу осознаю, что оно значит. Стискиваю челюсти, готовясь справляться с очередной агонией, засасывающей меня в бездну страданий. Но, когда спустя пару секунд ничего не происходит, начинаю осознавать, что услышала.

Сердце пропускает удар.

Распахиваю глаза.

Поворачиваюсь к мужу.

– Тогда почему? – скулы сводит от сдерживаемых слез.

Судорожно вздыхаю, но всегда от мужа не отвожу. Кажется, если я не услышу ответ мужа, то сойду с ума. Особенно, когда вижу нежность в его глазах.

Секунды текут так медленно, что, мне кажется, проходит вечность, прежде чем муж тяжело вздыхает, грустно улыбается и…

Стук дверь заставляет меня вздрогнуть.

Мы с Марком одновременно поворачиваем головы.

Дверь аккуратно приоткрывается, а в проеме появляется светловолосая голова Ольги Петровны.

– Простите, что прерываю, – в ее глазах мелькает вина. – Но к вам посетитель. Говорит, что представитель турецкой стороны.