Текст книги "Развод. Цена твоей любви (СИ)"

Автор книги: Ира Дейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 6

Мое сердце болит. Его уже и так разорвали на клочья, а волнение о дочери не дает ранам хоть немного затянуться.

Судорожно дыша, забегаю в больницу. Руки дрожат, поэтому приходится зажать пальцы в кулаки, когда я спрашиваю, где найти свою малышку.

Долгая поездка на лифте с остановками на каждом этаже не добавляет мне спокойствия. Натягиваюсь как струна, нервы гудят, кожа зудит. Дышать получается через раз, пока, наконец, я не достигаю четвертого этажа.

Залетаю в отделение травматологии, оглядываюсь по сторонам, пока в развилке из четырех коридоров с голубыми стенами не вижу Гелю, на ее коленях сидит Маришка в розовом платьице.

Срываюсь с места, мчусь к ним. Стук сердца отдается гулом в голове. Торможу у скамейки, присаживаюсь на корточки, заглядываю в личико своей малышке. В груди колет, когда я вижу марлевую повязку у нее на ее лбу.

Хочу подхватить Маришку, прижать к своей груди и никогда-никогда не отпускать, но боюсь сделать хуже, поэтому просто ладонями сжимаю маленькие ручки и поднимаю голову.

– Как она? – задаю пугающий до чертиков вопрос, встречаясь с заплаканными глазами подруги. Черная водолазка вкупе со страданиями на лице придает ей траурный вид.

– Врач сказал, что ничего страшного, но, на всякий случай, отправил сделать рентген, – произносит безжизненным голосом Геля, указывая подбородком на снимки, лежащие рядом на скамейке. – Маришка на камень упала, я даже не знала, что он там был. Всего же на секунду отвернулась, – ее глаза снова наполняются слезами. – Прости меня. Прости, прости, прости… – всхлип срывается с ее губ.

Видеть страдания подруги еще хуже, чем самой их испытывать.

– Успокойся. Если бы было совсем плохо, то Маришку тебе не отдали бы, – разум и логика начинают возвращаться ко мне. Перевожу взгляд на свою дочурку, которая выглядит очень сонной. Видимо, боль и слезки вымотали ее. Пытаюсь улыбаться, чтобы хоть немного приободрить малышку, но вряд ли у меня получается выдавить из себя что-то путное.

Дверь недалеко от нас со скрипом открывается. На пороге появляется девушка в халате и смешной розовой шапочки с нарисованными куклами Винкс.

– Громова Марина, где?

– Здесь, – я поднимаюсь на ноги, стопы начинает покалывать, когда к ним приливает кровь.

– Проходите, – девушка скрывается в кабинете, но дверь не закрывает.

Маришка протягивает ручки ко мне. Забираю малышку у подруги, наконец прижимая к своей груди. Только сейчас, стоит почувствовать маленькое тельце дочери, получается выдохнуть, но не расслабиться.

– Инга, – окликает меня Геля, – можно я с вами пойду? – она тоже поднимается на ноги. – Пожалуйста, не заставляй меня ждать новостей здесь.

Господи, как же она переживает.

– Конечно, – смотрю на нее со всем возможной добротой, пытаясь передать, что не виню ни в чем.

Потом обязательно скажу это вслух и попытаюсь убедить Гелю перестать волноваться, ведь такое могло случиться с каждым, но сначала мне самой нужно убедиться, что с Маришкой все хорошо.

Перехватываю дочку одной рукой. Второй – беру снимки и захожу в кабинет, чувствуя присутствие Гели за спиной.

Почти не помню, что спрашивает врач. Мои ответы ему тоже остаются где-то за гранью сознания. Все, что мне удается запомнить: “Не переживайте, это просто ссадина. На всякий случай, понаблюдайте за девочкой до завтра. Если активность восстановится, то все будет хорошо.”

Радость и облегчение затапливают мое тело, поэтому, чувствуя небывалую легкость, выхожу из кабинета врача.

Геля рядом старается медленно дышать, чтобы хоть немного успокоить рыдания, которые рвутся из нее.

Маришка же вовсе кладет мне головку на плечо и начинает мирно посапывать. Она отрубается так быстро, что в глубине души я пугаюсь, но почти сразу одергиваю себя. Нельзя позволять себя падать духом. Еще много всего предстоит сделать.

Держа Маришку одной рукой, второй – обхватываю пальцы Гели, пожимаю их.

– Давай успокаивайся, все же хорошо, – заглядываю в покрасневшие глаза подруги.

– Я… я думала, что… – всхлипывает. – Когда увидела кровь, услышала плачь Маришки, чуть с ума не сошла. Прыгнула в такси и сразу же поехала в больницу, – закрывает рот свободной рукой в попытке заглушить рыдания.

– Ну что ты, хватит, – произношу нежно. – Ты сделала все, что могла, – обнимаю подругу за плечи. – Дети падают, такое бывает. Главное, что ничего страшного не случилось.

Геля аккуратно обнимает меня в ответ, чтобы не задеть Маришку. Недолго стоим, не шевелясь, после чего я глубоко вздыхаю, выпуская остатки напряжения.

– Пошли, – похлопывая Гелю, которая вроде бы начала успокаиваться по спине. – Давай уйдем отсюда.

– Ненавижу больницы, – бормочет под нос подруга, судорожно вздыхает и отступает на шаг.

– Я знаю, – вымученно улыбаюсь.

Геля же просто кивает в ответ.

Уже в лифте, крепко держа дочь. Воспоминание об измене мужа возвращаются ко мне. Ноющая боль постепенно заполняет тело, при этом концентрируется в районе груди. Как только подумаю о том, что придется встретиться с Марком, становится не по себе. Поэтому, когда створки лифта разъезжаются, и мы выходим в холл больницы, не глядя на подругу, выпаливаю:

– Можно мы с Маришкой поживем у тебя?

Геля спотыкается. Ей требуется минута на осознание услышанного, после чего она поворачивается ко мне и смотрит, прожигая меня взглядом.

– Что натворил Марк? – цедит сквозь стиснутые зубы.

– Дома расскажу, – кусаю губы, пытаясь подавить вспышки боли. – Если ты, конечно, разрешишь нам с Маришкой ненадолго стать приживалками.

– Какие еще приживалки? – Геля не думает ни секунды. – Оставайся у меня на столько, на сколько нужно. Но обещай, что все расскажешь, – переплетает наши пальцы.

– Обязательно, – тяжело сглатываю, представляя, насколько тяжелым будет этот разговор. – И спасибо, – крепче сжимаю руку подруги.

Мы как можно быстрее выходим из больницы, спускаемся по лестнице и даже успеваем пару шагов сделать, как с визгом шин перед нами останавливается темно-синий джип.

Тут же узнаю его и невольно начинаю отступать.

Шаг за шагом…

Шаг за шагом…

Вот только Марк оказывается проворнее, выпрыгивает из машины, огибает ее и стремительно сокращает расстояние между нами.

Останавливается напротив. Бросает взгляд на Маришку, после чего переводит его на меня.

В его глазах полыхает настоящая ярость.

– Ты решила нашу дочь угробить? – рычит муж.

Глава 7

Смотрю на мужа и ловлю ртом воздух.

Сначала, кажется, что мне послышалось, но через мгновение понимаю, он действительно сказал, что я хочу угробить нашу малышку. О чем он, черт побери, думает?

– Что ты такое говоришь? – сердце болезненно сжимается от его обвинения.

Марк хмурится, снова окидывает взглядом нашу спящую дочь, после чего возвращается к моему лицу, явно, что-то хочет сказать, но между нами пролезает Геля. Я отступаю назад, чтобы случайно не повредить Маришке, и как раз вовремя, потому что подруга толкает мужа в грудь – Марк на автомате отступает.

– Инга решила дочь угробить? Ты что совсем со своим бизнесом с ума сошел? – шипит Геля, делая шаг вперед, вздергивает голову, чтобы смотреть Марку в глаза. – Инга – прекрасная мать! Ты хоть знаешь, как ей сейчас тяжело? Мало того, что у нее ребенок маленький, так еще ей раньше на работу пришлось выйти, и все из-за тебя. Если хочешь обвинить кого-то, то посмотрись в зеркало, – упирается руками в бока.

Эти двое сверлят друг друга взглядами. Хоть я не вижу лица подруги, уверена, она ничем не уступает мужу. Молчание становится гнетущим, давящем. Хоть шум улицы не дает образоваться тишине, но все равно, кажется, что я слышу каждый вдох этих двоих. Уже собираюсь подойти к ним, как Марк хмыкает.

– Не вмешивайся не в свое дело, – удивительно спокойно произносит он, после чего огибает Гелю и идет ко мне.

Подруга резко разворачивается на пятках, на ее лице мелькает упорство, поэтому я ловлю ее взгляд и быстро мотаю головой. Геля поджимает губы, но, блин, не объяснишь же ей сейчас, что это для ее и моего блага. Зная мужа, он может взорваться в любой момент, и неизвестно, какие последствия потом нас ждут.

Марк останавливается на расстоянии вытянутой руки от меня.

– Как она? – спрашивает муж, глядя мне в глаза.

Хочется огрызнуться, сказать, чтобы пошел к своим бабам и узнавал, как они, но сдерживаю себя из последних сил. Все-таки Маришка и его дочь тоже.

– Нормально. Доктор сказала, что это просто ссадина, но день нужно за ней понаблюдать, – стараюсь даже не смотреть на мужа, опускаю взгляд на дочь, которая чуть шевелится во сне, прижимаясь крепче ко мне. – Как ты узнал? – спрашиваю на автомате, мысли меня уносят к моей малышке, с которой меня даже рядом не было, когда ей было больно.

– Мне из больницы позвонили, – цедит муж, сужая брови у переносицы. – Но, по-моему, это должна была сделать ты, – звучит, как очередное обвинение.

– И отвлечь тебя от твоей работы? Или может быть баб? – выпаливаю, не выдерживая.

– Инга, хватит про баб. Это моя дочь! – рявкает Марк.

– Это наша, – выделяю последнее слово, – дочь! У нас была семья, а ты ее разрушил, – стараюсь говорить тихо, размеренно, чтобы не разбудить Маришку, она сегодня, бедняжка, и без того натерпелась.

Зато Марк, видимо, не собирается сдерживаться:

– Инга, ты понимаешь, что здесь дело не в нас с тобой, а в нашей дочери?

– А ты понимаешь, что после всего произошедшего не имеешь права меня отчитывать? – парирую я и глубоко вдыхаю, но взгляда от мужа не отвожу.

Понимаю, что если сдамся сейчас, он сделает все возможное, чтобы прогнуть меня, а это последнее, чего я хочу. Единственное мое желание сейчас – уйти от мужа подальше, лечь на кровать, обнять дочь и вместе с ней спокойно уснуть. Этот день меня лишил последних сил.

Геле, видимо, надоедает наблюдать за нашим противостоянием, поэтому она подходит к нам, подхватывает мою руку и тянет в сторону.

– Поехали, – бросает на меня взгляд с прищуром, как бы говоря “пора с ним заканчивать”. И я с ней согласна. На борьбу с мужем нужны силы, а у меня их попросту нет. Поэтому киваю подруге.

Она тут же отступает в сторону, чтобы обогнуть Марка. Я следую за ней. Но у меня получается сделать всего шаг, ведь на моем запястье смыкаются пальцы мужа. Набираю в грудь побольше воздуха, зная, что за этим последуют.

– Куда ты собралась? – Марк оправдывает все мои “ожидания”, не могу сдержать ироничного смешка.

– К Геле, – отвечаю правду. Смысла врать все равно нет, если муж захочет, он меня найдет.

– И что ты там забыла? – Марк сужает глаза.

Не успеваю ответить, как Геля меня опережает:

– Она от тебя уходит, ты разве еще не понял? – язвительность пропитала каждое ее слова. Геля долго не думает, дергает меня за руку, которую держит муж.

Шумно втягиваю воздух, когда вдобавок Марк сильнее сжимает мое запястье, чтобы задержать на месте. Жгучая боль разносится по руке, после чего та немеет.

– Ты едешь со мной! – рявкает муж, вырывая мою руку из пальцев Гели. – Домой.

– Я никуда с тобой не поеду, – отчеканиваю я, стараясь не повышать голос.

Смотрю на мужа и понимаю, что передо мной стоит другой человек. Черты его лица заострены, ноздри раздуваются, глаза метают молнии. Не за такого Марка я выходила замуж. Поначалу он относился ко мне очень тепло. Вплоть до того, что следил за тем, поела я или нет. А когда простуда сбивала меня с ног, он волновался больше всех: приносил лекарство, отпаивал чаями, наблюдал за моим состоянием, пока болезнь не отходила на задний план. Прежний Марк замечал все мелочи, связанные со мной. Он знал, что я люблю чай с сахаром, а кофе без всего. По выходным готовил мне панкейки с бананом, а на мой день рождения мы всегда куда-то выбирались. Это было традицией посещать новые места. Но это только поначалу.

В последние пару лет, Марк сосредоточился только на своей работе, а про нас дочерью забыл. У меня внутри все сжимается от мысли, столько мы потеряли.

Маришка начинает похныкивать во сне, словно чувствует мое состояние. Хочу погладить ее по спинке, чтобы успокоить, явно, беспокойный сон, но мне не удается вывернуть запястье из пальцев Марка. Муж держит меня так крепко, словно думает, что стоит ему ослабить хватку, как я растворюсь в воздухе.

– Отпусти меня, – прошу тихо, закладывая в слова сразу два смысла.

Похоже, Марк улавливает все, что я хочу ему передать, поэтому сильнее поджимает губы. Запястье начинает ныть из-за хватки, которая становится только сильнее. Муж пару секунд прожигает меня пристальным, не сулящим ничего хорошего взглядом, прежде чем поставить мне ультиматум:

– Либо вы обе едите со мной, либо только Маришка!

Глава 8

Мои глаза расширяются.

– Я не отдам тебе дочь, – одной рукой прижимаю Маришку к себе, другую – пытаюсь вырвать руку из хватки мужа, но только делаю себе еще больнее.

Марк же никак не реагирует на мое соправление. Такое чувство, что он превратился в каменную статую под взглядом Медузы Горгоны. И сейчас получится освободиться, только если отрубить мужу руку.

– Тогда вариант только один, – Марк чуть сужает глаза.

– Есть, еще один – ты можешь отвались! – Геля обхватывает наши запястья, дергает, но разорвать сцепленные руки у нее тоже не получается. – Да, отпусти ты ее! – приказные нотки проскальзывают в голосе подруги.

Она впивается взглядом в моего мужа, но тот смотрит только на меня. Не знаю, чего он от меня ждет. Покорности? Этого никогда не будет. Единственное, о чем я сейчас жалею, что не успела уехать до того, как он обо всем узнал.

– Ты меня, вообще, слышишь?! – Геля толкает мужа в плечо, но это его совсем не трогает. Складывается впечатление, что он считает мою подругу недостойной даже взгляда.

– Я уже тебе сказал, не вмешивайся не в свое дело, – бросает ей Марк, после чего вплотную подходит ко мне. Приходится задрать голову, чтобы взглянуть в когда-то любимые глаза. Геля же рядом шумно втягивает воздух. – Инга, ты едешь с нами? – приподнимает бровь.

“С нами”, – обухом ударяет по голове. Возмущение разливается пламенем по венам.

– И как ты меня заставишь? – цежу сквозь стиснутые челюсти. – Неужели отнимешь ребенка у матери на глазах у стольких свидетелей? – оглядываюсь по сторонам, хоть на нас никто не обращает внимания – все спешат по своим делам, но я знаю, что если закричу…

– Думаешь, тебе это поможет? – Марк словно читает мои мысли, отчего становится совсем жутко. – Вот смотри, даже если приедет полиция, они проверят наши документы, поймут, что я отец, и умотают восвояси, – муж говорит слишком уверенно. – Стоит все это твоих сил и нервов?

Сердце пропускает удар, когда я понимаю, что он, скорее всего, прав. Но я не могу сдаться просто так. Не могу…

– Поэтому предлагаю тебе мирный вариант – ты перестаешь нести чушь про то, что переезжаешь к подруге, – наконец косится на Гелю, которая обходит меня сзади и становится со стороны малышки. Жду продолжения, но Марк все молчит и молчит.

– А что получу я при таком варианте? – саркастически спрашиваю, не выдерживая.

– Оставаться матерью нашей дочери недостаточно? – зло хмыкает Марк. – Если серьезно, прекрати твердить про развод. Я вообще не могу понять, с чего ты взяла, что я тебе его дам? – с лица мужа спадает жесткая маска, а в глазах появляется вселенская усталость.

– Крепостное право отменили, в каком году, напомни? – не удерживается от саркастического комментария подруга, подходя совсем близко. – Сейчас получить развод, как два пальца об асфальт, – Геля кладет мне руку на поясницу, даря тем самым поддержку, которая сейчас необходима как никогда.

– Это если у пары нет общего имущества и, конечно же, детей, – парирует Марк, опуская взгляд на нашу малышку. – Вряд ли Инга согласится быть приходящей матерью, – вновь сосредотачивается на моем лице. В его глазах я вижу вызов, мелькающий в пучине пустоты и изнеможения. Но, если честно, мне плевать. Все, о чем я могу думать – слова мужа.

“Приходящая мать? Какая еще приходящая мать?! Маришка – моя дочь! Моя! Никто у меня ее не отнимает!”, – кричит душа.

Вот только… умом-то я понимаю, что Марк не шутит. Развод получить и так будет непросто, а если к этому добавится еще тяжба за опеку… Колени подкашиваются, стоит только подумать о том, что муж может выиграть суд, и Маришку оставят с ним.

– Зачем тебе это? – спрашиваю не своим голосом. Он звучит совсем тихо, наполнен страхом и отчаянием. – Ты же в последнее время даже внимания Маришке не уделял. С ней была я почти двадцать четыре на семь.

Марк тут же хмурится.

– Я отец, Инга. Ты, кажется, об этом забываешь, – муж с нежностью смотрит на дочь. Раньше от такого взгляда у меня бы защемило сердце, а сейчас я чувствую лишь раздражение. – И то, что в последнее время стараюсь делать все возможное, чтобы вы ни в чем никогда не нуждались, поэтому днями и ночами провожу на работе, не означает, что я не люблю свою дочь, – свободной рукой трет переносицу. Вздыхает, прежде чем снова посмотреть на меня. – Прекращай непонятно откуда взявшуюся истерию, поехали домой.

Смотрю на Марка, как на чужого. На языке вертится напоминание о том, что знаю я, чем он занимался ночами на работе, но в последний момент останавливаю себя. Нет смысла ему что-то доказывать – после встречи в туалете с двумя “дамочками”, я узнала очень много нового о муже. Тем более, мозг перепрыгивает на слова мужа о любви к дочери. Я, наверное, мазохистка раз цепляюсь за то, что муж не сообщил о своей любви ко мне. Хотя, в любом случае, его поступки красноречивее слов. Мужчина, который хотя бы ценит свою семью, никогда не будет спать со всеми подряд. А если я сегодня правильно все поняла, то Марк еще ввел правило “одного раза”. Становится противно оттого, что этими пальцами, которыми муж сейчас сжимает мое запястье, он был в еще ком-то.

– Ты же понимаешь, что даже если сейчас я поеду с тобой, то все равно, в итоге, найду способ уйти, – предупреждаю, ведь после того, что я видела сегодня и как Марк вел меня со мной, я точно не буду с ним.

Единственное, что мне не дает развернуться и уйти прямо сейчас – Маришка. Я не могу потерять ее. Она свет моей души. А сомнений в том, что Марк из-за задетого самолюбия может попытаться отнять у меня дочь, не возникает. Поэтому, прежде чем предпринимать решительные действия, пойти против мужа, нужно придумать план. В первую очередь, найти адвоката. Благо, работа у меня есть. Уволить меня не могут, пока длится декретный отпуск, что хорошо. Будут средства на жизнь. Да, когда я уйду от мужа, нам с Маришкой будет непросто. Но ничего страшного, справлюсь. Не я первая, не я последняя. Главное, сейчас не спровоцировать мужа раньше времени и не дать ему повод забрать дочь.

– Посмотрим, – уголок губ Марка ползет вверх. – Что-то мне подсказывает, что ты сама передумаешь, когда поймешь, как много я для тебя сделал.

Глава 9

– Спасибо большое, – улыбаюсь охраннику, который придерживает для меня дверь, чтобы я смогла спокойно зайти с коляской в здания офиса нашей компании.

Маришка весело лопочет, и я в очередной раз облегченно вздыхаю, направляясь к своему кабинету. Вот только дискомфорт, который я испытывала дома, никуда не делся.

В нашу с мужем квартиру мне все-таки пришлось вернуться, хоть Геля отговаривала меня всеми возможными способами, пыталась убедить, что Марк ничего не сделает, но я-то знаю мужа, он упертый как баран. И рисковать Маришкой не стала.

Слава богу, за ночь я убедилась, что с дочуркой будет все хорошо. Она спокойно спала, но я все равно каждые полчаса проверяла, как она. Даже легла спать с ней и подносила палец к носу каждые полчаса, чтобы проверять дышит ли малышка – материнская паранойя развилась до максимальных размеров. Выдохнуть я смогла, только когда утром дочурка хорошо поела и даже смеялась, размазывая кашу по своему стульчику.

Марк уехал пяти еще не было. Я осталась дома вдвоем с Маришкой, поэтому у меня было время придумать план. Начался он с поиска адвокаты. Оказалось не так уж просто найти стоящего. Все, кого я знаю, знакомые мужа либо Германа. И как только я к ним обращусь, Марку сразу донесут. Поэтому пришлось искать человека на стороне.

Я уже записалась на несколько консультаций, чтобы выбрать стоящего юриста, но поняла, что этого недостаточно. В бракоразводном процессе мне нужны дополнительные аргументы. Видео с мужем сразу всплыло в памяти. Флешка осталась на работе, поэтому я быстро переоделась в джинсы и белый свитер, обула кроссовки. Потом кое-как, чтобы не задеть рану, натянула на Маришку в белое платьице, курточку, посадила дочку в любимую розовую коляску и помчалась на работу.

Вот только, идя сейчас по знакомым коридорам с белыми стенами, не могу сосредоточиться. Мало того, что сердце гулко бьется в груди, так еще и сотрудники постоянно меня задерживают, желая посюсюкаться с малышкой. Я стараюсь держать лицо, даже выдавливаю улыбку. Односложно отвечаю на вопрос “Что с лобиком?”, потом говорю, что мне нужно идти, передвигаюсь на пару метров вперед и снова все повторяется по кругу. Поэтому, когда добираюсь до кабинета, чувствую себя выжатой до самой корочки. Кладу ладонь на дверную ручку, как замечаю мужчину с легкой проседью в темных волосах и белом халате, под которым скрывается серый деловой костюм. Он выходит в коридор из кабинета, в котором, по-моему, находится бухгалтерия, но разворачивается в другую сторону, не замечая меня.

– Герман, – окликаю его я, тут же вспоминая, что вчера хотела с ним обсудить.

Друг мужа и, по совместительству, совладелец компании, застывает. За мгновение, пока я не вижу его лица, кожа покрывается мурашками. Почему-то кажется, что передо мной спина мужа. Поэтому, когда Герман, оглядывается, шумно выдыхаю. Натягиваю на лицо дружелюбную улыбку, после чего толкаю коляску и иду к нему. Друг мужа всего несколько секунд смотрит на меня, а потом тоже направляется в мою сторону.

– Ты замену себе с пеленок растишь? – Герман, подойдя ко мне, присаживается на корточки и щекочет щечку Маришки. Дочка тут же задорно смеется. – А что с ней? – мужчина хмурится и смотрит на меня снизу вверх.

– Да так, упала, – сердце екает, когда я вспоминаю вчерашний день и страх, который одолевал меня, пока не взяла Маришку на руки. – Дети, сам понимаешь, – отвечаю уклончиво, ведь хочу поговорить совсем о другом. Набираю в легкие побольше воздуха…

– Конечно, понимаю, – Герман меня опережает, поднимаясь на ноги. – А у тебя няня заболела, да? – сводит брови к переносице.

– Откуда ты знаешь? – дыхание застревает в груди. Неужели он с Марком успели поговорить? Если да, то муж мог попросить не увольнять своих прошмандовок. Тяжело сглатываю.

– Да, сейчас же все болеют, – грустно усмехается Герман. – Наша тоже слегла. Алене приходится самой справляться с дочкой, пока я прозябаю на работе. – Выдыхаю. – Кстати, ты слышала, что мега-сделка Марка на финальной стадии? – гордость так и сочиться с лица мужчины. – Еще чуть-чуть, и мы выйдем на новый уровень. Твой муж, конечно, мастер переговоров.

Тяжело сглатываю, глядя на Германа. Когда-то и я так гордилась мужем. Да, он много работал, мало времени уделял семье, но он сделал себя сам и это подкупала. Если Герман – гениальный химик, то Марк – руководитель от Бога. Жаль, только мужем он оказался не очень хорошим.

– Кстати, а зачем ты меня позвала? – вспоминает Герман. – У тебя что-то важное? Проблемы с рекламной кампанией нового лекарства от кашля? – на его лице появляется тревога.

– Нет, все в порядке, – спешу уверить мужчину я. – Остались последние штрихи, и все готово.

– Хорошо, – Герман выдыхает с облегчением. – Я уже успел испугаться, что мой труд последнего года, никто не увидит, – засовывает руки в карманы халата. – Тогда в чем дело? Я тебя знаю, по пустякам во время рабочего дня, ты бы меня не позвала.

Желудок ухает вниз. Почему-то становится жутко неловко, но отступать я не собираюсь. Не после того, что они устроили.

– Да, я хотела твоих практиканток обсудить, – выпаливаю на одном дыхании.

С лица Германа слазят все краски. Взгляд начинает бегать, но вскоре вновь сосредотачивается на мне.

– Они что-то натворили? – спрашивает, даже не уточнив, о ком идет речь.

Плохое предчувствие дополняет неловкость.

Сильнее стискиваю ручки коляски.

– Да, тут такое дело… – начинаю.

Но тут же прерываюсь, когда слышу сзади строгий голос мужа:

– Инга, что ты сегодня забыла в офисе? Разве ты не должна быть с нашей дочерью?