Текст книги "Творения, том 12, книга 2"

Автор книги: Иоанн Златоуст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

5. Его же, о кровоточивой, из Евангелия от Луки

Одним одни, другим другие богатства распределяет жизнь, предоставляя каждому то, что ему нужно и полезно. Нам же Бог уделил одно богатство Духа, умножаемое верой и имеющее величайшую ценность, по написанному: "один и тот же Дух разделяет каждому особо, как Ему угодно" (1 Кор. 12:11). Одна лишь вера пребывает с имеющими ее; она не обманывает обладающего ею, не изменяет приобретшему ее, не похищается ворами, недоступна для грабителей, не требует печатей, не нуждается в охране: ее охраняет Бог, ради нее доставляющий всем все с готовностью. Ее желают иметь цари, но имеют простецы, домогаются вельможи, но она сама приходит к бедным и лобызает смиренных, приходит к слабым и, укрепляя их, руководит ими, безвозмездно даруя исцеления. Итак, когда ты видишь, возлюбленный, что Христос нисходит с горы и опять восходит на гору, приближается к озеру, переплывает море, идет через поля, города и деревни, вместе с Его земным хождением вспоминай и Его небесное пребывание: не забывай сидения на херувимах, не оставляй без внимания Божественного ради человеческого, не предавай забвению неба, не забывай, что Слово сделалось плотью, как восхотело. Да, Слово стало плотью: как плоть, Оно ходит, как Слово пребывает; как плоть восходит на гору, как Слово восседает на херувимах; как плоть испытывает ради меня свойственное мне, как Слово без труда творит дела Отца Своего, претворив воду в вино в Кане; Оно отверзает двери света, брением и перстом воссоздав зрение. Он сказал прокаженному: "хочу, очистись" (Мф. 8:3 и 9:6), и по слову Его болезни не стало. «Встань», – говорит Он расслабленному, и слово Его послужило тому вместо ног, и вместе с повелением больной получил способность ходить. Пришел Он в дом Иаира, и печаль тотчас сменилась радостью. Вот и сегодня, окруженный толпой народа, Он испускает свет из края одежды и в потоке веры останавливает течение крови. Что именно поведал нам сегодня Евангелист, свидетельствуя о многоразличной пользе веры? «Был, – говорит он, – некий начальник синагоги, ревнитель закона Моисеева и наставник народа, по имени Иаир». Единственное утешение даровала ему природа, единородную дочь, за которой ухаживала толпа слуг, как требовал того обычай от чадолюбивого отца. Но, как оказывается, неведомо для себя он воспитывал ее не в наследницы себе, а для преждевременного погребения. Какая-то тяжкая болезнь, напав на нее, довела ее до смерти, а отца лишила всех надежд, возлагавшихся на нее. Но не поколебал веры отца этот удар: тотчас идет Иаир к Спасителю и просит Его прибыть в дом его. Господь с готовностью спешит на этот зов: "И встав, Иисус пошел за ним" (Мф. 9:19). Но смотри, верный, какое благочестивое насилие предпринимается женщиной, какое мудрое устрояется воровство, какое безопасное хищение замышляется слабым созданием. Так как Спаситель спешил на зов Иаира, то и путь этот Ему предстояло совершить поскорее. "И вот в это-то время, – рассказывает Евангелист, – женщина, двенадцать лет страдавшая кровотечением, подойдя сзади, прикоснулась к краю одежды Его, ибо она говорила сама в себе: если только прикоснусь к одежде Его, выздоровею" (Мф. 9:20, 21). «Этот врач, – рассуждала Она, – пришел с неба: Он не предписывает дорогих лекарств, не режет тела ножом, не причиняет боли. Он понимает природу женщины, потому что родился от Девы-Матери, как сам благоволил; Он не гнушается тайных недугов, потому что ведает все тайны. Я – женщина, и подвержена недугу постыдному и скрытному; я страдаю постоянным течением кровей и неудержимым током нечистых выделений. И вот к такому именно источнику, каков Он, нужно мне прибегнуть, чтобы без огласки получить исцеление моего постыдного недуга: ведь закон с такой болезнью и приближаться к кому-либо не позволяет. Люди сторонятся от меня, несчастной, как от нечистой заразы, но этот Врач, как Создатель природы, из ребра создавший жену, не откажется, может быть, исправить недостаток. Стоит повелеть Ему одно слово – и мой недуг прекратится. Возмутится Он духом – и ад отдает Ему своих мертвецов; немногими хлебами насыщает Он тысячи; омывается слезами – и источает отпущение грехов. Но кто решится предпринять то, что я задумала, разве только одна свободная от всякого сомнения вера? Итак, вверив душу ее руководству, незаметно приближусь к нему и молчаливым прикосновением похищу исцеление. Ведь если и в тайне останется сделанное мной, пользу я все же получу, потому что я знаю, что буду исцелена. А если не удастся мне остаться незамеченной и я буду обнаружена, не обвинят же меня за то, что я ради исцеления решилась на такую дерзость, и не лишат того, что уже похитила вера. Ведь нераскаянны, как Божий, все дарования веры, и Тот, кто сказал морю: „Умолкни, перестань“, (Марк. 4:39), заключит и мой тайный источник. Итак, дерзай, вера, становись к рулю и устремись в волны этого моря народа, чтобы мое поврежденное телесное судно привести в желанную тихую пристань. Одна капля Его помощи без труда может остановить поток моей крови». Рассудив так сама с собой, она смело отваживается на крайне смелое дело, и ни времени не боится, ни бедностью не останавливается, ни множества народа не считает, но все это преодолев верой или, лучше сказать, при помощи веры, она незаметно прикасается к одежде Владыки и благовременно похищает нужное ей исцеление, уверовав, что соединение с Ним положит конец ее страданиям. Так и случилось: тотчас исцелена была от недуга своего. Двенадцать лет, день за днем, год за годом, в изнурительном недуге влачила она свою жизнь, все время истекая кровью, но все еще не умирая. Первый год пришлось ей испытывать страдания и боли, пошел второй год – и тайна этой несчастной начала шуметь по городу; наступил третий год – и она начала испытывать сведение жил и мускулов; настал четвертый год – и кровь била из нее ключом; пятый год – и отовсюду стекались врачи, обнажая члены, недоступные взорам мужчин; исполнился шестой год – а ее положение становилось все более ужасным; седьмой год – и, несмотря на громадные издержки, поток кровей ее продолжал литься неудержимо; свершился восьмой год– и врачевавшие ее признали свое бессилие; протек девятый год – и они удалились, покидая ее в жертву полному отчаянию; приблизился десятый год – и у женщины не оставалось больше ни денег, ни здоровья; одиннадцатый год – и никто не являлся на помощь страдалице; насчитывался двенадцатый год – и вот, в последний час явился Врач душ, исцеляющий прикосновением, словом и верой. Встретив Его и исполнившись веры в возможность исцеления, она получила то, что желала, но пришла в трепет, узнав, что остаться незамеченной ей не удалось. В самом деле, что сказал Спаситель? "Кто прикоснулся ко Мне? Ибо Я чувствовал силу, исшедшую от Меня" (Лук. 8:45, 46). Не спросил: «Какая это женщина коснулась Меня?», чтобы окружающие не сочли этого вопроса о женщине не касающимся их, но спросил: "Кто прикоснулся ко Мене?", неопределенностью вопроса давая повод каждому из слушателей подумать, что подобная попытка была сделана мужчиной. "Кто прикоснулся ко Мне? Ибо Я чувствовал силу, исшедшую от Меня". Что означают Твои слова, Владыка? Ведь Ты для того и пришел, чтобы Твое расхищалось? Ведь Ты сам добровольно предложил, чтобы царство Твое «восхищалось» верными? Как же спрашиваешь о том, что сам знаешь, как ищешь того, что Тебе и так известно? Если против Твоей воли похищена у Тебя исшедшая из Тебя сила, то Ты должен был удержать ее; если же воровство совершилось с Твоего согласия, то чем Ты еще недоволен, дав то, что домогается получить от Тебя вера? Ты даровал исцеление без просьбы, и, даровав уже, допрашиваешь? Ты исцелил невидимо, и после исцеления требуешь к ответу? "Нет, – говорит, – Я знаю ту, которая Меня обокрала, от Меня не утаилась эта невинная хищница, но Я хочу ее обнаружить перед всеми, чтобы она явилась вестницей совершившегося над ней благодеяния. Я охотно подвергся такому с ее стороны воровству, а теперь желаю о дарованном ей засвидетельствовать перед всеми: "Дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя" (Мф. 9:22). Пользуйся тем, что ты так искусно украла; возьми то, что ты незаметно похитила; владей бесспорно тем, что доставила тебе вера. Сегодня ты именуешься вместо рабы дочерью, вместо оскверненной – помазанной: будь здорова от болезни твоей" (Марк. 5:34). Видишь, возлюбленный, какова сила веры, какое чудо совершила она в одно мгновение, ободряя ту, которая в молчании трепетала от страха, и ублаготворяя Врача? Так Церковь, избранная из язычников, поревновав этой кровоточивой женщине и верой приблизившись к Владыке в молчании, прекратила нечистый ток законных кровей и, получив наименование дочери, сделалась матерью многих, по древнему свидетельству: "потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа" (яко многа чада пустых паче нежели имущих мужа) (Ис. 54:1). Под имеющей мужа разумею здесь синагогу, для которой был мужем закон, начальник синагоги, сегодня призывавший Владыку возвратить ему скончавшуюся дочь. Но относительно совершенного над ней чуда я остаюсь, за истечением положенного времени, должником перед вами, представляя в том порукой самого Раздаятеля богатств, Которому слава подобает во веки веков. Аминь.

6. Его же, о том, что настоящая жизнь уподобляется морю, и о том, как Иисус взошел с учениками Своими в корабль и заснул (Лук. 8:22, 23; Мф. 8:23)

Мореплаватели, когда их плаванию благоприятствует попутный ветер, с веселыми лицами ревниво следят за состоянием моря; когда же установившееся на море безветрие освобождает их от трудов и позволяет одним предаваться сну, а другим заменять себя у корабельного руля детьми, случается, что когда кормчий предастся такой беспечности, а моряки, благодаря хорошей погоде, совершенно забросят свою работу, вдруг внезапно разразится жестокая буря, неожиданно налетают ветры, море начинает грозно бушевать и корабль с трудом борется с волнами, а корабельные снасти, укрепленные на мачтах, со свистом и стоном треплются сильными порывами ветра; тогда именно, возлюбленные, люди на корабле испускают ужасные и жалостные крики, ожидая неминуемой смерти на дне морском. И при этом, конечно, удручает моряков объявшее их совне волнение, но еще более стенания, раздающиеся на самом судне, потрясают их до такой степени, что трепещущий от страха кормчий лишается способности управлять судном, а все вообще теряют всякую надежду на сохранение жизни. Нечто подобное случилось с учениками Господа – приглашаю вас перенестись мыслью к Евангелию. "Вошел Иисус с учениками Своими в корабль" (Лук. 8:22). Отправились они в путь. И пока среди них бодрствовал Владыка Христос, никакой противный ветер их не задерживал, море расстилалось перед ними как суша и ни малейшее волнение не беспокоило христоносного корабля; когда же по устроению Промысла Иисус заснул на судне, – по Своей телесной природе, а не по Божественному, конечно, достоинству, потому что сон не смежает очей Божества, – тогда ветры, усмотрев, что их Владыка и Распорядитель погрузился в сон, как бы кони, вырвавшиеся из рук сонного возницы, стремительным натиском подняли против апостольской ладьи бурные волны. Среди разразившегося волнения, грозившего неизбежной смертью, когда море кипело и волны яростно рвались на ограничивающий их прибрежный песок, ученики, увидев ужасную бурю, стали умолять славного заступника Христа. Что же они говорили? "Господи, спаси нас: погибаем" (Мф. 8:25; Лук. 8:24). Господь спал в судне по устроению Промысла, не неведая, что имело случиться, и не бессильным будучи предотвратить бурю, но зная, что море сделается бурным, Он спал по двум причинам: во-первых, чтобы во время бури обличить учеников в недостатке веры, и во-вторых, чтобы явить им Свою Божественную силу. И нужно было, возлюбленные, видеть, как по пробуждении Спасителя от телесного сна все быстро пришло в порядок: ветер скрылся в свою пещеру, море уже не угрожало апостольскому судну, а волны преклонились перед Владыкой. Таково течение и нашей жизни: и здесь дела не остаются раз навсегда неизменными, но иногда господствует мир и нет недостатка в пище, иногда жизнь наша возмущается, подобно морю, то от набегов варваров, то от козней тиранов и сплетения обстоятельств, то от многих других потрясений и переворотов. И рассказанное событие с апостольским кораблем имеет этот именно смысл, как и все вообще случавшееся с Господом не лишено таинственного значения. Море – это наша настоящая жизнь; судно – это каждый человек в отдельности, в котором в качестве моряков и кормчего действуют мысли и разум. И вот, если это судно, то есть человеческая личность, обуреваемая в этой жизни злобой диавола или враждебных бесов, возбуждающих волнения похотей, забрасывающих присущий ей ум соленой пеной удовольствий, потрясающих управляющий его разум страстями и увлекающих ее в бездну греха... (далее пропуск). А что действительно каждый из людей, будучи снедаем огнем различных удовольствий, погружается в бездну греха, подтверждает пророк Давид. Именно, когда он потерпел крушение относительно целомудрия, он восклицал так: «вошел во глубину морскую, и буря потопила меня» (Пс. 68:3). В истории Давида мы не найдем ничего соответствующего этим словам: в самом деле, когда Давид плавал, или на каком море он подвергся потоплению? Конечно, нигде. Что же иное означают эти его слова, как не то, что плавая в этой жизни, как бы в море, обуреваемый волнами удовольствий и отрешившись от внушений разума, он поддался стремительному порыву страсти и, устранив мужа, потерпел крушение целомудрия с женой Урии? Вот почему он и говорил: «вошел во глубину морскую, и буря потопила меня». Затем, покаявшись и как бы вынырнув из глубины греха, опять овладев кормилом целомудрия и управив свою дальнейшую жизнь в целомудрии, он молился Богу: "да не увлечет меня стремление вод, да не поглотит меня пучина" (да не потопит мя буря водная, ниже да пожрет мене глубина) (ст. 16). Нечто подобное говорит и апостол, таинственно изображая в своем лице человечество: «троекратно я терпел кораблекрушение». В самом деле, что это значит: «троекратно я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской» (2 Кор. 11:25)? Действительно, трижды потерпело кораблекрушение человечество: первый раз – в раю через грехопадение, вторично – в потопе Ноевом, и в третий раз – когда по даровании закона народ впал в идолослужение, пока наконец пришел Кормчий душ наших Христос, утвердил древо Крестное посреди земли и устроил для нас безбурное плавание в небесный град. «День и ночь пребыл во глубине морской». Под ночью разумеет апостол пребывание человечества до пришествия Спасителя во тьме заблуждений, днем же называет жизнь после явления Спасителя по просвещении крещением. Таким образом, когда все человечество, как мы сказали, бедствовало в воздвигнутой злобой диавола буре, Слово Божие, усмотрев это, нисходит в эту жизнь и входит внутрь корабля – в Деву Марию: Его образ мы находим сбывшимся на пророке Ионе. В самом деле, Иона посылается в Ниневию, Христос приходит в эту жизнь; Иона восходит на корабль и спит внутри судна, и Слово Божие в течение девяти месяцев в утробе Девы Марии почти спало, соблюдая молчание для людей. Тогда-то в особенности восстала буря диавольской злобы, как это было и с Ионой; но когда Иона был выброшен в море, то есть, когда Иисус из утробы Девы произошел в эту жизнь, тогда все противные ветры утихли, и до тех пор, пока не увлек Его кит в ад, много знамений и чудес явил Го-подь, совершая плавание в этой жизни. Иона вошел в кита, и Тот снизошел в ад: три дня и три ночи провел Он в аду, точно так же, как Иона во чреве кита. Извергается Иона из чрева китова в Ниневию, и Христос восстает из мертвых и приходит в этот мир, проповедуя покаяние. Каются как ниневитяне, так и граждане этого мира; постятся три дня и спасаются многие тысячи, как и в Ниневии спаслось сто двадцать тысяч людей и множество скота. А после того как Господь проповедал в этом мире покаяние и веру, спасается двенадцать колен израилевых. Ведь «когда войдет полное число язычников, тогда и весь Израиль спасется» (Рим. 11:25). А что Иона был образом Христа, об этом сам Господь говорит в Евангелии: "Как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи" (Мф. 12:40). Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

7. Его же, на слова: подобно есть царствие небесное зерну горушичну (Мф. 8:31)

Что величественнее Царства Небесного и что незначительнее зерна горчичного? Как же безграничное Царство Небесное уподобляется здесь ограниченному и ничтожному зерну горчичному? Но если мы поглубже вникнем, что такое Царство Небесное и что такое горчичное зерно, то увидим, как прекрасно и вполне естественно было уподобить их одно другому. Что такое Царство Небесное, как не Христос? Разве не говорил Он о самом Себе: "Вот, Царствие Божие внутрь вас есть" (Лук. 17:21)? Что же больше Христа по Божеству? Вот как изображает пророк Его величие: "Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним. Он нашел все пути премудрости и даровал ее рабу Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. После того Он явился на земле и обращался между людьми" (Варух. 3:36–38). Говорит о Нем и Исайя в подобных же выражениях. Как именно говорит он? "Труды Египтян и торговля Ефиоплян, и Савейцы, люди рослые, к тебе перейдут и будут твоими; они последуют за тобою, в цепях придут и повергнутся пред тобою, и будут умолять тебя, говоря: у тебя только Бог, и нет иного Бога. Истинно Ты Бог сокровенный, Бог Израилев, Спаситель" (Ис. 45:14, 15). Такой же точно смысл имеют и слова блаженного Петра: "Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись" (Деян. 4:12). Что же незначительнее Христа в таинстве воплощения? Вот как, например, Давид говорит о том, что Он был ниже ангелов: "Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его" (Пс. 8:5, 6). А что эти слова Давида относятся ко Христу, это поясняет Павел, говоря: "За претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами" (а умаленнаго малым чим от ангел видим Иисуса, за приятие смерти) (Евр. 2:9). Точно так же и сравнительно с людьми Он казался ничтожным. В самом деле, что говорит Исайя? "Нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему… Он был презрен и умален пред людьми" (Видехом его и не имяше вида, ни доброты, но вид его безчестен, умален паче всех сынов человеческих) (Ис. 53:2, 3). Потому-то и сам Он применил к Себе название червя. Где же это? "Я же червь, а не человек" (Пс. 21:7). А в книге Исайи Отец именует Его так: "Не бойся, червь Иаков" (Ис. 41:14)[1]. Затем, имея в виду Его славную кончину, тот же пророк говорил: "и покров твой – червь (Ис. 14:11). Да и необходимо было, конечно, чтобы Он, как мудрый рыболов, блестящую, подобно молнии, удочку Божества Своего прикрыл в качестве приманки червяком плоти и, закинув в глубину этой жизни, уловил таким образом змия, чтобы в действительности исполнилось написанное в книге Иова: "извлечешь ли змея удою?" (Иов. 40:20). "Подобно Царствие Небесное зерну горчичному". Но кто-нибудь из слушателей скажет: «Как это одно и то же является и Царством Небесным, и зерном горчичным, и великим, и малым – в одно и то же время?» По безмерной любви к своему созданию Он бывает для всех всем, чтобы спасти всех. Он был Богом, как конечно и есть, и будет по Своей природе, и делается человеком ради нашего спасения. "О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!" (Рим. 11:33). О, Зерно, через которое мир сотворен, которым тьма рассеяна и Церковь воссоздана! Это Зерно, вися на Кресте, такой возобладало силой, что, будучи само в узах, единым словом разбойника подъяло с древа крестного и ввело в рай сладости; это Зерно, пронзенное копьем в ребро, источило жаждущим питье бессмертия; это Зерно горчичное, снятое с древа и положенное в саду, всю поднебесную осенило своими ветвями; это Зерно горчичное, будучи положено в саду, корни свои пустило в ад и оттуда извело души и на третий день привело их на небо; это Зерно горчичное, будучи сокрушено на дереве, врага нашего змия поразило и помрачило и, пробудив от сна ад, принудило его вернуться в то место, которое ему отведено. Итак, "Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем". Посей это горчичное зерно в саду души твоей, чтобы и ты мог говорить потом: "Поднимись, ветер, с севера и принесись с юга, повей на сад мой – и польются ароматы его!" (Песн. 4:16). Если будет посеяно это горчичное семя в саду души твоей, скажет и тебе пророк: "и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают" (Иса. 58:11); если будет это горчичное семя в саду души твоей и ты усвоишь себе его благоухание, сказано будет и тебе: "Благовоние риз твоих – как благоухание Ливана", т. е., запах тела твоего – как благовонный ладан. "Запертый сад – сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник"(Песн. 4:12, 13). Это зерно горчичное, стертое на древе Крестном и употребленное всеискусной и бессмертной Премудростью в качестве закваски, будучи вложено в "три меры муки", под которыми нужно разуметь душу, тело и дух, единой верой заквасило все человечество. Образ этого таинства собственными руками начертали Авраам и жена его Сарра, жившие в палатке под дубом Мамврийским. Здесь нам приходится несколько нарушить течение своей речи: что изображает Авраам, что изображает Сарра, что дуб, что палатка, что испеченные в золе хлебы, почему там три меры семидала и здесь три меры муки, – все это необходимо выяснить подробно. Кого бы мог изображать Авраам? Имя его в переводе значит: «избранный отец множества». Кто же может быть избранным отцом, как не Бог, о Котором "по всей земле прошел голос, и до пределов вселенной слова Его" (Рим. 10:18), Кого изображает Сарра? В переводе это имя значит «начальствующая и предводительствующая». К кому же другому можно бы было приложить эти наименования, кроме Премудрости Отчей? Далее – что такое палатка под дубом Мамврийским? Очевидно, Церковь, осеняемая Крестом. Дубу именно уподобляется Крест ввиду мощности и крепости этого дерева. Что означают три меры семидала? Ясно, что под ними нужно разуметь, как я уже сказал выше, человеческую природу, состоящую из души, духа и тела. Именно так научил нас апостол, говоря: «Бог да сохранит ваше тело и душу и дух»[2]. Итак, Премудрость Божия – Сарра, предводительница или начальница, берет тело, душу и дух, подвергает их действию огня, т. е. озаряет неугасимым светом Божества, и приготовляет три печеные хлеба, т. е. в природу нашу внедряет исповедание Отца, Сына и Святого Духа. Весьма соответствует этому, возлюбленные, прочитанное вам сегодня Евангелие. Зерно горчичное и закваска; закваска обращается в хлебы, зерно развивается в зелень, хлеб же и зелень – это принадлежности поста, в котором Господь Иисус неуклонно да наставляет нас, свершающих ныне течение поста. "Подобно Царство Небесное зерну горчичному". Смысл этого сравнения мы можем уразуметь не иначе, как уяснив себе сначала существо, цвет и величину горчичного зерна. Зерно горчицы по величине незначительно, будучи же посеяно, оно своим развитием превосходит рост всех других огородных растений и по высоте, и по силе разветвления ветвей, и по обилию листьев, так что дает тень, и птицы летающие могут садиться и отдыхать на его ветвях. На вкус оно очень приятно, обладает свойством согревать и имеет целебную силу при приеме внутрь. Ни птицы, ни кто-либо другой не употребляют его в пищу, кроме человека. Снаружи оно красно, внутри же оказывается белым. Таковы свойства этого растения и особенности семени. Теперь, если мы вникнем в этот предмет со всей тщательностью, мы найдем, что притчу эту можно применить к самому Спасителю. Ведь и Он был ничтожен на вид; и Он недолговечен в мире нашем и велик на небе; Он – и Сын человеческий, и Бог, Сын Божий; Он – неисчетный, вечный; Он – невидимый, небесный, доступный вкушению одних лишь верных; Он был сокрушен и по страдании сделался белым как молоко; Он величием превосходит всякое другое растение; Он – неразлучное с Отцом Слово; Он – Тот, на котором обитают птицы небесные, т. е. пророки, апостолы и все избранные; Он Своей собственной теплотой очищает страдания души, Он освежает нас водой крещения, и под Его сенью мы укрываемся от мирского зноя; Он по смерти своей был посеян в землю и, там явив плодоносную силу, тридневно восставил святых из гробов мертвых; Он воскресением Своим показал себя больше всякого пророка; Он спасает всех силой Отчей; Он от земли процвел до небес; Он, будучи посеян на собственном поле, в мире, верующих в Него приводит к Отцу. О, семя жизни, посеянное Богом Отцом на земле! О, росток бессмертия, питающихся от Тебя примиряющий с Богом! О, дерево высокое, насажденное одним лишь Отцом! Это дерево произросло из отчего сердца; это растение в небесах имеет свой корень, но явившись в мире, служит пищей для людей. О, насаждение, утвержденное на земле и процветшее до неба! О, семя, малое по виду, но перед Отцом большее чего бы то ни было! Это-то растение произросло и для мертвых в аду; плодом Его явилось воскресение людей; Оно поразило смерть смертоносной стрелой; перед Ним преклонились стены преисподней, согнув с трудом сгибаемые колена; Его ветви осенили весь мир; Оно обвевается Святым Духом; Оно не боится зноя; под этим растением радуйся и веселись вместе с ангелами, прославляя Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

[1] В слав. Библии: "не бойся Иакове, малый Израилю"

[2] "Бог мира да освятит вас, всесовершенных во всем. И всесовершен ваш дух и душа и тело непорочно да сохранится" (1Сол. 5:23).

8. Его же, на слова: аще кто во Христе, нова тварь: древняя мимоидоша, се быша вся нова (2 Кор. 5:17)

Сильное желание сеять семена является у земледельца, когда он увидит пашню очищенной и свободной как от сорных трав, вредных для произрастания посева, так и от камней, затрудняющих работу плуга. Подобное чувство в сильнейшей степени испытывается тем, кто приступает к сеянию слова, при виде слушателей в полной готовности к слушанию слова. Вот и я вижу пашню очищенной – и никаких следов на ней сорной травы. Сорной травой здесь была бы забота о богатстве, заглушающая слово. Это говорю я не потому, что здесь нет богатых, но чтобы показать, каким преимуществом располагают бедные для слушания слова. Дело ведь не в одном проповеднике: необходим и разумный слушатель. Писание требует того и другого – и мудрого учителя, и разумного слушателя, чтобы труд наш не оказался излишним при равнодушии слушателей. А забота о богатстве именно не допускает слово проникнуть в душу, но отвлекает внимание слушателей. И вот теперь, когда я вижу вас всех в полной готовности к слушанию, – тайные мысли ваши мне, конечно, неизвестны, но я наблюдаю глаза каждого из вас, вижу веки ваши поднятыми, подобно рогам, замечаю пристальные взоры ваши, свидетельствующие о напряжении вашего внимания, и заключаю отсюда, что все вы свободны от житейских забот, что каждый из вас того только ждет, о том только думает, как бы уловить слово, – сосредоточьте все свое внимание, откройте недра своей души, чтобы удобнее было бросать в нее семена. Я хочу надолго посвятить свой язык трапезе Павла: не перестану так называть его – этого простеца, невежду, безродного, делателя палаток. Это мое преимущество, это моя похвала, что я имею таких учителей, блистающих не житейскими достоинствами, но совершенством духовным. Если спросит меня эллин: "Какого ты имеешь учителя?" – я назову его, делателя палаток. "А еще кого?" – "Рыбака". – "А еще кого?" – "Сборщика податей". – "А затем кого?" – "Волхвов и блудницу". – "И еще кого?" – "Разбойника. И я не только не стыжусь, но еще и хвалюсь этим." – "Ты хвалишься тем, что у тебя учитель простой человек?" – "И даже очень". Почему же? Ведь если простота ученика показывает силу учителя, то простота учителя свидетельствует о Божественности учения. Ведь если возвестили его люди, то открыли его не люди; если посеяли его люди, то не люди его породили. Люди – лишь орудия, а художник – Бог; они – цитра, струны которой приводит в движение Его крепкая рука. Поэтому и пророк тот, будучи царем, облеченным в багряницу и украшенным венцом, обращая речь свою ко всей вселенной, отрешался от обычной житейской обстановки, но чтобы кто не счел его слов словами царя, говорил: "Излилось из сердца моего слово благое; я говорю: песнь моя о Царе; язык мой – трость скорописца" (отрыгну сердце мое слово благо, глаголю аз дела моя цареви. Язык мой трость книжника скорописца) (Пс. 44:2). Почему ты называешь язык свой тростью? Чтобы ты знал, что это не я пишу, но владеющая мной рука. Ведь трость не сама от себя пишет, но то, что угодно руке, ею водящей. И язык мой – трость, управляет же им Дух Святой. Итак, когда спросит тебя эллин (язычник): «Кто твой учитель?» – не стыдись и не красней, но отвечай: «Простой человек, делатель палаток, стоящий на рынке, сшивающий кожи». – «А твой учитель кто?» – «Платон, Пифагор, не простые люди, а философы». Но если я говорю: «Твой учитель кто? Философ; твой учитель – знатного рода; твой учитель – богатый; твой учитель имеет изощренный язык, обилием речей превосходит реки, украшен почестями, имеет знаменитых предков, всюду почитается; а мой учитель по своим качествам – полная ему противоположность», то ясным становится, на чьей стороне победа. Как это? Так, что простец победил философа, бедняк богатого, безъязычный красноречивого, бичуемый не испытавшего никаких страданий. Ряд противоположностей, увеличивающий блеск победы. Мой говорит неправильным языком, твой владеет образцовой речью, но говорящий неправильно победил говорящего образцово. Со стороны языка у него есть недостаток, но мыслью он владеет как истый философ; слов мне не нужно, для меня важны мысли. Мой учитель победил твоего. Как? Простец мудрого, невежда оратора? Да откуда же видно, что победил? Бесстыдный, разве не видишь, что об этом громко вопиют дела? Где Платон? Нигде. Где Павел? Его имя на устах у всех. Где Платон? О нем и не слышно, он предан забвению. Где Павел? Он овладел царственным Римом, где не только при жизни имел силу, но и по смерти одержал победу. Он умер телом, чтобы жить духом; истлела бумага, но остается писание, потому что не чернилами оно написано, но утверждено духом. Солнце потерпит ущерб, но не слова Павла. В самом деле, что говорит даровавший ему эти самые слова? "Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут" (Мф. 24:35). Если это только слова, обличи, но если слово стало делом, преклонись. "Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут". Скорее солнце погаснет и небо исчезнет, чем нарушатся слова моего Владыки. И они подтверждаются на опыте событиями, и продолжительностью времени, и нападениями врагов. Удивительно в самом деле, что возвещенное Спасителем не только не разрушилось, но и вопреки усилиям врагов имело успех. Следи тщательно за тем, что я говорю. Проповедал Павел, проповедал Иоанн, рыбак и Евангелист, бросивший сети и взявший Евангелие, оставивший удилище рыбака и воспринявший слово Учителя. Что проповедал и что сказал рыбак? Посмотрим, уловлю ли я слова рыбака и в то же время не рыбака: с одной стороны – рыбака, так как его уста произнесли их, а с другой – и не рыбака, так как это слова Духа. Что же он говорит? "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" (Иоан. 1:1). Что скажет на это иудей? Он весьма гордится Моисеем, что тот рассек море, разделил и опять соединил волны, преложил воздух, рассек камень, низвел манну, погубил города вместе с людьми и без оружия победил войско. Так поэтому-то ты гордишься Моисеем? Послушай же, что сказал Моисей и сравни с тем, что сказал рыбак, чтобы убедиться, как скудно откровение Ветхого Завета и как изобильно откровение благодати. Что же сказал Моисей? "В начале сотворил Бог небо и землю" (Быт. 1:1). А что рыбак? Нигде не говорит он "сотворил", но что? "В начале было Слово, и Слово было у Бога". Тот начинает с создания, а этот с Создателя. Видишь, насколько выше Моисея он восходит? Слышал он слова Моисея о том, что Бог сотворил небо – оставил небо и устремился выше. Встретились ему на пути ангелы – он миновал их; встретились архангелы – он прошел мимо; херувимы – не остановился и на них. «Куда ты стремишься?» – «Мне нужно нечто другое. Хотя херувимы и сияют, но они тварь; хотя серафимы и воспевают, но они сорабы мне». – «Чего же ты ищешь? Начала и господства – тоже рабы, тоже создания; власти – и те творение. Куда ты идешь?» – «Самого Создателя я ищу, самого ищу Единосущного Отцу. Не остановлюсь, пока не постигну Его, насколько возможно постигнуть человеку. Моисей сказал о небе и тем ограничился, потому что не имел того Духа, какой я имею: правда, он не получил духа работы в боязнь, но получил духа усыновления в послушание веры (Рим. 8:15), но мне вверено большее. Потому-то Господь мой и снизошел с неба на землю, чтобы я мог взойти с земли на небо». – «Чего ты ищешь?» – «Самого Создателя; когда найду Его, тогда только остановлюсь». Нашел – и что говорит? "В начале было Слово". Нигде не говорит: «сотворил», нигде не говорит: «произошло», потому что не о создании его учение. У него речь о Слове: "В начале было Слово". Сколько тиранов с тех пор, как рыбак произнес это слово, хотели его уничтожить, и не смогли, но куда бы ты ни пошел, всюду слышишь: "В начале было Слово", и на поле, и в городе – везде раздается: "В начале было Слово", и в Персии, и в Индии, и в Мавритании – всюду сияет это слово яснее солнца. Солнце светит днем, ночью же скрывается, а это слово и ночью не теряет своего сияния, но отпечатлевается в сознании каждого. Умер написавший его, а слово сияет; истлело тело того, кто произнес это слово, а оно блестит ярче солнца. Куда бы ты ни пошел, перед тобой звучит эти слова: "В начале было Слово". И каждый, и женщина, и мужчина, и раб, и свободный, и царь, и подданный, и начальствующие, и подчиненные заботливо сохраняют его в своем сердце и никто не может изгладить этого прекраснейшего наследия, но крепко блюдет это богатство. "Небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут". Не может и диавол уничтожить этого слова; почему? Потому что это не простое слово, но слово Бога. Итак, не стыдись, когда слышишь: «это слова рыбака, это слова сшивающего сети». Ты видел, что этот рыбак сидел в самой глубине бедности и взошел на вершину добродетели? Но чтобы, начав с одного, нам не увлечься ходом речи в другую сторону, оставив развитие мысли, обуздаем свой язык и возвратимся к прежнему предмету беседы.