Текст книги "Творения, том 12, книга 2"

Автор книги: Иоанн Златоуст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

СЛОВО 48.

Цветник в форме слова, собранный из Златоуста Феодором: что нужно делать христианину, чтобы наследовать жизнь вечную.

Любить Бога всей душой и силами, соблюдать заповеди Его и любить ближнего, как самого себя, по слову Господа, который говорит: "Если заповеди моя соблюдете, пребудете в любви моей" (Иоан. 15:10), и еще: "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою". Кто смиряется в душе своей перед Богом и никогда не превозносится над ближним своим, – потому что «сердца сокрушенного и смиренного Бог не презрит» (сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит) (Псал. 50:19); кто скорбит о грехе ближнего, оплакивает собственные грехи, радуется радости ближнего и не уязвляется завистью по поводу его благополучия; кто смиренно принимает и укрощает противников, всегда желает и жаждет совершать правду Божию, потому что он сохранит чистоту своей души; кто склоняется перед милосердием к нуждающимся в милосердии, отдает всего себя за мир по Богу и старается за такое действие именоваться сыном Божиим, сверх того, терпит обиды, обвинения и преследования, и умирает за правду Божию и за исповедание Христа, потому что это жизнь вечная; кто ниспровергает всякое еретическое злоречие и правильно исповедует исповедание святой Троицы; кто печется об истине в сердце своем, не лукавствует языком своим во лжи и не делает зла ближнему согласно Писанию; кто не порицает, не поносит и ничего другого запрещенного не совершает, но тщательно хранит все заповеди Христовы и исполняет их; кто протягивает руки для милостыни, будучи обманываем, не противится и не отплачивает, отдает одежду неимущему, будучи поносим благословляет, будучи отягощаем, еще добавляет, не носит в устах никакого постыдного или оскорбительного слова, не произносит клятвы, признает одно мерило – истину и всячески день и ночь заботится о ней, не говорит кому-нибудь в своих оправданиях более, чем "да" и "нет", согласно повелению Господа; кто направляет язык на песнопение, колени и руки вместе с мыслью – на моления, проливает перед лицом Божиим слезы сокрушения; кто непрестанно беспокоится о своей смерти, и о будущем суде, и об ответственности за дела свои, непрестанно помышляет о том, в чем он согрешил, принося за все хвалы Богу; кто старательно совершает добрые дела, не выставляя их напоказ перед кем-нибудь и не тщеславясь ими подобно фарисею, но предоставляя знать о них всеведущему Богу, который воздаст каждому по делам его; кто избегает пьянства, избегает клятвопреступничества, чревоугодничества, неприличных речей, зависти, распри, злобы, любостяжания – этого второго идолослужения, ярости, гнева, прелюбодеяния, блуда и всякой телесной нечистоты; кто не занимается ни колдовством, ни прорицаниями, ни заклинаниями, но очищает себя день и ночь для неосужденного причащения Честного Тела и Крови Христовой; кто предстательствует за сирот, равно как также за вдов и пришельцев; кто не отворачивается от просящего или от желающего получить взаймы, и даже разрывает всякое неправильное писание, а если имеет и правильное, то не предъявляет и не показывает его кому-нибудь, так как всецело все принадлежит Богу; если чем он правильно владеет, от Бога владеет, Ему он предоставляет свою собственность, а от Бога просит самого необходимого, прославляет прославляющих Бога и чтит рабов Его; кто сожалеет врагов веры из-за их слепоты, всеми силами старается их обратить, от упорствующих же отвращается, и ненавидит полной ненавистью ненавидящих Господа; кто живет во всякой доброте, во всяком благочестии, во всякой непорочности, как бы имея в себе всего Бога и сам весь находясь в Боге, воспоминанием о Боге и Его заповедях всегда движимый и возбуждаемый, ложась ли то в постель, или вставая, или принимая пищу и питье, или проводя день, по Писанию: "Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь" (предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся), и: "да боится Господа вся земля; да трепещут пред Ним все живущие во вселенной" (да убоится вся земля, от Негоже да подвижутся ecu живущии по вселенней) (Псал. 15:8; 32:8); кто не злопамятствует, потому что пути памятозлобия ведут к смерти, и, отпустив ближнему грех, получает от Бога отпущение своих грехов. Если не вспоминаем о грехах, которые другие против нас совершили, то и Бог не вспоминает о наших грехах, которые мы совершили против Него. Судить же нужно справедливо в страхе Божием, потому что это суд Божий – не осуждать других за грехи, равно и не презирать и не брезговать ими, не выискивать пороков ближнего, а себя самих оправдывать, не видя у себя бревен, но сучцы у ближнего; и не обнаруживать даже малых провинностей наших братьев, что весьма прогневляет Бога, так как несправедливо – судить чужого раба, а человек весь Божий. Судить же и исправлять нужно в любви, исторгать терпящего несправедливость из руки причиняющего несправедливость, быть отцом для немощных, глазом для слепых, ногой для хромых, по сказанному: «благочестиво и праведно бывает с надлежащим внушением и наставлением», как говорит блаженный апостол: "я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас" (Деян. 20:31). Христианину же должно избегать постыдных прибылей, быть, напротив, совестливым и святым, прилежать к чтению, наставлению, вразумлению и учению, по сказанному: "назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу" (Ефес. 5:19). Нужно почитать и родителей наших, чтобы быть нам долголетними на земле, не злословить отца или матерь и промышлять о своих, особенно о домашних по вере. И кто не отсутствует на церковных собраниях, или на общественных сходках и молитвах, но публично перед лицом всего народа приносит Богу молитвы, не пренебрегает мудрыми наставлениями или богобоязненными поучениями, и не считает невероятными или невозможными чудеса и действия Божий, совершенные в течение поколений, и не мудрствует таким образом. Человек, который так поступает и который так имеет Бога в сердце своем и в мыслях, наследует царство, уготованное святым от сложения мира, не имеющее конца, чего все мы и да достигнем, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

SPURIA[1]

1. О покаянии, и на чтение о (грехе) Давида с женою Урии.

Сегодня читалось нам о блаженном Давиде, певце и учителе целомудрия. Ведь всякий раз, когда в псалмах раздаются для нас звуки его духовной лиры, он услаждает наш слух, а наши мысли настраивает в духе целомудрия. Поэтому-то благодать Духа и устроила так, что ежедневно почти каждая христианская душа имеет на устах его песни, к услаждению слуха и к пользе душевной. Но всегда я удивлялся и недоумевал, рассуждая сам с собой и задаваясь такого рода вопросом: почему преимущественно перед всеми писаниями, как Ветхого, так и Нового Завета, все так любят эту книгу Давида и он один не сходит у всех с уст? Моисей был великий законодатель, лицом к лицу созерцавший Бога; он по вдохновению свыше открыл нам тайну мироздания и, проповедуя о Создателе, возвестил: "в начале сотворил Бог небо и землю" (Быт. 1:1). Его книга – величайшая из книг и исполнена всякой мудрости, а между тем мы раскрываем ее в каждой из церквей всего раз или два в неделю. Ты скажешь, что эта книга принадлежит Ветхому Завету? Но тогда что ты скажешь относительно чтения святых Евангелий, где изображаются чудеса Христова пришествия, где Бог обращается среди людей и смерть прогоняется словом, где бесы изгоняются повелением и прокаженные очищаются словом, где слепые брением исцеляются от своего природного недостатка и пять тысяч человек в пустыне насыщаются пятью хлебами, где разбойнику открывается путь в рай и блудница становится чище звезд, где струи Иорданские освящаются для освящения наших душ и Единородный Сын от Отца с неба провозглашается, где Христос обновляет нашу жизнь, и обновляя, проповедует для спасения рода человеческого, говоря: "Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся" (Мф. 5:3 и 6)? Но заметь, и эти заповеди мы прочитываем в церквах раз или два в неделю. Правда, царские венцы не годится выставлять напоказ народу каждый день. Но что сказать о блаженном апостоле Павле, проповеднике Христовом, уловлявшем вселенную, своими четырнадцатью посланиями, как бы духовными сетями, привлекшем ко спасению весь мир; о Павле, восхищенном до третьего неба и в самый рай, самовидце тайн царства небесного, недоступных человеческому слову (2 Кор. 12:14)? Ведь даже и его писания мы читаем только дважды на неделе, т. е. хотя и носим его послание на устах, но сосредоточиваемся на его чтении и на нем одном утверждаемся лишь в это время. В чем же в таком случае причина того, почему благодать Духа установила каждый день и каждую ночь возглашать творения блаженного Давида? Ведь все мы носим его на устах вместо мира. В церкви всенощное бдение и начинается, и продолжается, и оканчивается оно псалмами Давида; утреннее ли славословие – и начинается, и продолжается, и оканчивается оно Давидом; проводы ли покойника к месту упокоения – и начало, и конец – блаженный Давид; девы ли в своих жилищах работают за ткацким станком – и начинают, и продолжают, и оканчивают они песнями Давида. Удивительное дело! Многие, не имея понятия о начатках грамоты, наизусть читают всего Давида. Но не только в городах и церквах он так сияет во всякое время и для всякого возраста, но и в полях, и в пустынях, и на необитаемой земле он с великим усердием возбуждает священные ликостояния к прославлению Бога. В монастырях священный хор чинов ангельских – и в начале, и в середине, и в конце у них Давид; в обителях подвижниц лики дев, подражающих Мариами – и в начале, и в середине, и в конце у них Давид; в пустынях мужи, распинающие плоть свою, беседующие с Богом – и в начале, и в середине, и в конце у них Давид. И все люди, подпадая ночью под власть естественного сна, влекутся в пропасть; один Давид бодрствует и рабов Божиих пробуждает на ангельские всенощные бдения, землю обращая в небо и людей делая равными ангелам, вашу жизнь всячески украшая, всем все бывая и всеми способами возвышая нашу жизнь до ангельской: с детьми совозрастая, юношей вразумляя, дев утверждая в целомудрии, старцам даруя крепость, грешников призывая к покаянию увещанием: "Славьте Господа, ибо Он благ" (исповедайтеся Богу яко благ) (Пс. 117:1), кающихся ободряя словами: "грехов юности моей и неведения моего не помяни" (Пс. 24:7), облагодетельствованных располагая к благодарности изречением: "Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне?" (что воздам Господеви, о всех, яже воздаде ми) (Пс. 15:3), часто согрешающих вновь призывая к исповеданию грехов напоминанием: Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, – Господи! кто устоит? (аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит) (Пс. 129:3), нуждающихся в милости Божией научая говорить: "помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей" (Пс. 50:1), призванных во святыню утверждая словами: "не отвергни меня от лица Твоего" (Пс. 50:13), влекомым в судилище влагая в уста слова: "избави мя от клеветы человеческой" (Пс. 118:134), боящимся восстания врагов внушая молиться: "избавь меня от врагов моих, Боже" (Пс. 58:2), терпящих и благодетельствуемых возбуждая к благодарности словами: "терпя уповал я на Господа, и приклонился ко мне, и услышал молитву мою" (Пс. 39:2).

О, великая лира, души людей по всей вселенной, как бы какие струны, настраивающая к единому исповеданию! Как же такой и столь великий муж, украшение человеческих нравов, для восхваления которого нет слов, устроивший на земле ангельскую жизнь и увенчиваемый на небе похвалами ангелов, по какому попущению мог он впасть разом в два главнейшие греха? Ведь главнейшие из заповедей– "не убивай", "не прелюбодействуй" (Исх. 20:13, 14), а в эти именно два главнейшие греха попущено было ему впасть. Нередко, углубившись в себя и размыслив обо всем этом, я повергаюсь в изумление, и подобно тому как судно в море носимое туда и сюда без кормчего заливается волнами, так нередко мой разум совершенно подавляется и запутывается в смятении мыслей: как муж, украшенный столькими добродетелями, царь и пророк, раб Христа и отец Его, раб по природе, отец по плоти ("книга родства Иисуса Христа, сына Давидова"– Мф. 1:1), возвеличенный добродетелями более, чем царским венцом, облаченный в багряницу, и с искреннейшим смирением говоривший: "Господи! Не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое. Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери?" (Господи, не вознесеся сердце мое, ниже вознесостеся очи мои, ниже ходих в великих, ниже в дивных паче мене. Аще не смиренномудрствовах, но вознесох душу мою, яко отдоенное) (Пс. 130:1, 2), увенчавший пределы незлобия и говоривший: "Господи, Боже мой! Если я что сделал, если есть неправда в руках моих, если я платил злом тому, кто был со мною в мире" (Господи Боже мой, аще сотворих сие, аще есть неправда в руку моею, аще воздах воздающим ми зла) (Пс. 7:4, 5), не только отрешившийся лично от высокомерия, но и в других не терпевший высокомерия, по его словам: "Не будет жить в доме моем поступающий коварно; говорящий ложь не останется пред глазами моими" (Пс. 100:7), с дерзновением говоривший Богу: "ты искусил меня, и не нашел во мне неправды" (Пс. 16:3)? Впрочем – что же? Зачем ссылаться на его же собственные слова? Ведь часто говорят: «Не заслуживает веры тот, кто сам о себе свидетельствует; пусть кто-нибудь другой засвидетельствует его достоинства, пусть другой провозгласит об его венках, пусть другой одобрит его жизнь; такое свидетельство будет более достоверным». Но кто же может быть достовернее самого Бога, говорившего: "нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева" (Деян. 13:22)? Что может быть надежнее этого свидетельства? Как же, красуясь столькими отличиями, признаваемый мужем по сердцу Божию, как мог он дойти до впадения в два главнейших греха? "Не убей, не прелюбодействуй". И вдруг убийцей и прелюбодеем является пророк Божий, как об этом гласит прочитанное нам сегодня место священной книги! Я не унижаю пророка – да не будет – но говорю это для вашего назидания, чтобы, когда ты достигнешь духовной высоты, соблюдал себя, чтобы ты не пал. Так ведь и апостол говорил: "кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть" (1 Кор. 10:12). Потому-то и сам Давид часто говорил: "не погуби" (Пс. 57:1); потому-то и сам он молился: "и даже до старости и седины, Боже мой, не оставь меня" (Пс. 70:18). Итак, ради чего же было попущено ему впасть в такой грех? По трем причинам, и сейчас я объясню, по каким; отнесись только к этому с полным вниманием. Прежде всего ради того, чтобы люди праведные – подвижники или пустынники – были осторожны относительно своей собственной жизни и не говорили: «я во многом преуспел, я украшен многими добродетелями: пощусь, бодрствую, молюсь, плачу, облечен во власяницу, тело свое изнурил подвигами; я уже не боюсь восстания диавола, венцы мне уже приготовлены». Не заблуждайся, человек, не превозносись мыслью; твои дела не могут сравниться с делами Давида. Послушай, что он говорит: "Колени мои изнемогли от поста, и тело мое лишилось тука" (колена моя изнемогоста от поста, и плоть моя изменися елеа ради) (Пс. 108:24); или: "Я во время болезни их одевался во вретище, изнурял постом душу мою" (аз же, внегда они стужаху ми, облачахся во вретище и смирях постом душу мою) (Пс. 34:13), Послушай, что говорит он о том, как он бодрствовал: "В полночь вставал славословить Тебя" (Пс. 118:62), и еще: "семикратно в день прославляю Тебя" (ст. 164); послушай, что говорит он о своем плаче: "Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою" (Пс. 6:7); послушай, что говорит он о лишениях, которым он себя подвергал: "Я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами" (Пс. 101:10). Но к чему мне приводить тебе слова пророка Давида, когда я могу опять напомнить тебе о свидетельстве самого Бога? "Нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева". И однако после стольких подвигов он был вовлечен в такой грех. Итак, не будь самонадеянным, но каждый день заботься о своем преуспеянии, помня увещание апостола, гласящее: "кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть" (1 Кор. 10:12). Вот – первая причина. А вот и вторая: чтобы грешники не отчаивались в своем собственном спасении, но если кто и каждый день грешит, каждый день приносил бы и покаяние. Хотя бы ты тысячу раз согрешил, и покайся тысячу раз. Нет ничего хуже отчаяния: раз кто, согрешив, предался отчаянию, для него уже потеряна надежда на исцеление. Разве тебе не приходилось наблюдать, что если врачи найдут больного безнадежным, они уже не продолжают лечения, но говорят больному: «Если ты и обещаешь вознаградить нас, мы не можем взять; болезнь твоя уже не поддается лечению; врачебное искусство бессильно бороться с твоим недугом». Так говорят они, когда не имеют надежды. Напротив, если рассчитывают на выздоровление больного, то принимают все меры и дают лекарства, способствующие его излечению. Точно так же, если кто из-за грехов своих придет в отчаяние, думая, что у него уже нет возможности спастись покаявшись, тем самым он толкает себя еще в большие грехи. В таком случае, если ты припомнишь, что и от таких величайших грехов, как прелюбодеяние и убийство, было возможно исправление и спасение для пророка, то как ни бесчисленны были бы твои грехи, ты все-таки прибегнешь к покаянию. Однако моя речь клонится не к тому, чтобы поощрять ко греху, но к тому, чтобы согрешающих расположить к покаянию, так как Бог, будучи человеколюбивым, и великие прегрешения изглаждает. В самом деле, что больше убийства и прелюбодеяния? И однако, послушай, что говорит пророк, сам согрешивший этими самыми грехами: "я сказал: «исповедаю Господу преступления мои», и Ты снял с меня вину греха моего" (Пс. 31:5). Потому-то и Христос, обращаясь среди людей, даровал отпущение величайших грехов: разбойника ввел в рай, мытаря сделал Евангелистом, гонителя и хулителя Павла обратил в апостола для всей вселенной – чтобы и ты, согрешив, не впадал в отчаяние, но исповеданием грехов достиг исцеления. «Исповедайтесь Господу, ибо Он благ, ибо вовек милость Его» (Пс. 117:1). Вот это – вторая причина. Остается третья. Спаситель наш благоволил спасти нас пришествием Своим по плоти, Он должен был воспринять на Себя наше бренное тело и пожить вместе с людьми. Но так как Он был Бог и один безгрешен, то попустил праведным людям по собственной их воле впадать в свойственные людям согрешения: не сам призвал их к греху, но попустил воле их действовать по их собственному усмотрению. Таким именно образом согрешил Авраам, выказав недоверие к Богу, и за это получил от Бога наказание: «и поработят потомков твоих, и будут угнетать их четыреста лет» (Быт. 15:13). Затем согрешил Моисей, не воздав славы Богу при изведении из камня воды для неблагодарного народа, и за это Бог сказал ему: «Ты увидишь землю обетования – и ты в нее не войдешь» (Второзак. 34:4). Так и этому попустил Бог впасть в грех, чтобы только сам Он один оказался безгрешным в человеческом теле. Потому-то пророк Давид, когда уже исповедал грех свой, так говорил Богу: "Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал" (Тебе единому согреших и лукавое пред тобою сотворих). Почему? "Так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем" (Яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши внегда судити Ти) (Пс. 50:6). Когда настанет день тот, скажет: «Вот наше бренное тело, сидящее одесную величия Божия: сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс. 109:1). В тот-то именно день, когда люди предстанут на суд, явлено будет и тело, воспринятое Им от рода нашего. Вверху тело и внизу тело – потому что "воззрят, – сказано, – на Того, Кого пронзили" (воззрят нанъ, егоже прободоша) (Иоан. 19:37; Зах. 12:10). Но одно, наше, т. е., отягчено грехами, а другое, непричастное греху, но требующее осуждения грехов –Божеское. Вот что значит: "так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем" (яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши внегда судити Ти). Каким образом? "Потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его" (Иса. 53:9). Ему слава во веки веков. Аминь.

[1] Нижеследующие беседы отнесены в Патрологии Миня (т. 13) к разряду Spuria

2. О тех, которые во время поста соблюдают воздержание, и об образе жизни различных пророков.

Борцы, развивая изо дня в день свои силы, совершенствуются в своем искусстве и обеспечивают себе победу над противниками; скороходы, ежедневным упражнением добиваясь легкости и подвижности, изощряются до изумительного проворства. И наши отцы советуют нам такой точно способ применять в деле учения, чтобы частым повторением слова достигалось прочное усвоение преподаваемого нами. Итак, сюда, возлюбленные: по следам Иосифа, оставив египетский грех и обнажив себя от ненависти, устремимся к целомудрию. В самом деле, если Иосиф и остался без одежды на теле своем, то разве не облекся он в славнейший покров целомудрия? Чистота целомудрия, укрепив праотцев наших, сделала их непоколебимыми столпами вселенной, с одной стороны возносящими молитвы на небо, с другой стороны – на земле врачующими души людей. Блаженный Моисей, укрепив себя целомудрием, сделался столпом спасения для евреев в Египте и первенцев египетских погубил, а светоносных сынов еврейских сделал блаженными. Но этот как столп противостал всего лишь фараону и его волхвам, а вот Иисус Навин, имея целомудрие своим неразлучным спутником, повелевал и небесным светилам: он ведь остановил течение солнца, удержал луну на месте и растянул длину дня. Когда это случилось? Когда, оканчивая битву под Гаваоном, он воскликнул: "Стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою!" (да станет солнце прямо Гаваону, и луна прямо дебри Елон) (Иис. Н. 10:12). Он же разделил реку, спас народ и ввел израильтян в святую землю: он разрушил стены звуком труб и разорил города нечестивых, спас Раав, наказал иноплеменных, а свой народ прославил. Храбрейший Сампсон, соблюдая целомудрие, задушил льва и из ослиной челюсти источил воду и ею утолил свою жажду. Илия Фесвитянин, преданный целомудрию, сохранил жизнь бедной вдове, потому что благословением его у нее масло не истощалось и горсть муки умножалась каждый день. Тот же Илия благодаря своему целомудрию имел в своей власти сокровищницы воды и огня в облаках: нечестивых он попалял огнем с неба, и для вселенной, страдавшей от бездождия, заключил небесные источники. Ученик его Елисей, унаследовав целомудрие своего учителя, в бесплодной утробе соманитянки по молитве произрастил сына, и так как нужно было ему не менее своего учителя прославиться чудесами, воскресил мертвого, и даже кости его после смерти воскрешают мертвых. Мудрейший Даниил, препоясавший себя целомудрием как обоюдоострым мечом, задушил хищных волков и агницу Хелкиеву сохранил невредимой, так что ни прекрасное руно ее целомудрия не было повреждено нечистым поцелуем, ни грудь ее не осквернилась губительным мечом греха. Блаженный Аввакум, восхищенный Духом Святым, обед жнецов своих отнес жнецу целомудрия – Даниилу. Разве не мог Бог и этого как Илию напитать через воронов? Конечно, мог но чтобы не оставить без утешения сидящего со зверьми, посылает к нему подобного ему пророка, который мог облегчить его скорбь. Подумай только, возлюбленный, каково было Даниилу во рве львином, не имевшему ни скамейки, ни хлеба, ни стола, ни светильника, ни ложа, но среди двух львов стоявшему крестообразно, являя образ грядущего Христа. А святейшие три отрока, неразлучные с целомудрием, будучи брошены в огненную печь, победили бушевавшее в ней пламя. О, девство, безболезненно прозябшее надежду мира – Христа! О, мудрость Божия, и Марию не лишившая славы девства, и Христа – похвалу мира – через нее подобно свету просиявшая! О, священное чадо безбрачной невесты, источник нетления, дыхание бессмертия, светило Церкви, утверждение правды, прекрасная жемчужина купцов и добрый венец робких, продаваемый по дорогой цене и покупаемый бедными, оплачиваемый тремя оболами – верой, надеждой и любовью, и обитающий в сердцах смиренных, зерно горчичное и Владыка ангелов, невозделанная Лоза всеславной Марии и непостижимое Слово всеплодной Мудрости, разрешивший на земле горечь смерти и украсивший небо блеском брачного чертога, бренное тело наше на Себя восприявший и неувядаемое дыхание цветка нам даровавший с Собой! Вот плоды Твоей мудрости, вот услаждение Твоего поста, вот украшение Твоего целомудрия, вот утверждение Твоей Церкви! Так обыкновенно питаешь Ты народ Свой, Иисусе, не как отсутствующий, но как присутствующий, потому что и с Отцом пребывая, Ты нас не оставляешь, и с нами обитая, от Отца не разлучаешься. Водой Ты омыл наши тела и дуновением очистил наши скверны; солью благочестия Ты приготовил души овец Твоих и привлек нас в паству ангелов Твоих; печатью Ты укрепил наши ноги и возводишь нас от земли до неба по лестнице веры, поставив ангелов поддерживать нас; древо райское Ты заменил древом крестным и вместо ребра подставил ребро; руки на воздух Ты распростер и Себя в искупление за нас предал Отцу и глубокую тишину устроил на смену буре. Потому-то и ночью, и днем, и молча, и вслух воссылаем Тебе славу, в Тебе имея надежды жизни, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

3. Его же, слово увещательное о воздержании

Когда занимающиеся какими-либо науками обнаруживают любовь к занятиям при наличности побуждений со стороны наставника, то такое усердие детей приписывается обыкновенно внушаемому учителем страху; но если и в отсутствие учителя дети не оставляют заботы об учении, то, очевидно, трудолюбие их происходит от искреннего расположения. И мы являемся слушателями уроков поста. Но когда мы проявляем должное к нему уважение при его наличности, то усердие наше как будто внушается нам со стороны; а теперь, когда пост миновал, всякий, кто воздерживается от пресыщения, заслуживает похвалы в меру своего искреннего расположения, как преданный воздержанию без принуждения, как умеренный от души, как умеющий соблюдать блага, приобретенные предшествующими трудами. Впадающий в неумеренность относительно пищи не ценит того, что он собрал, постясь, не знает, какие богатства он приобрел, но как не имеющий ничего внутри себя, как не скопивший в себе никаких сокровищ, отдается неумеренности в пище, не ставит преград своим желаниям, не ограждает себя дверьми умеренности. И нет ничего в этом удивительного. Действительно, всякий, с кем случается подобное, не заботится о дверях и запорах, не беспокоится тревожными мыслями, спит беззаботно, так как у него нет ничего соблазнительного для воров и ограбить его нельзя. У тех, кто имеет богатый дом, конечно, должна быть забота о собранных сокровищах, должны быть привратники, охраняющие вход. Обогатились и мы постом, и признаки этого богатства налицо: мы подчинили себе удовольствия, приобрели господство над чревом, которому прежде служили, испытали бестелесную жизнь, создали себе новый дом воздержания, которому доселе было положено только основание. Но необходимо закрепить достигнутое нами, необходимо потрудиться над его завершением. Пьянство же, конечно, служит к ослаблению, а не к укреплению, к колебанию, а не к утверждению основания. Никто не колеблет основания, которое сложено умело, никто не оставляет без охраны богатой сокровищницы. Душа постящегося, как бы кладовая какого-нибудь известного богача и нуждается в бдительной охране, чтобы не подвергнуться грабежу; ведь и душа может быть ограблена как дом. У Давида дом души его был полон богатства, но он был ограблен, как хищником, удовольствием, потому что оставил доступ к душе открытым и не оградил ее затворами умеренности. В чем же он пренебрег умеренностью? В том, что давал много покоя телу. "Однажды под вечер, – именно так говорит книга Царств, – Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома" (2 Цар. 11:2). Вечером уже – он восстал от сна и гулял; сон и после сна гулянье обличают в нем человека, предавшегося распущенности: широкий простор чревоугодию. Какой же вред получился для него отсюда? "И увидел с кровли купающуюся женщину; а та женщина была очень красива". И послав за ней, обесчестил ее. В том, что он видел, вины еще не было: никто не стал бы обвинять глаза за то, что они видят видимое. Но невинная сама по себе вещь послужила для Давида поводом ко греху, потому что, увидев женскую фигуру, он не поспешил отвести взор от нее, но как будто пригвожден был к ее красоте: он не отрывал глаз от тела женщины, как бы омывал дев своими взорами, и уже не девы были у него в глазах, но блудницы. Столько зла приносит и простой взгляд, если не обуздаешь его вовремя. Так и ныне мы можем распоряжаться пищей по своему усмотрению, как тогда Давид мог управлять своим взглядом. Но приражение греха навлекает ответственность и на невинного. Как именно? Пусть тело довольствует себя пищей: «достоин делатель пропитания своего». Но пусть при нашем обеде присутствует Павел, и, если увидит кого-нибудь бесчинствующим в пище, как врач остановит бесчинника возгласом: "Имея пропитание и одежду, будем довольны тем" (1 Тим. 6:8), – пищу, а не наслаждение, пропитание, а не увлечение пьянством. Наслаждение некогда привело израильтян к языческой пляске, а вино пленило их ум: "Сел народ, – говорит Писание, – есть и пить, а после встал играть" (Исх. 32:6). Итак, будем владеть собой в удовлетворении своих потребностей; пища пусть служит нам для поддержания тела; нуждаясь в отдыхе, будем избегать отягощения пресыщением, будем умеренны в пище; уклонимся от постыдного пьянства и избегнем опасности; последуем увещанию Павла: "Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом" (Еф. 5:18). Ему слава во веки. Аминь.

4. Его же, о том, что тяжко презирать человеколюбие Божие. Сказано по прочтении притчи о десяти талантах. И против иудеев, по случаю землетрясения

Щедрость Владычнего человеколюбия, о которой вы ныне слышали, даровала грешникам великое – до десяти тысяч талантов грехов – отпущение долгов. Но многие часто, погрешая против Владычней благости и дурно пользуясь ее дарами, обращают для себя это богатство человеколюбия в источник наказания. Между тем, Бог не в силу какой-то расточительности в милостях и не под влиянием болезненного расстройства щедрости проявляет богатство своего человеколюбия, но чтобы пристыдить людей обилием своих даров; когда же Он видит, что все излияния Его человеколюбия напрасны, Он заключает источники благ, удерживает потоки человеколюбия, перестает благодетельствовать. Сколько благ некогда как бы дождем излил Он на народ иудейский, но когда увидел, что они бессильны дать плоды благодарности, как бы пресытившись их неблагодарностью, Он восклицал: "они бремя для Меня" (бысте Ми в сытость) (Ис. 1:14)! «Мое человеколюбие по отношению к вам наконец истощилось, – говорит Он, – Я устал вам благодетельствовать: вы бремя для Меня!» Вполне понятно, что настал конец долготерпению Божию к иудеям: все способы к их исправлению оказались недействительными...