Текст книги "Творения, том 11, книга 1"

Автор книги: Иоанн Златоуст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

3. Отчего же ты ропщешь? Оттого ли, что беден? Но подумай об Иове. Оттого ли что болен? Что же было бы, если бы ты и одержим был болезнью, и вместе сознавал в себе столько совершенств и добродетелей, сколько тот святой? Представь еще и то, что он долго был весь в червях, сидел на гноище и непрестанно соскабливал гной: "И сказала", – сказано, – "ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри" (Иов. 2:9). Но у тебя умер сын? Что ж, если бы ты, подобно ему, лишился всех, и при том лютой смертью? Вы знаете, хорошо знаете, что (для родителей) много утешения, – сидеть при больном, сомкнуть уста, закрыть глаза,, прикоснуться к щекам, услышать последние слова. Но этот праведник ничего такого не сподобился; все (его дети) вместе были засыпаны. И что я говорю это? Коли бы тебе, как блаженному тому патриарху, повелено было самому заклать своего сына, принести ее жертву и видеть его сожженным, – что бы ты сделал? А каков он был, когда созидал жертвенник, возлагал дрова и вязал отрока? Тебя некоторые поносят? Что же было бы с тобою, когда бы ты услышал это от друзей, пришедших для утешения? Ныне мы имеем много грехов, и справедливо поносят нас; а тогда "непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла" (Иов. 1:1) от друзей слышал противное (этим его качествам). Что же, скажи мне, если бы ты от жены услышал укоризны: "Да померкнут звезды рассвета ее: пусть ждет она света, и он не приходит, и да не увидит она ресниц денницы" (Иов. 2:9)? Для чего ты говоришь это, безумная? Ужели муж – виновник этого для тебя? Не он, а дьявол. "Похули Бога", – говорит, – "и умри". Разве легче было бы тебе, когда бы лежащий (муж твой) сказал, и умер? нет болезни, которая была бы тяжелее этой, хотя бы ты указал тысячи. Она (болезнь Иова) такова была, что он не мог даже оставаться в дом и под кровом, такова, что все отступились (от него). Если бы он не страдал неизлечимо, то не сидел бы вне города, будучи в худшем состоянии, нежели одержимые проказой. Эти и в дома входят, и собираются друг с другом; а он, проводя ночи под открытым небом на гноище ногой, не мог надеть на себя и одежды. Почему? Потому, вероятно, что приложилась бы болезнь к болезням. "Тело мое одето", – говорит, – "червями и пыльными струпами" (Иов. 8:5). Плоть его производила гной и червей, и это непрестанно. Видишь ли, как каждый из нас цепенеет, слыша это? Если же несносно слышать это, то сносно ли видеть? А если несносно видеть, то тем более терпеть. однако ж праведник терпел и при том не два или три дня, но долгое время, и не согрешил даже и устами своими. Какую ты можешь назвать мне болезнь, которая была бы соединена с столь многими страданиями? Не хуже ли слепоты это было? "Составляет отвратительную", – говорит, – "пищу мою" (Иов. 6:7). И мало того, даже ночь и сон, доставляющие другим покой, ему не приносили никакой отрады, но были тяжелее всякой пытки. Послушай, что он говорит: для чего "ты страшишь меня снами и видениями пугаешь меня" (7:14)? При наступлении утра, я говорю: когда-то вечер? И в таких страданиях он не роптал. И не в них только было горе, но и в худом мнении многих: на него наконец стали смотреть, как на виновного в бесчисленных пороках, за которые он страдал. Даже друзья говорили ему: ты наказан по мере твоих грехов (Иов. 11:6). Поэтому и он говорил: "А ныне смеются надо мною младшие меня летами, те, которых отцов я не согласился бы поместить с псами стад моих" (30:1). Скольких смертей это не тяжелее? однако ж, несмотря на то, что быль отовсюду обуреваем такими волнами, что отовсюду поднималась страшная непогода, тучи, буря, гром, водовороты, вихри. – он во время этих великих и страшных волн пребыл непоколебим, как бы в тихую погоду, и не роптал. И это было прежде благодати, прежде чем сказано было что-либо о воскресении, или о геенне, наказании и мучении. А мы, слыша и пророков, и апостолов, и евангелистов, видя бесчисленные примеры, и узнавши учение о воскресении, все еще негодуем, хотя никто не может сказать, что его постигли столь многие бедствия. В самом деле, если кто и лишился имущества, то не лишился еще стольких сыновей и дочерей; если же и лишился, то, быть может, за грехи. А он (лишился) внезапно, во время жертвоприношения, во время служения Богу. Если даже кто лишился и детей и вместе такого богатства, – что впрочем невозможно, – то не был весь в ранах, и не соскабливал гноя; а если и случилось так, то не имел нападающих и поносящих – что обыкновенно уязвляет нас более всего, более самых бедствий. Действительно, если мы во время бед, имея утешающих и ободряющих и возбуждающих благую надежду, так сетуем, то подумай, что было бы, когда бы мы имели еще поносящих? Если тяжело и несносно (выраженное в словах): "ждал сострадания, но нет его, – утешителей, но не нахожу" (Пс. 68:21), то каково – вместо утешающих найти поносящих? "Жалкие утешители все вы!" – говорит (Иов) (16:2).

4. Если бы мы всегда имели это пред глазами, если бы размышляли об этом, то никакие обстоятельства не огорчали бы нас при виде этого подвижника, этой адамантовой души, этого крепкого – медного сердца. Он как будто обложен был медным или каменным телом, – все переносил мужественно и терпеливо. Помышляя об этом, будем все делать без ропота и сомнения. Делаешь ты что-либо доброе, и ропщешь? Почему? Разве настоит тебе необходимость? Знаю, говорит (Павел) что многие из ближних ставят вас в необходимость – роптать (на это он намекает словами: "среди строптивого и развращенного рода"); но это-то и удивительно – быть раздражаемым, и нисколько того не чувствовать. Звезды блистают ночью, видятся во тьме, и нисколько не теряют своей красоты, являются даже блистательнее, а при свете являются не в таком виде: так и ты Сияешь более, когда остаешься правым среди развратных. Удивительное дело быть непорочным. А чтобы этого не говорили, – – (апостол) предварительно сам сказал это. Что значит: "содержа слово жизни"? значит: имя жить (в будущем веке), принадлежа к числу спасаемых. Смотри, как скоро он полагает награды. Светила, говорит, заключают причину света, а вы причину жизни. Что значит: "слово жизни"? значит: имя семя жизни, т. е. имя залог жизни, содержа самую жизнь, т. е. имея семя жизни в вас. Вот что называет словом жизни. Следовательно прочие все мертвы: на это именно указал он, сказав таким образом, а иначе, и прочие заключали бы слово жизни. "К похвале моей", – говорит. Это что значит? И я, говорит, участвую в ваших благах. Добродетель ваша такова, что не только вас спасает, но и меня прославляет. Что же за похвала тебе, блаженный Павел? За нас тебя мучат, гонять, обижают. Потому-то и говорит: "В день Христов, что я не тщетно подвизался и не тщетно трудился"; но всегда имею хвалиться, говорит, "что я не тщетно трудился. Но если я и делаюсь жертвой" (ст. 17). Не сказал: но если и умираю, подобно как и в послании к Тимофею, где употребил то же слово, говоря: "Ибо я уже становлюсь жертвой" (2 Тим. 4:6). И утешает их относительно своей смерти, и научает охотно переносить смерть за Христа. Я делаюсь, говорит, как бы возлиянием и жертвой. О, блаженная душа! Жертвой называет приведение их. Подлинно, принести в жертву душу гораздо лучше, нежели принести волов. Итак, если к этому приношению и сам себя присоединю, как возлияние, то радуюсь, говорит, о смерти моей. На это он и намекает. говоря: "За жертву и служение веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам. О сем самом и вы радуйтесь и сорадуйтесь мне" (ст. 18). Почему сорадуешься? Видишь ли, как показывает, что и они должны радоваться? Радуюсь, говорит, потому что делаюсь воздаянием; а сорадуюсь, как приносящий жертву. Об этом же и вы радуйтесь, и сорадуйтесь, что я приношусь в жертву. Сорадуйтесь, говорит, мне радующемуся о своей смерти. Подлинно, кончина праведников достойна не слез, но радости. Если они радуются, то должно сорадоваться им. И неприлично нам плакать, когда они радуются. Но мы, говорят, желаем сожительства с ними! Это предлог, отговорка. Смотри, что завещевает он филиппийцам: "радуйтесь и сорадуйтесь мне". И ты желаешь сожительства с ними? Если бы ты сам здесь оставался, то справедливо бы так говорил; если же немного спустя будешь там, где отошедший, то какого сожительства желаешь? Сожительства желает тот, кто навсегда разлучен: а если от идет с тобою по одному пути, то какого сожительства желаешь? Отчего мы не оплакиваем отправляющихся в путешествие, или, немного поплакавши, спустя день, два, перестаем? Если желаешь сожительства, то плачь лишь столько, сколько нужно для обнаружения в себе природы (человеческой); а потом радуйся, как и Павел, который говорил: не чувствую ни малейшей скорби, и даже радуюсь, отходя ко Христу: "радуйтесь", – говорит, – "и сорадуйтесь мне". Будем же радоваться и мы, когда видим умирающим праведника, а более – когда видим умирающим кого-либо из отчаянных. Тот отходит с надеждой получить награду за труды свои, а этот пресекает грехи свои. Но может быть скажут: оставаясь в живых, он переменился бы? Не взял бы его Бог, если бы он намерен был перемениться. Все устраивающий для нашего спасения почему бы не оставил (в живых) того, кто намерен благоугождать Ему? Если Он оставляет не исправляющихся, то тем более исправляющихся. Итак, вовсе перестанем печалиться, вовсе перестанем плакать, будем благодарить Бога за все, будем делать все без ропота, будем радоваться и благоугождать Ему во всем, чтобы получить и будущие блага, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Святому Духу слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 9

"Надеюсь же в Господе Иисусе вскоре послать к вам Тимофея, дабы и я, узнав о ваших обстоятельствах, утешился духом. Ибо я не имею никого равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас, потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу" (Фил. 2:19–21).

1. (Апостол) сказал: "Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования, так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим"; и еще: "Но если я и делаюсь жертвой за жертву и служение веры вашей" (Фил. 1:12,13), Этим утверждал их (филиппийцев). Быть может они подумали бы, что прежнее сказано для утешения. Что ж он делает, и как отклоняет такую мысль? говорит: Тимофея посылаю к вам, – так как они сильно желали слышать обо всем касательно его. Почему же он не сказал: чтобы вы узнали о моих обстоятельствах, но – чтобы я узнал о ваших? (Потому что) о его обстоятельствах, прежде Тимофея, мог возвестить Епафродит. Поэтому далее и говорит: "Впрочем, я почел нужным послать к вам Епафродита" (ст. 25). Желаю знать, говорит, о ваших обстоятельствах. Вероятно, (Епафродит) по телесной болезни долго пробыл при Павле, – потому и говорит, что непременно хочу знать о ваших обстоятельствах. Смотри, как все относить ко Христу, даже отправление Тимофея, говоря: "Надеюсь же в Господе Иисусе", т. е. я уверен, что Бог мне поможет в этом, "дабы и я, узнав о ваших обстоятельствах, утешился духом". Как вас, говорит, ободрил я известием о том, о чем вы молились касательно меня, – что евангелие преуспевает, что (враги) посрамлены, что они доставили (мне) радость тем самым, чем думали вредить, – так и я желаю знать о ваших обстоятельствах, "дабы и я, узнав о ваших обстоятельствах, утешился духом". Здесь показывает, что они должны радоваться об его узах, и последовать ему в этом: а действительно (узы) доставили ему великое утешение. Слова: "дабы и я утешился духом" значат: как и вы (благодушествуете). О, какую нужную любовь имел он к Македонии! И фессалоникийцам то же изъявляет, когда говорит: "Мы же быв разлучены с вами на короткое время" (1 Фес. 2:17). И здесь говорит: "Надеюсь к вам Тимофея", чтобы мне знать о ваших обстоятельствах. Это знак величайшего попечения. Когда сам не мот придти, то посылал учеников своих, не вынося даже и на короткое время оставаться в неведении о происходящем у них: ведь не от духа же он все узнавал. Этому и надлежало быть. Если бы ученики были уверены в том, то сделались бы бесстыдными; а теперь, в чаянии укрыться, они удобнее исправлялись. Словами же: "Дабы и я утешился духом" – делал их более внимательными к себе и более рачительными, так что если бы Тимофей не пришел, то он нашел бы и другого, который бы известил его. (Однажды) и сам (апостол) употребил этот способ, отложив свое пришествие для того, чтобы исправились коринфяне. Потому и писал: "Щадя вас, я доселе не приходил в Коринф" (2 Кор. 1:23). Любовь обнаруживается не через извещение только о своих обстоятельствах, но и через старание узнать об их обстоятельствах. Таково свойство души попечительной, души заботливой и всегда беспокоящейся. А вместе и честь им делает, посылая Тимофея. Что ты говоришь? Посылаешь Тимофея? Почему? Да, говорит: "Ибо я не имею никого равно усердного", т. е. подобно мне заботливого, "кто бы столь искренно заботился о вас". Итак, он не имел при себе никого равноусердного? Никого. Что ж это значит? То же, что – подобно мне заботящегося и искущегося о вас. Иной не так легко, говорит, решился бы по этой причине совершить столь дальний путь. Α Тимофей любит вас, как я. Можно бы послать и других, но такого никого нет. Следовательно быть равноусердным – значит любить учеников, подобно ему. "Кто бы", – говорит, – "столь искренно заботился о вас", т. е. отечески. "Потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу", т. е. своего собственного покоя и безопасности. То же говорит он и в послании к Тимофею. Для чего он скорбит об этом? В намерении научить слушающих – не быть таковыми, научить слушающих – не искать праздности. Ищущий праздности ищет "не того, что угодно Иисусу Христу", но "все ищут своего"; а мы должны быть готовы на всякий труд, на все тягостное. "А его верность", – говорит, – "вам известна, потому что он, как сын отцу, служил мне в благовествовании" (ст. 22). Не без причины говорю это; вы сами знаете, что он, как сын отцу, служил мне в благовствовании. Здесь справедливо похваляет Тимофея, чтобы они приняли его с великой честью. Это делает и в послании к Коринфянам, говоря: "Смотрите, чтобы он был у вас безопасен; ибо он делает дело Господне, как и я" (1 Кор. 16:10,11), – заботится не о нем, но о принимающих его, чтобы они получили за то великую награду. "Итак", – говорит, – "я надеюсь послать его тотчас же, как скоро узнаю, что будет со мною" (ст. 23), т. е., когда увижу, в каком состоянии буду, и какой конец будут иметь мои дела. "Я уверен в Господе, что и сам скоро приду к вам" (ст. 24). Не потому посылаю его (Тимофея), будто сам не приду, но чтобы мне ободриться, узнав о ваших обстоятельствах, и чтобы в этот промежуток времени не находиться в неведении. "Я уверен в Господе", говорит, т. е. ежели Богу будет угодно.

2. Смотри, как все приписывает Богу, и ничего не говорит от своего ума. "Впрочем я почел нужным послать к вам Епафродита, брата и сотрудника и сподвижника моего" (ст. 25). И его посылает опять с такими же похвалами, с какими и Тимофея. В этом последнем он указывает следующие два качества: что он любить их, словами: "Кто бы столь искренно заботился о вас", и – что он заслужил похвалу в благовестии. И Епафродита похвалил за то же, и для той же цели, для какой и Тимофея. Как? Сказать: "брата и сотрудника", и не остановиться на этом, но прибавить еще: "и сподвижника", значит показать его великое участие в бедах и засвидетельствовать о нем то же, что и о себе самом. "сподвижника" же больше значит, нежели "сотрудника". Иной мог быть сотрудником в делах легких, но не в брани и бедах; а словом: "сподвижника" (апостол) показал и это последнее. "А вашего", – говорит, – "посланника и служителя в нужде моей, послать к вам", – т. е., наше вам дарю. Или иначе: вашего, или – учащего нас, к вам посылаю. Потом многое присовокупляет о любви его, говоря: "Потому что он сильно желал видеть всех вас и тяжко скорбел о том, что до вас дошел слух о его болезни. Ибо он был болен при смерти; но Бог помиловал его, и не его только, но и меня, чтобы не прибавилась мне печаль к печали" (ст. 26,27). Здесь (апостол) внушает и другое, т. е. что и он (Епафродит) очень знает, что вы его любите. А это немалое побуждение к любви. Каким образом? Он болен был, говорит, и вы болезновали; он выздоровел, и вас избавил от печали, которую вы имели по причине его болезни. Сам однако ж был не без печали; но скорбел о том, что, выздоровевши, не видал вас. Здесь и другое внушает, – оправдывается в том, что посылает к ним спустя довольно времени: не по беспечности, говорит, но потому удерживал Тимофея, что никого не имел ("Ибо я не имею никого", – говорит, – "равно усердного"), Епафродита же – по болезни. Потом, показывая, что болезнь его была продолжительна и долго изнуряла (его), говорит: "Ибо он был болен при смерти". Видишь ли, сколько Павел заботится о том, чтобы отклонить от души учеников всякую мысль о беспечности и небрежении и, и чтобы они не подумали, будто он пренебрегает ими, и потому не пришел? Ничто не способно так привлечь ученика, как убеждение, что учитель и печется, и скорбит о нем. Это знак чрезвычайной любви. "До вас дошел слух", – говорит, – "о его болезни. Ибо он был болен при смерти". И что я говорю не притворяясь, то послушайте: "Но Бог помиловал его". Что скажешь ты, еретик? Здесь (апостол) называет милостью Божьей то, что Он сохранил человека близкого к смерти, и возвратил его к жизни. Но если мир зло, то оставлять во зле не есть милость. Впрочем с еретиком легко говорит; а что скажем христианину? Ведь и он, может быть, усомнится и скажет: если "Разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше" (Фил. 1:23), то для чего говорит, что (Бог) помиловал его? А я спрошу: почему он говорит: "А оставаться во плоти нужнее для вас" (Фил. 1:24)? Это нужно было сколько апостолу, столько же и Епафродиту, имевшему отойти к Богу с большим богатством и с большим дерзновением. И хотя этого теперь не случилось, но имело быть потом; а приобрести души, отошедши туда, уже невозможно. Павел говорит также многое и применительно к обычному понятию слушающих, и не везде любомудрствует, так как слово его было к людям мирским, которые боялись еще смерти. Потом показывает, каким у него мнением пользуется Епафродит, и через то делает его достопочтенным, называя именно его спасение настолько полезным для себя, что сам через него помилован. Впрочем и кроме того, настоящая жизнь есть добро; а если не добро, то для чего (апостол) преждевременную смерть поставляет в числе наказаний? Например, он говорит: "Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает" (1 Кор. 11:30). Будущая жизнь для человека злого не лучше, потому что она не добра, а для доброго лучше. "Чтобы", – говорит, – "не прибавилась мне печаль к печали" – скорбь о смерти на скорбь о болезни. Этим показывает, насколько он почитает Епафродита. "Посему я скорее послал его" (ст. 28). Что значит – "скорее"? значит – без отлагательства, без замедления, с большой поспешностью, приказавши все оставить и идти к вам, чтобы освободить от печали. Мы радуемся не столько тогда, когда слышим, что любимые (нами) здоровы, сколько в то время, когда видим (их таковыми), и особенно если это случится сверх чаяния, как случилось тогда с Епафродитом. "Посему я скорее", – говорит, – "послал его, чтобы вы, увидев его снова, возрадовались, и я был менее печален". Как "менее печален"? Так, что если вы радуетесь, то и я радуюсь, и он радуется такой же радостью. "И я был менее печален". Не сказал: беспечален, но – "менее печален", показывая, что душа его никогда не была без печали. Когда в самом деле был без печали говорящий: "Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?" (2 Кор. 11:29)? Как бы так сказал: эту печаль отлагаю. "Примите же его в Господе со всякой радостью" (ст. 29). "В Господе" – то же, что духовно, то есть, с великим тщанием; а лучше, "в Господе" – значит по воле Божьей. Примите, как следует святым, и как надлежит принимать святых: "Со всякой", – говорит, – "радостью".

3. Все это делает для них самих, а не для посылаемых, потому что больше пользы делающему добро, нежели кому его делают. "И таких имейте в уважении", – т. е., примите его, как следует принимать святых. "Ибо он за дело Христово был близок к смерти, подвергая опасности жизнь, дабы восполнить недостаток ваших услуг мне" (ст. 30). Епафродит был послан филиппийцами от лица всего города, чтобы послужить Павлу, или, может быть, пришел к нему и для доставления чего-нибудь. А что он принес и деньги, на это указывает (апостол) в конце послания, говоря: "Получив от Епафродита посланное вами" (Фил. 4:18). Вероятно, он, пришедши в город Рим, нашел Павла в такой большой и тяжкой беде, что даже приближенным невозможно было приходить к нему безопасно, но и они приходили с опаской. Это обыкновенно бывает, особенно в больших бедах, и в случай чрезвычайного царского гнева. Когда кто, оскорбивши царя, бывает заключен в темницу, и находится под крепкой стражей, тогда воспрещается к нему приходить даже домашним, – что вероятно было тогда и с Павлом; а Епафродит, как муж неустрашимый, пренебрег всей опасностью, только бы придти и послужить (Павлу), и сделать все, что нужно было. Итак, (апостол) по двум причинам представляет его достойным почтения: во -первых, говорит, он подвергался для меня смертной опасности; а во-вторых, он потерпел это, будучи представителем города, так что награда за его опасность вменялась пославшим его, – потому что город отправил его в виде посланника. Поэтому принять его с почтением и благодарить за услуги значит – сделаться особенным участником в том, на что он отваживался. И не сказал: для меня, но, с целью большего удостоверения, говорит: «за дело» Божье. Не для меня, но для Бога он был «близок к смерти». Что же? Хотя он и не умерь, по Божью устроению, однако ж, подвергался опасности и предавал себя самого так, что не отрекся бы от служения мне, что бы ни привелось потерпеть. Если же он для служения Павлу предавал себя на смерть, те тем более сделал бы это для проповеди; или лучше – умереть для Павла было то же, что и для проповеди. Не только за отказ принести жертву (идолам) можно получить венец мученический, но и таковые случаи делают мучеником; и если что следует назвать удивительным, то скорее последние случаи, нежели первые. Кто за меньшее дело решается на смерть, тот тем более (решится) за большее. Потому и мы, когда увидим святых в бедах, то не будем щадить себя. Нерешительный никогда не может сделать ничего благородного; кто заботится о безопасности здесь, тот необходимо лишается ее в будущем. "Дабы восполнить", – говорит, – "недостаток ваших услуг мне". Что это значит? Город не был со мною, но оказал мне всякую услугу через него, прислав его. Следовательно недостаток вашего служения он восполнил. И потому он имеет право получить великую честь, так как он один сделал за вас то, что следовало сделать всем. (Апостол) указывает и на первую услугу, которую оказали бедствующим находящиеся в безопасности. Слова: "недостаток ваших услуг" указывают именно на нее. Видишь ли высокое чувство апостола? Оно происходить не от гордости, но от великой заботливости об них. Дело их он называет служением и лишением, чтобы они не возносились, но были скромны; чтобы не думали, что сделали нечто великое, но смирялись. Потому не будем и мы высокоумствовать, когда что-либо даем святым, и не будем думать, что в этом случай мы им дарим. Мы обязаны делать это святым, и ничего им не дарим. Как состоящим в войске и ведущим войну остающиеся на мирном положении и не участвующие в войн обязаны доставлять содержание, – потому что те стоять за них, – так и здесь. Если бы Павел не учил, то кто бы его ввергнул тогда в темницу? Следовательно должно служить святым. Если ополчающемуся за царя земного следует доставлять все, и одежду и пищу, не в меру надобности только, но и с избытком, – то как не доставлять самого даже необходимого воинствующему за Царя небесного, и борющемуся с врагами более страшными, о которых сказано: "Потому что наша брань не против крови и плоти" (Еф. 6:12)? Какая непризнательность! Какая неблагодарность! Какая скупость!

4. Но, как видно, на нас действует больше страх человеческий, нежели (страх) геенны и будущих мучений. Потому-то все извратилось, – гражданские дела отправляются ежедневно с великим рачением и опущения не бывает, а о духовных нигде и мысли никакой нет. Чего требуют с принуждением и вымогательством, как от рабов и невольннков, то выполняется с великой готовностью, а предоставляемое доброй нашей вол и свобод – все оставляется. Говорю не против всех, но против тех, которые отказывают в подаянии. Ужели Бог не может поставить этого в необходимую обязанность? Но Он не хочет: Он щадит вас более, нежели питаемых вами. Потому Он хочет, чтобы вы делали это не по принуждению, так как за то нет награды. однако ж многие из находящихся здесь ниже иудеев. Подумай, сколько иудеи давали – десятин, начатков, еще десятин, и еще других десятин, да еще иных тридесятин и сикль, – и никто не говорил, что (священники) много сдают. Чем больше они получили бы, тем больше награды (дающим). (иудеи) не говорили: много берут, объедаются, что ныне, слышу, говорят некоторые. И строящие дома, и покупающие поля представлять себя ничего не имеющими; а если кто из иереев наденет одежду посветлее, или обладает в достаточном количестве потребной пищей, или же имеет прислугу, чтобы не быть вынужденным самому делать непристойное (сану), то это считается богатством. Подлинно, и тем мы богаты, – сами они против воли это признают, – мы, хотя имеем мало, богаты; а они, хотя и всем владеют, бедны. Доколь будем поступать неразумно? Или не довольно для вас наказания за то, что вы ничего не делаете, – нужно еще прилагать наказание и за злоречие? Если бы ты даже сам дал ему то, что он имеет, то потерял бы награду, когда бы упрекнул его тем, что ты дал: вообще, если ты дал, то за что упрекаешь? Говоря, что ты дал ему то, что он имеет, этим прежде всего ты свидетельствуешь о его нищете: для чего же упрекаешь? Не нужно было давить, когда ты намерен был упрекать. Но ты говоришь так, когда другой дает? Грех еще более тяжкий, потому что, сам ничего не давши, упрекаешь тем, что другой благотворить. Какая, полагаешь ты, награда тем, которые слушают эти упреки? Та, что они терпят это для Бога. Как и почему? Они могли бы, если бы захотели, заниматься мелочной торговлей, хотя и не наследовали (этого) от предков. Еще, когда мы говорим, что такой-то беден, то слышу, многие бесстыдно говорят: если бы захотел, то мог бы быть богатым; потом язвительно прибавляют: дед его и прадед его и такой-то были таковы-то; а он вот е в какую нарядился одежду. Что ж? Скажи мне, ужели ему надлежало ходить нагим? Ты что-то очень старательно рассказываешь об этом: смотри, как бы слова твои не обратились против тебя самого. Слушай увещание Христово: "Не судите, да не судимы будете" (Мф. 7:1). Он мог бы, если бы захотел, заниматься торговым и купеческим делом, и конечно не терпел бы недостатка; но не захотел. Какая же отсюда для него польза, скажи, мне? Носит шелковые одежды? В сопровождении толпы, гордо расхаживает по рынку? Несется на кон? Или строить дома, имя где прожить? Если он делает это, то и я осуждаю и не щажу его, даже признаю его недостойным священства. Как в самом деле он может убеждать других, чтобы не занимались этими излишествами, когда сам себя не может убедить? Если же грешит он тем, что имеет в изобилии необходимую пищу, то неужели следовало ему ходить по миру и просить подаяния? И не стыдно ли было бы тебе, ученику (его), скажи мне? Если бы и отец плотской это делал, ты почел бы бесчестием; а если (отец) духовный принужден это делать, ужели тебе не стыдно? Ужели не почтешь за лучшее скрыться? "И позор детям", – сказано, – "мать в бесславии" (Сир. 3:11). Что-же? Или умереть ему с голоду? Но и это несвойственно человеку благочестивому, потому что неугодно Богу. Впрочем, когда мы говорим им это, они тотчас предлагают свои умствования. Написано, говорят: "Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в пояса свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха" (Мф. 10:9,10); а они имеют по три и по четыре одежды, и убранные постели. Пришлось мне горько вздохнуть теперь; а если бы не было неприлично, то и заплакал бы. Отчего? Оттого, что мы так тщательно замечаем сучки у других, а сами, имея в глазах бревна, и не чувствуем того. Скажи мне, почему ты не говоришь этого о себе самом? Потому, говорят, что это заповедано только учителям. Следовательно, когда Павел говорит: "Имея пропитание и одежду, будем довольны тем" (1 Тим. 6:8), говорит одним учителям? нет, – всем людям. Это ясно будет, если прочтем это место, начав повыше. Апостол, сказавши: "Великое приобретение – быть благочестивым и довольным" (ст. 6), потом: "Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него" (ст. 7), тотчас присовокупил: "А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу" (ст. 9).

5. Видишь ли, что речь относится ко всем? Что же, когда говорит опять: "Попечения о плоти не превращайте в похоти" (Рим. 13:14), не ко всем ли вообще говорит? Что же, когда говорит: "Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое" (1 Кор. 6:13)? Что же, когда, беседуя о вдовиц, говорит: "А сластолюбивая заживо умерла" (1 Тим. 5:6)? Ужели и вдовица – учитель? Не сам ли он сказал: "А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем" (2:12)? Если же и вдовиц, которая по преклонным летам (а старость требует великого попечения), и по самой природе (а женский пол, как слабый, требует большего успокоения), – если той, которая и по возрасту и по природе заслуживает снисхождения, (апостол) не позволяет питаться пространно, но говорит, что таковая "заживо умерла" (ведь не просто сказал: не питаться пространно, но – "а сластолюбивая заживо умерла", и таким образом исключил ее из среды живых, потому что умершая уже исключена), – то как можно простить мужу то, за что наказывается престарелая жена? Но об этом никто и не думает, никто об этом не рассуждает. А я вынужден теперь сказать это, не с намерением избавить священников от упреков, но радея о вас. Они от вас не терпят никакого вреда, хотя заслуженно и по справедливости слышать упреки, как собиратели богатства; но говорите ли вы, или не говорите, они дадут ответ Судьи там, – а потому ваши слова ни мало не вредят им. Если же ваши слова еще и ложны, то они, будучи оклеветаны вами напрасно, получают от того пользу, а вы вредите самим себе. В отношении же к вам не так: правду ли говорите об них или ложь, все вредите себе тем самым, что говорите об них худо. Почему? Если говорите правду, то и в этом случае вредите себе, потому что осуждаете учителей и извращаете порядок, так как и брата не должно судить, тем более учителя; если же (говорите) ложь, то (вас постигнет) невыносимое наказание и мука, так как за всякое праздное слово дадите ответ Итак, мы все делаем и трудимся для вас. Но, как я сказал, никто об этом не рассуждает, никто этим не занимается, никто не говорит себе ничего такого. Хотите ли, я прибавлю и другое? "Кто не отрешится" (Лк. 14:33), говорит Христос, "от всего, что имеет, не достоин Меня" (Мф. 10:37). Что же, когда говорит: "Трудно богатому войти в Царство Небесное" (19:23)? Что же, когда говорит: "Горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение" (Лк. 6:24)? Никто не вникает в это, никто об этом не помышляет, никто не рассуждает сам с собою, а дела других все очень строго обсуживают. Но это значит делаться участником в делах осуждаемых. А чтобы освободить для вас священников и от нарекания в том, в чем вы почитаете их виновными, – послушайте: ведь уверенность в том, что они преступают закон Божий, много преклоняет (вас) ко злу. Так вот исследуем и это. Христос сказал: "Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни двух одежд, ни обуви", ни пояса, "ни посоха" (Мф. 10:9,10). Что же, скажи мне? Петр преступал эту заповедь? Как же иначе, когда он имел и пояс, и одежду, и обувь? А что он имел их, – послушай слов ангела, обращенных к нему: "опояшься и обуйся" (Деян. 12:8); хотя и не очень нужна была такая обувь, – в ту пору можно было быть и необутым, а обувь особенно нужна в зимнее время, – однако ж он имел ее. А что Павел? Он в послании к Тимофею говорит: "Постарайся придти до зимы" (2 Тим. 4:21); потом повелевает и говорит: "Когда пойдешь, принеси фелонь, который я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаные" (ст. 13). Вот о фелони сказал; а нельзя сказать, чтобы он не имел и другого, который носил. Если бы он вовсе не носил его, то излишне было бы приказывать принести тот; а если нельзя было не носить одежды, то очевидно он имел другой (фелонь). А что из того, что он целые "два года" (Деян. 28:30) пребыл на собственном иждивении? Ужели он преслушал Христа, он – этот избранный сосуд, который говорит: "И уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2:20), о котором засвидетельствовал Христос, говоря: "Ибо он есть Мой избранный сосуд" (Деян. 9:15). Такое недоумение надлежало бы оставить при вас, и не давать никакого решения на вопрос, подвергнув вас этому наказанию за невнимание к Писаниям. Действительно, отсюда лес это происходить. Потому мы и бываем строгими судьями чужих грехов, а на свои не обращаем никакого внимания, что по знаем Писаний, что не изучаем законов Божественных. Итак, следовало бы вас подвергнуть этому наказанию. Но что мне делать? Я отец. А отцы много и сверх должного угождают детям, потому что родительское их сердце пламенеет к ним любовью; если они видят дитя печальным и унылым, сами больше его болезнуют, и не успокаиваются, пока не уничтожать причину скорби. Впрочем пусть бы это и случилось, пусть бы вы и поскорбели о том, что не понимали (прежде), – только бы (теперь) хорошо поняли.