Текст книги "Творения, том 11, книга 1"

Автор книги: Иоанн Златоуст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

Видишь ли, сколько стрел угасили некогда праведники? Или ты думаешь, что это не разожженная стрела, когда патриарх, сгорая внутренним огнем, приносить в жертву сына? И другие праведники тоже могли угасить вся стрелы (лукавого). Воюют ли в нас помыслы, – двинем вперед веру. Обуревают ли нас неистовые пожелания, – призовем на помощь веру; находимся ли мы в трудных обстоятельствах и несчастии, – будем искать утешения в вере. Вера есть то, чем оберегается всякое оружие; если ее нет, то и оружие тотчас сокрушится. "А паче всего", – сказано, – "возьмите щит веры". Что значит – «а паче всего»? И над истиной, и над правдой, и "в готовность благовествовать". Иначе сказать, все это нуждается в вере. Поэтому он прибавил: "и шлем спасения возьмите", т. е., вы не иначе можете достигнуть окончательной безопасности и избежать всякой беды, как посредством веры. Как шлем охраняет голову от всякой опасности, потому что укрывает ее тщательно со всех сторон, так и вера, кроме того, что служить вместо щита, заменяет еще собой шлем спасения. А когда стрелы (лукавого) будут угашены, то сейчас же мы получим помыслы, которые станут охранять владычествующее в нас начало (ум) и не допустят, чтоб оно пострадало в чем-либо. В самом деле, когда угасают противные помыслы, то взамен их возникают в нас другие, которые, не так, как т, охраняют нас и внушают надежду. И как шлем голову, так они будут укрывать владычествующее в нас начало.

3. И не это только (щит и шлем) нам нужно взять, но также и меч Духа, чтобы не только обезопасить себя от (стрел) бросаемых в нас дьяволом, но поразить и его самого. Действительно, владея этим мечом, душа, будучи при этом еще ограждена от разожженных стрел, может с полной смелостью стать против врага; она в силах будет этим мечом сокрушить броню неприятеля, убить дракона и отсечь ему голову. И сам Павел тем же (мечем) разрушил и пленил умыслы дьявола. "Который есть Слово Божье". Глаголом Божьим он называет здесь заповедь или учение, которое завещал Иисус Христос апостолам и которое они повсюду проповедовали, совершая во имя Его чудеса. Будем же и мы наблюдать одно – как бы сохранить но всем заповеди Божьи. Исполнение их поведет нас к тому, что таким образом мы низложим и умертвим дракона – этого хитрого змия. И заметь при этом благоразумие Павла. Выше он сказал: "Возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого"; теперь же, чтобы не сделать их надменными, указывает на то, что в этом деле они более всего имеют нужду в помощи Божьей. Что именно он говорит? "Всякой молитвой и прошением". Как бы так сказал: вы этого достигнете, и все можете совершить, если станете молиться; а того никогда не будет, чтобы ты, во время молитвы, имя в виду одного себя, таким образом, привлек к себе милость Божью. "Всякой", – говорит, – "молитвой и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением обо всех святых". Не ограничивайся одним известным временем дня. Слышишь, что говорит? Во всяко время приступай к молитве. Беспрестанно, говорит, молитесь. Не слышал ли ты о вдовиц, как она победила (судью), благодаря своей настойчивости? Не слышал ли, как один друг в самую полночь крепко молил и умолил (своего друга)? Не слышал ли и о хананеянке, как она своей неотступной просьбой возбудила к себе участие Владыки? Эти люди достигли цели настойчивостью. "Молитесь во всякое время духом". Это значить, что мы должны просить себе отнюдь не мирских или житейских вещей, а того, что угодно Богу. Нужно молиться непрестанно, мало того – с бодростью духа: "и старайтесь о сем самом", – сказано. Что бы ни разумел здесь (Павел) – всенощные ли бдения или трезвость души, – я принимаю то и другое. Видишь ли, как бодрствовала хананеянка, когда, несмотря на невнимание Господа, Который не только отверг ее (сначала), но еще назвал псом, говорила: "Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их" (Μф. 15:28)? И не отступала от Него до тех пор, пока не получила просимого. Как поступила вдовица, не перестававшая умолять судью, который ни Бога не боялся, ни людей не стыдился, пока усовестила его? Как хлопотал друг, который, в глухую полночь, пришел (к своему другу) и настаивал, пока не разбудил его и своей неотступной просьбой не пристыдил? Таковы плоды бодрствования! Хочешь ли и ты приучить свою душу к бодрствованию? Ступай к Анне и слушай, что она говорит: "Господи [Всемогущий Боже] Саваоф!" (1 Цар. 1:11). Особенно послушай, что происходило, прежде чем произнесены были эти слова. И встали, сказано, все из-за трапезы, и она тотчас пошла но ко сну и не на покой. Поэтому мне думается, что и за трапезой она ничего не вкушала и не обременяла себя какими-либо яствами. Иначе не пролила бы столько слез. Если мы и во время поста едва ли, или, лучше сказать, никогда не молимся так, как молилась Анна, то ей после трапезы вовсе не совершить бы подобной молитвы, если б она за трапезой не подражала обычаю постников. Устыдимся мы, мужчины, этой женщины! Она молилась о даровании ей сына и плакала, а мы просим о царстве (небесном), и делаем это с небрежностью. "И стала", – сказано, – "пред Господом". Что же говорит она? "Господи [Всемогущий Боже] Саваоф!" – слова, которые в объяснении значат: "Господи, Боже сил". Но слезы лились, прежде чем она могла что-нибудь выговорить. Ими она и надеялась преклонить к себе милость Божью. Где слезы, там полное сокрушение; а где сокрушение, там много любомудрия и осмотрительности. "Если Ты призришь на скорбь рабы Твоей и дашь" мне сына, "то я отдам" его "в дар" Господу на все время (ст. 11). Не сказала: на один год или на два, как делаем мы, и не говорила так: «Если дашь мне ребенка, я дам денег», но: «Когда родится у меня первенец, сын молитвы, я всецело отдам его вместо дара». Это поистине была дочь Авраама. У того потребовал (Бог сына), и он отдал; эта же отдает еще прежде, чем исполнилась ее просьба. Затем смотри, какое благоговение и в том, что "уста ее", – как сказано, – "только двигались, и не было слышно голоса ее" (ст. 13). С таким расположением приступает к Богу человек, искренно желающий получить просимое, у которого леность, невнимательность, рассеянность, пренебрежете, беспечность не имеют места. А без молитвы (скажет кто-нибудь) разве Бог не мог даровать (Анн сына)? Ужели в самом деле, Он не знал о желании этой женщины еще прежде, чем она стала молиться? Но если б Он даровал (ей сына) без прошения, то не открылось бы усердие жены, не сделалась бы явного добродетель ее, и она нее получила бы такой награды. Таким образом, не зависть или ненависть была причиной долгого неплодия, а (Божественная) благопопечительность.

4. Итак, когда услышишь слова Писания, что (Бог) заключил ее утробу, и что она терпла досаду от своей соперницы, то знай, что этим (Бог) хотел показать любомудрие жены. Смотри в самом деле: (у Анны) был муж, совершенно ей покорный, говоривший ей: "Не лучше ли я для тебя десяти сыновей?" (ст. 8)? Между тем ее соперница выводила ее из терпения своими упреками и нападками. И, однако ж, (Анна) не грозила ой, не ругалась с нею, не говорила (мужу): «так как моя соперница обижает меня, то взыщи с нее за это». У той были дети. Но ведь и эта пользовалась любовью мужа. Потому-то он и утешал ее, говоря: «не лучше ли я для тебя десяти сыновей?» Но обратимся опять к любомудрию жены. "То Илий счел ее", – сказано, – "пьяной" (ст. 13). Смотри же, что говорит она ему: "Не считай рабы твоей негодной женщиной, ибо от великой печали моей и от скорби моей я говорила доселе" (ст. 16). Оставить гнев и не досадовать на людей, которые укоряют нас, не огорчаться, даже не оправдывать себя пред ними – так поступать может только человек с истинно сокрушенным сердцем. Ничто столько не располагает души к любомудрию, как сокрушение. Нет ничего сладостнее, как плач по Боге. "Ибо от великой печали моей и от скорби моей я говорила доселе". Будем подражать ей все. Внимайте неплодные! Внимайте нежно любящие детей своих! Внимайте мужья и жены! Ведь и мужья нередко помогали в этом случай. Послушай, что говорит Писание: "И молился Исаак Господу о [Ревекке] жене своей, потому что она была неплодная" (Бт. 25:21). И в самом деле, вера может производить великие дела. "Со всяким постоянством и молением обо всех святых", – себя ставить напоследок. Чего же ты хочешь, блаженный Павел, в заключение ставя себя самого? Вот чего, отвечает он: "И обо мне, дабы мне дано было слово – устами моими открыто с дерзновением возвещать тайну благовествования, для которого я исполняю посольство в узах". К кому ты посольствуешь? К людям, отвечает. Какое человеколюбие со стороны Бога! Он послал с небес посланников с вестью о себе и о мир. А люди между тем взяли их и связали, не уважив даже всеобщего закона, по которому посланник во всяком случае освобождается от какой бы то ни было неприятности. Но и в узах посольствую. Узы угрожают мне лишением свободы говорить; за то молитва ваша отверзает мои уста, "дабы открыто с дерзновением возвещать", то есть, чтобы сказать все, что я послан возвестить. "А дабы и вы знали о моих обстоятельствах и делах, обо всем известит вас Тихик, возлюбленный брат и верный в Господе служитель". Верен, значить – ни в чем не солжет, напротив, все расскажет по истине. "Которого я и послал к вам для того самого, чтобы вы узнали о нас и чтобы он утешил сердца ваши". О, сколько тут любви! Чтобы не было, говорит, повода, кому только и чем вздумается, устрашать вас. По всей вероятности, они находились в каком-нибудь несчастии, так как и выражение: "Чтобы он утешил сердца ваши" – значить: чтобы он (Тихик) не допустил вас до падения. "Мир братьям и любовь с верой от Бога Отца и Господа Иисуса Христа" (ст. 23). (Павел) желает им (ефесянам) мира и любви с верой. И не без цели так выразился. Он хочет, чтоб они не просто содержали слово любви, (но разумно), и не смешивались с иноверцами. Или это он имеет в виду, или то, что бы они содержали веру, чтобы ободряли себя надеждой на будущее. "Мир" с Богом и "любовь". Если есть мир, то будет и любовь. И наоборот, где любовь, там явится и мир. "С верой". Никакой нет пользы от любви без веры, или, лучше сказать, без веры любовь вовсе и существовать не может. "Благодать со всеми, неизменно любящими Господа нашего Иисуса Христа. Аминь" (ст. 24). Здесь он допустил разделение, мир поместив особо, и благодать тоже. Сказано: "неизменно. Аминь". Что значить: "неизменно"? Или: прилично, как следует, или же: с нетленными, то есть, такими, которые живут не для славы и богатства, а для благ нетленных. Έν (в) стоить вместо: διά (посредством). Итак – посредством нетления; все равно, как сказать: посредством добродетели, – потому что тлением называются все вообще грехи. Как о девах употребляем выражение: «такая-то подверглась растленно», так говорится и относительно души. Потому и Павел сказал: "Так и ваши умы не повредились" (2 Кор. 11:3). И в другом месте говорит: "в учительстве неповрежденность" (Тит. 2:7).

5. В самом деле, скажи мне, в чем состоит тление тела? Не в том ли, когда все оно разлагается и состав его распадается на части? Так бывает и с душой, когда в ней воцарится грех. Целомудрие и, правда, – вот красота души, а мужество и благоразумие – это здоровье для нее. Итак, тому угрожает опасность, кто гнусен и безобразен, кто предан корыстолюбию и лукавству, кто обнаруживаете малодушие, боязливость и слабость. Что грехи производят тление, – это видно прямо из того, что они делают людей срамными и слабосильными, и причиняют недуги. Когда говорим, что девство подверглось растленно, то имеем в виду не одно растление тела, но главным образом то, что подобное дело соединено бывает с нарушением закона. Самый поступок при этом состоит в совокуплении. Но если б совокупление называлось растлением, то и брак был бы тем же. Значить, не в совокуплении растление, а в грехе – в нарушении закона; он-то и делает первое постыдным. Возьмем другой примерь. Тление какого-нибудь дома, в чем другом состояло бы, как не в гниении (составляющих его частей)? Да и везде тление есть та или другая перемена, но перемена к худшему; везде оно разрушает прежнее состояние вещей и повергает их в иное. Слушай, что говорит Писание: "Всякая плоть извратила путь свой" (Бт. 6:12); и в другом месте: "В тлении невыносимом"; еще: "Люди, развращенные умом" (2 Тим. 3:8). Тело у нас тленно, а душа нетленна. Как бы нам и ее не подвергнуть тлению? Первородный грех сделал это (возможным). Он даже после крещения может растлить душу и сделать ее добычей неумирающих червей. Но, с другой стороны, (черви) не могут и прикоснуться к душе, когда найдут ее нетленной. Адаманта, напр., червь не грызет; да если б и стал грызть, ничего бы не сделал. Смотри же, не растлевай души твоей, – ведь что тлеет, то полно зловония. Послушай, что говорит пророк: "смердят, гноятся раны мои от безумия моего" (Пс. 37:6). Впрочем самое , тление облечется в нетление, а не нетление (в теле), – потому что , где нетление, там нет тления. Таким образом, возможны тление нетленное, без конца, и смерть бессмертная. Это именно и будет, когда тела сделаются бессмертными. Потому, если отойдем туда с тлением в душе, то оно сделается для нас нетленным, и не будет иметь конца. Постоянно гореть и быть всегдашней пищей червей, это, конечно, есть тление нетленное. Подобное случилось с блаженным Иовом. Он истлевал, однако ж, не разрушался, – и так продолжалось много времени. Только и знал, что постоянно обливал "Тело мое одето червями и пыльными струпами" (Иов. 7:5). Нечто, похожее на это, испытывает душа в то время, когда обступят ее черви и станут пожирать, не два года, не три, десять или сто, даже не тысячи лет, а бесконечно, так как сказано: "где червь их не умирает и огонь не угасает" (Мк. 9:44). Устрашимся же, умоляю вас, убоимся этих слов, чтобы не испытать нам того на самом деле. Корыстолюбие есть тление – и такое тление, которое ужаснее всех видов тления: оно ведет к идолослужению. Бросим же это тление и изберем то, что нетленно. Нажил ли ты богатство на счет кого-нибудь? Нажитое потратится, а корыстолюбие останется при тебе. Опять тление служить поводом к нетлению. Удовольствие проходить, грех же остается, – потому что он не тлеет. Крайняя беда, если еще в настоящей жизни не совлечемся всего этого, – и кто отойдет туда, обремененный тяжестью грехов, тот подвергнется великому несчастью. В аду", – сказано, – "кто исповедает Тебя?" (Пс. 6:6)? Там место суда, – и каяться тогда уже будет не время. Как рыдал тогда богач? И все напрасно. Как оправдывали себя не питавшие Христа? Но и те пошли в огонь вечный. Как тогда говорили те, которые провели жизнь свою в беззаконии? "Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли?" (Μф. 7:22)? Но их даже не признал (Господь Своими). Правда, все это будить по смерти; но ведь тогда и помощь но в помощь, если не поможем себе настоящее время. Убоимся же, чтоб и нам не сказать тогда этих слов: "Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили?" (Μф. 25:37)? Станем теперь питать Его – и не один день, не два или три. Ведь сказано: "Милость и истина да не оставляют тебя" (Прич. 3:3), а не говорится: «сделай (какое-либо добро) один раз или два». Девы имели елей, но его не достало. Поэтому нужно запасаться большим количеством елея, и для этого надобно самим сделаться как бы плодоносными маслинами в дому Божьем. Подумаем, сколько каждый из нас имеет у себя греховной тяжести, и в соответствие с тем, сколько мы сделали грехов, столько же, а еще лучше – гораздо больше постараемся совершить подвигов человеколюбия. Тогда не только изгладятся грехи, но еще явятся праведные дела, которые послужат к нашему оправданию. В противном случай, если, то есть, наши добродетели не в состоянии будут с одной стороны загладить преступлений, а с другой сделаться для нас оправданием за опущенное, то никто не исхитит нас от мучений, от которых и да избавимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с которым Отцу и Св. Духу (слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).

[1] В переводе Юнгерова – "преданности".

БЕСЕДЫ НА ПОСЛАНИЕ К ФИЛИППИЙЦАМ

ПРЕДИСЛОВИЕ

1. Филиппийцы были жители македонского города "Филиппы", так названного по имени основателя города – колонии (римской), по словам Луки (Деян. 16:12). Здесь обратилась "женщина, торговавшая багряницей", женщина весьма богобоязненная и внимательная (ст. 14); Здесь уверовал начальник синагоги; Здесь Павла вместе с Силою били палками (ст. 23); Здесь начальники испугавшись просили их удалиться из города (ст. 38 и 39). Блистательно было Здесь начало проповеди! В похвалу Филиппийцев сам (Павел) говорит много великого, называя их своим Венцом и много пострадавшими: "Потому что вам", – говорит он, – "дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него" (Фил. 1:29). Писал же он к ним тогда, как был в узах, – потому и говорит: "Так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим" (ст. 13), называя судищем (πραιτώριον) дворец Нерона. Впрочем от этих уз он был освобожден, что и объяснил в послании к Тимофею, говоря: "При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им! Господь же предстал мне и укрепил меня" (2 Тим. 4:16, 17). Следовательно он указывает на те узы, в которых находился прежде этого ответа. А что тогда не было с ним Тимофея, ясно из слов: "При первом моем ответе никого не было со мною". Это именно он и объясняет в послании. Если бы (Тимофей) знал это обстоятельство, то (апостол) и не написал бы ему. Когда же он писал настоящее послание (к Филиппийцам), тогда Тимофей был при нем, что показывают следующие слова: "Надеюсь же в Господе Иисусе вскоре послать к вам Тимофея" (Фил. 2:19); и еще: "Итак я надеюсь послать его тотчас же, как скоро узнаю, что будет со мною" (ст. 23). Он освобожден был от уз, и опять заключен был после того, как приходил к ним. А слова: "Но если я и соделываюсь жертвой за жертву и служение веры вашей" (ст. 17) – не то значат, будто бы это уже случилось, но то, что хотя бы это и случилось, я радуйся, говорит он, утешая их через это в скорби об узах его. И что тогда надеялся остаться в живых, это видно из слов его: "Я уверен в Господе, что и сам скоро приду к вам" (Фил. 2:24); и еще: "И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами" (1:25). Филиппийцы между тем посылали к нему Епафродита, чтобы он отнес ему деньги и узнал о его обстоятельствах, потому что они весьма любили его. А что действительно посылали, об этом послушай, что он сам говорит: "Я получил все, и избыточествую; я доволен, получив от Епафродита посланное вами" (4:18). Итак, они посылали для того, чтобы и утешить его и узнать. А что они посылали с намерением и узнать о его обстоятельствах, это он показывает в самом начале послания, где пишет о ce6е так: "Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования" (1:12); и еще: "Надеюсь же в Господе Иисусе вскоре послать к вам Тимофея, дабы и я, узнав о ваших обстоятельствах, утешился духом" (2:19). Слова – "дабы и я" явно означают следующее: как вы для совершенного удостоверения послали узнать о моих обстоятельствах, так и я (пошлю), "я, узнав о ваших обстоятельствах, утешился духом". А так как они долгое время не посылали к нему, но (послали только) тогда, – это именно он выражает словами: "Вы уже вновь начали заботиться о мне" (4:10), – и тогда только услышали, что он в узах, – ведь если они услышали о болезни Епафродита, человека не столь знаменитого, как Павел, то тем более (услышали бы) о Павле, – и так как им естественно было беспокоиться, то он в начале послания много распространяется в утешении относительно уз, показывая, что не только не надобно беспокоиться, но надобно еще радоваться. Потом дает совет касательно единомыслия и смиренномудрия, внушая им, что это составляет величайшую их крепость, и что таким образом они удобно могут побеждать врагов. Для учителей ваших не то прискорбно, что они в узах, но то, что ученики не единодушны. Первое служить даже к распространению Евангелия, а последнее к расстройству.

2. Преподав таким образом увещание к единодушию, и показав, что единодушие происходить от смиренномудрия, он затем сильно нападает на иудеев, которые под предлогом христианства всюду вредили учению, называет их псами и злыми делателями, и увещевает беречься их; показывает, к кому должно быть внимательными, много рассуждает о нравственных предметах, настраивает и ободряет их словами: "Господь близко"; вспоминает с свойственным ему благоразумием и о присланном от них, – и таким образом много утешает их. Видно, что он пишет к ним с особенным почтением, и нигде не употребляет ничего укорительного, а это было знаком их добродетели, – то именно, что они подали учителю повод написать к ним все послание не в тоне порицания, а в тоне увещания. И как я в начале сказал, так и теперь повторю, что город этот проявил великую готовность к вере. Например, темничный страж, – а вы знаете, что эта должность сопряжена со всяким нечестием, – от одного чуда тотчас прибегнул (к Павлу), и крестился со всем домом своим. Совершившееся чудо видел он один, а пользу получил не один, но с женой и со всем домом. Да и сами начальники, бившие Павла, сделали это более вследствие общего смятения, нежели по злобе, как видно из того, что тотчас послали и отпустили его, и после испугались. Впрочем он свидетельствует не только о вере их и опасностях, но и о благотворительности, когда говорит: "В начале благовествования ... и раз и два присылали мне на нужду" (4:15,16), тогда как никто другой этого не сделал: "Ни одна", – говорит, – "церковь не оказала мне участия подаянием и принятием". Опущение же он приписывает более неблагоприятным обстоятельствам, нежели преднамерению: не то, чтобы вы не заботились о мне, говорит он, "но вам не благоприятствовали обстоятельства" (ст. 10). Этим он выражает великую свою к ним любовь. А что он весьма любил их, это ясно: "Ибо я не имею никого", – говорит, – "равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас" (2:20); и еще: "Потому что я имею вас в сердце в узах моих" (1:7).

3. Зная это и имея такие образцы любви, покажем и мы себя достойными таковых примеров готовностью пострадать за Христа. Но ныне нет гонения. Будем в таком случае подражать им, если не в другом чем, то по крайней мере в усерднейшей их благотворительности, и не будем думать, что все сделано нами, как скоро дадим раз или два. Делать это надобно во всю жизнь, – не однажды надобно угождать (Богу), а непрестанно. Состязающийся в беге, если, пробежав десять кругов, отстал на последнем, все потерял: и ми. если начав добрые дела. впоследствии ослабеем, то все погубим, все испортим. Выслушай следующее весьма полезное увещание: "Милость", – сказано, – "и истина да не оставляют тебя" (Прич. 3:3). Не сказано: сделай однажды, дважды, трижды, десять, сто раз, – но постоянно: "Да не оставляют тебя", сказано. И не сказано: ты не оставляй, но – он пусть не оставляют тебя, чем показывается, что мы имеем в них нужду, а не они в нас, и внушается, что мы все должны делать, чтобы удержать их при себе. "Обвяжи ими", – сказано, – "шею твою" (Прич. 3:3). Как дети богачей имеют на шее золотое украшение, и никогда не снимают его, в знак благородства, так и нам всегда должно возлагать на себя милостыню, чтобы показать, что мы дети Милосердого, Который "повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми" (Μф. 5:45). Но неверные не верят этому? Вот именно, если мы будем поступать так, то через это они уверятся. Если они увидят, что мы ко всем милосерды, и наставником (в этой добродетели) признаем Его, то будут заключать, что мы это делаем из подражания Ему. И не кое-как должно это делать, но со вниманием и неукоризненно, потому что сказано: милостыня и вера "истинная" да будет в тебе. Хорошо сказано: истинная, – не от хищения, не от воровства хочет (ее Бог). Это уже не вера, не истинная милостыня. Вору необходимо лгать и божиться, а ты, сказано, не так, но с милостыней имей и веру. Возложим на себя это украшение. Сделаем душе золотое ожерелье, то есть, милостыню, доколь мы здесь. Ведь когда пройдет этот век, тогда уже не придется нам ею пользоваться. Почему? (Потому что) там нет бедных, там нет денег, там нет нищеты. Пока мы дети, не лишим себя этого украшения, потому что как с детей, достигших возмужалости, снимают прежний наряд, и надевают другой, – так и с нами. Там милостыня будет уже не из денег, а какая-то другая, гораздо большая. Поэтому, чтобы нам не остаться без нее, постараемся украсить ею душу. Милостыня – это великая красота и драгоценность, великий дар, или лучше, великое благо. Если мы научимся презирать деньги, то научимся и прочему. Смотри, сколько добра происходить отсюда: подающий милостыню, как должно давать, научается презирать деньги; научившийся презирать деньги исторг корень зол. Потому-то он делает добро не столько другим, сколько себе; не только потому, что милостыне предлежит воздаяние и награда, но и потому, что душа делается любомудрой, высокой и богатой. Дающий милостыню приучается не дорожить ни деньгами, ни золотом, а приучившийся к этому сделал весьма великий шаг к небу и уничтожил бесчисленные предлоги к вражде, ссоре, зависти и печали. Вы знаете, сами вы знаете, что все зло от денег, и что из-за денег бесчисленные брани. А кто научился презирать их, тот поставил себя в тихом пристанище, и уже не боится лишений: этому научила его милостыня. Он уже не желает принадлежащего ближнему: как в самом деле (может поступать так) тот, кто отказывается от своего и отдает? Он уже не завидует богатому: как в самом деле (может завидовать) тот, кто желает быть бедным? Он очищает око души своей. И это здесь; а скольких благ он сподобится там, и сказать нельзя. Он не останется вне (чертога) с юродивыми девами, но, имея горящие светильники, войдет с мудрыми и с женихом. Через милостыню станет даже выше потрудившихся в девстве тот, кто не испытал трудов этого рода. Такова сила милостыни! Ода с великим дерзновением ведет своих питомцев. Она знакома небесным привратникам, охраняющим двери брачного чертога, и не только знакома, но и в чести у них; тех, кого она признает своими почитателями, введет с большой смелостью, и никто не будет противоречить, но все уступят. Если она и Бога низвела на землю и преклонила сделаться человеком, то тем более человека сможет возвести на небо. Велика ее сила! Итак, если по милосердию и человеколюбию Бог стал Человеком, и благоволил сделаться рабом, то тем более Он введет рабов в дом Свой. Возлюбим эту добродетель, возжелаем ее не на один день и не на два, но навсегда, чтобы она признала нас. Если она признает нас, то и Господь признает; а если она не признает, то и Господь не признает, и скажет: "Не знаю вас" (Лк. 13:25). Но да не услышим мы этот голос, а услышим следующий блаженный: "Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира" (Μф. 25:34), – какового царствия и да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием, во Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу (и Святому Духу слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).

БЕСЕДА 1

"Павел и Тимофей, рабы Иисуса Христа, всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа" (Фил. 1:1-2).

1. Здесь (апостол) пишет как бы к равночестным себе, и выставляет не учительское свое достоинство, но другое, и при том великое. Какое же именно? Называет себя рабом, а не апостолом, потому что быть рабом Христовым, быть, а не называться только, действительно великое достоинство и высшее благо. Кто раб Христов, тот без сомнения свободен от греха, а раб истинный не согласится быть рабом ни у кого другого. Иначе он был бы рабом Христовым только на половину. Так и Римлянам он писал: "Павел, раб Иисуса Христа" (Рим. 1:1); а в послании к Коринфянам и к Тимофею называет себя апостолом. Почему же он это делает? Не потому, чтобы они были лучше Тимофея, нет; но потому, что он почитал и уважал их более всех, к кому писал. Этим свидетельствует о великой их добродетели. Сверх того, в других (посланиях) он имел намерение сделать многие постановления, почему и ставил на вид свое апостольское достоинство; а здесь он повелевает им только то, что они и сами по себе знали. "Всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах". Так как прилично было и иудеям называть себя "святыми" на основании древнего пророчества, в котором они назывались народом "святым, избранным", то он присовокупил: "Святым у Иисуса Христа" (Вт. 7:6; 14:2). Они одни святые, а те уже сделались нечистыми.

"С епископами и диаконами". Что это? Ужели в одном городе было много епископов? Нет; (апостол) так назвал пресвитеров. Тогда названия эти были еще общие; епископ назывался даже диаконом. Потому в послании к Тимофею и пишет: "Совершай" (διαχονίαν) "дело благовестника, служение твое" (2 Тим. 4:5), хотя он был епископ. И так как он был епископ, то говорит ему: "Рук ни на кого не возлагай поспешно" (1 Тим. 5:22); и в другом месте: (дарование) "которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства" (4:14). А пресвитеры не могли рукополагать епископа. Также и в послании к Титу говорит: "Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены" (Тит. 1:5,6). Это говорит о епископе. И сказав это, тотчас присовокупил: "Ибо епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель, не дерзок, не гневлив, не пьяница, не бийца, не корыстолюбец" (Тит. 1:7). Итак, в древнее время, как я сказал, и пресвитеры назывались епископами и Диаконами Христовыми, и епископы – пресвитерами. Потому-то и ныне многие епископы пишут: сопресвитеру и содиакону. А впоследствии каждому присвоено особенное имя: епископа или пресвитера. "С епископами и диаконами", – говорит, – "благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа". Здесь может быть иной спросит: почему он ни в каком другом послании ни в Рим, ни в Коринф, ни в Ефес не пишет клиру, но вообще всем святым, или верным, или возлюбленным, а здесь пишет клиру? Потому что (клир) писал, благотворил и посылал к нему Епафродита. "Благодарю Бога моего при всяком", – говорит, – "воспоминании о вас". В другом послании говорил: "Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая" (Евр. 13:17). Если же неисправность учеников производить (в учителе) воздыхание, то успех их – радость. Потому слова (апостола) имеют такой смысл: когда только вспоминаю о вас, (всегда) хвалю Бога. А это делает потому, что знал в них многие добродетели. И хвалю, говорит, и молюсь, потому что вы успели в добродетели; я не перестаю молиться, но постоянно молюсь о вас. "Благодарю", – говорит, – "Бога моего при всяком воспоминании о вас, всегда во всякой молитве моей за всех вас принося с радостью молитву мою" (ст. 4). Всегда, а не только тогда, когда молюсь. Хорошо прибавил: "с радостью", потому что можно делать это и с печалью, как он в другом месте говорит: "От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам. Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, – чтобы не сказать много, – и всех вас" (2 Кор. 2:4,5).