Текст книги "Программа минимум для начинающих"

Автор книги: Инна Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Юнка ничего не ответила. Она поднялась со стула и угрюмо сказала:

– Мне надо домой. Завтра мы будем хоронить моего брата. Приходите на похороны. Он был предателем, но он умер, и мы будем с ним прощаться и сами простим его.

Они ушли. Всем нам было неуютно и грустно. То, что сейчас произошло, всех нас придавило. У меня нет ни сестры, ни брата и я всегда завидовала тем, у кого они есть. Нет, нет и еще раз нет! Даже, если бы я оказалась на месте Юнки, я никогда бы не смогла сделать то, это сделала она! Жуткие здесь законы! Да здесь вообще никаких законов нет! Они творят все, что им стрельнет в голову.

– Ребята, – сказала Ари, – зачем она это сделала? Она же все знала, и он для нее был уже не опасен. Мы ведь разобрались кто он, так что он не смог бы больше причинить никому вред…

– Дело не в этом. Дело в том, что он – предатель, а такие вещи прощать нельзя. Хуже всего то, что он предал свою родную сестру. Вот в чем дело!

– Ребята, у меня такое впечатление, что этот мир тяжело болен. Его разъедает какая-то страшная болезнь, и он скоро не сможет существовать. Он умирает совсем, как человек. Я вот думаю, а не поздно ли мы сюда явились? – сказал Соф печально.

У меня тоже возникло чувство, что мы опоздали, разве можно как-то остановить процесс распада? Но я сама себя одернула, уж это творится на моей родной Земле, и ничего мы до сих пор как-то существуем. Здесь, можно сказать, ягодки.

– Давайте спать. Завтра, на свежую голову, будем решать, что нам делать дольше – разумно предложил Парэнжик.

Ушли и Айка и Эрка, а мы все никак не могли уснуть. На этой планете бессонница становится для нас нормой. Я не могу понять, почему здесь нам так трудно заснуть, возможно, во всем виноваты две луны. Две луны – это перебор и с этим я, например, никак не могу смириться. На Шабаре я спала нормально, а здесь ни в какую!

Чем этот мир страшнее моего? Если, быть честной, то на Земле все гораздо опаснее. Ну, разве можно сравнить вторую мировую войну с тем, что происходит здесь? Да здесь, если подумать, просто курорт!3десь людям не сбрасывали на голову атомную бомбу и не сжигали тысячами в крематориях. А еще здесь не изобретают все более и более смертельного оружия. Нет, здесь все только-только начинается.

– Вот и я о том же подумал – услышала я в темноте голос Софа – Непонятно, чего мы так распаковались?

– Соф, ты постоянно меня подслушиваешь?

– Время от времени. Мне интересно. Но ведь мы одна команда!

– Только и всего?

– А если не только?

– Не морочь мне голову!

– Нет, это ты мне не морочь.

Зашевелились все остальные, если они и спали, то мы их разбудили.

– Слушайте, вы, придурки, – забурчал раздраженно Дра-Гамм, – может вы все-таки дадите нам немного поспать? Может, вы отложите выяснение отношений до утра?

Мне стало неловко. Почему-то я постоянно грызусь только с Софом. Даже Дра-Гамм не вызывает у меня такой реакции.

– Я-то чем тебе не угодил?! – взвился Дра-Гамм.

– Тоже уши греешь? Спал бы ты.

– Ага, с вами тут уснешь.

Ари и Парэнжик молчали-молчали и наконец-то взорвались бурей негодования:

– Хватит трепаться! – раздраженно прошипел Парэнжик. Ох, что за невидаль такая! Впервые вижу, как он выходит из себя. – Я спать хочу. Если вы психологически несовместимы, то держитесь друг от друга подальше.

– Что ты! Напротив, они слишком совместимы – в этом их проблема – съязвила Ари.

Мне все это надоело, и я заорала:

– Все, хватит нас обсуждать! Спать пора! Чего вы не спите? Спокойной ночи!

Глава 20

Нет, утро вечера не мудренее. Утро-это продолжение вчерашних проблем. Утром мы пошли к Юнке. Всем было грустно. Никто из нас не хотел идти на эти похороны.

Саркт оказался красивым, сильным мужчиной, но, увы, совсем мертвым. Он лежал посреди двора на алом покрывале, белый, как мел с перерезанным горлом. При жизни он много смеялся, но сейчас его лицо было навеки искажено, застывшим на нем страданием! Видела я этого парня раньше, и он мне нравился, но теперь он мертв и его семья прощается с ним. У него была такая хорошая улыбка, но никто и никогда больше не увидит этой улыбки… До чего же сволочные нравы на этой планете! Зачем Юнка это сделала?!

Они по очереди подходили к нему, осыпали лепестками цветов и говорили только одну фразу: «Я прощаю тебе!» Молодцы, сначала угробили человека, а теперь они его прощают! Я тоже взяла горсть цветов, подошла к мертвому Саркту и сказала:

– Я прощаю тебя!

А что я должна ему прощать? Не знаю. Он не сделал мне ничего плохого. Он очень рано умер! Но таков был их ритуал и не мне нарушать заведённые не мной порядки.

Потом процедура повторилась, но слова немного изменились, и лепестки были другого цвета – не белые, а синие.

– Прости меня!

И я тоже попросила у него прощения. Я чувствовала себя виноватой перед ним, потому, что не отговорила Юнку от этого чудовищного поступка. Прощения я просила искренне.

Никто не плакал. Странные похороны: без слез, стенаний и прощальных речей – очень тихие и потому еще более мрачные. И затянутое тучами небо было таким же мрачным и тихим, как перед грозой. Только в глазах Юнки и Зазы дрожали, так и не пролившиеся слезы. Потом, так же молча, тело завернули в покрывало и сожгли. Пепел Юнка собрала и высыпала в вырытую в земле ямку. Потом она посадила туда небольшое деревце. Поливая это деревце, Юнка шептала:

– Теперь душа Саркта будет жить в тебе. Теперь ты будешь Сарктом!

Я знала, что шубры верят, что душа умершего переселяется в дерево. Наблюдая за деревом, они узнают, что происходит с душой близкого человека. У шубров считается, что, если дерево не прижилось, то это значит, что душа умершего выполнила полностью свою земную миссию и Создатель миров забрал ее к себе. А вот если дерево заболело и зачахло, то это наоборот – душу забрал себе Разрушитель миров. Если дерево погибло от избытка воды, душа возродится в эзи, если от огня – в шубре. Если родовое дерево срубил человек, то это значит, что этот человек взял на себя грехи умершего, и должен будет отрабатывать не только свою карму, но и карму усопшего. Если дерево сломает ветер – это очень плохо – это значит, что душа не найдет приюта до конца дней, останется неприкаянной. Лучше всего, считают шубры, если в дерево ударит молния – это знак того, что душе дается право самой выбирать свой дальнейший путь. То время, пока дерево живет, дается душе для покаяния и очищения. Шубры очень бережно относятся к своим родовым деревьям. Я бы сказала, что они больше ухаживают за деревьями, чем за собственными детьми.

К себе мы вернулись совсем подавленные, всем до слез было жалко Саркта. Он, конечно, предатель, но кто из нас без греха?

После полудня к нам прибежала Заза и запричитала:

– Скорее. Там вокруг чужие. Они задумали это-то плохое!

Вот зараза! Дома я была одна, ребята отправились на охоту. Ари пошла к морю, а я осталась на хозяйстве. И вот спрашивается, какого черта я рванула туда одна? Даже обдумать все как следует, не успела. Просто подорвалась и понеслась к дому Юнки. Ох, и дура!

Я даже не знаю, что там происходило, потому, что вдруг почувствовала слабый укол в шею и отключилась.

Очнулась я в незнакомом месте. Я оказалась в клетке под землей. Рядом лежала Юнка. Куда это мы попали? Юнка открыла глаза, увидев меня, она вздохнула.

– Нас похитили. Скорее всего, мы находимся в замке Граша.

– Что произошло, Юнка? – спросила я.

– Она на нас напали. Усыпили всех соком цветка липса. Надеюсь, они не убили мою семью. А ты-то как здесь оказалась? Я все ей рассказала. Юнка побледнела.

– Заза! Это она предала нас. Я не посылала ее за вами. Я не могла этого сделать, потому, что спала, все спали, кроме нее. Она – жена Саркта, и она мне не простила. Дрянь!

– Ну, возразила я, – Я бы ее за это не судила строго. Ты ведь приказала убить ее мужа, а не каждая женщина может простить подобное.

– Можно подумать, что это её первый и последний муж! Вон их сколько – выбирай себе любого! Нет. Просто подобное тянется к подобному. Саркт был предателем и его жена тоже предатель. И вообще, не говори глупостей! Он ведь мне тоже был не чужой. Он мой брат! Но он предал семью! Ты понимаешь, семью! Каждый шубр должен заботится о благе своей семьи, даже дети. Все должны быть единым существом и работать ради общего блага. Так было всегда.

Господи, да куда же я попала? Шубры ведь – люди, но живут по законам каких-нибудь общественных насекомых или стаи гиен: доминирующая самка и все остальные подчиненные ей и общей идей. Ясно, почему на Земле не построили коммунизм: они хотели построить большой муравейник, а мужикам это не под силу, это дело женское. Ох уж эта битва полов! Спрашивается, а чего соперничать – то?

– Юнка, но люди же все равно разные и желания у всех разные!

Она пристально посмотрела на меня и сказала:

– Странная у вас семья. Я таких не встречала. Ты называешь себя хозяйкой, но я видела – ты не хозяйка. В вашей семье вообще нет хозяйки. У вас каждый делает все, что захочет и разобраться в ваших отношениях невозможно.

Я с ней согласилась, а она продолжила:

– Вы больше напоминаете эзи, а не шубров. Это у эзи такие порядки. Ну, ясное дело! Эзи ведь более древняя раса, чем шубры. Эпоху матриархата и эпоху патриархата они оставили далеко позади. Они ведь древнее моего земного человечества. Здесь, на Гаэзи, они существовали еще тогда, когда на суше правила другая цивилизация, и они ее пережили.

– Давай лучше подумаем, что нам делать – предложила я.

– Надо отсюда бежать.

– Надо, но как?

– Пока я не знаю.

«Давай-ка, – подумала я, – сначала посмотрим, что будет дальше, а потом и побежим, если у нас будет такая возможность».

Я-то сбежать могу в любой момент, но не могу же я бросить здесь Юнку. И потом, нельзя упускать такую возможность, чтобы понять, что здесь творится. Мы находимся в логове самого Граша и этим надо воспользоваться.

Вскоре к нам пришли бравые ребята и под конвоем повели нас вверх по ступенькам. Как я понимаю, нас повели к Грашу. Я шла и внимательно смотрела по сторонам. Замок был так себе: мрачное средневековье, чтобы не сказать еще хуже. А ведь Граш наверняка уверен, что его хоромы – это предел мечтаний. Если бы он увидел некоторые домишки у нас на Земле, его бы разбил паралич от зависти. А, что, скоро парень станет самым первым на Гаэзи монархом. Соорудит самое первое государство, и я бы не стала ему мешать, если бы при этом не погибли эзи, эзи тут вообще не причем.

Убогая комната с претензией на роскошь – вот апартаменты Граша. А сам он оказался довольно нескладным типом. Я уже привыкла к тому, что все шубры красавцы, как на подбор, а этот был с брачком. Приземистый и непропорциональным. Слишком мощный торс на коротких кривых ножках, грязные, неопределенного цвета волосы спадают на плечи, а нос, как сучок на ветке – смешной и нескладный. Губы у Граша были слишком полные, чувственные, я бы сказала – слюнявые. Но зато глаза у него – это шедевр! Глаза у Граша роскошные! Большие, неестественно синие и глубокие, с длинными черными ресницами.

– Добро пожаловать, мои красавицы – сказал он необыкновенно красивым голосом.

Глаза и голос. Голос тихий, спокойный, с легкой хрипотцой и очень выразительный. Ясно теперь, что с таким голосом и с такими глазами он легко промывает мозги своим фанатам.

– Мы не твои красавицы! – взбрыкнула Юнка.

– Значит, вы будете моими очень скоро. – Спокойно и уверенно сказал он.

– А вот тебе! – Я показала ему фигуру из трех пальцев, значение которой здесь никто не знает.

– Не понял, – улыбнулся он, – но догадываюсь в чем смысл этого жеста. Но, милые дамы, здесь было много таких же ретивых, как вы, а теперь они все мои жены и вполне довольны этим. Все! И это лишь вопрос времени – для каждой свой срок.

– Этого не будет НИ-КОГ-ДА! – гневно крикнула Юнка.

Он ничего не ответил, лишь кивнул своим стражникам, чтобы они нас увели, давая понять, что аудиенция закончена.

Нас увели в небольшую, но довольно уютную комнату. Стражники удалились. Юнка бесновалась. Она металась по комнате и ругалась.

– Ты видела этого урода? – орала она, – Что он себе возомнил? Ничтожество!

– Ну, не такое уж он ничтожество, раз сумел заварить такую кашу – возразила я.

– Большого ума не надо, чтобы быль подонком!

У меня было другое мнение, но я оставила его при себе, Юнка и без того уже вышла из берегов, чего ее еще раздражать.

В нем было что-то завораживающее. И дело было не в глазах, не в голосе, в нем была сила! Сила духа и сила физическая. В нем было что – то, что выделяло его из всех и это не его неудачная внешность.

– Если он попытается взять меня силой, я его убью, просто перегрызу ему горло – с яростью сказала Юнка.

– Ты же сама знаешь, что он не станет этого делать – возразила я. – Такой мужик, как он никогда никого насиловать не станет. Он слишком сильный я телом и духом, чтобы сделать что-то подобное. Граш не страдает комплексами неполноценности, он итак в себе слишком уверен и знает себе цену.

– Ну, тогда он от меня ничего не дождется!

Я не стала с ней спорить.

Вечером нам принесли еду. Устраивать голодовку в знак протеста мы не собирались. Ночью я впервые на этой планете хорошо выспалась. Меня больше не тревожили огромные глаза в ночном небе. А еще я чувствовала уверенность! в том, что здесь мне нечего бояться – Граш сумеет нас защитить. Его силой было пропитание все в этом замке. Только я никак не могу понять, откуда она у него взялась. Это было что-то нечеловеческое, что-то, чего я не могла объяснить. С этими мыслями я и заснула.

Утром мы проснулись оттого, что в комнате кто-то был. Это был он.

– Утро доброе, мои красавицы!

Мы не ответили, хотя это было невежливо с нашей стороны.

– Вы все еще злитесь на меня? – рассмеялся он.

Видимо он почувствовал, что я отношусь к нему более лояльно, чем Юнка и протянул мне руку, приглашая идти с ним. Привел к себе и усадил на кровать.

– А ты ведь не злишься на меня? – спросил он.

– А что толку?

– И ты понимаешь, что я не монстр. Просто пришло время, что-то менять в этом мире. Пришло мое время!

Да, от скромности он не только не умрет, но даже не заболеет. Какое самомнение!

– Я вижу, что ты способна меня понять. Скажи, ты считаешь справедливым то, что делается в нашем мире? Справедливо, что людей сортируют, как фрукты? Все должны быть совершенными. А что такое совершенство? Да, я не красив, ну и что? Я силен и духом и телом, но я – человеческий брак и не имею права иметь собственных детей только потому, что я не совсем пропорциональный и недостаточно красив для них. Но разве я бесполезен? Разве я идиот? Чем я хуже других?

– Все верно, но ведь ты убиваешь эзи. Они-то чем тебе не угодили? – возразила я.

– Девочка, а кого ты предлагаешь убивать? Шубров?

– Никого! 3ачем нужно кого-то убивать?

– Разумно, но объясни тогда, как объединить шубров? И люди и животные объединяются только перед лицом общей беды, общего врага. Так кого же мы, детка сделаем нашим врагом?

Мне было приятно слышать его голос и чувствовать его странную силу. Мне нравилось смотреть в его яркие, умные глаза. Я мотнула головой, чтобы отогнать наваждение. Я здесь не для того, чтобы очаровываться этим прохиндеем! И эзи мне нравятся больше, чем он. И даже, если он тысячу раз прав, не могу я ему позволить их уничтожить.

– Но эзи совсем не подходят на роль врагов!

– Ну, – рассмеялся он, – было бы желание и врага можно сделать из кого угодно, даже из эзи. Неприятно, но придется убить несколько семей шубров. Мне это не доставляет никакого удовольствия, но иначе, как убедить шубров, что эзи опасны? Как заставить их сделать то, что мне нужно?

Он пытался обратить меня в свою веру, мешая правду и ложь, играя на моих чувствах. Я пыталась сопротивляться этому. Я вспомнила Натифь и ее брата Эя и, словно туман рассеялся у меня в голове, все вдруг стало ясно и понятно.

– Да? А как ты объяснишь людям, зачем эзи это делают? И почему целые семьи оказываются на берегу так поздно ночью? Почему они не убегают? Он вновь рассмеялся.

– А ничего объяснять и не надо, потому, что никто не потребует никаких объяснений. Месть не требует никаких объяснений. Когда гнев и страх затмевают людям разум, они не ищут объяснений, они требуют мести! Разве не так? Маленькие несоответствия и странности они просто не заметят. А ведь он, мерзавец прав! Тот еще психолог. Вот так на Гаэзи появился первый политик, и эта планета потеряла свою невинность. Космос огромен, но почему-то везде работают одни и те же схемы: и на Земле, и на Гаэзи… Он стал мне противен, а когда он с горящими глазами и совершенно одержимым лицом сказал:

– Мой народ станет самым могущественным в мире! Он будет править и на земле, и в море, и в небе! – я поняла, что он просто псих. Мне стало грустно и противно.

– Граш, – сказала я, – возможно шубры никогда не узнают правды. Возможно, ты сумеешь так затуманить их разум, что они сами не захотят знать эту правду. Но Создатель миров знает все! Он подождет подходящего момента и накажет тебя за все! Я не знаю, когда это будет, но точно знаю, что будет! Он скривился, словно съел лимон, он понял, что в моем лице он союзника не найдет. Он почувствовал, что я раз и навсегда отвергла и его самого и его идею. Лицо его стало меняться: глаза потемнели, губы сжались. И если до этого его лицо было просто некрасивым, то в этот момент оно стало просто отвратительным. Он стал похож на злого, безобразного тролля.

– Ну что ж, если ты думаешь, что ты сможешь сбежать отсюда, то ты ошибаешься. У тебя есть только два варианта: стать моей женой или стать трупом. Выбирай.

Он позвал своих стражников и велел им меня увести. Напоследок бросил мне в спину:

– Хотя, есть и третий вариант – сгнить в подземелье, в клетке. Подумай об этом. Я тебя не тороплю, я терпеливый. Если ты решишь стать моей женой, то ты приведешь ко мне свою семью и это будет знаком того, что я могу тебе доверять. Ты меня поняла?

– Ага, как же! Уж кому-кому, а мне я бы не советовала тебе доверять, козел! Я получила моральное удовлетворение. Я сказала это на своем родном языке, и он ничего не понял, но это ничего не значило.

Да, он сумасшедший и бесполезно проводить с ним разъяснительные беседы: он сам себе так промыл мозги, что фактически превратился из человека в машину, запрограммированную самим собой. Он самый настоящий фанатик, а я фанатиков за людей не считаю, просто потому, что человек не может быть таким ограниченным, у человека всегда должна быть свобода выбора. Человека нельзя вогнать в узкие рамки какой-то одной идеи. Я так думаю.

Но вот Юнку он сможет сломать! Сможет, я это знаю точно. Я ведь с планеты, где все эти гадости цветут буйным цветом на протяжении всей ее истории, меня трудно удивить всякими бредовыми идеями. А вот Юнка – существо неискушенное. Ведь шубры даже слова такого «политика» не знают. Юнке он сможет навешать лапшу на уши. Он ее сломает. Не сразу, конечно, а когда она немного успокоится. Да, надо нам отсюда драпать, пока не поздно. У нас есть немного времени, чтобы изучить обстановку и подготовится к побегу. И зря он думает, что отсюда невозможно сбежать. Это всего лишь примитивный замок примитивного мерзавца.

Ничего, ничего, что-нибудь придумаем.

Самое обидное в таких ситуациях – это то, что обладая сверхъестественными способностями, мы не можем их использовать направо и налево, только в самых экстремальных случаях, когда ничего другого не остается. А ведь как хочется!

– Что он тебе сказал? – с порога спросила меня Юнка.

Я пересказала ей всю беседу в общих чертах. Юнка потемнела, как небо перед грозой. Ее сжигал гнев и собственное бессилие.

– Я лучше сдохну в клетке, но ни меня, ни моей семьи этот урод не получит!

– Не знаю, как ты, а я сдыхать не собираюсь. Пусть он сам сдыхает, если уж кому-то обязательно надо это сделать. Мы выберемся отсюда. Слушай, Юнка, если он начнет тебе обрабатывать, ты не сдавайся. Держись до последнего.

Она посмотрела на меня с негодованием.

– Мне можешь это не говорить. Уж я-то к нему не побегу.

Где-то с неделю нас никто не трогал. Приходили мрачные ребята, приносили еду и так же молча уходили. Мне стало скучно. Юнка все время порывалась сбежать, но вырваться за пределы нашей комнаты ей не удавалось.

Здесь было уютно и почти красиво. Кроме нас, здесь было еще пять женщин – это я пишу о женской половине замка, куда нас привели однажды утром. Молча проводили нас сюда и молча свалили.

Все женщины оказались рыжеволосыми красотками. Надо же, как его замкнуло на рыжих! Меня удивило то, что все, кроме нас были вполне довольны своей участью. Мы как-то не вписывались в эту благополучную компанию.

– Я вас понимаю. Вы не хотите смириться с действительностью. Я знаю это состояние. Вы ищите выход, но его нет. – Сказала нам молодая женщина, почти подросток.

Она была спокойна, но где-то в глубине ее глаз осела тоска, словно кофейная гуща на дне чашки.

– Смиритесь, и вам сразу станет легче. Он совсем не такой, каким кажется.

– Ага, – согласилась Юнка, – Он гораздо хуже! Он урод и мерзавец!

– Меня зовут Роча. – сказала девушка – Я люблю Граша. Поверьте, он замечательный, необыкновенный. К нему нужно только привыкнуть.

Юнку перекосило.

– Как он вас обработал? – спросила она.

Роча опустила глаза и ничего не ответила. Зато Юнка молчать не собиралась.

– Как? Ты мне скажи, как ты могла стать его женой?! И ты, что же, привела к нему свою семью? Вижу – привела. Ты предала свою семью! Я ненавижу предателей!

Ну, это-то я знаю. Только зря она набросилась на бедную девушку. Ну, подумала бы сама, что ей оставалось еще делать?

Остальные женщины с нами не общались, делали вид, что нас тут вообще нет, Да мы и не стремились им особенно понравиться. Чего нам слушать, как им всем здесь хорошо, и какой замечательный парень этот Граш.

Вскоре привели шесть детей. Дети были удивительно похожи друг на друга – все рыжие и у всех были разные глаза: один синий, другой черный. Странно.

– Почему все дети разноглазые? – спросила я у Рочи.

– Потому, что от Граша рождаются почему-то только такие дети. У него самого глаза одинаковые, а у его детей – разные. Вот ты спрашивала – обратилась она к Юнке, – почему я с Грашем. Все очень просто, потому, что он – отец моего ребенка. Нет, он меня не насиловал, все получилось как-то само собой. Ну что тут скажешь? Это ее выбор и не нам ее упрекать за это. Мы сами еще не знаем, что будет с нами.

– Здесь слишком много рыжего цвета – раздраженно сказала Юнка.

– Да, чего много, того много.

Так прошло еще две недели. Мы по-прежнему ни с кем не общались, кроме Рочи. О нас забыли даже стражники. Мы ничего не делали, просто бестолково шлялись по замку.

Наверное, Грашу все доносили, и он от души смеялся над нами в своей мрачной комнатке. Дав нам относительную свободу, он лишний раз хотел нам доказать, что отсюда нам никогда не сбежать. Видимо, он надеялся, что, убедившись в этом, мы быстренько сломаемся и станем покорными овечками. Зря он так уверен в себе! Бог любит обламывать таких вот самоуверенных типов. Думаю, что и этого обломает.

А ночью я услышала Софа:

«Как вы там?» – звучал у меня в голове его голос – «Вам помощь нужна?» «Нет, сами справляемся».

«Вас не обижают?»

Знаю я, что его больше всего волнует! Боится, что Граш меня охмурит. Нет, он неисправим!

«Семья Юнки хочет идти к замку Граша. Что делать?»

«Отговорите их. Обратно они не вернутся. Скажи им, что мы скоро сами вернемся».

«А вы вернетесь?»

«Да я-то могу хоть сейчас, но не могу же я оставить здесь Юнку. И вот еще, что я почему-то уверенна, что, если мы сумеем отсюда сбежать, то все здесь будет хорошо».

«Долго не задерживайтесь там. Не нравится мне этот Граш.»

Мне Граш тоже не нравится, но совсем по другой причине. Я его не боюсь, но мне не нравится его сила. Откуда она и что из себе представляет? Я считаю, что сильным должен быть только добрый человек, а мерзавец просто не имеет права на силу!

Всю оставшуюся ночь я не спала. Безумно хотелось оказаться дома, на Земле, где и воздух такой знакомый и небо знакомое и все понятно. И я могла это сделать. Ведь никто ничего бы не заметил, никто, кроме меня, А я, вернувшись обратно, на Гаэзи, что-то забыла бы, что-то пропустила бы, не здесь, нет, в себе самой. Я вернулась бы совсем другим человеком, как это бывает всегда.

Думаю, что Граш вновь захочет пообщаться и мне надо что-то решать.

Я уже знаю, что мы сделаем, но сначала мне надо кое-что проверить. Если моя смутная догадка верна, то очень скоро мы отсюда сбежим. Только бы все оказалось так, как я думаю!

Блин, живу в этом гареме, дохну от скуки, ничего не делаю. Скоро крышу сорвет от всего этого.

Все! Сомнения меня совсем замордовали. Это нечестно по отношению к Юнке, ведь она лишена такой возможности, но я должна немного отдохнуть на Земле и пообщаться с нормальными людьми. Никто ничего не заметит, ведь я никуда не исчезну, я вернусь в тот же миг, из которого уйду…

Вдруг в солнечном сплетении у меня появился пульсирующий комок, так бывает когда, что-то неожиданно меня пугает, но сейчас я поняла, что это бунтует моя вторая половина – скарр. Он категорически не хотел, чтобы я возвращалась домой до того, пока не выполню это задание. Мой скарр – очень обязательный парень, а вот я – нет. Для него «первым делом – самолеты, ну, а девушки – потом». Но он – скарр и он может себе позволить быть универсальным солдатом, а я всего лишь человек и тоже йогу себе позволить быть всего лишь человеком.

Я посмотрела на спящую, на соседней кровати Юнку и почувствовала угрызения совести – она ведь не может устроить себе такие каникулы.

Господи! Как можно привыкнуть к тому, что я сейчас нахожусь сразу в трех местах?! Сейчас я нахожусь на Шабаре, на Земле и здесь! Как нормальный человек может понять и принять такое? Эти игры со временем не вмещаются у меня в голове. Нет, вполне возможно, что когда я проживу восемь тысяч лет, как Смиг, я научусь воспринимать все, как должное, но не раньше.

Итак, на Землю или нет? Я вновь посмотрела на Юнку. Уж лучше бы не смотрела – совесть снова зашевелилась.

Значит так, сначала я кое-что узнаю, а потом на свободу с чистой совестью.

Я закрыла глаза и отключилась от своего тела. Я перестала чувствовать его, оно медленно таяло, словно горящая свеча и вот я уже вне его. Я легка и бестелесна. Удивительное чувство! Все можно и ничего нельзя. Но мне и не надо ничего делать, мне надо просто немного попутешествовать, всего-то.

Но для начала я посещу этого выродка – Граша. Мне интересно, что он сейчас делает. Спит, конечно.

Но он не спал. Он сидел в своей комнате, сжимая руками голову. Лицо его было искажено страданием. Грашу было очень плохо!

– Что вы от меня хотите, что? – почти беззвучно шептал он. – Я делаю все, что вы мне говорите. Не мучайте меня!

Что это с ним? С кем он говорит? Неужели парень и вправду сумасшедший?

– Боги, не мучайте меня!

Все понятно, с богами он говорит и беседа, судя по всему не из приятных. Знаем мы, что это за боги. Не хотела бы я с ними общаться. Мой скарр, например, никогда меня не терроризирует, сидит тихо, как мышка, а в нужный момент очень ненавязчиво поможет и опять в норку. А вот антискарры, судя по тому, что я вижу, не церемонятся с нами, убогими.

Он закричал от боли. По всему телу пробежала судорога, лицо исказилось до неузнаваемости, а глаза вдруг стали разного цвета, как у его детей. Он весь дрожал, по телу катился пот. Бедолага, что же с ним происходит?!

– Я все сделаю!

Интересно, что он еще собирается здесь натворить? Хотелось бы мне это узнать, но мое присутствие рядом с ним в таком бестелесном виде становится опасным, ведь антискарр может меня обнаружить и тогда…

Так, я должна кое-что проверить, а с Грашем я разберусь чуть попозже.