Текст книги "В поисках Лунного Камня (СИ)"

Автор книги: Инна Левина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 12

...Утром, едва Тарн успел выпить кофе, Лессгл – счастливый и довольный, что наконец может по-прежнему служить своему господину – доложил о приходе Райнеля.

   Райнель прошел в комнату. Тарн предложил ему место в кресле у камина, сам сел напротив него и молча ждал, когда тот расскажет, зачем пришел. Тарн велел слуге принести бутылку "Золотого игристого" – легкого зеленолесского вина – и два бокала. Райнель небрежно отпил из своего. Тарн тоже сделал несколько глотков и помешал поленья, весело потрескивающие в камине. Лессгл, прикрывая дверь, задержался и прислушался. Он знал, что Райнель – фаворит королевы и брат милой барышни, приходившей к ним до всех этих горестных событий. Неужели ничего не расскажет о ней? Но покамест господа лениво перебрасывались фразами о погоде и придворных новостях.

   -Как наши военные победы? – равнодушно бросил Тарн.

   -Я уезжаю скоро начальником штаба армии, на границу. Мир с Фарлайном подписали недавно – знать очень недовольна, – понизив голос, ответил Райнель.

   Тарн поднял брови. Про мир с Фарлайном он знал – соглашения были готовы еще во время его заключения. Конечно, знать недовольна. Чародеев надо было добивать. После гибели воздушного войска – их последней возможности победить – их можно было брать голыми руками. Зачем надо было давать им время собраться силами и придумать какую-то новую подлость? А вот второе известие было более впечатляющим. Из Райнеля военачальник – даже на штабной должности – такое только для забавы это придумать можно. Должность почетная, конечно, но предполагает жизнь не в столице, а в роскошной казенной квартире при штабе. Если же война начнется всерьез – в роскошной походной палатке, но, опять-таки не в столице. Значит, королева решила сделать рокировку. Кто будет вместо Райнеля?.. – впрочем, неважно. Тарн снова наполнил бокалы:

   -За новое назначение!

   Райнель в ответ поднял свой бокал. Помолчав, Райнель сказал:

   -Ты, я думаю, об Аиллим хотел бы узнать.

   Тарн не ответил, глядя на пляшущее пламя и тени от огненных языков, мечущиеся по каминным стенкам.

   -Она... Дядя ее услал в деревню, сразу как о поединке узнал. Он выдает ее замуж. Жених -дворянин, правда, обедневший, но дядя дает приданое. Я уверен, Аиллим будет счастлива с ним.

   Тарн встал и подошел к окну.

   -Когда отъезжаешь?

   -Как приказ будет готов в канцелярии. Заехал проститься.

   Тарн кивнул и протянул ему руку – встреча была окончена. Райнель посмотрел на Тарна, видимо, он хотел что-то прибавить... Тарн молчал. Райнель поставил бокал на стол, кивнул Тарну и вышел. Тарн, если бы его не поразила весть о замужестве Аиллим, задумался бы – зачем приходил Райнель. Не попрощаться ведь перед отъездом – они никогда особо не дружили. Впрочем, если б Тарн знал о сомнениях барона Сеттена, его метаниях между стремлением хоть как-нибудь выдать Аиллим замуж и устроить ее судьбу, удочерив ее...

   Райнель, перестав быть фаворитом королевы, опасался, что лишится и немалой части наследства, если дядя удочерит ее. До замужества и сватовства дело еще совсем не дошло – но Райнель боялся, что Тарн решит вернуть Аиллим. Если же дядя увидит серьезность его намерений – вдруг это подтолкнет его к тому, чтобы, официально приняв Аиллим в свою семью, попробовать устроить их брак. Конечно, для герцога Тарна это в любом случае мезальянс, но кто знает... Потому Райнель решил сделать все, чтобы Тарн не пытался свидеться с Аиллим снова. Ничего, кроме выдумки о ее замужестве в ближайшее время – в голову ему не пришло. Дядя, правда, говорил о том, что ищет ей жениха, даже называл несколько имен, из тех, кто мог бы решиться взять в жены девушку без дворянского происхождения, но ничего определенного о свадьбе он Райнелю не говорил.

   Тарн стоял у окна и смотрел...так же как в крепости он часами следил за полетом какой-нибудь одинокой птицы в небе или за кружением редких осенних снежинок, строя планы мести. То, что Аиллим выходит замуж – это мелочь. Можно ее увезти, до или после замужества. А вот то, что, может быть, она полюбила...

   -Лессегл!

   -Да, Ваше Сиятельство.

   -Поедешь по одному делу.

   -Далеко ли, барин?

   -В три дня управишься.

   -А вы как же без меня, барин?

   -Я возвращаюсь в поместье. Туда приедешь доложить.

   -А дом-то на кого?

   -Из поместья вели прислать двоих слуг.

   Лессгл помолчал, помялся, потом посмотрел на барина:

   -В поместье барона Сеттена прикажете ехать?

   Тарн поднял бровь, но не стал спрашивать, слушал ли Лессгл под дверью.

   -Похитить барышню прикажете? – азартно спросил тот.

   -Пока только разузнай – что там да как. Я после решу, что делать.

   Лессгл поклонился и вышел.

   В поместье, где жила вторая сестра барона, Эстель, пожилая, незамужняя женщина, очень добрая и ласковая, все было по-прежнему. Тихо слетали на пруд осенние листья, грустно увядали цветы на клумбах около господского дома, роняя лепестки на садовые дорожки. Аиллим никуда не выходила, почти ничего не ела, только сидела в своей комнате, глядя то на небо, то на дальний лес и ничего не видя. Она чуть слышно отвечала тете, если та к ней обращалась, не читала, не вышивала, ничего не просила...

   Тетя Эстель, посмотрев на такое несколько дней, решила действовать. По утрам она приходила к племяннице, пока та была еще в постели, иприказывала слугам приносить им кофе на двоих, мягкие булочки, джем. Она садилась к Аиллим на край постели, ставила ей на колени поднос с кофе, и начинала разговор... То советовалась по хозяйственным делам, то рассказывала последние сплетни о соседях, то спрашивала о жизни в столице– моде, кондитерских, новых спектаклях...Она говорила обо всех, и если какая-то тема хоть немного была интересна Аиллим, хоть на минуту выводила ее из сонного равнодушия, тетя Эстель старалась поговорить об этом подольше. Днем она не пыталась нарочно тормошить племянницу, но если был повод – показать только что родившегося щеночка, подать милостыню страннику-инвалиду, разобрать безделушки в старинной прабабушкиной шкатулке... Тетя Эстель старалась, чтобы Аиллим увидела, что жизнь не состоит только из ее переживаний и ее несчастья – есть в жизни и радостное, и таинственное, есть и чужое горе.... А по вечерам она звала племянницу к себе в комнату. Вечер – время задушевных бесед и воспоминаний... Тетя Эстель рассказывала о своей жизни. Вспоминала жениха, погибшего на войне с Фарлайном, показывала его письма из армии, подарки, сухие цветы, спрятанные в любимую книгу... Рассказывала о своих родителях, о сестренке, умершей в далеком детстве, о своем первом бале... Аиллим не хотела, у нее не было сил переживать в этих воспоминаниях чужую жизнь, но она не могла не слушать, не грустить вместе с тетей Эстель... Она брала старую бальную перчатку и ей чудился тонкий-тонкий запах старинных духов, слышался таинственный голос скрипки... Иногда они говорили долго, пока в небе не зажигались от края до края далекие лучистые звезды...

   Аиллим через несколько дней после поединка получила от Тарна записку из крепости. Он написал кратко, что выйдет нескоро – если когда-нибудь это вообще ему суждено, просил ее – простить и забыть его. Аиллим хранила записку в маленьком серебряном ларчике, украшенном мифологическими изображениями и затейливым витым орнаментом. Там же лежали еще несколько прежних писем от Тарна, и его подарки – два колечка с лунным камнем и с серебряным цветком-ландышем, небольшой букетик засушенных цветов, все еще сохранивших нежный еле уловимый запах, маленькие часики, на которых вместо цифр были сказочные фигурки, флакончик эльфийских духов, менявших аромат в зависимости от настроения владельца, программка аркайнской оперы, куда они вместе ходили на спектакль, сидели в соседних ложах, слушая дивные голоса аркайнских певцов...

   Аиллим не переставала чувствовать, что ее душа – как надломленное деревце... но она еще не замечала, как появляются новые, живые побеги и закрывают излом, и тянутся вверх, к небу...

   Дни сменялись днями, ясные утра – заморозками... Конечно, очень часто приезжал и дядя, привозил новые книги, ткани для нарядов... В один из своих приездов, барон Сеттен решил поговорить с сестрой. Поздним вечером они сидели в библиотеке, Аиллим ушла спать, в доме было тихо...

   -Все будет хорошо, она смогла это пережить, -уверенно сказала тетя Эстель.– Еще немного и...

   -Но время идет. Нам надо подумать, чтобы выдать ее замуж.

   Тетя Эстель кивнула:

   -Бедная девочка...Любящая, наивная, мечтательная... Она может попасть в беду... Мы не всегда будем рядом... Но сейчас она не будет и слушать ничего подобного.

   -Но и ждать опасно. Появиться еще один такой...

   Они помолчали. Наконец тетя Эстель задумчиво сказала:

   -Может быть, нам устроить музыкальный вечер? Приглашу несколько семейных пар, несколько барышень, пока все не уехали на зимние балы в столицу. Позову несколько молодых людей... Нет, не бойся – только из тех, которые нам подходят... У нас есть несколько очень достойных юношей, но младшие сыновья из бедных семей, да и не забудь – у нас тут почти везде майорат.

   Сеттен так же задумчиво посмотрел на сестру:

   -Да... для наших целей – младшие сыновья и майорат – это очень хорошо...

   -А не будет всяких перешептываний? -осторожно спросила она.

   -Нет, к счастью, жена моего друга – женщина добрая, она пожалела девочку и не только пообещала, но и на самом деле никому не сказала ни слова...Никто не знает и даже не догадывается.

   Как ни отказывала Аиллим, тетя Эстель задумала устроить музыкальный вечер.

   -Ты пойми, этот скрипач только проездом у нас, он только приехал навестить родных, а сам он из Аркайны. Он так известен у себя! Он просто оказал нам большую любезность, разве можно упустить такой случай?

   Аиллим вздохнула. Тетя Эстель начала выбирать по журналам фасона для новых нарядов. Аиллим ничего не прельщало, тетя тоже осталась недовольна.

   -Это сущее безобразие. Сначала все самое лучшее и изысканное придумывают в Аркайне, а мы лишь ждем, когда наши журналы соизволят это повторить. Ну, хорошо. На этот раз, пожалуй, сошьем, что сможем, но я напишу своей троюродной сестре, попрошу ее прислать последний журнал модных новинок, она живет в Аркайне, счастливица...

   Лессгл уложил барину вещи для в поместье. Тарн подал прошение об отставке, отправив его с адъютантом в королевскую канцелярию. Ехать во дворец и подавать прошение лично королеве, что он должен был сделать как командир гвардейцев дворцового полка, ему никак не хотелось. Тарн знал, что вместо него сейчас командует временный командир, возможно, королева уже готова его утвердить, но требовалось соблюсти все формальности.

   Тарн собирался выехать вечером, однако обдумав, решил дождаться, когда королева прочтет и примет его отставку. Если по каким-то своим соображениям она откажет ему – тогда он приедет и подаст прошение лично. Лессгл вызвал двух слуг из поместья – чтобы следить за особняком во время его отъезда. Он готовился отправиться в на рассвете. Поместье Сеттена находилось намного дальше от Анлардиана, чем поместье Тарна. Чтобы узнать, где родовое поместье Сеттенов, Лессгл, с разрешения Тарна, взял в их библиотеке тяжелый том «Книги Анлардского дворянства», где были все сведения о знатных семьях Анларда, их родословных, имениях, наградах и так далее.

   Вечером Тарн сидел у камина, глядя на огонь. Надо было думать о будущем... как жить без военной и дворцовой службы, и, может быть, без Аиллим... Тарн поворошил поленья в камине, искры рассыпались огненным ворохом, тени от огня метнулись по стенкам камина... Внизу негромко зазвонил колокольчик у входной двери. Тарн потянулся было к шпаге, потом опустил руку. Если эльфийка решит снова его арестовать, не будет же он отбиваться от бывших своих соратников-гвардейцев.

   С лестницы послышались шаги, голоса, потом он услышал Лессгла : "Сюда, сюда, Ваша милость..." В комнату вошли четыре человека. Тарн всех их отлично знал, а двое приходили к нему в крепость.

   -Нас не услышат? – спросил граф Даинт, невысокий, темноволосый мужчина, сейчас он был в штатском, хотя Тарн чаще видел его в военной форме. Он был одним из офицеров штаба. Когда Лессгл прикрыл за собой дверь. Тарн пожал плечами и, подойдя к двери, резко распахнул ее. За ней никого не было. Тарн прикрыл дверь плотнее и, сев обратно в кресло, вопросительно посмотрел на гостей.

   Главным из пришедших, разумеется, был граф Севен – командующий Анлардской армией. То, что он пришел к Тарну вот так, неожиданно, среди ночи...это могло значить что угодно, но, безусловно – нечто чрезвычайное. Кроме Даинта, недавно из-за ранения ушедшего из армии в отставку и перешедшего на штабную службу, здесь были двое военных, гвардейцев королевского дворцового полка, бывших подчиненных Тарна. Даинт, подумав, вынул из кармана маленький сундучок, похожий на табакерку. Достал оттуда щепотку какого -то порошка и пробормотав : «Так-то вернее!» – кинул порошок в огонь. Почти невидимое облачко начало медленно окутывать комнату – теперь никто, подкравшись, не смог бы из-за двери услышать ни слова. Тарн, враждебно относившийся ко всему, что было придумано эльфами, недовольно поднял правую бровь.

   -Дело важное, рисковать зря не надобно, – пробормотал Даинт.

   – Герцог, – заговорил Севен, повернувшись к Тарну, – я вас давно знаю и уверен в вас, более, чем в ком-либо. Но, поскольку дело не только ко мне имеет касательство, прошу вас дать нам слово, что все, что мы вам откроем, останется между нами.

   -Если это не будет против моей чести дворянина, конечно, господа, все останется в тайне между нами.

   -Мы никогда не предложили бы вам ничего подлого или бесчестного, в этом можете быть уверены.

   -Разумеется, но я не могу дать вам слова, не зная вашего дела.

   -Мы очень высоко ценим ваше слово, Тарн, и потому все же хотели бы...

   -Поверьте, господа, – уже теряя терпение, резко сказал Тарн, – я тоже очень ценю свое слово, потому никогда не даю его вслепую.

   Гости помолчали, переглядываясь. Тарн поднялся и, опершись правой рукой о каминную полку, посмотрел на них. Светлые длинные волосы, откинутые со лба, мягко падали на плечи.

   -Я так понимаю, господа, вы задумали заговор?

   Граф Севен, помедлив, кивнул.

   -Я хочу знать причины вашего решения, также имя того, кого вы хотите поставить вместо нынешней правительницы и лиц, участвующих в заговоре. Могу дать вам слово, что если меры, задуманные вами, не предполагают войны внутри государства или каких-либо бесчестных поступков, то о вашем приходе и ваших планах никому от меня не станет известно. Но я не обещаю, пока не выслушаю, вам помочь. Итак... Я ценю не только свое слово, но и свое время, потому предлагаю вам высказаться.

   Граф Севен откинулся на спинку кресла, обвел взглядом присутствующих и заговорил:

   -Итак. Начну с первого – отчего мы решились на переворот. Самое важное и опасное – эльфы. На всех почти главных должностях нынче – они, хоть на военной службе, хоть на штатской. Самые захудалые дворяне, коли они из эльфийских родов – при дворе. Это первое. Дальше. Фарлайн! Сколько мы с ним воюем, сколько благородных дворян полегло – а теперь что же? Теперь у нас мир, да к тому ж – бессрочный. А они сейчас – легкая добыча, сейчас-то и громить их, и дожимать! Из лесов мы их вытеснили, с границ выбили, орлиной армии теперь тоже у них нет. Можно было бы сказать, что не нашим умом королевские дела решать. Но это еще не все – дальше хуже. Армию потихоньку снимают с границ с Фарлайном – дескать, мир, и постепенно перемещают к Аркайне. Мы с Аркайной вместе не в одной битве были как союзники. А теперь что? Воевать? Ну, что скажете, Тарн? Я вот скажу так – это измена.

   Пришедшие с с ним офицеры одобрительно закивали.

   Тарн подошел к высокому старинному шкафу с розовыми непрозрачными стеклами и достал запыленную бутыль и пять серебряных кубков. Он открыл вино, хранившееся больше десяти лет. Когда вино было разлито по кубкам, все молча отпили по глотку, наслаждаясь дивным вкусом, тонким, обжигающе-пьянящим...

   -Я думаю, что скажу завтра вам свое решение, господа, – сев в кресло, произнес Тарн. – Но одно мне надо знать – какую роль вы предложите мне. И кто взойдет на престол.

   -Эллтан, сын короля, разумеется. Но, по нашему условию, регентом и почти сопровителем при нем будет наш герцог Ремэл – двоюродный брат покойного короля и стало быть, его дядя Эллтана. Если мы коронуем Эллтана – его аркайнская родня будет спокойна за отношения с Анлардом. Многие из аркайнцев нам не доверяют. Аркайна давно мечтает присоединить к себе область Черных гор. Месторождения серебра, богатый лес предгорья... Это понять можно – земли -то их, исконные. Двести лет назад взяли их как контрибуцию. У тамошних гномов вся родня по сей день в Аркайнских горах живет. Сейчас при аркайнском дворе есть две силы. Одни за честный и долгий союз с нами. Другие мечтают ослабить Анлард, строят разные козни... Словом, вы, Тарн, должны понимать. Если королева начнет войну с союзниками, это будет беда...

   -Да, об этом не спорю.

   -Так вот. Если мы совершим переворот, то партия аркайнцев, стоящая за союз с нами, поддержит нас. Союз с Аркайной упрочится, эльфов и прочих чародеев оттесним от двора. Вернем на королевскую службу исконную анлардскую знать. И еще одно. Я вам дам прочесть несколько тайных писем в Фарлайн.

   -От кого?

   -От любимцев королевы, ее эльфов-советников. Тут рассказывать долго, но, как из писем видно, – иные из эльфов, кто при власти, хотят сделать из Анларда эльфийское государство.

   -То есть все должности раздать эльфам?

   -Нет, не так просто все, – вступил в разговор Даинт, поставив бокал на стол.– Эльфийская магия чтоб была во всем... В армии – защита и оборона с магией да артефактами. В штабе планы – с помощью палантиров-предсказателей. В суде – судьи-чародеи, и глядят они не на вину преступника, а в душу ему посмотреть должны, а потом и решить... У них девиз такой появился: "Устроим второй Фарлайн, но без черной магии". Не стану спорить – такое государство может очень сильным стать. Но людям в нем не будет места – только уж на нижних, подчиненных ролях. Даже в Эрстенне эльфы не так живут. Обычные наемники. Да, может, поумнее иной раз бывают, стреляют всегда метко. Ходят как кошки... опасность всегда чуют...

   Тарн нахмурился... «Фарлайн без черной магии»... с какой бы то ни было магией – но уже это будет не Анлард – страна, где его предки много сотен лет помогали королям управлять, воевать, вершить суд...

   -Что вы предложите мне?

   -Тарн, я прошу вас забрать ваше прошение об отставке, – сказал Севен. – Вам нужно подождать всего лишь десять-пятнадцать дней – потом вы сможете снова подать его – если захотите. Начальник королевской канцелярии – наш человек... в канцелярии уже готов приказ о назначении командиром дворцового полка эльфа Гренаэля. Но это ничего...заместитель его пока останется прежний, а это опять-таки наш человек. А вам предложат должность командира охранного полка столицы. Тарн, мы вас очень просим принять эту должность. В ночь переворота возможны беспорядки, стычки... может быть, гражданская война. Если полк останется ночью в казармах или выйдет на улицы только ради охраны порядка – то это может оградить Анлард от большой беды. Чтобы переворот не превратился в бунт или войну. Через десять дней я должен выехать из столицы в армию, проверить, как идет переброска войск с фарлайнской границы к Аркайне. Мы должны сделать все до моего отъезда.

   -Кто еще в заговоре?

   Севен помолчал, затем, решившись, назвал несколько имен. Тарн кивнул:

   -Отлично, господа. Я с вами.

   Лессгл доехал до поместья Сеттенов легко и быстро – то попутчики находились, подвозили быстрее, чем в дорожной карете вышло бы, то еще какой удобный случай. Ранним утром он был в деревне Мейт – рядом с самим поместьем. Теперь надо было решать, как действовать. Зашел в деревенскую гостиницу, оплатил до вечера номер (если задержится, потом и доплатит – нечего зря господские деньги переводить). Почистил сапоги, переоделся, заказал завтрак. Конечно, деревня она и есть деревня – предложили яичницу пожарить, да блинчики, да кашу. Ну да ладно, после долгого пути и то не худо. Ночью в повозке попутной удалось поспать, так что сразу надо за дело приниматься. Он достал из дорожной сумки еще одну – поменьше, еще в Анлардиане запасенную. В ней были кружева, зеркальца, духи... и множество подобных мелочей. В столице – самые обычные вещи, но тут, в глуши... Лессгл попросил в столичной лавке самые лучшие и дорогие новинки. Он подозвал хозяйку гостиницы, тут же набежали и служанки, и даже с кухни пришла пожилая повариха. Конечно, узнав цены, сказали, мол, товар господский, тут никто ,мол, такого не купит. Вот разве в имении... А нет ли там барышень? Может, невеста есть? Кружева с серебром для подвенечного платья, нити золотые и серебряные для отделки... Есть барышня, но пока не невеста? И еще пожилая барыня? И шить любят? Ну как хорошо складывается...

   (У Лессгла был еще один план, если не пустят его с кружевами да нитками в барский дом – пойти, купить в деревне ружье да поохотиться в бароновых лесах – авось, поймают браконьера и на расправу, к барину...тут, правда, по шее получить легко можно, а увидишь ли барышню – неизвестно... Так что этот план был намного хуже... Так – про запас).

   Лессгл взял небольшую дорожную сумку с вещами для продажи и пошел к барскому дому, стоявшему на небольшом пригорке. Сторож у входа ( дом и сад были обнесены каменной белой оградой )-осмотрел и наряд Лессгла, и сумку. Потом велел проходившему мимо слуге проводить Лессгла в дом. Пока они шли по дорожкам, Лессгл отметил про себя, как чисто они подметены, ни грязи осенней, ни листьев – но выложены камнем...стало быть, коли из дома выкинут, не перепачкаешься в грязи– но удариться можно больно... Ну, наше дело такое – барин приказал, и не рассуждай... думал Лессгл, присматриваясь и к подстриженным в форме шаров кустам (кажется, с колючками), и к парковым статуям, поставленным между кустами (изображения из древней мифологии, господа такие любят... удариться можно весьма ощутимо, коли в их сторону упасть случится).

   Лессгла провели в гостиную, барыня вышла, с удовольствием начала рассматривать столичные новинки, отобрала для себя и племянницы больше половины из всего, что у Лессгла в сумке было. Но Аиллим не вышла. "Вы за меня выберите – мне все равно",– безразлично сказала они тете Эстель. Лессгл, раскладывая кружева, старался говорить как можно громче – может, хоть голос услышит и узнает. Но все напрасно – она так и не вышла. Тогда, решив, что терять уж нечего, Лессгл сказал:

   -Вы, ваша милость, очень щедро заплатили, потому хочу преподнести вам, как подарок, вот эти духи, – и достал небольшой флакон в виде ландыша. И добавил, чтобы дама не почуяла никакого подвоха: – Это теперь в столицах так принято.

   Тетя Эстель довольно покачала головой :

   -Ландыш! Как раз для Аиллим!

   Лессгл собрал полученные деньги и остатки товара, поклонился и вышел. Он не знал, что предпринять. Что, если Аиллим не откроет духи?

   Он решил подождать два дня в гостинице, а потом попытаться пробраться в поместье еще как-либо. Когда он подходил к ограде, к воротам подъехала карета. Лессгл, не особо присматриваясь, поклонился и пошел себе дальше. Но внезапно из кареты раздался окрик:

   -Эй, кто таков?

   -Торговец, ваша милость, предлагаю столичные новинки...

   Но внезапно из кареты выскочили двое слуг. Схватив Лессгла, кинули его в карету – он и крикнуть не успел...

   Аиллим посмотрела тетины покупки, взяла флакон с духами, но все это ее мало интересовало. Духи она не раскрыла, кружева положила на полку. Тетя Эстель, напротив, развила бурную деятельность. Из Аркайны ей наконец прислали новый журнал мод.

   -Смотри, это любопытно. Возвращается старая мода – видишь, нет этих неудобных пышных юбок, очень простой фасон, но как изысканно... Здесь можно украсить кружевами – как кстати я их купила. Через четыре дня у нас музыкальный вечер. Сейчас же зову мастерицу. Пусть снимает мерку, думаю, успеет. А себе я сошью...

   Аиллим безучастно кивнула. Портниха пришла, сняла мерку, похвалила кружево, сказав, что оно великолепно подойдет к нежно-зеленому шелку, заранее купленному для Аиллим. Но тетя Эстель вдруг задумалась.

   -Не в моде уже зеленый. Не лучше ли белый? Есть у меня как раз белый шелк – я его себе хотела...

   Принесли белый шелк, приложили кружево... тетя Эстель всплеснула руками:

   -Только посмотри, как красиво! Пусть будет белое, ты согласна?

   Аиллим, посмотрев, как играет легкий серебряный отблеск на кружеве, перекликаясь с нежным блеском шелка, чуть улыбнулась и кивнула.

   В Анлардиане Тарн, оставшийся пока в городском доме, принял командование городским полком, назначенным для охраны порядка в столице. Каждый день он проводил на манеже, где тренировались конные взводы, на плацу, где были учения пеших отрядов, он был в делах с утра до позднего вечера. Лессгл, которого он ожидал через три дня после отъезда, не появился. Тарн жалел, что не отменил приказания и слуга уехал. Сейчас не стоило тревожить Аиллим и давать знать о себе. Если заговор раскроют... конечно, их казнят, всех... Лучше бы ей не питать никаких иллюзий, не знать пока, что он на свободе.

   Белое платье Аиллим было сшито – как бы старинного, но на самом деле очень модного фасона, с кружевами, мерцающими серебром . Музыкальный вечер, на который были приглашены возможные женихи и – чтобы было достойное общество – несколько семейных пар. И две-три барышни, чтобы матримониальные планы хозяев не слишком были очевидны...

   За час до начала приема прибыл парикмахер из города, сделал Аиллим прическу, найденную тетей Эстель в том же аркайнском журнале – часть прядей поднималась наверх и затейливо укладывалась вокруг головы, часть ложилась на древнеэльфийский манер – две пряди падали на плечи спереди, остальные зачесывались назад.

   Скрипач уже прибыл. Аиллим слышала, как тетя Эстель встречает первых гостей. Музыканты, которые должны были играть, сменяя известного скрипача, чтобы дать ему отдохнуть, уже настраивали инструменты. Слуги вносили подносы с напитками, расставляя их в отдельной зале, смежной с той, где должен был проходить вечер. Аиллим грустно смотрела на свечу, мерцающую в полутемной комнате. Она опустилась в кресло и прикрыла глаза, она вспоминала... Тетя Эстель постучала в дверь.

   -Можно? Ты готова?

   -Да, входите, тетя...

   -Пора, милая моя, пойдем... Я не заставляю тебя, но ты все же присмотрись к этим молодым людям. Кто знает...Да, духи... не забудь. Возьми новые, – и она подала Аиллим флакончик в виде ландыша.

   Тетя Эстель вышла, прикрыв дверь. Снизу доносились звуки настраиваемых инструментов, шаги, шелест платьев, шум переставляемых стульев, смех и разговоры. Аиллим взяла флакон и стала смотреть на свечу сквозь стекло. Словно живой огонь бьется, трепещет внутри флакона... Она открыла духи и улыбнулась любимому запаху ландыша. Она подушила кончики волос, закрыла флакон и взяла голубую коробочку, тоже в форме цветка, в которую ставился флакон. Что-то мешало, там, на дне. Она перевернула коробку – оттуда выпал листок, распрямившийся, когда она достала духи. Аиллим развернула записку. Прочитав, выронила...снова опустилась в кресло...

   Записка была от Лессгла. Он кратко писал, что Тарна выпустили из темницы, что он хочет увидеться с ней, а сам Лессгл сейчас еще два-три дня будет жить в гостинице в Мейте. Она быстро сбежала вниз. Тетя Эстель следила за слугами, разносившими напитки гостям, сидевшим в зале и ожидавшим начала концерта. Она увидела Аиллим и, взяв ее под руку, повела к ее месту. Аиллим была в смятении, она не знала, что делать, а сердце ее билось, как умирающая птица. Нарядные дамы в открытых платьях обмахивались веерами, тихо переговариваясь, их мужья в темных камзолах сидели рядом, тут же были и несколько молодых людей, надо полагать, младшие сыновья из семьях с майоратным правом наследства.

   -Тетя, я спросить хотела... тот человек, который с кружевами приходил, он... еще придет?

   -Ты хотела прикупить еще что-то? Я думаю, мы закажем по образцам, мне сестра пришлет из Аркайны, она недавно писала мне об этом, зачем покупать у каких-то бродячих торговцев.

   -Но он...

   -Нет, я думаю, с ним мы больше не будем иметь дела, можно купить товар уж наверно не хуже, из настоящей эльфийской мастерской. Пусть и дороже, но он уж больно дешево отдал, теперь вот думаю, как бы не краденое. Забудь, сейчас начнем вечер, усаживайся вот в это кресло...

   Множество высоких свеч горело вдоль стен, темные бархатные шторы были опущены.

   Концерт начался. Скрипач вышел, раскланялся, и, откинув назад черные волосы, длинные, до плеч, заиграл. Все разговоры затихли. Он играл вдохновенно, выбрав для вечера несколько серьезный вещей, пробуждающих сильные, глубокие чувства. Нежная мелодия, сначала задумчивая, потом – страдающая, плачущая, бунтующая заполнила зал, души, казалось, всю вселенную... Аиллим почувствовала, что равнодушного безразличия ко всему больше нет, вместо него – бунтарский, страдающий вихрь музыки... Она тихонько встала, и, обойдя кресла с зеленой бархатной обивкой, вышла из гостиной и поднялась к себе. Гости, захваченные водопадом звуков, образов, чувств, дыша воздухом, в котором словно была растворена сейчас эта дивная музыка, почти не обратили не это внимания.

   Аиллим взяла теплый плащ, одела осенние сапожки,достала кошелек, в который тетя Эстель постоянно клала ей несколько золотых – вдруг девочка захочет поехать в город и купить пирожных или новое колечко... но Аиллим никогда не заглядывала в кошелек и никуда не выезжала... Она вышла из особняка, из которого прощальным рыданием доносились звуки скрипки, скользнула за ворота в под надежную накидку опускающихся сумерек и побежала к деревне. Она почти не надеялась найти там Лессгла – много дней уже прошло – но сначала надо было удостовериться, что его там нет. Она за несколько минут добежала до гостиницы, постучала, хозяйка, уже переодетая в ночной халат и в чистом белом чепце сонно сказала, что да, приехал с неделю назад торговец – гоблин, заплатил за один день, да и пропал. Вещи она его не выкинула пока, но комнату сдала другому.

   -Я хочу нанять карету до Анлардиана.

   Хозяйка оживилась. Карета у нее была, точнее даже, дормез – карета для путешествий, где можно было и сидеть и спать лежа. Дормезом пользовались редко – крестьяне в город ездили на своих лошадях, а странникам такая карета была не по карману, а тут такой случай... Она взяла с Аиллим пять золотых – что было намного больше положенного, но, устыдившись, положила ей с собой сундучок с различными припасами– холодной индейкой, вареными яйцами, кувшином молока (с плотно закрытой крышкой) и огромной сдобной булкой, недавно выпеченной, еще теплой, дала ей теплую шаль, чтобы укрыться ночью и мягкую подушку. Аиллим, почти не слушая, отдала ей деньги и села в дормез. Возница, стегнув легонько лошадей, медленно выехал на дорогу, ведущую в город.