Текст книги "Наследство (СИ)"

Автор книги: Инна Чеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Катя потрогала болевшую щеку.

– Возможно, вы правы, – вздохнула она. Михаил странно на нее посмотрел, но говорить ничего не стал.

Зашла Ульяна с двумя помощницами. Девушки удивленно переглянулись, и стали накрывать на стол. Михаил невозмутимо закончил процедуру и убрал бутылочки и вату обратно в стол. Екатерина поспешно застегнула ворот платья. Стоило двери закрыться за служанками, как Климский виновато заметил:

– Будут судачить.

Вдова устало отмахнулась.

– Уже все равно.

Обед прошел в молчании. Но как не странно, для обоих оно не было тягостным – просто каждый думал о своем.

Кате впервые в жизни было спокойно и уютно.

* * *

Трое человек сидели за столом, заваленным бумагами.

Ефим Петрович Кряж, начальник столичного кабинета отдела гражданского следствия, оглядел группу, сформированную для расследования смерти Евстафия Мережского.

– Что там с молодым наследником?

Капитан Гастин откашлялся и сообщил:

– С наследником все хорошо. Служит. Когда не служит – пьет. В смерти отца винит мачеху. Алиби на тот вечер не предоставил, застеснялся, но мои псы нарыли – был он той ночью у куртизаночки одной на Яблоневой улице. Сослуживцы говорят, он часто к ней таскается.

– А мачеха?

Военный озадаченно свел брови.

– Вдова странная женщина. Загадочная, я бы сказал…

Пожилого капитана перебил Арефьев.

– Да бросьте. Девица не способна на убийство. Духа не хватит.

– Почему так думаешь, Афанасий? – спросил Кряж, приглаживая седую бороду.

– Я, что, зря ходил на нее смотреть? То, что не рада нам была – естественно, особенно, если учитывать, как вы, Станислав, – шутливый поклон в сторону седого военного – с ней разговаривали. Это отнюдь не доказывает ее вину. Вдова – обычная среднестатистическая девушка, удачно выданная замуж "любящей" родней. Нет, тут надо смотреть шире.

Капитан слушал неприметного мужчину недовольно, но возражать не стал. Арефьев был его непосредственным начальником, а с начальством, как известно, не спорят. Даже если оно смеется над твоими методами работы.

– А что, у тебя есть соображения на этот счет? – поинтересовался Ефим Петрович. В ответ кивнули.

– Есть. Псы проделали кое-какую работу и выяснили некоторые интересные факты о нескольких лицах из ближайшего окружения стального короля. Наиболее интересны следующие личности: господин Римский, который после смерти Мережского, передал все бумаги его жене, а сам стал заниматься какими-то махинациями с сыном покойного, родители Екатерины Мережской, чересчур активно вцепившиеся в идею сделать дочь полной наследницей умершего, вопреки его завещанию, некий Михаил Климский, из ниоткуда появившийся в доме графа после его смерти и имеющий, судя по всему, большое влияние на вдову, экономка, племянник которой стоит на учете в отделе стороннего контроля, и близкий друг графа Ореев, в свое время желавший выдать за товарища собственную дочь и чрезвычайно оскорбленный тем, что его семье предпочли инкнесскую. Брат Ореева, кстати, работал в отделе стороннего следствия, ведущего, как мы знаем, дела особого, так называемого «магического» свойства.

– Судя по всему, вы предполагаете, что это не простое убийство, а с использованием магической материи?

– Я не полагаю, я точно знаю это. Ознакомьтесь с исследованиями из лаборатории.

Кряж изучил протянутые ему бумаги, потом передал их капитану.

– Все это очень…странно. У вас есть план?

– Есть.

– Что ж, вводите Гастина в курс дела и начинайте действовать. Стыдно нам с вами должно быть, столько времени прошло, а мы все информацию собираем.

Арефьев самодовольно улыбнулся.

– Не волнуйтесь, в ближайшие недели вам будет что отписать начальству.

* * *

Николай повертел в руках пустую бутылку и с недовольным видом скинул ее на пол.

– Вот стерва! Она теперь моего врага прикармливает! Наняла какого-то проходимца, поселила в материном доме, и строит втихомолку против меня козни!

Аглая по-матерински погладила юношу по голове.

– Радуйся, что он появился. Теперь у нас есть шанс выставить твою мачеху в неприглядном свете. Стоит лишь немножко подождать.

– Да? – удивился младший Мережской. – А ты уверена? Ну…что у них будет? Она же холодная, как рыба! И бледная, как моль! Кто на такую позарится? Хотя, деньги, конечно, добавят ей привлекательности. Ну как? Думаешь, сойдутся?

Женщина усмехнулась.

– Уверена.

– С чего вдруг?

– Характеры и ситуация располагают к сближению этих двух натур. Он нетерпим к лицемерию и несправедливости, порой вспыльчив, но отходчив, склонен признавать свою вину и пытаться ее искупить. Ему захочется защитить несчастную вдову, помочь ей, а это означает его постоянное присутствие рядом с ней. Она склонна полагаться на других, не способна выстоять в одиночку против своей семейки, а значит, будет цепляться за этого провинциала, как за единственную надежду. Ему будет импонировать ее слабость, ей понравиться его забота и, падкая на чужую ласку, она в конце концов упадет к нему в постель.

Офицер горько вздохнул.

– И долго ждать?

Аглая села рядом, преданно заглянула хозяину в глаза.

– Ждать придется. Но не думаю, что долго. Поверь мне, скоро твоя мать и моя подруга будет отомщена.

– И отец, – добавил юноша.

Экономка послушно повторила:

– И отец. Принести еще вина?

– Нет. Позже. – Николай решительно встал. – Сейчас мне нужна свежая голова.

Юноша потянулся к лежащему на столе ножу. Аглая довольно улыбнулась.

* * *

Стволы деревьев выходили из воды и упирались вершинами в небо, которое никак нельзя было рассмотреть: скрюченные ветви просто терялись где-то в вышине. Ни звезд, ни луны не было видно. Екатерина обнаружила, что стоит посреди болота на небольшой кочке, а вокруг простирались тьма и лес, уходящий корнями в болотную жижу. А тьма ли? Небесных светил не было, но ведь она смогла рассмотреть местность, хотя бы на ближайшие пару метров. Сумрак? Туман? Поздний вечер?

– Здесь нет заката. А значит, нет рассвета.

Непонятное существо, с головы до пят закутанное в какие-то тряпки, стояло на соседней кочке. По его телу ползали пиявки и черви.

– У меня нет тела. Ничего нет. Я – просто дух. Дух мести, вызванный кровью. Мое назначение – убить тебя. И ты умрешь.

Из-за спины существа выполз огромный мохнатый паук и двинулся к Кате прямо по воде. Мережская попятилась.

– Осторожнее, милая. Утонешь.

Она резко обернулась. По грязи, вокруг ее кочки, плавала голова Евстафия. Вместо правого глаза у него зияла пустота, а нос был обгрызен.

– Не признала, жена? Что, и теперь некрасив?

Катерина завизжала.

Перед глазами поплыло.

– Останься, – попросил покойный, грустно глядя одним глазом на свою вдову. – Я тебя любить буду. Холить-лелеять. В болоте купать… – голова мечтательно щелкнула зубами совсем рядом с Катиной ногой…

Мережская проснулась то ли от собственного крика, то ли просто от пережитого ужаса. Огляделась в панике, но ее окружали привычные вещи: на спинке стула висел любимый халат, на столе стоял графин с водой и подсвечник с еще не потухшей свечой.

В углу что-то зашевелилось.

Катя вскочила с кровати, накинула халат, схватила подсвечник. Руку обожгло каплей воска.

Из темного угла выползал большой паук.

И сном это не было.

Девушка выскочила в коридор, не забыв закрыть за собой дверь. Сначала она кинулась было к комнате пасынка, но тут же передумала. Дошла до спальни Михаила, но стучать не стала. Наконец вдова быстрым шагом направилась к лестнице.

В служебных коридорах было мрачно и тихо. Екатерина то и дело оглядывалась, пытаясь осветить все пространство вокруг себя, но сделать это с единственным подсвечником было сложно. В комнату Ульяны она стучалась недолго – служанка спала чутко и открыла дверь уже после третьего стука.

– Э…хозяйка? Что-то случилось?

Катерина замялась.

– Да. То есть нет. Ничего серьезного. Я… Я себя неважно чувствую. Ульяна, ты не могла бы…поспать со мной?

Опытная служанка не смогла скрыть своего изумления.

– Что?

– Ну, вдруг мне хуже станет. Или принести что надо будет…

Женщина на мгновение исчезла в комнате, а через секунду вышла в коридор уже закутанная в шаль и с платьем в руке.

– Ну, пойдемте. А что у вас болит? Может доктора вызвать? Или Аглаю позвать? У нее есть знакомые чародеи, может травок каких дадут? Или боль заговорят.

На все предложения служанки Екатерина только отрицательно качала головой. Вот только чародея ей в доме и не хватает! Один уже папеньке помог!

Ульяна расположилась в кресле у камина. Не смотря на неудобное место, она заснула довольно быстро. А вот Мережская сомкнула веки только под утро. Ей все казалось, что сейчас из угла выползет огромное чудовище и…

Но ее видения никогда не появлялись перед чужими людьми. То ли к счастью, то ли на ее беду.

* * *

Доктор не появился. Ни на следующий день после визита отца, ни позже. Видимо, инкнесс не сумел его уговорить на повторный визит. Зато дом посетили люди из отдела гражданского следствия. Катю оповестила об их приходе Аглая во время завтрака (завтракала в этот день Екатерина поздно и в своей комнате). Ульяна, присутствовавшая тут же, кинулась в гардеробную за платьем.

Екатерина собралась довольно быстро. Доедать не стала, волосы просто заплела в косу и сложила в пучок, одела простое темное платье. Впрочем, других в ее гардеробе почти не осталось…

С Михаилом они столкнулись на лестнице практически нос к носу.

– Доброе утро.

– Доброе.

– Гости? – мужчина посмотрел в сторону прихожей.

– Да.

– Позволите вас сопровождать? – Кате предложили руку. Мережская руку не приняла, но, чтобы не обидеть желающего помочь человека, успокаивающе коснулась его ладони.

– Это из гражданского следствия. Но спасибо за предложение.

– Хорошо.

Они вместе спустились вниз и Катя, не оглядываясь, ушла в сторону большой гостиной. Климский проводил ее задумчивым взглядом и отправился в кабинет.

Этой ночью он почти не спал. Пытался разобраться в происходящем. Получалось у него не очень хорошо. Словно все свое беспристрастие он оставил в родном городке, а сюда приехал с багажом пятилетней давности. Впрочем, некоторые вещи и в столице остались неизменными. Относительно семьи Ляпецких он не сильно ошибался – они были людьми высокомерными, меркантильными и готовыми на многое ради денег и мистического "достойного положения в обществе". А вот Екатерина…если девушка не играла на публику, то получалось, что он сильно перед ней виноват. За глупые и злые мысли, вскормленные предубеждением и раненным самолюбием, за несдержанность в разговорах, за недоверие к ее словам…много за что. Впрочем, кем бы она не оказалась, он, как мужчина и как работник, должен вести себя более достойным образом. И поведение Аристарха Ляпецкого пять лет назад, и больно ранивший отказ Марии никоим образом не оправдывают его пренебрежительное отношение к Мережской. Шрам на лице и боль в сердце оставила ему отнюдь не она. К тому же и первое, и второе практически зажило. Бесспорно, случившиеся наложило отпечаток на его мировоззрение, но за это даже стоит сказать бывшей невесте «спасибо». Теперь он научился смотреть глубже и ценить людей не за красивые слова и нежные улыбки.

Или не научился? И обида настолько застила ему глаза, что он, желая видеть в подруге сестры только меркантильную безнравственную особу, совершенно не разглядел ее настоящую?

Михаил вспомнил их немногочисленные встречи. Ее слова о муже, ее поведение со слугами и Николаем, их разговор у картины и спор в коридоре…

Он отложил бумаги в сторону, посмотрел на настенные часы и встал.

В конце концов, чтобы понять, что человек из себя представляет, надо хотя бы быть рядом с ним некоторое время.

* * *

Как не старалась Екатерина войти неслышно, сидящий к двери лицом Талькин ее тут же заметил и сразу поднялся, чтобы приветствовать хозяйку.

– Светлой стороны! – ей очаровательно улыбнулись. – Вы извините, мы пораньше зашли – регламент, понимаете? Вы сегодня замечательно выглядите! Ой, что это?

Юрий, забывшись, коснулся синяка на ее лице. Как Екатерина не относилась хорошо к молодому секретарю, этот жест ей очень не понравился, и она поспешно отступила назад. Юрий посмотрел на нее с тоской и спрятал руки за спину.

– Простите, – он грустно склонил голову и стал похож на побитую бродяжку. Кате стало жаль парня.

– Все нормально. Просто…не совсем уместный жест. Но спасибо за заботу.

Юноша приободрился.

– Вас обидели? Напали? Мы можем заняться этим делом! Мы найдем! Накажем! Да я за вас…

Вдова поспешно перебила секретаря, пока тот не сказал чего-нибудь лишнего. Его внимание бесспорно льстило ее самолюбию, но его порывистость ее скорее пугала, чем доставляла удовольствие.

– Все хорошо. Не волнуйтесь. Неудачно упала. Доброе утро, капитан.

– Доброе, инкнесса, – Станислав насмешливо наблюдал разыгравшуюся перед ним сцену. Мережская ободряюще улыбнулась Юрию и, спокойно прошествовав к чайному столику, села напротив следователя. Помощник устроился рядом с начальством, тяжко вздыхая и периодически бросая на Екатерину обеспокоенные и влюбленные взгляды.

– Вы ничего не хотите нам сообщить? – спросил Гастин. Катя невольно дотронулась до щеки.

– Нет.

– Тогда мы зададим вам несколько вопросов.

Не успела Екатерина ответить, как в комнату решительным шагом вошел Михаил. Обозрел невеселую компанию и демонстративно уселся на диван рядом с вдовой.

– Позвольте представиться: Михаил Климский. Юрист инкнессы.

– Станислав Гастин. Следователь.

– Юрий Талькин. Помощник. В смысле следователя.

Парень сел ровнее и даже сделал грудь колесом. Катя помимо воли улыбнулась.

– Вы хотели задать вопросы, – напомнила она капитану, жадно рассматривающему ее юриста. Тот кивнул и перевел взгляд на нее.

– Вы знаете, что вашего мужа отравили волчьим дурманом?

– Нет, конечно. Вы же до сегодняшнего дня не сообщали мне эту информацию.

– У вас дома хранилось это зелье или что-то подобное?

– Нет. Зачем? Точнее, я думаю, что нет. Мне по крайней мере не приходилось видеть или слышать об этом.

Ее неуверенность не осталась незамеченной. Следователь немного помолчал, внимательно следя за ее реакцией и вдруг сменил тему:

– Что вы можете сказать о вашем пасынке?

Тут Екатерина задумалась.

– Ну…сын от первого брака. Младший…

– Его биографию мы знаем. Расскажите о нем, как близкий человек. Как мать.

Вдова вздрогнула и отвела взгляд. Никогда она ему не была матерью. И даже мачехой. При Евстафии юноша еще сдерживал свое недовольство новой женитьбой отца, а вот после его смерти показал свое к ней отношение во всей красе. И не сказать, чтобы инкнесса не понимала его – понимала, ведь видела, что Мережской сыну внимание не уделяет, но ее ли в том вина? Муж и ей не особо занимался. Понимание причин поступков пасынка однако не отменяло того факта, что Катерина не могла простить ему его постоянную злобу, агрессивное поведение и обидные, очень болезненные порой высказывания. Иногда ей удавалось сохранить маску безразличия, иногда нет, но видя, как он радуется ее страданиям, не получалось у нее простить ему его бесчувственность.

Мережская глубоко вдохнула.

– Служить ему нравиться. Потому что чин этот ему купил отец, а, следовательно, это практически его прощальный подарок. К тому же Николай амбициозен, он жаждет проявить себя, прославиться, а Великокняжеский корпус лучшее для этого место. Ему нравится, когда его жалеют и когда его хвалят. По сути он просто недолюбленный мальчик, который получал мало внимания в детстве.

Кате хотелось добавить «злой мальчик», но она не стала. Ради памяти мужа. Еще спустят на ребенка всех собак. А он, пусть и злой ребенок, но совсем не преступник. И отца любил.

– Мальчик? – усмехнулся Гастин. – Он на три года всего лишь младше вас.

Мережская пожала плечами.

– Мужчины взрослеют позднее.

– Считаете женщин умнее?

– Считаю, что у женщин нет выбора взрослеть или нет.

«Не маленькая уже!» – говорил Евстафий. А ей хотелось быть маленькой. Чтобы обняли, согрели, укрыли одеялом, рассказывая забавную историю…

Муж никогда не засыпал в ее кровати. Иногда он на нее злился, иногда ей гордился, но не любил. Она знала, что не любил. То, что он приходил ночью, никак с любовью связано не было. Берег. Давал деньги. Но не сидел у ее постели, когда она болела, не интересовался ее делами, он вообще по сути не знал ее. Впрочем, когда она заболевала в детстве, родители тоже к ней не приходили, как и брат с сестрой. Только старая Нита развлекала ее древними легендами, обтирала влажным полотенцем, носила ей с кухни бульон в большой красной чашке…

– Вряд ли ваш последний вопрос относится к делу, – заметил Михаил. Гастин ему не ответил.

– Хорошо, инкнесса. Как пасынок относится к вам?

– Он не одобрял этот союз, – честно призналась вдова, – но отца уважал и слушался.

Даже не лез к ней с издевками, если Евстафий был рядом. А теперь приструнить юношу было некому. Жаль, что Аглая не может с ним справиться и мальчик растрачивает свою жизнь на спиртное и времяпровождение в сомнительных кварталах.

– Это все, что вы можете сказать?

– Да.

Ее ответ не удовлетворил следователя. Станислав отобрал у Юрия папку с бумагами, немного покопался в ней, вытащил один из рукописных листов и протянул Мережской.

– Не хотите почитать?

Вопрос был задан так требовательно, что Екатерина насторожилась.

– Что там?

Михаил взял бумагу вместо нее и внимательно ее изучил.

– То, что о вас рассказал нам Николай. – пояснил капитан. – Разве вы не желаете ознакомиться?

– Нет, – резко ответила вдова, с неприязнью смотря на следователя. Тот в ответ рассматривал ее. Катя почувствовала себя подопытной мышкой, наподобие тех, на которых в соседних государствах ставят опыты в своих лабораториях маги. Впрочем, говорят, некоторые мышками не удовлетворяются. Вроде как на юге даже недавно кого-то судили за опыты над людьми… Впрочем, их Лакория соседствует с Илендией, где в свое время проводила чистку Инквизиция, и вследствие столь близкого соседства чародеев у них немного. Хотя в последнее время вроде как Великнесс очень даже заинтересовался их способностями.

Но это отношения к делу не имеет.

Девушка отбросила лишние мысли и встала.

– Если это все, позвольте откланяться.

– Как вам угодно.

У Михаила забрали бумагу. Талькин на прощание схватил ладонь инкнессы и долго тряс, потом опомнился, покраснел и отпустил. Катя на всякий случай спрятала руки в складки юбки.

– Светлой стороны.

– И вам, графиня.

Екатерина проводила недовольным взглядом покидающих гостиную посетителей и устало опустилась на диван.

– Почему вы не сказали про записки? – спросил Михаил.

– Не поверят, – вдова устало потерла виски.

– Плохо себя чувствуете?

– Нет. Все нормально. Просто голова. Пройдет к обеду.

– Распустите волосы. Легче станет. Проверено на Лизе.

Вдова нерешительно коснулась пучка.

– Нехорошо как-то…

Михаил попытался вспомнить прически провинциальных и столичных дам.

– По-моему в этом нет ничего не прилично. К тому же вам идет.

Катя покраснела и тут же убрала руку от головы.

– Так привычнее.

Климский подвинулся ближе к ней и начал вытаскивать из ее волос шпильки.

– Вы бледны, словно вот-вот в обморок упадете. Сделайте своему организму поблажку.

Вдова застыла, боясь пошевелиться. Чужие руки порхали над ее головой, щекой она ощущала дыхание Михаила.

– Вы не похожи на доктора или парикмахера, – заметила она смущенно.

– Считайте, что я устроился на полставки работать вашим другом.

Сердце затрепыхалось непозволительно радостно.

– И когда истекает срок действия договора?

– Когда я уеду.

Мережская улыбнулась.

– А вы столько выдержите?

Михаил не ответил. Он смотрел на бледную девушку с распущенными волосами, неуверенно улыбающуюся ему. И не находил в ней ни одной черты Марии… А главное, ему и не хотелось их искать. Совсем.

– Почему вы не рассказали о непристойном поведении пасынка?

Ее улыбка угасла.

– Зачем? В любом случае он любил отца и убить его не мог, а остальное для следствия неважно.

– Зато он про вас написал всякие гадости.

– Это его личный выбор.

Юрист не мог понять ход мыслей своей подопечной. Она не то что не стала наговаривать на Николая Мережского – она даже сокрыла некоторые очень неприятные факты его биографии, хотя делать это была не обязана. Даже наоборот. Мужчина привык к совсем другому поведению людей в подобных ситуациях. А повидал он за годы практики не мало похожих случаев.

– Вы не знаете, как пасынок о вас отозвался в своей записке, – заметил он.

– Знаю.

Она посмотрела прямо ему в глаза, а потом перевела взгляд на его ладонь, все еще держащую прядь ее волос. Он тотчас же убрал руку.

– Легче?

Екатерина благодарно кивнула и забрала у него шпильки, невесомо коснувшись мужских пальцев своими.

– Кажется, вы обзавелись поклонником, – заметил вдруг Климский. Вдова посмотрела на него удивленно.

– Вы о чем?

– По-моему этот Талькин не сводил с вас влюбленного взгляда.

– Бросьте! – Катя нервно усмехнулась. – Он, конечно, оказывает знаки внимания, но влюбиться… Я ж не Мария…

О, да. Она не Маша. И, пожалуй, это самое лучшее, что в ней есть. В отличие от младшей сестры, Мария – скопище всех земных пороков.

И тем не менее Михаил ощутил потребность выяснить истину.

– И все же он явно лелеет определенные надежды.

Мережская нахмурилась.

– Я стала вдовой несколько недель назад. О каких надеждах может идти речь?

– Юридически вы можете вступить в брак через месяц после похорон. Хотя, конечно, это будет нарушением норм приличий.

Катя задумалась. Уж не сватать ли ее за какого-нибудь своего друга ездил отец? С него станется! Что же ей делать, если батюшка опять отправит ее под венец?

– Для вас это неплохая возможность…

Слова Михаила заставили ее на мгновение замереть. С его стороны подобное предположение выглядело предательством. Катя резко встала.

– Возможность?! О чем вы говорите? Мой муж умер! И я буду носить по нему траур столько, сколько положено!

– Вы же не любили его, – высказал Михаил свое умозаключение. Впрочем, с некоторым сомнением.

– Хотите поставить мне это в вину? Не думаю, что кто-то способен любить человека, годящегося ему в дедушки! Особенно если тебя воспринимают как удачное вложение денежных средств, а не как члена семьи.

– Вы говорили, что уважаете мужа, – все еще пытался вывести собеседницу на чистую воду Климский.

– Уважаю. И за многое ему благодарна. Но не за все. Это были…странные годы. При других обстоятельствах они могли быть лучше. И могли быть хуже. Только и всего.

Она отвернулась. Видно, вспомнила что-то нехорошее.

– Я просто имел ввиду, что муж сможет вас защитить от отца. Не обижайтесь.

– А кто защитит меня от мужа? – вырвалось у вдовы. – Какая глупость: выходить замуж за малознакомого человека в надежде, что он будет делать что-то для тебя, даже когда ты окажешься в полной его власти. Нет. Я уж лучше сама. Как-нибудь.

Михаил усмехнулся. Как бы не храбрилась его нанимательница, а одна она долго не продержится. Слишком нежная и хрупкая. По-настоящему нежная, а не демонстрирующая жеманность и наигранную чувственность.

Стоило этой мысли промелькнуть в голове, как Климский пораженно замер. Неужели он видит свою работодательницу такой? Подобные эпитеты были…слишком яркими для характеристика постороннего человека.

И все же он мог поручиться за каждое слово, которое подумал. Катерина отличалась от светских лиц, подобных Марии, кардинально. В лучшую сторону. По крайней мере она казалась ему настоящей.

Вошла Аглая.

– Хозяйка, ваш батюшка…

Катя испуганно отшатнулась от экономки, наступила на собственный подол и практически упала в объятия дивана.

– …прислал записку.

Мережская взяла протянутое ей письмо и дрожащей рукой его надорвала. Про существование канцелярского ножа она даже не вспомнила.

– Что там? – поинтересовался Климский.

Екатерина с весьма упрямым выражением лица принялась рвать послание на полоски.

– Завтра прибудет юрист.

– Юрист???

– О, не беспокойтесь, – она злорадно улыбнулась. – Меня завтра здесь не будет. А посему встреча не состоится.

Письмо отправилось в камин, а хозяйка дома в свою спальню.

Аглая внимательно смотрела, как огонь пожирает исписанные размашистым мужским почерком клочки бумаги.

Часть 7

Человек стоял в тени.

– Ты думаешь, это тебя спасет? – костлявая рука, ткань на которой шевелилась, показала на спящую в кресле Ульяну, – Нет. Только отсрочит конец.

Екатерина вжалась в подушки, с ужасом смотря на силуэт в углу. Руки, вцепившиеся в одеяло, дрожали.

Отец живого, ну зачем она открыла глаза, услышав шорох? Может, это служанка в кресле ворочалась!

Человек (???) в углу протянул к ней сжатые в кулаки ладони.

– В какой смерть?

Катя невольно присмотрелась и с ужасом поняла, что это не одежда шевелиться на незнакомце, а под одеждой по его телу ползают различные насекомые. На одном из запястий существа, стоило тому протянуть вперед руки, тут же показался червь, выползший из полуистлевшего рукава. Червь чуть поползал туда-сюда, устроился поудобнее и стал вгрызаться в костлявое тело. Екатерина слышала, как работают его челюсти…

Вдова зажмурилась, закрыла уши руками и закричала:

– Прекрати!!!

– Госпожа? Что случилось?

Мережская разомкнула мокрые от слез веки. У ее кровати стояла Ульяна, без особого интереса смотрящая на хозяйку.

– Все…нормально, – выдавила кое-как Екатерина. Служанка, зевая, вернулась в кресло и тут же опять задремала. Катя осмотрела комнату, но ничего подозрительного не увидела. Когда Ульяна захрапела, она залезла под одеяло с головой и свернулась клубочком.

Ей было почти физически больно.

* * *

Утром бледная и вздрагивающая от каждого шороха Екатерина Мережская вышла через служебный выход собственного дома и, поймав самоходную карету, двигающуюся не за счет лошадиных сил, а вследствие действия специального артефакта, отправилась на Ювелирную улицу. Кучер, получивший за поездку гораздо больше положенного, остался ждать даму у лавки с красным крыльцом, куда та стремительно направилась с весьма увесистым кулем в руках. Через некоторое время к нему подошел мужчина, сунул в руки мешочек с деньгами, что-то сказал приказным тоном, и кучер тут же покинул улицу.

Мастер Удо встретил покупательницу широкой улыбкой.

– Инкнесса! Светлой стороны! Я так рад вас видеть! Слышал о трагедии. Горе, горе-то какое! Ведь ваш муж был одним из основных поставщиков моей лавки! Алмазы! Рубины! А самое главное – бириды – «слезы ведьмы»! У меня три заказа на них! Где я теперь их достану?

Ювелир перестал заламывать руки и взял посетительницу под локоть.

– А вы зачем пожаловали? У меня есть прекрасный гарнитур из арьенских алмазов! Естественный черный цвет с синим отливом – вы такого нигде больше не найдете! Будете самой прекрасной вдовой столицы!

Катю подвели к одному из столиков для посетителей.

– Желаете посмотреть?

Екатерина села на предложенное место и водрузила свою ношу на стол.

– Нет. Спасибо за лестное предложение, мастер, но я к вам по-другому поводу. Я бы хотела вам кое-что продать…

Низенький бородатый Удо тут же принял весьма важный вид. Он молча сел напротив вдовы, развязывающей углы шали. Весь вид его выражал скептицизм и желание драться за каждую монету.

Впрочем, Екатерина тоже была настроена поторговаться. Несмотря на уважение к известному мастеру и искреннее восхищение его работами, Мережская собиралась воевать за каждую купюру. Ее драгоценности – единственное, что принадлежало только ей, и она собиралась выручить за них максимум денег. Больше у нее ничего своего не было…

Лавку Катя покидала с чувством некоторой уверенности в своем будущем. В ее руках находился шелковый мешочек с весьма солидной суммой денег, день приближался к обеду, а, значит, юрист, которого навязывает ей отец, должен был уже и прийти, и, получив ее записку, уйти восвояси. Обе эти мысли грели девушке душу, и она почти вприпрыжку направилась в переулок, соединяющий наискось Ювелирную улицу с Белой, ничуть не огорчившись, что кучер ее не дождался.

Надо бы узнать у Михаила цены на дома в их провинции. Вдруг, ей хватит? Ей же совсем маленький нужен – для нее и одной горничной. Можно заняться вышиванием…или давать уроки музыки…нет, музицирует она не очень хорошо. И рисует тоже. А вот ее вышивку в свое время очень хвалили в пансионате. И Лизе всегда нравились расшитые ею платки! Можно всякие пеленочки украшать родовыми гербами, шить посмертные покрывала для церковников, расшивать платочки портретами любимых…

Наверно никогда еще в своей жизни Екатерина не ощущала такого подъема. Окрыленная полученной суммой, она уже видела себя живущей по соседству с Лизой, видела маленький одноэтажный домик, утопающий в кустах сирени, старую горничную за стиркой и себя, расшивающую на узорном крылечке рубашки Лизиным детям. Иногда они будут собираться вместе и пить чай – болтушка Елизавета, собранный Михаил, и улыбающаяся их непосредственности Катя.

Если не бояться, если что-то делать – все обязательно получиться!

Да?

– Глядь, Корявый! Баба с узлом!

Катя вздрогнула и огляделась. Из проулка, параллельного Ювелирной улице, вышли двое: оба высокие, небритые, в грязной одежде. У одного кулак был перемотан окровавленной тряпицей, другой щеголял подбитым глазом. Катя посмотрела на перегородившую ей проход парочку и испуганно попятилась.

Это был почти центр столицы. До Белой улицы, которая выходила к Дворцовой площади, инкнессе оставалось пройти всего два-три десятка шагов. До менее людной Ювелирной – намного больше. Но позади нее по крайней мере никого не было.

А если не успеет добежать?

Незнакомые мужчины разбойничьей наружности переглянулись и одновременно плотоядно оскалились.

– Слышь, она, верно, с побрякушками! – заметил одноглазый, обращаясь к напарнику. Тот шагнул вперед.

– Не дрожи, цаца, не обидим. Протяни дяде ручку!

Эйфория схлынула. Екатерину затапливало то глубокое отчаяние, которое бывает только после того, как, поверив в свою победу, ты теряешь все. Мечты рухнули. У нее опять ничего нет. Никогда не будет…

Залаяла собака.

Мережская вспомнила, как шесть лет назад она, еще совсем юная инкнесса Ляпецкая, с сестрой, ее подругой Лизой и недавно представленным им Михаилом прогуливались по центральному парку маленького городка Коранда, куда инкнесская семья прибыла к известному доктору-чародею по поводу какой-то болячки Георгия, да так там и остались на пару лет. Погода стояла прекрасная, народа было много: кто катался парочками в открытых самодвижущихся повозках, кто гарцевал перед дамами на коне, кто выгуливал собак. Когда раздался визг, пожалуй, сориентироваться успел только лизин брат: кинулся вперед, закрывая девушек собой, выставил перед грудью левую руку… В руку псина и вцепилась. Михаил рухнул на землю, накрывая собаку своим телом, в следующее мгновение, слава Отцу, подоспели слуги известного собачника князя Пальева и растащили мужчину и пса в разные стороны. Климский практически был без сознания, у зверя изо рта капала пена…