Текст книги "Айс (ЛП)"

Автор книги: Инка Лорин Минден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Во время разговора я замечаю, что она внезапно начинает говорить мне «ты». И от этого я чувствую ещё большую близость ко всем ним.

Я рассказываю Саманте о своём передатчике в руке и о том, что хочу от него избавиться, но она предлагает то же, что и Айс:

– Пока лучше его оставить, но я должна сообщить о нём мэру.

Я киваю, и Мираджа передаёт эту информацию по рации. Хром рад, что я в порядке.

Между тем, беспокойство по поводу Айса съедает меня.

– Как вы держитесь, когда Джекс и Хром на задании? Я умираю от страха!

Оба эти Воина любят своих женщин. Я бы хотела, чтобы Айс чувствовал ко мне больше, чем потребность защищать и сексуальное влечение.

– Так будет всегда, – говорит Мираджа.

Я обращаюсь к Саманте, потому что меня очень интересует одна вещь:

– Что ты имела в виду, когда сказала, что у Айса «этот взгляд»?

Она прочищает горло и опускает голову:

– Он смотрел на тебя так, как когда-то смотрел на меня Джекс. Влюблённо, собственнически и покровительственно.

– Влюбленно? – Моё сердце делает кувырок. – Ты действительно думаешь, что он любит меня?

Саманта усмехается:

– Этого только слепой не заметит.

У меня не очень хорошо получается распознавать это.

Мираджа кивает:

– Это более чем очевидно. К тому же, он рискует своей жизнью… только ради тебя.

– Я думала, этого просто требует его инстинкт защитника. Он никогда не говорил мне, что любит. И когда я сказала ему эти три слова… – Я с трудом сглатываю и смахиваю слёзы. – Айс выглядел довольно шокированным.

Саманта вздыхает:

– Что ж, придётся привыкнуть. Этим мужчинам трудно говорить о своих чувствах, а зачастую они даже не знают, что чувствуют на самом деле. Или не желают признавать. По крайней мере, Джекс именно такой. – Саманта заговорщицки улыбается мне. – Он показывает мне любовь делами, а не словами.

Айс любит меня… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я сразу представляю себе будущее вместе с ним, здесь, в Резуре. Может, мы жили бы в доме в конце улицы. Если Айс вернётся героем, примут ли его резурцы в своё сообщество? Если нет, я пойду с ним, куда он захочет.

Теперь мне ещё сложнее дожидаться его возвращения.

* * *

Сейчас полдень, и я сижу с Мираджей у неё на кухне, потому что мне разрешили покинуть больницу. Со мной действительно всё в порядке… лишь Айса не хватает.

– Они возвращаются! – сообщает Хром в рацию Мираджи. – Разведчики засекли их возле монорельса.

– Слава богу! – Мне хочется кричать от радости.

Мы тут же срываемся и бежим к вокзалу, который находится возле пирамиды. Хром и огромный лысый Воин – кажется, его зовут Рок – уже ждут нас, а ещё мэр и не менее десятка городских стражей. Уж не собираются ли они арестовать Айса?

Впрочем, об этом я могу побеспокоиться позже, а сейчас я просто счастлива, что он вернулся.

Когда поезд подъезжает, подвесной рельс перед платформой вибрирует. Я никогда раньше не видела такое транспортное средство. Очевидно, такими пользовались ещё до взрыва бомб. Я снимаю солнцезащитные очки и, поскольку стёкол нет, вижу в темноте кабины силуэт высокого человека. Айс? Нет, Джекс.

Когда поезд останавливается перед нами, я замечаю, что большинство сидений – это просто каркасы без обивки. Кроме того, с вагона отслоилась краска. Раньше он был окрашен в жёлтый цвет.

Марк первым выскакивает из монорельса и даже не смотрит на нас. Он, наверное, догадался, что я вне опасности, раз стою на платформе.

Следующим выходит Джекс, и я вытягиваю шею, потому что не вижу Айса. Над крышей переливается знойное марево, и, несмотря на шляпу от солнца, мне приходится прикрывать глаза и щуриться, чтобы рассмотреть мрачный салон поезда.

– Айс! – кричу я в вагон.

– Где он? – спрашивает Хром стоящего рядом со мной Джекса.

Я перевожу взгляд на них, и вижу, как Джекс мотает головой.

– Что случилось? – Меня вдруг покидают силы.

По их лицам видно, что-то не так.

Мираджа берёт меня за руку, а Джекс говорит:

– В Уайт-Сити беспорядки, усилена безопасность, повсюду солдаты, наши лица отслеживаются камерами наблюдения. Они подают сигнал тревоги, как только распознают нас. Марк уже успел взять лекарства и возвращался, когда отряд Воинов ворвался в канализацию. Должно быть, они увидели или отсканировали Марка в больнице. Айс сказал ему уходить, чтобы спасти две жизни, а он остановит солдат и придёт позже. Я тогда ещё не закончил переносить данные, поэтому Марк и Айс были одни.

Я выдыхаю. Надежда ещё есть.

– Тогда я поеду на этой штуковине к куполу и буду там его ждать.

Я чувствую себя настолько виноватой из-за того, что на самом деле моя жизнь не была в опасности, и просто не смогу простить себе, если с Айсом что-то случится.

– Вероника, он пожертвовал собой, чтобы мы смогли вернуться, – осторожно говорит Джекс.

– Что ты имеешь в виду?

– На обратном пути мы с Марком просмотрели записи, которые я скачал с центрального компьютера. В самом конце было радиосообщение, которое один Воин отправил в Сенат. Секунду, ты можешь послушать его сама.

Джекс вытаскивает из рюкзака небольшой планшет, нажимает на экран, и через мгновение я слышу голос:

«Второй отряд задержал мистера Трента, сэр. Он помогал сбежавшему доктору украсть лекарства, якобы для вашей дочери, сэр. К сожалению, врачу удалось скрыться».

«Информация о лекарствах строго конфиденциальная, общественность не должна ничего узнать!»

«Слушаюсь, сэр. Что нам делать с бывшим телохранителем вашей дочери?»

«В камеру его. Он мне нужен, чтобы преподать урок. Завтра в полдень его публично казнят…»

Я закрываю глаза и пячусь. Если бы Мираджа не обняла меня, я бы, наверное, упала, потому что мне кажется, будто меня сбивают с ног. Я проваливаюсь в чёрную бездну. Очень хочется упасть в обморок, но этого не случится. Я никогда не теряла сознание. Мне остаётся лишь темнота и ужасная боль в сердце.

Айс… будет казнён? По приказу отца?

Мне не хватает воздуха. Я пытаюсь вдохнуть, но горло будто сдавливает. Отец хочет показать всем, что происходит с солдатами и гражданами, не соблюдающими закон. Айсу не предоставят судебного разбирательства.

И все из-за меня, только из-за этой дурацкой царапины… Если бы только я его остановила!

– Вероника… – откуда-то издалека в сознание проникает голос Мираджи. – Вероника!

Я мысленно вижу Айса. Он стоит на помосте на площади перед башней, чтобы каждый мог его увидеть. Его глаза завязаны, руки и ноги скованы. Когда я была маленькой, произошла единственная публичная казнь, которую я могу припомнить: казнь матери Эндрю. Воин расстрелял её на глазах у людей, всадил пулю прямо в сердце. То же случится и с Айсом.

Но может быть… может быть, у меня есть крошечный шанс его спасти. В голове я перебираю варианты. Какая-нибудь из моих идей обязательно должна сработать, нужно только собраться и продумать точный план. Я дочь своего отца, у меня такой же расчётливый ум. Я что-нибудь придумаю!

Я делаю глубокий вдох, сжимаю кулаки и открываю глаза.

– Я вернусь в Уайт-Сити и вытащу его оттуда.

Да, я сделаю это, а если мой план не сработает, и я умру в процессе, я буду не одинока на небесах… если нечто подобное вообще существует.

Глава 10. Возвращение в Уайт-Сити

– Отец, я смогла сбежать, – говорю я, тяжело дыша, и падаю к его ногам.

Швейцар отвёл меня наверх, в квартиру, и отец поспешно отослал его. Когда мы остаёмся одни, он поднимает меня на ноги.

Прежде чем он успевает заговорить, до того, как он усомнится в моей верности, я быстро продолжаю:

– Я слышала, как люди в городе говорили о казни. Это правда, мой телохранитель будет казнён сегодня в полдень?

Отец молча кивает.

– Пожалуйста, позволь мне застрелить его, я хочу отомстить этому ублюдку за то, что он воспользовался моим одиночеством и своим положением.

Я умею обращаться с оружием, отец регулярно водил меня на стрельбище, чтобы я была готова на случай чрезвычайной ситуации. И на случай, если что-то выйдет из-под контроля. Однако он считал, что в Уайт-Сити ничего такого не произойдёт.

– Я ненавижу его, хочу, чтобы этот подонок сдох!

По моим щекам текут слёзы. Надеюсь, отец думает, что это слёзы гнева, но на самом деле они текут, потому что каждое слово – ложь, а правда в том, что я так люблю Айса, что это почти разрывает моё сердце.

– Как тебе удалось сбежать? – как обычно холодно спрашивает отец.

Он не выглядит ни сколько-нибудь взволнованным или радостным, оттого что видит меня.

– Я притворилась, что очень больна. Меня положили в больницу и почти не охраняли. Когда мой надзиратель заснул, я сбежала. Я знаю, что они задумали, когда придут. Я хочу увидеть этих мутантов мёртвыми! Я могу рассказать тебе всё, все их планы.

– Вот это моя дочь. – Отец обнимает меня, улыбается, гладит по спине…

В моё сознание проникает голос Мираджи:

– Вероника, тебе кажется, что это так легко. Если вместо выстрела в Айса ты выстрелишь в его кандалы или в сенатора, если ты вообще сможешь это сделать, первый же Воин тебя убьёт.

Когда я открываю глаза, Мираджа крепко обнимает меня. Мы снова в комнате для переговоров в подвале пирамиды. Здесь мэр, Эндрю, Джекс, Хром и все, кому есть что сказать.

Я рассказала им несколько своих идей, но, похоже, ни одна из них им не нравится. Все согласны только в одном: они хотят использовать суматоху в день казни, чтобы повергнуть Уайт-Сити. Мирного решения больше нет, будет война, если только Джекс и его армия не смогут прежде взять город под свой контроль.

Мираджа отпускает меня, и я со вздохом откидываюсь на спинку стула. В эту минуту всё кажется безнадёжным.

У Джекса есть предложение:

– Мы могли бы использовать волнения, чтобы наконец привлечь наших братьев на правильную сторону. Им не понравится публичная казнь Воина. Ничего подобного раньше не случалось.

Я энергично киваю и лихорадочно думаю, как мне спасти Айса. Воины – герои каждого города под куполом, они обеспечивают безопасность. Осознаёт ли отец, что он может спровоцировать этой казнью? Очевидно, он настолько переполнен ненавистью и отчаянием, что хватается за соломинку.

– Если дойдёт до бунта среди Воинов, быть может, Айса не расстреляют. Может, я смогу поговорить с солдатами тайно.

– Ты не пойдёшь ни в коем случае, – говорит Эндрю. – Во-первых, это слишком опасно, а, во-вторых, слишком велик риск того, что тебя предадут, и так же казнят.

– Айс рисковал своей жизнью ради меня, он попал в беду из-за меня. Я его не брошу! – Я бью кулаком по столу, так что все смотрят на меня широко раскрытыми глазами. – Кроме того, я могла бы вам помочь. Что, если вас обнаружат? Я могла бы стать вашим запасным планом и притвориться, что сбежала и вернулась к своему отцу. Я умею лгать ему. Я научилась этому очень рано.

Единственный раз, когда я потерпела неудачу, это когда он заподозрил, что я что-то чувствую к Айсу. Меня подвели мои сильные чувства к этому мужчине. Но такого больше не случится, я буду держать себя в руках. Я должна дать отцу понять, будто я верила, что люблю Айса, а теперь его ненавижу…

Джекс глубоко вздыхает:

– Ладно, поскольку Марк хочет остаться со Штормом и при необходимости поможет эвакуировать больницу, взламывать коды на входных дверях придётся Джулиусу, но это меньшая из проблем.

Марка сейчас с нами нет, потому что он непрерывно дежурит у постели Шторма. Я так надеюсь, что молодой Воин очнётся, чтобы усилия Айса не были напрасными.

Джекс потирает подбородок:

– Когда подразделения будут возвращаться со смены в свои квартиры, мы пристроимся к колонне. Если нам удастся попасть в здание, мы сможем обрабатывать по одному солдату за раз.

– Но не все Воины живут в многоквартирных домах, в основном молодежь, – возражает Хром. – У них мало жизненного опыта, поэтому они склонны верить режиму. У нас будет больше шансов со старшими.

Джекс кивает:

– Ты прав. С кем из братьев у тебя были лучшие отношения?

Хром мгновение хмурится.

– С Дином, наверное.

– Тогда ты сходишь к нему и поговоришь. Рок пойдёт со мной. Мы расскажем нашим братьям, что произошло на плантациях, и, прежде всего, что они действительно существуют и что туда отправляют многих отставных солдат или тех, кто выполнял задания для режима, а затем стал не нужен. Думаю, Рок может многое им рассказать. Если на нашей стороне будет достаточно людей, мы возьмёмся за сенаторов. Джул и Вероника смешаются с толпой и будут ждать возможности обратиться к людям после ареста сенаторов. Веронике и правда лучше пойти с нами на случай, если придётся прибегнуть к чрезвычайному плану действий – а до тех пор вы двое должны оставаться в тени.

– Мы скажем людям, чтобы они больше не боялись режима, – говорит Эндрю. – В будущем граждане смогут участвовать в принятии решений, как и в Резуре. – Его глаза загораются. – Мы вступаем в новую эру, строим новое правительство. Это всегда было моей самой большой мечтой.

Джекс громко вздыхает и проводит рукой по волосам:

– Ладно, давайте продумаем каждый вариант. После двух последних неудач нам нужно несколько запасных планов…

* * *

В последний раз, когда я находилась в канализации, я была под действием снотворного. Теперь я в гуще событий, поэтому моё сердце колотится. Нам постоянно приходится идти обходными путями, потому что здесь тоже патрулируют подразделения. Но благодаря чипам на шеях солдат, мы заранее узнаём, если к нам приближаются.

Кажется, прошли уже часы, когда мы с Эндрю наконец отделяемся от группы и начинаем подниматься наверх. Джекс и остальные идут другими путями, чтобы нас не поймали всех сразу, если заметят. Всего нас двадцать человек: Джекс, Хром, Рок, Эндрю и несколько хорошо вооружённых Стражей города, которые смешаются с толпой, чтобы собрать информацию. Эти люди взволнованы больше всех – они никогда раньше не были в Уайт-Сити.

Когда мы с Эндрю выходим из подвала дома на улицу, видим, что городе суматоха. Огромными красными буквами на всех экранах светится объявление: «Казнь перенесена».

– Чёрт возьми, уже через полчаса! – Отцу не терпится увидеть, как Айс наконец умрёт.

У нас были такие хорошие планы – и теперь они все устарели.

Как бы я хотела, чтобы Мираджа была со мной, но она решила остаться в Резуре, чтобы встретить Киа. Вдобавок Воины из Нью-Ворлд Сити всё еще могут вторгнуться в город, в таком случае она хочет помочь эвакуировать больницу. Большинство резурцев уже попрятались.

Чтобы нас сразу не узнали, на мне светлый парик. Буйная грива закрывает половину моего лица. Эндрю приклеил усы, надел кепку и стильные очки. Если бы я не знала, что это он, не узнала бы его с первого взгляда.

Ещё у нас есть пистолеты, спрятанные под одеждой. Идти по канализации было адом, но видеть купол надо мной намного хуже. Я чувствую, что задыхаюсь, и мой пульс выходит из-под контроля.

Мы присоединяемся к потоку людей, устремляющихся на большую площадь перед башней. Эндрю держит меня за руку, чтобы мы не потеряли друг друга. Я могу лишь молиться, чтобы Джекс и другие смогли привлечь на свою сторону побольше Воинов в кратчайшие сроки и остановить казнь. Однако, куда ни бросишь взгляд, повсюду чёрный цвет – улицы кишат солдатами, как будто все подразделения собрались сегодня здесь. Что, по всей вероятности, и замышлял отец. Они все должны собственными глазами увидеть, как поступают с Воинами, выступающими против режима.

Моё сердце бьётся так быстро и сильно, что мне кажется, кто-нибудь может заметить мой страх. Что, если нас обнаружат? Но я беспокоюсь за Айса. Это толкает меня вперёд. Марк, должно быть, чувствовал нечто подобное.

Когда перед нами открывается огромная башня, я вижу перед ней высокий помост, намного выше, чем трибуны для сенаторов. Чтобы все хорошо видели казнь Айса. На помосте на расстоянии полутора метров установлены два металлических столба, каждый более двух метров в высоту и толщиной в бедро. Между ними они закуют Айса… А что это стоит перед ними? Устройство автоматической стрельбы? Немного похоже на телескоп на штативе, но я сразу узнаю орудие убийства. Им можно управлять с помощью компьютера. Сенат всё продумал, в Айса не будет стрелять Воин, который может отказаться убивать одного из своих братьев, на этот раз они сделают это сами…

Желудок сводит, к горлу подступает желчь, и я сжимаю руку Эндрю так сильно, что он смотрит на меня:

– Сделай глубокий вдох, Ника. У нас получится.

К сожалению, звучит это не очень убедительно.

У нас? Я хочу, чтобы получилось у Айса. И в этот самый неподходящий момент в памяти всплывают слова моего отца, которые, к сожалению, сбываются в нашей ситуации: мы все должны принести жертвы.

Нет, я не пожертвую Айсом даже ради такого большого дела! Должен быть другой способ переманить Воинов на нашу сторону, им должно быть достаточно того, что Сенат хочет убить одного из их братьев.

Что ещё хуже, помост обнесён пуленепробиваемым стеклом, а от него через всю площадь идёт узкий проход к одному из домов. Проход так же ограждает двухметровое пуленепробиваемое стекло. Судя по всему, Айс будет проходить именно там, в последний раз «выступая» перед публикой. Как жутко. Он так ненавидит шоу. Мне нельзя сейчас думать обо всём том, что я знаю о нём – о том, через что он уже прошёл. И после всего он должен так умереть? Он этого не заслужил.

Я хватаю ртом воздух, перед глазами всё кружится. Надо взять себя в руки, иначе я не смогу ясно мыслить!

Когда Айс будет идти по проходу или стоять на помосте, мы не сможем ему помочь – туда не проникнешь. К верхнему краю стёкол прикреплена металлическая лента, определённо под напряжением. Если Айс попытается сбежать через эту прозрачную стену, его убьёт удар током. Спасти его невозможно. Я могу только беспомощно смотреть!

«Успокойся, Вероника, думай!»

– Думаешь, он уже в этом здании? – спрашиваю я Эндрю, кивая в сторону многоэтажки, к которой ведёт стеклянный коридор.

– Наверное.

– Тогда это наш единственный шанс – вытащить его оттуда.

Я собираюсь устремиться к зданию – или, скорее, протолкнуться, поскольку натиск толпы становится всё сильнее, – но Эндрю удерживает меня.

– Джекс и другие займутся этим, мы должны оставаться в тени до конца, чтобы потом говорить с людьми.

Я знаю это, но то, что я ничего не могу сделать, сводит меня с ума. Ожидание изматывает! Что, если граждане и нас тоже ненавидят? Ведь мы дети тиранов…

Мы проталкиваемся прямо в первый ряд; туда, где заканчивается проход и стоит помост. На него нацелены камеры, так что люди позади башни и в переулках также могут следить за всем с помощью экранов. Мы с Эндрю должны быть очень осторожны, чтобы не попасться сканерам лица.

Когда внезапно из громкоговорителей завывают сирены, я замираю. Не только я, все горожане кажутся парализованными и обращают взоры в переулок.

Поскольку я буквально прилипла к стеклу, несмотря на расстояние, я вижу, что в здании что-то происходит. Дверь открывается, и, как раз в тот момент, когда сирена смолкает, выходит Айс.

– Нет, ещё рано! – говорю я Эндрю, вцепляясь пальцами в его футболку.

Когда я вижу Айса, у меня, как всегда, перехватывает дыхание. На нём те же вещи, в которых он ушёл из Резура: брюки и чёрная футболка. Забрали только сапоги.

Нет, футболка, должно быть, другая, побольше – она не так облегает тело, чтобы можно было угадать каждый из его внушительных мускулов.

Я прижимаюсь носом к стеклу, чтобы лучше видеть Айса, пульс зашкаливает.

Между босыми ногами Айса привязана короткая железная цепь, и он может делать только маленькие шаги, его руки, по-видимому, скованы наручниками за спиной. Рот заклеен скотчем.

Чтобы он никому не мог сказать правду…

О боже, Айс! Его вид меня глубоко потрясает.

С высоко поднятой головой и устремив взгляд прямо перед собой, он идёт по проходу. За ним следуют два вооружённых Воина, наставляя на него винтовки.

Когда Айс подходит к нам, я изо всех сил подавляю желание постучать по стеклу, чтобы он посмотрел на меня. Это привлекло бы к нам внимание, так как другие граждане по-прежнему тихо и почти неподвижно стоят на своих местах.

Тем не менее, я шепчу: «Айс», и когда он равняется с нами, он смотрит прямо на меня.

У меня снова перехватывает дыхание. Я беспомощно прижимаю руки к прозрачной стене и смотрю на него. Его глаза расширяются, и он слегка качает головой, пока мы смотрим в глаза друг другу. Он не ожидал, что я появлюсь в Уайт-Сити. Наверное, думал, что я серьёзно больная лежу в постели. Я вижу, что он шокирован, увидев меня здесь.

Не задумываясь, я одними губами произношу слова «я люблю тебя». Но он уже давно отвернулся, наверное, чтобы не подвергать меня опасности.

Краткий миг заканчивается, и я вижу только спины, – его и Воинов, – когда они поднимаются по ступеням помоста.

Я тяжело опираюсь на Эндрю и больше не могу сдерживать слёзы.

– Он умрёт, – шепчу я. – И я ничего не могу сделать.

– Он не хотел бы, чтобы ты что-то сделала и привлекла внимание. Он выглядел очень испуганным.

Меня бросает то в жар, то в холод, под париком струится пот, и я так сильно трясусь, что стучу зубами. Я решительно подавляю тошноту, чтобы не вырвать на Эндрю.

Теперь, когда я уверена, что Айс любит меня, ситуацию принять ещё сложнее. Если бы он не поехал в Уайт-Сити, у нас могло бы быть будущее… Но ещё ничего не кончено, Айс жив!

Я всё время оглядываюсь на здание, надеясь, что Джекс и остальные в любую секунду выскочат наружу и освободят Айса. Вот только зачем им это делать? Ради меня? Айс пришёл в Резур как враг, у него была с собой взрывчатка… и теперь его казнь может стать решающим фактором для людей, чтобы наконец восстать против режима.

Воины приковывают руки Айса к железным столбам. Он не сопротивляется, его взгляд снова и снова возвращается в мою сторону. Под мышками у него образовались пятна пота, ноздри раздуты. Он тяжело дышит, это видно даже с нескольких метров. Айс боится, но, судя по его взгляду, боится не неминуемой смерти, а за меня.

Некоторые горожане медленно выходят из транса. Раздается ропот, затем крики:

– Вы не можете этого сделать! Он ни в чём не виноват!

Двое Воинов, сковавшие Айса цепями, стоят по обе стороны от самого края помоста и послушно ждут. Они не проявляют эмоций, неуверенности, они полностью поддерживают режим. Так не должно быть! Разве они не видят, что здесь происходит? Они могут стать следующими!

– Жители Уайт-Сити! – внезапно долетает до нас голос моего отца.

Когда я слышу его, у меня скручивает живот, и я так сильно вздрагиваю, что боюсь, что меня заметили, но все смотрят на экран, расположенный чуть выше головы Айса. Я лихорадочно осматриваюсь. Ни одного сенатора нет. Трусы – лично не пришли!

– Нам, наконец, удалось арестовать одного из тех предателей, которые перешли на сторону повстанцев. Вместо того, чтобы вернуть мою дочь из Аутленда, он объединился с этой шайкой и украл лекарства из нашей больницы. За это он получит справедливое наказание!

«Он сделал это только для того, чтобы спасти меня», – хочу я закричать, и снова понимаю, почему они заклеили Айсу рот.

Слышится низкий гул, и я хватаю ртом воздух. Ствол автоматической системы стрельбы направляется в грудь Айса.

О боже, где Джекс и остальные?

– Этот человек умрёт за нарушение наших законов! – Как всегда, лицо отца бесстрастно. У него нет ни капли сочувствия к Айсу. – Отныне всех, кто встанет у нас на пути, ждёт та же участь.

– Не… – Нет!

Я хочу кричать, но Эндрю закрывает мне рот и прижимает моё лицо к своей груди.

– Не смотри, Ника, пожалуйста.

Я цепляюсь за его футболку, но не хочу отводить взгляд, я хочу видеть Айса!

– Разве мы не относились к вам хорошо? – эхом разносится голос отца по площади. Его обычно бледное лицо краснеет и идёт пятнами. – Для вашего развлечения мы проводили шоу, мы оградили город от мутантов. Мы защитили вас от радиации и обеспечили чистый воздух. Мы проводим исследования, чтобы искоренить болезни и делаем всё возможное, чтобы вам было хорошо! Думаю, мы слишком сильно вас избаловали. Но теперь всё кончено, раз вы так нас отблагодарили!

Пока отец вне себя от ярости говорит, для меня это просто мелькающие картинки на экране. Я стараюсь не выпускать из поля зрения Айса, хочу рассмотреть каждую его чёрточку, прежде чем он уйдёт. Если бы я только могла поговорить с ним ещё раз!

Я теряюсь в восхитительно серой радужке его глаз, восхищаюсь мускулистой фигурой и желаю, чтобы он разорвал цепи силой своих мышц. Он же Воин – он сильный и храбрый. Почему он не сопротивлялся? Почему принимает свою смерть? Может, он смог бы одолеть одного из охранников и выхватить оружие? Почему он не боролся? Может, ему ввели что-то, чтобы всё было безразлично?

Его дыхание ускоряется, грудь быстро поднимается и опускается. На лбу блестит пот.

Нет, он полностью в сознании, я буквально могу видеть, как работает его голова, когда наши взгляды встречаются.

Я уже с трудом различаю его, потому что из моих глаз текут слёзы. Эндрю крепко держит меня, я чувствую, как мне в спину бьётся его сердце.

Где же Джекс и остальные? Неужели никто не может отключить управление этой автоматической пушки?

Я проклинаю Эндрю за то, что отдал планшет Джексу, чтобы тот со своими людьми мог попасть в город по другому пути. У нас нет ничего, абсолютно ничего, чтобы предотвратить катастрофу.

Когда отец говорит: «Умри, предатель!», Эндрю снова закрывает мне рот ладонью. Ствол автоматического оружия перемещается в своё окончательное положение, и, словно при замедленной съёмке, я вижу крошечную вспышку, а затем на футболке Айса появляется небольшая дырка. Именно там, где находится его сердце.

Долю секунды он смотрит мне прямо в глаза, затем его тело резко падает вперёд, и он неподвижно висит на цепях.

Нет! Нет! Нет!!!

Эндрю поворачивает меня и прижимает к своей груди, так что я едва могу дышать. Я рыдаю как можно тише, потому что царит мёртвая тишина. Никто не издаёт приветственных возгласов. Все кажутся окоченевшими.

Был казнён один из их героев.

Пусть Айс и не из этого города, он символизирует всех Воинов.

Выстрел не был громким, но он всё ещё звучит в моих ушах.

Мне хочется, чтобы это был просто кошмар. Через мгновение я проснусь рядом с Айсом, и всё будет хорошо.

Я медленно поворачиваю голову, но Айс по-прежнему безжизненно висит на цепях. Кровь капает на пол помоста, и здесь так тихо, что мне кажется, будто я слышу этот жуткий шлёпающий звук, несмотря на стекло.

Нет, это всё неправда…

– Доктор Нортон, мне нужен отчёт! – раздаётся голос из громкоговорителей.

Отец и другие члены Сената ещё здесь, хотя и не напрямую.

Тут же по «коридору смерти» к Айсу бежит высокий худой мужчина в белом халате. Он постоянно оглядывается, словно боится, что за ним следят. Он также с беспокойным взглядом рассматривает двух Воинов, которые всё ещё стоят на помосте.

Врач подходит к Айсу и проверяет жизненно важные функции. Затем качает головой и еле слышно говорит: «Он мёртв».

Мёртв, мёртв, мёртв… это жестокое слово эхом отдаётся в моей голове, а голос отца презрительно разносится по площади:

– Смотрите внимательно! Такая судьба ждёт любого, кто не соблюдает законы. Каждого гражданина. Каждого Воина.

Всё во мне пусто и холодно, я ничего не слышу, моё тело больше не моё. Я почти не замечаю, что Эндрю постоянно гладит меня по спине и шепчет успокаивающие слова, я словно плыву вне своего тела.

Летит ли в этот момент душа Айса к небесам? Если да, сможет ли она покинуть купол? Существует ли вообще душа? Смотрит ли Айс сейчас на меня сверху?

Я поднимаю глаза кверху, надеясь увидеть призрачный облик, тень, облако – что угодно… Мой разум не признаёт, что от Айса не осталось ничего, кроме оболочки.

Воины отвязывают его, хватают под мышки и тащат обратно по переулку. Его босые ноги волочатся по земле, а вместе с ними и железная цепь, которая висит между ними.

«Осторожнее! – хочется мне закричать. – Вы делаете ему больно!»

Но ему уже ничто не сделает больно, больше никогда.

Когда они несут его мимо меня, я всё надеюсь, что он поднимет голову и подмигнёт мне. А потом подойдёт и скажет: «Детка, это всё было лишь шоу».

Вместо этого я вижу его неподвижное тело и кровавый след, который он оставляет на земле.

Эндрю оттаскивает меня от стекла:

– Идём, Ника, нам нужно добраться до места встречи.

Всё во мне мёртво, холодно и мутно. Будто меня накачали наркотиками.

Айс не умер, такого сильного мужчину ничто не может убить…

Вокруг становится всё беспокойнее, люди освистывают сенаторов:

– И мы собираемся смириться с этим? – кричит кто-то. – Что теперь они казнят наших Воинов?

– Он был предателем! – кричит другой.

– Это ты предатель, сенаторы предатели!

– Что, если всё на видео – правда, и люди там нормальные? Если даже сын сенатора стал повстанцем…

Гул голосов усиливается, начинаются ругань и споры, Эндрю тащит меня сквозь толпу.

Экраны выключаются, спектакль окончен.

Неужели Айс мёртв?

Я всё время оглядываюсь на помост и стеклянный коридор.

Айса нет…

Вдруг я слышу звон – кто-то бросил что-то в экран и разбил его.

Я моргаю. Никогда раньше не видела горожан в таком состоянии. Конечно, всегда есть недовольные, но сейчас их очень много.

Эндрю тащит меня за руку в узкий мрачный переулок между двумя небоскрёбами. Одна из многочисленных железных дверей ведёт под землю. Здесь мы должны встретиться с Джексом.

Я хочу ненавидеть его, потому что он не пришёл и не спас Айса, но всё во мне пусто, так пусто… Только ненависть к отцу разгорается – крошечное пламя, которое скоро перерастёт в пожар.

– Ника… – Эндрю крепко меня обнимает, и только сейчас я замечаю, что стучу зубами и плачу, как маленький ребёнок.

Я хочу выкричать всё своё горе, весь свой гнев.

Я цепляюсь за Эндрю, как утопающий. Я так рада, что он здесь и держит меня. Без него я просто провалилась бы в глубокую чёрную дыру, разверзшуюся у моих ног.

– Ты очень любила его, да? – шепчет он мне на ухо.

Я киваю, потому что из-за рыданий не могу говорить. Близость Эндрю, тепло его тела – всё это напоминает мне о том, что у меня было с Айсом. И чего у меня уже никогда больше не будет.

– Я знаю, как ты себя чувствуешь. Вот что случилось со мной, когда мой отец убил мою мать. Я так сильно его за это ненавидел, и ненавижу до сих пор. Но я ничего не показал, чтобы однажды отомстить. И теперь я уже близок.

– Как ты смог это пережить? – нерешительно спрашиваю я.

– Завернулся в ледяной кокон, который скрывал все мои истинные эмоции от отца.

Вдруг Эндрю толкает меня к стене за мусорным баком:

– Тут кто-то есть!

Через железную дверь в пяти метрах от нас заходит Воин. Незнакомый Воин.

Эндрю тут же вытаскивает пистолет, а мне в первый момент совершенно всё равно, что этот тип с нами сделает. Солдат чуть ниже своих собратьев, но широкий, как шкаф. У него более круглое лицо, и он немного напоминает мне плюшевого мишку.