Текст книги "Благочестивые вдовы"

Автор книги: Ингрид Нолль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

9

«Вот и листья падают, а ведь еще и осень не наступила», – думала я, стоя у окна.

На моих глазах маленький, самый нетерпеливый лист, еще вчера, наверное, бывший зеленым, а сегодня тронутый желтизной, весь покрытый яркими пятнами, вырвался из лопочущих рядов своих собратьев, нырнул с ветки, но тут же, подхваченный потоком, взвился и полетел прямо к небу.

В такие дни, когда солнечный свет, уже не яркий, не летний, пронизывает начинающие редеть кроны и первые опавшие листья танцуют на сухом асфальте, в воздухе разлито странное молчаливое ожидание: природа готовится к важной перемене. И мне стало тревожно, я вдруг почувствовала, как тянется время, словно и меня ждало большое событие… Ах да! Кора приезжает!

Не одна я считала часы до ее приезда: ради такого случая Феликс сделал новую прическу. Не скажу, что мне понравился его радикально выбритый затылок, но, в конце концов, каждый вправе измениться. Хочет опять покорить свою ветреную кузину. Ну-ну.

Кора прибыла в двенадцать. Мы не ждали ее так рано: не в ее характере торопиться, но на этот раз она действительно спешила и теперь выглядела уставшей. Опережая наши упреки, она сделала вид, что никаких черных кошек между нами в помине не было, прямо от порога набросившись с поцелуями на Феликса, на меня. Потом кинулась обнимать Макса, изрядно озадачив его своей феерической нежностью. Заодно досталось и заспанному Энди.

Двоюродному брату она сказала:

– Ты что, хотел податься к скинхедам, но на полдороге раздумал?

Феликс опешил от подобной похвалы, а Кора, не заметив этого, щебетала:

– Сделай мне, пожалуйста, тосты! Еще я бы с удовольствием поела крабовый салат. И чаю со льдом, если можно…

Заморив червячка, Кора покинула нас, рухнув в мою постель.

– Ладно, мы все равно ждали ее только к вечеру, – утешал то ли меня, то ли себя Феликс. – Пусть поспит, я пока слетаю к бабушке, я обещал ей.

И мне осталось только общество Макса. Я вышла на балкон, где он дымил самокруткой.

– Между прочим, в нашей коммуне все снова стали одиночками, – задумчиво сказал Макс, поднося мне огонь. – Первым был я: моя подруга ушла два месяца назад. Дольше всех держался Феликс, но и он недавно разругался со своей Сюзи, кажется, из-за итальянских каникул…

– «Кто раз предал, тому уж веры нет», – процитировала я Шекспира.

Макс кивнул.

Существует ли хоть один человек, который не предавал ни разу в жизни? В тон моим мыслям Макс сказал:

– Верность – исключительно собачье качество!

– Как бы не так! Знаешь, сколько раз я выгоняла твоего пса из своей постели? Он пойдет за каждым, кто его почешет за ухом.

Мы хотели пообедать вместе, но никак не могли собраться: Кора все спала, Феликс позвонил и сказал, что деду стало хуже, он повезет бабушку к нему и чтобы мы молились, Энди вызвали на работу.

Компания развалилась, и Макс засел за какой-то реферат, что висел на нем с прошлого семестра. Я скучала в одиночестве на кухне.

Наконец появилась Кора, хлебнула кофе и без церемоний велела:

– Выкладывай. Давай поживее, мне тоже есть что рассказать!

Я начала с нашего побега с Катрин и рассказала бы и о ее муже, адвокате-садисте, и о моей работе на курсах итальянского, и о нападении, и…

Но Кора нетерпеливо отмахнулась:

– Знаю-знаю, мне Феликс вкратце описал ситуацию. Но он не мог внятно сказать, почему те два бандита к тебе прицепились. Что вы там прятали? Только не говори, что кокаин!

Час пробил. Наконец я смогу без утайки рассказать, в чем дело. Вот кто меня поймет – Кора! В ней я не сомневалась.

– Мы украли у мужа Катрин четыре ценные картины, которые в свое время висели в музеях. В принципе мы только хотели справедливости: должна ведь Катрин получить свою часть общего имущества? А добровольно Эрик не поделится. Но парни ничего не знают, да и к чему, пусть дальше верят в Санта-Клауса и сицилийскую мафию.

– Что за картины? – оживилась Кора.

– Великолепная вещь Матисса, гравюра Генриха Фогелера и карандашный рисунок Фейербаха. Еще пейзаж одного австрийца, не помню, как фамилия, девятнадцатый век. Но не важно, ту картину Катрин уже вывезла из страны и продала.

Счастливо улыбаясь, Кора выдохнула табачный дым, целясь в солнечные лучи над мойкой.

– Порядочек! – сказала она. – Так где застряла твоя маленькая Катринхен и где теперь картины?

– Та – в Инсбруке, эти – у твоих родителей, – беспечно заявила я.

Коре показалось, что она ослышалась.

– Что? Как тебе только наглости хватило втянуть моих стариков в эту аферу! – Она выпрямилась во весь свой рост и глянула на меня с таким гневом, что я опять чуть не зарыдала, но мужественно сдержалась.

– Но больше никто не знает, только ты и я, что картины в Гейдельберге. Твоим я сказала, что картины – произведения моего отца.

– Майя, – угрожающе понизила голос Кора. – Исправь это незамедлительно! Представь, если тебя опять уволокут, станут пытать – ты и пяти минут не выдержишь. И что потом? Мои родители такого не заслужили.

– Ты права, – пристыженно сказала я, – настолько далеко я не заглядывала. Мы заберем картины. Только куда?

– Во Флоренцию! – ни секунды не колебалась Кора. – Мне как раз Матисса не хватает для полного счастья. Над оттоманкой повешу.

Я решила, что разговор закончен, мы это пережили. Напрасно.

– Но я не поеду к родителям. Они ведь сразу начнут мне на совесть давить. Так что разбирайся без меня, пожалуйста. Ты кашу заварила! Все, что я могу для тебя сделать, – оставить машину, а сама полечу самолетом. По дорогам я уже наездилась! А ты отправишься сначала за картинами, потом заберешь у Йонаса нашего мальчика.

Какое облегчение: она все-таки ждет меня обратно во Флоренцию!

Когда речь идет о ее семье, Кора шуток не понимает, хотя сама иногда так издевается над родителями, что смотреть тошно. Да ладно, главное, что она успокоилась. К тому же ей не терпелось похвастаться чем-то, что затмит мои приключения, – по лицу видно.

– Ну рассказывай! – подтолкнула я. – Ты собиралась поведать о медовом месяце в Тоскане.

– Этот детский сад я бы так не назвала. Но речь не о том. Я планирую убийство.

Я рот открыла от удивления. Ничего себе! Такого еще не было! Раньше мы ничего не планировали, если кто и умирал в нашем ближайшем окружении, то в результате стечения обстоятельств, которым мы спонтанно помогали.

– Может, ты хочешь, чтобы я отправила на тот свет твоего кузена?

Кора надула губы:

– У тебя извращенная фантазия. Я ничего не имею против, пусть Феликс спокойно доживет до таких же преклонных лет, что и Мафусаил.

– Тогда кто удостоится чести наскочить на мою финку?

– Майя, это не веселая шутка, а суровая реальность. Нам придется убить американку, хозяйку тосканской усадьбы.

Ах вот в чем дело! Оказывается, мы не оставили мечту о поместье…

– Кора! Женщин мы не убиваем! Я даже не знаю эту даму, мне она зла не сделала. Зато я знаю двух мужчин, ради которых я бы постаралась.

Моя подруга нервно затянулась:

– Я бы рада обойтись без убийства. Дай мне добрый совет, как завладеть домом, никого не убив?

Я задумчиво гасила окурок в блюдце Коры, но думала не о том, как решить ее проблему, а о том, что скажут некурящие обитатели насквозь прокуренной нами квартиры. В который раз мы испытываем терпение и проверяем предел радушия наших хозяев.

– Ты вроде хотела поведать о своих победах, а не о незрелых прожектах… – напомнила я, чтобы увести Кору от кровожадных мыслей.

– Так я уже начала, – пожала плечами Кора. – Одно тянет за собой другое.

И я услышала довольно безвкусную историю.

Когда Кора, вновь обретя Дино на просторах Тосканы, дала волю однажды угасшему чувству, ее несчастный кузен до того расстроился, что в считанные часы уехал.

Это я прекрасно знала, но не подавала виду и не прерывала Кору. Она, одержимая сейчас, как и тогда, своими воздушными замками, использовала Дино как идеальное средство, чтобы разузнать все об американке и делах в ее владениях.

– Ты всех девушек, которых хочешь соблазнить, водишь купаться в том бассейне? – однажды спросила она своего итальянца, чтобы завести разговор, и, сама не ожидая, попала в точку.

Не без гордости Дино подтвердил:

– И не думай, что ты одна у меня такая! Хотя, безусловно, ты – украшение коллекции!

Как-то утром Кора прочла в газете, что в деле покойного хозяина виллы открылись новые факты. А поскольку следствие почти не продвигалось, полиция обращалась к гражданам за помощью. В заметке сообщалось, что вскрытие показало наличие метадона в крови англичанина, что удивило Кору: она вспомнила, как Дино говорил, что невозможно представить себе il barone, сидящего на опиатах.

Собираясь на встречу со своим итальянским жиголо, Кора прихватила газету и за ужином на свой страх и риск подсунула заметку Дино. По тому, как того передернуло, она сделала вывод, что совесть парня нечиста. Чтобы выведать его душевные тайны, Кора прибегла к любимому средству – «гипнозу», как она это называет. Собственно, ей не нужно воздействовать на подкорку, чтобы подчинить очередного любовника своей воле, когда она того хочет. Однажды я имела счастье наблюдать такие штучки в исполнении Коры. У Дино не было шансов перед ее томным взглядом, и он раскололся.

Два года назад он встречался с одной девушкой – немкой, которая на каникулах жила неподалеку вместе с родителями. Дино пару раз подбил ее на ночные купания в чужом саду. Они ничем не рисковали: в зените лета англичанин спасался от жары на родине, где неделями пропадал со своим другом. На следующее лето немецкая пассия Дино приехала снова, без родителей, зато с подругой. Ее нельзя было узнать, так она подурнела и похудела. Дино не мог понять причину перемены, пока один из его приятелей, у которого больше опыта в таких делах, не обмолвился, что обе девушки скорее всего наркоманки. Тогда Дино решил с ними не путаться и быстро нашел замену своей немке.

Как-то вечером, подъехав к усадьбе с очередным «завоеванием», он заметил в подлеске машину. На ней были немецкие номера. Чтобы не разочаровывать свою спутницу, он тихо открыл ворота и вошел в сад, крадучись, как индеец на чужой охотничьей тропе. Увидев в бассейне двух голых девушек, он уже облегченно вздохнул, но, как оказалось, напрасно. Дино попытался выпроводить девиц, но наркоманки уходить не желали, смеялись ему в лицо и говорили, что если Дино лазает сюда, то почему им нельзя? А если он донесет на них, то они расскажут, что он сам вот уже много лет постоянно плещется в бассейне англичанина. Дино совсем не хотелось связываться с двумя сумасшедшими, но он чувствовал некоторую ответственность за усадьбу. Ведь в случае каких-нибудь неприятностей к ответу привлекут его родного деда Умберто. И Дино не оставалось ничего другого, как злорадно заявить, что скоро вернется хозяин и лафа кончится.

После этого происшествия молодой человек долго не совался к бассейну. Когда же приехал хозяин, Дино волей-неволей пришлось тащиться в усадьбу из-за мелкого ремонта, а через несколько дней il barone был мертв.

А поскольку местные газеты постоянно ворошили эту историю, Дино и сам мучился вопросом, не могут ли быть замешаны в смерти англичанина те две немки.

Кора выдержала театральную паузу.

– Дальше! – не терпелось мне.

– Ты должна помочь мне разобраться! Вдвоем мы сила!

Хотя ее слова прозвучали для моих ушей сладчайшей музыкой, я старалась не подавать виду.

– Приказывай, о повелительница! – кривлялась я.

Но она даже не улыбнулась. Ее лицо осталось серьезным.

– Майя, у меня есть адрес этой наркоманки, выпросила у Дино. Разве не перст судьбы, что она живет во Франкфурте? Завтра мы навестим эту малявку и поднажмем на нее. Если она убила англичанина, то что ей стоит угробить и американку? Если ее хорошенько пугнуть… Придется блефовать, но игра стоит свеч!

У меня челюсть отвисла. Кажется, Кора явилась, чтобы впрячь меня в очередное скользкое дельце. Видно, мне, наивной крестьянской девушке, на роду написано выручать из беды ловких дамочек вроде Катрин и Коры. Я рассердилась. У меня был повод отказаться, но прозвучал он невообразимо смешно:

– Завтра я не могу никого шантажировать, я пойду на урок вместо Катрин!

Кора захихикала:

– Госпожа учительница, это гнилая отмазка! Больше двух часов тебе не понадобится, чтобы поиграть в профессора. Конечно, должна отдать должное твоему мужеству: одна, у доски, перед целым классом! Я бы так не смогла. Но я не согласна, что ты должна выламываться, потому что у Катрин каникулы в Инсбруке. Не нужно надевать сапоги, в которых уже кто-то месил грязь!

Кора была права по всем пунктам, пожалуй, только мое мужество не так велико, как она думает. Я предложила компромисс:

– Ты съездишь со мной в Народный университет, а после поедем вместе к твоей джанки. Как бишь ее…

– Она зовется Полли Вакер, живет где-то в северной части города, посмотрим по карте.

После волнений этих дней я с трудом могла сосредоточиться на каком-либо деле. Вдобавок передо мной высилась гора немытых овощей: я вызвалась сделать рататуй на всю ораву. Слова Коры окончательно выбили меня из седла: так прикрывать мне дальше Катрин, чтобы она не потеряла место? Или не стоит она моих страданий?

Но я отлично помнила, как из-за собственной беспечности потеряла место экскурсовода, о чем потом очень жалела. Может быть, Копенфельд так и так меня уволит, ведь последний урок выпал без объяснения причины. Не имеет права! У меня есть заключение врача из травмпункта!

Однако подруга смотрела на меня взглядом терпеливого ожидания, и я продолжила рассказ о своих приключениях, продемонстрировав в подтверждение своих слов ожоги. Но на фоне планов убийства мои травмоопасные разборки оценены не были. Все же два момента мне удались: Кора оживилась, когда я рассказала о пойманном и связанном денди и его толстом прихвостне. Еще ей очень понравилось, что я превратила Эрика в домашнюю прислугу.

Однако когда мне вздумалось зачитать протокол, то я не смогла его нигде найти. Я и у себя все перерыла, и нарушила уединение Макса с книгами, и в итоге устроила бардак в столах Энди и Феликса, но все зря. После ухода Эрика этот важный документ оставался на кухонном столе. Но кто-то ведь должен был его забрать!

Это дело не давало мне покоя. И когда все, кроме изгнанной Цилли, собрались за вечерним столом, с аппетитом поедая мое перекипевшее рагу с белым хлебом, я спросила о местонахождении письменного свидетельства недавних злодеяний. Никто из парней его не забирал.

– Я был уверен, что ты сама взяла. Разве ты не сунула листок в сумку? – удивился Феликс.

Макс сердито мотал головой, словно хотел вытрясти оттуда какую-то мучительную мысль. Он знал ответ.

– Эрик поднимался в квартиру снова, – сказал он и виновато обвел глазами наши вмиг посерьезневшие лица, – хотел забрать свой телефон. Так он и стащил протокол за нашими спинами! Он нас провел!

– Черт! – воскликнули мы хором.

Одна Кора рассеянно молчала. Но это было затишье перед бурей.

– Придурки! Никчемные тупицы! Идиоты! – орала она, и это еще самые мягкие из ее выражений.

Когда все ужасно расстроились, Кора сочла, что добилась нужного эффекта, и невинно поинтересовалась:

– Феликс! Как там твой дед?

Феликс недоверчиво покосился на нее, прожевал, проглотил и ответил, что дни почтенного Хуго сочтены.

– Жаль бабушку! – Кора изогнула брови: поглядите на меня, я – само сочувствие. – Могу я чем-нибудь ей помочь?

– Она просит только, как обычно, возить ее в дом престарелых. В будни ее вожу я, а в выходные – мама. Больше мы не можем для нее ничего сделать. Бабушка непременно хочет оказаться рядом в тот самый момент, когда Хуго закроет глаза навеки. И я от всего сердца желаю обоим быть вместе, когда час пробьет.

Мы уставились каждый в свой чай и не проронили больше ни слова.

Конечно, Кора затащила меня к Полли Вакер до начала моего урока, «всего на минутку».

Изрядно поплутав и дважды заблудившись, мы нашли искомый адрес. На табличке у подъезда среди прочих жильцов значилась и нужная нам персона. Кора позвонила по домофону, и нам пришлось дожидаться, когда прозвучал недружелюбный заспанный голос:

– Кто?

– Это я – Хильдегард из Бингена! – крикнула в ответ Кора, как коварный серый волк у двери бабушки.

– Не знаю такую, – протрещало сквозь прорези громкоговорителя.

– И все же ты вспомнишь меня, когда увидишь!

Дверь открылась, мы поднялись на десятый этаж. На пороге квартиры стояла Полли.

– Привет, – нерешительно сказала она, – но не знаю…

– Я – Бьянка Мартини! – нагло перебила я. – Мы познакомились в Тоскане три года назад.

Сомнение на ее лице не исчезло, тем не менее она отступила, позволяя нам войти в до блеска убранную квартиру. На наше счастье, она жила одна. Похоже, мы как раз оторвали девушку от размазывания краски по картинке из набора «Раскрась сам».

Прыщавая Полли не показалась мне наркоманкой, а скорее – невротичкой, помешанной на порядке. Первым делом она приказала нам разуться.

– Что вам нужно? Не думаю, что вы просто заглянули на чашечку кофе, – сказала хозяйка, которая, между прочим, никакого кофе не предложила. – Свидетели Иеговы?

– Нет, – жестко бросила Кора. – Все несколько сложнее, я бы тебе объяснила, но нет времени на болтовню, мы торопимся. Откуда у тебя метадон? Насколько я знаю, его кому попало не продают, не витамины.

Полли побелела как полотно:

– Кто вы вообще такие? С чего вы взяли… Почему вы меня об этом спрашиваете?!

Видя, как ловко Кора нагнала на нее страху, я подлила масла в огонь:

– Не важно, откуда мы знаем. Но англичанин-то на твоей совести…

– Это был несчастный случай! Я не хотела! – испуганно воскликнула Полли, окончательно сбитая с толку. – Мы не виноваты! Там и метадона было всего чуть-чуть! Он не мог… Вы что, из полиции?

Кора молча покачала головой, подождала, пока обвиняемая успокоится.

– Мы не собираемся тебя сдавать, – сказала она тоном доброго пастыря. – Тебе незачем нас бояться. Но лучше рассказать нам все, иначе у тебя будут проблемы.

Запинаясь, Полли нехотя открыла душу.

Ее подруга захотела слезть с иглы и записалась на метадоновую программу. Каждый день медработник приносил ей дозу. Когда она ненадолго собралась в Италию, то выпросила у своего куратора необходимое количество вперед. А поскольку она показала себя дисциплинированной пациенткой, крайне заинтересованной в излечении, ей пошли навстречу.

Однажды ночью, как и много раз прежде, они отправились к бассейну, однако их ожидал неприятный сюрприз: вернулся хозяин. Джип стоял в гараже, но света в доме не было. Наверное, он уже спал. Однако предаваться любимому ночному развлечению стало опасно: англичанин мог в любой момент проснуться и вытолкать их взашей, да еще заявить в полицию.

Подружка Полли придумала способ, как не лишиться заплывов при луне даже при хозяине. В багажнике их машины болталась сумка, в которой лежал аптечный пузырек с метадоном. Не раздумывая, она плеснула немного в графин с ананасовым соком, что стоял во встроенном баре у бассейна.

– Завтра сможем спокойно резвиться, il barone будет спать, как бревно!

Следующей ночью, увидев, что бассейн не закрыт, девушки удивились, но решили, что тому причиной обычная небрежность. Они подходили все ближе. Какой-то предмет плавал в воде. И вдруг они с ужасом поняли, что это – тело англичанина. Они заметались в панике, потом, стараясь прикрыть дело рук своих, повернули рычаг – пластиковые пластины легли на воду от края до края – и бросились вон из сада.

История Полли казалась невероятной, но вполне правдоподобной. Мы с интересом ее выслушали.

– В предумышленном убийстве вас скорее всего не обвинят, но года на два можете рассчитывать. У нашего молчания есть своя цена. Сейчас на вилле живет одна американка. То, что сработало с бароном, при известной доле удачи сгодится и для нее! Итак, the same procedure! [28]28
  Тот же самый процесс (англ.).


[Закрыть]Если все пройдет удачно, получишь от нас еще и премию.

Кажется, Полли не поняла, к чему клонит Кора. И мне пришлось ей разжевывать, как бестолковому ребенку, чего же мы от нее хотим.

– Вы смеетесь, что ли? – обиженно сказала Полли. – Я не убийца! И речи быть не может!

Хотя мы и уговаривали ее, как ленивую клячу, и угрожали, склонить ее на нашу сторону не удалось: теперь ее в Тоскану калачом не заманишь. А суда она не боится: один знающий человек сказал, что малая доза метадона не могла привести к смерти, формально англичанина погубило трагическое стечение обстоятельств: из-за сильной физической нагрузки у него остановилось сердце. А американка? Вдруг она вовсе не плавает, только сидит с коктейлем на краю бассейна, свесив ножки в воду?

– Если номер не пройдет, то мы от тебя отстанем, – обещала Кора. – Ты ведь ничем не рискуешь, только одна маленькая попытка…

Упорство Полли, с которым она нам противостояла, невольно вызывало уважение. Адрес той своей подруги она тоже отказалась дать. И чем сильнее наседала Кора с неприятными намеками и угрозами, тем яростнее отбивалась Полли, намекая, что и мы не без греха.

– Ты с самого порога обманула меня, – сказала она Коре, – не знаю я никого из Бингена! Вы – две наглые бандитки, у меня не может быть никаких дел с вами! Если вы тотчас не уберетесь, я сама позвоню в полицию!

– Ха-ха-ха, – по слогам произнесла Кора.

Так они препирались, а я смотрела на часы: еще немного, и я опоздаю.

– Кора, закругляйся! – шепнула я.

И моя подруга, большое ей спасибо, сразу же прекратила спор.

– Еще увидимся! – сказала она хозяйке.

Впрочем, думаю, она отступала не ради меня, а потому что и сама не знала, как быть с этой упрямицей дальше, ей потребовался тайм-аут.

И мы понеслись в университет.

У двери Бернда Копенфельда я волновалась сильнее, чем перед визитом к Полли Вакер. Терпеть не могу, когда меня отчитывают и учат жизни.

Я вошла в кабинет, Кора следом.

Бернд поднял голову:

– Еще одна новая! Раз и навсегда зарекаюсь иметь дело с ненадежными сотрудниками и сам поищу замену для Катрин Шнайдер! Желаю вам всяческих успехов в дальнейшем, но сейчас избавьте меня от вашего общества!

Но я приближалась со страдальческим лицом, держа в вытянутой руке справку от врача, пока листок не оказался у самого носа шефа.

Как всегда, Кора быстро сориентировалась и пришла мне на помощь.

– Я вовсе не собираюсь никого заменять! – примирительным тоном заверила она Копенфельда. – Просто я хочу уберечь свою подругу от опасности.

– Какой опасности? Где? Тут, в университете? – Бернд недоверчиво взял мою справку. – Объясните, в чем дело…

– На меня напали скинхеды, здесь, у самых ворот. Увезли, избили, мучили, – сказала я. – Конечно, я написала заявление!

– Странно, – сказал Копенфельд. – У нас самый безопасный район города. Но мне никто ничего не передал, из полиции не приходили, ни о чем не спрашивали… Ты могла по крайней мере позвонить!

И все же он мне поверил! Потому что не выставил за дверь, а, наоборот, позволил просмотреть списки новых учеников Катрин. Список слушателей курса «Немецкий для иностранцев» как нарочно куда-то запропастился, но продолжительные поиски увенчались успехом: девушку-тайку звали Сенг Ароон Гилтер.

На ватных ногах я потащилась в класс. В присутствии Коры преподавание шло особенно плохо. Насмотревшись на мои мучения, Кора попросила слова и с ходу изобрела очаровательную лекцию об итальянской кухне.

Моих недовольных учеников как подменили: за две минуты они были совершенно покорены. Все как один открыли рты, словно ожидая, что Кора накормит их с ложечки диковинными блюдами Италии, неотрывно следили за ее рукой, когда она писала на доске: l'antipasto, gli spaghetti и il brodo, [29]29
  Закуска, спагетти, бульон (um.).


[Закрыть]– в общем, влюбились в нее с первого взгляда.

Но мне ее помощь была неприятна. Может, просто я из тех, на кого никак не угодишь?