Текст книги "Танцуя в огне (СИ)"
Автор книги: Инесса Клюшина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
– Антон, ты не мог ей отказать? – хмуро спросила Гуля.
– А зачем? – пожал тот плечами, – Артисты, Гуля, даже твои – это же не крепостные! Это люди со своими желаниями и стремлениями. Если твоя девочка хочет танцевать у меня, неужели ты ей сможешь в этом помешать?
Неотступный пристальный взгляд Антона смущал Гулю, как смутили и два шага Антона к ней. Он подошел близко, но Гуля не отступила, оставшись стоять на месте.
– Я – нет, но ты… Ты мог бы отказать ей, не брать ее…Для чего ты мне делаешь гадости, скажи? Антон, я всегда считала, что у людей должно быть что-то святое, совесть чтобы была! Знаешь, такое подстраивать человеку, который…который… Антон, это же я тебя всему научила! Это я объяснила тебе много лет назад почти все основные крутки, потому что Женек на тебя плевал, и Пашка с Юлькой тоже объяснять ничего не хотели! Это добрая Гульмира тебе все показывала и объясняла, носилась с тобой, как курица с яйцом! Да, сейчас ты клевый, самый крутой фаерщик, и умеешь намного больше меня, но надо какие-то принципы иметь, что ли… Хоть благодарности чуток за прошлое! А не гадить мне на каждом шагу!
– Гуля, стой, – Антон шагнул еще ближе к Гуле, но та отпрыгнула от него, зло сверкнув глазами:
– Не подходи ко мне, придурок, понял?
– Гуля… – примиряюще поднял руки Антон.
– Я тебе не Гуля! Ты мне чуть не сорвал выступление! Почти сорвал! – кричала Гуля.
– Дай хоть сказать…
– Ира с кем была час назад? – сузила глаза Гуля, продолжая злиться, одновременно испытывая радость от того, что преодолела наконец очарованность Антоном. Только гнев – больше ничего она не чувствовала. Почти…
Только не представлять себе, что делали здесь Антон и Ира час назад! Или в тренерской. Неужели после ее ухода он стал импровизировать под «Сплина»? Думал ли он об Ире, танцуя?
– Ну, – широкая улыбка осветила лицо Антона, – я начал кастинг в восемь вечера. Он длился где-то до девяти. До одиннадцати мы с Ирой разбирали постановку, пришлось кое-что поменять, поэтому так долго… Если бы она сказала мне, что у нее сегодня выступление, я бы обязательно перенес нашу тренировку на другое время! Хоть ты обо мне всегда была невысокого мнения, Гуля, я уважаю чужую работу, а уж выступления – тем более. Я сам выступаю постоянно, отлично представляю, как неприятно, когда тебя подводят свои же, – Антон говорил это так серьезно и рассудительно, что у Гули пропал весь ее злобный боевой пыл.
– Он тебе…не сказала? Не сказала о том, что сегодня должна выступать? – не веря своим ушам, произнесла она.
– Нет, – Антон уселся прямо на линолеум и глядел на Гулю теперь снизу вверх, – я вообще был не в курсе, Гулечка. Пока ты не позвонила.
Гуля молчала, кусая губы. На Антона она не смотрела, но кожей чувствовала его откровенный оценивающий взгляд.
Он изменился. Раньше был немного другим, мягче и добрее, из-за того, наверное, что был моложе и в чем-то неопытнее. Теперь же скулы на его лице обозначились резче, голубые глаза отстраненно поблескивали, а в голосе иногда проскальзывали стальные нотки жесткого руководителя.
Гуле вдруг вспомнилось, как она танцевала восток на корпоративе, не подозревая, что один из зрителей – Антон. Гуля смутилась еще больше, сразу же отвернулась, чтобы он ничего не заметил. Кровь прилила к щекам, мурашки побежали по телу…
– Понятно. Пока, – голос почему-то осип.
– Гуля, подожди! – когда она все-таки рискнула посмотреть на него, Антон поднялся с пола, – Слушай…Ты, я вижу, с выступления? У тебя копоть на щеке, не стерла, – он протянул руку и легонько коснулся пальцами Гулиной щеки, показывая испачканное место. Гулю словно обожгло, но она продолжала стоять, не двигаясь. Антон убрал пальцы с ее щеки и продолжил, – Может, кофе попьем? Или чай? Сто лет с тобой не общался, а тут, раз такие дела… Ты со своим техником приехала? Отпусти его домой, я подвезу тебя. Посидим, поговорим. Обсудим эту ситуацию, что-нибудь придумаем. Все решаемо на самом деле, Гуль! – голос Антона звучал уверенно и успокаивающе.
– Меня Марат ждет. Без меня он не уедет. Спасибо за приглашение на чай, Антон, но не стоит. Не трать на меня время. А решить – так мы все решили уже. Она танцует у тебя, а ко мне в коллектив не суется больше. И тебе бы я посоветовала быть с ней осторожным! Мало ли что? Тоже тебя кинет, как и меня… – с тоской закончила Гуля.
Но тоска была больше из-за невозможности принять такое доброжелательное приглашение Антона.
Если она останется, ничего хорошего не выйдет. Останется, разговорится, будет созерцать Антона и жалеть, что не из-за нее он танцевал так красиво и вдохновенно. И что четыре года назад она не согласилась создать с Антоном один коллектив…
Правильно сделала, что не согласилась! Мучить себя безответной любовью могут только дуры.
Зато Гулю с Антоном ничего не связывает, они и видятся друг с другом или случайно, или в исключительных случаях. Да, иногда пересекаются. Но всегда можно пройти мимо, лишь поздоровавшись! А лицезреть его, такого далекого, каждый день, как делали влюблённые в него девочки в его же коллективе – это чистой воды мазохизм!
Нет уж, Гуля обойдется!
– Может, передумаешь? – Антон смотрел на нее таким проникновенным взглядом, от которого бы Гуля растаяла, но… Но он сам когда-то давал ей мастер-класс по артистизму и наработке нужных взглядов для сцены.
– Мы все прояснили, Антон. Больше мне здесь делать нечего. Пока.
– Гуля…
Не дожидаясь продолжения фразы, Гуля выбежала из зала, громко громыхнув дверью.
Запыхавшаяся, села на заднее сидение машины Марата.
– Поехали.
– Ты что там с Антоном сделала? – ехидно спросил Марат, заводя мотор, – Убила или зацеловала до смерти?
– Марат, ну тебя! Достал со своими шутками…
– И все же?
– Мы. Просто. Поговорили. Ясно? – больше ничего сообщать Марату Гуля была не намерена.
– Яс-сно, – просвистел Марат, – примем к сведению.
– Чего ты там примешь? Поехали по домам, ночь давно!
– Без проблем, начальник, – Марат ловко вырулил на дорогу, – едем уже, едем. Не нервничай только. Как Антон-то поживает? – не удержавшись, все же поинтересовался Марат.
– Как-как? Как обычно!
– И о чем говорили?
– Об Ире.
– Ну, конечно. Об Ире. Верю. А щечки у вас чего горят как свёколки?
– Не горят они, отстань. Я бежала, – бросила Гуля. Она что, перед Маратом оправдывается? Бред какой-то. Дожила…
Больше Марат не задал ей ни одного вопроса, лишь в зеркальце корчил многозначительные гримасы.
Гуля скоро устала на них глядеть, закрыла глаза, а потом и вовсе улеглась на всю длину заднего сидения автомобиля.
Нервное напряжение немного отпустило, оставшись в теле небольшой скованностью и легким головокружением, словно она шампанского выпила, и немало.
Нужно было остаться. Тогда хотя бы на полчасика Гуля бы забыла о своих проблемах, которые становились тем масштабнее, чем ближе подъезжала Гуля к своему дому.
Пьянство отца. Попреки дяди Расима. Предательство Иры и возможный развал коллектива. Собственное беспросветное одиночество.
«Эй, Гуля, очнись! Что бы болтовня с Антоном изменила в твоей жизни? Послушать его похвальбушки про заказы и новую квартиру ты можешь в любое время…»
– Приехали, принцесса. Дуйте на выход, открывайте калитку. Или я завтра приеду с реквизитом и выгружу его? А ты спать иди…
Гуля открыла давно слипающиеся глаза.
– Разгрузи сейчас, Марат. Я еще не совсем заснула, сейчас сарай открою…
Запах земли и травы и ночная свежесть взбодрили Гулю. Открыв сарай, она придирчиво проследила, весь ли реквизит Марат выгрузил из машины.
Доверия у Гули не осталось ни для кого.
Глава 9
В воскресенье Гуля весь день просидела дома. Убиралась, готовила и стирала, не позволяя себе думать о плохом. И все равно невеселые мысли то и дело отвлекали. Гуля разбила чашку, пока мыла посуду, оставила след утюга на майке, пролила воду, поливая комнатные цветы…
К пяти часам вечера она не выдержала: бросив дела, уселась на деревянном крылечке. Пушок пришел посидеть с Гулей за компанию. Гуля, привалившись у косяку, щурилась на солнце, иногда посматривая на кусты малины: там возился сегодня трезвый, как стеклышко, папашка. Он, когда не пил, пытался что-то делать по дому, как в былые времена. Жаль, что задора хватало у него ненадолго, а именно – до вечера, когда к нему не заходил в гости очередной собутыльник. А бывало, отец один пил водку. Пособия по инвалидности ему хватало на выпивку и самую примитивную еду. И, конечно, его кормила Гуля. Как не накормить собственного отца, пусть даже выпивающего?
– Дочка, малину нужно полить… Я полью.
– Да, пап, – отозвалась Гуля. Пусть поливает.
Она еще не отошла от той дозы ругательств, что досталась ей недавно. Очередной дозы. Наутро после воплей отец ничего не помнил – или притворялся, что не помнит. Гуля выработала у себя толстокожесть, но стать совсем толстокожей не выходило. Всегда было что-то в его ругательствах, что ее задевало и било в самое сердце. Потому-то она и сбежала из дома при первой возможности, и некоторое время жила с подругой.
– А розы ты что? Не поливаешь?
– Поливаю! – Гулю разморило на солнце. Как же хорошо сидеть рядом с мурлыкающим котом, смотреть на зеленый сад. Ни на что не надеяться, никого не ждать…
– Гуля, привет! – в калитку просунулась загорелая мордашка младшей дочки тети Камиллы, Аиши, заядлой волонтерки и общественной девушки. Гуля чуть встревожилась: появление этой востроглазой всегда сопровождалось каким-нибудь предложением. Сегодня Гуля хотела отдохнуть, просто посидеть на крыльце, но, кажется, не получится.
– Я зайду? – Аиша, подпрыгивая, уже бежала к крыльцу.
– Здравствуй, Аиш, – высунулся из кустов отец.
– Здрасьте, дядя Петя! Гуля, ты сегодня не занята?
– Нет, – обреченно сказала Гуля. Даже если бы у нее нашлось занятие, любимая дочь тети Камиллы доказала бы с фанатичным убеждением, что ее дело – главнее.
– Гуля! Помоги!
Аишка присела рядышком с Гулей на крыльцо, взяв кота на руки.
– У-у, Пушок! Приве-ет!
– Что у тебя? – лениво спросила Гуля.
– У меня дело такое… Мы собираем деньги одному ребенку на операцию. Я лично говорила с его мамой, ну ладно, это неважно… Уже и через соцсети прорекламировали, и через своих – обычная тусовка…
– Ближе к делу, – насторожилась Гуля. Сегодня нужно куда-то идти. Танцевать с огнем, скорее всего, для сбора средств на больного ребенка. Она уже несколько раз так помогала Аише, и денег от себя давала. Перспектива Гулю не порадовала. Ей хотелось посидеть сегодня дома, не выходя на люди, но отделаться от назойливой Аиши сложно. Проверено не раз и не два.
– Ближе если… У нас там кто поет, кто танцует – уже все есть. А еще у нас был лот в соцсетях – поцелуй с незнакомкой. Согласились три девочки, но сегодня одна отказалась. Ты бы не могла…ну… поцеловаться с кем-нибудь?
– Чего?
– Ну, Гуль, – покраснела Аиша, – это новое такое веяние…поцелуй на глазах у всех собравшихся, иногда чисто символический. За это денег дадут ребенку на операцию…
– Я чего-то не соображу. Мне что делать там надо будет?
– Ты встанешь, мы объявим типа цены начальной…кто больше, тот тебя поцелует.
– Ты с дуба рухнула, Аишка? Может, тебе путан пригласить и их продавать за деньги, чтобы помочь больному ребенку? Че за фигню ты придумала? – возмутилась Гуля, и расслабленное состояние ее пропало сразу же.
– Это не я придумала, между прочим, – обиделась Аиша, – уже много где такое делают. Например, оплачивают свидания с красивыми девушками ради волонтерской помощи. Без интима, естественно, только свидание, но как рады парни, у которых нет девушек! Так у них шанс познакомиться появляется, и пожертвования идут, и таким образом они помогают больным детям! А здесь тебе надо просто потерпеть один поцелуй! И все! Ты можешь оговорить сразу, что в щечку, если тебя не устроит парень.
– Хр…нь! А что сама не поцелуешься?
– Так у меня…мальчик же есть! – вытаращила глаза Аишка, – Ильяз же в шоке от такого будет! А у тебя парня нет, никто тебе слова не скажет!
Гулино лицо сделалось каменным.
– То есть, если парня у меня нет, мне можно целоваться с кем угодно, лишь бы тебе деньги собрать? А не круто ли будет делать такой сбор?
– Гулечка, ну что ты так к этому всему относишься серьезно? – заныла Аиша. – Смотри на вещи проще! Это же шоу! Никто к тебе приставать после такого не будет! Все всё понимают, а для непонимающих мы еще раз напомним перед разыгрышем!
– Что-то твой Ильяз не хочет на вещи проще смотреть, почему я должна? – Гуля упиралась уже по инерции, заранее догадываясь, что пойти придется. И целоваться с незнакомцем – тоже.
– Да Гуля! Это же классно! Кто знает, может, ты сегодня встретишь своего человека…
– Я бы лучше с огнем тебе что-нибудь станцевала, – безнадежно предложила Гуля вариант, который ее устроил бы на сто процентов.
– Гуля, там парк! Там нельзя фаер, я спрашивала уже! Нам запретили! Акция в поддержку Милорадовой Кати проходит официально, мы все согласовали с администрацией, в соцсетях объявления, все такое…
– О-О-о…
– Гуля, ну как, я тебя убедила? Хотя бы немного?
– Давай я тебе просто денег дам. Для девочки.
– Гуля, а давай – и денег, и поцелуй…
Гуля возвела глаза к небу. Кто бы сомневался, что так и будет.
– Ты куда собираешься, Гульмира? – к ним с лопатой в руках подошел отец.
– В парк, дядя Петя, мы в парк центральный… – затараторила Аиша.
– Конечно, сходи. То работаешь, то дома сидишь. Нигде не гуляешь… – согласно кивнул отец.
– А ты без меня пить не будешь? Тогда пойду, – заявила Гуля, разглядывая полинявшую тельняшку и старые треники отца и внутренне чувствуя неудобство за подобную одежду перед Аишей. Хоть она и соседка, но все равно, неприятно. У отца была нормальная одежда, кое-что из нее куплено недавно Гулей. Он ее не носил.
– Я…м-м-м… постараюсь… – замялся батя. Гуля посмотрела отцу в глаза, которые сразу же забегали.
– Конечно, он не будет! Дядь Петь! Ну, ради больной девочки, отпустите Гулю, чтобы она спокойно погуляла в парке и не беспокоилась за вас! Это же важно!
– Да я…да что я…Конечно-конечно, – забормотал отец, тут же ретировавшись и сразу же найдя себе занятие в сарае.
Гуля вздохнула.
– Гуль, мама тебе тут телефончик написала, – Аиша вытащила из кармана джинсов листочек, – вот, позвони. Она молитвами лечит, заговаривает пьянку… Но я бы на твоем месте обратилась в какой-нибудь центр. Не верю я этим бабкам…
– Найди мне центр нормальный, Аиш, – ухватилась за эту идею Гуля, – найди, прошу. Только хороший, можно платный, и, это… чтобы для бати было нормально. У тебя столько знакомств! А я пойду на твою акцию и даж не поморщусь, когда придется целоваться, хоть с кем, обещаю!
– Гуля, можно в щечку, я ж говорила, чисто символически! Эта благотворительная акция, а не фигня какая-нибудь!
– Да плевать мне! Найди только центр! Потерплю уж как-нибудь. За телефон и адрес центра.
– Окей, Гуля! В парке детская программа начнется через час, взрослая – часов в восемь…подъезжай к восьми!
В семь вечера Гуля сидела на лавочке, недалеко от сцены, где проходили выступления и конкурсы в поддержку Милорадовой Кати, и ела третье свое мороженое. Она предпочла слинять из дома пораньше. Посмотреть на зеленую листву можно и в парке. Много народа, конечно, но что поделаешь! Обещала поучаствовать. Ладно, хоть для себя что-то выпросила полезное на этот раз. Теперь Аишка расшибется, а центр найдет.
Гуля наблюдала, как та бегает от сцены к клоунам и накрашенными матрешками девочкам-аниматорам, худенькая и трогательная, думая, что Аиша – человек что надо. Такое устроить самой!
Присутствующие в парки мамочки не скупились на небольшие пожертвования.
К восьми часам количество родителей с детьми начало постепенно уменьшаться, и парк наводнили парочки и компании парней и девушек. Гуля в который раз за день вздохнула: скорей бы уж, скорее начался конкурс с поцелуями. Минута позора – и домой.
Внезапно она различила слишком знакомую фигуру в одной из компаний парней и девушек. Приглядевшись, поняла, кто это. Антон и его артисты. А потом Гуля заметила среди них Иру.
Зло посмотрела на нее, внутренне сжавшись, но усилием воли отвела взгляд, задышала ровнее. В конце концов, Антон прав. Человек сам выбирает, с кем ему общаться и дружить. Променяла ее Ира на благополучный коллектив Тошки – что ж особенного? Значит, посчитала, что так ей будет лучше. Гуля и вся прежняя дружба не в счет.
Больше беспокоило присутствие самого Антона. Аиша пригласила его тоже. Столько раз видеть воочию Антона за маленькое количество времени Гуля не привыкла.
Компания целеустремленно направилась к сцене, из чего Гуля поняла: они сегодня выступают тоже. Не целуются, скорее всего, танцуют. Гуля скривилась. Аиша не могла ее попросить станцевать здесь цыганский, индию?
– Аиш, стой! – тормознула Гуля пробегающую мимо с какой-то коробкой Аишу, – Антон здесь что делает?
– Танцует! – сделала большие глаза Аиша, – Ну, и участвует в пожертвованиях тоже. Как все… Он же знаменитый в городе фаерщик и танцор! Как его не пригласить?
– А-а…
– А что такое, Гуль?
– Не-не, ничего…
Подхватив коробку поудобнее, Аишка куда-то унеслась.
Гуля медленно встала со скамейки. Ссутулившись, побрела прочь от сцены. До восьми погуляет в другом уголке парка, а к назначенному времени вернется.
Антон – местная знаменитость, и его зовут исключительно на выступления. А Гуля сегодня нужна лишь для того, чтобы с кем-нибудь целоваться. Зашибись!
– Гуля, подожди! – Ира бежала к ней, махая рукой. Гуля остановилась, с неприязнью глядя на нее.
– Извини…извини, что с выступление вчера так вышло. Я не хотела, правда!
– Я уже Антону все передала про тебя. Нам с тобой больше говорить не о чем, Ир. Ты подло сделала, ты нас всех кинула! Меня, Юльку, Марата! – возмутилась Гуля. – Ладно – танцевать в его номере. Но у нас же работа была! Почему ты не сказала Антону, что выступаешь? – Гуля почти кричала.
– Гуль, я… – Ира дотронулась до Гулиной руки, – Понимаешь… Ну…
– Говори уже! Или пройти дай!
– Я…я просто побоялась…у нас была с ним первая тренировка, а знаешь, уйти с первой тренировки как-то…
– А меня предупредить стоило об этом, как считаешь? О кастинге, обо всем?
– Ты бы меня не поняла…
– Я тебя и сейчас не понимаю. Вообще! С чего ты променяла наш «Леди фаер» на «Фристайл»? Ты везде работала вместе со мной, везде! Из-за Антошки?
– Гуль, в какой-то мере да. Мне он нравится. Мы еще тогда познакомились с ним, у дяди на юбилее…
– Ир, ты что, совсем чокнулась? Антон – это…это…
– Он не бабник, Гуля. И с девушкой своей поссорился капитально. Они расстались уже, – уверенно сказала Ира, смахнув челку с глаз.
Гуля не знала, что сказать.
– И тебе Антон предложил встречаться, – произнесла утвердительно. Сердце болезненно сжалось.
– Нет, Гуль, ничего не предлагал пока. Он меня взял в номер с поями, и все…
– Короче, не хочу слушать тебя дальше. Ира, желаю удачи. Во всем. В коллективе Антона. Я с предателями не работаю. Если ты не отпросилась с первой тренировки, хотя у тебя было выступление… ладно, проехали. Всего хорошего, – и Гуля зашагала прочь.
До восьми она просидела у фонтанов парка, не отрывая взгляд от бьющих вверх водяных струй. В восемь неспешно пошла по тротуару к сцене: именно на ней должен был состояться благотворительный поцелуй.
«Помни про центр для папашки. Но если Аишка не найдет его, я не знаю, что с ней сделаю!»
Молодежь заполнила все пространство у главной сцены и места у нескольких маленьких импровизированных сцен. Гуля прошла мимо поющей и подыгрывающей себе на гитаре девушки. Остановилась послушать, что поет.
Нам ли, одиноким, не прольётся
Время, что подарено Всевышним.
Я тяну, тяну ладони к Солнцу,
Солнце остаётся неподвижным.
Не кричали, не остановили
Белые слова за облаками.
Никого на свете не любили -
Ждали.
«Точно! Прямо как про меня! Тянешься, пытаешься, борешься – и все без толку, все бесполезно…».
Слова песни Юты еще больше расстроили Гулю. Впору было наплевать на все обещания, уехать домой и, не слушая громкой музыки папашки и его пьяных криков, зарыться лицом в подушку и плакать по своему настоящему.
Гуля крепче стиснула зубы, сморгнув слезинки с глаз, почти побежала к сцене.
Ты сильная, сильная! Держись! Не все так плохо! Кате, маленькой девочке, деньги для которой собирает Аишка, во много раз хуже. Но ребенок борется, и борется не за амбиции или любовь – за свою жизнь!
– Гуля, где ты ходишь? – подлетела к ней раскрасневшаяся Аиша, – Скоро все начнется. Идем!
Она схватила Гулю за руку и потянула за собой.
– Здесь стой! – приказала, оставив на ступеньках сцены – там уже стояли две хорошенькие девушки, – Я позову, объявят!
– Отлично. Объявят. Только мне этого не хватало. Танцовщица фаер-шоу Гуля будет целоваться фиг знает с кем. Круто! – пробормотала Гуля больше себе, чем окружающим. Стоящая рядом девушка рассмеялась.
– Меня зовут Катя. Я тоже обалдела, когда мне Аишка это предложила. Но меня будет целовать мой парень, так что мне не страшно…
– А мне все равно, – подхватила разговор симпатичная брюнетка с большими карими глазами и россыпью мелких веснушек на лице, – кто, что… Я ребенку помогу. Пусть по-дурацки, но Аиша придумала здорово.
– Я бы приплатила, чтобы не целоваться ни с кем, но она не согласилась, – сообщила девушкам Гуля. Смеялись уже вместе.
– Ита-ак! Главная интрига вечера! Поцелуй с незнакомкой! – возвестила Аиша в микрофон. Гуля выглянула из-за сцены: толпа молодых людей придвинулась ближе к сцене. Одного из них ей придется целовать.
– Первая прекрасная девушка! Прошу на сцену!
– Ты – третья, – шепнула Катя Гуле перед своим выходом.
Гуля и брюнетка остались вдвоем, но ненадолго: Катю поцеловали быстро. За брюнетку завязался серьезный бой, и Гуля уже успела понервничать. Ей на сцену выходить не впервые, а уж сколько случалось казусов за ее выступательную карьеру! Но выходить для поцелуя было для Гули в новинку. Стало немного подташнивать, и Гуля в который раз пожалела, что не послала Аишу с ее благотворительностью куда подальше.
– А теперь – третья прекрасная незнакомка! Ждем на сцене!
Сердце сильно застучало, в теле появилась слабость. «Чего ты боишься, Гуля? Вот еще! Можно же в щечку, если все совсем печально будет!»
И Гуля, преодолевая сильнейшее смущение, шагнула на сцену, изо всех сил изображая на лице радость и милую улыбку. Хмурую девушку никто целовать не станет, и Аишка не получит энную сумму денег для больной девочки. А это для нее важно.
– Очаровательная незнакомка! Ну, думаю, эта девушка хорошо известна в определенных кругах. Сегодня она с радостью подарит вам свой поцелуй! Поцелуй от самой горячей – и горящей – девушки нашего города!
Лицо Гули, наверное, в эту минуту окрасилось легким румянцем: она почувствовала, как прилила кровь к щекам. Да уж, Аиша оторвалась на ее имени по полной. Не забыла все-таки, чем занимается соседка.
Гуля устремила взгляд поверх голов, про себя ругаясь на чем свет стоит. Вот, значит, как выглядел невольничий рынок на Руси. Или в Америке.
Гуля оделась не настолько вызывающе, чтобы соответствовать рекламе Аиши. Сарафанчик до коленок оранжевого цвета, босоножки в тон. Коса за спиной, доходящая почти до талии, на лице – только тушь и румяна. Гуля представляла, как парни смотрят на нее и сравнивают пафосное описание Аиши со стоящей на сцене скромницей Гулей.
Это несоответствие вызвало веселую улыбку на губах. Давайте, мальчики, вперед. Кто поцелует вроде бы разрекламированную, но такую обычную девушку?
Кто-нибудь да поцелует, Гуля была уверена. В толпе полно меценатов, которые пришли помочь ребенку по личной просьбе Аиши, и поцеловать Гулю для них – не главное. Так, для галочки…
– Ну, начнем…
Несколько неуверенных ставок, молчание. Гуля пошаркала ножкой, глядя в пол. Ну что вы там копошитесь, отдайте Аишке деньги, целуйте меня в щечку, и разойдемся с миром…
И вдруг до боли знакомый голос назвал сумму, которая напрочь перекрыла все ставки.
– Антон, просим на сцену!
Гуля растерянно моргала, пока глядела, как на сцену взлетает Антон. Воздуха вдруг резко стало не хватать, жар волной прошелся по телу – от макушки до кончиков пальцев. Гуля сцепила пальцы в замок, потом одернула платье, следом – пригладила волосы.
«Успокойся, Гульмира! Антон – не худший вариант для поцелуя».
Гуля немного пришла в себя за то время, пока тот засовывал обещанную сумму в коробочку с прорезью, которую держала Аиша.
И смогла гневно посмотреть на подходящего Антона, белозубо улыбающегося во весь рот.
– Привет, Гуль. Как дела? Как обычно, выступаем?
– В щечку целуй скорей! – прошипела Гуля, привычно прищурив глаза, – Надоело тут как дуре стоять! В жизни не соглашусь больше так выступать!!!
Антон хохотнул и, наклонившись, прикоснулся губами к щеке Гули. Она зажмурилась, стараясь не двигаться и не дышать. Горячие губы Антона не спеша запечатлели поцелуй на ее щеке. Он отстранился, и только тогда Гуля смогла выдохнуть и открыть глаза.
В толпе раздались протестующие крики:
– Антон, это что такое! Детский сад!
– Два фаерщика стоят на сцене, а целуются как малолетки! Ну-ка, ребята, зажгите!
– Антон, жги! Гуля, жги!
– Слишишь, Гуля! Зрители требуют погорячее! – насмешливо сказал Антон, разглядывая Гулино лицо.
– Да мне плевать, что они там требуют. Пошла я отсюда…
– Нет, – Антон шагнул ближе и обнял замершую от неожиданности Гулю. Провел ладонью по спине вверх, придержал рукой голову Гули сзади, не давая ей отвернуться. Его губы прижались к губам Гули. Она от неожиданности чуть приоткрыла рот, и Антону не составило труда углубить поцелуй, раскрыв ее губы языком. Неторопливо, уверенно, что говорило об опытности – или отсутствии всяких комплексов – он целовал Гулю со все более нарастающей страстью. Гулино сознание покрыла бесконечная белая пелена, заслонившая все мысли.
Антон немного склонил голову набок, чтобы сделать соприкосновение их губ глубже, и Гуля вцепилась в его майку, ничего не замечая вокруг.
Вдруг Антон прервал поцелуй, и в сознание Гули прорвались, словно из внезапно открывшейся двери, смех, свист и улюлюканье.
– Елы, ребята! Даешь еще!
– Горько! Горько!
– А мы давно это знали! Зажгли!
– Антон, ты крут!
– Оле-оле-оле-оле! Анто-он…
Гуля покраснела, наверное, так, как никогда раньше. Прикрыла губы ладонью и отпрянула от Антона. На глазах даже слезы выступили.
– Все нормально, Гуль? – нахмурившись, тут же задал вопрос Антон.
– Нормально, – сбегать сразу было нельзя. Гуля сделала как можно более безразличное лицо (от неожиданности она толком не поняла, что произошло, поэтому получилось его сделать очень естественно), помахала зрителям ручкой. И важно удалилась со сцены. Все-таки наработки многочисленных выступлений не прошли зря. Умение держать лицо – одно из главных правил артиста.
Лишь когда Гуля оказалась за сценой, она позволила себе не изображать то, чего нет. Быстрым шагом удаляясь все дальше, она еще только осознавала, что случилось. Она целовалась на глазах у многочисленных зрителей с Антоном. Сколько длился поцелуй, Гуля не имела понятия – время в ее случае замерло, как и она сама на сцене. Наверное, дольше обычного, раз он вызвал такую бурную реакцию зрителей. И был этот поцелуй вовсе не дружеский…
– Гуля, подожди, – догнавший ее Антон остановил Гулю, схватив за руку, – Все точно нормально? Извини, если что, я как-то не рассчитывал на такое…
– Я тоже не рассчитывала. Все замечательно, Антон, не парься, – Гуля мечтала сейчас оказаться как можно дальше отсюда. Было ужасно, непередаваемо стыдно. Она целовала Антона с огромным наслаждением. Он, наверно, почувствовал это.
Сегодняшний поцелуй стал самым великим позором Гули за все время общения с Антоном. Он сказал, скорее всего, Антону больше, чем все их разговоры и встречи столько лет подряд.
Что Антон нравится ей. И не просто нравится…
– Давай подвезу! – предложил Антон, все также внимательно разглядывая ее лицо, – Время позднее, до дома тебе отсюда сложно добраться.
– За мной Марат приехал, – легко солгала Гуля, – не переживай, Антон. Не сахарная, не растаяла от одного поцелуя. Да и ехать мне есть с кем.
– А мне показалось… – лукаво начал Антон, но Гуля перебила его:
– Тебе много чего кажется. Ты еще гадости мне делать не забываешь, между этими «кажется». Короче, пока. Надеюсь, еще долго тебя не увижу.
– Посмотрим, как получится…
Гуля сделала вид, что не заметила последней фразы. Развернулась и с достоинством зашагала к дороге, где якобы стояла машина Марата. Вместо этого, удостоверившись, что Антон ее не видит, свернула к остановке. Сесть на нужную маршрутку получилось сразу же. Не бывает же целый день невезений! Где-то и повезет…
Она не помнила, как вышла на своей остановке, как дошла до дома. Было подозрительно тихо, но на кухне еще витал запах водки. Гуля заглянула в комнату отца: тот спал на постели, так и не переодевшись. Укрыв его простыней и прикрыв по привычке окно, Гуля на цыпочках вышла из его комнаты. А в своей рухнула, не раздеваясь, на кровать. Пушок, вспрыгнувший на открытое окно, громко мяукнул.
– Плохо мне, Пуша… Очень плохо, – тихо прошептала Гуля, хлюпая носом. Устроилась поудобнее, вытерла слезы.
Да, было неприятно, плохо, стыдно – и вместе с тем восхитительно радостно, словно Антон подарил ей бесценный подарок.
«Совсем ненормальная стала», – резюмировала Гуля, почему-то улыбаясь.
