Текст книги "Тень железной руки (СИ)"

Автор книги: Илья Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Нет, – ответила она. – Я провела всю жизнь в Дракентале. Если отец и позволял нам с братом покидать замок, то только в сопровождении гвардии.

– Я б так жить точно не смог, – усмехнулся Тогмур. – Как птица в клетке!

– Да, – тихо согласилась Мирана, – как птица…

– Прибереги красивые слова на момент, когда будешь благодарить лорда Ритса за награду, Тогмур, – проговорил Таринор, оглядывая округу. – Идём, не будем терять времени. Если всё пройдёт гладко, нас и накормят, и напоят, да ещё и спать уложат с красоткой под боком. Шутка ли, лордскую дочку доставить в сохранности в такую глушь.

Добравшись до стен замка, высоких, но таких же деревянных, Таринор велел спутникам остаться позади, а сам вышел к облачённой в чёрное и красное страже, держа в руке щит так, чтобы узор на нём было хорошо видно. Наёмник поприветствовал стражников у ворот и объявил о цели визита.

– Не знал, что у лорда Кастона Ритса есть внучка, – задумчиво почесал голову один из стражников с густой чёрной бородой. Его напарник, обладатель пышных рыжих усов, опёрся на копьё и усмехнулся.

– Дурень! У его светлости дети есть? Есть. Стало быть, и внуки быть должны.

– Да ну тебя! – отмахнулся тот. – У меня вон сын есть, а внуков нет.

– Потому что сын твой бездельник и пройдоха редкостный, – фыркнул усатый. – Ещё раз его у окна дочкиного увижу, ноги переломаю, так и знай!

– Так ведь откуда тогда внукам взяться? – хитро прищурился бородатый.

Этим вопросом он поставил напарника в тупик, и тот несколько секунд думал, что ответить, дёргая усами от умственного напряжения. Наконец, он плюнул под ноги, махнул рукой и коротко сказал:

– Всё одно. Испортит девку – ноги переломаю. Помяни моё слово.

Бородатый рассмеялся и, погладив бороду, обратился к Таринору, будто бы только что вспомнил о его существовании.

– И с чего б его светлости тебя принимать? Старый лорд Ритс, знаешь ли, гостей совсем не любит.

– Мне казалось, Нагорье – место гостеприимное. Лорды Таммарен и Харвел не отказывали ни в столе, ни в крове.

– Хех! – усмехнулся усатый стражник. – Если б ты вздумал упрекнуть в этом лорда Ритса там, в большом зале, твою задницу уже насадили бы на копьё. Характер у него скверный. А о Холберте Харвеле тебе в этих стенах лучше вообще не упоминать.

– Это ещё почему? – удивился наёмник.

– Как-то давненько, кажется, лет сорок назад, здесь гуляли свадьбу Кастона Ритса. Он тогда ещё был молод, а лордом Факельной рощи был его отец. Ну, по такому случаю сюда и пригласили Мэйсов, Хоулов и прочих владык Нагорья. Эйевос Таммарен, кстати, не приехал, сославшись на здоровье, мол, осень, сырость…

– Смешно, – перебил бородатый. – Если б не война, он бы ещё всех нас пережил.

– Вот среди гостей и был молодой Холберт Харвел. Отца он лишился рано и уже в те годы сделался лордом Суровой руки. Беда в том, что отец, похоже, не успел научить его следить за языком, а потому Холберт весь вечер отпускал грубые сальные шуточки в адрес гостей. Когда же он позволил себе сравнить невесту Кастона Ритса с необъезженной кобылкой, у того лопнуло терпение. Он бросил Харвелу вызов, а тот, будучи изрядно выпившим, со смехом согласился и поначалу даже не воспринял это всерьёз. И только выйдя с шумного пира во двор, он понял, что дело серьёзнее, чем ему казалось. Едва им выдали оружие, Кастон набросился на Холберта, который уже тогда походил на медведя. Здоровенный, говорят, был…

– И чем же дело кончилось?

– В итоге победителем из этой схватки вышел щуплый молодой Кастон Ритс. Холберт Харвел же лишился глаза и получил знатный шрам через всю рожу. Наутро они пожали друг другу руки, а лорд Харвел долго извинялся. Кастон Ритс извинения принял, но Холберту Харвелу с тех пор в Факельную рощу путь заказан.

– Суровый он, ваш лорд Ритс, – усмехнулся Таринор. – Занятная вышла история, но мне всё равно нужно попасть внутрь.

– Опять ты за своё, – вздохнул бородатый. – Неужто ничего не понял из истории? Мы бы и рады пропустить, да только сами по шапке от него получим за то, что пускаем кого попало.

– Я рыцарь, – уже без ложной скромности произнёс Таринор, ткнув пальцем в чёрные кружки на сером щите. – Таринор Пепельный, слыхали? Посвящён лордом Таммареном после битвы при Пепельном зубе.

– Так ведь лорда Таммарена тогда же и убили? – нахмурился бородатый.

– Тебе голову напекло? – усатый укоризненно посмотрел на напарника. – То был старый лорд Эйевос Таммарен, а в рыцари его посвятил новый, как его там, не помню… Этим Таммаренам конца и края нет. Допустим, слышал я что-то о рыцаре с таким прозвищем. Допустим даже, что ты – это он. Но вот почём знать, что девчонка эта и впрямь внучка лорда Ритса? – он поглядел на Мирану через плечо наёмника и почесал подбородок. – По мне так у них ничего общего.

– Она в отца пошла, Дериана Рейнара.

– Рейнара? – нахмурился усатый, покрутив ус. – Что-то знакомое… Не он ли драконий лорд?

– Верно, лорд Драконьей долины, – обрадовался Таринор.

Стражники переглянулись, а их взгляд сделался беспокойным.

– Слушай, сир Таленор или как там тебя, – вздохнул рыжеусый, – шёл бы ты отсюда подобру-поздорову. А прежде, чем уйдёшь, загляни в таверну, брось монетку рябому Кевину-менестрелю и попроси спеть «Дочь сумрачных южных лесов». Как послушаешь, всё станет ясно, ещё спасибо нам скажешь…

Наёмник никак не хотел упускать столь заманчивый куш, а потому прибег к последнему аргументу, который пришёл ему в голову только сейчас.

– Допустим, я сейчас уйду. Но подумайте, что с вами сделает лорд Ритс, если узнает, что вы не пропустили к нему его собственную внучку, прогнав тех, кто оберегал её в столь дальнем пути ценой своей жизни? Сами ведь говорили, какой у него скверный характер, – добавил Таринор, улыбнувшись.

Оба стражника поёжились. Судя по их лицам, их посетили схожие мысли.

– Ох… Ладно, пепельный рыцарь, проходи, – с неохотой сказал усатый, сделав шаг в сторону. – Только будь осторожнее в словах. Если это и впрямь внучка лорда Ритса… Надеюсь, дело того стоит.

Таринор окликнул Тогмура и махнул рукой. На лице северянина читалось облегчение, Мирана же выглядела испуганной. Когда они подошли ближе к воротам замка, Тогмур остановился.

– Надо же, – задумчиво проговорил он, оглядев деревянное строение снизу вверх, – никогда не был так далеко от дома. И уж точно не думал, что увижу здесь что-то, что напомнит о родных местах. Говоришь, это тоже называют замком, пусть даже из дерева сделано? Строили на совесть, надёжно, красиво. Отцу б понравилось. Да и брату… Эх, Иггмур! Попробовал бы ты местную стряпню…

– Идём, – Таринор положил руку на плечо северянина. Глаза у того едва заметно блестели, и он отвёл взгляд. – Как закончим, с меня выпивка в местной таверне. Если характер лорда Ритса действительно окажется настолько скверным, как мне рассказали, то ночёвки в лордских хоромах нам не видать.

Ворота замка Факельной рощи также украшали резные узоры, похожие на те, что наёмник видел на зданиях вокруг. Однако они неуловимо отличались от них, и, наверное, только мастер-резчик, мог бы сказать, чем именно. Таринор открыл тяжёлую створу, что удивительно, почти без скрипа, и все трое оказались в удивительно светлом и просторном зале.

Теперь сходство с большим домом тана Стейна Кривостопа казалось наёмнику полным. Воздух навевал мысли о недавнем пиршестве: ноздри щекотали дымный аромат жареного мяса и едва заметный запах ячменного пива. Этот душистый напиток отменно варили при дворе лорда Асберна Талота, отца Бьорна, и лучшего средства согреться тамошними промозглыми ночами попросту не было.

Посреди зала потрескивал и мигал крохотными языками пламени продолговатый очаг. Таринор вспомнил, как в доме конунга вокруг точно такого же очага ломились от еды и выпивки столы во время пиршества, и в животе заурчало. Украшенные спиральной резьбой колонны уходили прямо под крышу, а с огороженных перилами парапетов второго этажа глядели удивлённые лица прислуги. Должно быть, гости здесь и впрямь были редкостью.

В дальнем от входа краю у стены, прямо между двух выкрашенных в чёрный и красный цвет полотен с изображением перекрещенных факелов, стоял деревянный трон с высокой спинкой. Он больше походил на простой стул, который украсили чуть богаче обычного. Таринор видел немало тронных залов, и все они были похожи тем, что драгоценное вместилище задницы лорда всегда и везде находилось на некотором возвышении. Были ли это лишь несколько ступеней или же монументальная каменная конструкция, как в Высоком доме, одно оставалось неизменным: правитель должен возвышаться над подданными и всеми теми, кто приходил в тронный зал. Такое наёмник видел везде, кроме этого замка.

Сухой, закутанный в шерстяные одежды белоснежно седой старик, восседавший на троне, находился на том же уровне, что и вошедшие. Во всём зале не было ни единого стражника, кроме тех, что дежурили у входа, но беззащитным старик не выглядел. Он подпирал голову кулаком, поставив локоть на подлокотник трона, и внимательно следил за каждым шагом наёмника. Всё то время, пока Таринор приближался к трону, лорд не сводил с него внимательного взгляда, в котором не было ни привычного наёмнику высокомерия, ни насмешки, ни презрения.

Таринор остановился на почтительном расстоянии от престола, а Тогмур и Мирана остановились за его спиной.

– Приветствую вас, Кастон Ритс, лорд Факельной Рощи. Моё имя сир Таринор Пепельный, я верно и честно служу лорду Мейвосу Таммарену.

Лорд Ритс выслушал приветствие с неизменным выражением лица, но ничего не сказал в ответ. Под его взглядом наёмнику становилось не по себе. Наконец, спустя несколько секунд старик выпрямился и, откинувшись на спинку трона, заговорил.

– Я слышал о том, что произошло при Пепельном зубе, – лорд говорил медленно, выговаривая каждое слово. Его густой, чуть скрипучий голос, напоминал скрип деревьев во время сильного ветра. Гнущихся, но не ломающихся. – О тебе мне известно от сына. Он откликнулся на зов лорда Эйевоса Таммарена, и повёл воинов в бой, хотя я этого не одобрил. Вернувшись, он рассказал о том, что всё ещё жив лишь благодаря тебе и твоим друзьям. Мертвец стащил его с седла и повалил на землю, но развалился на части, едва занеся оружие для смертельного удара. Я не стану рассыпаться в благодарностях, но выслушаю тебя, сир Таринор Пепельный. Пусть это станет твоей наградой.

«Хороша награда, – подумалось наёмнику. – Лорд Ритс тот ещё скупец.»

– Милорд, позвольте спросить, не слышали ли вы о юном огненном маге. Рыжеволосый, высокий, худощавый со взбалмошным характером. Зовут Игнатом. Именно он уничтожил некроманта и именно ему обязан жизнью ваш сын. Он пропал сразу после битвы, и мы ищем его всё это время.

– Нет, – ответил старик. – Эти имя и приметы мне не знакомы.

– В таком случае перейду ко второму делу, за которым пришёл к вам, – Таринор вздохнул и утёр пот со лба. То ли в зале было жарковато из-за очага, то ли он в самом деле так волновался, наслушавшись о дурном характере лорда Ритса. В любом случае, как советовали стражники, следовало быть осторожным со словами. – Я знаю, что вы дорожите семьёй и родственными узами…

– Как и подобает любому в этом мире! – вдруг перебил лорд, вскинув брови. – Тебя это удивляет? Или в краю, откуда ты родом, принято поступать иначе?

– Нет, милорд, – наёмник учтиво склонил голову. Он не думал, что в разговоре с Кастоном Ритсом нужно быть настолько осторожным. – Я лишь хотел сказать, что привёл вашу внучку.

– Если мой сын обрюхатил твою сестру, это ещё не делает тебя моим родственником, – усмехнулся лорд, и Таринор услышал смешки со второго этажа. – Но если она хороша собой, пусть будет служанкой.

– Простите, милорд, но я имел в виду иное, – наёмник осторожно взял Мирану за руку и вывел вперёд. Под пристальным взглядом лорда девушка мелко дрожала. Таринор набрал воздуха в грудь и, наконец, произнёс: – Это Мирана Рейнар, дочь Ингрид, вашей дочери.

Услышав это, лорд Ритс изменился в лице. Он нахмурил брови и медленно поднялся с трона, опираясь на подлокотники. Уголки его тонких губ опустились словно под тяжестью внезапно нахлынувших воспоминаний. В зале воцарилась тишина. Умолкли даже шепотки служанок на втором этаже.

– Что ты сказал? – голос лорда наполнился холодом, отчего Таринора пробрала дрожь.

– Мирана Рейнар, дочь…

– Не смей! – тоном, не терпящим возражений, отрезал лорд Ритс, и наёмник осёкся на полуслове. – Я запрещаю тебе произносить это имя… Оба этих имени. Лорда Драконьей долины и его жены… Моей бывшей дочери.

Услышанное изумило Таринора, но он решил, что пока что благоразумнее будет молчать. Лорд же глубоко вздохнул и развернулся к наёмнику спиной.

– У меня нет внучки, – сказал он, не оборачиваясь. – Эта девушка мне никто. Я выслушал тебя, сир Таринор Пепельный. Теперь убирайся прочь.

– Лорд Ритс, позвольте…

– Не позволю, – старик резко обернулся. – Я уделил тебе достаточно времени. Как выяснилось, даже больше, чем ты того заслуживаешь.

– Я преодолел многие мили, чтобы добраться сюда. Эта девушка назвалась именем вашей внучки, показала вещь, которая могла быть только у неё. Это кольцо…

– Это ничего не доказывает, – отрезал лорд.

– Но ведь лорд Пламенного замка мёртв, – обречённо сказал Таринор, – и его дети тоже считались погибшими, пока я не встретил её. Ей больше некуда идти, и только…

– Довольно, – лорд Ритс поднял руку и молча вернулся на трон.

Некоторое время он глядел словно куда-то вдаль, сквозь стены замка, с выражением глубокой скорби на лице, и всё это время тишину в зале нарушало лишь потрескивание углей в очаге за спиной Таринора. Лишь несколько секунд спустя старик заговорил вновь:

– Ты не здешний, не из Нагорья и даже не с Юга, слышу по говору. Лишь поэтому я не сочту твои слова издёвкой, а только глупостью. За первое ты бы уже корчился на пике, что же до второго… Что ж, если бы глупость была достойна смерти, я бы правил безлюдными землями. Желаешь разъяснений? Хорошо. Знай же, пепельный рыцарь, что моя дочь умерла много лет назад. И случилось ещё до того, как жизнь покинула её тело. Эта девушка, – лорд бросил мимолётный взгляд на Мирану и тут же отвёл его в сторону, – не имеет с моей дочерью ничего общего. Плевать, как или чем она доказывает свои слова. Но даже если бы это было так… Дети Рейнара мне не внуки.

Таринор обернулся к девушке. Та стояла, опустив голову, едва содрогаясь от безмолвного плача.

– Надеюсь, теперь твоё любопытство удовлетворено, и ты больше не станешь бередить душу старика. Сейчас ты покинешь замок, а после и мой край. Такова моя воля, пепельный рыцарь.

Глава 7

Таринор выходил из ворот молча и мрачнее тучи, его спутники шли следом. Никак не ответив на смешки стражников у ворот, он направился прямиком к таверне. Благо найти её в столь маленьком поселении оказалось несложно: после замка она была здесь вторым по величине зданием, к тому же украшенным нарисованными цветами и узорами. Наверное, если б наёмник мог, то и две кружки ячменного пива тоже заказал бы молча. От его вида погрустнела даже улыбчивая веснушчатая девушка, что принесла пенный напиток в деревянных кружках с толстой ручкой. Сделав глоток, Таринор утёр пену с губ, но не сказал ни слова и не взглянул на спутников. В другой раз он бы наверняка похвалил хмелевую горчинку и терпкий зерновой привкус, но сейчас его занимали мысли иного рода.

– И что ж теперь? – не выдержал, наконец, Тогмур, кивая на неподвижно сидевшую рядом Мирану. – Как из замка вышли, ты ни слова не проронил.

– Теперь? – встрепенулся Таринор. – Теперь я буду следить, чтобы меня больше не били по голове, потому что память, похоже, стала меня подводить. А ведь мне показалось, что ты действительно похожа на дочку Рейнара… Сдаётся мне, обманула ты меня, Мирана. Или как там тебя зовут по-настоящему?

Девушка взглянула на наёмника, словно на предателя. В её глазах застыли слёзы, а губы дрожали.

– Всё, что я говорила, – её тихий голос дрожал, – чистая правда. Я Мирана Рейнар, дочь Дериана Рейнара и Ингрид Ритс. Не знаю, почему лорд сказал так. Наверное, дело в том, что он никогда меня не видел.

– В любом случае, мы остались без награды, – задумчиво проговорил Таринор. – И никаких следов Игната, будто сквозь землю провалился… Стоит вернуться в Высокий дом. Быть может, за всё это время кто-нибудь, кроме нас, нашёл этого сорвиголову.

Наёмник отхлебнул пива, тяжело вздохнул и обратился к девушке:

– Вот как же так вышло, что мы ищем одного из самых заметных людей в Энгате, который наверняка поставит на уши любую деревню, которой не повезёт встать у него на пути, а находим тебя?

– Будет тебе, Таринор, – северянин нахмурил рыжие брови. – Девчонка и без того настрадалась. Даже если она и не та, за кого себя выдаёт… Помнишь, как мы с ней встретились? Бедняга с ног валилась. А уж если она и впрямь внучка того лорда, а он, старый дурак, просто воротит свой скрюченный нос? Уж я понимаю, как это, остаться без близких. И, знаешь, отчего-то ей верю. Возьмём её с собой в тот большой каменный замок? А уж там видно будет.

– Привести её в Высокий дом? – удивился наёмник.

– А что? Думаю, там места и сотне таких, как она, хватит. Погляди – кожа да кости… А уж если волнуешься за лишний рот, что девчонка нас в пути объедать будет, так я с ней собственный паёк делить буду.

Таринор вздохнул. Торчать здесь слишком долго было нельзя, кто знает, что взбредёт в голову старику-лорду, если он прознает, что «пепельный рыцарь» ошивается вблизи его драгоценного деревянного замка. Того и гляди корову украдёт или пожар устроит. Неспроста же он «пепельный».

– Чёрт с вами, – наёмник махнул рукой и осушил кружку парой больших глотков. – Всё, что я сейчас хочу – это местной наваристой похлёбки. Хватит с меня на сегодня лордов и их удивительных историй.

Просторная таверна понемногу наполнялась людьми, хоть солнце ещё и не думало клониться к закату. Судя по их цветастым нарядам и причудливым говорам, то были иноземные торговцы, остановившиеся в Факельной роще на ночь. Наверняка пришли пропустить кружку-другую, набить брюхо и отправиться дальше. Всё-таки не зря поселение стояло на Восточном тракте: в посетителях отбоя не было, и, должно быть, лорд Ритс неплохо живёт за счёт проездных пошлин.

Вдруг по таверне разнеслась негромкая музыка. Источником её оказались парень и девушка, одетые в зелёное. Первый ловко перебирал пальцами по струнам узорчатой лютни, вторая же извлекала переливчатые звуки из тоненькой флейты. Таринор вспомнил слова стражника у ворот: тот советовал обратиться к рябому Кевину. Должно быть, это тот щуплый паренёк с пёстрым лицом, опёршийся на стену у окна чуть позади музыкантов и одетый так же, как и они.

Золотой берег славился песнями о храбрых моряках, которых на суше ждут верные, или не очень, жёны, пока те борются с непокорным морем в надежде на славную добычу. В придорожных трактирах Тимбермарка слагали басни о древних временах и о том, как славно смотрится на пике голова лесного эльфа. О чём пели в Драконьей долине было известно даже тем, кто там никогда не был, а в кабаках Энгатара переплетались мотивы самых разных уголков страны. Что же предстояло услышать здесь, Таринор не знал, но решил, что, раз уж скоро ему предстоит покинуть этот край навсегда, то отчего бы не послушать местных песен.

– Кевин, верно? – наёмник подошёл к скучающему менестрелю. Тот смерил его любопытным взглядом.

– Смотря кто спрашивает, – ответил тот, присвистнув.

Веснушки, густо обсыпавшие лицо менестреля, перемешались со следами перенесённой когда-то оспы, образуя своеобразный узор.

– Мне бы песню послушать. Что-то про дочь лесов…

– О! – улыбнулся парень. – Давненько мы «Дочь сумрачных южных лесов» не пели. Местные её уж наизусть знают, а приезжие чаще хотят услышать или про сластолюбца-колдуна или про служанок Янеса Русворта, будь он неладен! Конечно, кто платит, тот и заказывает музыку, но как-то обидно, знаете ли, когда дело твоей жизни сводят до одной лишь похабщины. А ведь я у самого Элтона Семипалого брал уроки! К слову, пальцев у него, как у всех, пять, но, клянусь, с лютней управляется так, будто их на каждой руке не меньше десятка…

– Я тебе, конечно, сочувствую, но расскажешь как-нибудь в другой раз, – Таринор решил, что если не перебить словоохотливого менестреля, то он не замолчит до завтрашнего утра. – Сколько будет стоить?

– Вам, добрый господин… – парень на мгновение призадумался. – Один марен. Грех брать больше с того, кто ценит настоящую музыку. Ступайте за стол, и приготовьтесь ронять слёзы, внимая настоящему искусству.

Наёмник вернулся к спутникам, по пути поймав за рукав веснушчатую девушку, что ранее принесла им пива, и попросил сначала две, а после секундного замешательства, три миски густой похлёбки.

– Славное всё-таки здесь пиво, – улыбнулся Тогмур, глядя на вернувшегося Таринора. – Почти как у нас в Грарстенне, только не столь крепкое. Мне такого, чтоб захмелеть как следует, и бочонка маловато будет. А о чём это ты с тем рябым болтал?

– Песню заказывал. Стражник у ворот сказал, это должно всё нам прояснить. Правда, я ещё не уверен, что именно и каким образом. А может быть, он просто в сговоре с тем менестрелем и забирает часть денег себе…

Тем временем, по таверне разнеслась новая мелодия. В отличие от прежнего мотива, подходившего, скорее, для ярмарочных плясок, эта музыка звучала ностальгически-грустно. Под неё просто напрашивалась печальная песня-история, и она не заставила себя ждать. Кто-то громко стукнул кружкой о стол, и вся таверна затихла. Рябой менестрель Кевин вышел вперёд и, обратив взор множества глаз на импровизированную сцену, начал петь:

(примечание автора: а вы можете послушать песню здесь https://www.youtube.com/watch?v=F5htT3Tntqo)

Средь южных лесов в замке жил славный лорд,

Любимый народом своим.

Хоть был он богат и богатствами горд,

Но всё ж дорожил лишь одним.

Её не опишут и сотни речей,

Она словно вышла из снов.

Стройнее осины и снега белей,

Дочь сумрачных южных лесов.

Покой в дни весенние лорду немил.

Умчал на охоту чуть свет.

В засаду разбойников он угодил,

Спасенья и выхода нет.

«Заплатишь нам златом, коль жизнь дорога»,

Нож к горлу приставил злодей.

Но рёв вдруг раздался, сбивая снега

С трепещущих тонких ветвей.

Спустился на землю могучий дракон,

Неся с собой пламя и страх.

Сжёг, словно солому, разбойников он,

По ветру развеял их прах.

И чудом спасён, благодарен судьбе,

Лорд славный дракону сказал:

'Проси, что угодно в награду себе.

Слова не беру я назад'.

Ответил дракон, что за жизнь одному

Свой век коротать день и ночь?

Нет в мире милее награды ему,

Чем лорда прекрасная дочь.

Хоть горечь в душе и на сердце печаль,

Но чести закон был суров.

Дракон улетал. Уносилась с ним вдаль

Дочь сумрачных южных лесов.

Когда песня была окончена и смолкли последние звуки лютни и флейты, Таринор заметил, как сидящие за соседними столами утирают глаза. Многие другие посетители таверны же просто подпирали подбородок кулаком с выражением тоски на лице. Должно быть, эта история пробудила в каждом из них воспоминания о чём-то дорогом, но давно потерянном. Было, что вспомнить, и наёмнику. Старый друг Бьорн Талот навек упокоился в землях Дракенталя. Удастся ли Таринору хоть раз побывать на его могиле?

По щеке Тогмура потекла слеза. Северянин вновь вспомнил погибшего брата. Заметив на себе взгляд наёмника, он резко утёр лицо, и, попытавшись улыбнуться, в несколько глотков осушил кружку с пивом.

– Славная история, – коротко сказал Тогмур.

– И я даже начинаю понимать, что она значит, – задумчиво проговорил Таринор. – Мирана, как познакомились твои родители?

Опешив от неожиданного вопроса, девушка сначала не знала, что сказать, но вскоре собралась с мыслями.

– Отец не любил об этом говорить, – ответила она, потупив взгляд. – А мама… Её не стало ещё когда я была совсем маленькой. Она рассказывала, что отец привёз её из далёкого уголка Энгаты.

– Или забрал в качестве награды, – заметил Таринор. – В песне явно поётся о лорде Ритсе. А дракон – это и не дракон вовсе, откуда бы им тут взяться, а Дериан Рейнар собственной персоной. Должно быть, после спасения он потребовал дочь лорда в жёны, а тот, будучи человеком честным, не сумел отказать. Это многое объясняет, если подумать.

– Наверное, лорд Ритс не любил свою дочь, раз отдал её незнакомцу. Поэтому он теперь и не желает видеть и слышать обо мне…

– Поостерегись говорить такое, девочка, – Таринор вздрогнул от неожиданно раздавшегося рядом с ним женского голоса.

Он обернулся и увидел, что прямо у их стола стоит женщина в скрывающей лицо накидке, позволяющей увидеть лишь её сухие сморщенные губы с опущенными уголками. Хоть она была немолода, но голос её звучал уверенно и был слышен даже сквозь вновь наполнивший таверну гомон.

– Вы ещё кто такая? – удивился наёмник. – Обойдёмся и без бабкиных советов.

– Ты, может и обойдёшься, грубиян, – в голосе женщины послышалась усмешка, – а вот ей мои слова ещё могут пригодиться.

Сказав это, она бесцеремонно взяла себе стул и уместилась рядом с Мираной, после чего открыла лицо. Спокойный и внимательный взгляд бледно-голубых глаз показался Таринору до боли знакомым. Похожим образом на него глядел лорд Ритс, казалось, ловя каждое неосторожное слово наёмника. В ушах женщины виднелись золотые серьги в форме факелов. Не может быть…

– Я леди Ллейна Ритс, супруга лорда Кастона Ритса, – негромко произнесла она. – Я слышала разговор в замке и нашла вас, чтобы увидеть внучку. В первый и последний раз.

Услышав это, Мирана вздрогнула, словно над её ухом грянул гром. Она удивлённо посмотрела на старушку, и та ласково улыбнулась. Даже её строгий взгляд смягчился и стал теплее.

– Хоть мой муж и слывёт честнейшим из людей Энгаты, но всё же сегодня он брехал, как пёс, говоря, что у тебя нет ничего общего с его дочерью. Ты так похожа на свою мать, мою милую Ингрид! Те же глаза, тот же носик… В последний раз я видела её, когда та была ненамного старше тебя. Сколько тебе лет?

– Шестнадцать… – неуверенно ответила девушка, будто сомневаясь в собственных словах. – Исполнилось прошлой зимой.

– Верно, – вздохнула леди Ллейна. – Ингрид было семнадцать, когда Дериан Рейнар попросился к нам на зимовку. Хоть с тех пор минуло уже почти два десятка лет, я помню это до сих пор… Эта песня, она действительно рассказывает о тех событиях. Мой Кастон говорил, что любит охотиться в одиночку, потому что ему редко удаётся побыть наедине с собой, так что на охоту с собой он брал разве что пару борзых. В ту весну его подстерегли разбойники, невиданное дело в окрестностях замка. От них его и спас Дериан со своими людьми. Не сжёг дотла, конечно, как гласит песня, но Кастон на самом деле сказал ему, чтобы выбирал любую награду. Ах, знал бы он тогда, чем обернутся эти слова…

Компания за столом неподалёку взорвалась восторженным криком и смехом, после чего стукнулась кружками, громко произнося тост. Леди Ллейна недовольно обернулась через плечо и, поморщившись, продолжила рассказ.

– Дериан Рейнар уехал с нашей милой Ингрид, а Кастон стал чахнуть на глазах. Его то и дело одолевала тоска по дочери, он даже отправлял в Пламенный замок письма. Но хуже стало, когда он выяснил подноготную этой истории.

– Стало быть, это не конец? – спросил Таринор.

– Нет. Его люди выследили ту шайку, и перебили всех. Того же, что был у них за главного, отправили прямиком в темницу замка, где Кастон лично вытащил из него признание: Дериан заплатил им и навёл на моего мужа, чтобы потом спасти его и заполучить Ингрид, с которой сговорился заранее. Он хорошо знал, что лорд Ритс будет благодарен за спасение и никогда не откажется от своего слова. И если до того дня Кастон успокаивал себя тем, что Дериан Рейнар достойный человек, под стать его дочери, то после он затаил жуткую обиду на них обоих. С тех пор он не заговаривал об этом, сосредоточившись на нашем сыне, Эрике, чтобы, как он говорил мне, у дома Ритсов был хотя бы один достойный потомок. Последнее письмо, что Кастон отправил в Дракенталь, несло в себе лишь два слова: «Я всё знаю.»

– Но отец всегда тепло отзывался о маме, он заботился о нас с братом… – растерянно говорила Мирана. – А теперь выходит, что мои родители – бесчестные люди.

– Не говори так, – леди Ллейна погладила девушку по голове. – Ингрид сбежала по своей воле, ведь лорд Ритс воспитывал её в строгости и ни за что не отпустил бы по своей воле. Я прожила с этим человеком добрую половину жизни, и, наверное, могу её понять. Когда Ингрид умерла, Дериан прислал сюда письмо. Он знал, что нам стоит знать об этом. В тот день мне казалось, что мир перевернулся! Я была безутешна… Кастон не подавал вида, но уж я-то видела, как тяжело он это переживал. Когда же совсем недавно до меня дошли вести, что произошло в Пламенном замке… Ох, я думала, сойду с ума от горя. Будь проклята душа того негодяя, что погубил их, говорила я! Они ведь совсем дети! А твой младший брат? Бедный мальчик… Что за бессердечное чудовище могло погубить целую семью!

– Да, – сдавленно сказала Мирана. – Это было… ужасно.

– Прости меня, старую женщину, что завела эту тему. Тебе и без того нелегко. О, боги! Как жаль, что у нас так мало времени – Кастон может хватиться меня в любой момент – но я так счастлива, что удалось увидеть тебя, милая. Мне бесконечно жаль, что нет никакой возможности оставить тебя здесь, но кое-что я сделать всё же могу, – сказав это, женщина протянула Миране запечатанный свиток и обратилась к Таринору: – Я прошу тебя отвести её в Высокий дом, и вручить это письмо лорду Таммарену. В нём прошение сделать Мирану фрейлиной. У лордов Нагорья множество родственников-женщин, наверняка место найдётся.

– И с чего бы это лорду Таммарену выполнять вашу просьбу? – усмехнулся наёмник.

– С того, дурень, что оно подписано лордом Ритсом, – укоризненно ответила леди Ллейна. Увидев изумлённые взгляды, она лукаво добавила: – Подпись моего мужа – самый витиеватый узор во всей Факельной роще, но кем бы я была, если б за все эти годы не научилась мастерски её подделывать?

Покончив с трапезой, Таринор, его спутники и леди Ллейна покинули таверну и отправились в сторону леса, где их не могли подслушать лишние уши.

– Вот ещё, немного серебра в дорогу, – женщина достала небольшой, но увесистый мешочек с монетами и вручила его наёмнику. В её голосе появились угрожающие нотки: – Я интересуюсь делами в мире больше моего мужа и наслышана о твоём участии в недавней войне. К тому же верю, что лорд Таммарен не посвятил бы в рыцари недостойного человека, и надеюсь на твою порядочность, сир Таринор Пепельный. Но если мне случится узнать, что ты потратил эти деньги в кабаках и борделях, если до меня дойдёт слух, что ты бросил мою внучку посреди дороги или в беде, то, клянусь всеми богами, употреблю все свои возможности, все связи, чтобы твоё навеки оказалось именем предателя и негодяя. Никто не подаст тебе руки помощи, никто не примет на ночлег. А после смерти демоны разорвут твою душу на тысячи кусочков, каждый из которых будет вопить от боли целую вечность до скончания времён!