Текст книги "Американский приют для бездомных людей(СИ)"

Автор книги: Илья Кочанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Игорь не нашёл ни близкого друга ни в одной из перечисленных церквей и ни доли искренности в словах и делах пасторов. Что касается других вышеупомянутых церквей, то их Игорь посетил один или два раза.

Церковь на Таймс-Сквер огромная, круглая, как театр, Игорь затерялся в ней среди множества людей. Унитарная универсалистская церковь на 160 Централ-Парк-Уэст разрешала прихожанам приводить с собой домашних питомцев. Игорю не импонировали рычание и лай собак. В Церкви универсального братства люди, казалось, группировались в отдельные маленькие кружки и были холодны к незнакомцам, как он. Первая универсальная спиритуальная церковь была представлена лишь одним человеком, дамой странного облика и поведения, которая тщетно ждала других верующих и сообщила Игорю, что в их церкви мало членов, потому что не каждый может понять и впитать их дух; и Игорь поистине струхнул, что для него их дух уж явно окажется сверх понимания.

Его всегда восхищала белая деревянная церковь на Статен-Айленде. Она была видна с паромной станции и казалась очаровательно старомодной. Когда бы он ни проходил мимо этой церкви, в его душу вкрадывалось романтическое вдохновение. Церковь стояла на холме и видна была со всех сторон. 28 июня 1996 года церковь загорелась из-за халтурной работы одного из кровельщиков, ремонтировавших крышу церкви. Игорь отметил в своём дневнике: "28 июня 1996 год. Сегодня горела реформатская церковь на Статен-Айленде. Какая трагедия! Я восхищался этой церковью, когда жил на Статен-Айленде в 1992 году. Белая церковь со шпилем. Дважды в неделю там кормили бедных бездомных очень вкусными обедами. Волонтёры церкви, пожилые женщины, были очень добры и гостеприимны. Они никогда не спрашивали документ, удостоверяющий личность. После обедов они давали с собой пакеты риса, сухарей или хлеба. Однажды я зашёл в церковь Статен-Айленда во время службы. После службы все устремились к выходу. Пастор стоял у выхода. Он пожимал каждому руку и приглашал на следующую службу. Его интересовало имя человека и где он живёт. Эти вопросы он задавал с кроткой улыбкой и смиренностью. Он записывал точный адрес человека при входе того в церковь". Вскоре Игорь получил письмо от этого пастора, в котором он приглашал его прийти на следующую службу, затем второе, третье письмо и т.д. Письма от пастора приходили в изобилии, он настаивал на приверженности Игоря к его церкви. Но Игорь не оправдал его чаяний и никогда после его ревностных увещеваний не ходил на службы в ту церковь.

Так что Игорь не стал приверженцем ни одной церкви, так как у него не было глубокой веры, религиозности, хотя он изо всех сил пытался понять существо вопроса. Россиянин пришёл к выводу, что он не созрел принять религию, чтобы она стала неотъемлемой частью его жизни, стать поистине религиозным человеком. Он посещал церкви из простого любопытства, чтобы узнать, что происходит там. Дважды он сходил в зал теозофилов на 347 Ист 72– стрит в Манхэттене, но ничего не понял из их учений.

Намного позднее Игорь примет крещение в православной церкви в России.

________________

Глава 47. Разные факты в разное время______________

7 сентября 1995 года. Только что по телевизору показали Петера Рэгиса в наручниках в сопровождении служащих Федерального бюро расследований. Он заблокировал дверь и грозился стрелять в агентов ФБР, которые окружили его квартиру после получения письменных и устных угроз в адрес правительственных чиновников. Петер был клиентом Джон Хьюс Хауса в течение девяти месяцев. Я помнил его как саркастически настроенного мужчину средних лет из Венгрии. Он был всегда ухоженный, одетый в костюмы и при галстуках. Однажды он попросил меня написать ему рекомендательное письмо для устройства на работу, но получил от меня отказ, так как я его хорошо не знал, чтобы брать на себя ответственность за рекомендацию. Петер поворчал на меня и больше с этой просьбой не обращался ко мне.

=============================================================

12 сентября 1995 года. Я счастлив за клиентов, которые после долгожданного ожидания наконец получают жильё. Иногда их терпение удивляет меня. Порой они ждут своего жилья в течение двух лет, некоторые теряют его и приходят снова в приют. Для клиентов получить жильё – большое событие, трогающее их до слёз, но это – слёзы радости. Я обещаю беречь для них постельное бельё.

=============================================================

4 декабря 1995 года. Клиентка Донна Спэроу умерла 29 ноября 1995 года в возрасте тридцати пяти лет. Её хоронили сегодня. Я был удивлён, что никто из служащих Джон Хьюс Хауса, кроме меня, не возложил на её гроб цветы. О Донне я пишу особо, потому что она была отзывчива ко всем клиентам, кто нуждался в её моральной и материальной поддержке, посещала их в больницах и одалживала деньги из своих больших накоплений. Однако, к сожалению, у неё была дурная привычка подбегать к общественному телефону, снимать трубку и, не убедившись в присутствии человека, которого звали к телефону, отвечать в трубку, что этого человека в данный момент в приюте нет, за что часто получала щелчок в лоб от разгневанного парня, с которым хотели поговорить на другом конце телефонной линии и который ждал в этот момент звонка. От боли после крепкого щелчка и обиды Донна плакала навзрыд.

=============================================================

5 января 1996 года. Барт Эриксон уволился по собственному желанию. В прощальной записке служащим Джон Хьюс Хауса он написал: "Как вы знаете, пришло время сказать "До свидания". Хотя некоторые из нас и конфликтовали в течение многих лет, я буду скучать по каждому из вас. Я многому научился, включая тактичность. Тем, кто поддерживал меня в трудные времена, я могу лишь сказать: "Да благослови вас Бог", а тем, кто оказался возле меня в скандальные моменты, скажу: "Не правда ли, что это было интересно?" С любовью, до встречи, Барт".

"P.S. Мой последний рабочий день 19 января, не забудьте о хорошем, прощальном подарке". Крис Паймбл сразу же стал собирать деньги на подарок Барту.

============================================================

8 января 1996 года. Я должен был пойти к врачу, но когда позвонил в поликлинику, то узнал, что они из-за бурана и сильного снегопада закрыты. После завтрака я захотел спать и уснул, как только лёг. Встал я в час дня, пообедал и сел писать свой дневник. Я счастлив иметь квартиру. Это оцениваешь тогда, когда представляешь других людей бездомными, без крова над головой в такую ненастную, опасную и холодную погоду, как сегодня, с отсутствием продовольствия и запасов, с застывшим в неподвижности транспортом. К счастью, у меня запасы продуктов есть, и мне не надо идти в супермаркет, так что я могу сидеть дома, читая или занимаясь другими делами в свой выходной. Когда у тебя есть комната или квартира, за которую ты в состоянии платить из своей зарплаты, тогда ты ценишь даже ту работу, которая ниже твоей квалификации, но которая тебя обеспечивает средствами существования.

Я всё ещё под впечатлением от разговора, который состоялся между Кеном и мною вчера. Мы коснулись вопроса разлуки с семьёй. Кен считает абсурдным жить в разлуке с женой. Жизнь так коротка, и не знаешь, что с тобой произойдёт в следующий момент. Хотя он и сделал скидку на мою ситуацию, камень был брошен в мой огород. До нашего разговора с Кеном то же мне было высказано Ибрагимом. Моё настроение усугубляется этой истиной, тем более что я сам того же мнения. Я стараюсь оправдать себя, что моя разлука подходит к концу, хотя до сих пор мне всё ещё не ясно, когда она закончится. Когда же я думаю, что жизнь действительно коротка и может закончиться неожиданно и возле тебя и твоего тела не будет твоих родных, я предаюсь отчаянию. Я готов немедленно ехать к своей семье, обнять их и быть с ними, рассказывать им о массе впечатлений, которые я получил здесь. А потом? Что будет потом? Рассказывать об Америке своим детям и внукам и никогда больше не увидеть Америку? Этого я не могу представить. Возможно, когда я приеду в Россию и обниму своих дорогих, родных жену и детей и увижу изменения, происшедшие в Санкт-Петербурге, у меня отпадёт всякое желание возвращаться в США, в Джон Хьюс Хаус. Возможно, в родной стране у меня появятся новые хобби, интересные люди, близкая моей душе церковь? Но я хотел бы оставить в резерве другую возможность – увидеть США ещё раз, если бы мне захотелось. Уже несколько раз я видел всё те же возвращающиеся сны поездок из США в Россию и обратно, и в снах это было так просто! Но это была фантазия спящего и в то же время активного мозга. Проснувшись, я видел себя в той же кровати в Америке с картинами по стенам квартиры-студии, с американскими флагами и картой мира. Так что мечты не сбывались.

=============================================================

20 января 1996 года. В нашей группе по обсуждению книг, состоящей в основном из пожилых людей, за полтора года мы обсудили шестнадцать книг таких авторов, как Фицджеральд Фрэнсис Скотт, Казуо Ишигуро, Вульф Вирджиния, Уайдман Джон Эдгар, Берендт Джон, Стайн Гертруда, А.С. Пушкин, и других. Эти авторы произвели на меня впечатление или содержанием книг, или красотой стиля, или своей глубокой эрудицией.

=============================================================

10 октября 1996 года. Наконец, я приступил к написанию и печатанию на машинке повести о бездомных в Америке.

=============================================================

7 июля 1997 года. Просматриваю свои записи и нахожу, что некоторые имена и факты ещё не были упомянуты здесь, хотя их упоминание внесло бы некоторое разнообразие в повествование. Из фактов мне хотелось упомянуть два предложения, которые я внёс на рассмотрение администрации Джон Хьюс Хауса.

Первое. Я предложил на карте мира отметить страны и провести из них линии к Джон Хьюс Хаусу, из которых к нам в Джон Хьюс Хаус поступали клиенты. Я был уверен, что получилась бы интересная сетка линий, ведущих к нашему приюту. Хотя моя идея и была принята на совещании штата, но она не реализовалась.

Второе. Я предложил устроить беседу за круглым столом о русских обычаях, привычках, суевериях, быте. Уэнди Уорлик поддержала это предложение и обещала поговорить с администрацией об осуществлении его, но, видимо, русская культура не представляла интерес для администрации приюта. Для Джон Хьюс Хауса клиенты славянских национальностей были в какой-то степени бременем: языковой барьер, в основном незаконное проживание в стране, отсутствие прав на пособия. Они оказывались в приюте для бездомных уже или физически, или умственно больными.

=============================================================

За десять с лишним лет моей жизни, связанной с Джон Хьюс Хаусом, в нём сменились девять поваров. Лишь один штатный повар по имени Лесли Эванс работал при мне практически девять лет, остальные были на подхвате во время его отпусков и выходных. Лесли был ямайцем с семью сыновьями мал мала меньше, хотя ему было уже пятьдесят лет. Он был весьма маленького роста с очень тёмной кожей. Лесли хорошо готовил и был чистоплотным человеком, соблюдал все правила санитарной гигиены пищеблока. Прямой противоположностью Лесли был Дин Робертс, который часто замещал Лесли. Он был грязнулей, без конца поправлял руками свой расшатавшийся и выскакивающий зуб, облизывал подливу с пальцев, размешивал пищу половником и бросал последний куда попало. Дина Робертса после кухни взяли администратором Джон Хьюс Хауса в выходные дни. Дин в течение полугода был клиентом Джон Хьюс Хауса и считал этот период зазорным для своей репутации. Я об этом не знал, но убедился во время визита Юки в Джон Хьюс Хаус в декабре 1998 года, когда она увидела Дина Робертса, пришедшего в бельевую. Юка подумала, что он всё ещё клиент, которого она помнила с 1995 года, и спросила: "А вы всё ещё здесь?" Дин промолчал, а я ей сказал: "Дин администратор Джон Хьюс Хауса". На этом разговор закончился. Я не придал значения этому мелкому эпизоду и пришёл в офис во время обеденного перерыва. Дин подошёл ко мне. "Я могу вас уволить за нарушение закона конфиденциальности", – прошипел он. "Что вы имеете в виду своим утверждением?" – спросил я. "Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я был клиентом". Мне пришлось какое-то время объяснять Дину, что японка никоим образом не навредит его репутации, так как она через пять минут отправляется в аэропорт для полёта в Японию и забудет о его прошлом и настоящем статусах. Что же касается наших клиентов, то я с ними никогда не обсуждаю своих сослуживцев. Дин успокоился и пообещал к данному вопросу не возвращаться.

=============================================================

В течение долгого периода работы в Джон Хьюс Хаусе я видел одних и тех же клиентов, приходящих в наш приют по два, три, а иногда и по пять раз. Многие из них старались покончить с зависимостью к алкоголю или наркотикам, но безуспешно. Некоторые предпочитали жизнь на улице приюту. Многие так привыкли к поиску пищи в мусорных баках, что, хорошо питаясь в Джон Хьюс Хаусе, они после приёма пищи до отвала шли к мусорному контейнеру и рылись в нём. Видимо, это уже были психические отклонения.

Среди наших клиентов были долгожители в возрасте восьмидесяти семи лет. Меня удивляло, как они могли сохранить здоровье до такого возраста, учитывая, что многие годы жили в суровых условиях бездомного существования. В конце моей работы в Джон Хьюс Хаусе я был приятно удивлён, когда увидел нашего бывшего клиента, который открыл свой бизнес, получив наследство. В течение семи лет я видел его нищенствующим у Уотер-стрит Гурме в Манхэттене. С протянутой рукой, в которой он держал жестяную банку с громыхающими монетами, он проклинал тех прохожих, кто не бросал ему в банку монеты.

Меня очень часто раздражали стычки между Дином Робертсом и клиентами. Конфликты возникали каждое воскресенье. Их можно было бы избежать, если бы Дин не был твердолобым и мог бы вовремя принимать разумные решения. Но его действия были необдуманными, а характер вспыльчивый и властолюбивый. Дневной журнал приюта пестрел докладами Дина об инцидентах с оправданием своих действий и обвинением в адрес клиентов.

============================================================

1 сентября 1998 года.

Время от времени в Джон Хьюс Хаус приходит слепой старик-инвалид, который хочет, чтобы лишь я помогал ему помыться в душе, потому что я помог ему с мытьём в первый его приход. Его ноги ужасно вспухшие и лоснящиеся. Поскольку старик принимает душ раз в неделю, его тело пахнет грязью и потом. Он может ждать часами, пока я не приду на мою смену.

Большинство клиентов очень благодарны даже за малейший к ним знак внимания. Два года назад в приют пришёл бывший заключённый с весьма тяжёлым взглядом и греческим профилем лица. Он дал мне положить постиранные трусы в сушилку. Они были рваные. Когда он пришёл за трусами, я вместо его рваных предложил ему новые трусы, сказав, что его трусы очень рваные и заношенные. Молодой человек был тронут моим вниманием, он сердечно обнял меня и сказал: "Чёрт возьми, я так благодарен вам, что вы сказали: "Ваши трусы очень рваные и заношенные, я дам вам пару новых трусов"". "Вы грек?" – спросил я его. "Нет. Я не грек", – ответил он и стал громко смеяться, потому что американские мужчины-заключённые знают едва уловимый смысл и иное значение слова "грек", помимо национальности.

=============================================================

13 сентября 1998 года. Уин имел обыкновение отмечать дни рождения служащих-старожилов приюта приглашением их в ресторан или кафе. Это происходило не ежегодно, а раз в несколько лет, и не по графику, а спонтанно. Такой чести был удостоен и я. Я не любитель ресторанов, поэтому я всячески отказывался от посещения ресторана. Однако директор настоял, чтобы мы вместе разделили трапезу. Вместо ресторана, мы вместе пообедали на скамейке в Боулинг-Грин-парк в Нижнем Манхэттене. За обедом он спросил меня о моей семье, получаю ли я какие-либо пособия из России, о моих дальнейших планах. Я ему сказал, что планирую отработать в Джон Хьюс Хаусе до января 2002 года, когда мой стаж работы в США будет равен десяти годам.

=============================================================

29 октября 1998 года. Вчера весь штат Джон Хьюс Хауса был сфотографирован на мостике, перекинутом между Троицкой церковью и административным зданием 74 Тринити-плейс на узкой улочке Чёрч-стрит.

=============================================================

17 июля 1999 года. Самолёт Джона Кеннеди – младшего, на борту которого, кроме него, находились его жена Каролина, её сестра и их инструктор по полётам, пропал в полёте. Я услышал известие сегодня в восемь часов утра.

============================================================

11 сентября 2001 года. Сегодня утром во время моего выходного дня я включил телевизор и с ужасом увидел, как самолёты один за другим врезаются в здания Всемирного торгового центра, которые загораются сверху, горят и потом обрушиваются вовнутрь. Как передавал диктор, был совершён террористический акт. Это самый страшный кошмар, который, по моему мнению, пережили в своей истории ньюйоркцы.

На этой дате ЗАМЕТКИ ИЗ ДНЕВНИКА ИГОРЯ окончены.

=============================================================

ГЛАВА 48 ПРОЩАНИЕ ИГОРЯ С ДЖОН ХЬЮС_ХАУСОМ

31 января 2002 года состоялся прощальный вечер в честь Игоря по случаю его ухода на пенсию. Как он и планировал в 1998 году закончить свою трудовую деятельность в Джон Хьюс Хаусе в 2002 году, 5 января он написал заявление об увольнении его с работы по собственному желанию в конце января 2002 года. Ему в бельевой помогали два хороших клиента-волонтёра – Патрик Долби и Майкл Досон, – отлично подготовленные им к работе самостоятельно и имевшие хороший контакт с клиентами. Любой из них мог занять его должность в случае ухода Игоря на пенсию. На прощальном вечере было высказано множество сердечных слов от клиентов и сослуживцев Джон Хьюс Хауса, которые также были написаны в двух адресах от служащих и клиентов приюта. Директор Джон Хьюс Хауса вручил Игорю свидетельство об отличной многолетней работе и денежную премию. Текст свидетельства: «Джон Хьюс Хаус. Свидетельство об отличной работе выдано Игорю Степанову за его многолетнюю службу бездомному населению Нью-Йорка. Выдано 31 января 2002. Подпись: Преподобный Уинфилд Пикок».

Слепой старик, которому Игорь помогал с принятием душа, специально приехал, чтобы спеть Игорю прощальную песню. Он взял Игоря за правую руку и пел без музыкального сопровождения под аплодисменты присутствующих на вечере.

На место Игоря был принят Майкл Досон. Игорь отдыхал от работы в Джон Хьюс Хаусе и готовился к убытию из США. 20 апреля Игорь пришёл в Джон Хьюс Хаус попрощаться с сотрудниками и клиентами приюта. Ему особенно было жаль расставаться со служащими Кэнди Кларк, Лесли Эвансом, Лесли Хенрикезом, Тайроном Джонсоном, Гуэн Кинард, Грегом Лейсвеллом, Уином Пикоком, Крисом Паймблом, Терреллом Портером, Луи Ролданом, Бронуин Ракер, а также с клиентами, которых он видел в Джон Хьюс Хаусе годами, например, Майклом Робинсоном и Мэнни. Каждый из перечисленных здесь служащих оставил в его памяти какое-то воспоминание. Джейн Брукс уволилась из приюта раньше Игоря.

21 апреля 2002 года. Уин распорядился выделить микроавтобус для проводов Игоря в аэропорт Джона Ф. Кеннеди. В этот день Игорь навсегда покинул США, улетев в Россию к своим жене, дочерям и внучкам. В аэропорту Пулково Игоря встречали Вера, Лиза и Наташа. Для них, четверых родных людей, эта встреча была незабываемой.

В первые дни приезда из шумного суетного Нью-Йорка Санкт-Петербург казался Игорю невероятно спокойным городом. Всё было как-то необычным, безмятежным, но эта безмятежность 13 июня того же года была внезапно нарушена обширным геморрагическим инсультом, который случился у Веры. Жизнь Веры была в опасности, и Игорь с Лизой по очереди дежурили в больнице возле неё до 7 июля, до дня её выписки из больницы. Наташа не могла им помочь из-за родившейся в мае 2002 года второй дочери. Жизнь Игоря начала новый виток.

=ЭПИЛОГ=

Моя рукопись лежала нетронутой с 21 апреля 2002 года до мая 2015 года. Я начал её писать 7 декабря 1991 года, когда мне было пятьдесят пять лет, а решил донести содержание рукописи до российского читателя в возрасте семидесяти девяти лет. Никакой связи с Джон Хьюс Хаусом по убытии из США у меня не было, но время от времени по Интернету я интересовался судьбой приюта John Heuss House, читая о нём, пока его не закрыли 30 июня 2008 года.

За двадцать лет своего существования Джон Хьюс Хаус помог в той или иной степени более чем двадцати тысячам бездомным, обслуживая ежедневно от ста до ста пятидесяти клиентов, давая им питание, консультации, оказывая медицинскую помощь, обеспечивая местом для ночлега, проводя с ними культурные мероприятия. Бытуют два совершенно противоположных мнения о факте закрытия приюта – правильное и неправильное решение нью-йоркских властей.

Российский читатель, владеющий английским языком, может получить информацию об этом приюте в Интернете, напечатав его наименование по-английски: John Heuss House. В статьях о Джон Хьюс Хаусе ведутся дискуссии по поводу его закрытия.

Я считаю решение нью-йоркских властей неправильным: бездомные были выброшены на улицу, а служащие приюта остались безработными.

Просматривая свою повесть, нахожу запись от 30 января 1993 года. Проводив Веру из Нью-Йорка в Россию, я тогда задал себе вопрос, что лучше: одиночество и свобода от семейных уз или тесные семейные узы, лишающие человека свободы? Тогда свобода казалась лучше, а вот теперь на старости лет лучше быть привязанным к дому, где лежит прикованная к постели больная жена, всё тот же любимый человек, чем быть на свободе в одиночестве. Сейчас мой смысл жизни состоит в том, чтобы быть рядом с моим дорогим человеком, помогать ей и заботиться о ней.

Интерес к различным церковным службам не покидает меня все эти годы и в нашей стране: с 2007 по 2011 год я посещал службы в англиканской церкви Санкт-Петербурга, с 2011 по 2014 год мною посещались службы церкви Часовня на Голгофе.

Полностью прочитал Библию, в период с 2012 по 2014 год регулярно посещал занятия по Ветхому Завету и Новому Завету. Поражает мудрость Священного Писания в каждой строке. Очень жалею, что пришёл к Библии на старости лет.

Моим окончательным выбором в исканиях истины является православие.

Сам себе удивляюсь, как я мог в пятьдесят пять лет поддаться иллюзорным соблазнам пожить в США, имея в кармане шестьдесят восемь долларов и не имея там пристанища. Понимая свой рискованный шаг, я убеждал себя, что не пропаду. В моей голове не было и мысли оставаться в той далёкой стране до конца своих дней. Никто в моей семье – ни жена, ни дочери – никогда не мечтал о жизни в Америке, даже если бы им представилась такая возможность. Родину не заменит никакая заграница.

Вот уже прошло четырнадцать лет, как я покинул США. У меня нет никакого желания снова вернуться туда, даже на короткий срок.

Меня отделяют тысячи километров от тех людей, с которыми мне довелось работать в Джон Хьюс Хаусе. Я их больше никогда не увижу, но они навсегда останутся в моей памяти.

________________________________________