Текст книги "Возвращение Утренней Звезды (СИ)"

Автор книги: Илья Гутман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 5. Люди и змеи

До города Шалема отряд добирался по железной дороге. Ларратос и Элиддин ехали в третьем вагоне; Трейк, Зарина, Апион, Эрана и Турарий – в четвёртом, а Мириду и Руханнура разместили в специальном загоне для драконов (хотя Ларри сильно боялся, что звери в итоге передерутся).

Путешествие проходило довольно спокойно: за окнами проплывали безжизненные унылые степи, пассажиры откровенно скучали. От нечего делать Ларратос начал присматриваться к дорожным попутчикам. Вообще, большинство жителей Шемшии с подозрением смотрело на чужаков: как понял Ларратос, чужаки в землях Мизраха – относительная редкость. Элиддин, правда, для них был своим, да и Зарина не особо отличалась от местного населения, ибо унаследовала от своего отца-мизрахима смуглую кожу. К тому же она владела мизрахийским языком. Не особо отличался от мизрахимов и южанин Леон Турарий, зато светловолосые и голубоглазые Апион, Эрана и Трейк выделялись из толпы.

Сам Ларратос за время, проведённое в Ариаде, успел сильно загореть, так что его вполне можно было принять за мизрахийца. А незадолго до этой поездки он, дабы ещё сильнее походить на коренного жителя Шемшии, решил не бриться. За три дня, проведённых в поезде, у него уже выросла небольшая борода. Зарина смотрела на бороду Ларратоса, как зачарованная: похоже, с ней Ларри ещё больше походил на её погибшего возлюбленного.

Некоторое время спустя Ларри вновь обратил свой взор к окну, обозревая страну, по которой ехал поезд. Леса и степи северной Шемшии сменялись пустынно-скалистой местностью центральной. И народ в центре страны был не такой жизнерадостный, как на севере. Раньше Ларратос думал, что только в Гиперборее, в стране почти что вечного холода, люди постоянно угрюмы. Ему казалось, будто бы все южане жизнерадостны. Жители южных приморских городов действительно были энергичными и оптимистичными, полностью оправдывая его ожидания. Но вот люди, живущие в районе раскалённых пустынь и скал, редко бывали счастливыми. Правда, если верить Элиддину, на горе Шемшия, где находится город Шалем, климат не такой удушливый, к тому же там есть леса и озёра.

А пока – чем дальше на юг ехал поезд, тем невыносимей становилась жара. В очередной раз выглянув из окна, Ларратос увидел огромную долину, по бокам которой стояли огромные статуи – человекоподобные фигуры, по обе стороны которых стояли статуи змей. Что-то было странное и в этих монументах, и в этих диковинных змеях.

– Элиддин, а что это за статуи? – поинтересовался Ларратос.

– А это – статуи наших мизрахийских богов, – с улыбкой ответил Элиддин, – наш народ поклоняется небесным светилам. Каждый бог олицетворяет какое-либо небесное тело.

Ларри с любопытством обозревал скульптурную группу, изображающую божественный пантеон.

– А что это за статуя высокой женщины в центре?

– Это – Вечерняя Звезда, богиня Зарина.

Возникла небольшая пауза.

– Какая богиня? – наконец выдавил из себя потрясённый Ларратос.

– Зарина. Про эту богиню ходят легенды, что она спускалась в наш мир в облике людской женщины и инкогнито исследовала эти места. Рассказывают, что она путешествовала не только в землях Мизраха, но и в Ариаде – под именем Азура, и даже в Гиперборее – под именем Мара.

Так вот кто ты такая, Вечерняя Звезда из пророчества об Избраннике, – подумал Ларратос, – я всегда ощущал, что в нашей Зарине что-то странное. Фиолетовая аура, огромная скорость… Наверное, ты и есть та самая богиня, принявшая облик людской женщины – и неудивительно, что у тебя такие способности к магии иллюзий.

– Не думаешь же ты, что простой паладин способен победить богиню в поединке на мечах? – улыбнулся Элиддин, догадавшись, о чём задумался его бывший ученик. – Тем более, что имя «Зарина», хотя и не слишком распространено, всё-таки попадается у мизрахийских девушек.

* * *

Тем временем в Телиссии завершилось очередное заседание ордена паладинов: поводом послужили последние сведения об экспедиции Ларратоса. Паладины разделились на три лагеря: одни, как Эллинор, верили, что Ларратос Мельд и есть Шаддай. Другая же часть, возглавляемая Бейлом Харизи, считала, что Ларри рано или поздно падёт в Хаос. Более того: многие из них трактовали пророчество об уравновешивании двух высших сущностей как раздел мира надвое – на территории Хаоса и Абсолюта, равные по площади. И, наконец, встречались такие, кто колебался между этими двумя крайними мнениями, призывая подождать дальнейшего развития событий. В итоге совет завершился ничем – никаких особенных решений на нём так и не приняли. Паладины расходились недовольные – особенно рыцари-осьминоги, остро ощущавшие какие-то неуловимые изменения в матрице Абсолюта.

Квинт Вергилий, один из рыцарей-осьминогов, как раз поднимался к себе в комнату, когда к нему подбежал Клавдий Кальпурний – водный маг, работающий в ордене паладинов.

Квинт и Клавдий познакомились ещё двести лет назад – когда вместе учились магии в Ривергардской академии. Однако потом Квинт пошёл в паладины (большинство рыцарей-осьминогов – бывшие маги). А честолюбивый Клавдий попытался устроиться боевым магом в элитные войска Ариады. Итог вышел вполне закономерным: отбора юный маг не прошёл. Может, в морские войска его бы и взяли, но кому нужен водный маг, пускай немного и владеющий искусством иллюзий, в сухопутных войсках? А во флот Клавдий почему-то не хотел.

Именно тогда он, окончательно разочаровавшись в жизни, пошёл работать в Телисию – поближе к своему другу Квинту. Лет десять назад Клавдий уехал на север Ариады – наметилось какое-то денежное дело. Пару недель назад маг вернулся обратно в Телисию – теперь он выглядел не как чародей, а скорее как купец, очень довольный жизнью и своим заработком.

– Чего ты хотел, дружище? – со вздохом спросил Квинт. На самом деле, Квинт не считал больше Клавдия своим другом. Дело в том, что он мог видеть людей насквозь – таков дар паладина – и в то же время его проклятие. Проклятие – потому что может разрушить дружеские узы. Раньше Клавдий был целеустремлённым и честолюбивым магом, что с лёгкостью читалось в его ауре. Теперь же, после того, как водный маг добился своего и заработал денег, он уже ни к чему не стремился. Его аура стала серой, как и у большинства жалких людишек, думающих только о своём благе. Поэтому Квинт пренебрежительно относился к Клавдию, но из приличия вида не показывал. К тому же он с сожалением вспоминал прежнего Клавдия – того, каким тот был в магической школе: живым, целеустремлённым и любопытным.

– Ну как там поживает Элиддин, дружище Квинт? А как Избранник, Ларратос Мельд?

– Вообще-то, Клавдий, это секретная информация, которую запрещено выносить на обсуждение вне Совета нашего ордена, – строго произнёс паладин.

– Квинт, ведь мы же друзья! Я болею за Избранника, и верю, что он может уничтожить Хаос! Расскажи мне про него, пожалуйста! – водный маг умоляюще сложил руки.

Ты не болеешь за него, ничтожный человечишка! Это видно по твоей ауре, – подумал Квинт, но вслух ответил:

– Они уже почти въехали в город Шалем. Там они поговорят с членами ордена, дабы знать, что делать дальше.

Клавдий довольно улыбнулся и посмотрел на серебряное кольцо с изображением скорпиона, находящееся на его правом безымянном пальце.

– Дружище Квинт, – вздохнул он, – я скоро уеду ещё на несколько недель. Надеюсь, в ордене без меня всё будет нормально?

Вот зануда, – с лёгким раздражением подумал Квинт, – ну что страшного случится без него в ордене? У нас ведь и так полно водных магов. Хороших водных магов. И чего он так выпендривается со своим дурацким кольцом? Наверное, это его "важное дело" – та самая денежная работа, где он хочет срубить ещё денег.

Но вслух вежливый паладин, конечно, сказал совсем другое:

– Разумеется, Клавдий. Уезжай. Уверен, что за несколько недель твоего отсутствия ничего не случится.

Клавдий не спеша зашёл в свою комнату и закрылся на замок, где сразу же полез под кровать. Его рука нащупала там круглый предмет: им оказался чёрный шлем.

Нет, не то, – мысленно произнёс Клавдий и вскоре нащупал другой круглый предмет – на этот раз мадаббар. Он-то и был нужен Клавдию. Положив шар на кровать перед собой, водный маг вызвал в памяти искомый образ. На экране возникло лицо бледного голубоглазого мужчины лет сорока:

– Приветствую вас, мой господин, – произнесло лицо в мадаббаре. Если бы тут был Элиддин или хотя бы Ларратос, ЭТОГО человека они узнали бы тотчас же.

– Приветствую, патриарх. Как продвигается распространение культа?

– Хорошо, мой господин. Уже около трети жителей Ривергарда пали под нашу власть, хотя пока и не догадываются об этом. А как ваш объект наблюдения?

– Приближается к городу Шалем. Патриарх, даю тебе задание – ужесточить контроль над культистами: в ближайшие дни я не смогу контролировать их лично.

– Понял вас, господин.

* * *

Поезд уже мчался по горному району. Дорога не только петляла, но и постоянно меняла уклон: то вверх, то вниз. Но пока было терпимо – ничего с полок не падало, да и с пассажирами ничего не случалось.

По вагону шла девушка из обслуживающего персонала, исполняющая обязанности проводницы и официантки. Она была, как и все жительницы Шемшии, высокой, смуглой и с длинными чёрными волосами. На её руках блестели бронзовые браслеты, выполненные в виде змей.

Она толкала тележку с напитками.

– Не желаете ли напитков, господа? – спросила разносчица по-мизрахийски.

– Нет, спасибо, – ответил Ларратос. Никто из отряда также не пожелал ничего выпить.

И тут поезд пошёл резко в гору. С полок попадали вещи. С людьми, сидящими на полках, ничего не произошло, но официантка не удержалась на ногах и начала падать. Ларратос среагировал мгновенно: резко вскочив, паладин подхватил девушку, поймав её в падении. И вдруг осознал, что весь вагон смотрит на него с большим удивлением. Более того: сама официантка взирала на Ларратоса с явным ужасом – как кролик на удава.

Немного удивившись такой странной реакции, Ларри отпустил девушку, которая, что-то невнятно пробормотав, тут же покинула вагон.

– Ларри! Что ты наделал?! – выкрикнул Элиддин на вестландском языке – очевидно, для того, чтобы никто в вагоне не понял, что он говорит.

– Я?!! – Ларри решительно не понимал, чему же удивлён народ, и в чём виноват он сам, Ларратос.

– Ты! – строго ответил Элиддин, – ты до неё дотронулся!

Ларратос начал понимать, в чём тут дело: он ранее читал, что у мизрахимов очень строго со взаимоотношением полов. Некогда в этой стране даже существовал обычай, согласно которому мужчина, дотронувшийся до девушки, был просто обязан на ней жениться. Но это правило уже исчезло из законов мизрахимов, – сказал сам себе Ларратос.

Неужели оно исчезло не полностью? – с ужасом подумал он. – Но ведь я уже женат… Правда, у мизрахимов распространено многожёнство. Их не волнует, есть ли у меня жена или нет: будет и вторая. А будет вторая – Зарина попросит статус третьей официальной жены. Правда, одно дело – Зарина, с которой он, несмотря на короткое знакомство, уже через многое вместе прошёл, а другое – официантка, про которую он не знает даже как её зовут.

– Элиддин, вы что, хотите сказать, что если я до неё дотронулся, то обязан на ней жениться? – со страхом поинтересовался Ларри.

– Ну уж нет! Такая, как она, никогда не сможет стать твоей женой! Ты дотронулся до шухры!

– До кого? – удивился Ларратос.

– Видел, что у неё на запястьях?

– Браслеты в виде змей. Бронзовые.

– Вот именно! Она – шухра, нечистая! Происходит из низшей касты в нашем обществе – рабов, до которых свободный человек не может дотронуться. Коснувшись её, ты стал ритуально нечистым как минимум на неделю – и не можешь неделю дотрагиваться до других людей!

– А что, я должен был позволить ей упасть? – Ларри никак не ожидал услышать подобного от своего наставника, всё время твердившего о религиозных предрассудках.

– Да! – ответил Элиддин.

– Это всё предрассудки, – сказал Ларратос, – придуманные людьми. В Гиперборее никто не становится нечистым, если дотронется до низшего человека. Наставник, ведь вы же паладин! Неужели паладины могут признать недостойным поступок, не противоречащий Абсолютному закону?!

– Да, да, ты прав, Ларратос, – смущённо пробормотал Элиддин. – Я думал, что за годы паладинства и жизни в Вестланде мизрахийские предрассудки выветрились из моей головы. Однако стоило мне оказаться на своей родине, как они вновь пробудились…

– Понятно. Думаю, лучше не кричать на каждом шагу, что я теперь стал ритуально нечистым на целую неделю.

– Ну да. Остальным, в том числе и членам ордена паладинов, лучше не знать об этом.

Народ в вагоне постепенно успокоился.

– Элиддин, я читал, что рабство в Шемшии отменили несколько веков назад. Почему у этой девушки всё-таки были браслеты?

– Рабство отменили незадолго до моего рождения, – кивнул паладин. – Но бывшие рабы так и остались в низшей касте. В нашем обществе поначалу было всего две касты – рабы и свободные люди – шухра и хафиш. А три тысячи лет назад началось расслоение в касте свободных – и образовалось две касты – эйкар (малоимущие свободные люди) и адун (господа). Во времена моей молодости каста эйкар составляла около половины населения, десять процентов занимала каста адун, а остальными были представители касты шухра. Но с отменой рабства шухры принялись уезжать из Шемшии – кто в земли Запада, а кто – в другие страны мизрахийского континента. И стали обычными людьми.

– Разве в других мизрахийских странах нет деления на касты?

– Нет. Есть только деление на классы. Так что можно переходить из класса в класс и сочетаться браком с представителем другого класса. У нас же – в какой касте родился, в такой и проведёшь всю жизнь. Браки между кастами строго запрещены.

– Я не понимаю, Элиддин, почему такое строгое деление, свойственное Шемшии, отсутствует в других странах Мизраха?

– Потому что именно в Шемшии пошло деление на раболепных людей, готовых на что угодно, лишь бы остаться в живых, и на людей действительно свободных, ни за что не согласившихся на рабство, предпочитающих рабству смерть. Затем из касты свободных выделилась каста господ. Почти все маги принадлежат именно к этой касте, и почти все представители касты адун знакомы с магией.

– А почему именно в Шемшии? – допытывался Ларри. – Шемшия с кем-то воевала, после чего народ захватывали в рабство?

– Знаешь ли, Ларри, я всегда интересовался этим вопросом, – признался Элиддин. – В культуре Шемшии присутствует ужасающий образ змеи, которого ни в каких других странах Востока нет. Один из мотивов наших колыбельных – "засыпай быстрее, а не то придёт змея и утащит в свою нору". "Хитрый змей" или "трусливый змей" – самое страшное оскорбление из всех, что есть в Шемшии. В шемшийских сказках главным злодеем всегда является змей…

– Да и браслеты ваших шухра выполнены именно в виде змей!

– В точку! Среди мифов Шемшии, возникших задолго до появления письменности, фигурирует мотив о змеях, поработивших людей, и о других людях, благородных воинах, что не отдались змеям и сражались с ними, после чего спасли рабов. Многие считают эти мифы не более, чем сказками, однако, в них сказано, что воины людей, победив змей и освободив рабов, не дали им свободы. Предводитель воинов сказал, что эти недостойные людишки, предпочитающие рабство смерти, не могут стать свободными.

– Вы хотите сказать, что победа воинства людей над воинством змей означала не освобождение рабов, а лишь смену имён их хозяев?

– Да, это так. И чтобы рабы и дети их помнили свою рабскую сущность, помнили, что прислуживали змеям, согласно нашей мифологии, их заставили носить бронзовые браслеты в виде змей.

– По-моему, Элиддин, этот миф создан кастой господ, дабы оправдать рабовладение. Многие древние мифы оправдывают несправедливость существующего общественного строя, говоря, что так сложилось издревле, так и должно быть.

– Ты не веришь, однако, я интуитивно чувствую, что это правда. Думаю, после того, как люди одержали победу над змеями, они просто их перебили. И возможно, эти змеи как-то связаны с Перворождёнными и победой над Хаосом…

* * *

Поезд прибыл в город Шалем ранним вечером. На высоте версты над землёй и находился собственно город, бывший некоторое время назад столицей Шемшии. А ещё тремя верстами выше – город паладинов. Будь в отряде побольше драконов – и можно было бы добраться до орденских построек по воздуху. Но так как зверей имелось всего двое, пришлось идти кружным путём – сперва добираться пешком в нижний Шалем, а уже оттуда по подвесной дороге доехать до города паладинов. Несмотря на все эти сложности, добрались довольно быстро – за сорок минут.

О прибытии экспедиции местных паладинов известили заблаговременно – поэтому отряд встречала небольшая делегация. Элиддин с грустью отметил, что не видит ни одного знакомого лица – в последний раз он бывал в этих местах почти четыреста лет назад. Конечно, паладин не может умереть от старости, но жизнь борца со злом полна всяких опасностей. И все знакомые Элиддина в верхнем Шалеме уже давно умерли. Да и не только в верхнем: Элиддин знал, что около двухсот лет назад умер его отец – хоть и не паладин, но тоже борец со злом, великий светлый волшебник Шамир аль-Кахаби. Да и потомков у Элиддина не было – так что он, можно сказать, был человеком без прошлого и без будущего. Единственной надеждой Элиддина оставался Ларратос, ставший ему за эти несколько месяцев почти что сыном.

– Господин Кахаби! Господин Мельд! Рады вас видеть, – произнёс глава делегации в фиолетовом плаще, рыцарь-осьминог, – я – Кафр эд-Даввар, глава ордена. Со мной связался Маркус Антоний и сообщил, что нам следует ждать вас.

– Благодарю вас, – кивнул Элиддин, – да, это и есть Ларратос Мельд, мой бывший таламид, ныне кандидат в Избранники. Мы прибыли к вам в поисках руин Перворождённых, где постараемся найти ответ на вопрос, можно ли победить Хаос.

– Прошу вас, проходите, господа. Мы бы и рады помочь вам, однако, мы не располагаем никакими сведениями о руинах Перворождённых, никто не нашёл никакой информации о них в архиве. Я могу посоветовать вам посмотреть в архиве библиотеки, однако, я уверен, что вы там ничего не сможете отыскать.

– Благодарю вас, – сказал Элиддин. Паладины прошли в архив и принялись разыскивать необходимые сведения.

– Ты, Ларри, ищи книги о Перворождённых, – распорядился Элиддин, – а я посмотрю, есть ли что-нибудь о диктатуре змей.

– Понял, Элиддин. Ну как же я мог так сглупить, – сокрушался Ларратос, просматривая бесконечные ряды книг, – прикоснувшись к кристаллу Перворождённых, я ощутил их руины где-то в районе города Шалем, но не догадался уточнить, где именно! Вот именно, что они где-то! И можно искать эти руины годами, если не десятками лет!

– Но когда-то здесь побывал Арастиор. Он же сумел найти руины Перворождённых. Думаю, мы вместе взятые не глупее его.

– Надеюсь, Элиддин. Надеюсь…

* * *

Поиски сведений о руинах длились уже четвёртый час, но пока что абсолютно безрезультатно.

– Думаю, между расами змей и Перворождённых можно поставить знак равенства, – наконец произнёс Элиддин.

– Почему вы так думаете?

– Мне кажется, это были не совсем змеи, а змеелюды. Ну не могли же существа без рук и ног поработить людей! А помнишь ли ты, как Перворождённые выглядят?

– Никак нет, – Ларратос достал с полки очередную порцию книг. – Я не видел ни одного живого Перворождённого – только их изображения на рельефе: существа в балахонах, а лица полностью скрыты под капюшонами…

– Но ты видел и голема, – заметил Элиддин. – Люди делают големов по своему образу и подобию, точно так же наверняка поступали и Перворождённые. Тот голем явно был имитацией Перворождённого – возьмём хотя бы его балахон и капюшон. И каковы были его особенности?

– Длинные и мускулистые руки и ноги.

– Именно! Тело змеи вытянуто, но почти полностью состоит из мускулатуры! А помнишь ли, каким ярким жёлтым огнём светились глаза големов? Абсолютно таким же, каким и глаза змеи, когда она смотрит на кролика, пытаясь его зачаровать.

– Интересная версия. Возможно, Перворождённые и были змеелюдами. Только мне казалось, все войска Перворождённых покинули свои колонии тринадцать тысяч лет назад – когда люди не то не были сотворены, не то ютились на острове Эден.

– Нет, Ларри! Не мысли индуктивно! Не делай общих выводов, когда ты знаком только с частью фактов. Да, Перворождённые из колонии Удус, то есть королевства эльфов Иссар, покинули город Тудшуф и устремились в свою столицу. Но протокольный голем не знал, что же произошло в других колониях. Может, часть Перворождённых осталось в колонии. И когда на Восток пришли люди, которым стало тесно на острове Эден, Перворождённые, они же змеелюды, считавшие свою расу высшей, склонные к порабощению, схватили в рабство и людей, часть которых смогла бежать и организовать сопротивление.

– Возможно. Только от этого не становится понятно, где искать руины этих самых Перворождённых…

* * *

Поиски продлились до поздней ночи, но так ни к чему и не привели: никаких сведений о руинах или таинственной расе змеелюдов обнаружить не удалось.

Паладины возвращались из архива в самом унылом настроении, когда их догнал Трейк.

– Ну как, нашли что-нибудь? – с ходу поинтересовался он. – Впрочем, можете не отвечать – результат легко читается на ваших лицах.

– Увы, дружище, – развёл руками Элиддин, – найти нужные сведения в этом архиве не легче, чем эти самые руины в здешних горах и пустынях.

– Но ведь удалось же Ларратосу установить ПРИМЕРНОЕ расположение руин – ещё когда он прикасался к кристаллу? Может, существует способ увеличить точность его восприятия?

– Увы, господин Трейк, – вздохнул Ларри, – сейчас я уже ничего не чувствую. – Если бы тогда, в Зумкшуе, я догадался уточнить местоположение других колоний…

– Я думаю, это не поздно сделать и сейчас, – задумчиво произнёс маг. – Мне известно несколько заклинаний поиска – возможно, если воспользоваться ими…

– Так что ж ты раньше молчал?! – изумлённо воскликнул Элиддин. – Нам следовало бы воспользоваться этими чарами ДО похода в архив – при успехе мы могли бы сэкономить уйму времени.

– Я думал, ты и сам знаешь, что у тебя под рукой – опытный маг…

– Но я и не подозревал, что ты способен на такое! Разве могут поисковые чары найти нечто такое, о чём маг не имеет чёткого представления?

– Магия не стоит на месте, не забывай, – улыбнулся Трейк. – Для ритуала поиска понадобится довольно много времени, да и место нужно выбрать подходящее.

– Наша комната подойдёт? – поинтересовался Ларри.

– Разумеется. Вы, я так полагаю, ещё не ужинали? Я почему-то так и подумал, – хмыкнул маг. – Поэтому попросил принести ужин прямо в комнату, а сам тем временем составил необходимое заклятье. Вот сейчас мы его и испытаем – если вы, Ларратос, не против.

– Не против, – неуверенно произнёс Ларри, чувствуя себя подопытным кроликом.

Маг и паладины зашли в комнату. Там уже горел небольшой магический ночничок, кровати были аккуратно расстелены, а на столике, помимо подноса со всякой снедью, валялись многочисленные листки с магическими формулами.

– Присаживайтесь, – улыбнулся маг, ловко сгребая всю эту макулатуру в цельную стопку.

– Может, сначала проведём поиск? – несмело поинтересовался Ларри.

– Одно другому не мешает, – маг пожал плечами. – Я пока проведу начальную подготовку, а вы как раз не торопясь поужинаете.

Поздний ужин в итоге прошёл под невнятное бормотание Трейка, вполголоса читающего какое-то сложное заклинание.

– Ну вот, – наконец произнёс маг. – Чары завершены.

– И… есть результат?

– Не так быстро, – покачал головой Трейк. – Заклинание действует не сразу. Поэтому можете спокойно ложиться спать – а утром я сообщу о результатах.

Ларратос долго не засыпал, гадая, что будет, если заклинание всё-таки не сработает.

* * *

Ларри снилась родина, Гиперборей, его летние равнины, поля и леса. Ларратос уже убедился, что там, где тепло, не всегда самый благоприятный климат. И тут он как будто провалился сквозь землю и оказался под жарким солнцем и небом центральной Шемшии. Он сидел на спине танина. Перед ним восседал человек в оранжевой мантии, а за ним – черноволосая девушка в синей одежде. Эти двое были видны нечётко, смазано, однако Ларратос чувствовал, что где-то уже видел этих людей. Ну конечно! Это же Арастиор! Увидев его, Ларратос сразу же осознал, что спит, и вспомнил свою миссию. Похоже, Арастиор всегда сильно следит в матрице Абсолюта, – отметил Ларратос, – и, похоже, я сейчас узнаю, куда надо идти.

На самого Ларратоса Арастиор совершенно не обращал внимания – тот был лишь наблюдателем, чужим человеком в той эпохе.

– Мы на верном пути, дорогая, – угрюмо произнёс Арастиор, – как я и вычислил, основываясь на древней мифологии мизрахимов, змеиный город находится на юго-востоке от Шалема.

– Милый, ты какой-то мрачный и напряжённый в последнее время, – промолвила девушка.

– Дорогая, я до сих пор не свыкся с тем, что потерял брата. Если бы не это путешествие, Петер остался бы в живых. Кто знал, что на острове на нас нападёт племя дикарей?!

– Зато ты познакомился со мной, Арастиор.

– Да, дорогая, это – единственный положительный момент за всё время этой миссии. Боюсь, что потеря брата, так расстроившая меня, приведёт меня во тьму. Я отправился путь, дабы уничтожить Хаос, но боюсь, что скорее Хаос уничтожит мою душу.

– Не печалься, Арастиор, – девушка обняла его, – я знаю, ты сильный. Ты справишься со всеми искушениями.

– Надеюсь, – бодро ответил Арастиор. – Вот, кажется, мы прибыли. Вот они, две горы, похожие на горбы верблюда. Тридцать две версты к юго-западу от Шалема. Здесь и должен быть вход!

Танин спустился, и Арастиор закрыл глаза. Ларратос последовал его примеру. И внутренним оком он ощутил присутствие такой же двери, что была и в Телисских горах. Арастиор открыл глаза и спрыгнул с танина. Подойдя к двери, он достал из кармана отмычку – Ларратос был готов поклясться, что она выглядела один к одному, как абсолютная отмычка Апиона – и провёл ей вдоль двери. Дверь открылась, и Арастиор зашёл внутрь.

– Подожди здесь, дорогая, – обернулся Арастиор. Девушка осталась у открытой двери, а Ларратос зашёл вслед за Арастиором. Там, внутри пещеры их встретил протокольный голем – такой же, как и в колонии Удус. Только в его руках лежала наготове металлическая трубка, из которой, как знал Ларратос из изображений на рельефе, можно выпускать огненные шары. Арастиор вскинул руку, а Ларратос тут же проснулся.

– Элиддин! Элиддин! Проснитесь! – возбуждённо закричал он бывшему наставнику, тормоша его.

– Что случилось? – нехотя приоткрыл глаза Элиддин. – Мы же только заснули!

– Кажется, я увидел во сне местоположение руин Перворождённых. Их снова нашёл Арастиор. Тридцать две версты к юго-востоку от Шалема. Там есть две горы, похожие на горбы верблюда. Внизу – вход в пещеру, где находятся руины Перворождённых.

– Хорошо, Ларратос. Подождём до утра, выспимся, позовём остальных и начинаем собирать экспедицию.

* * *

Паладины Телисии этой ночью тоже не спали: совет собрался на внеочередное заседание, где предстояло обсудить судьбу Ларратоса. Маркус Антоний по мадаббару поздравил Ларри с тем, что он обнаружил местоположение пещеры, но сказал, что по-настоящему поздравит его лишь после нахождения очередного кристалла.

После того, как паладины вышли из зала, к рыцарю-осьминогу Квинту Вергилию вновь подбежал Клавдий Кальпурний, водный маг:

– Квинт, ну как там Ларратос? – сходу поинтересовался он. – Нашёл новые руины Перворождённых?

– Это закрытая информация. Никто кроме паладинов не должен знать.

– Я разве тебе не друг? Думаешь, я кому-либо сообщу?

– Нет, не думаю, – покачал головой Квинт: он совершенно не чувствовал в Клавдии склонность к болтливости или продажность.

– Ну так скажи, – умоляюще произнёс Клавдий.

Как же достал меня этот придурок, это ничтожество, что считает меня своим другом, – подумал Квинт. – Когда-то он променял мою дружбу на деньги и стал патологическим жадиной, а теперь думает, что я на всё должен закрыть глаза. Ладно, скажу ему, чтобы наконец-то отвязался, – паладин очень устал за день, и препирательство с этим приставучим магом не входило в его планы.

– Ларратос увидел во сне нахождение этих руин. Тридцать две версты к юго-востоку от города Шалем.

– Спасибо, дружище Квинт! – и Клавдий, непонятно, над чем смеясь, побежал в свою комнату.

– Странный ты человек, Клавдий, – удивлённо произнёс Квинт.

В своей комнате маг достал из-под кровати чёрные доспехи и открыл окно. Да, давно его не называли именем Клавдий – уже около десяти лет. Достав из шкафа ковёр-самолёт, маг сложил на него доспехи, и, наложив заклинание ускорения, вылетел на ковре в окно. Летя с огромной скоростью на восток, он с отвращением посмотрел на своё кольцо с изображением скорпиона.

Квинт ошибался: это колечко было сделано вовсе не из серебра, а из Небесной Стали. Выковал его ни кто иной, как тёмный лорд Баал Хаммон, и служило оно, разумеется, вовсе не для украшения.

С великим наслаждением Квинт сдёрнул кольцо. В тот же самый миг его серая аура, характерная для ничтожных личностей, исчезла, сменившись мощной тёмно-багровой, бушующей аурой Хаоса. Её мощь буквально ослепляла – такой силой обладали даже немногие из шеддитских владык.

Именно для сокрытия всей этой мощи и предназначалось кольцо – но его побочный эффект состоял в том, что оно, будучи надетым, вместе с аурой подавляло и все способности шеддита.

Конечно, сильный паладин или шеддит смог бы развеять иллюзию, созданную кольцом, но только применив внутреннее зрение второго уровня. Идея же просвечивать Клавдия, заурядного водного мага, внутренним оком второго уровня, конечно же, никому не приходила в голову. Вероятно, Трейк мог бы о чём-то догадаться – диковинное артефактное кольцо наверняка не ускользнуло бы от его цепкого взгляда – но в Телисский орден боевой маг, разумеется, не заглядывал…