Текст книги "Десять тысяч стилей. Книга двенадцатая (СИ)"

Автор книги: Илья Головань

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

«Разберусь с ним. Убью в самом начале боя. Если враги останутся без командующего, с хаосом, который творят гули, мы сможем победить», – подумал Волк.

Еще ни разу с начала похода Ливий не вступал в бой. Ему хотелось это сделать, но враги попадались слишком слабые. И вот настал подходящий момент – и для того, чтобы испытать свои силы, и для того, чтобы победить.

– Адох, возьмешь командование на себя. Я ударю вместе с вами, отрежу голову их командиру.

– Отлично.

Армия Ливия медленно шла вперед. Уже сейчас вражеские лучники могли стрелять. Могли, но не делали этого, подпуская гулей поближе. В какой-то момент фанатики вновь начали кричать. Это был их пустынный клич, которым они ободряли своих и подавляли чужих. На крик гули снова не отреагировали. Ливий видел жажду крови в их глазах – гулям хотелось убивать.

Фанатики Золотого не применяли магию. А вот гулей никто в ней не ограничивал. Чаще всего они пользовались стихией Ветра, чтобы быстро сокращать расстояние между ними и противниками. В этот раз все было так же. Лучники выстрелили, стрелы с устрашающей скоростью пронзили пространство, но весь строй гулей резко сместился вперед. От некоторых стрел пришлось отбиваться магией или саблями, но большинство просто пошло в атаку, полагаясь на скорость.

«Сейчас!», – подумал Ливий, когда его бойцы почти вклинились в строй врага. Тело Волка вмиг переместилось вперед, и одним мощным шагом он оказался в воздухе прямо перед вражеским командиром – Жамалом.

Это был Императорский шаг, техника для сближения и молниеносной атаки. Кулак окутала Воля Молнии, и Ливий ударил. Все произошло настолько быстро, что этого не ожидали ни гули, ни телохранители Жамала. Но не сам Жамал.

Кулак встретило бритвенно-острое лезвие чакрама. От удара Жамал даже не пошевелился.

«Его скорость! Он быстрее Сундера!», – пронеслось в голове Волка. Фанатик оказался и быстрым, и сильным.

Воля Тела и Воля Ветра ускорили Ливия. Когда нога коснулась панциря жука-скарабея, Волк поднырнул вниз и трижды ударил кулаками.

Прямой левый Императорским ударом наткнулся на чакрам. Атака была сильнее, чем раньше, Жамал пошатнулся, но не вышел из боевой стойки. Правый Императорским ударом тоже столкнулся с чакрамом. Скорость реакции у фанатика была до безумия неприличной, и он успел ответить даже на второй удар.

А вот третий кулак в печень Жамал заблокировать не успел. Удар обрушился на тело, и фанатик, все еще не выйдя из боевой стойки, вылетел со спины скарабея.

Ливий шагнул следом.

Короткая стычка заняла не больше секунды. Тем временем гули только-только добрались до строя врагов. Начался жесткий бой, и в начале воинам Адоха пришлось тяжело. Но когда они начали убивать, дело пошло на лад. Потомку джинна нельзя убивать потомка джинна, стоит это сделать, как ты получишь наказание – на время сильно ослабнешь. Гулей это не касалось. Они убивали, а их способность нивелировала любой вред. И достаточно было убить двух, чтобы стать сильнее и быстрее. Ливий знал: если в начале гулям может прийтись несладко, то уже через несколько секунд они станут для врагов кошмаром.

Нужно было действовать быстро. По плану Ливия враг уже должен был быть убит. Еще в полете Волк совместил огонь и ветер, обрушив вниз буйство стихий. А как только Ливий оказался снизу, он сразу атаковал.

Одной рукой Жамал достал два чакрама из-за спины. Они был маленькими, не больше десяти сантиметров в диаметре, но в ладони Одноглазого чакрам увеличился до размеров их большого собрата. Третий чакрам Жамал подбросил вверх, где тот и увеличился, повиснув в воздухе и начав безостановочно крутиться.

Не нужно было даже гадать – Одноглазый атаковал с расстояния. Два чакрама в руках он метнул, а тот, что вертелся над головой, полетел сам. Ливий подпрыгнул, повернув тело горизонтально – и проскользнул между двумя атаками. Третью он отбил кулаком, но два первых чакрама уже возвращались. Жамал не нуждался в том, чтобы раскручивать и кидать свое оружие заново. Раз брошенное, оно продолжало неумолимо атаковать, следуя воле Одноглазого.

После Возвышения Пяти Стихий Ливий понял стихии еще лучше. Он бросился вперед, призывая Волю Воды, а чакрамы, которые, описав дуги, атаковали с разных сторон, не задели Волка. Плавно проскользнув вперед, как поток воды, Ливий не попал ни под один удар.

Волк оказался прямо перед Жамалом. Противник не растерялся. Его ладонь, окутанная золотым светом, рубанула воздух, но Ливий был уже за спиной врага.

Первая атака Техники Трех Ударов попала по голове, все тело Жамала пошатнулось, Ливий был уверен, что и в глазах у врага потемнело, но Одноглазый все же устоял. Вторая атака пришлась на ребра, которые треснули, сминаемые жуткой физической силой Волка. А вот третью атаку Жамал принял чакрамом, пусть и успел в последний момент.

Над полем боя раздался свист.

Погонщики жуков-скарабеев свистели в медные трубки, издавая едва слышимый звук. Обычные люди даже не заметили бы его, но ухо идущего отлично все слышало. И если свист предназначался не людям…

Песок разверзся, и на свет показались огромные черные хвосты. Гигантское жало пронзило гуля, пробивая грудную клетку и впрыскивая мощный яд, который даже не понадобился – от сердца ничего не осталось. Гуль не умер сразу. Своей саблей он ударил по хвосту несколько раз, прежде чем оружие выскользнуло из ослабшей руки.

Черные клешни вырывались из песка, чтобы разрывать потомков джиннов на части. Вскоре показались и тела. Огромные черные скорпионы ждали врагов, закопавшись в песках.

«Дело плохо».

И до этого бой шел с переменным успехом, а с появлением скорпионов все стало в разы хуже. Огромные бронированные существа взяли на себя задние ряды гулей, отрезав тех, кто уже сражался, от какой-либо помощи.

Повезло с одним – Ныд не успел ввязаться в общий бой. Многорукий гигант оказался прямо возле скорпиона, жало взметнулось, но клинок Ныда отсек хвост.

Ракшас уже вращал своими саблями, ничуть не сдерживая сил.

Чакрамы Жамала вернулись. Они попытались рассечь Волка, и Ливию пришлось сделать шаг назад. Эту небольшую паузу Жамал использовал не для того, чтобы отступить, и не для того, чтобы атаковать. Он подул в свое кольцо, которое оказалось свистком.

Из-под песка вырвалась огромная золотая фигура. Это была змея, которая поднялась в небо, закрывая своим капюшоном солнце.

«Кобра. Однозначно кобра», – флегматично подумал Ливий.

Скорпионы скрывались под песками перед строем врага. Змея – позади. Разумеется, она смотрела только на Ливия, ведь он дрался с ее хозяином. Воины Жамала окружили Волка широким кольцом. Они думали, что Одноглазый разберется, но, видя то, как сильно командир пострадал, фанатики были готовы броситься в бой.

Ситуация становилась все хуже. Быстрое убийство не удалось, Жамал оказался куда лучше даже Сундера, Короля двенадцатого этажа. Пусть Ливий и подавлял Одноглазого, это была не схватка на арене. Волк рассчитывал победить быстро – и полностью провалился, Жамал смог выжить.

А значит, пришла пора переходить ко второму плану.

– Стоять! – рявкнул Ливий изо всех сил. Воля Подавления пробудилась во всю мощь, приковав ногами к земле и фанатиков, и самого Жамала. Даже змея ненадолго замерла, не зная, атаковать или нет.

Ливий ударил кулаками дважды – оба раза в грудь. Первый удар раскрошил и без того сломанные ребра, а вот от второго Жамал, превозмогая страх, смог еле-еле прикрыться чакрамом.

Который Ливий сразу сломал кулаком, отбрасывая командира фанатиков на два десятка шагов назад.

Это был Красный Флаг. Первый удар был слабее Императорского удара. Второй – тоже. Но как раз двух ударов было достаточно, чтобы набрать нужную мощь.

Первой очухалась змея. Ее массивное тело ринулось вниз с устрашающей скоростью. Ливий быстро развернулся и ударил: Красный Щит не успел стать крепким, зато остановил атаку змеи, которая будто напоролась на скалу.

Удар кулаком сразу после обрушился на нос змеи. Мощь атаки заставила кобру едва не сложиться вдвое, погребя своим телом два десятка фанатиков. Пострадала змея не сильно, но боль испытала адскую.

Следующими атаковали фанатики. Их было два десятка, все – сильные бойцы. Но Ливий уже вошел в раж. Быстро двигаясь, он своими кулаками раскидывал врагов. Каждый удар становился сильнее, и если первые два противника с трудом смогли блокировать атаки, то уже спустя семь ударов кулаки Ливия уничтожали и оружие, и врагов.

Глаза наполнились золотом, а Воля Концентрации сделала каждый удар еще сильнее, ведь Волк бил в самое уязвимое место, где переплетения яри оказывались тонкими и непрочными. В самом центре вражеского построения разразился настоящий шторм. И только благодаря этому гулей еще не смяли.

Жук-скарабей, наконец, тоже решил поучаствовать, но одним ударом Ливий снес ему ногу, заставив жука неловко рухнуть на песок. Чакрамы появились внезапно, почти перед лицом, но предвидение, дарованное Палладой, дало Волку среагировать. Железные кольца летели рядом, больше Жамал не пытался атаковать с разных сторон, положившись на одну мощную лобовую атаку. Змея была готова к броску. Чакрамы спереди, змея – сзади. И целое полчище фанатиков по сторонам.

Но Ливий был уже слишком силен, чтобы его могли остановить.

Удар Красного Флага снес чакрамы, разорвав их на осколки. Вместо того, чтобы защищаться от змеи, Волк шагнул вперед, оказавшись прямо перед Жамалом.

И вновь ударил.

Удар был настолько мощным, что уже и так настрадавшийся командир фанатиков просто умер. У него не осталось сил для обороны: кулак просто смял его внутренние органы вместе с сердцем.

Но змея, которая должна была остановиться, чтобы не задеть хозяина, все равно перла напролом. «Не ожидал», – только и подумал Ливий, когда змеиная пасть схлопнулась над ним.

Глава 22. Гробница джинна

Клык змеи со скрежетом протесал плечо и не смог пробить Доспех Пятнадцати. Ливий в ответ ударил кулаком.

Удар изнутри сотряс череп змеи. Ее нёбо превратилось в кровавые лоскуты, и Ливий поспешил добавить еще один удар.

Голова взорвалась изнутри, раскидывая по полю боя ошметки. Ливий освободился от змеи, а с командиром фанатиков было покончено.

«Он убил Жамала», – подумал Хаттом, один из подручных Одноглазого. Хаттом всю жизнь прожил в Великой Пустыне – целых сто лет. Его считали хорошим воином, но никто не мог сравниться с Жамалом. Потомок Золотого был настолько силен, что легко справился бы с любым офицером Северной Линии. Хаттом был уверен: ни один потомок джиннов не смог бы одолеть Жамала в битве один на один.

И поэтому подручный Одноглазого наблюдал за боем с нескрываемым ужасом. Жамал, всегда контролировавший сражение, вынужден был защищаться, он не мог ничего сделать под давлением неизвестного «синемордого». В конце концов Одноглазый погиб, и даже подчиненная им кобра, Дарадам, которой Жамал скармливал провинившихся фанатиков, умерла от кулаков врага.

Не все дети пустыни осознали ужас ситуации. Кто-то посчитал, что смерть Жамала – это благо. Многие и вовсе впервые видели, как Одноглазый сражается. Его скованность в бою они расценили за максимум сил. И оттого совершенно не понимали, насколько силен их враг.

Стоило Ливию освободиться, и он вновь атаковал.

Фанатики не отступали. Здесь собрались самые верные последователи Золотого, они бы не убежали, даже зная, что умрут. Жамал погиб. Он был самым сильным, но в войске детей пустыни хватало и других хороших воинов.

На «синемордого» бросились трое: Хаттом, Ариз Ветер и Бунту. Даже не сговариваясь, они действовали, как одно целое. «Синемордый» убил Жамала – а значит, он должен был ослабнуть. Ведь потомку джинна нельзя убивать потомка джинна.

Ариз Ветер славился своей скоростью. Увы, кулак Ливия настиг его раньше – удар оставил во враге дыру, а заодно сдул сотню фанатиков позади Ариза.

Бунту появился из-под песка, как появились скорпионы. В руке он держал деревянную дощечку с ручкой. Эта дощечка была артефактом с наложенным на нее древним проклятием. Достаточно было один раз шлепнуть по врагу – и древнее проклятие начало бы действовать. Увы, Банту не успел этого сделать – второй кулак убил его, как и многих фанатиков позади. А дощечка, служившая семье Банту из поколения в поколения, рассыпалась от силы удара: ею и так пользовались семь веков.

Третьим был сам Хаттом. Его сабля, окутанная золотом, двигалась стремительно. Этот удар Хаттом оттачивал десятилетиями. И сабля достигла цели – полоснула врага по плечу.

Увы, это никак на отразилось на «синемордом».

– Быстро, – сделал комплимент Ливий, сразу же убивая Хоттома кулаком. Атака достигла Волка только потому, что пришлось отвлечься на двух других врагов.

Погиб не только Жамал, но и его ближайшие подручные. Удары Ливия разметали весь центр вражеского войска. Бой продолжался. Гули сильно пострадали, по одиночке они крутились во вражеских рядах, изо всех сил стараясь забрать с собой как можно больше.

Скорпионов осталось семь. Посмотрев на них, Ливий сразу переместился туда. Если с фанатиками гули могли справиться, то скорпионов Волк взял на себя.

Кулак уничтожил клешню и голову. Даже толстая броня скорпиона не спасала от ударов Красного Флага. И Ливий только разошелся: генерация не позволяла яри закончиться, поэтому Волк мог ударить еще много раз.

За несколько секунд у фанатиков не осталось скорпионов. Пришел черед жуков-скарабеев. Их применяли для укрепления строя, а не для атаки, но жуки все еще были опасными. Ливий уничтожил и их. А когда опасных зверей не осталось, Волк принялся своими ударами оставлять огромные прорехи в армии врага. Уже никто не был способен его остановить. Даже если в рядах фанатиков попадались сильные воины на уровне Великого Мастера, им оставалось только погибнуть. Атаки попросту уничтожались сокрушающей мощью Красного Флага, а скорость Ливия не давала ни ударить его с нескольких сторон, ни окружить.

Это была победа. Невероятно трудная, но победа. Сам Ливий не пострадал, чего нельзя было сказать о войске. Когда гули добили последних раненых фанатиков – они не желали оставлять в живых никого – пришла пора узнать потери.

Осталось сто десять гулей. Отряд Адоха потерял почти двести сородичей. Сам Адох выжил. Он убил скорпиона и немало фанатиков и до конца громко выкрикивал приказы гулям на языке, известном одному лишь презренному роду.

«Бойня», – только и подумал Ливий, оглядывая поле боя. Потери гулей были страшными, но по-настоящему поражали горы тел убитых фанатиков. Такую победу можно было бы назвать пирровой, ведь и от армии Ливия осталась только треть. Но цель была выполнена. Фанатиков Золотого уничтожили, а до гробницы, где запечатали Сахраджуджа, оставалось десять километров.

– Все, кто получили ранения, выстраиваемся в очередь. Подлечу, – сказал Ливий. Гули удивленно покачали головами.

Что удивило Волка, так это спокойствие презренного рода. Гули спокойно отнеслись к чудовищным потерям, и те, кого не ранили, уже стягивали трупы своих, чтобы ритуально сжечь. Но Ливий удивился еще сильнее, когда и трупы фанатиков стали стягивать в кучи. Их тоже собирались сжечь. Да, не так красиво, как трупы гулей, и все же презренный род выказывал уважение поверженным врагам.

Ран было много. Гули сражались остервенело, не жалея себя. Бой совсем недавно закончился, поэтому тела потомков джиннов распирало от силы. Их жажда крови поражала. У многих кожа на теле даже начала лопаться из-за чересчур выросших на время мышц – теперь становилось понятно, откуда раны у Адоха.

Ливий был хорошим врачом, поэтому быстро закончил с ранениями. Ныд тоже стоял в очереди. На теле ракшаса почти не было ран, кроме одной, весьма серьезной – дыры в спине. И Ливий знал, чем она оставлена.

– Рад, что живой. Скорпион?

– Скорпион, – ответил Ныд. Его лицо все так же оставалось воплощением злобы и ненависти.

Казалось, ракшасу плевать на яд, сопротивляемость просто поражала. Ливий применил пару техник, чтобы вывести отраву, помог ране затянуться и жестом дал понять, что можно идти. Но Ныд выжил бы и без помощи – тела ракшасов впечатляли.

Фелах тоже выжил и, что удивительно, совсем не пострадал. Вместе с другими гулями он таскал трупы, и с каждой минутой носильщиков становилось больше – за работу брались исцеленные Ливием.

– Хон, – произнесли сразу десять гулей. Трупы вспыхнули.

Никаких молитв, никаких речей. Лишь тишина, запах горящей плоти и гул огня. Волк стоял рядом. Все эти люди были ему чужими, и все же именно он вел их на войну. И, как командир, не мог остаться в стороне.

Еще гули оказались практичными. С трупов своих товарищей и врагов они сняли все ценное, сложив в горы снаряжения. Большей части оружия суждено было остаться здесь навечно – гули не потащили бы в долгий обратный путь обычные сабли. Но так можно было легко отсортировать добычу, и каждый взял бы то, что хотел сам.

– Ты будешь брать? – спросил Адох.

– Мне ничего не нужно, – ответил Ливий.

Когда с проводами и добычей было покончено, прошло пять часов. Может, армию фанатиков и удалось разбить, но работа Ливия никуда не делась. Могила Сахраджуджа была впереди.

За всю дорогу по Великой Пустыне на глаза Ливию и его людям не попалось ни одно здание. Поэтому появившиеся на горизонте песчаного цвета стены приковывали взгляд. Это и был пункт назначения: гробница Сахраджуджа.

«А ведь не просто закопали, скрыв под песками. Построили гробницу», – подумал Ливий, подходя к стенам. Гробница была выполнена в типичном стиле Ишбатаны с наклонными к центру стенами и несколькими этажами. Имелся даже вход, пусть и закрытый каменной плитой.

«Защитный барьер. Никто не сможет подойти к стенам и навредить им», – подумал Ливий, изучая ту силу, что отделяла его от гробницы. Это не была магия или ярь: принцип барьера находился на совсем ином уровне, не доступном человеку.

– Нужна разведка окрестностей, – сказал Волк. Адох кивнул и повернулся к своим людям, чтобы сформировать команды.

Стоило прочесать всю округу. Вдруг кто из фанатиков не успел на битву? В окрестностях никого не оказалось, и тогда гули, дождавшись отмашки Ливия, отправились обратно. Со своей работой они справились.

«Где-то через два месяца, когда печать почти исчезнет, Алхоам поделится защитой от желаний джиннов. Времени достаточно», – подумал Волк. Гули шли быстро и уже исчезли за горизонтом. Возле гробницы остались всего двое – Фелах и Ныд.

– А вы чего стоите? Отстанете, – сказал Ливий, уже зная, о чем хотят поговорить знакомые по Перевернутой Башне.

– Ты – не синемордый, – сказал Фелах. Ныд согласно кивнул.

Это было очевидно. «Синемордые» так не дрались. Ливий почти не использовал молнию, да и вообще полагался на кулаки, даже не нося с собой саблю. В серьезном бою не до сокрытия силы. И маскировку на себе Волк сохранял только для того, чтобы не было проблем с армией гулей.

– Да, я не из племени Алхоама, – с улыбкой кивнул Ливий.

– Тогда кто?

– Обычный человек, – ответил Волк, проводя ладонью по лицу, чтобы на пару секунд снять маскировку.

По перекошенному злобой лицу сложно было понять эмоции Ныда. Немногословный гуль тоже не спешил делиться своим удивлением, и все же Ливий его чувствовал.

– Ты даже не местный, – скрипуче произнес Фелах.

– Да, я из Централа. И величайший из джиннов попросил меня разобраться с одной проблемой, – вновь кивнул Ливий и повернулся к гробнице.

Ныд и Фелах все поняли. Они не знали о том, что Золотой – джинн. Но догадаться было несложно. В чем может нуждаться Алхоам и на что способен сильный человек? Лишь убийство джинна.

«Странно, я что-то ощущаю сквозь барьер», – подумал Ливий, вглядываясь в гробницу. Печать, поставленная жизнями джиннов, не могла быть такой тонкой. За барьером что-то едва уловимо ощущалось, и Ливий даже не мог понять, что это за чувство. Раньше этого не было, Волк готов был поклясться. И ощущение через барьер лишь нарастало с каждой секундой.

– Не думал, что люди могут быть настолько сильными, – сказал Фелах.

– Много таких в Централе? – спросил Ныд.

Ливий не слушал их. Нарастающее ощущение из-за барьера приковало все его внимание, и уже спустя две секунды Волк смог понять, что именно он ощущает. Но когда это произошло, было уже поздно.

«Ярость!», – пронеслось в голове Ливия прямо перед тем, как стены гробницы взлетели на воздух. Фелах и Ныд тоже успели почувствовать угрозу из-за барьера, но гораздо позже. Выхватив оружие, они приготовились к бою.

«Почему так рано?! Барьер не должен был пасть!», – подумал Ливий, стараясь понять, что делать дальше. Ситуация становилось слишком опасной.

Из песчаной пыли разрушенной гробницы наружу шагнуло существо. Его волосы ярко сияли на солнце, отражая солнечные лучи, как и все его тело. Казалось, будто существо выковано из драгоценного металла, как божки дикарей из джунглей. «Солнца» в этом создании было так много, что оно ослепляло и заставляло прикрывать глаза. Волк был уверен – существу нравится, когда людям приходится щуриться от одного лишь его вида.

«Золотой», – подумали одновременно Ливий, Фелах и Ныд. Сложно было не понять, кто стоит перед ними.

Существо, казалось, смотрело сквозь них. В трех воинах он не видел даже малейшей угрозы себе. Лицо Золотого было преисполнено аристократическим благородством, вот только даже на этой совершенной маске безупречности виднелись следы ярости. Джинн из древних времен был необычайно зол, и лишь его естество не давало ярости излиться наружу.

Фелах сделал шаг в сторону, заняв стойку для быстрого броска вперед. Золотой заметил это. Он сконцентрировал взгляд на троих бойцах перед собой и сказал:

– Вы убили моих потомков. Они должны были встретить меня. Вы убили моих прекрасных созданий. Испортили мое великое возвращение. На мой путь благородной мести брошена ваша жалкая тень.

Ливий ожидал от голоса Золотого изнеженности, присущей аристократам, но джинн говорил крепко и уверенно, каждое его слово маленьким молоточком раздавалось в пространстве, как барабанный бой на плацу. Волк ничего не произнес. Ныд и Фелах тоже молчали.

«Алхоам, у меня проблемы. Сахраджудж освободился».

Ответом Ливию стало молчание. Алхоам не слышал его.

– Ракшас. Мерзкие твари с омерзительными лицами. Когда-то вы были мне полезны, но ты убедил меня, что весь ваш род должно уничтожить, – заговорил Золотой вновь. – Один из сынов Гуля. Такой же уродливый, как и он сам. Уверен, что все твое племя презирают. И, наконец, ты.

Сахраджудж посмотрел прямо на Ливия.

– Потомок того, кто заключил меня здесь. Малая мерзость великой мерзости. Малая ложь великой лживости. Такие, как ты, не должны существовать. Вас должно уничтожить, как паразитов, но сначала от моей руки обязан пасть твой отец. Его преступления неисчислимы, его грехи необъятны. И ты – часть его порочности, мой друг.

«Друг?», – удивленно подумал Ливий. Такого обращения он никак не ожидал.

Слова Сахраджуджа были переполнены ненавистью и обидой. Ливий этому совсем не удивлялся. Его больше волновал будущий бой. Что делать без защиты Алхоама? Есть ли вообще шансы?

«Спокойно. Есть три варианта. Первый – Алхоам ошибся в расчетах прочности печати. Не думаю, что это правда. Второй – фанатики как-то смогли ее утончить. Тоже вряд ли, не в их силах. Да и наступление фанатиков на Ишбатану готовилось позже. Остается последний вариант – Золотой смог сломать печать сам. Возможно, это потребовало от него много сил. Если так, то мои шансы на победу немного выросли», – думал Ливий, стараясь не пускать в голову мысли о том, что в заключении Сахраджудж смог стать сильнее.

К счастью, Ныд и Фелах не реагировали на слова Золотого. Будь здесь кто-то из «синемордых», «красномордых» или «старцев» – возможно, они бы не выдержали оскорблений величайшего из джиннов. Ракшасу же было плевать, да и гули не испытывали особой любви к Алхоаму.

– Сдержался и не стал нападать. Страх или ты презираешь своего отца? Мне нравится любой из вариантов. Ты мог бы стать хорошим союзником. Увы, я вижу кровь моих творений на твоих руках. Как непростительно. Все вы умрете.

С последними словами Золотого в воздухе появились едва заметные нити.

«Опасно!», – подумал Ливий, делая взмах руками. Зеркало Аркадии появилось перед ним и Фелахом с Ныдом, защищая от атаки.

Нити пронзили щит, оставив в нем сотню отверстий. Никто не пострадал, но Ливий видел, что Фелах не успел бы отреагировать. Даже Ныд с его поразительной реакцией успел поднять сабли в воздух в самый последний момент.

Дальше все происходило быстро. Фелах и Ныд прочувствовали свою слабость, поэтому бросились в атаку. Когда добыча загнана в угол, она способна откусить хищнику нос. Стоять – значит умереть. Только атакуя оставался шанс выжить.

Воля Тела пробудилась, делая Волка быстрее. Его Шаги Предков обрели неимоверную скорость, но перед лицом такого существа, как джинн, ее могло быть недостаточно. Все тело напряглось, мышцы переполнились ярью, и Ливий невольно подумал о том, что впервые использовал Тело Высшего Дракона во всю мощь.

Волк оказался прямо за Сахраджуджем. Техника Трех Ударов в слепую зону – лучше было не придумать. Но Золотой уже ждал его. Джинн раскрыл ладонь и перед ней появилось золотое кольцо – сантиметров десять в диаметре.

– Регалия, – быстро произнес Сахраджудж, не раскрывая рот. Кольцо ярко засветилось, и в грудь Ливия будто ударили молотом.

Волка отбросило. Эйфьо стабилизировало тело, и Ливий приземлился на ноги, чтобы сразу же кинуться в бой – вернее, он хотел так сделать, но остался на месте, ведь в этот момент Волк увидел смерть Ныда и Фелаха.

Гуль знал, что он обречен. Поэтому Фелах призвал ветер и бросился в атаку под прикрытием песка. На атаку гуля Золотой даже не отреагировал. Когда катары Фелаха коснулись Сахраджуджа, тело гуля замертво осело на землю. Потомку джинна нельзя атаковать джинна.

Ныд воспользовался своим мгновением для того, чтобы несколько раз крутануть мечами. Ракшас стал лучше после боя в Перевернутой Башне, его технике больше не требовалось столько времени. Подойти к Золотому Ныд не смог. Если одной ладонью Сахраджудж отбросил Волка, то второй уничтожил ракшаса. Золотое кольцо уничтожило верхнюю половину тела Ныда, и нижняя на пару секунд осталась стоять, будто решая, падать или не нет.

– Доспех Пятнадцати. Я тоже ковал его, – заговорил Сахраджудж, повернувшись к Ливию. – Не стану марать о тебя руки. У меня тоже есть доспех, чтобы уничтожать мерзость, вроде тебя, оставаясь чистым.

Из ниоткуда стали появляться золотые пластины, заковывая Сахраджуджа в слой брони. Его доспех прочно прилегал к телу, а большое число пластин делало броню гибкой. Сначала пластины появились на руках и ногах, а потом покрыли тело. Вскоре они доползли до головы, закрывая ее всю. «Шлем» принял причудливую форму, похожую на голову пустынного шакала. Сахраджудж посмотрел на Ливия, и Волк заметил яркий синий свет, сияющий в прорезях для глаз. На то, чтобы окутать себя броней, Золотой потратил лишь мгновение.

– «Эдель». Я был одним из лучших создателей доспехов в Ишбатане. Эдель я создал через пять сотен лет после создания Доспеха Пятнадцати. Пришлось отказаться от полной защиты в обмен на атаку.

Пробыв в заключении тысячи лет, Золотой желал общения – пусть даже с врагом, которого собирался убить с секунды на секунду. Сахраджудж просто хвастался, показывая свой доспех.

«Пора переходить к плану «Б», – подумал Ливий. – Не стоит и надеяться на быструю победу».

Фелах и Ныд погибли. Волк старался не думать о них. Пусть они не были ему друзьями, все же Ливий не считал их совсем уж чужими людьми. И всего за секунду они оба погибли от рук Золотого. Но что толку думать о других, когда и своя жизнь находится на волоске от смерти?

Ливий шагнул вперед. Он оказался сбоку от Золотого, ударив кулаком. Его атаку Сахраджудж встретил ладонью, закованной в броню. Волк ударил еще раз, и еще, и каждый раз Золотой с легкостью блокировал атаки.

– И все?

Теперь уже Сахраджудж ударил ладонью. Он уколол ею, как копьем, но Ливий смог уйти в сторону. Волк вновь ударил, и его кулак наконец-то достиг цели.

– И все? – повторил Сахраджудж.

Атака Ливия попала по броне. Сахраджудж не пострадал. На доспехе лишь виднелась едва заметная вмятина.

«Хорошо!», – только и подумал Волк.

Красный Флаг набирал мощь, а Сахраджудж не умел сражаться. Ему это не было нужно, зачем джинну вообще учиться рукопашному бою? Вместо этого Золотой полагался на реакцию, скорость и силу.

Глаза на шакальем шлеме ярко вспыхнули, и два луча ударили в Ливия. Доспех Пятнадцати выдержал атаку. Волк ударил в ответ, целясь в голову, но его атака вновь ничего не дала. А вот рубящий ладонью от Сахраджуджа пропустил через все тело Волка волну вибрации. Если бы не Доспех Пятнадцати, органы превратились бы в месиво, но броня, подаренная Алхоамом, защищала даже от таких атак.

Ливий вновь ударил. Он просто разменивался ударами с Золотым, и джинн пока не понимал, что ошибается. Удар оказался быстрее, чем Сахраджудж рассчитывал, он не успел заблокировать атаку – и на груди джинна осталась огромная вмятина.

«Твои удары становятся сильнее с каждой новой атакой», – услышал Ливий в голове голос Золотого. Сахраджудж понял, что происходит.

Джинн переместился за спину Волка, и Ливий скользнул в сторону, чтобы снова ударить. Кулаки столкнулись, и пластинки на пальцах Сахраджуджа треснули. Рубящий ладонью обрушился Волку прямо на плечо, удар впечатал Ливия в песок почти по колено, но ответная атака кулаком снова попала в грудь.

Удар оттеснил Сахраджуджа на несколько шагов.

Движения Золотого становились лучше. Может, он привыкал к своей броне, которой не пользовался тысячелетиями. А может, его тело разминалось, подстраиваясь к бою. Сила ударов Красного Флага росла, но Ливий не чувствовал, что получает преимущество. Сахраджудж еще не начал бить в полную силу.

Волк бросился в атаку. Золотой ударил – и Ливий, пробудив Волю Воды и Волю Ветра, обошел оба удара, оказавшись перед Сахраджуджем.

Ливий вновь ударил прямо в грудь. Пластины брони, до этого блестящие и красивые, рассыпались.

«Ничтожество. Я разберусь с тобой быстро», – услышал Ливий голос Золотого. Доспех исчез так же, как и появился – больше Сахраджуджу было не до игр.

– Регалия, – произнес он быстро.

На ладони появилось золотое кольцо, и Ливий едва успел ударить Красным Щитом. Защитная техника не выдержала, и Волка отбросило, протащив по песку.