Текст книги "Проспект Героев (СИ)"

Автор книги: Илона Волынская

Соавторы: Кирилл Кащеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Малолетка! Ремня тебе… – бесновалась Янка и оскал акульих зубов проглянул между посеревших губ.

– Правильно, Яночка, закончится все, ты ей лично кинопристрастия откорректируешь, ремнем по мягким частям тела. – уговаривал Рико.

Отблески темно-багрового огня заиграли в его волосах, скользнули по плечам… Роман оторвался от разворачивающейся перед ним баталии и недоуменно воззрился на окрасившие стены домов сполохи. Страшная тишина до краев налила ложбину между домами, накрыла улицы, как душитель накладывает подушку на лицо беспомощному ребенку.

– Пусти мэнэ, Рико, я ей зараз що треба видкорректую! – по инерции еще вскричала Янка, но вязкая тишина уже окутывала и ее, звуки увязали в ней, гасли на губах. Янка смолкла и медленно обернулась.

Вдалеке, полускрытый изгибами городских холмов, в небесах раскрылся глаз. Черно-огненный, лишенный века, он казалось призрачным, сотканным из гибких сполохов огня. Он легко трепетал на фоне холодной голубизны неба, но в то же время его присутствие было весомо и ощутимо, как ощутим свалившийся на затылок кирпич.

Заполонивший небосвод вертикальный змеиный зрачок, вращаясь, словно прожектор, скользил по крышам, придвигаясь все ближе, ближе… Взгляд искал.

Он скользнул по переулку – и Роман невольно скорчился, закрывая голову руками. Зрачок остановился, заметался, шаря вдоль улицы – и вспыхнул… В то же мгновение жавшаяся к стене Лизка тихо застонала, ее выгнуло дугой, будто этот пристальный взгляд что-то тащил из нее…

– Пусти… Сука… – прохрипела она.

Припавшая к земле Нёма громко и злобно гавкнула.

Девчонка отрывисто вскрикнула… И рухнула на асфальт, как висельник срывается с лопнувшей веревки.

Темная тишина повисла над улицей – и вдруг лопнула, как лопается пленка мыльного пузыря. Вставшее над городом око полыхнуло… и погасло, словно где-то далеко отключили проектор.

Скорчившаяся в комок Лиза вдруг протянула руку и зарылась пальцами в Нёмину шерсть, будто ища в этом прикосновении защиты.

На длинной пятнистой морде ярчучки проступило ошеломление. Лиза подтянула собаку поближе к себе и обняла ее за шею. Роману всерьез показалось, что ярчучка собирается хлопнуться в обморок. Во всяком случае, она замерла без движения и на морде у нее застыло очень странное выражение – не человечье, но и никак не собачье. Казалось, охотница на ведьм не верит, что все это происходит наяву и именно с ней.

– Ну и що це за наглые зенки, тобто, одна наглая зенка, на нас пялилась? – после долгой паузы поинтересовалась Янка.

– Может, оптика какая материализовалась? – нерешительно предположил Роман.

– Авжеж, и що ж тоди за назва у нее должна быть? «Одноглазый змей»?

Роман пожал плечами:

– А какое название должно быть у заведения, из которого вылезло вот это? – он кивнул на мертвого монстра, – Что-то я плохо представляю себе магазин «Орк».

– Tres bien, почему бы и нет, раз существует «Менада». – Рико передернуло, – Медам и месье, мы сегодня будем работать? Или хотя бы, для начала, просто уберемся из этого проклятого переулка? Учитывая богатую фантазию владельцев наших магазинов и ресторанов, городу плохо приходится. Где эта чертова ведьма? Нёма, ищи! Где она?

Нёма едва-едва повернула голову, явно не желая тревожить приникшую к ней Лизку, и пристально поглядела на Рико. И на длинной пегой морде было такая усталость от беспредельной тупости человеческой, что Роману аж стало неловко.

– Что с вами сегодня, Нёма? – несколько нервно переспросил Рико и подобрал брошенный поводок, – Вы собираетесь работать, mon petit?

Нёма презрительно чихнула. Обнимающие ее руки Лизки дрогнули, но сама девчонка тяжело вздохнула, словно приходя в себя от забытья, и медленно подняла голову:

– Глаз ушел? – несмелым голосом спросила она.

– Ну если можно так сказать… – протянул Роман, внимательно вглядываясь в перемазанное грязью лицо. Девчонка как девчонка, хороша лишь своей молодостью, а так мордашка заурядная, брови редкие, жирноватая кожа – макароны дешевые, фрукты дорогие, вот вам и результат…

Роман перевел вопросительный взгляд на Нёму. Но ярчучка демонстративно не глядела на него, вся ее фигура, от кончиков ушей до кончика хвоста, выражала возмущение людской ограниченностью.

– Нёма! – вскричал Рико, явно теряя терпение, – Нужно быстро снять заклятье, иначе быть беде! Ищи, где она колдовала? Ищи логово!

Уши ярчучки дрогнули. Она искоса глянула на Рико и кажется, даже морда у нее просветлела, словно бы измученная дурацким поведение людей, собака вдруг уловила в их поступках цель и смысл. Нёма рванулась вперед, выдергивая себе из-под рук Лизки, девчонка пошатнулась, чуть снова не плюхнувшись на асфальт, коротко вскрикнула:

– Эй, вы куда? А я? – она вскочила. – Я боюсь тут одна оставаться!

Торопящаяся вслед за Нёмой Янка обернулась и зловеще оскалилась:

– Не того боишься! Ты не одна бойся, ты со мной бойся, ясно?

Роман придержал Лизку за локоть:

– Заткнись, дурища, порвет! – одними губами прошептал он на бегу.

– Я дурища? Тогда она совсем дура! – также шепотом прошипела Лизка, злобными зыркая Янке в спину, – Чего она на меня за Беллу взъелась?

Роман передернул плечами. Причина Янкиной злости и ему была непонятна, но он уже достаточно хорошо изучил свою напарницу, чтобы увидеть – Янка в бешенстве. Прикончит девчонку, а потом уже не будет смысла разбираться – глупо убивать из-за Беллы из «Сумерек», не глупо…

– Такой сериал обалденный, а она… – намеренно громко заявила Лизка, ехидно косясь на Янку.

Янка в очередной раз за этот день остановилась и начала медленно оборачиваться к Лизке… Но сейчас в ее движениях была окончательная и неотвратимая решимость избавиться от докучливой помехи раз и навсегда!

– Мадам и месье! – тоном ярмарочного зазывалы вскричал Рико, на всякий случай хватая Янку за руки, – А как вам, кстати, нравится вектор нашего движения? Очаровательный вектор, бесподобный, между прочим! Догадываетесь, куда нацелилась милейшая Нёма? Держу пари: она ведет нас к багровому глазу! К источнику свечения! Яночка, mon ami, может, чем бегать, суетиться, просто вычислишь, где это? Достань свой ноутбук…

И он принялся сдирать с Янкиных плеч рюкзак, будто случайно запутывая ее руки в лямках.

– Та що ты робышь! – возмутилась Янка.

– Положение критическое, время идет, с каждой минутой все хуже… – частил Рико, – Срочно вычисляй, вызовем в помощь группу захвата…

– Что там можна вычислить, колы данных зовсим нэма! – возмутилась Янка, но чувство долга пересилило желание оторвать башку Лизке и она выволокла компьютер из недр рюкзака. Прищурясь, поглядела на девчонку и одним щелчком вывела на экран карту города.

– Барышня, у вас суицидальная потребность с мазохистским уклоном? Желаете умереть страшным и болезненным способом? – тесня Лизку прочь, прошипел Рико ей в самое ухо, – Если вам дорога жизнь, бегите отсюда!

– Вот вы какие! – отчаянно вскрикнула девчонка, – Правильно вы мне сразу не понравились! Я вот чувствовала, что вы против Белл…

Роман среагировал стремительно, запечатав ей рот ладонью. Янка не подняла головы, целиком занятая делом, но даже спина ее стала такой многообещающей, что Роман всерьез испугался.

– Рико, что за ерунда с «Сумерками»? Чего Янка на несчастный сериал взъелась? – тихонько спросил он.

Рико безнадежно поморщился:

– Опасная тема, стажер! – и воровато поглядывая на Янку, зашептал, – Калленов, высокоморальное семейство кровососов-абстинентов, бурно возлюбившие милую девочку-закуску, в пиар-отделе американского управления разработали. В рамках концепции формирования толерантного отношения к альтернативно питающимся меньшинствам.

– Какой концепции? – удивился Роман, – Общество снимает подростковые сериалы?

Лизка задергала головой, выворачиваясь у Романа из-под руки:

– «Сумерки» и взрослые любят… – последние слова она уже промычала, потому что рот ей тут же со звучным хлопком запечатала ладонь Рико.

– Фанатичная девушка, жизнь готова положить за «Сумерки», – пробормотал он, пресекая попытку Лизки тяпнуть его за пальцы, – Снимают студии, а Общество предлагает идеи и оплачивает производство… Вы что, не знали, стажер? Почти все мистические истории – хоть литературные, хоть визуальные – разрабатываются нашими пиарщиками. А как иначе, такие мощнейшие слои миросозидания из-под контроля выпускать нельзя! Как не скрывай нашу деятельность, а кое-что периодически просачивается к обывателям, и тут же начинается: мифы, легенды и сказания… – Рико брезгливо поморщился, – Представляете, что бы они про нас напридумывали, если б мы сами не взялись за формирование имиджа нашего… и некоторых наших… особенных сотрудников? – он искоса мазнул взглядом по Янке и тут же торопливо продолжил. – К тому же и прибыльно чрезвычайно. На тех же вампирах и оборотнях, городских ведьмах и прочей современной чертовщине PR-отделы делают весь наш бюджет. – Рико усмехнулся, – Общество, наверное, единственная в мире организация, в которой пиар-отдел – самое прибыльное подразделение. Но! – Рико еще больше понизил голос и опять покосился на Янку, – Персонально Беллу Свон и Эдварда Каллена при Янке упоминать не желательно! Там… личные счеты!

Широко распахнутые Лизкины глаза над закрывающей ей рот ладонью Рико налились злыми слезами. Она гневно уставилась Янке в спину…

– Какие личные счеты можно иметь с героями сериала – пусть даже их придумал наш PR-отдел? – недоуменно пожал плечами Роман, – Или кто-то из них тоже когда-то материализовывался?

Янка оторвалась от компьютера и обернулась к Роману. На лице ее появилось мечтательно-злобное выражение, когти то выщелкивались, то втягивались обратно…

– Иногда миротворчество материально и без материализации. – неопределенно пробормотал Рико.

– Досыть вже, – захлопывая компьютер, неожиданно спокойным голосом сказала Янка, – Можешь видпустыты дурепу, я ее не убью. – и проследив, как руки Рико нерешительно разжимаются, выпуская полузадохнувшуюся девчонку на волю, злорадно добавила, – Пока. Кстати, если кому интересно, звидки цей глазик пялится, так це десь аж возле Днепра, мабуть, с жилмассива «Победа».

Рико задумчиво покусал губу, вытаскивая мобилку из кармашка:

– Тянуть нечего. Положение в городе с каждой минутой все хуже, счет жертв идет пока на десятки, но стоит начаться материализации уличных названий… – он многозначительно прервал фразу. – Я свяжусь с полковником и пусть он высылает в тот район вертолет с группой захвата, а мы максимально быстро…

– Со скоростью примерно так пять километров в час, – проворчал Роман.

Рико проследил за его взглядом на перекрывающие проезжую часть брошенные автомобили, и осекся.

– Не дуже я группе захвата доверяю. – забеспокоилась Янка, – Хватать та кончать воны, звичайно, можуть, та якщо там щось… неожиданное, навряд чи справятся.

– Почему я не сомневаюсь, что неожиданности всенепременно возникнут? – риторически вопросил Рико, и примериваясь, огляделся по сторонам, – Броневик вызвать? – пробормотал он, глядя то на плотные ряды автомобилей, то задирая голову к крышам зданий, – Или наверх подняться, пусть нас вертолет подберет…

Роман невольно поежился – меньше всего ему хотелось оказаться в одном вертолете с группой захвата.

– А мотоцикл не подойдет? – вдруг робко поинтересовалась позабытая всеми Лизка.

И в ответ на обращенные на нее взгляды добавила:

– Есть два, в гараже неподалеку.

– Може и правильно, що я ее не прибила. Кажи, де? – потребовала Янка.

– Тут в доме два брата живут… – торопливо пояснила Лиза, ныряя в арку у хорошо отремонтированного старинного дома, и направляясь к добротному кирпичному гаражу в глубине двора, – Очень крутые, может и вас покруче будут!

Рико нажал на планку солидного цельнометаллического запора. Та с тугим лязгом отскочила.

– А может, и нет, – заключила Лизка, – Мы с подружкой по проспекту гуляли, а они к нам с бутылкой подкатились.

– Портвейном угощали? – весело поинтересовался Рико, разглядывая пару роскошных металло-хромированных колесных монстров. На ручках мотоциклов висели яркие шлемы, на седлах натуральной кожи валялись перчатки. – Прямо здесь, в гараже?

– Не-а, шампанским. – блаженно прищурилась Лизка, – Сладеньким.

– O Mon Dieu, местное сладкое шампанское! – по кошачьи брезгливо шевельнул тонким усом Рико и взялся за шлем.

К другому потянулась Янка. Ее пальцы сомкнулись на пустоте. Решительная Лизка уже затягивала ремень второго шлема у себя под подбородком.

– И куды це ты зибралась, а?

– Я вам мотоциклы нашла? С вами поеду, вы меня тут не бросите! – с вызовом объявила девчонка, на всякий случай вцепляясь в шлем обеими руками, будто боясь, что Янка его сейчас сдерет.

– Тут – нет, а вот з якогось моста… – с зловещей ласковостью пообещала Янка.

– Оставь, Янка, девочке страшно! Милая мадемуазель, вам нужно просто спрятаться и переждать, так вы будете в большей безопасности, чем с нами.

– Ничего мне не страшно, и не собираюсь я прятаться! – со слезами в голосе вскричала девчонка, все еще судорожно держась за шлем, – Я помогать вам буду… Я… Должна… Вы… Не понимаете… – она зажмурилась и отчаянно выпалила, – Вы не думайте, я не какая-нибудь… Я колдовство знаю! – и приоткрыв один глаз, едва слышным шепотом добавила, – Немножко!

Роман увидел, как его напарники моментально настороженно подобрались.

Ну конечно! Роман кивнул сам себе. Его догадка подтверждалась. Случайная девчонка в охваченном магией городе оказывается на пути именно у группы оперативников Общества. Случайная девчонка не задает ни единого вопроса вроде: «А что вокруг такое происходит? А почему все такое странное?». Случайная девчонка, на которую не действуют аромат лотоса. Кой дьявол, случайная! Она и есть ведьма! В поисках подтверждения Роман покосился на Нёму, смирно сидящую у самых ног Лизки. Но ярчучка ответила ему непроницаемым взглядом ярких глаз.

И тут Лизка выдала:

– Я все серии «Дневников», где Бонни колдует, смотрела! И «Все женщины – ведьмы» тоже. И другие фильмы! Я все заклинания записывала! Вот! – она вытащила из-за пазухи старый затрепанный блокнот, – Даже на эльфийском языке! – она уткнулась в блокнот и по-детски водя по строчкам пальцем с запинкой начала, – О менел аглар элепат! На-чаеред палан-дириель…

Ярчучка склонила голову на бок, и ее длинная морда приобрела выражение насмешливой задумчивости.

– Тьфу ты, пропасть! – досадливо сплюнула Янка.

Роман растерянно воззрился на Рико:

– Безусловно, нет! – откликнулся Рико на его невысказанный вопрос, – Пиар-отделы создают для кино лишь безобидную имитацию магических действий, никаких реальных сведений о магии не дают! Да что вы, они предельно осторожны, иногда даже до глупости! Знаете, сколько лет мсье Лукьяненко свои «Дозоры» через внутреннюю цензуру пробивал? Bien, стажер, берите Нёму, и в седло!

– Куда? А я? Так нечестно!

Но два мотоцикла уже заложили вираж вокруг двора и вылетели на улицу.

Роман прятался от ветра за Янкиной спиной и изо всех сил старался не выпустить барахтающуюся у него на руках Нёму. Ярчучка выворачивала голову, пытаясь из подмышки Романа глянуть на бегущую за ними Лизку.

– Возьмите! Возьмите меня! – сквозь рев моторов слышались крики девчонки, вдруг сменившиеся острым, пронзительным визгом, – Нет, нет, пустите! Пустите!

Напарники дружно обернулись.

Девчонка билась в лапах рыжебородого бородача в рогатом шлеме и плаще из волчьих шкур, накинутом на рубаху вываренной кожи.

– Ресторан «Викинг», – устало заключил Роман, разглядывая красную от возбуждения физиономию бородатого. И ничуть не удивился, когда бородач принялся ломать сопротивляющуюся девчонку, заваливая ее на ледяной асфальт. Все как один озабоченные.

Острое Лизкино колено с размаху воткнулось разгоряченному викингу туда, где «огонь» пылал жарче всего. Сдавленно екнув, бородач выпучил глаза и руки его невольно потянулись к пострадавшему органу. Лизка вскочила и со всех ног припустила по улице. Замерший на полусогнутых бородач нечленораздельно прохрипел что-то, потянулся за спину… и вытащил боевой топор. Преодолевая боль, прицельно прищурился, замахнулся…

– Все, считай, отвязались вид девки, – равнодушно обронила Янка и… заложив крутой вираж, так что у Романа давно позабытый утренний тост подпер к горлу, бросила мотоцикл между бородачом и улепетывающей девчонкой.

Брошенный топор мелькнул в воздухе… и с глухим чвяком приземлился рукоятью прямо в подставленную Янкину ладонь. Янка легко, будто бабочку с руки, запустила его обратно. Роман успел поймать мгновенное выражение недоумения на физиономии бородача, прежде чем тот опрокинулся навзничь с топором, торчащим точно между кустистых бровей.

– А что теперь с рестораном будет? Ну, когда мы заклятье снимем? – прокричал в ухо Янке Роман.

– Сперше його треба знять! – откликнулась Янка, – А мы вместо дела з цей Лизкой-Облизкой возимся, и конца цьому не видно! О, кажу ж!

Мотоцикл Рико чуть притормозил возле бегущей девченки… в то же мгновение она одним прыжком вскочила в седло позади Рико и крепко ухватила его за плечи.

– Барышня! – возмущенно возопил шеф…

Но маленькие кулачки замолотили его по спине:

– Не останусь! Только с вами!

– Ладно, бери ее, – прокатывая мимо, неохотно кивнула Янка, – Бо тут ще поблизости «Робин Гуд» и «Айвенго» булы!

– Айвенго вроде доблестный рыцарь, а Робин Гуд – благородный разбойник. – пробормотал Роман.

– Ну и кому це колысь мешало? – поинтересовалась Янка, и в словах ее слышалась давняя, застарелая горечь.

Их мотоциклы неслись сквозь схваченный тисками заклятья город и Роман чувствовал, что ему отчаянно хочется уткнуться лицом в лохматый загривок притихшей Нёмы, чтоб не видеть происходящего вокруг. Вцепившись Рико в плечи, девочка Лиза смотрела перед собой широко распахнутыми глазами, но по переполняющей их пустоте Роман понял, что ее сознание милосердно отключилось, спасая ускользающий рассудок от царящего вокруг ужаса.

– Наши вже летять! – перекрикивая бьющий в лицо ветер, бросила через плечо Янка.

Прямо у них над головами тяжело загудело, и кромсая лопастями воздух, над улицей прошел здоровенный темный вертолет.

Янка прибавила скорость. На углу дома мелькнула белая табличка «пр. Героев».

«Лучше б уточнили, каких именно, а то ведь при материализации черте кто появиться может!» – подумал Роман.

– Vieux diable! – проорал впереди Рико, и круто бросив мотоцикл набок, заложил широкую петлю, стараясь избежать столкновения с огромной, плотно спрессованной грудой искореженных автомобилей, перегородивших улицу.

Роман почувствовал, как мотоцикл под ним становится на дыбы, словно живой, выворачивается в неистовом вираже, и тормозит с визгом раненного животного. Внутренности встряхнуло, желудок чуть не выскочил между зубов, и машина встала. Роман спихнул с коленей возмущенную происходящим Нёму и раскорячив ноги, сполз с седла. Выпрямился, хрустя, кажется, всеми имеющимися суставами, вскинул глаза на перекрывающую улицу автомобильную гору…

Гора казалась черной от жирной копоти, покрывающей до неузнаваемости искореженный металл. Кое-где сквозь сплавленные в горниле десятков взрывов автомобильные останки еще пробивались последние оранжевые язычки огня. Венчало груду практически целое ярко-красное водительское кресло, а в нем… Роман отчаянно зажмурился, но изображение обугленного человеческого скелета, крепко сжимающего в черных кистях автомобильный руль, словно пропечаталось на внутренней стороне плотно закрытых век.

У подножья автомобильной груды сидел хорошо одетый молодой мужчина. Он мучительно, будто стараясь вспомнить что-то, морщил лоб и время от времени вопросительно тряс за плечо нечто черное, страшное, очертаниями похожее на человеческую фигуру, но при этом издающее острый запах паленого мяса.

Судорожно сглатывая, Роман отвел глаза в сторону и принялся тщательно изучать фасады соседних домов. Те словно под обстрелом побывали – языки копоти покрывали испещренный рытвинами шлакоблок. Тихо, поскрипывая со сводящей с ума монотонностью, болталась вывеска крохотного бутика: «Амнезия».

Янка с разбегу вскочила на сбитые в кучу машины. Выдавливая сквозь сведенные губы непонятные, животные звуки, мужчина у подножья попытался ухватить ее за сапог, но она легко перепрыгнула дальше и побежала вверх по склону сложенного из машинных и человеческих останков холма. Рядом с ней длинными прыжками неслась ярчучка. Груда металла угрожающе скрипела и шаталась под их тяжестью. В несколько прыжков Янка выбралась на гребень, бросила один-единственный взгляд вдоль проспекта и выдала выразительное:

– Трясьця вам в бок!

Вытянувшаяся в струнку Нёма залилась отрывистым злобным лаем и перевалив через верхушку холма, скрылась на другой его стороне.

Янка повернулась и запрыгала обратно к подножью. Ее блестящие черные сапожки мелькнули перед бессмысленным взором потерявшего память человека. Тот снова замычал, и на четвереньках пополз за ней. Искореженный металл протяжно застонал и медленно осел, погребая под собой место, где только что сидел мужчина.

– Дела паршивые! – не обращая внимания на путающегося у ног нежданного поклонника, Янка подняла мотоцикл, – Наших огнем шмалят! – Янка вскочила в седло.

– Кто?

– Яка разница!

– Парень, ты тут подожди, может, еще все наладится! – подхватив обеспамятевшего человека подмышки, Роман оттащил его к стене.

– Хватит самаритянствовать, стажер, едем! – Рико нажал стартер.

Еще не понимая, что они собираются делать, Роман вновь вскочил в седло позади Янки. Мотоцикл вдруг развернулся и на полной скорости рванул прочь от перекрывающего дорогу металлического завала.

– В объезд? – крикнул Янке в ухо Роман.

– Нема часу! – проорала она в ответ, резко развернула мотоцикл…

Машина взревела… Груда битых автомобилей прыгнула им навстречу, понеслась прямо в лицо, будто кинуться решила…

– Не-е-ет! – Роман успел лишь заорать и вцепиться Янке в плечи, когда переднее колесо оторвалось от земли и мотоцикл взмыл в воздух!

Уши у Романа заложило. В абсолютной, гулкой тишине он увидел как рядом в небесах плывет мотоцикл Рико, увидел раззявленный в беззвучном крике Лизкин рот и вытаращенные, полные ужаса глаза, глядящий сквозь облепившие лицо волосы.

Потом земля с силой ударила в колеса, седло долбануло Романа снизу, острая боль насквозь прошила позвоночник. Роман почувствовал, что валится с седла, стремительно несущаяся лента асфальта мелькнула у самого лица и последнее, что он ощутил, был короткий рывок за ворот.

– Гей, молодый пане, очухивайся швидше, бо мы з тобою не дуже зручно выглядим!

Чернота еще плавала у Романа перед глазами, медленно расслаиваясь на полосы мерцающе-черного и грязно-серого, с розовыми просверками. Наконец качающийся словно в шторм окружающий мир слегка успокоился и Роман обнаружил, что серое – это старый дорожный асфальт, черное – отблескивающая кожа Янкиных высоких сапог, а розовое – трепещущий у самого лица язык преисполненной сочувствие Нёмы. Черный влажный нос ткнулся в щеку, резкий запах собачей пасти ударил в лицо, и Роман понял, что лежит животом поперек Янкиных коленей. Роман представил, как оригинально выглядит со стороны. Кровь прилила к щекам.

Он задергался всем телом, волосы у него на затылке зашевелились, чувствуя тот веселый интерес, с каким Янка наблюдала за его барахтаньем.

– Позвольте узнать, что вы там застряли, стажер? – раздраженно поинтересовался у него над головой Рико, и вот тут Янка то ли наконец разозлилась, то ли наоборот, сжалилась и просто-напросто спихнула Романа наземь.

Морщась от острой боли в спине, Роман поднялся, цепляясь за мотоцикл.

Проспект по другую сторону автомобильной груды тоже был черен от копоти. Дома с выгоревшими стенами и лопнувшими от жара стеклами стояли пустые, лишь кое-где у подъездов валялись брошенные вещи – следы поспешного бегства жильцов. Впереди глухо ухнуло…

– Merde! – рявкнул Рико. – Какого дьявола эти недоумки полезли без нас?

Роман проследил за его взглядом. Тяжелый военный вертолет, отчаянно кренясь, балансировал на краю крыши двенадцатиэтажной высотки. А над ним, застилая солнца и распространяя вокруг себя волны удушающего, смертного ужаса и нестерпимого зловония, кружили девять огромных крылатых существ.

Дергая рычаги, в кабине суетился пилот, но, резко контрастируя с его торопливыми движениями, лопасти раскручивались неспешно. И также вкрадчиво и неспешно из окошка верхнего этажа выскользнул змеистый язык пламени, переполз через ограждение крыши и нежно, будто щенок, ткнулся вертолету в брюхо. Вертолет вспыхнул разом, словно хорошо просмоленный факел.

Девять крылатых тварей плотно закрученной спиралью взмыли ввысь. Из поднебесья донесся их слитный торжествующий вопль:

–Капут, партизанен!

Вертолет, превратившийся в плотный клуб огня и плавящегося металла, рухнул вниз.

– Ложись! – гаркнул Рико, опрокидывая девчонку.

Роман почувствовал как его швырнуло на асфальт, болезненно вскрикнул, когда тяжелое тело навалилось на травмированную спину… Впереди рвануло, Роману показалось, что в каждое ухо ему засадили по ручке швабры – стало очень больно и тихо. И в этом мертвом молчании над головой пронесся широкий веер огня. Сверху, плавя нейлон куртки, ударила волна горячего пара. Роман неслышно заверещал, задыхаясь в паровой бане… Тяжесть навалившегося сверху тела исчезла, и в тишине и беззвучности, барабаня по спине и плечам, сверху обрушился каскад мелких металлических обломков вперемешку с запаянными в разодранную броню нечеловеческими останками.

– Ну что уставилась! – заорал Роман на девчонку, остановившимся взглядом вперившуюся в валяющуюся у ее ног оторванную ящериную лапу в наручье кевларовой брони. Вокруг лапы растекалась лужица почти бесцветной, лишь с легкой прозеленью, жижи, – Или думала, против ведьмы беззащитный ОМОН пошлют?

Глухота исчезла, оставляя за собой гул и треск бушующего впереди пожара и шорох тлеющей плоти. Боль осталась и теперь Роман орал на Лизу, иначе бы пришлось просто орать, когда одежда касалась обожженной кожи.

– Ничего она не думала, Лизки-Облизки на думанье не напрягаются, – Янка махала ладонью перед лицом, разгоняя белесые струйки пар, валившие от нее, как от утюга в рекламе. – Не знаю, хто ця сволота ведьмовская, та она ж наше отделение без группы захвата залышила! Я ее на шмат порву!

И тогда Лизка словно очнулась, отвела глаза от растерзанных останков у ног и привычно аккуратненько переместилась Роману за спину, подальше от разъяренной Янки.

Висящие на отвесной стене три темные фигуры неопределенной формы вдруг выметнули длинные гибкие щупальца. Присоски щупалец неслышно впились под подоконник распахнутого окна на верхнем этаже. Плавно перетекая сочленениями гибкой плоти, последние уцелевшие члены группы захваты поползли вверх. Из открытого окна вырвался столб огня. Словно цветок, раскрылся, распадаясь на три узких лепестка. Лепестки закрутились винтом, будто лопасти погибшего вертолета. Огненные лезвия рассекли подтягивающиеся к окну щупальца. Члены группы захвата бесформенными кляксами распластались по стене, стараясь удержаться на шероховатостях старого шлакоблока… Вращающиеся огненные лопасти крутанулись еще разок, потом сомкнулись обратно в бутон пламени. Тот изогнулся, внимательно разглядывая стену в поисках противника… Радостно содрогнулся – нашел! Лепестки бутона сложились в гротескное подобие пасти, выметнулся длинный огненный язык… Чмок! – кончик языка легко подхватил одну из клякс и вмиг втянул в распахнутую пасть пламени. Лишь судорожно забился пучок черных щупальцев, и десантник Общества скрылся в раззявленном рте хищного цветка. Оставшиеся две кляксы мгновенно вспучились пушечными жерлами, плюнув навстречу приближающемся огненному языку шквалом металла. Чмок! Чмок! – распадаясь и вновь смыкаясь под ударами снарядов, язык пламени быстро слизнул уцелевших.

– Бовдуры! – подпрыгивая от возмущения, вопила Янка, – Так вам и треба, йолопам безмозглым! Водою треба було, водою!

– Ти-ихо! – Рико втащил расходившуюся Янку за угол дома. Следом, волоча впавшую в прострацию девчонку, метнулся Роман.

С пронзительны криком с тусклого неба обрушилась крылатая тень. Эта была птица, но больше других птиц, голая, без перьев и пуха. Ее кожистые нетопыриные крылья облаком накрыли проспект. Роман разглядел на ее спине окутанную черным, жутко неподвижную фигуру – вроде бы человеческую по очертаниям, но вызывающую твердую уверенность, что никакой это не человек! Задевая кончиками крыльев стены домов, птица пронеслась вдоль проспекта, и никого не обнаружив, взмыла ввысь.

– В нас вже и так по группам захвата перерасход! – продолжала бубнить расстроенная Янка, – Нову ж просто так не дадуть, бумажками замучають! От сучья видьма! Извини, Нёма, та иначе не скажешь!

Хищный огненный цветок повертелся во все стороны, выглядывая, нет ли еще где ему добычи, и неторопливо втянулся обратно за окно.

А на подоконнике…

Роман почувствовал, что стоит с по-дурацки раззявленным ртом, тупо пялясь на воздвигшуюся на подоконнике огромную фигуру в мрачно отблескивающих шипастых латах. Щетинящийся грозными металлическими штырями шлем, будто цельная стальная маска, скрывал лицо. Лишь круглые отверстия глаз взирали на мир озерами сплошной черноты. Из-под цельного забрала выметнулся хохот. Взмыл над горящей улицей – жуткий, до костей продирающий, но в то же время и какой-то киношно-ненатуральный.

– Отвага, сила, честь… – шелестящий, почти бесплотный шепот гулко и одиноко метался внутри шлема, словно кроме голоса там больше ничего и не было – ни шевелящихся губ, ни языка.

Роману стало очень не по себе. А было бы еще больше не по себе, если бы величественная фигура в латах не дергала все время головой, изо всех сил стараясь не втыкаться штырями шлема в оконную раму.

– Вы ничто! Вы пыль! – прошелестел голос и была в этом голосе такая темная, завораживающая уверенность, что Роман ощутил – да. Так оно и есть. Он – пыль, или станет ею. По одному лишь слову вот этого…

– Тьма пожрет вас и вечно блуждать вам во мраке! – шепот, оставаясь все тем же шепотом, взмыл до пронзительного, громового крещендо, вызывая нестерпимое желание самому сотворить с собой что угодно, лишь бы не слышать…

– Короче, уроды, отвалили в темпе, а то знаем мы вас, пацифистов… Добро, зло – главное, у кого ружье!– объявил вдруг из-под забрала совсем другой голос, ничем не схожий с недавним бестелесным шепотом.

Это был все тот же, уже хорошо знакомый, слышанный и от орка, и от всадников на крылатых тварях, склочный мужской баритон. Только теперь в нем не было ни немецкого, ни блатного акцента.

Не выдержавший тяжести подоконник глухо хрупнул, проседая, могучие латы гулко брякнули и фигура исчезла, то ли свалившись, то ли спрыгнув вглубь комнаты.