Текст книги "Магический укус"

Автор книги: Илона Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Спасибо, – сказала я.

– Файлы не выносить из здания, – предупредил он. Никаких копий или заметок. Полный отчет будете делать для меня, только для меня.

– Я связана актом Гильдии о нераскрытии информации, – ответила я.

Он махнул рукой.

– Об этом позаботятся.

С каких пор? Покровитель заходил так далеко, чтобы помочь бесполезному наемнику. Почему? Люди, которые делали мне одолжение, заставляли меня нервничать. С другой стороны, не вежливо смотреть дареному коню в зубы. Даже если ты получаешь его от хвастуна с избыточным весом и в рубашке с бахромой.

– Официально Вы со мной никак не связаны, – сказал он. – Выкинете финт и станете персоной нон грата.

– Ясно.

– Мы закончили, – сказал он.

В приемной администратор помахала мне и попросила пропуск. Я дала его ей и смотрела, как она прикрепляет маленький металлический Знак Дара, официальный «штамп», подтверждающий заинтересованность Ордена в моей работе. Одни двери откроются передо мной, другие, увы, захлопнутся. Ну что ж… пусть так.

– Не обращайте внимания на Тэда, – сказала администратор, вернув мое удостоверение личности, – он бывает резок. Меня зовут Максин.

– А я Кейт. Можешь показать, где находится кабинет последнего Оракула?

–С радостью. Последняя дверь направо.

– Спасибо.

Она улыбнулась мне и вернулась к своей работе. Замечательно.

Я дошла до кабинета Грега и остановилась на пороге. Что-то было не так.

Свет падал сквозь квадратное окно на пол, узкий стол и два старых кресла. Слева глубокий книжный шкаф закрывал всю стену, грозя упасть под тяжестью аккуратно расставленных книг. Четыре металлические картотеки с меня ростом возвышались у противоположной стены. Стопки файлов и бумаг громоздились в углах, оккупируя кресла и сдавливая стол.

Кто-то осторожно покопался в бумагах Грега. В них не рылись, но просмотрели каждый его файл и не вернули их на прежнее место, решив сложить в стопку на первой доступной горизонтальной поверхности. Это были личные документы Оракула. Почему-то мысль о том, что кто-то трогал вещи Грега, осматривал их и читал его мысли после смерти, беспокоила меня.

Войдя в комнату, я почувствовала защитные заклинания. Скрытые символы раскалились до оранжевого цвета, образуя сложный узор на сером ковре. Длинные переплетающиеся линии соединялись с символами, извиваясь по всей комнате, места их пересечения светились красными точками. Грег запечатал комнату своей кровью, более того, он закрыл ее специально для меня, иначе я бы не увидела заклинания. Теперь любая магия, которую я использую, останется здесь, не отдаваясь за дверью. Нужны недели, чтобы поставить заклинание такой сложности. Судя по интенсивности раскаленных линий, они впитают любые отголоски магии. Зачем он это сделал?

Я прошла между файлами к книжной полке. Достала старое издание Альманаха Мистических Существ, еще более древнюю версию Словаря Тайной Магии, Библию, красивое издание Корана, обтянутое кожей и инкрустированное золотом, несколько других религиозных томов и тонкую копию Королевы Фей Спенсера.

Я подошла к металлическому шкафчику. Как и ожидалось, полки оказались пусты. Они были маркированы собственным, уникальным шифром Грега, который мне не удалось прочитать. Я подняла ближайшую стопку и аккуратно положила первый файл на металлические ящики.

Два часа спустя я закончила с бумагами на полу и креслах и уже собралась разобрать стопки на столе, когда мое внимание привлек большой желтый конверт. Он лежал сверху центральной стопки, и мое имя, написанное черным маркером почерком Грега, было хорошо заметно.

Я опустила стопку на пол, пододвинула кресло и вытащила содержимое конверта на стол. Две фотографии и письмо. На первом фото две пары стоят рядом друг с другом. Я узнала своего отца, крупного широкоплечего мужчину с рыжими волосами, одной рукой обнимавшего женщину, скорее всего, мою мать. Некоторые дети помнят своих умерших родителей: тембр их голосов, запахи, образы. Я не помнила о ней ничего, словно её никогда не существовало. Отец не хранил маминых фотографий – это было слишком болезненно для него – и я знала только то, что он мне рассказывал. Она была прелестна, как он и говорил, с длинными светлыми волосами. Я уставилась на женщину на фотографии. Невысокая и очень изящная. Её лицо имело правильную форму, нежные, но не хрупкие черты. Она стояла уверенно, в легкой естественной позе, полная волшебного очарования и прекрасная в своей женственности. Красавица.

И отец, и Грег говорили мне, что я похожа на нее, но, сколько бы ни всматривалась в ее изображение, не могла найти сходства. Мои черты лица крупнее, но глаза у меня ее цвета, темно-карего, только с другим разрезом, миндалевидным и слегка вытянутым. И кожа темнее. Если переборщу с подводкой для глаз и тенями, то легко сойду за египтянку.

Лицо мамы по-женски мягкое. Мое нет. Если бы мы встали рядом в комнате, полной людей, я бы не удостоилась ни единого взгляда. А если бы кто-то остановился поговорить со мной, она смогла бы украсть его одной лишь улыбкой.

Прелестная… Да… Славное преуменьшение, пап.

С другой стороны, если бы те же люди выбирали из нас ту, кто пнет в коленную чашечку плохого парня, я бы без проблем выиграла.

Рядом с мамой и папой стоял Грег с привлекательной азиаткой. Анна. Его первая жена. В отличие от моих родителей, эти двое стояли раздельно: каждый старался держаться на некотором расстоянии, будто их прикосновение друг к другу вызвало бы бурю. Глаза Грега были мрачными.

Я положила фотографию на стол изображением вниз.

На другом фото десятилетняя я ныряла в озеро с ветвей огромного тополя. Не знала, что у него есть такой снимок, и даже не догадываюсь, когда он его сделал. Я прочитала письмо – точнее несколько редких линий на белом кусочке бумаги – часть стихотворения Спенсера.

«Я вывел ее имя на песке, 

Но море смыло надпись ту волной. 

Тогда доверил имя я другой руке, 

Но вновь прилив забрал всю боль с собой».

Снизу четыре слова были написаны кровью Грега:

Amehe

Tervan

Senehe

Ud

Слова светились красным огнем. Мощный спазм схватил меня. Легкие сузились, комната размылась, и стук сердца сквозь густой туман был подобен церковному колоколу. Силы клубились вокруг, ловя меня в свою скользкую паутину, в гибкий поток. Я потянулась и схватила их, а они несли меня далеко вперед к сочетанию света и звука. Свет пронизывал и наполнял разум, посылая бесчисленные искры сквозь кожу. Кровь в венах светилась, как расплавленный металл.

Потеряна. Потеряна в световом смерче.

В безуспешной попытке произнести хоть слово я открыла рот. Мне показалось, что я умираю, и тогда, вложив всю силу в слабый звук, я произнесла:

– Hesaad.

Мое.

Мир перестал вращаться, и я нашла в нем свое место. Четыре слова возвышались передо мной. Мне нужно произнести их. Собрав все силы, я проговорила, желая и вынуждая стать моими.

– Amehe. Tervan. Senehe. Ud.

Поток силы ослабевал. Я смотрела на белый лист бумаги. Слова исчезли, а по листу растеклась темно-красная лужица. Я дотронулась до нее и почувствовала покалывание магии. Из носа текла кровь.

Достав из кармана повязку, которую всегда носила с собой, я приложила ее к носу и откинулась на спинку кресла. Позже я сожгу тряпку. Часы на моем запястье показывали 12:17. Каким-то образом полтора часа пролетели за несколько секунд.

Четыре слова Силы. Повиновение, Убийство, Защита и Смерть. Такие примитивные, опасные и могущественные слова, в которых была заключена первородная магия. Никто не знал, как много их, когда они появились и почему в них столько мощи. Даже те, кто никогда не использовал магию, понимали их значение и были подвластны этим словам, будто они были частью древней расовой памяти, которую мы несли.

Недостаточно просто знать их, их нужно либо покорить, либо погибнуть. Иного выхода нет. Вот почему лишь единицы владеют ими. Стоит один раз присвоить их себе – они будут принадлежать тебе всегда. Слова должны принадлежать очень осторожному и сильному человеку, потому что их использование истощает заклинателя. Отец с Грегом предупреждали меня, что слова силы могут сопротивляться, но до сих пор у меня не было шанса проверить их правоту. Слова – крайняя мера, в тех случаях, когда не остается других вариантов.

Теперь у меня шесть слов. Четыре дал мне Грег, двум другим – Мое и Освобождение – научил отец. Мне было двенадцать, когда я почти умерла, присваивая их себе. В этот раз все оказалось слишком просто.

Возможно, сила моей крови выросла с годами. Как бы мне хотелось, чтобы Грег был жив: он бы сказал мне причину.

Я посмотрела на пол. Оранжевые линии защиты Грега тускнели, и я еле различала их. Они впитали в себя все, что смогли.

Слова шумели в моей голове, перемещаясь и сотрясаясь, пытаясь найти свое место. Последний подарок Грега. Самый драгоценный из всего, что он мог дать.

Я почувствовала чьё-то присутствие. Подняв глаза, увидела на пороге худого черного мужчину. Он улыбнулся мне, когда я проходила мимо его кабинета около трех часов назад.

– Вы в порядке? – спросил он.

– Сработала остаточная защита, – промямлила я, тряпка все еще затыкала мой нос. – Все нормально.

Он посмотрел на меня:

– Вы уверены?

–Угу. – Да, я неумелая идиотка, а теперь иди отсюда.

– Я принес Вам файл Грега. – Он не двинулся, чтобы войти в комнату. Если бы я не запустила ловушку, установленную Грегом, она могла бы ударить по нему. – Извините, что так поздно. Он был у одного из наших рыцарей.

Я подошла к нему и забрала файл из его рук.

– Спасибо.

– Не за что. – Он внимательно посмотрел на меня и ушел.

Я осмотрела стол Грега, ища зеркало. У каждого уважающего себя мага оно есть под рукой, потому что необходимо для многих заклинаний. У Грега зеркало было квадратное, вставленное в обычную деревянную рамку. Я посмотрела на свое отражение и чуть не уронила тряпку. Мои волосы светились. Они излучали слабый бордовый свет, который перемещался, когда я подносила к нему руку, как будто каждая отдельная прядь волос была выкрашена флуоресцентной краской. Я потрясла головой, но свечение не ушло. Порычала на них, но это никак не помогло.

Спрятавшись в самом дальнем углу комнаты, невидимом от двери, я открыла папку. Когда не можешь от чего-то избавиться, просто подожди.

Последний раз, впитывая слова силы, я была истощена. Сейчас чувствовала себя захмелевшей от магии. Энергия наполняла меня, и я прилагала усилия, чтобы удержать ее. Мне хотелось прыгать, бегать, делать что-нибудь. Вместо этого я пряталась в углу и думала о папке в своих руках.

В папке лежали отчет следователя, полицейская сводка, несколько торопливых записей и фотографии с места преступления. На общем плане было два тела, распростертых на асфальте. Одно – бледное и обнаженное, а другое – кровавое месиво, разодранная в клочья материя. Сначала я нашла крупный план месива. Труп, распластавшись, лежал на ткани, пропитанной кровью. Что-то вонзилось в него, сломав грудину и разорвав с невероятной силой. Вскрытая грудная клетка была мокрой, блестящая масса разодранного сердца темнела на фоне губчатых остатков легких и желто-белых сломанных ребер. Левая рука, вырванная из сустава, висела на тонком кровоточащем сухожилии.

На следующем снимке был крупный план головы. Грустные глаза, которые я так хорошо знала, смотрели в камеру прямо на меня. О, Боже. Я прочитала подпись под фото. Это месиво человеческого мяса – все, что осталось от Грега.

Комок застрял в горле. Я боролась с ним несколько мучительных секунд и проглотила его. Это не Грег. А лишь его труп.

Взяв следующий снимок, увидела на нем крупный план другого тела. У него была оторвана голова, но остальное тело казалось нетронутым. Кусок позвоночника выступал из окруженного клочьями разорванной ткани обрубка шеи. Головы как будто вообще никогда не было. Впрочем, как и крови. Хотя по положению тела видно, что она должна залить все место преступления. Так, куда делась вся кровь?

Я нашла еще четыре кадра трупа и разложила их на полу рядом друг с другом. Гладкая мраморно-белая кожа трупа обтягивала мышцы, как будто в теле вообще не было жира, только мускулы. Ни единого волоска не покрывало кожу. Мошонка выглядела высушенной и неимоверно маленького размера. Мне нужен был крупный план руки, но его не было. Кто-то облажался. Но это уже не имело значения – признаки говорили сами за себя. Даже без ногтей вывод понятен. Я смотрела на мертвого вампира.

Вампиры мертвы по определению, но этот прекратил свое бессмертное существование. И даже Гастек со всей его некромантией не сможет вернуть вампира без головы. Вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов: чей это вампир? Братства клеймят своих вампиров. Но ни на одном снимке я клейма не обнаружила.

Что могло произойти с вампиром и Оракулом? Вампир, супербыстрый и сильный, вряд ли бы стал добычей. Вампира и Грега рядом убить невозможно. Но оба мертвы.

Я откинулась на спинку кресла, думая. Убийца должен обладать огромной силой. Быть сильнее и быстрее вампира, а также способным защитить себя от магического жезла Грега. Список предполагаемых убийц оказался коротким.

Во-первых, Братства могли желать Грегу смерти и использовать одного из своих вампиров в качестве наживки. Старый вампир в руках опытного Мастера Смерти – отличное оружие. А если бы их было несколько, они вполне могли одолеть и Грега, и кровососа. Правда, стоило бы это недешево, потому что Грег был отличным борцом с вампирами. Но и такой вариант нельзя исключать.

Во-вторых, характер повреждений Грега указывал на оборотня. На него могли напасть сразу несколько тварей. Возможно, все произошло во время превращения бешеного оборотня. Такие организмы, пораженные вирусом Lycos, или иначе вирусом ликантропии, убивают каждого, кто попадается под руку, утоляя жажду крови. Если разум побеждает тело, оборотень становится Свободным Человеком Кодекса, живя в стае. Если же тело преобладает над разумом, оборотень моментально превращается в сошедшего с ума убийцу и объект всеобщей охоты.

Эта версия казалась еще более фантастической, чем теория про людей. Судя по останкам, найденным на месте преступления, можно предположить, что перевертыши сначала оторвали голову вампиру, а затем принялись за Грега. Если бы к убийству имели отношение оборотни, то на месте преступления осталась бы масса улик: слюни, шерсть и их кровь. Насколько я поняла из отчета, ничто не указывало на их причастность.

Я потерла лоб, но ситуация не прояснилась. Лучший вариант: убийцы не принадлежат ни к одному из этих вариантов, но на данный момент мне надо оставить мысли об этом.

Отчет патологоанатома подтвердил, что обезглавленный труп относится к виду «Homo sapiens immortuus» – бессмертному человеку, вампиру. Ироничное название вида, в котором умер человеческий разум, как только он стал вампиром. Вампиры не знают жалости и страха, их нельзя обучить, у них нет эго, нет собственного «я». По уровню развития они как насекомые: обладают нервной системой, но не способны мыслить. В попытке ослабить неутолимую жажду крови, убивают всех на своём пути.

Я нахмурилась. В папке не было м-скана. Все криминальные сцены, касающиеся смерти или насилия, обычно сканируются на наличие магии. Технически, и полиция, и ВПСО могли запросить доступ к этому файлу – и запрос был бы удовлетворен судом. Отсутствие м-скана в материалах дела говорило о том, что Ордену есть, что скрывать. Или тот же кретин, что делал фотографии, с чего-то решил выбросить результаты сканирования.

На последнем листе в папке были написаны незнакомые женские имена: Сандра Молот, Анжелина Гомез, Дженнифер Инг, Алиса Конова.

Я снова осмотрела волосы, они перестали светиться. Подскочив к столу, набрала номер, указанный в полицейском отчете.

Ответил хриплый голос. Я представилась и попросила соединить с детективом.

– Я расследую убийство Оракула.

– Мы говорили с вашими людьми, – сказал мужчина на другом конце провода. – Прочитайте проклятый отчет.

– Вы не говорили со мной, сэр. Я буду благодарна за уделенное мне время.

Телефон звякнул, и я услышала гудки. Это уж слишком для межведомственного сотрудничества.

На часах 12:58. Есть время заглянуть в морг. В обычной ситуации мне пришлось бы ждать месяц, чтобы осмотреть тело вампира, но теперь, знак Даров Милосердия избавлял меня от ожидания.

Я закрыла папку, положила ее в ближайший ящик и вышла.

МОРГ НАХОДИЛСЯ В ЦЕНТРЕ города. Напротив него, над Безымянной площадью, возвышался золотой купол Капитолия. Старый морг был разрушен дважды: сначала – Мастером Мертвых, а потом – тем, кто когда-то создал Безымянную площадь, разрушив десятки улиц в попытке прорваться через администрацию Капитолия.

Даже сейчас, шесть лет спустя, Городской Совет отказался переименовать площадь у Капитолия, объясняя это тем, что пока у неё нет имени, она никому не принадлежит.

Новый морг построили по принципу «Бог любит троицу». Как произведение искусства, здание представляло собой жуткую смесь тюрьмы и крепости, похожую на средневековый замок. Местные жители шутили, что, если Капитолий подвергнется нападению снова, Законодательное собрание штата может просто перебежать площадь и укрыться в морге. Глядя на него, с легкостью веришь в это. Тяжелое, громоздкое здание стояло среди украшенных различными фасадами штаб-квартир корпорации, как Мрачный Жнец на чаепитии. Меркантильные соседи, должно быть, были крайне недовольны его присутствием в своей «среде», но не могли ничего поделать. Он был гораздо важнее, чем все они вместе взятые. Еще одна особенность времени.

Поднявшись по широкой лестнице между гранитными колоннами, я вошла через вращающуюся дверь в большой зал. Высокие окна пропускали много света, но даже им не под силу было прогнать уныние. Оно собиралось в углах, вдоль стен и ожидало своего часа, чтобы вцепиться в щиколотки ничего не подозревающего прохожего. Полированная плитка из серого гранита покрывала пол. Две прихожие начинались от противоположной стены, переливающейся синим светом. Здесь плитка на полу сменялась линолеумом.

В воздухе пахло смертью. Не гниющей плотью, а какой-то другой разновидностью дурных запахов: хлора, формальдегида и горьких лекарств, какими пахнет в больницах. Здесь, в морге, жизнь потеряла свои верные признаки. И их отсутствие остро ощущалось.

Между двумя коридорами виднелась регистратура. Я подошла к ней, переодевшись в зеленый хирургический халат, а затем направилась к клерку, взяв свой пропуск. Он взглянул на него и кивнул:

– Вам в секцию 7С. Вы знаете, где это?

– Да. Я была здесь раньше.

– Хорошо. Проходите, я пришлю кого-нибудь, чтобы ее открыли.

Спустившись в подвальный этаж, я прошла секцию В и остановилась у стальных ворот, преграждаюших путь.

Через пять минут послышались торопливые шаги, и из-за угла выбежала женщина, одетая в зеленую футболку и запятнанный фартук. В одной руке она несла связку ключей, а в другой – цепочку. Несколько тонких прядей светлых волос выбились из-под стерильной сетки. Под глазами у неё были чёрные круги, а кожа на лице немного обветрилась.

– Прошу прощения, – сказала я.

– Ох, не беспокойся об этом, – заверила она, копошась с ключами. – Мне не мешало бы прогуляться.

Женщина открыла ворота и проскочила мимо меня. Мы с ней дошли до стальных дверей, потом, отворив два замка, она отступила на шаг и рявкнула:

– Это я, Джулиана, ваша повелительница, и вы должны выполнять мои приказы. Откройтесь!

Как только прозвучало заклинание, магия расступилась и освободила дверь. Джулиана толкнула ее, чтобы открыть. Внутри на металлическом столике, прикованном к полу, лежало обнаженное тело. Стол был странного бледно-белого оттенка нержавеющей стали. Грудь трупа обвивал серебристо-стальной жгут. Цепь толщиной с мою руку простиралась от жгута к кольцу в полу.

– Мы обычно просто просматриваем воротник, но с этим… – Джулиана взмахнула рукой.

– Да, – я посмотрела на обрубок шеи.

– Нет, он уже точно не воскреснет. Не без головы. Вот еще, на всякий случай… – она кивнула на синюю кнопку в ближайшей стене. – Ты вооружена?

Я показала ей меч. Джулиана дернулась назад от его мерцающего лезвия.

– Ух ты. Ну, ладно, будем работать.

Я вернула саблю обратно в ножны.

– Там было только одно тело, и его привезли сюда?

– Да. Такое трудно забыть.

– Никаких улик?

– Хорошая попытка. – Джулиана ухмыльнулась. – Это секретная информация.

– Знаю, – сказала я. – А что насчет вскрытия?

– Это тоже секретная информация.

Я вздохнула. Грег с его темными глазами на изуродованном, некогда идеальном лице заточен в это одинокое стерильное место. Я боролась с пустотой и болью в груди.

Джулиана коснулась моего плеча.

– Кто он тебе? – спросила она.

– Мой хранитель, – ответила я. Видимо, мои попытки казаться беспристрастной с треском провалились.

– Вы были близки?

– Нет. Мы привыкли быть вдалеке друг от друга.

– Что случилось?

Я пожала плечами.

– Я выросла, а он забыл это заметить.

– У него есть дети?

– Нет. Ни жены, ни детей. Только я.

Джулиана взглянула на труп вампира с явным отвращением.

– Как будто можно было подумать, что Орден будет настолько тактичным, что назначит кого-то, не связанного с этим делом

– Я сама вызвалась.

Она послала мне странный взгляд.

– Что ж. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Я тоже. Нет никаких шансов, что ты дашь мне взглянуть на результаты обследования?

Она закусила губу, раздумывая.

– Слышала?

Я покачала головой.

– Думаю, кто-то стоит у ворот. Пойду, проверю, кто там. А подшивки оставлю здесь. Теперь это конфиденциальная информация. Я не хочу, чтобы ты их смотрела. И особенно не хочу, чтобы ты просматривала отчеты за третье число этого месяца. Или забирала какие-либо копии из файла.

Она повернулась и вышла из комнаты.

Я пролистала тетрадь. Там было восемь вскрытий за третье число. Найти Грега не составило труда.

На месте преступления нашли только четыре волоска. В отчете написано, что они принадлежат кому-то из семейства кошачьих. Но не оборотню.

Развернув лист сканирования, я увидела цветной график. Линии на нем мерцали из-за большой концентрации магии. Но это не имело значения, потому что ни один суд не принял бы его в качестве доказательства. В верхнем углу мелкими буквами было написано «Копия». Вот так сюрприз.

Я прищурилась, пытаясь найти в этом смысл. Тело Грега продолжало излучать магию даже после смерти, и сканер записал ее как наклонную серую линию иногда дюймом в ширину, иногда почти невидимую. Глубокие неровные фиолетовые полосы – вампирская магия. Я посмотрела дальше. Была и третья линия – прерывистая. Самая длинная черта неопределенного цвет и около четверти дюйма в длину. Чтобы лучше рассмотреть график, я подняла его ближе к свету. Чернила выделялись. Желтые. Какого черта сканер зарегистрировал желтый?

Я потянула график, разрывая его по перфорированной линии, и вставила в папку. Вскоре Джулиана вернулась.

– Нет, никого не было. Ну, я тебя оставлю.

Она взяла подшивку и вышла, оставив меня с трупом вампира. Надев медицинские перчатки, я подошла к телу. Расположение метки зависит от личности Мастера Мертвых. Филлианов отмечают большим Глазом Гор в центре лба. Констансам наносят метку на левую подмышку. Так удобнее искать пропавших без вести. Теоретически. Он мог принадлежать к Филлианам. Я приступила к поиску отметины.

Подмышки и грудь оказались чистыми; спина, ягодицы, внутренняя сторона бедра и лодыжки – тоже. Единственное место, оставшееся без моего внимания, – мошонка, поэтому я аккуратно раздвинула ноги вампира. Его яички уменьшились сразу после человеческой смерти и продолжали сокращаться на протяжении всей вампирской жизни. Я знала это, потому что однажды проводила целое исследование кровососов и размеров их репродуктивных органов. Мне все равно, сколько ему лет, но, судя по признакам, не больше пятидесяти. Метка отсутствовала. Абсолютно. Зато обнаружился шрам, пересекавший основание мошонки с левой стороны. Казалось, он был с ним с рождения.

Я осмотрелась, пытаясь найти скальпель, но не увидела его. Поэтому достала меч из ножен. Почуяв нежить, он задымился. Дым тонкими струйками поднимался от лезвия и образовывал в воздухе причудливые завитки.

– Не начинай, – пробормотала я, надавив кончиком меча на край шрама.

Кожа не-мертвого зашипела, как только лезвие погрузилось в плоть. Я сделала аккуратный разрез около четверти дюйма в ширину и вынула меч. Взяв лоскут кожи, я слегка потянула его, и он отошел от паха, обнажая ровный шрам около дюйма в ширину и три четверти дюйма в длину. В середине был аккуратный ожог-метка: стрела с кругом вместо наконечника. Метка Гастека. Почему я не удивлена?

– Вы знаете, что существуют штрафы за повреждение трупов? – спросил мужской голос.

Я резко развернулась, держа клинок наготове. В дверном проеме стоял высокий мужчина, одетый в деловой костюм.

– Осторожнее, – сказал он.

– Извините, – я опустила меч. – Не люблю, когда меня застают врасплох.

– Я тоже не люблю, но молодые красивые женщины – исключение.

Он был одет в стиле середины тридцатых годов. Цветные нашивки на плече сияли ярко-оранжевым. Третий уровень доступа. Отлично, я застряла в морге с руководителем.

Единицы могут застать персону нон грата в морге врасплох и покалечить быстрее, чем я успела бы моргнуть.

Мужчина подождал, пока я закончу пялиться на его бирку, и протянул левую руку.

– Меня зовут Крэст.

Сняв перчатку, я пожала ему руку.

– Кейт. Есть другое имя, кроме Крэста, которым я могла бы Вас называть?

– Да, но я не люблю его.

Смешной парень. Возможно, я хотела бы уйти отсюда без подбитого глаза.

– Это вампир, – сказала я. – Я проверила метку.

– Вы нашли ее?

– Да.

Он подошел к столу, чтобы рассмотреть дело моих рук. Я встала напротив. Крэст был на самом деле привлекательным доктором. Рыжий, высокий и довольно мускулистый, судя по предплечьям. Приятная внешность: открытая и честная, с крупными четко выраженными чертами лица и красивыми, медово-коричневыми, теплыми глазами. Полные губы выглядели откровенно чувственными. Привлекательный парень, не красавец в классическом смысле, но стоило ему поднять глаза от тела, улыбнуться, и он тут же притягивал внимание.

Я улыбнулась в ответ, пытаясь излучать честность и порядочность. «Я буду очень добра к Вам, сэр, только, пожалуйста, не выгоняйте меня из морга».

– Интересно, – сказал он. – Я никогда не видел, чтобы метку скрывали здесь.

– Я тоже.

– Вы часто имели дело с вампирами?

– К сожалению.

Я поймала его, разглядывающим меня, но он сразу опустил глаза обратно к телу.

– Доктор Крэст?

Он моргнул.

– Да?

– Мне нужно оповестить Джулиану о метке? – Это меньшее, что я могу сделать.

– Нет. Я сам ей скажу, если вы должны бежать.

Маленький звоночек зазвенел в моей голове. Добрый доктор был слишком любезен. Я хотела бы лично убедиться, что Джулиана получила мое сообщение.

Крэст хмуро разглядывал труп.

– Хитрое место для того, чтобы ставить метку.

Как раз в духе Гастека.

– Действительно.

Между нами повисла еще одна длинная пауза.

– Позвольте проводить Вас наверх, – сказал он.

Как мило. Он пытался убедиться, что я не пойду к Джулиане. Я одарила его своей сногсшибательной улыбкой.

– Конечно.

Он не выглядел особо заинтересованным. Блин, вот второй раз сегодня моя улыбка дает сбой.

Мы покинули подвал бок о бок. Я подождала, пока он закроет за нами решетку.

– Так что вы делаете здесь, доктор Крэст?

Он скривился.

– Я полагаю, это можно назвать благотворительностью.

– Благотворительностью?

– Да. Я занимаюсь реконструктивной хирургией. – Он взглянул на меня так, словно я попрошу пластику носа. – Я придаю трупам презентабельный вид. Не каждый может себе это позволить, поэтому два раза в неделю я делаю это здесь бесплатно, так сказать, на общественных началах.

Я кивнула.

– Это в основном дети, – сказал он. – Разорванные и изуродованные. Не самое приятное зрелище. Такая потеря.

Мы дошли до верхнего этажа. Он подождал, пока я поговорю с работником морга и запишу номер Джулианы, а затем проводил меня к двери.

– Увидимся ли мы когда-нибудь? – спросил он.

– Надеюсь, не на операционном столе, – сказала я и вышла из здания. Когда я шла к Кармелиону, то чувствовала, что Крэст смотрит на меня.

Прислонившись к машине, меня поджидал мужчина. На нем были темные очки, серая рубашка, черные джинсы, заправленные в мягкие сапоги, и черный плащ, очень похожий на накидку. Пока я была в морге, солнце, прорвавшись сквозь облака, затопило улицы светом. Казалось, что лучи не коснулись только его, но он не обратил на это внимания.

Создавалось впечатление, что люди тоже обходили его стороной. Но на самом деле они настолько были заняты своими делами, что просто не замечали его. Никто из них сейчас не заметил бы даже брошенную на землю двадцатку.

Он внимательно следил за моими движениями. Я остановилась в нескольких футах от него и посмотрела в лицо.

Он полез во внутренний карман плаща и щелкнул чем-то, напоминающим длинную желтую ленту, после кинул этим в меня. Я поймала ее во время полета. Гладкое, холодное тело намоталось на мое запястье, и змеевидная голова встала на дыбы, чтобы ударить меня в лицо. Я зажала ее шею пальцами левой руки и остановила в трех дюймах от щеки. Змеиный язык танцевал между чешуйчатыми губами. Кроваво-красная мембрана с блестящим фиолетовым оттенком с обеих сторон головы распустилась, как крылья огромной бабочки. Маленький крылатый змей вздрогнул, пытаясь взлететь, но я держала его в узде.

– Прости, Джим.

Мужчина широко развел руки в стороны, и я увидела, как напряглись его мышцы.

– Вот такое это было гнездо, Кейт, – сказал он мягким голосом, совершенно несоответствующим его звериной внешности. – Ты продинамила меня, так что пришлось разбираться с этим самому.

Змея предприняла слабую попытку вонзить клыки в мою руку. В длинных треугольных зубах не было яда, но кусались они ужасно больно.

– Грег мертв, – сказала я.

Возникла пауза, а потом он спросил:

– Когда?

– Два дня назад. Он был убит.

– Ты расследуешь это дело?

– Да.

В воздухе повисло молчание. Сбросив с себя напряжение, он продолжил:

– Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти.

Кивнув, я стала наблюдать, как он поднимается по лестнице в морг.

– Джим?

Он глянул на меня через плечо.

– Да?

– Что ты делаешь в морге?

– Бизнес, – сказал он и двинулся дальше.

Каждый был по своим делам в морге в этот день. Последнее время всем что-то нужно в морге. Даже Джиму. Я еще задолжала ему за ту зиму, когда он вытащил меня из ямы, полной талого снега и воды. Ближе партнера у меня не было. Однажды мы вместе были на задании от Гильдии. В тот раз я подвела его. Мне придется помириться с ним. Но сначала я должна выяснить, кто убил Грега. Для этого мне нужно узнать, что Гастек делал на месте убийства.