Текст книги "Я, подельник Сталина (СИ)"

Автор книги: Ильфат Янбаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Большеусый резко свернул нежелательную по каким-то причинам тему:

– Мне кажется, не все потеряно и в нашей стране в твоей реальности. Закон отрицания отрицания Гегеля знаешь? Скорее всего, маятник истории еще качнется в обратную сторону. От концентрации основной части богатства страны в немногих руках один шаг до государственного капитализма, а от госкапитализма недалеко и до социализма.

-Я тоже про это думал. Свернуть шею одному миллиардеру проще, чем гоняться с булыжником за тысячей миллионеров.

Сталин расхохотался, оценив черный юмор собеседника.

-Свернуть шею? И это я кровавый тиран, а ты потомок-судья в белых перчатках?! Можно и по-хорошему. Если правитель захочет, он сделает так, чтобы этими миллиардерами станут сознательные товарищи. Которые будут работать на благо государство. Весь вопрос кто кого ставит: миллиардеры – правителя или правитель миллиардеров. Совсем худо, когда правителя назначают миллиардеры из другой страны.

-Народ, как всегда, стоит в сторонке? Куда гонит пастух, баранов не касается...Впрочем, другого от вас я и не ожидал.

Большеусый вместо ответа озадачил совсем уж странно прозвучавшим вопросом:

-Ты любишь балет?

-....нет. Вернее, мы с ним не знакомы. Но при чем тут это?

Впрочем, Иосиф Виссарионович задал вопрос риторически.

-Допустим, ты любишь балет. Ходишь на спектакли, интересуешься историей, заводишь знакомства с артистами. Разве этого достаточно, чтобы самому станцевать на сцене Большого театра? Конечно, нет! Для собственного дебюта требуются годы и годы самоотверженного труда под руководством опытных наставников. Ограничивать во многих радостях жизни, в ущерб не только себе, но и всем близким тебе людям. И это при условии, что у тебя имеется талант. А почему в политике должно быть иначе? Там точно так же! Чтобы проявиться, непременно надо неустанно и долго работать над собой. Большинству людей этого совсем не надо. Они как публика – освистывают, или кричат «Браво!» артистам, смотря, кто как выступает. Искусственно делить народ на «баранов» и «пастухов», а потом возмущаться засилью «пастухов» – это все равно, что вытащить на сцену буфетчицу тетю Глашу вместо блистательной Улановой. Тетю Глашу, которая обжирается пирожками, никогда не занималась ни танцами, ни даже физкультурой, на ушах которой оттоптался медведь. Нет, я нисколько не принижаю эту гражданку, она тоже очень нужна. Пойми, не только судьба распоряжается, каждый из нас самостоятельно выбирает, быть ему буфетчицей или примой. Когда выбрал – нечего роптать и кочевряжиться. Баран никогда, ни при каких обстоятельствах не может стать пастухом над людьми. А буфетчица могла бы стать звездой сцены, если, как я уже высказался, имела склонности и целенаправленно работала. Так что твое сравнение не только глупо, но и оскорбительно для широких народных масс! Так презрительно могут выражаться только люди, которые сами мечтали стать «пастухами», но не смогли! Потому всех обзывают глупыми баранами. Это в них обида так говорит и уязвленное тщеславие. Читал басню про лису и виноград?

Марат чуток смутился. В чем-чем, в снобизме его еще ни разу не обвиняли.

– Все, все, не буду обзываться! Давайте лучше на примере вашего балета. Вы правы, не всем дано блистать на сцене, да и не нужно это большинству. Да вот хотя бы и мне, на кой черт мне сдались что политика, что сцена... У нашего народа есть поговорка «И я мулла, и ты мулла, и кто же наложит сена нашим коням?» Я сейчас о другом. Допустим, мне не нравится правитель, или по аналогии нашей беседы, солист спектакля.... Меня бесит, что я бессилен хоть что-то изменить, вынужден молча все это хавать, даже если тошнит.

Иосиф Виссарионович назидательно поднял указательный палец правой руки.

-Вот сейчас ты произнес замечательное слово – «большинство». Если танцор не нравится только тебе или неорганизованному меньшинству зрителей, сменить его у вас никак не получится. Самих взашей выгонят из зала! А если солист перестанет устраивать большинство, в момент зашикают товарища артиста. И поверь – всегда стоит очередь жаждущих занять его место ....

Господин Акбашев приободрился, ему показалось, нащупал слабину в позиции оппонента.

-Послушать вас, любой сатрап и деспот устраивает большинство населения, раз не сменяют?! Стали..., тьфу, извините, Ивана Грозного обожали бояре с холопами, так получается?

Большеусый сделал вид, будто не заметил оплошности Марата в свой адрес.

-Вот здесь кроется основная беда любого человеческого общества. Сильное меньшинство может диктовать свою волю разобщенному большинству. А в чем сила?

-В правде?

Иосиф Виссарионович досадливо поморщился.

-Это все красивые и пустые слова. Я говорю о конкретной силе – о способности влиять на других людей. Эта сила измеряется деньгами. Понимаешь? Хорошо, а то не хотелось бы разжевывать очевидные вещи. Так вот, мы отобрали у капиталистов фабрики с заводами, лишили силы, которой они как хотели, так и вертели всем государством.

-Чтобы передать все эти ресурсы классу бюрократии! Чтобы новое меньшинство установило диктатуру над большинством! Чем хрен слаще редьки?– с запалом перебил собеседника Марат. Против ожидания, Сталин не стал оправдываться, кажется, даже немного сник.

-Да, в твоей реальности неудобно получилось... Да и позже, меня самого возмутило до глубины души: весь народ голосует на референдуме за сохранение Советского Союза, а три иудушки-предателя взяли и распустили. Могучую державу, которую собирали веками! У меня не было времени, чтобы подробно ознакомиться со всеми принесенными материалами, сделал пока только предварительные выводы. И не могу не согласиться. При мне ротация кадров шла непрерывно, а после меня, действительно, бюрократия сформировалась в отдельный класс. С наследственными привилегиями, вот это особенно страшно. Как крысы паскудные сожрали державу. Конечно, не обошлось без влияния международного капитала. Но это вторично. Кстати, в твоем времени класс наследственной бюрократии приобрел совсем уж уродливые формы. Ты мне вот объясни, если товарищ Сталин виноват, почему пресловутая «десталинизация» так усилила этот пагубный процесс?

Большеусый нервно заходил по комнате. Порывистым движением вытащил из-за пазухи кителя какую-то газету, принесенную Маратом.

–А вот скажи-ка, уважаемый потомок: главные злодеи ХХ века – Гитлер и Сталин, правильно? А почему в нашей компании нет японского императора? Я вот в принесенном тобой журнале статью читал – японские милитаристы вырезали чуть ли не десяток миллионов китайцев. Там и фотографии есть, такие зверства происходили.... Или китайцы для вас люди второго сорта? Или почему гуманисты из будущего не проклинают американского президента? Встретимся через 20 лет, трудно будет мне подать руку Трумену. А как же, абсолютно бессмысленно уничтожить два крупных города, со всем мирным населением – сотни и сотни тысяч стариков, женщин и детей. И только для того, чтобы испытать новое страшное оружие. А почему среди злодеев нет капиталистов, взрастивших Гитлера? Ты вот сам подумай, как смогла Германия спустя такое малое время после сокрушительного поражения в империалистической войне вновь стать самой могучей военной державой? Кто и как накачал это чудовище против СССР золотом и сталью? Почему имена этих преступников не заклеймены позором, почему проливая слезы над последствиями, вы хоть не задумываетесь о причинах? История не прощает невыученных уроков! Вот ответь товарищу Сталину, товарищу Сталину интересно знать.

А что Марат мог сказать? Вроде про очевидные вещи толкует Большеусый, но как-то в таком ракурсе не рассматривал вопрос. Не принято и все тут. Нет, не для перемены темы разговора, просто из злости на себя взял и брякнул:

-Почему вы про себя говорите в третьем лице, да еще так уважительно? Смешно, ей-Богу! Неужели не надоедает беспрерывная лесть в остальное время?

-Ты не поймешь. Товарищ Сталин это не я, Иосиф Джугашвили, товарищ Сталин – обобщенное имя веры миллионов и миллионов в справедливость, надежд на светлое будущее. Я по мере сил стараюсь способствовать этому образу, даже подыгрывать приходится. Ты не можешь представить, какая это тяжесть! Это тебе только кажется, что Советский Союз воздвигнут на страхе и терроре, а на самом деле – на вере, на надежде и любви, на стремление к справедливости . И того, и другого, и всего остального в СССР перед распадом, и в твоей России, как я полагаю, намного меньше!

Внезапно успокоился и деловито спросил:

-Как ты думаешь, что так сильно подорвало здоровое начало в советском народе к концу 20 века? Почему позволили разрушить собственный дом? Почему не вышли на демонстрации против предателей, почему, в конце концов, преданные товарищи не ушли в подполье? Неужели не нашлось ни одного командира, верного присяге и народу, чтобы поднять свой полк или целую дивизию?

Марат задумался на мгновение, нерешительно произнес:

-Со своими современниками про то даже заикаться не стал бы, а то за полоумного примут. Но мне кажется, очень и очень большую роль в развале Союза сыграла как раз Советская Армия. Это в мое время армия вновь стала рабоче-крестьянской, срочную служат преимущественно дети бедных слоев. А в годы правления Брежнева практически все мужское население на два года переобувалось в кирзачи...

-Так это замечательно!

– А вы сперва дослушайте! По рассказам отца и недомолвкам его друзей точно знаю – там царила «дедовщина», жуткая и практически массовая.

-И что это такое?

-Старослужащие обижали, заставляли за себя работать и просто измывались над более молодым пополнением. Те, в свою очередь, потом отыгрывались на следующем призыве. Ну, типа, в тщетной попытке приуменьшить боль от собственного унижения в недавнем прошлом... Я сейчас не про уродливый компенсаторный механизм психики. Я о другом: миллионам и миллионам юношей кулаками и сапогами вдалбливалась установка – закон, уставы там всякие, мораль и этика – все это чепуха, для вида. А по жизни -кто сильнее, тот и прав. И вот это порочное мировоззрение миллионы демобилизованных разносили дальше по стране.

-Как такое допустили командиры!? Это же, в конце концов, подрыв боеспособности армии!

-Товарищи офицеры водку пили, некогда им было до прямых служебных обязанностей. Им что, главное красиво отрапортовать перед начальством. Да и по всей стране так было, думали про одно, делали второе, отчитывались про третье... А свято место пусто не бывает! Всю молодежную субкультуру насквозь опутали метастазы уголовного менталитета.

-Говори проще! Тебе нет нужды казаться умнее, чем это есть на самом деле, – не слишком вежливо перебил товарищ Сталин. Марат не стал ерепениться.

-Проще? Пожалуйста. Вот мой дядя со стороны матери Радик Юлмухаметович всю жизнь служил в полиции. Всю жизнь давил уголовную мразь. А как выпьет, схватит гитару и поет блатные песенки. Да с чувством так, проникновенно, будто годами находился по ту сторону колючей проволоки. Меня это сильно забавляло. Как стал допытываться, и сам он удивился и задумался. «Знаешь, Марат, все мы родом из детства, – решил он и даже засмеялся – А в школе главными авторитетами для меня были не отличники там, спортсмены или артисты, а хулиганы, дерзкие и отчаянные парни. Наверное, до сих пор подражаю кумирам школьной поры!» Еще добавил, что в деревне главным авторитетом для более взрослой молодежи был местный рецидивист, не передовики производства или сельская интеллигенция, как следовало бы ожидать. Как же, бренчал на гитаре, «по-пацански» решал все спорные вопросы. Умел драться красиво и жестоко – научили в колониях. И никого не боялся, мог послать к черту любого начальника. А начальников народ тогда не любил. И было за что – за лицемерие и трусость. Рыба-то сгнила с головы, с верхушки вашего КПСС. Кто знает, может и стоило бы устроить 37-ой год, скажем, в 1975 году – исключительно для так называемой элиты, сразу оговариваюсь!

Сталин демонстративно раскинул руки в стороны, как бы говоря – мол, даже и сам понимаешь... Господина Акбашева никак не прельщала перспектива стать адвокатом кровавых репрессий. Потому проигнорировал жест, продолжил криминальную линию.

– А, скажем так, криминальных наставников было больше, чем даже грязи. Государство само усердно готовило кадровый резерв. Подерется нормальный, в общем-то, парень на улице или украдет велосипед у соседа, так его сразу в тюрьму. Там уже советские законы не действуют, все по блатным понятиям. Куда ему деться, с волками жить – станешь по-волчьи подвывать. Мне дядя такое рассказывал, пересказывать противно! Ваши ссылки и каторги – прям институт благородных девиц по сравнению с советскими тюрьмами. Да и в нынешних, говорят, мало что изменилось.

Большеусый опять не удержался.

-Как это допустили сотрудники исправительных учреждений, куда они смотрели!?

Марат горько усмехнулся:

-Туда же, куда и офицеры Советской Армии, про которых давеча говорил...У башкир есть поговорка – если начал накапливаться гной, рано или поздно лопнет нарывом. Тотальный блатной менталитет, то есть потакательство распространению психологии преступников ой как сильно аукнулось потом всему населению. Как чуток ослабло государства, такое зверье начало лезть из всех углов и щелей, всем тошно стало. Дядя такие вещи рассказывал про 90-ые, в фильмах-«ужастиках» не увидишь. Вплоть до демонстративного каннибализма, только для того, чтобы показать окружающим свою «крутость». Про «оборотней в погонах», массовую уличную преступность, повальную коррупцию и не говорю. Я даже так и не смог прийти к определенному мнению, что первично, что вторично – реставрация капитализма или криминальная революция. Два брата-молодца, одинаковы с лица. Хорошо, хоть сейчас все более-менее устаканилось. Как говорит мой отец, большинство беспредельщиков позднесоветской закваски перестреляли и передавили друг дружку. Не могут бешеные псы ужиться в одной конуре.

-Странные вещи говоришь, странными словами. Знаешь, не будем тратить время попусту, слишком много чести для криминального элемента. Я все это обдумаю и постараюсь не допустить. Это же так просто! Мне приходилось работать с подобной публикой.

Снисходительная ухмылка Большеусого не оставляла места для сомнений: криминальная проблема – вопрос для государственной машины легко решаемый, было бы желание.

-Мне кажется, мы больше не встретимся. Ты, хороший человек, правильный. Прежние попрыгунчики во времени пришли к нам, потому что им некуда было деться, их миры стояли на грани уничтожения. В твоей реальности все сравнительно хорошо, но ты не стал пользоваться сверхвозможностями для личного обогащения. Даже не подумал про это. Захотел уберечь нас от роковых ошибок и просчетов. Что тебя побудило?

Засопел Марат, все ему казалось настолько само собой разумеющимся, что впервые задумался о собственной мотивации.

-Наверное, инстинкт самосохранения. Страх за будущее своих детей. Уже говорил, капитализм все больше и больше загоняет все человечество в тупик. Вот в наше время и главного идеологического конкурента устранили, а все равно, экономические кризисы следуют один за другим, войны там всякие, терроризм и разврат, нищета большинства населения планеты... Тревожно у меня на душе! И обидно.... Получается зря мой прадед погиб на войне, зря дедушки и бабушки надрывались на строительстве новой жизни. Голодные, в рванье, но счастливые – дескать, зато дети и внуки будут жить – ого-го, мы за это заплатили с лихвой. Когда смотрю старые семейные фотографии, сердце обливается кровью. Будто сам виноват, что не сбылись их надежды. Я же из тюркских народов – предки и род для меня святое.

Большеусый не унимался, все гнул свою линию:

-То есть сама идея социализма-коммунизма представляется тебе правильной? И где почерпнул такие знания, ведь, как я прикинул, ты вступил во взрослую жизнь уже после реставрации капитализма?

– Я в истфаке отучился. Довелось ознакомиться с учебниками истмата и политэкономии. Сперва для подготовки курсовой работы, потом и самому стало интересно. Местами наивно написано, а по сути – все так и есть. Многое, так или иначе, воплощается ныне в странах Запада, нам же подсунули дикий колониальный капитализм образца 19 века. Многое у вас правильно написано. Одна беда, как говорит мой отец, большинство положений оставалось только на бумаге.

-И что еще говорит твой отец?

-Да много всего умного...

-Конкретно про причины развала СССР?

-Предательство зажравшейся бюрократии и полное поражение на идеологическом фронте.

-Давай-ка подробнее еще раз про идеологию, это очень важно.

-Ложь и двойные стандарты. Скорее всего, это одно и то же. Короче, рыба гниет с головы. Начальнички призывали всех к сознательности, а их домочадцы и челядь жрали в три горла, преклонялись перед Западом, при этом презирали весь остальной народ. И не скрывали даже! Кстати, то же самое наблюдается и в мое время, еще более масштабно и вызывающе. История учит только тому, что ничему не учит!

-Извини, мне больше интересен Советский Союз. Что еще говорит твой отец про причины идеологического поражения?

-Засилье старперов...

-Кого, кого?

-Простите, это не очень приличное слово из моего времени. В смысле, идеологией заправлял очень старый человек, Суслов его фамилия. В силу своего возраста уже не мог адекватно воспринимать меняющийся мир, жил прошлым и подчиненных набрал под стать себе – или откровенных дебилов, или циничных карьеристов. Отец говорит – экономические ошибки можно исправить, идеологические просчеты – всегда катастрофа.

-Твой отец мудрый человек! Как точно он подметил.

-Иосиф Виссарионович, он вроде, того, вас цитировал. Если еще так не сказали, непременно в будущем выразитесь в этом духе. Так что вы сейчас сами себя хвалите.

Большеусый был заметно польщен.

-Каждый глупый человек глуп по своему, а умные люди всегда приходят к схожему мнению! Идеология – главное.

О многом они говорили. О прошлом, настоящем и будущем. И для Большеусого Акбашев был единственным в мире человеком, которому можно выложить почти все, как на исповеди. Возможность выговориться открыто – бесценный дар, цену которого можно понять, только утеряв его. Для всех остальных он Вождь, мудрейший и всесильный. Главный акушер при мучительных родах России. Новое всегда рождается в крови и слизи, так устроен мир. Кто зачал Россию революцией, нельзя ли было весь отпущенный век пробегать в старых девках – это уже совершенно другие вопросы. Когда же подошел срок, на подобные рассусоливания времени не остается. Надо помочь роженице разрешиться от бремени. Если стоять в сторонке, горько вздыхая и ахая, и мать, и дитя могут умереть. Еще в больших муках... Большеусый не ведал сомнений, действовал быстро и решительно. Это на людях. А в редкие минуты раздумий, один на один со своей душой, наваливается такая тяжесть – легче было бы пустить пулю в висок. Легче, но нельзя – тебе доверились миллионы. И наверняка знаешь – без тебя все будет только намного хуже... Большеусый был безмерно благодарен неуемному, наивному и прекраснодушному юноше из будущего. Сколько ошибок он помог избежать! ....чтобы наделать новых? А с этим пусть потомки разбираются, здесь и сейчас он лично ответственен за всю страну – несуразно большую, порою глуповатую и неряшливую, но такую родную...

Раз за разом возвращались к распаду Советского Союза. Была ли смерть неизбежной, предопределенной законами мироздания, или его убили – подло и вероломно? Воспользовавшись временным недомоганием, от которого можно было избавиться таблеткой аспирина да кружкой горячего чая с липовым медом? Да вот только когда доктора суют в рот таблетку, не заподозришь, что это крысиный яд. Именно крысиный, так как доктора наверняка в прошлых инкарнациях были крысами, знают по себе, насколько оно эффективно. А ныне, даже будучи в человеческом облике, никак не могут расстаться с мечтой стать крысиным королем. Тем самым, который пожирает своих сородичей не только по необходимости, но и с удовольствием. И у Акбашева уже сложилось вполне определенное мнение о тех трагических событиях. Все услышанное и обдуманное сложилось в такой пазл, волком захотелось взвыть.

...Союз был обречен. Именно по идеологическим причинам. Слишком сложно апеллировать к высоким духовным устремлениям, когда враги целенаправленно давят на низменные чувства, присущие любому существу. Путь вверх требует усилий и жертв, вниз скатываешься запросто, зачастую и с удовольствием. С удовольствием в первоначальном значение этого слова. А такоже с брюховольствием и прочими греховольствиями. 90 человек из 100 предпочтут «умствованиям» палку колбасы, коей действительно не хватало, затем, переварив, рассесться на унитазе из светлого финского фаянса, а не корячиться над «очком» в деревенском сортире. Подтереться мягчяйшей и духовитой туалетной бумагой заместо клочка газетной бумаги, как было принято в СССР.... Правда, не всем, ой, не всем потом хватило колбасы из мяса, и сортиры ныне те же. Дык, каждый кузнец своего маленького счастья, пусть крутятся. Прекрасно, лепота. Но 10 из 100 все же понимают: пока ты обходился советской килькой в томате и жил мечтой о прекрасном будущем для всего рода людского, у голодных детишек в Африке был призрачный шанс когда-нибудь наесться хлеба. А когда ты променял право духовного первородства на посул миски чечевичной похлебки, пардон, палки колбасы лично для себя, ты отнял надежду всего человечества. Надежды на мир, где сильный не жрет слабого, где про сажу не говорят, что она бела. Где твои крылья, товарищ, которые так нравились мне.... Только не возомни себя злодеем планетарного масштаба. Несмотря на твое предательство, Эра Милосердия все равно наступит. Но не через тебя, не через твою страну, океаны крови и соленого пота, пролитые твоими предками для приближения этого часа, окажутся напрасными. Если сумел урвать, жуй свою колбасу! И радуйся тертым джинсам, которые так и не стали для тебя малы. Не по Сеньке оказалась фуражечка, не в мерина корм. Где твои крылья, товарищ, которые так нравились мне....

Глава 6.

Глава 6.Нет в мире запаха прельстительнее благоухания свежей баранины! Вмурованный в печку казан источал томно-блаженный пар, наполняющий каждую клеточку сладостным предвкушением, ощущением безмерной радости бытия. Это человека перекормленного манят запахи сушеной слизи из кишок кашалота, стыдливо именуемой амброй. Или луговых цветочков. Голодный же знает истинную цену всему в подлунном мире.

Молодой учитель не был голодным. Жизнь налаживалась. Но все еще кровоточили в памяти события последних годов. Молодому учителю не хотелось думать о печальном. Наконец-то он приехал в отчий дом. Отец на радостях забил барашка, собирает родню. Он просто сидел на лавке и умиротворенно наблюдал, как женщины ловко и быстро накрывают стол. Рядышком притулился парень лет пятнадцати, Габдулла, племянник. Юноша блаженно вдохнул в себя и ликующе произнес:

-Как вкусно пахнет! Вот так сидел бы всю жизнь и нюхал. Учитель шутливо толкнул его в бок.

-А что, от твоего «йорона» пахло хуже?

«Йорон» – кустарно обработанная овчина. Как раз из этого добротного материала были пошиты штаны Габдуллы. Сносу бы, казалось, не будет. Да только владелец этого великолепия в проклятом 21-ом году учился в медресе деревни Утяшево. Голодали страшно. Как-то Габдуллу утром разбудили запахи чего-то жареного. Подумал, товарищей чем-то разжились, спешно вскочил на ноги, как бы без него все не съели. Вскочить-то вскочил, а надеть нечего. Ан, нет штанов. Стал озираться по сторонам, тут хмурый товарищ указал кивком на очаг, где в казане что-то булькало. «Там твой йорон!» Выяснилось, эти прощелыги с голоду не могли уснуть, вот и пришла мысль – обжечь и сварить штаны. Портков надолго не хватило...

-Конечно, Имаметдин-абый в тысячу раз хуже! Но тогда и йорон сжевали за милую душу!

И залился счастливым смехом. Будто лакап (комичная побасенка) услышал. Да ему палец покажи, час будет смеяться. Веселый парень. Однако сметливый и шустрый, охоч до учебы. Далеко пойдет.

Учитель приобнял племянника за худые плечи.

-Ничего, братишка, ничего. Самое плохое позади. Такую жизнь наладим, что не жизнь будет, а песня!

В разговор включился плюгавенький мужичок, расположившийся от них чуть в сторонке.

-Наладим, говоришь? А в лавке ни гвоздей, ни ситца!

Сосед это, Фатих. Голытьба деревенская. С удивительно вздорными и склочными повадками. Вот и сейчас, по неписанным правилам приличия ему не следовало бы допрежь хозяина заходить в дом. Однако Фатих с легкостью необыкновенной манкировал подобными условностями. Да вот только отец раз и навсегда запретил сыновьям пресекать раздражающие выходки: «Не почитать соседа – не почитать Бога!». Имаметдин был солидарен с отцом. Тоже ведь человек. Наверное, когда сырым младенцем ворочался в люльке, мать баюкала и тихо улыбалась – вырастет, станет хорошим хозяином, уважаемым мусульманином. Ей на радость в старости. Не получилось! Фатих ленив, бестолков, за что ни возьмется, все у него через пень-колоду. Помер бы со всей семьей в проклятый 21-ый год, ладно, сосед подсобил припасами. Хуже всего – ни с кем не может ужиться. Все для него в деревне или враги, или завистники. Чему завидовать-то? Чудак человек.

А он никак не унимался, зудел и зудел комаром в предрассветный час самого сладкого сна. Имаметдин сам никогда не жаловался, отец ведь сызмальства наставлял: «Даже если рот полон крови, не сплевывай!». Мужчина должен держать все горести в себе, на то он и мужчина.

-Ни ситца, ни гвоздей немного! За что воевали, за что кровь проливали!?

Тут уж Габдулла не утерпел, обернулся к дяде и взахлеб зашептал прямо в ухо:

-Это он про налет казаков говорит! Целый день в тальнике лежал, прятался. Комары так искусали, живого места не оставили! Много тогда крови пролил, ой, как много!

Юноша прыснул смехом, для приличия чуть прикрыв ладонью рот. Сам еле удерживаясь от хохота, дядя вперил в племянника демонстративно строгий взгляд – старших надо уважать! Тот прикинулся, что не заметил нахмуренных бровей, его уже оседлал бес веселья и заскакал во всю прыть. Елейным голоском поинтересовался у жалобщика:

-Дядя Фатих, а если и завезут в лавку ситец, откуда деньги возьмете?

Сосед моментально нахохлился, грозно рявкнул:

-А ну, цыц, сопливый малайка! Я тебе сейчас...

Что он намеревался проделать с насмешником, осталось загадкой. Углядев степенно входящего в комнату хозяина, сразу переключился на более достойный объект:

-Салям-алейкум, Мархаметдин-абый! Помоги, уважаемый сосед! Жена совсем замучила, ржавой пилой день и ночь пилит. Говорит, обносилась совсем, стыдно в старом платье на люди выходить. Дай рубль!

И, видимо, прикинув беспочвенность своей просьбы к контексте прежних невозвращенных долгов, затараторил:

-Верну, как телку зарежу, сразу верну! Даже 5, нет, 10 копеек сверху уплачу!

Благообразное лицо хозяина моментально окаменело. Тихо, ледяным голосом поинтересовался:

-Я когда-нибудь взимал рибу? Ыстагафирулла тауба! Я тебя, сосед, попрошу – в моем доме больше никогда не произносить такие непристойности.

Но приметив, как сдулся и сник сосед, заметно потеплевшим голосом продолжил:

-Пусть завтра сноха наведается к моей жене. Будет ей отрез на платье, и всем дочерям. Всем нам на радость такие красавицы подрастают!

Фатих закивал головой, быстро-быстро. Куцая бороденка взмывала вверх и опускалась вниз с удивительной частотой. Так выглядит коза, по своей любознательности попробовшая на зуб зеленый лук.

У Габдуллы перед очередным приступом смеха уже начала подрагивать верхняя губа, но дядя молниеносно упредил – железными пальцами сжал костлявое плечо. Для вящей убедительности приложил указательный палец к губам. Юноша сморщил уморительную гримасу, подчинился, согласно закивал своей бедовой головой. А то! Добродушен и терпелив дедушка, но если заподозрит в неучтивости к гостю («Божьему посланнику», как он говорит), моргнуть не успеешь, выгонит взашей. Будешь нюхать аромат свежесваренного мяса стоя под окном...

Тем временем женщины собрали табын (застолье) и тихо удалились в свою половину дома. Хозяин, трое его сыновей и сосед чинно расселись на хике (большие нары). Взрослых мужчин в роду много, но остальных в деревне нет. Имамедин и внук притулились к хике сбоку, на стульях. Молодняк, что с них возьмешь – несподручно им сидеть, поджав под себя ноги. Патриарх не возражал, если не переходить определенные границы, в его доме дозволялось каждому вести так, как считает удобным. К слову сказать, слишком юн был еще Габдулла для такой почтенной компании, но дедушка разрешил разделить трапезу со взрослыми в виде поощрения: по просьбе отца Имаметдин проверил, насколько хорошо племянник овладел русским языком и арифметикой, остался очень доволен результатом. Пересмешник, конечно, однако разумен не по годам. Вот и сейчас, безо всякого напоминания обошел всех старших с медным кумганом (кувшином) в руках и с вышитым полотенцем, наброшенным на плечи. Трапезничать не сполоснув руки – такое не пристало приличным людям.

Мархаметдин с видимым удовольствием освежил студеной влагой свои заскорузлые от неустанных трудов ладони, досуха вытер и подождав, пока то же самое проделают остальные, произнес короткую молитву. «Аль -Фатиха» – вступительная сура и квинтэссенция всей священной Книги. «Ищу у Аллаха защиты от шайтана. Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! Хвала Аллаху, Господу миров, Милостивому, Милосердному, Властелину Дня воздаяния! Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи. Веди нас прямым путем, путем тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал гнев, и не заблудших».

...даже у Фатиха лицо стало благостным и умиротворенным. Как же иначе, обращаясь к Милосердному оставлять в сердце уголок для злобы и ненависти – на такое способны только презренные мунафики (лицемеры). Они опаснее безбожников, такие тщатся прикрыть собственную гордыню, алчность и невежество священным именем! От Всевышнего не укроются эти жалкие потуги, а вот глупые люди могут попасть в заблуждение, последовать за нечестивцами. Кто не милосерден и не милостив – тот не мусульманин! А как относиться к новой власти? Бога не признают, но имеющий глаза да увидит – они хотят добра для всех. В проклятый 1921 год аж из-за моря завозили каймак (сметану) со странным непривычным вкусом в железных баночках, пытались спасти народ от мора. А ведь отец рассказывал, и при Белом Царе случались засухи, однако никого в столице не беспокоило, сколько мусульман умрет от недоедания... Оставалось только надеяться, большевики простят русским священникам и... и нашим муллам, что уж скрывать, их неразумное поведение в годы смуты... Нехорошо получилось, многие пастыри сами кинулись в общую свару, аки свирепые псы. Нет, чтобы оставаться в стороне и увещевать всех и каждого к милосердию. Понадеялись на всесильных алпаутов царя, на надменных генералов и богатых купцов, и проиграли. Из поводырей, коими следовало быть по обетам, превратились просто в побежденных в бою. Какое там милосердие, некоторые сами призывали стрелять и резать ближних своих. Только за то, что они посмели думать иначе. Но разве свобода выбора не дарована детям Адама самим Всевышним? Разве не запрещено насилие в Исламе?И про то, кто прав, кто нет, ведомо лишь самому Всевышнему. Простят большевики, никуда не денутся, ибо не могут не понимать – не может быть надежной постройка на краю осыпающегося берега. Да, осыпающегося берега, так и говорится в суре “Покаяние” Священной Книги.... Рухнет. Только человек с Богом в душе может созидать, без Бога сыновья Адама способны только разрушать, хуже зверя лесного. Если человек наделен даром радоваться благополучию других людей, печалиться горестям остальных, значит, в его душе есть Бог. Пусть даже этого по глупости своей еще и не понимает! Такие мысли пронеслись в голове у молодого учителя.