Текст книги "Правда о «Зените»"

Автор книги: Игорь Рабинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Ближе к концу поединка, на 71-й минуте, полузащитник «Спартака» Егор Титов решился на дальний удар – метров с 25. Как и в случае с Тихоновым, он не был сильным. При повторе внимательные зрители изумились, обнаружив, что Березовскому, чтобы отбить его, даже перемещаться никуда не надо было: он стоял в том самом углу, куда был направлен удар. Но вновь нелепое падение – и мяч в непосредственной близости от голкипера влетел в сетку. И на табло зажглись те самые 1:2, которые были нужны «Спартаку».

Большинство зенитовцев бились как львы, но забить никак не могли. На трибунах «Петровского» творилось что-то невообразимое. Разъяренные питерские болельщики винили во всех грехах судью из Подмосковья Фролова, не назначившего пенальти за снос Зубко, – и на последних минутах, как сообщил Генусов, на поле выскочил фанат по прозвищу Молчун, захотевший разделаться с арбитром. Его с трудом удалось утихомирить.

Когда прозвучал финальный свисток, возвестивший о победе «Спартака», а значит, и о «золотом матче» с «Аланией», на поле вышел Мутко и принялся пожимать своим футболистам руки: вы, мол, сделали все что могли.

В телеинтервью президента спросили:

– Вам игра понравилась?

– Ну, конечно, понравилась! В раздевалке я сказал, что футбол оценивают болельщики, а не судья. Вы видите, что творится на трибунах. И вот ради этой оценки и надо играть.

О вратаре Мутко сказал укоризненно, но мягко:

– Рома мог сыграть более аккуратно. Не выстроил как следует «стенку», не посмотрел.

После матча на траве, один-одинешенек, сидел Березовский. И вдруг к нему подошел Садырин, обнял и поцеловал своего вратаря. А потом помахал трибунам – и те заревели в ответ. Когда есть сомнения в том, что команда проиграла честно, такой реакции быть не может.

* * *

А теперь перенесемся на год и три месяца вперед.

В феврале 1998 года Сергей Дмитриев, выступавший в тот момент за санкт-петербургское «Динамо», дал интервью питерскому журналу «Калейдоскоп». Точного его текста мне найти не удалось, но сказано было о «сдаче игроком нашей команды матча "Спартаку"». Издание это неспортивное, большим весом не обладавшее. А значит, фраза эта могла остаться незамеченной – если бы ее не процитировали в телепрограмме НТВ «Футбольный клуб». После чего Контрольно-дисциплинарный комитет (КДК) РФС объявил о том, что будет расследовать эту историю.

Дальше – больше. 25 февраля, накануне заседания КДК. «Спорт-Экспресс» вышел с огромной «шапкой»: «Садырин обвиняет Березовского в том, что тот по настоянию Мутко сдал матч со "Спартаком" в 1996 году». Под ней было опубликовано интервью с Садыриным журналиста Дмитрия Дюбо. Вот текст этой беседы.

«Главный тренер ЦСКА Павел Садырин, возглавлявший „Зенит“ в 1995 и 1996 годах, еще три недели назад во время сбора в Израиле сказал мне, что ему известно, кто сдал матч со „Спартаком“ в 1996 году – это голкипер Роман Березовский. Когда я позвонил Садырину в Испанию, где ЦСКА проводит тренировочный сбор, и рассказал о повестке дня предстоящего заседания КДК РФС, он дал свой комментарий:

– Сразу после того матча со «Спартаком», видя слезы Березовского, я не верил, что он мог сдать игру. Хотя какие-то подозрения все-таки были. Ведь даже мальчишка не допустил бы таких ошибок, которые ухитрился допустить тогда Березовский. В течение прошлого (1997-го. – Прим. И. Р.) года мне не раз напоминали об этой истории, но каждый раз я отказывался верить в виновность вратаря.

Но когда недавно на израильском сборе все подтвердили игроки ЦСКА, выступавшие в свое время за «Зенит», я понял, что это не слухи. Не хочу бросать тень на «Спартак», на его руководство, но не исключаю, что на нечестный поступок могли пойти какие-то люди, заинтересованные в победе «Спартака». Им было не обязательно выходить на Березовского, они могли выйти на президента «Зенита» Мутко. Скорее всего, именно так и было. Ведь Мутко, как это ни странно звучит, был больше других заинтересован в поражении своего клуба. В случае проигрыша с него снимался ряд условий, которые он должен был выполнить перед игроками. Прежде всего, это касалось премиальных.

– Что вы имеете в виду?

– За седьмое место, которое мы могли занять в случае победы над «Спартаком», игроки получали одни деньги, за десятое – совсем другие («Зенит» как раз и стал десятым. – Прим. И. Р.). Система премиальных, которую мы же сами и придумали, была простой. Во время сезона в случае победы каждый в команде получал лишь половину оговоренной суммы премиальных. Если «Зенит» по итогам чемпионата попал бы в десятку, то футболистам полагались оставшиеся 50 процентов за каждую победу. А окажись команда, скажем, на 11-м месте, то они вообще ничего бы больше не получили. В случае седьмого или восьмого места премиальные умножались на коэффициент 1,5.

Я бы никогда не стал утверждать, что Березовский сдал матч, но, как говорят игроки, он сам признался в этом. Я же знаю, например, что вскоре после игры Березовский получил квартиру, давно положенную ему по контракту.

– Эта квартира оказалась большей, чем та, которая была оговорена в контракте?

– Это утверждать не берусь. Но точно знаю, что квартира хорошая и находится в элитном доме. Но потом, видимо, Березовского замучила совесть, и он во всем признался.

– Признался игрокам?

– Об этом все они говорят – и Белоцерковец, и Зазулин, и наши – Хомуха, Кулик, Боков… Придумать такое трудно.

– Значит, вы думаете, что Березовский сдал игру, скорее всего, по приказу Мутко?

– Да, я так думаю. Ведь он, кроме всего прочего, был заинтересован в том, чтобы меня уволить. В случае поражения команда формально не выполняла свою задачу – занять седьмое место. Кстати, идея с седьмым местом исходила прежде всего от меня, хотя по большому счету я мог вообще не ставить никаких задач. В контракте, который я заключал с клубом в 1995 году, было следующее условие: за два года «Зенит» должен выйти в высшую лигу. Получается, мы шли с перевыполнением плана, но я посчитал нужным нацелить команду на седьмое место, а не быть балластом в высшей лиге. И наша премиальная система была рассчитана как раз на такой план.

– При переходе в ЦСКА, как я знаю, вы, кроме Кулика, Хомухи и Бокова, приглашали в армейскую команду Березовского.

– Да, и он дал согласие. Я не сомневался, что Березовский усилит ЦСКА. Но в последний момент узнал, что его силой сняли то ли с поезда, то ли с самолета, когда он направлялся в Москву. Сделал это Кропин, работавший в то время в «Зените». Думаю, решение о переходе в ЦСКА вратарь изменил, когда его привезли в новую квартиру и дали от нее ключи».

* * *

Это была «бомба». После того, как она взорвалась в столь влиятельном издании, как «Спорт-Экспресс», казалось, что пути назад нет. Будет расследование, полетят головы, возможно, будут пересмотрены итоги чемпионата-97…

Естественно, сам Березовский, которому «СЭ» дал слово в номере за 27 февраля, своей вины не признал и никаких покаяний, по его словам, ни перед кем не делал. Мутко же – тоже вполне предсказуемо – заявил: «Я доверяю всем футболистам своего клуба. А появление на свет подобных россказней – другого слова подобрать не могу – объясняю только одним: кому-то очень хочется выбить почву у нас из-под ног, оказать на "Зенит" дестабилизирующее влияние».

Спустя 13 лет в интервью еженедельнику «Советский спорт – футбол» Березовский все свалит на Дмитриева:

«Разбирательства начались спустя год (!) после игры, когда этого человека в команде уже не было. Вместе тренировались – все было нормально. Общались, тот матч не вспоминали. Но стоило Бышовцу его из команды отчислить – проявился негатив. На „Зенит“, на всех. Выходом стали надуманные обвинения в мой адрес.

– С Дмитриевым общаетесь?

– Нет, конечно. Какое тут может быть общение?!»

Если во всем виноват Дмитриев, то почему, спрашивается, эту тему так развил Садырин? Тоже из мести «Зениту»? Об этом голкипер предпочел не вспоминать.

На 26 февраля 1998 года было назначено заседание КДК РФС. Но «дело Березовского» там не рассматривалось. В связи со вновь открывшимися обстоятельствами слушание было перенесено на 7 марта.

На следующий день, 27 февраля, газета «Коммерсант» опубликовала на эту тему большой материал Андрея Тарасова. Поскольку речь идет о солидном издании, закрыть глаза на него – как и на интервью Садырина в «СЭ» – футбольные власти вроде бы не могли. Вот отрывки из публикации «Коммерсанта»:

«Примерно через неделю (после игры «Зенит» – «Спартак») стали распространяться слухи относительно этого матча. Якобы Березовский «сдал» игру, но потом раскаялся, пришел в команду и, плача, кинул на стол полученные за пропущенные голы деньги, – 30 тысяч долларов. Говорили также, что «Алания» предлагала «Зениту» за то, что он сделает хотя бы ничью, гораздо большие деньги – 250 тысяч долларов (что, кстати, вполне законно). Но на всех.

В итоге в чемпионате «Спартак» занял первое место, команда из Северной Осетии – второе. Затем президент «Зенита» Виталий Мутко прогнал тренера команды Павла Садырина. Прогнал со скандалом: тренер уходить не хотел. Стороны предъявляли друг другу взаимные претензии, а один из акционеров клуба, президент петербургского АО" Жилсоцстрой" Николай Ивлев, обвинил Павла Садырина в организации договорных матчей. В конце концов Садырин перешел в ЦСКА, прихватив с собой нескольких игроков.

Кроме них клуб потерял и спонсора. Президент пивоваренного завода «Балтика» Теймураз Боллоев после сезона разорвал с «Зенитом» контракт. И все на время затихло.

В середине прошлого (1997 года. – Прим. И. Р.) лета «Спартак» приобрел 34-летнего нападающего Сергея Дмитриева, ранее игравшего за «Зенит». Дмитриев ничем себя не проявил. Он все реже и реже попадал в состав, а после сезона «Спартак» выставил нападающего на трансфер.

Возможно, это обидело Дмитриева. Возможно, он просто не предполагал, к какому скандалу приведут его слова, сказанные корреспонденту петербургского журнала «Калейдоскоп». Возможно, наконец, что ничего бы не произошло, не процитируй то интервью программа «Футбольный клуб».

Дров подкинул и Павел Садырин, заявивший, что знает, как происходила «сдача» игры, и обвинивший в ней конкретных футболистов, в том числе и Романа Березовского. Обвинил тренер ЦСКА и Мутко… Сами футболисты «Зенита», а также руководство «Зенита» и «Спартака», естественно, отрицают показания Дмитриева и Садырина.

Можно уже четко представить, какие цели ставит перед собой каждый участник этого скандала. «Спартаку», «Зениту» и РФС конечно же хочется, чтобы эта история никогда больше нигде не всплывала. Дмитриеву придется либо приводить доказательства «сдачи», которых у него нет, либо отвечать за свои слова. Пока же на заседаниях КДК он старается отмалчиваться.

Сложнее позиция Садырина. Возможно, он больше остальных знает о матче «Зенит» – «Спартак». Но, с другой стороны, он лицо заинтересованное. С руководством петербургской команды он в ссоре, не лучшие отношения у него сложились и с нынешними тренерами «Зенита» и «Спартака» (Бышовцем и Романцевым. – Прим. И. Р.). Обвинительные показания Садырина прекрасно годятся для того, чтобы свести счеты со всеми сразу. Но если РФС все-таки замнет скандал, к чему все и идет, то виноватым окажется один только Дмитриев».

Что же было дальше, после всех этих публикаций? А ничего. КДК решил дисквалифицировать на полгода… Дмитриева. Как инициатора скандала, за которым, дескать, никаких реальных фактов не стояло. Садырин, сделавший куда более громкие заявления, отделался условной дисквалификацией на тот же срок. Все!

Право, такое может быть только в России. Масштаб возможного судилища, как и его последствия, были столь велики, что Тарасов в своем прогнозе оказался прав: футбольное руководство страны во главе с Вячеславом Колосковым решило попросту замять скандал.

Наконец, третья публикация на эту тему – гораздо более поздняя, чем две первые. Питерский журналист Борис Ходоровский в еженедельнике «Футбол плюс хоккей» от 4 сентября 2006 года написал:

«На базе национальной сборной нынешний президент РФС Виталий Мутко зачем-то заговорил о попытках очистить отечественный футбол от скверны. В связи с этим он вспомнил состоявшийся почти десять лет назад матч „Зенит“ – „Спартак“.

На прямой вопрос, была ли эта игра договорной, экс-президент" Зенита", поняв, что и так сказал лишнее, ответил расплывчато: «Семь человек ушли после того сезона, а выводы делайте сами». При этом Виталий Леонтьевич как-то забыл упомянуть о том, что пропускавший те самые «странные» голы вратарь Роман Березовский в команде остался, а вместе с Максимом Боковым, Владимиром Куликом и Дмитрием Хомухой покинул «Зенит» автор гола в ворота спартаковцев Игорь Данилов.

Та в высшей степени любопытная игра десять лет назад всколыхнула весь Питер. Учитывая, что я по горячим следам беседовал со многими участниками той истории, хотелось бы напомнить некоторые детали.

За несколько дней до московско-питерского противостояния в столице Северной Осетии мне довелось побеседовать с Валерием Газзаевым. Он был на редкость откровенен и даже сказал о том, что команда несколько месяцев не получала зарплату и премиальные. В конце разговора главный тренер «Алании» высказал уверенность, что «Зенит» будет биться со «Спартаком» так, как билась бы сама «Алания». На чем основывалась эта уверенность?

Спонсором питерского клуба в ту пору была пивоваренная компания «Балтика», которую возглавлял видный представитель осетинского землячества северной столицы Теймураз Боллоев. За положительный результат в матче со «Спартаком» зенитовцам была обещана премия в 250 тысяч долларов. Об этом спустя несколько месяцев после скандальной игры (Ходоровский запамятовал – через год с лишним. – Прим. И.Р.) рассказал в интервью одной из питерских газет нападающий Сергей Дмитриев. Он же открыто обвинил в «сдаче» матча одного человека. Фамилия не называлась, но все прекрасно поняли, о ком речь.

Что тогда началось во всей России! Не было газеты, которая не написала бы о питерской «договорке». Появилось сенсационное интервью ушедшего в ЦСКА Павла Садырина. Телекомментатор Владимир Маслаченко произнес ставшую крылатой фразу: «Чем сдавать игры, лучше бы бутылки сдавали!»

Грамотнее всех в этой ситуации повел себя тогдашний президент РФС Вячеслав Колосков. Он просто спустил расследование этой скандальной истории на тормозах. Поручил дело КДК, подождал, пока страсти поутихнут, а затем строго наказал виновного в некорректных высказываниях Сергея Дмитриева.

Автор этих заметок попытался спровоцировать Вячеслава Ивановича. Договорился об эксклюзивном интервью и прямо в лоб спросил, будут ли изгнаны "Зенит " и «Спартак» в третий дивизион, если найдутся неопровержимые доказательства сговора. Ответ Колоскова достоин того, чтобы процитировать десять лет спустя: «При чем здесь клубы? Есть конкретные лица, и если их вина будет доказана, их и накажем». Впрочем, не нашли даже «конкретных лиц», переносивших то ли коробку из-под ксерокса, то ли чемоданчик с премиальными для узкой группы представителей «Зенита»-96. Видимо, не особенно искали.

Самое удивительное в этой истории, что Мутко все-таки сумел превратить «Зенит» в «экологически чистый» клуб. Как ни удивлялся сменивший Садырина главный тренер, что на «работу с судьями» не выделяются наличные средства, эта политика была возведена в правило и соблюдается до сих пор. В то же время Виталий Леонтьевич пожалел одного из главных участников скандала, который, как утверждают осведомленные источники, просто покаялся в его кабинете. Даже вернул обратно премиальные, которые, по гнусным слухам, спартаковцы все же заплатили. Карьера этого футболиста до сих пор продолжается, хотя его еще не раз потом обвиняли в «странных» действиях на поле.

Мутко абсолютно не рисковал, делая громкое заявление о скандальных событиях десятилетней давности. Статья в Уголовном кодексе, предусматривающая даже срок заключения за организацию договорных матчей, появилась уже после описываемых событий, и срок давности «дела 1996 года» истек».

* * *

Три обширные публикации в разных источниках, даже если поставить под сомнения ряд обнародованных в них фактов, дают достаточное представление о грандиозности скандала, который разразился осенью 96-го.

Воздержусь от каких-либо прямых обвинений – тем более что не только со свечкой тогда, как говорится, не стоял, а вообще находился в тот период за тысячи километров от России. Но в процессе подготовки этой книги я услышал десятки «недиктофонных» подробных рассказов о той истории – вплоть до того, кто, кому и при каких обстоятельствах передавал деньги, а также сколько игроков «сдавали» матч (не раз фигурировала цифра «4»).

По версии одного из участников событий, Садырин догадывался, чем все закончится, не хотел участвовать в фарсе, ночью перед игрой сел на поезд и укатил в Москву – но был снят с него где-то в районе Бологого и едва ли не насильно возвращен в Питер. Более скандальные «явки и пароли» из этих рассказов приводить не буду, поскольку откровения те были не для печати. А принимать в столь щекотливом вопросе весь удар на себя, всецело доверяясь чьему-то анонимному рассказу (который может оказаться и фантазией, и даже умышленным лжесвидетельством), правильным не считаю.

А вот детали и оценки, разрешенные моими собеседниками для публикации, приведу.

Дмитриев:

– Давая то интервью, я никого напрямую не обвинял. Сказал только: мол, по городу ходят разговоры, что игра была сдана. А все тут же подхватили – и раздули из моих слов невесть что. Потом уже Павел Федорович дал конкретное интервью, но его дисквалифицировали условно, меня же на полгода лишили работы. Без суда и следствия! Наверное, сделали это потому, что я приехал на одно заседание КДК и сказал, чтобы все они пошли на три буквы. Непонятные люди, которым нечего делать в межсезонье, выдергивают меня с предсезонных сборов, начинают какой-то бред спрашивать… Я и не выдержал. После того, как мне «вкатили» полгода, можно было подавать на них в суд – и не сомневаюсь, что я бы выиграл дело.

Почему не подал? Да потому что решил уже потихоньку заканчивать карьеру. После дисквалификации на полгода пошел в ленинградское «Динамо», потом – в Смоленск. Затем Казаченок пригласил играющим тренером в команду второй лиги из Светлогорска, где Кержаков как раз начинал… А вот о подробностях самой истории даже не спрашивайте. Наговорился уже.

Рапопорт:

– Я был главным тренером питерского «Динамо», а Серега у меня играл, когда он выступил со своими разоблачениями. Спрашиваю его: «Зачем тебе это надо? Не совсем верно сегодня обсуждать то, что было больше года назад. Если ты так хотел рассказать правду, то нужно было говорить сразу. Теперь же многими это будет расценено как желание ворошить грязное белье». В результате мы на полгода остались без игрока, на которого рассчитывали.

Что же касается Березовского, то знаю его с юного возраста и не верю, что он продал тот матч. По крайней мере, мне кажется, что сам Рома на такие вещи не пошел бы. Мог же он просто ошибаться, тем более что мальчишке было тогда 20 лет. Это Акинфеев встал в ворота ЦСКА в 18 и как будто стоял в них всегда. Но такая нервная система уникальна, потому Игорь и является единственным в своем роде. Березовский же в молодости мог ошибаться на ровном месте – зато как он отражал 11-метровые удары! На тренировках никто не мог забить ему пять пенальти из пяти.

На линии Рома всегда был великолепен, а с опытом пришел и общий класс. Знаете, то, что сейчас, в 34 года, он постоянно и уверенно выступает в премьер-лиге (сейчас Березовский – в «Химках». – Прим. И. Р.), говорит о его уровне исчерпывающе. В футбольном сообществе трудно что-то утаить, и если бы в клубах знали, что он продает игры, то давно бы уже никуда не приглашали. А он по-прежнему востребован.

Розенбаум:

– Никого ни в чем не обвиняю, но, на мой взгляд, Березовский никогда не являлся зенитовцем по духу. Он мог вытащить тот или иной матч – но чего-то такого, что делает человека родным для клуба, в нем не было. Роман – не питерец, но дело даже не в этом, а в каком-то внутреннем ощущении от его отношения к «Зениту». Недаром потом он сменил столько клубов.

Возможно ли, чтобы кто-то из игроков той команды продал матч «Спартаку»? Теоретически – да. Одного-двух игроков, мне кажется, можно купить всегда. А уж в 90-е годы могло быть что угодно. Купить и продать можно было в том числе и Родину. Приобрести ракету «земля-воздух» было ненамного сложнее, чем шнурки от ботинок Платите бабки – и все. Пара ребят из высших эшелонов власти в ту пору с легкостью сдала, к примеру, всю нашу разведку, и ничего им за это не было.

Панов:

– Рому знаю очень давно. Это человек, который вряд ли мог сделать такое один. «Спартак» в то время все равно был сильнее. А Тихонов много голов забивал с таких углов. Даже иностранным клубам уровня «Интера». Поэтому тот мяч – лишь свидетельство мастерства и хитрости Тихонова. Березовский же, думаю, просто совершил ошибку. Не верю, что это было нечто большее.

Орлов:

– Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть утверждение, что Березовский тот матч продал: это значило бы взять на себя слишком большую ответственность. Но, как комментатор того матча, а также бывший футболист-профессионал (Орлов сыграл шесть матчей за «Зенит» в чемпионате СССР. – Прим. И. Р.), могу сказать, что голы были очень странные, и Березовский не имел права их пропускать. Особенно первый мяч – от Тихонова со штрафного. Рома упал как ребенок. Знаете, как бывает, как малыш закрывает от страха глаза, чтобы не видеть, что дома происходит? Вот и здесь так же было. От этого ощущения странности никуда не деться. И потом о Березовском в подобном контексте нет-нет, да поговаривали. Хотя вот Володя Казаченок некоторое время работал в «Химках» – и говорит, что надежнее вратаря, чем Березовский, не встречал.

А история вокруг того матча действительно была темная. Тогда генеральным спонсором «Зенита», компанией «Балтика», руководил Теймураз Боллоев. Он, осетин, и захотел выдать команде премию в том случае, если она не проиграет «Спартаку» и тем самым поможет «Алании». Но Мутко был в гневе от того, что все это было проведено не через него. Ведомости на премию еще до игры получал Георгий Вьюн – второй тренер. У Садырина подбор помощников вообще всегда был слабой стороной – как в случае с Лоховым, так и с Вьюном. Последний постоянно крутил в команде какие-то интриги.

Так вот, Пал Федорыч отправил к Боллоеву Вьюна. Мутко, узнав об этом, взвился, сказал что-то вроде: «Они там что, совсем оборзели?!»

Конечно, это было неправильно – президентом клуба был Мутко, и тренеры не должны были напрямую договариваться о премии со спонсором. И Виталий Леонтьевич пошел на принцип: мол, никаких дополнительных премий не будет. После чего последовали странные голы в ворота Березовского. Хотя точно знаю, что после матча Рома плакал – мне Садырин рассказывал… А Боллоев от дальнейшего спонсорства «Зенита» отказался.

Татьяна Садырина:

– Как-то раз прихожу домой перед отъездом Паши на предсезонный сбор – а он, еще недавно спокойный и веселый, рвет и мечет. Что случилось? Оказывается, ребята из ЦСКА, выступавшие в 96-м году за «Зенит», рассказали ему, что игра со «Спартаком» была продана. Я тогда сказала ему: «Не горячись, сделай паузу. Почему же они раньше обо всем этом не сказали, больше года ведь прошло!»

А через какое-то время звонит председатель КДК Марущак, с которым мы прекрасно знакомы. И спрашивает, читала ли я газеты. Спустилась в киоск, купила. Как увидела заголовок – мне плохо стало. Паша потом говорил, что интервью, дескать, не давал, просто разговаривал. На что я ответила: «С кем? С журналистами! Надо было об этом думать. Ты хоть предупредил, что это – не для печати?» Он только руками развел. Муж ведь прямой был: что на уме – то и на языке. Когда буря успокоилась, я пришла к выводу, что он был прав, все это сказав. Потому что иначе Паша не был бы самим собой.

Вспоминаю, как его после увольнения из «Зенита» пригласили в ЦСКА. Мы уже собирались в Москву, когда позвонил Рома Березовский. Паша пригласил его к нам домой, Рома принес в подарок коробку с бутылкой хорошего армянского коньяка. Они долго разговаривали. Когда Березовский ушел, Паша сказал, что, по всей видимости, он тоже перейдет в ЦСКА – как и Боков, и Кулик, и Хомуха. Но чуть ли не на следующий день нам позвонили и сказали, что к Роме пришли, взяли под белы ручки, практически насильно посадили в самолет и увезли на сборы с «Зенитом». После чего он там остался.

А потом, спустя время, ребята вдруг всю эту историю рассказали. Помню, как Паша дома посекундно просматривал те голы на видео, все время делал стоп-кадр и даже меня иногда звал. Я, конечно, ничего не поняла – ну пропустил, пусть нелепо, и пропустил. Всякое бывает. Но вспомнила, как в институте физкультуры имени Лесгафта, где я в 96-м работала секретарем, начальник учебного направления на следующий день после матча «Зенит» – «Спартак» сказал мне: «Татьяна Яковлевна, не кажется ли вам, что у нас вратарь как-то странно играл? У меня жена иногда смотрит футбол, а я сам первый раз сел и внимательно смотрел. И сужу не как профессионал, а со стороны. Выглядело все очень странно». Я тогда ответила, что в таком ажиотаже у любого нервы сдать могли.

Ну и Сережа Дмитриев, мне кажется, сказал Паше что-то вроде: «Федорыч, вы что, с Луны свалились? Мы все знаем, а вы до сих пор думаете, что он этого не делал?!» Услышав это сразу с нескольких сторон, Пал Федорыч и раскочегарился. Помню еще, в тот день, когда ему рассказали, он спросил меня, выпили ли мы тот коньяк, который Березовский подарил. Ответила: мол, не помню, наверное, где-то лежит. До сих пор вспоминаю его реакцию: «Выброси!» Больше они с Ромой никогда не общались.

А насчет того, что Садырин в ночь перед матчем сел на поезд и уехал в Москву – это ерунда, народное творчество. Зато точно помню, что Боллоев из «Балтики» предложил премию команде в случае, если она не проиграет «Спартаку». Чуть ли не с мешком денег приехал в клуб. Но Мутко сказал: «Ни в коем случае!» Паша был возмущен: почему не дать возможность команде легально подзаработать? Это же не в карман кому-то одному пойдет, а всем! Пал Федорыч рассказывал: не так, мол, шикарно живем, чтобы отказываться от такой финансовой поддержки, а Мутко – почему-то отказался.

Потом Паша все это сопоставил и пришел к выводу, что у Виталия Леонтьевича какой-то свой интерес во всей этой истории был. И, помню, когда Бышовец говорил про «экологически чистую» команду, Паша задавался вопросом, с кем же Анатолий Федорович дело имеет – с экологически чистым Мутко или экологически чистым Березовским? Впрочем, не пойман – не вор. Но чем-то дурным от всего того, что тогда произошло, определенно пахнет.

Приведу и цитату из книги Анатолия Бышовца «Не упасть за финишем». Специалист, возглавивший «Зенит» после отставки Садырина, пишет прямо противоположное:

«Организованная Дмитриевым и Садыриным клевета на вратаря Березовского – все это было не просто так. Но с тем, чтобы внести в команду деструктив, испортить микроклимат. А ведь Березовский всегда отличался патриотичным отношением к "Зениту", что не раз доказывал делом, на поле».

Итак, уважаемый читатель, вы узнали множество самых различных и порой противоположных мнений об истории матча «Зенит» – «Спартак». Право на выводы в данном случае полностью оставляю за вами.

* * *

Для Садырина после завершения сезона-96 развязка наступила быстро. Вряд ли Павел Федорович питал особые иллюзии. Но ему и в голову не могло прийти, в какой форме произойдет расставание.

Татьяна Садырина:

– За несколько дней до матча со «Спартаком» Паша приезжал на заседание совета директоров и представил все свои выкладки. Они сводились к тому, что на какие-либо серьезные результаты в высшей лиге с таким составом претендовать нельзя. Что необходимо, кто нужен – обо всем этом муж акционерам рассказал. Ему ответили, что рассмотрят предложения и обсудят их на следующем заседании совета директоров.

Но на тот совет его уже не пригласили. Ехали мы, помню, на машине, когда Паше позвонил Мутко и сухо сказал, что контракт с ним продлевать не будут. Помню, был канун праздника, 7 ноября. Доехали до дома, вошли. Вскоре – звонок в дверь. Пал Федорыч выходит – и у него на лестничной клетке, около мусоропровода, начинается с кем-то разговор. Я обеспокоилась, выглянула – а там парень из клуба, чей-то там помощник, передает ему какую-то бумажку. Паша вошел в квартиру, закрыл дверь и протянул мне тот листок. Пункт первый – благодарность за проделанную работу. Пункт второй – извещение, что контракт продлен не будет. И все.

Вот так с ним, любимцем города, около мусоропровода и попрощались. Мы просто обалдели от такой непорядочности. При этом Паша получил в спорткомитете Санкт-Петербурга приз лучшему тренеру года в городе по всем игровым видам спорта. То есть правую руку пожали, а левой ногой дали под зад. Причем – беспардонно. Мутко не только с ним не встретился, но и на совет директоров не пригласил. Мне до сих пор кажется, что он просто боялся с Пашей встречаться. Муж бы ему в лицо многое сказал. Да еще и при акционерах.

А через несколько дней Паша попал в больницу с сердечным приступом. Все это время я старалась его чем-то отпаивать, а он сидел молча, эмоции в себе копил. К нам тогда как раз мои родственники приехали. Они первые и заметили, что с Федорычем что-то неладное творится.

Мы поехали в офис «Зенита», надо было забрать какие-то папки. Потом собирались ехать на дачу, под Выборг, недалеко от финской границы. Остановились возле клуба, но Паша туда не пошел – не хотел с Мутко сталкиваться. Ждал, пока кто-то вынесет ему документы. И вдруг смотрю – он ртом воздух ловит. Спрашиваю: «Паша, тебе плохо?» Он: «Нет, просто дышать тяжело стало. Сейчас пройдет». А я тогда уже начала носить с собой таблетки – на всякий случай.

Пока он вышел из машины и разговаривал с кем-то из клуба, я быстро позвонила нашему старому приятелю-медику, соседу по даче, который обследовал «Зенит». Сказала ему, что у Паши со здоровьем проблемы. А еще – попросила через несколько минут перезвонить ему на мобильный телефон и сказать, чтобы мы по дороге срочно заехали в больницу по какому-то вымышленному делу. Сам Садырин никогда в жизни бы в госпиталь по доброй воле не поехал, его вытащить невозможно было!

Звонок последовал тут же. Паша поговорил, вернулся в машинуи сообщил: мол, Михалыч зачем-то просил заехать. Дальше уже было, как говорят в футболе, дело техники. В больнице наш приятель сказал: «Ты остаешься здесь!». Сняли кардиограмму и сказали, что отпускать в таком состоянии никуда нельзя. Помню, благодарила Бога, что его прихватило не за рулем по дороге в Выборг. Он ведь был на грани инфаркта.