Текст книги "Luftwaffe-льники"

Автор книги: Игорь Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Скованная воинской дисциплиной 4-я рота вяло напялила резиновые противогазы и нас выгнали на вторую часть дистанции  непосредственно «офицерские горки».

И началось: спуск-подъем-спуск-подъем-спуск… подъем …и не было этому ни конца, ни края… Прямо как служба среднестатистического офицера. То карьерный взлет, то перевод в тьмутаракань. То повышение в должности, то взысканий полный мешок. То очередное звание, то лишение ЕДВ  … вот они какие, офицерские горки!

Очки противогазов сразу запотели, видимость свелась к нулю.

Герметичная маска противогаза превратилась в импровизированный резиновый бассейн.

Тяжело и бездумно (фактически полностью отключив сознание – на автопилоте и одних инстинктах) передвигая ноги, мы продвигались по бесконечной дистанции…

Одной рукой старательно прижимаю противогазную сумку к левой ноге, чтобы фильтрующая коробка с выпирающими ребрами жесткости не раздолбила бедро (все равно приличный синячище остался)… Второй рукой сдвигаю штык-нож и флягу с водой в сторону от ременной бляхи. Периодически натягиваю постоянно ослабевающие лямки вещмешка, чтобы он не размолотил взопревшую от пота спину… Держу на весу тяжеленный автомат Калашникова… Утираю пот с загривка…

        Мы тупо бежали по бесконечной дистанции к финишу. Который, как уже казалось, был чем-то нереальным и абсолютно недосягаемым. К долгожданному полотнищу неопределенного цвета с выцветшей надписью «Финиш» самостоятельно приползли далеко не все. Именно доползли, а не добежали.

       Кто-то добрался до конца изуверской дистанции на четырех костях, благополучно подключив передний мост и воспользовавшись преимуществом полного привода. Некоторых ребят тупо приволокли за шиворот в полубессознательном состоянии более выносливые товарищи. Кого-то притащили просто волоком, ухватившись за ноги и за поясной ремень.

Оружие «страдальца», давно выпавшее из ослабевших ручонок, притащил за финишную линию естественно уже кто-то другой – более выносливый паренек…

Может создаться превратное мнение, что, мол, какой ужас! Позор! В армии все – поголовные «чахлики» и слабаки?! А ничего подобного. Каким бы богатырем до училища ты ни был, а попробуй пробежать «свою первую» дистанцию в 10 км! Да еще с пятью-шестью «чужими» автоматами Калашникова по 3,5 килограмма каждый.

А кто-то из ребят притащил на финиш по три-четыре «чужих» вещмешка. При этом допинывая на манер футбольного мяча, пятый мешок, на который банально не хватило рук. Кто-то из ребят вывалил на долгожданном финише груду противогазов, сорванных на дистанции с бездыханных сокурсников…

Уф! Добежали все! Фиг с ним, что рота не уложилась в норматив. Но что откровенно радует – ничего не потеряли и никого не бросили! Вот так и зарождается армейское братство – своих не бросаем!

А бегать марш-броски мы еще научимся. Но чуть позже. Не сегодня…

А сейчас ноги подкашиваются и во рту противный горький привкус желчи. И пот в три ручья. И пить ужасно хочется. А воды во флягах нет. Вылили воду еще на дистанции. Вылили, чтобы бежать было полегче. 800 грамм воды – это, я вам скажу, кошмарно-паразитный вес, от которого надо было срочно избавиться.

Как же этой водички не хватает на финише. Мама дорогая! Горло пересохшее сейчас бы прополоскать. И глазенки воспаленные, разъеденные соленым потом, промыть бы… И горечь противная во рту, тьфу… А слюны то и нет …даже сплюнуть нечем… Эх, водичка-водичка… И зачем ее только из фляжки собственноручно вылил? О чем думал? … ее бы сейчас сюда, на пересохшие губы…

На финише толпа «выживших» и от этого безмерно счастливых курсантов спонтанно и дружно повалилась прямо в дорожную пыль на бесчувственные тела «ранее скончавшихся» товариСТЧей. Повалилась, создавая хаотичную «кучу мала» из бездыханных тел, свалки «бесхозного» оружия, «ничейных» противогазов и «незнамо чьих» вещмешков.

Уф, выжили! Аж не верится… Кому-то суют в нос ватку с нашатырным спиртом… Но это такие мелочи! Живой… а сердечко так и норовит из груди выскочить… И ноги стерты до кровавых мозолей проклятыми портянками в неподъемных противотанковых сапогах… И настроение, мягко говоря, достаточно поганое…

Лежишь в общей куче на ком-то слабо шевелящемся и, тяжело дыша, с тоской и эмоциональным надрывом лихорадочно думаешь… «Вот что за хрень?! Господи, и зачем мне все это? Зачем я поперся в военное училище? Оно мне надо? Сидел бы сейчас в каком-нибудь гражданском институте на галерке уютной аудитории. Незаметно для лектора сосал бы вкусное жигулевское пиво уже из третьей бутылки, попутно расписывая партию увлекательного преферанса. И старательно протирая джинсы, периодически бросал бы откровенные взгляды на загорелые и стройные ножки смазливой девчонки… Эх, красота…».

– Рота, строиться!

Твою мать, а вставать из «приветливой и комфортной» дорожной пыли не хочется. Лежал бы тут недвижимым телом аж до самой пенсии… но, надо вставать.

Опираясь на крепкую руку, протянутую чеченцем Золманом, нехотя отрываю задницу от горячей и рассохшейся многочисленными трещинами земли. Лето на Урале. Жара за тридцать, а у нас марш-бросок. Сбылась мечта идиота –  You are in army now ! Так мне и надо! Дураков надо учить…

Ладно, сопли вытерли. Желчь сплюнули. Дурные мысли в сторону. Выжили и, слава Богу. Мужики! Мы – мужики! Мужчины, а не какие-то там дохлики. Добежал до финиша?! Значит, я могу! Сумел. Смог. Добежал сам. Самостоятельно… Вынес! Сдюжил! Кстати, а почему у меня в руках два автомата?! Это я еще второй автомат доволок?! Оп-па, обалдеть! Да я еще и герой,  помог ближнему! Есть повод для гордости. Живем, парни!

– Мужики, чей автомат? Заберите, ради Бога…

Вот именно тут  на финише бесконечной дистанции проклятого марш-броска до нас впервые дошла вся гениальность армейского уставного порядка  нашивать на все предметы военной амуниции таблички с фамилиями их владельцев.

Перед построением мы начали вытаскивать из общей кучи армейского имущества, сваленного на финише, мешки, противогазы и автоматы. Сравнивая увлекательном процессе сортировки свою фамилию с фамилией, написанной на бирках, накрепко пришитых суровыми нитками к брезентовым сумкам противогазов и с внешней стороне вещмешков.

С автоматами было немного сложнее. Их серийные номера мы запомнить еще не успели, поэтому приходилось периодически сверяться с записью в личном «Военном билете».

По мере уменьшения «кучи малы», периодически попадались тела «бездыханных бойцов», заваленных впопыхах всевозможной армейской утварью. Ребят откапывали, приводили в чувство и ставили в строй.

С величайшим трудом разобравшись «где чьё», мы в откровенно потрепанном состоянии, но с зарождающимся чувством гордости за себя, любимых, двинулись в казарму.

Видок у ребят был –  в гроб краше кладут. Тем не менее, среди нас оказались парни, которые не просто благополучно пережили изматывающий марш-бросок на длинную дистанцию по летней жаре за тридцать градусов в тяжеленных неразношенных сапогах и удушливых противогазах, но и помогли добраться до конца дистанции менее выносливым товариСТЧам.

Некоторые ребята пересекли линию финиша, обвешанные «чужой» амуницией с ног до головы и при этом не показывали даже малейших признаков физической усталости. Фантастика!

11. Гой еси, добры молодцы

Среди таких самородков оказалось немало ребят с Кавказа:  азербайджанец Фахраддин (в миру – Федя), чеченец Золман, осетин Илья и прочие достойные представители «нерусской национальности». Двужильными проявились ребята с Украины.

Эти парни переносили любой уровень физической нагрузки легко и непринужденно. Как бы играя и особо не напрягаясь. Непонятно, но факт. Самое удивительное, что все «тягучие» в один голос утверждали, что спортом никогда особо не увлекались. Тем не менее, их результаты по физ.подготовке были впечатляющими.

Несколько неожиданное открытие подвигло остальных ребят в шок. И вдохновило радикально заняться своей физической формой, дабы хоть немного подтянуться до более выносливых курсантов. Мужики мы или кто? Надо будет на досуге поработать над собой и занять достойное место в ряду «настоящих реальных» парней, а не в куче слабаков и чахликов, валяющихся на финишной линии бездыханными тушками. Иначе стыдно. Стыдно и недостойно звания мужчины!

Тем более что наличие в училище ВВС огромного количества шикарных спортгородков с разнообразным спортинвентарем всячески способствовало этому. Мудрое руководство альма-матер повсеместно понатыкало всевозможных полос препятствий, просторных стадионов со спортплощадками и компактных спортгородков с тренажерами.

Спортивных объектов в нашем училище было в избытке. Ко всему прочему, в каждой роте располагался еще свой спортивный уголок, оборудованный штангами, гирями, гантелями, турником иногда – тренажерами. Мол, занимайтесь на здоровье! Укрепляйте мышечную систему, стравливайте пар избыточной потенции по мере надобности и при острой необходимости. Растите над собой, с благой целью знатно посрамить НАТОвских солдат и еже с ними. Включая голливудских культуристов а-ля-Рэмбо.

К тому же, честно говоря, монотонность и однообразие армейской жизни надоедали и угнетали до такой степени, что хотелось использовать любую возможность, чтобы тупо убить время до наступления «вечерней проверки» с единственной целью услышать самую любимую команду для любого военного «Отбой!».

Услышать и забыться в сладком сне со смутной надеждой на яркие эротические грезы с участием сексапильной мадамы, желательно Мишель Мерсье – исполнительницы главной женской роли в общеизвестном кинофильме «Анжелика».

А куда деваться?! Строгая изоляция в периметре училища, отсутствие полноценной возможности вплотную пообщаться с представительницами противоположного пола, постоянное буйство гормонов и т.д. и т.п. Опять же милый нашему сердцу дорогой Пиночет (комбат 1-го учебного батальона полковник Серов) в который раз «наглухо» закрыл все увольнения в город. Извращенец, чтоб ему…

Ну а пока все желающие изнуряли себя продолжительными занятиями в спортуголке роты и тягали … и тягали …и тягали на свой худосочный пупок тяжелое железо.

Почему на худосочный?! А на первом курсе при перестройке организма с домашнего питания, ориентированного исключительно на удовлетворение капризных запросов «радости всего семейства», на казенный рацион, состоящий из обильной разновидности всевозможных каш, круп и нетленного бигуса, вчерашние школяры катастрофически похудели. Габариты заострились, мослы и кости защитников Родины живописно выперли наружу. Курсанты, почти все как один, напоминали наглядное учебное пособие по анатомии для изучения скелета человека.

Естественно из общего правила были редкие исключения. Сержант 42-го классного отделения со смешной фамилией Гвинтовка (подпольная кличка  «Винчестер») был великолепен, что и говорить. Рост 185 см., узкие бедра, широкие плечи, исключительно гармонично развитая рельефная мускулатура. Парнишка пришел в училище после года службы в армии и поэтому нос в курсантской столовой брезгливо не воротил. А спокойно и даже с завидным аппетитом методично поглощал все без исключения «изыски» армейских поваров. Когда остальные ребята катастрофически теряли массу, Гвинтовка уверенно набирал вес, благополучно перегоняя его излишки в роскошные мышцы.

Чего греха таить, у сержанта Гвинтовки фигура была на зависть не только нам, но и знаменитому Арнольду Шварценеггеру. Который из-за острого приступа зависти к совершенным формам сержанта Гвинтовки, обожрался анаболиками и чуть не помер бы от цирроза печени, не иначе.

В 4-й роте у Винчестера сразу же появились преданные фанаты и восторженные последователи. Они буквально смотрели в рот своему кумиру, наивно полагая, что если будут старательно подавать штангу в спортуголке роты для выполнения упражнения «жим лежа», то и сами непременно достигнут такого же богатырского телосложения. Ребята из фэн-клуба Винчестера все свободное время проводили в «качалке», бездарно высушивая свои худосочные тельца до толщины пергаментной бумаги без малейшей надежды приблизиться к эталону рельефного кумира. А почему? А потому, что кушать надо было кашку в курсантской столовой. Ку-шать! Кушать, а не брезгливо нос воротить!

А на первом курсе кушать кашку ой как противно. Бунтовала душа, непринимая кашу и желудок всячески препятствовал процессу поглощения казенной пищи. Что перловая, что пшенная, что сечка, что… Тьфу на нее! Тьфу, на них! А Гвинтовка кушал. Причем, за обе щеки. И щеки у него были, будь здоров –  гораздо шире самой морды остального лица, включая пилотку, зимнюю шапку и даже фуражку.

Но, как уже ранее отмечалось, в анналах природы-матушки встречаются еще и редкие «самородки» – с виду абсолютно неказистые ребята, но с фантастической силой и умопомрачительной выносливостью. Как правило, эти парни не отличаются ярко выраженной мускулатурой. Они, зачастую, немного мешковатые но, тем не менее, обладают невиданной силой. Невиданной!

Скрытые богатыри, одним словом. И что характерно, все как один –  неимоверно добродушные и абсолютно спокойные. Не верите?

Вечер. 4-я рота после отвратного ужина с хитом программы – неизменно мерзопакостным бигусом (далее см. «Бигус») имеет пару десятков минут личного времени. Курсанты заняты, чем придется.

Азербайджанец Фахраддин Мирзалиев, ссутулившись и сгорбившись почти в три погибели, в растянутой майке и в безразмерном галифе идет в дальний туалет. Идет мимо спортуголка, противно шаркая по полу тапочками 42-го размера, которые с величайшим трудом налезли на ножку 48-го размера. Или даже 50-го, сейчас уже не помню.

Стоит отметить, что у Феди была ножка, как у легендарной Золушки. Только наоборот – 48-50-й размер! Все сапоги и ботинки шили для Феди-Фахраддина по спецзаказу, т.к. в армии такой обуви никогда не было.

Сержант Гвинтовка же возлежал на тренажере и работал «жим штангой от груди». Двое ребят из преданной массовки подобострастно и с благоговейным придыханием подавали и принимали тяжелую штангу из рук накачанного кумира.

Осторожно протискиваясь в узком коридоре казармы, Федя оттопыренным локтем (руки ведь засунуты глубоко в карман галифе, поймите правильно) нечаянно зацепил оконечность грифа штанги. Пытаясь отчаянно удержать приличный вес штанги на вытянутых руках, Винчестер потерял равновесие и дабы не получить травму руки (вывих или еще чего посерьезней) неимоверным усилием отбросил штангу через голову прямо на пол. Грохот в казарме был страшный. Массовка еле успела отпрыгнуть в разные стороны. У соседей снизу – в 5 роте обрушилась штукатурка с потолка.

Штанга покатилась прямо на Фахраддина. А тот не вынимая рук из карманов, с трудом вытащил ножку 48-50-го размера из тапочка 42-го размера и небрежно остановил движение «кучи железа» ступней босой ноги.

Раздраженный сержант сел на скамейке и угрожающе рявкнул.

– Совсем охренел, обезьяна горбатая? Куда прешь, как баран? Чуть не покалечился из-за тебя! А ну подай сюда штангу. Если сможешь, конечно, и пупок не развяжется…

На грохот упавшего металла сбежался почти весь личный состав 4-й роты, включая дежурного офицера лейтенанта Зайчика. В результате 144 человека увидели следующую картину.

Федя Мирзалиев, откровенно плохо ориентируясь в русском языке, смутно осознал по тембру голоса возмущенного сержанта Гвинтовки, что тот проявил некое недовольство. И наверное даже неуважительно высказался о его «мужских способностях». А для нац.кадров это святое.

Фахраддин нахмурился и вынул одну руку из кармана галифе. Согнувшись в поясе, азербайджанец взялся за гриф штанги четко посередине. Затем, натужно крякнув, Фахраддин разогнул спину, приняв вертикальное положение. Штанга описав в воздухе концами грифа правильную окружность, мягко легла на плечо курсанта Мирзалиева…

Сверкнув черными как уголь глазами, Фахраддин одной рукой рывком выжал штангу у себя над головой. При этом вторая его рука продолжала оставаться в кармане галифе. Толпа курсантов замерла. В воздухе повисла идеальная тишина.

Зафиксировав четкое положение снаряда на вытянутой руке, Федя мило улыбнувшись, небрежно бросил штангу на пол, рискуя проломить его и окончательно обрушить потолок у соседей снизу. Под откровенно изумленные взгляды курсантов 4-й роты Федор снисходительно пробурчал.

– Вот так, мальчишки.

Живописно шаркая ножками 48–50-го размера в тапочках 42-го, Мирзалиев потопал дальше.

Сержант Гвинтовка благополучно прикусил язык и сразу расхотел заниматься на тренажере. Причем, навсегда. Кроме шуток. На протяжении всего срока обучения в военном училище, Винчестер больше ни разу не был замечен со штангой в руках. Наверное, он мгновенно понял и полностью осознал всю бесперспективность своих занятий в «качалке» и поэтому благополучно переключился на турник и брусья, развивая не только силу, но гибкость и ловкость…

Разбирая штангу, ребята из «массовки» посчитали общий суммарный вес снаряда и ужаснулись, т.к. получалось что-то в районе 100-110-ти килограмм! Если они и ошиблись, то совсем ненамного. И «этот» вес Фахраддин выжал одной рукой! Фантастика!

Федя действительно показывал чудеса физической силы и выносливости. При проведении погрузо-разгрузочных работ ему не было равных. Он работал с монотонностью механической машины, совершенно не нуждаясь в «перекурах» и паузах на отдых. Богатырь, не поспоришь.

А когда ему показали пару приемов из классической борьбы, Федя понял, что многое пропустил в своей жизни. Немного позанимавшись на борцовском ковре с сержантом 45-го классного отделения Валерой Гнедовским (КМС по борьбе), Федя Мирзалиев прочно занял вершину пьедестала в своей весовой категории. И не уступил его до самого выпуска из училища ВВС.

          Равных на ковре азербайджанцу не было. Федору было достаточно ухватиться за противника… хотя бы за кончик борцовской куртки и поединок мгновенно заканчивался. Фахраддин тупо заламывал противника. Или, оторвав борца от ковра и покрутив в воздухе как некую пушинку, бросал на лопатки, не обращая ни малейшего внимания на тщетные попытки «жертвы» поспорить или оказать сопротивление. Не говоря уже про символическое желание провести какой-либо прием.

       Обладая недюжинной силой и неимоверно уравновешенным нравом, Федя всячески тянулся и к научно-техническим достижениям цивилизации. В 45-м классном отделении Мирзалиев был «ответственным хранителем» общественного магнитофона, радиоприемников, бульбуляторов и фотоаппарата «Зенит» –  официально запрещенной роскоши. Фахраддин стремился быть гармонично развитой личностью, поэтому с охотой брался чинить все, что было связано с электричеством…

         Как-то Федя чинил неисправную розетку. Щупа-пробника с неоновой лампочкой для определения наличия электрической фазы у него, естественно, не было. Поэтому Федя, опасливо выглядывая из-за угла помещения, максимально вытягивал руку, предварительно послюнявив кончик пальца. И многократно пощупав оголенный провод, панически убегал в коридор, как будто электрическая фаза могла его догнать?! И смех и грех, но Федя старался и успешно осваивал непривычные сферы деятельности.

При этом Федя оставался большим и добродушным ребенком, который никогда ни с кем не спорил и не цеплялся, а всегда первым бросался разнимать не в меру зарвавшихся «ястребов».

        Когда в стране начался дележ Нагорного Карабаха, азербайджанец Фахраддин Мирзалиев продолжал оставаться лучшим другом для армянина Эдварда Серобяна. Никакие новомодные политические веяния в стране не могли повлиять на его уважительное отношение к сослуживцам и разрушить преданную мужскую дружбу.

Не знаю почему, но воспоминания о добром азербайджанском увальне всегда отзываются в моем сердце какой-то особенной теплотой.

12.  Бегом

С первых минут пребывания в военном училище, нас частенько раздражал постоянный тотальный и неусыпный контроль со стороны офицеров и прочих отцов-командиров, при полном отсутствии свободного времени и даже намека на личную жизнь.

Распорядок дня был составлен с такой профессиональной изощренностью, что даже на туалет отводилось минимально необходимое для этой процедуры время. Мы постоянно были чем-то заняты.

         Подъем  –  ни свет, ни заря. Утренняя зарядка до изнеможения  –  бегом вокруг училища пару-тройку кругов. Наведение порядка на закрепленной территории. Уборка кроватей и спального помещения. Утренний туалет. Построение с проверкой внешнего вида.

Затем бегом в столовую на завтрак. Скудный рацион. Построение на плацу для развода на учебные занятия. Следом, собственно, сами занятия, напряженные и насыщенные. Между парами были незаметные переменки. Настолько короткие, что времени хватало лишь на быстрый переход из одной аудитории в другую. Или в другой учебный корпус.

Покурить и размять язык было некогда. Многие из нас, кстати, бросили обе эти пагубные привычки –  курить и трепать языком.

         После занятий –  бегом в роту и построение на обед. Обед проходил в традиционной спешке – пища лихорадочно забрасывалась вовнутрь организма фактически непережеванной…

         Создавалось устойчивое впечатление, что буквально через пару минут в мире начнется ядерная война. Вражеские ракеты уже летят и мы должны успеть опустошить свои тарелки до начала Третьей Мировой, чтобы бегом занять свои места по боевому расчету училища.

       Но, слава политикам, война не начиналась. Тем не менее, было стойкое ощущение, что все вокруг упорно ждут ее начала по пять раз на день.

После обеда – опять бегом в роту: сменить учебники и тетради. Пока бежишь из столовой в расположение роты, отчетливо слышно, как в желудке плещется обед, не менее скудный, чем завтрак.

      Устойчивое впечатление, что в армии все и всегда куда-то спешат! И регулярно опаздывают. В училище постоянно царили хаос, мельтешение, нервозность, суета и беготня.

      Далее – сортировка: кто-то в наряд, кто-то в караул, кто-то на работы. Остальные – опять на плац, бегом: построение для развода на самоподготовку.

Самоподготовка – коротка передышка и возможность тупо посидеть и собраться с мыслями. Что-то прочитать. Выучить учебный материал. Написать письмо домой. Урывком вздремнуть. Или просто временно отключить сознание.

       После самоподготовки  –  опять в роту. Однозначно, бегом. Без вариантов.

      В казарме в очередной раз построились и… на ужин. Бегом.

– Бегом!

      «Бегом!» «Бегом!» «Бегом!» – самая распространенная команда, которую мы слышали в незабвенной альма-матер.

– Бегом!

        На первом курсе казалось, что мы поступили не в авиационное училище, а в конно-спортивное. Но вся эта бесконечная беготня – еще «цветочки»! «Ягодки» начались на втором курсе обучения, когда наш «кавалерийский эскадрон с авиационным уклоном» начали усиленно готовить к спортивному смотру в масштабе всех ВУЗов страны. (отдельная история, см. «Папаша Мюллер»)

         После ужина курсантов ожидала относительно неспешная «романтическая прогулка» по вечернему училищу. Но, опять же, исключительно строем. Да еще и с песней.

По окончании вечернего моциона следовало очередное построение в роте и коллективный просмотр телепрограммы «Время». Время, отведенное распорядком для ежедневного просмотра телевизора, с патологической жестокостью совпадало лишь с периодом вещания по 1-му ТВ каналу этой программы и не секундой больше. Кинофильмы, музыкальные программы и развлекательные передачи, мультики наконец, и даже «Спокойной ночи, малыши» – непозволительная роскошь.

       И так изо дня в день. Неделя за неделей. Месяц за месяцем. Год за годом.

Содержимое этой замечательной передачи напоминало дежавю: было ранее, когда-то уже видел, обрыдлая скукота, местами переходящая в стойкое отвращение.

         Информационный голод свирепствовал жестоко. Радиоприемники строго запрещены! Магнитофоны – предательство! Затертые в хлам книги и замусоленные до дыр журналы передавались из рук в руки тайно. По предварительной секретной записи. Со строгим соблюдением всех мер предосторожности, средств и методов тайной конспирации.

С началом политических метаморфоз в стране – ускорение, перестройка и прочие политические бредни, длительность просмотра телепередач была увеличена ровно на время вещания «исключительно нужной программы» с эпохальным названием: «Прожектор перестройки». Которая в курсантской среде именовалась не иначе как:  «Лучина развала».

«Прожектор перестройки» – та же программа «Время», только «вид сбоку». Создавалось полное впечатления законченного дурдома. Ибо в «Лучине развала» – те же самые дикторы из программы «Время», но уже в других костюмах, восторженно и в более быстром темпе пересказывали краткое содержание только что закончившейся «всеми обожаемой и любимой» передачи «Время». Пересказывали почти слово в слово. Неописуемый восторг!

Затем традиционно-вечерняя уборка закрепленной территории до заката солнца или уже после –  все зависит от времени года. Зимой солнце заходит за горизонт гораздо раньше, чем заканчивается плановая уборка закрепленной территории родного училища.

        И наконец – долгожданная вечерняя поверка минут на сорок. А то и на часик –  в зависимости от настроения дежурного офицера.

         А вот вечерний туалет – всего десять минут на всех 144 курсанта 4-й роты 1-го учебного батальона. По  принципу: «кто не успел, тот опоздал».

И долгожданный отбой – всем спать!

Но, не факт.

       Опять же, в зависимости от эмоционального настроя дежурного офицера, возможна очень интересная и глубоко интеллектуальная игра – «три скрипа». Это когда замотанные за день курсанты, упав почти замертво на древние койки с растянутыми почти до самого пола панцирными сетками, но тем не менее, такие уютные и желанные, дружно зависают и замирают, боясь пошевелиться.

      Ибо дежурное чучело с погонами офицера, услышав любые скрипы в огромном спальном помещении на полторы сотни человек, незамедлительно с поганенькими шуточками поднимает весь личный состав роты для построения в центральном коридоре казармы.

И бегут в коридор из спального помещения все 144 человека. Быстро бегут. Так как норматив построения для всей роты  45 секунд. И не мгновеньем дольше.

Затем снова «Отбой».

И снова «Подъем»…

          И манежит нас дежурный офицер чередованием этих команд до потери чувств. До полного изнеможения. До тошноты. До рвоты. До седьмого пота…

Или пока сам не устанет. Пока головушка у него не закружится от хаотичного мельтешения курсантов в казарме. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда. Пока не надоест наблюдать вид полуголой и вспотевшей от усердия полуторосотенной мужской толпы, истово носящейся в казарме из спального помещения в центральный коридор и обратно. В коридор и обратно. В коридор и обратно… Туда-сюда, туда-сюда…

Побегали часик?! Ну ладно, смотрю, притомились, соколики?! Дышите тяжеловато и гимнастерки мокрые от пота. Солевые разводы на спинах выступили. Ну вот, ладненько. На сегодня достаточно. Теперь так и быть –  баиньки.

– Отбой! 45 секунд, время пошло! Бегом! Кто не понял? В «три скрипа» играть хотите?

И так каждый день. Неделя за неделей. Из месяца в месяц. До полугода с перерывом на сессию и короткий отпуск домой. А потом опять все сначала. С небольшими вариациями по нарядам, караулам, хозяйственным работам и масштабной уборкой снега на обширной закрепленной территории. А после обильных осадков – аж до самого асфальта. И ни минуты свободного времени.

Кто-то удивленно воскликнет: «Постойте, любезный, но бывает суббота?! А  временами даже случается и воскресенье! Опять же – всевозможные праздники!»

Все верно. Случаются. Но суббота – полнокровный учебный день с той разницей, что вместо самоподготовки в роте начинается парко-хозяйственный день. Иначе  –  «половая жизнь».

13. Разновидность половой жизни

      «Половая жизнь»  –  не то, что вы подумали, а ее особая специфическая разновидность. Половая жизнь в армейской интерпретации – это особый вид извращенной пытки, родившийся в гипертрофированном сознании  дегенеративно-архаически слабоумного военноначальника с признаками прогрессирующей импотенции. Не верите?!

        Итак, из помещения казармы выносится вся мебель – двухярусные кровати, табуретки и тумбочки. Все до единой, за исключением тумбочки дневального. Прямо на улицу. Если нет осадков, естественно. Снег – не осадки. Значит, на улицу. 144 кровати, 72 тумбочки (одна тумбочка на двоих), 144 табуретки. Все это через узкую лестницу. Со второго этажа.

        Через эту же лестницу таскают свое имущество соседи сверху и соседи снизу, так как казарма трехэтажная. Выход из здания один. Общий на три роты.

Толчея страшная! Хаос. Столкновения. Дорожно-транспортные происшествия. Разборки. Шум, гам, крики, взаимные упреки… Бред!

      А как иначе, когда почти полтыщи курсантов носятся с кроватями и тумбочками по лестницам и проходам казармы.

– Никто не обещал, что будет легко. Вперед, быстрее! До построения осталось 4 минуты 37 секунд! Время пошло, опоздавшие будут наказаны. Бегом!

Построились, посчитались, проверились. Все в наличии? Все! Продолжаем ПХД – начинаем мыть полы.

– Товарищ лейтенант, телевизор можно включить? Чтобы повеселей было.

– Ага, размечтались. Отвлекаться начнете. Производительность снизится. Да и не положено телевизор включать. Не время. В распорядке дня какое время указано? Правильно. 21.00 – информационная программа «Время». И в 21.45  «Прожектор перестройки». Вопросы? Недовольные могут писать жалобы в ООН, Пересу де Куэльяру. Все. Разговоры прекратить. Приступить к влажной уборке.

          Хозяйственное мыло нарезается тоньше лапши и взбивается в ведрах с водой до состояния идеальной пенной субстанции. В качестве миксера для создания однородной массы используется обычная штыковая лопата и мышечная сила курсантских рук.

С деревянных полов казармы тщательно соскребается ранее натертая до зеркального блеска вонючая мастика, которая пролежала на полу семь календарных дней. Соскребается острыми кромками битого стекла – работа кропотливая и скрупулезная, изнурительная и монотонная. Когда грязно-вонючая маргариноподобная дрянь собрана, стекла рекомендуется тщательно очистить и спрятать. Они еще пригодятся.

           Полы щедро заливаются приготовленным мыльно-пенным раствором. Затем дополнительно и тщательно мылятся и… натираются сапожными щетками до образования еще более качественной пены, обильности и однородной консистентности которой позавидует самый искусный брадобрей или профессиональная прачка.

           Вода льется рекой. Основная часть воды с пола собирается тряпками в ведра. Оставшаяся вспененная грязь соскребается с пола все теми же осколками стекла. Соскребается и оттирается досуха. До идеально беловато-желтого цвета.