Текст книги "Приказы не обсуждаются"

Автор книги: Игорь Пидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Не знаю, – скривился Карл. Ему явно не нравилась такая постановка вопроса. – Я себя чувствую настоящим немцем!

– А Пауль? – вкрадчиво спросил Миронов.

– Пауль может думать так, как он хочет! – заявил резким тоном Шнайдер. И стало ясно, что старший брат его совсем не считает себя чистокровным германцем и тяготеет к славянам. Отсюда его приятельство с советскими офицерами и интерес к происходящему сейчас в России.

– Н-да, интересные новости… – протянул Евгений. Затушил окурок, решительно добавил в стаканы. – За это точно надо выпить!

– За что – за это? – не понял Карл.

– Ну… – смешался Евгений. – За такие новости!

– Не понимаю, что особенного в этих новостях, – сказал Карл, но все же опрокинул стакан в рот. Стал усиленно жевать твердую колбасу. Движения его уже приобрели некоторую вольность, даже размашистость, и Евгений понял, что «клиент дозрел».

Он тоже закусил колбасой, взял новую сигарету и как бы между делом спросил:

– Так о чем ты со мной хотел поговорить?

Карл тут же сник. Исподлобья посмотрел на Миронова, потом попросил:

– Сигарету не дашь?

– Ты же не куришь!

– А-а! – Карл махнул рукой. – Сейчас надо закурить!

Неумело прикурил, затянулся, закашлялся, но сигарету не бросил. Нетвердо ступая, сходил на балкон, принес пепельницу. Евгений подумал, что такого поступка мужа Анна не одобрит, но промолчал.

– Вот о чем я хотел поговорить, – решился наконец Карл. – Я – предатель!

– В каком смысле? – прищурился Миронов.

– В самом прямом! Я тебя предал и Наташу тоже.

Он помолчал немного, потом добавил:

– И себя предал.

Евгений вздохнул, но торопить его с признаниями не стал. Пусть уж сам выговорится.

– Ты про Маргариту знаешь? Знаешь, знаешь, я вас знакомил! Она хорошая женщина, только стерва. Много раз хотел с ней расстаться, но так и не решился. Я ведь не часто у нее бываю. Только когда в Москву приезжаю.

Он сильно затянулся, опять зашелся кашлем и опять не стал гасить сигарету.

– И вот недавно пришел ко мне в офис человек. Здесь, в Эрфурте! И положил мне на стол фотографии. А там мы с Маргаритой в таких положениях!…

Карл помотал головой. Ему трудно было рассказывать, но он все-таки себя пересилил.

– Ну, ты знаешь, что у мужчины с женщиной бывает! Да еще с такой энергичной, как Маргарита. И эти люди все засняли. Я не знаю, каким образом! – вдруг повысил он голос. – Потом всю квартиру обшарил – ничего не нашел, никаких камер!

– Тихо, тихо! – постарался угомонить начинающего бушевать немца Евгений. – А то Анна услышит.

– Вот-вот, – закивал Карл. Его все больше и больше развозило. – Именно что услышит. А могла и увидеть. Тот человек, который приходил, сказал, что фотографии они покажут Анне. Если… – Он вдруг притянул Евгения к себе и зашептал на ухо: – Если я не устрою так, чтобы ты, лучше с женой, а еще лучше – с сыном, приехал сюда. А что оставалось делать? Анна бы этого не пережила! Я и согласился. Думал, ничего особенного.

– И во Францию тоже сказали привезти? – уточнил Евгений.

– Нет, про Францию я сам придумал! – хихикнул Карл. – Правда, удачно получилось? Только в Эрфурт ты, может быть, и не поехал бы. А если еще и во Францию…

– Да, – с чувством сказал Миронов. – Это ты здорово придумал.

– Я же хитрый! – опять подавился смешком Карл. – А потом, когда мы в Кольмаре были и Наташа пропала, тот же человек ко мне подошел и записку для тебя передал. Я только тогда понял, что наделал! Ведь они так хотели тебя заманить… С моей помощью. Прости меня!

И он зарыдал.

«Ну вот, – с неудовольствием подумал Евгений. – Теперь его успокаивать нужно! Все-таки он не русский, а немец! Опять развезло с минимальной дозы».

Он похлопал партнера по плечу, всучил ему стакан и заставил выпить. Как ни странно, помогло. Даже не успев как следует пореветь, Карл начал приходить в себя. Вот что значит психика бизнесмена. Все ему нипочем. Слезу пустит и тут же, если дела поправляются, начнет улыбаться как ни в чем не бывало.

– Тебе фотографии хоть отдали? – спросил Миронов без особого интереса. Наплевать ему было на грехи этого немца. Хорошо хоть Кирюха отказался ехать с ними!

– Отдали! – закивал Карл. – Прямо в Кольмаре и отдали! Я их тут же порвал и выбросил!

– И негативы тоже отдали? Ну, пленку, с которой снимки печатали?

– Не-ет…

– Ну, тогда жди новых визитов того человека! – с плохо скрываемым злорадством сказал Евгений.

– И что теперь делать? – всполошился Карл. С него даже хмель немного сошел.

– А ничего, – усмехнулся Миронов. – В следующий раз обязательно пленку потребуй. И проверь, та или нет. А то ведь и облапошить могут. Да, с Маргаритой больше не встречайся. Пока, по крайней мере. Кстати, отличный повод, чтобы с ней порвать! Ты ведь сам хотел?

– Ну, хотел, – замялся Карл. – Правда, повод хороший. Только я, когда ее долго не вижу, скучаю очень.

– Ну, ты, приятель, и мазохист! Она тебя там плеткой не лупит? В наручники не заковывает?

– Нет! Нет! – замахал руками Шнайдер.

Но прозвучало это как-то не очень убедительно…

– Слушай, а чего эти люди от тебя хотят? – постарался перевести разговор на другую тему Карл.

– Тебе лучше этого не знать,– сухо обронил Евгений. – Крепче спать будешь.

– А тебе еще моя помощь нужна? – не унимался немец.

– Нет, – решительно сказал Евгений, а про себя подумал: «Еще только твоей помощи мне не хватало! Лучше уж самому работать, чем с таким помощником! Если надо будет, я лучше Пауля попрошу. Да нет, какой он Пауль? Павлом его надо звать, Пашей!»

– Человек, который к тебе приходил здесь, а потом в Кольмаре… Ты его сегодня утром не видел? На площади?

Карл задумался.

– Н-нет, кажется… Те двое точно на него похожи не были. А вот к тебе который подходил… Что-то общее, наверное, есть. Но далеко я сидел, так точно не разглядеть.

Насколько Евгений узнал Ивана Ивановича, такое дело, как шантаж, ему вполне могли поручить. То ли у этих людей здесь имелось не очень много народа, то ли они не разбрасывались своим персоналом, предпочитали посылать на мелкие грязные делишки этого самого Ивана Ивановича…

– Что еще он тебе говорил? Вспоминай как следует! – потребовал Евгений, разливая оставшуюся водку по стаканам. Теперь нужно было поторопить немца, а то еще отрубится совсем. Он помнил опыт Карла с граппой в Рибевиле. И хотя итальянский виноградный самогон был покрепче «Московской», но и водка могла произвести должный эффект и уложить нестойкого тевтона. Может быть, он все-таки не до конца выложил, что знает?

Шнайдер то ли вправду пытался вспомнить подробности, то ли делал вид, что думает. Уже как бы автоматически сцапал стакан и выпил его содержимое.

«Этак я его квасить приучу! – слегка испугался Евгений. – Разбужу русские гены! А для бизнеса это плохо». Но тут же утешил себя мыслью, что такие вот посиделки за бутылкой у них с партнером не часто случаются. Да вообще в первый раз. Надо надеяться – и в последний.

– Вообще-то он упоминал, что если я хорошо и правильно все исполню, то в дальнейшем они могут со мной и сотрудничать, – заплетающимся языком высказался наконец Карл.

– Что, таких же лохов, которые по бабам ходят, шантажировать? – не удержался от шпильки Миронов.

– Нет! – замахал руками Карл. – Что-то серьезное, связанное с экспортом-импортом!

– А конкретнее?

– Честное слово, не знаю! Меня ведь тогда только фотографии интересовали.

Карл икнул и жалобным голосом попросил:

– Можно я уже спать пойду? Мне что-то совсем нехорошо.

– Иди уж, – разрешил Евгений, понимая, что больше ничего интересного у немца сейчас не выпытаешь. Скорее всего, он и не знал ничего сверх уже рассказанного. Поручили – сделал. Теперь совестью еще немного помучается и благополучно забудет. Если только в результате не погибнут Миронов и его жена. Тогда муки совести продлятся немного дольше.

Шнайдер тяжело поднялся со стула. Его заметно штормило. «Надо хоть по лестнице человека свести, – милосердно подумал Евгений. – А то ведь сверзится».

Он подцепил немца под руку и повел к дверям.

– Скажи, – дохнул на него алкогольными парами Карл, – а ты правда на меня не сердишься?

– Правда, правда, – подтвердил Миронов. – Пошли спать. Утро вечера мудренее.

– Как вы эту водку пьете? У меня голова кружится, – пожаловался Карл.

– Вот страдаем, а пьем, – Евгений сказал чистую правду. У него даже после всего выпитого за сегодняшний день ничего не кружилось. Но ведь иногда бывало и по-другому…

Анна не спала. Она молча приняла мужа с рук на руки, но в сторону Евгения укоризненных взглядов не кидала. О чем-то Карл ей все-таки, кажется, проболтался, и участившееся пьянство супруга она списывала на вину того перед русским партнером.

Сплавив Карла, Евгений поднялся к себе и лег на постель. Опять вспоминалась Наташка. Как она? Проходят дни, а он все еще не может вызволить ее из плена.

Так, что особенно ценного рассказал ему сегодня Карл?… В принципе, ничего. О том, что немец как-то связан со всей этой историей, Евгений и сам догадывался. Не мог он понять другого. Зачем было городить огород, выстраивать целую комбинацию с выманиванием бывшего спецназовца из далекой России, похищением его жены и шантажом? Произвести выстрел с чердака какого-нибудь дома по соседству с Гетештрассе, 15, мог любой хоть немного умеющий целиться в оптический прицел и нажимать на курок. Но ведь выбрали именно Миронова, да еще и деньги немалые заплатили.

Что-то здесь не сходилось. Но вот что именно? Может быть, завтрашняя встреча с Алексеем Васильевичем прояснит картину? Очень бы хотелось надеяться…

Из Эрфурта он уехал на своем «Фольксвагене» часов около десяти утра. Шнайдеры носа из спальни не показывали. Скорее всего, Карл опять мучился похмельем и угрызениями совести, а Анна его отпаивала минералкой. На завтрак для гостя хозяева не расщедрились, да Евгений и не настаивал. Остановился у какого-то кафе, спросил бутербродов, бифштекс по-татарски, чаю. Чай здесь готовить не умели. А бифштекс по-татарски был обыкновенным мясным фаршем со специями и сырым яйцом. Впервые Евгений попробовал это блюдо несколько дней назад после рассказа Карла о том, что мясо здесь проходит многократную проверку перед тем, как попасть к покупателям, и совершенно безвредно. Он попробовал, и ему понравилось. Правда, сами Шнайдеры есть сырое мясо почему-то не хотели. Ну и ладно! В армии они не служили! После нее все что угодно съесть можно. К примеру, такой нежный фарш, да еще со специями и яйцом.

Выехал Евгений пораньше, чтобы успеть к Паулю и взять у него кое-что, о чем договорились вчера. Старший Шнайдер уже его ждал. Предложил кофе, а потом повел в свой подвал-мастерскую. Там они все и подготовили.

В половине третьего, предварительно перекусив у Пауля вчерашними разогретыми стейками, Евгений стоял на малой площади, собираясь отправиться в условленное кафе. Машину он оставил на подземной автоматической стоянке. Все было готово к встрече с Симоновым или его человеком.

Он поднялся по улице, немноголюдной, как и вчера, занял столик. Официант Марио улыбнулся ему, словно старому знакомому, поспешил с кружкой пива. Но болтать с ним Евгений сегодня был не расположен. Когда итальянец удалился, Миронов сказал, не повышая голоса:

– Я на месте, как слышишь?

В ухе раздался приглушенный голос Пауля:

– Слышу хорошо, вижу тоже. Когда начнется встреча, начну съемку и запись.

Вот это была уже новость. Пауль, который, когда Евгений спросил его, тут же разрешил называть себя Пашей, ничего о скрытой съемке не говорил. Правда, усмехался загадочно, когда укреплял под курткой Евгения миниатюрную приемо-передающую аппаратуру. Очевидно, пробрался в какое-нибудь здание поблизости и устроил там наблюдательный пункт. Может, у него здесь знакомые или друзья живут? Паша наверняка действовал из самых лучших побуждений, но Евгений подобных сюрпризов не любил. Есть план, и он должен исполняться четко.

Тут пришла неожиданная мысль, даже слегка развеселившая Миронова. Если Симонову вздумается пристрелить его (тоже из квартиры каких-нибудь знакомых), то на память Паше останутся редкие кадры: Миронов вдруг вздрагивает на стуле и роняет голову, разливая пиво по столику. Или валится на землю. В зависимости от места засады стрелка…

Время шло, кружка уже наполовину опустела, но ничего не происходило. И тут за спиной раздался незнакомый мужской голос:

– Господин Миронов? Только не оборачивайтесь.

А Евгений и не собирался.

– Это я, – ответил он спокойно и сделал глоток из кружки.

– За вами не следят?

Миронов усмехнулся про себя. Еще как следят! Но ответил:

– Не думаю. Я проверялся.

– Хорошо, – сказали за спиной. – А сейчас подзовите официанта и спросите, где у них туалет. Дальше вас проведут.

Евгений так и сделал, поманив Марио.

– За стойкой, в конце, – почтительно склонившись, проинформировал итальянец.

Если на улице за столиками еще кое-где сидели люди, то в самом кафе по причине хорошей погоды не было практически никого. Черноволосая смуглая девушка, протиравшая бокалы за стойкой, улыбнулась Миронову, поманила в угол. Очевидно, это была Кармен, супруга Марио. Евгений только подивился тому, насколько много у Симонова помощников, и безропотно проследовал, куда указали. Туалет и впрямь имелся, но ему нужно было в соседнюю дверь. За ней оказался полутемный узкий коридорчик. Едва Евгений сделал по нему несколько шагов, как в спину ему уперлось что-то твердое (конечно, пистолет!), и голос Симонова спросил:

– Сознавайся, Женька, «хвоста» за собой привел?

Миронов пожал плечами.

– На кой черт, Алексей Васильевич?

– Ну-ка, стань к стене! – скомандовал Симонов. Споро обшарил, обнаружил в кармане пистолет, отобрал. А вот передатчик не нашел, миниатюрную штуковину слишком тщательно спрятали. В коридоре было тихо. Хорошо, Паша не пытался выяснить, куда делся Евгений, а то голос в ухе был бы сейчас слышен и посторонним.

– Можешь опустить руки, – разрешил наконец Симонов. – Иди вперед.

Потом они спустились по короткой лестнице, миновали еще одну дверь и оказались в тоннеле с каменными стенами и тусклыми лампочками под потолком. Тоннель уходил в темноту. На винный подвал при кафе это не походило.

– Что за подземелье, Алексей Васильевич? – поинтересовался Миронов, не особенно надеясь на ответ. Но Симонов объяснил:

– Тут под всем городом ходы имеются. Еще со старых времен.

– С военных, что ли?

– Нет, еще при герцогах рыли. Давай, двигайся.

Ну, под всем городом они не прошли, но с километр – это точно. Несколько раз тоннель делал неожиданные резкие повороты, разветвлялся, в стенах изредка встречались деревянные, обитые железными полосами двери. В общем, подземелье это походило на тюремные казематы из романов о Средневековье. Было сыровато, но вода по стенам не стекала, каменный пол был сухим, и вместо факелов светили электрические лампочки, забранные в сетчатые металлические стаканы. Видимо, ходами этими пользовались и после времен герцогов.

– Тут, наверное, хорошо шампиньоны выращивать, – рискнул предположить Евгений.

– А и выращивают, – подтвердил его догадку Симонов. – Немцы – народ рачительный, ничему не дают просто так быть. Разве что памятникам старины.

Тон его несколько смягчился. Может быть, от ощущения безопасности? Действительно, чего ему было бояться в этих тайных переходах, о которых он наверняка знал все, а вот посторонний вполне мог и заблудиться?

Шаги и голоса под сводами подземелья разносились гулко, и Евгений опять подумал, что очень все похоже на тюрьму. Как бы не остаться здесь насовсем…

Но как раз этого он не очень опасался. Физически он посильнее Симонова, справится с ним без особого труда. Правда, у того пистолет, Ну, так что пистолет, по другую сторону ствола все равно живой человек…

Да и не было смысла Симонову вести его сюда, устраивать целую историю, чтобы в спокойной обстановке и без проблем шлепнуть. Все можно было проделать гораздо раньше и без особенных ухищрений. В том же дворе замка Фриденштайн.

Если они здесь, под землей, значит, решил беглец и разведчик поговорить с бывшим сослуживцем. А этого Евгений как раз и добивался.

– Стой! – скомандовал Симонов. – Отойди к стене!

Миронов повиновался. За спиной скрипнул отпираемый замок, щелкнул выключатель.

– Заходи, – пригласил Симонов уже вполне миролюбиво.

Евгений повернулся. Перед ним была открытая дверь. А Алексей Васильевич, уже прошел через нее. Значит, не собирался, впихнув Евгения в какую-нибудь камеру, запереть его там. И Миронов шагнул через порог.

– Хорошо устроились! – похвалил он, когда глаза, после сумрака подземелья, привыкли к яркому свету люстры, висевшей под потолком.

Действительно, на тюремный каземат комната, в которую они вошли, была совершенно не похожа. Скорее рабочий кабинет серьезного писателя: два стола с компьютерами и прочей периферией на них, полки с книгами и папками для бумаг, кожаные кресла, диван, на тумбочке в углу приличных размеров музыкальный центр и в специальной стойке множество компакт-дисков. На полу ковер средних размеров и короткого ворса. Не хватало, пожалуй, камина, но его заменял масляный радиатор в углу.

Комната была просторной, квадратной, примерно пять на пять метров, с высоким потолком, под которым висела сверкавшая сейчас люстра. И не чувствовалось здесь промозглости и душности, которые Миронов ощущал в коридоре.

Хозяина Евгений сразу и не увидел, разглядывая обстановку его убежища. Тот сидел в кресле напротив входа и смотрел на вошедшего. И на лице его было написано… нет, не любопытство, а скорее просто вопрос: «Ну, с чем пришел?»

– Проходи, садись, – предложил Симонов. – Можешь курить. Только пепельницу возьми вон там, на столе.

– А как здесь с вентиляцией? – поинтересовался Евгений, доставая сигареты. – Не надымлю?

– С вентиляцией все в порядке, – успокоил его Симонов. – Хоть костер разжигай.

– Что, и туалет есть? – тут же ввернул Миронов. Теперь он был уверен, что нашел то, что ему было так необходимо в последние дни: помощь, надежную и мощную. Теперь он точно сможет освободить Наташку.

– Есть, есть, все есть, – усмехнулся Симонов. – Выпить хочешь?

– Даже не знаю, – сказал Евгений. – Я вроде как за рулем…

– Ничего, разговор у нас долгий предстоит, все успеет выветриться. Вон там, в шкафу, бар. Заодно и мне нальешь.

Бар у Симонова был довольно вместительный, и выбор напитков в нем вызывал уважение. Однако, как отметил Евгений, сам Алексей Васильевич нечасто этим выбором пользовался. Большинство бутылок стояли даже не открытые. Но стаканы, имевшие место быть тут же, оказались чистыми и даже не запыленными. «Прислуга тут к нему приходит, что ли?» – подумал Миронов.

Себе он выбрал бутылочку джин-тоника. Не нужно было сейчас голову затуманивать, предстоял серьезный разговор. Спросил:

– Что вы будете?

– То же, что и ты, – ответствовал Симонов, сосредоточенно возясь с каким-то приборчиком, с виду напоминавшим мобильный телефон. Нажал несколько кнопок, посмотрел на экран, удовлетворенно крякнул, поднял глаза на Евгения, хитро улыбаясь, и тот понял: их с Пашей хитрость не удалась, спрятанный передатчик опытный разведчик все же засек.

Вздохнув, Евгений просунул руку под мышку и нажал крошечный переключатель. Симонов еще раз посмотрел на экранчик прибора, кивнул с довольным видом.

– Вот теперь полный порядок! Если, конечно, еще чего-нибудь, похитрее, не придумал. Что это у тебя за специалист нашелся? Или эти помогли?

– Нет, Алексей Васильевич, не они, – сказал Миронов, возвращаясь к креслам с бутылочками в руках. Подкатил низкий столик на колесиках, сходил за стаканами. – Здесь нашел. Мало ли что…

– Да не оправдывайся ты! – решительно пресек Симонов. – Не веришь ты мне. И правильно делаешь. Я тоже тебе не верю. А что ты хотел?! Столько лет не виделись. Не знаешь ты, чем я занимался все это время.

– Да и вы не знаете, что у меня за жизнь была, – поддержал Евгений.

– Ошибаешься, Женька! – помахал пальцем перед его лицом Симонов. – Про тебя-то я как раз знаю! Если не все, то почти все.

– Ну и откуда же?

– Как тебе сказать… Птичка на хвостике принесла!

Миронов по какому-то наитию проследил за взглядом Симонова. В углу на вешалке красовалась черная суконная куртка, напоминавшая морской бушлат. И он все понял.

– Следили, значит, Алексей Васильевич? Персонально, так сказать, никому не доверяя?

– А как бы ты хотел? – немного посерьезнел Симонов. – Пришлось и в Москву сгонять, и по Франции за тобой таскаться.

– И с чего же такое пристальное внимание к моей скромной персоне? – спросил Евгений, опять закуривая. Ему было противно. Вот так живешь себе, ни о чем плохом не думая, а за тобой пристально кто-то следит и все твои поступки в особую книжечку записывает. – Я вроде бы ничем предосудительным не занимался.

Почувствовав смену его настроения, Симонов привстал в кресле, легко похлопал по плечу.

– Не расстраивайся, Женька! Сам подумай, должен я о своей безопасности думать? Когда информация пришла, что тебя на меня натравить хотят, я решил, что оставлять этого дела на самотек никак нельзя. Конечно, особой опасности ты для меня не представлял. Кто предупрежден, тот вооружен. Знаешь такое выражение? Ну, подкараулил бы я тебя, шлепнул. Так ведь мало того, что хорошего человека бы убил, но, тут ты правильно заметил, они кого другого нашли бы, незнакомого. Правда… – он помолчал, не обращая внимания на стакан, отхлебнул прямо из бутылочки, поморщился, – незнакомых они уже присылали…

О результатах Евгений спрашивать не стал. И так все было ясно. Спросил о другом:

– Да кто же это они? Какого черта им надо?

– Не спеши… Расскажу, Женька, все расскажу. Или почти все. Время у нас пока еще есть.

– Нет у нас времени, Алексей Васильевич! – яростно сказал Евгений. – Наташка у них уже несколько дней! И как она там – я не знаю!

– Нормально она там. По крайней мере, мне так докладывают. Кормят неплохо, с разговорами и просто так – не пристают. Даже телевизор позволяют смотреть.

– Так вы знаете, где она, и так спокойно об этом говорите? – возмутился Евгений. – Ну, вы и…

– Стоп, не договаривай! Что ты, как пацан, сразу обзываться начинаешь?! Еще в драку полезь! Не знаю я, где ее держат! Только и известно, что в Эрфурте. Ая далеко не все их базы вычислить смог. Но стараюсь!

– Про Эрфурт я и сам знаю, – буркнул Евгений, остывая.

– Откуда?

Миронов рассказал про Наташкину подсказку о «Браугольде». Симонов покрутил головой:

– Молодец у тебя баба, догадливая. И держится она там хорошо, не раскисает, истерик не устраивает.

– Но вам же кто-то о ней докладывает? Значит, он знает! Взять за душу и потрясти!

– Не так все просто, парень, – тихо сказал Симонов. – Не так все просто… Есть у меня к ним подходы, но очень пока слабые, тоненькие. Этот человек сам твою жену не видел, только по разговорам знает то, что мне сообщает. Они, суки, пятый год от меня ускользают! Только в последнее время стал подбираться к ним вплотную. А они почувствовали и стали ко мне убийц подсылать. Вот, теперь тебя… Слушай, что мы с тобой эту ослиную мочу цедим?! Давай водки жахнем! А то здесь и выпить по-хорошему не с кем!

– И с вашими людьми нельзя?

– Они же все не русские! Так, агентурная сеть, за деньги работают.

– Но ведь и предать могут, – осторожно сказал Евгений. – Если кто-то большие деньги предложит.

– Могут, – кивнул Симонов, – поднимаясь из кресла. – Пока, правда, не случалось такого.

Он сам прошел к бару, покопался в нем и выудил бутылку «Московской», похожую на ту, что вчера Евгений употребил на Карла. Принес ее на столик вместе с несколькими пакетиками соленого арахиса.

– Извини, другой закуски у меня здесь нет. Не предусмотрел.

– А на случай, если отсиживаться придется? – поинтересовался Миронов, скручивая пробку.

– Я тут отсиживаться не собираюсь, – сказал Симонов. – На это другие места есть, понадежнее. Да ты лей, лей, не стесняйся! Никто нас тут искать пока не будет. Если развезет, подремлешь вон на диванчике пару часов.

– Не развезет! – твердо сказал Евгений и набурлил почти полные стаканы.