Текст книги "Приказы не обсуждаются"

Автор книги: Игорь Пидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

Два часа ночи – не самое лучшее время для пробуждения. Но служба есть служба, и Сашка с Евгением безропотно поднялись, когда в дверь их номера осторожно постучал Коннор. Наскоро сполоснули лица, проверили, не забыли ли чего, и спустились вниз, где их уже поджидали остальные.

– Крепко спите, ребятушки! – не преминул заметить Симонов. Ребятушки отмолчались. Они вины за собой не чувствовали. Когда разбудили, тогда и встали.

В форму ФАПЛА переодевались рядом с вертолетами. Свои гражданские вещи аккуратно сложили в пластиковые пакеты и передали на хранение Паркленду с тем, чтобы вернул потом.

– Как думаешь, не украдет? – спросил Евгения Загайнов, и тот понял, что Сашка, судя по всему, опытный боец, все же волнуется. Поэтому и ответил так же шутливо:

– Сомневаюсь я. Уж больно рожа у него ненадежная. Надо было расписки взять!

Говорили они по-русски, и ЦРУшнику переводить свои слова не стали.

Совместными усилиями вытолкали летательные аппараты на открытое место.

– По машинам! – скомандовал Гордон, и все стали грузиться в вертолеты. Русские в один, остальные – в другой. Каждым «сикорским» управляли два пилота. Больше посторонних людей на борту не было. Пилоты, сумрачные загорелые ребята, к общению с членами группы не стремились, между собой общались тихо, так что нельзя было разобрать, на каком языке они разговаривают. Только заметив, что Силва о чем-то перекинулся с ними парой фраз, Миронов понял, что вертолеты пилотируют португальцы. Операция действительно была интернациональной. Какого черта португальские летчики делают в Замбии?

Загудел двигатель, и Симонов жестом показал, что надо пристегнуться ремнями. Евгений застегнул пряжку, прислонился спиной к вибрирующей металлической стенке и закрыл глаза. Сейчас от него ничего не зависело, и можно было просто подумать или даже подремать. Оставалось надеяться, что пилоты свое дело знают и доставят их куда нужно без особых сложностей.

Он опять летел в Анголу. И если в прошлый раз они почти до самого конца не знали цели командировки, то сейчас все было четко и ясно: добраться, уничтожить и вернуться!

Симонов утверждал, что Сергей Ступин, таинственный господин Стайниц, сейчас вместе с Савимби. Очевидно, у них давние связи, раз Серега не побоялся забраться в африканские леса в гости к кровавому партизанскому вождю. Ну да, алмазы…

Но только ли в драгоценных камешках дело? В свое время Ступин сидел в штабе СОБ и страстно мечтал попасть на оперативную работу. Он жадно расспрашивал Евгения о подробностях, когда тот возвращался из очередной командировки. Ему так хотелось самому оказаться где-нибудь в джунглях, с автоматом в руках и верными друзьями рядом! Но, видимо, что-то не позволяло включить его в состав оперативной группы. Может быть, не дотягивал до требуемого уровня физической подготовки, а может, психологи нашли какой-то изъян. Не пускали Ступина в бой! И он очень переживал по этому поводу. Евгений рассказывал ему о том, где и как приходилось работать. Естественно, в допустимых пределах.

А потом Службу расформировали. Значит, новая жизнь увлекла Серегу в другие пределы. Он стал главарем банды контрабандистов, причем властным и жестоким. Его люди выполняли приказы, ни перед чем не останавливаясь.

И вот теперь, наверное, предстояла еще одна встреча со старым приятелем. Симонов в отношении Ступина выразился как-то невнятно. То ли следовало его убить вместе с Савимби, то ли захватить в плен и отправить в Россию. А то ли вообще не трогать…

Евгений понимал, что может выстрелить в этого человека только в самом крайнем случае, если другого выхода не останется, и вопрос встанет жестко: или он, или ты. Он также довольно смутно представлял, как можно вывезти человека из центра Африки, если для этого все тщательно не подготовлено заранее. А он что-то не замечал, чтобы Алексей Васильевич предпринимал в этом направлении какие-нибудь шаги. Так что же получается?

И Евгений твердо решил, что как только появится возможность, он непременно поговорит с Симоновым о Ступине. Пора бы уже определиться…

Он открыл глаза, посмотрел на сидевшего на отдельной откидной лавочке начальника. Тот словно почувствовал его взгляд. Крикнул, перекрывая гул двигателя:

– Что-то хочешь спросить?

Нет, совершенно невозможно было в такой обстановке вести разговор по душам!

– Сколько лететь?

– Больше трех часов. Можете спать.

Ну что же, это был неплохой совет. В грузовой кабине вертолета тускло горела всего одна лампочка – чтобы с земли не могли увидеть проплывающие в небе огни. Полумрак и мерный рокот над головой способствовали, и Евгений опять прикрыл глаза, приказав себе спать. Загайнов обстановку оценил раньше и уже мирно сопел.

Проснулся Миронов словно от толчка, хотя никто его не будил. Через пару секунд он понял, что его побеспокоило. Сменился режим работы двигателя. Теперь он звучал по-иному: громче и натужнее.

Симонов показал большим пальцем вниз. Они шли на посадку. Евгений попытался что-нибудь увидеть в иллюминатор, но внизу была кромешная ночь.

Он как-то видел смонтированный на компьютере общий снимок ночной Земли. Скопления светлых точек – это были города. В этом районе планеты, насколько он помнил, не горел ни один огонек. Дикая Африка. Если немного напрячь воображение, то можно представить себя богатым охотником, прилетевшим на сафари. Вот сейчас вертолет коснется земли, выключит двигатель, и тут же набегут слуги, которые примутся ставить палатку, готовить поздний ужин или ранний завтрак, а ему поставят кресло, и он будет лениво сидеть и вслушиваться в звуки ночного леса. Увеселительная поездка, да и только!

…Как накаркал! Не получилось увеселительной поездки! Во мраке, царившем на земле, возникла яркая вспышка, прямо к смотревшему на нее Миронову протянулась светлая полоса, и тут же в вертолет что-то с грохотом ударило. «Сикорский» швырнуло вверх и вбок. Из отсека пилотов повалил дым, джип мотнулся от рывка, но был хорошо закреплен и не сорвался, не пошел гулять по кабине. Пассажиры тоже остались на местах, поскольку их удерживали ремни.

Машина падала. Не как камень: двигатель продолжал работать, захлебываясь избытком топлива. Но и плавным этот спуск назвать было нельзя. Евгений в свете вдруг вспыхнувшего фонаря увидел побелевшее лицо Симонова, вцепившегося в какую-то стойку, и тут же над ухом заорал Загайнов:

– Сбили, суки!

Но это Евгений понял и сам. Скорее всего, в их садящийся вертолет с земли кто-то выстрелил из РПГ. И попал в пилотов. Сейчас крылатая машина была неуправляема и хаотично падала в лес. Хорошо, что высота была, скорее всего, небольшой, а двигатель не остановился после взрыва. Был шанс, что корпус вертолета от удара о землю не сплющится, как пустая консервная банка, и не раздавит все свое содержимое. Ничего сделать было нельзя, и Евгений просто впился изо всех сил пальцами в сидение. Затаив дыхание, он ждал удара.

За свою не такую уж маленькую жизнь ему ни разу не приходилось бывать в авиакатастрофах. Как-то Бог миловал. Но везение не может продолжаться вечно. Судьба его перехитрила.

Падение продолжалось не более десятка секунд. Но за это время Миронов успел о многом передумать. Вспомнил семью, родителей, Наташкины слова о том, что без него для них с Кириллом жизни не будет. Смог даже порадоваться тому, что взрывом не оторвало хвостовой винт и сейчас вертолет падает, не беспорядочно кружась, а в довольно стабильном положении. Сомнительная, конечно, радость, но в их положении и такой было много.

И тут они грохнулись. С треском ломаемых ветвей, скрежетом рвущегося металла, грохотом оторвавшегося наконец и ударившего в борт джипа. Только человеческих криков не было. Двое пассажиров грузового отсека сидели, намертво сцепив зубы. А третьему, Евгению, было не до крика. От последнего удара страховочный ремень лопнул, и его сорвало с лавочки и швырнуло на джип. Миронов почувствовал лицом холодный гладкий металл, и в этот момент или секундой позже сознание милосердно отключилось.

Очнулся он от того, что на лицо ему лили воду. Евгений непроизвольно дернулся, ловя пересохшими губами прохладную струйку, и услышал торопливый шепот:

– Ну, слава Богу, кажется, в себя пришел!

Он сделал над собой усилие и каким-то надтреснутым голосом ответил:

– Пришел…

Тут же на лицо ему легла жесткая ладонь, заставляя молчать, и тот же человек продолжил шепотом:

– Молчи и не дергайся!

Чувствуя спиной жесткую землю, Миронов все же попытался проверить руки и ноги, подвигав ими. Вроде бы все на месте и работает.

Перед глазами была темнота, и сначала ему показалось, что он ослеп. Но мысль эта даже не успела испугать, потому что в окружавшем мраке он заметил какие-то красные всполохи. И сразу понял: это горел их вертолет.

Вновь обретя сознание, он не задавал беспомощных вопросов, вроде «Где я?» или «Что со мной?». Память сохранила все: и ночной полет, и взрыв гранаты в кабине пилотов, и жуткое падение вертолета, и даже удар о раскорячившийся в грузовом отсеке джип. Выходит, остался жив. И не он один. Кто-то же вытащил его из рухнувшей машины и привел в чувство? Но кто, Симонов или Загайнов?

Оказалось, что оба. При слабых отсветах горящего вдалеке керосина Евгений различил две темные фигуры, сидевшие на корточках и напряженно всматривавшихся в ту сторону, где остались обломки вертолета.

Миронов сделал еще одно усилие и перевернулся на живот. В лицо тут же ткнулись жесткие стебли сухой травы. Он поднялся на корточки, подобрался к товарищам. Спросил, стараясь говорить тише:

– Что там?

Симонов удивленно обернулся.

– Гляди, уже на ногах! Крепкий ты парень, Женька!

– Не жалуюсь, – усмехнулся Миронов. – Что там делается?

– Черт его знает! – отозвался Загайнов. – Мы сразу деру дали, опасались, что те, кто стрелял, примчатся. А тут наша стрекоза и рванула. Не думал, что керосин может так взрываться… Или это какие-нибудь боеприпасы сработали?

– Не было там никаких боеприпасов, – сказал Симонов. – Кроме наших. Но они все с нами. Наверное, это у «самурая» бензобак грохнул. А потом и все остальное занялось.

– Н-да, – задумчиво протянул Сашка. – Остались мы без транспорта. Теперь придется на своих двоих по Африке передвигаться.

– А что со вторым вертолетом? – спросил Миронов. – Они сели?

– Не знаю! – зло сказал Симонов. – Скорее всего, если их не сбили, то развернулись на сто восемьдесят градусов и рванули назад, в Лусаку, докладывать о провале операции и нашей гибели!

– Что-то тут нечисто, – заявил Сашка. – Не верю я, что вот так, случайно, на месте нашей высадки оказались вооруженные гранатометами люди! Не бывает таких случайностей!

– Случайности бывают всякие! – философски заметил Алексей Васильевич. – Ты и представить себе не можешь, какими они бывают! Но в этом случае ты прав. Слишком подозрительно выглядит наша катастрофа. И мы уцелели просто чудом.

– Никаких чудес! – сказал Загайнов. – Это моя бабушка помогает!

– Какая еще бабушка?

– Да матери моей приснилась ее мать, когда я был в первой подобной командировке. И сказала: «Не бойся за Сашу, я за него все экзамены сдала!» Действительно, я потом столько раз из многих ситуаций, в которых должен был гарантированно головы лишиться, целым вылезал, что со счета сбился!

– Ерунда все это! – не поверил Симонов. – Просто ты – везунчик. А нам, значит, повезло рядом с тобой оказаться.

– Сомнительное везение… – задумчиво сказал Евгений. Чувствовал он себя уже почти в норме, даже голова не болела. – Что делать будем?

Вопрос этот был более чем актуален. Они оказались почти в центре Африканского континента, хоть и с оружием, но без какого либо средства передвижения, воды и продуктов. Нет, одну коробку с полевыми пайками Симонов успел выкинуть из разбитого вертолета, пока Загайнов тащил бесчувственного Миронова. Также успели захватить автоматы и подсумки к ним. Приборы ночного видения, прочее снаряжение, а также запасы воды, остались в огне, потому что были погружены в джип и времени доставать их уже не оставалось. Положение их было, как говаривал один знакомый Евгения, «хуже губернаторского». Что означали эти слова, Миронов не знал, но как-то ловко они ложились на нынешнюю ситуацию.

Итог краткого совещания с инвентаризацией всего наличного имущества подвел Симонов.

– Так, ребятки, вот что я думаю. Искать нас, скорее всего, не будут. Ни местные, те самые, что сбили «вертушку», поскольку уверены, что мы сгорели. Ни наши – по той же самой причине. Надеяться нам, таким образом, не на кого. Кроме самих себя, разумеется. Ничего, что-нибудь по ходу дела придумаем. Но возникает другой вопрос. Куда податься?

– А где мы сейчас? – спросил Евгений, проверяя свой автомат, насколько это можно было в окружающей их темени.

– Примерно в ста километрах от границы с Замбией. На север от нас – Луэна. А с востока движется колонна Савимби, драпающего из Анголы. И мы, насколько я помню карту и последние данные о его передвижении, должны были высадиться, что и сделали не совсем удачно, как раз на ее пути. Точнее скажу, когда рассветет. Не стоит сейчас фонариками махать, чтобы не привлечь ничьего внимания. По этой же причине рекомендую воздержаться от курения.

Так что надо решать: или мы разворачиваемся и дуем в сопредельную Замбию, чтобы там выйти к какому-нибудь населенному пункту и дать о себе знать, или остаемся на месте и ждем колонну, чтобы все-таки выполнить задание. Может, даже продвигаемся ей навстречу. И потом ищем транспорт на предмет отсюда выбраться. Третий вариант, например, сдача ангольским властям для дальнейшей депортации на родину, нам не подходит. Во-первых, военных русских здесь давно нет, а во-вторых, боюсь, что никакой депортации не будет. По крайней мере, довольно длительное время. Нас просто упекут в тюрьму, приняв за наемников. Рассказать же о действительной цели нашего здесь пребывания мы права не имеем. Давайте решать.

Повисло молчание. Первым не выдержал Загайнов.

– Нет, я так не играю! – заявил он. – Обещали веселую охоту на большого хищника, а теперь предлагают все бросить и бежать куда-то за границу. До той границы черт знает какое расстояние! Сами говорили, что примерно сто километров. Знаю я это «примерно»! Два лаптя по карте. Мое мнение такое: взялись задело? Значит, надо его выполнить. А потом что-нибудь придумаем.

– Твое мнение, Женя? – спросил Симонов.

– Да какое тут может быть мнение? Мы что, ливингстоны какие-нибудь, по африканским лесам шнырять? Только представьте, как мы эту сотню с гаком километров будем тащиться! Без воды и продовольствия. Легче прямо сейчас пулю в лоб пустить и не мучиться. Да и задание не выполнено. Хоть и по объективным причинам, но все же… Я согласен с Сашкой, надо оставаться и ждать колонну.

– Я так и думал, – вздохнул Симонов. И непонятно было, то ли с облегчением он это сделал, а то ли от безысходности ситуации. – Может быть, это и хорошо, что с нами американцев и португалов нет? В деле мы их не знаем, мало ли, как повели бы они себя под огнем. Конечно, храбрые ребята, но ют опыта у них…

– Я еще в Лиссабоне задумываться начал: кто же их, необстрелянных, на такое дело послал? – признался Евгений.

– Можно сделать вывод: не всем хотелось, чтобы наша операция увенчалась успехом, – резюмировал Симонов. – Кто-то вместо крутых волков подсунул щенков.

– Вполне возможно, что этот «кто-то» и координаты нашей высадки сообщил кому следует! – влез Загайнов.

– Конечно, может такое быть, – согласился Симонов. – Мы прилетели, а нас уже ждут. И – получите, гости дорогие! А по америкосам могли вообще не стрелять…

И тут же оборвал самого себя:

– Хватит предположения строить. Потом разбираться будем, когда вернемся. Мы выжили не благодаря, а вопреки и поэтому сейчас должны продолжать барахтаться, чтобы не утонуть в крынке с молоком, как та лягушка. Лучшая защита – нападение!

Тем не менее до рассвета, который случился довольно скоро, они проговорили, вернее, прошептались между собой, не двинувшись с места. В темноте блуждать по незнакомому лесу было просто глупо.

Глава 6

День начался почти мгновенно, как это обычно бывает в Африке. Евгений помнил эту особенность. Только что было темно и вдруг – раз! – все видно! Словно кто-то повернул гигантский выключатель.

Выяснилось, что сидят они в зарослях высокой травы почти у самого подножия толстенного баобаба. Загайнов тут же вскарабкался на дерево и осмотрел окрестности. Вокруг был обычный африканский лес, местами совершенно непроходимый, потому что колючие заросли не позволяли протиснуться даже самому маленькому и худому человеку. Местное население, которое наверняка имелось, передвигалось по известным ему звериным тропам и дорогам, проложенным еще португальцами в колониальные времена.

В той стороне, где упал вертолет, в небо поднимался дым, но уже слабеющий, едва видимый в лучах яркого солнца. Все, что могло там гореть, уже сожрал огонь. А то, что осталось, наверняка растащили те же местные жители. Для них каждая безделушка была даром богов и могла пригодиться в хозяйстве. Так что идти осматривать место катастрофы было бессмысленно. Да к тому же и опасно. Сбившие винтокрылую птицу люди могли шнырять вокруг места ее последней посадки, а встреча с ними совсем не входила в планы трех русских офицеров, волей судьбы и начальства заброшенных в глубь Африканского континента.

Но была и хорошая новость. Сашка с вершины баобаба разглядел, что неподалеку протекает речка. И хотя воды ее наверняка кишели всякими опасными для здоровья микроорганизмами, при надлежащей обработке ее вполне можно было пить. Лучше бы как следует прокипятив предварительно, но если нет для этого возможностей, то сойдут и английские обеззараживающие таблетки, упаковки которых все они рассовали по карманам еще на аэродроме в Лусаке. Взяли так, на всякий случай, потому что вода, обработанная этими таблетками, теряла свой натуральный вкус и сильно отдавала хлоркой. Вот теперь и пригодились.

Но первым делом, как только рассвело, они выкурили по паре сигарет. А то «уши опухли», как выразился Загайнов. Теперь можно было не опасаться, что огонь заметят посторонние. Подсчитали еще раз свои ресурсы. На троих у них имелось десять упаковок рациона, десять пачек сигарет, три автомата с пятью полными рожками для каждого, три «кольта» с шестью магазинами, три боевых ножа, один бинокль, один компас, подробная карта местности, три полных фляги. Две с водой, одна – со спиртом. И ни одной рации.

– Хорошо, конечно, что за нами американо-португальский «хвост» не таскается, – сказал Загайнов. – Но с другой стороны, их снаряжение нам очень бы сейчас не помешало.

Остальные молча с ним согласились.

Теперь предстояло решить: оставаться на месте, дожидаясь колонны, или двигаться ей навстречу? Оба варианта имели как положительные, так и отрицательные стороны. При движении вперед им не нужно будет оборудовать себе что-то вроде жилища и укрытия от неминуемых в это время года тропических ливней, но возрастет расход энергии и есть опасность неожиданных встреч, как с хищниками, так и с теми же унитовцами. Но если они останутся на месте, их быстро обнаружат местные жители, которые могут сотрудничать с бандитами, и обязательно выдадут трех белых человек. А это чревато очень большими неприятностями.

Исходя из этих соображения, они поразмыслили коллективно и все же решили: не дожидаться колонну тут, а идти к ней навстречу. Просто претила сама мысль о том, что вот они будут сидеть, как в какой-то засаде, а в это время, возможно, те же партизаны, извещенные аборигенами, подкрадутся со спины. Да и хотелось скорее покончить с этим грязным делом.

Евгений внимательно прислушался к своему организму. Все было в порядке, удар о джип и последовавшее за ним краткое беспамятство прошли без вреда. Это было удивительно, но в пределах нормы. На войне и не такое случается. У кого-то в мемуарах он читал, как в Испании человек попал под авиационный налет. Бомба разорвалась практически рядом, человека взрывной волной забросило на дерево и раздело догола! И ничего, слез на землю и попросил что-нибудь – срам прикрыть. В Великую Отечественную тоже много чего странного случалось… Хорошо, что товарищи не бросили, вытащили из покореженного «сикорского».

Так что к походу он был готов. Позавтракали одной упаковкой на троих, запили глотком спирта и двумя – воды, после чего, определившись по карте и компасу, выступили.

Оружие держали на боевом взводе, но без особенной нужды стрелять не собирались, незачем лишний раз шуметь. Вокруг был зелено-желтый лес, полный неизвестных опасностей. Симонов шел уверенно, и менее опытные его товарищи верили в то, что у них все получится.

К сожалению, форсировав реку и удаляясь от нее, они лишались постоянного источника воды. Но по карте выходило, что такие речушки здесь не очень большая редкость, так что двух почти полных фляг им должно было хватить на первое время. А там, глядишь, еще какой-нибудь ручей попадется.

На первый взгляд их решение продолжать выполнение задания могло показаться чистейшей воды авантюрой. Но так ведь и вся эта командировка, хотя и тщательно подготовленная и обеспеченная, была авантюрой! И остальные командировки, в которые им приходилось ездить, для постороннего наблюдателя могли показаться бессмысленным риском. Ну, какой здравомыслящий человек полетит за тридевять земель, чтобы скитаться по джунглям, питаться чем попало, ежеминутно рисковать своим здоровьем и самой жизнью? И ведь не для собственного удовольствия они это делали, а по приказу начальства. Зачем выбирать работу, на которой не только ты, но и тебя в два счета могут убить? Бред какой-то!

Но для троих мужчин, пробиравшихся сейчас через заросли, это и была настоящая жизнь. Они не говорили громких слов, даже мысленно, но, безусловно, считали, что если человек может выполнить трудную и опасную работу, он должен ее выполнять.

Сейчас они не могли рассчитывать на помощь внешнего мира, друзей и начальства. Их не прилетят спасать, просто потому, что считают погибшими. Но приказа никто не отменял, и они собираются выполнить его, чего бы это ни стоило.

Через несколько часов утомительного марша Загайнов заметил тропу, ведущую в нужном направлении. Все уже порядком вымотались, и Симонов скомандовал привал.

– Ну, как тебе Африка? – спросил Евгений у валявшегося рядом на траве Сашки.

– Да ничего себе. Только вот слонов не видно что-то. Было бы здорово сейчас захомутать слоника, сесть ему на спину, и пусть себе ломится через эти заросли! – ответил Загайнов, озабоченно рассматривая порванную на рукаве куртку. – А то ведь жуть какая-то, не кусты, а колючая проволока!

– Тут не Индия или Таиланд, – поддержал разговор Алексей Васильевич, – на слонах не ездят. В лучшем случае – убивают ради бивней и хобота.

Выглядел Симонов, пожалуй, лучше своих спутников. Переход, казалось, совсем не утомил его. Выходит, не врал насчет своей физической формы.

– Ничего, – продолжал он, – дальше и без слона легче будет идти. Только под ноги надо внимательно смотреть. Здесь все-таки война идет и противопехотных мин понатыкано до бениной матери.

Миронов вспомнил, как в прошлую командировку его группа вместе с кубинцами гналась за унитовским отрядом, захватившим чехословацких строителей. Мин им не встретилось, но растяжек на тропах хватало. То и дело приходилось посылать Мишку Штефырцу разряжать смертельные ловушки. В этом районе, насколько он знал, активных боевых действий не велось, поэтому опасность напороться на установленную в кустах гранату была меньшей, чем, например, на юге страны. Но все же она была…

Отдохнув, сделали еще по паре глотков воды и двинулись дальше. Симонов, прикинув в уме, сказал, что по всем расчетам завтра к середине дня они должны будут выйти на колонну. Если, конечно, не разминутся с ней.

– Очень получится смешно, – фыркнул Загайнов. – Разойдемся, как в море корабли! Они пойдут себе в Замбию, а мы так и будем чесать до самого Атлантического океана.

– Не разойдемся, – успокоил его командир. – У них несколько автомобилей, так что работающие моторы мы услышим издалека.

– Хорошо бы… – вздохнул Сашка.

До вечера они устроили еще два привала и прикончили пару упаковок рациона. Одна фляга опустела полностью.

Ночью установили дежурства. Себе Симонов оставил предутренние часы, как самые тяжелые. Первым вызвался караулить Загайнов.

Просыпался Евгений всегда легко, и теперь, когда Сашка едва тронул его за плечо, тут же открыл глаза. Правда, толку от этого было мало. Тьма стояла египетская. Впрочем, Египет ведь тоже в Африке…

– Ничего подозрительного, – сказал Загайнов, укладываясь на место, нагретое Мироновым. – Только твари какие-то орут, да вроде бы лев где-то далеко рычал.

Ночь, несмотря на то, что в этом полушарии сейчас царило лето, была довольно прохладной. Евгений ежился в своей «камуфле», сидя под деревом, и прислушивался к ночным звукам. А вдруг раздастся рычание автомобильных моторов? Савимби должен очень торопиться. Но колонна его соратников была довольно большой, к тому же с ними шли женщины. И среди них – четыре жены самого «доутора». Среди местного населения многоженство процветало. И часто можно было видеть такую картинку: глава семейства, мужчина-кормилец прохлаждается в тенечке, а его верные жены в поте лица махают мотыгами на поле. Все в порядке вещей…

И в его смену ничего особенного не произошло. Насчет льва Сашке не показалось. Евгений и сам несколько раз слышал далекий рык. И что этому гривастому хищнику не спалось? Проголодался, что ли? «Калашников» против льва сдюжит, конечно. Но вот если слон, чем-нибудь разъяренный, попадется… Миронов помнил историю, рассказанную им переводчиками в Лубанго. Несколько солдат одной из бригад ФАПЛА пошли охотиться на слона. Вообще-то это строго запрещено, но фронт, джунгли. Слона они нашли и не долго думая выпалили по нему из гранатомета. Если бы попали как следует, то серая громадина досталась бы им без хлопот. Но солдатики были плохими стрелками и только подранили гиганта. Слон разозлился и бросился в атаку. Охотникам бы перезарядить РПГ и пальнуть по-новой, а они запаниковали и стали лупить в слона из автоматов. И тем самым превратились в дичь. Из четверых сумел убежать только один.

В пять часов Евгений разбудил Симонова, а сам с удовольствием улегся на его место и благополучно проспал до рассвета.

Утром над ними пролетел вертолет. Да не какой-нибудь гражданский, а боевой МИ-26. Вряд ли пилоты могли рассмотреть их маленький отряд, но на всякий случай они кинулись под прикрытие деревьев. Вертолет, похоже, разыскивал колонну Савимби. Наверное, не нашел, поскольку, как они ни вслушивались, никаких взрывов после пролета не последовало. Это могло означать или что колонна находится далеко от них, или просто хорошо маскируется.

– Гляди ты, – подивился Симонов. – Неужели летать научились?

И поведал, что в восьмидесятых голах, когда Советский Союз поставлял сюда эти машины, один местный лейтенант ухитрился угробить аж две подряд. Причем второй вертолет он загубил при посадке, приняв железнодорожное полотно за дорогу. Те еще асы были.

Рядом с местом ночлега протекал ручей. В обычное время он пересыхал, но сейчас был сезон дождей, и ручеек струился довольно бурно. Они умылись, а вот зубы чистить более опытный Симонов им не рекомендовал, взамен показав, как это делается с помощью размочаленной ветки какого-то кустарника.

Потом вновь был марш. Они уже втянулись и переносили его трудности легче, чем вчера. И то сказать, все трое были людьми крепкими физически, тренированными, несколько десятков километров пешком не составляли для них труда. Тем более что тяжелой поклажи у них не было. Все тяжелое, кроме автоматов, сгорело в «сикорском».

Симонов оказался прав. Колонну они услышали после обеда, когда солнце прошло верхнюю точку и начало клониться к западу, чтобы внезапно упасть в Атлантический океан.

Первым различил далекое жужжание моторов Сашка. Шагавший вслед за Симоновым, он вдруг так резко остановился, что Евгений налетел на его потную спину.

– Какого черта… – начал он, но Загайнов поднял руку.

– Тихо!

Все замерли. И через минуту уловили несвойственный для здешних бескрайних лесов звук. Очень далекий, едва воспринимаемый ухом. Словно несколько комаров пело.

«Они?» – спросил взглядом Евгений Симонова. Тот помедлил, вслушиваясь, потом кивнул: «Они!»

Уважительно посмотрел на Загайнов и сказал:

– Ну, парень, у тебя и слух!

Сашка горделиво улыбнулся.

– А то!

В связи с приближением колонны сделали привал и стали совещаться. Но перед этим Симонов тряхнул стариной и с биноклем залез на самое высокое дерево из оказавшихся поблизости.

Сидел он там минут пятнадцать и слез очень задумчивый.

– Значит, так, ребятки. Колонна, как я понял, пройдет левее нас. Там, дальше, какой-то городишко, но я думаю, туда они не пойдут. Города сейчас у правительства. Это раньше Савимби здесь царствовал безраздельно. Скорее всего, чуть позже они лагерем станут. Здесь недалеко холмик один есть, почти гора. Надо бы нам на нее взобраться. Оттуда далеко будет видно. Отследим, где они остановятся, и ночью пойдем на разведку.

– И что мы разглядим в темноте? – спросил Загайнов. – Приборы-то – тю-тю!

– Ничего, что-нибудь да увидим. А может, и «языка» удастся взять.

Так они и сделали. Горушка была не очень высокой, но все же выдавалась над местностью. На вершине ее стоял каменный прямоугольный обелиск. Миронов предположил, что это кого-то здесь похоронили, но Симонов объяснил, что камень – обыкновенный геодезический знак, один из многих, поставленных в свое время португальцами.

Около камня и расположились. Открывавшийся вид был превосходен. Путь колонны отмечало едва различимое облачко пыли, поднимавшееся над деревьями. Перемещалось это облачко очень медленно. Партизанская колонна двигалась не только на автомобилях, были и пешие боевики. Значит, до темноты далеко не уйдут. Один раз вдалеке пролетел вертолет, но к колонне приближаться не стал, видимо, опасаясь пуска «стингера» или «иглы». Появление вертолета могло означать, что Савимби преследуют правительственные войска. Тоже неплохо.