Текст книги "Ткач иллюзий. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Игорь Лопарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

В этот раз я задержался у дядюшки Хо надолго. Он усадил меня за низенький чайный столик, и, попивая бирюзовый чай, мы завели неспешную беседу. Старый китаец выполнил-таки своё обещание и поведал мне невесёлую историю своей жизни, ну и дал ответы на большинство вопросов. Но, давайте по порядку…

Ему уже чуть более сотни лет. И когда он мне об этом сказал, я сильно удивился. Так как выглядел он лет на пятьдесят-шестьдесят, не больше.Когда же он признался в том, что при нашем первом знакомстве он ввёл меня в заблуждение, то всё встало на свои места.

Пространственным магом был именно он, а не одна из его внучек. Он просто не хотел раскрываться перед человеком, которого видел впервые в жизни. А сейчас я переместился в разряд, так сказать, вип-клиентов, к которым и отношение совсем другое. Тем более именно благодаря мне и моей пилюле его внучка Ху Линь избежала смерти. И, судя по выражению его узких хитрющих глаз, у него имелись ещё какие-то мотивы для подобной откровенности.

У магов продолжительность жизни сильно выше, чем у обыкновенных простецов, поскольку мана, пронизывающая тело волшебника, способствует значительному продлению жизни. Маги категорий Ведун или Волхв могут прожить до трёхсот, а то и до трёхсот пятидесяти лет.

А насколько долго могут жить архимаги, можно только догадываться. Например, единственному российскому архимагу, Авдею Филимоновичу Аверину, говорят, уже давно за пятьсот, но это не точно. Однако архимагов в этом мире очень не много. На текущий момент их всего лишь шестеро…

И далеко не все одарённые могут вскарабкаться на эти высоты. Хотя даже такие, как дядюшка Хо, достигшие всего лишь ранга Ветерана[20]20
  Само собой, у китайцев используется своя градация ступеней силы. Здесь и далее для простоты изложения используется российский эквивалент.


[Закрыть], могут прожить до полутора, а если повезёт, то и до двух веков. Но, как вы понимаете, продолжительность жизни, о которой мы сейчас говорим, это, так сказать, величина потенциальная.

Учитывая то, что в этом мире жизнь весьма беспокойна, далеко не все одарённые доживают до глубокой старости…

Дядюшка Хо, как и многие уроженцы Поднебесной, одарённые магическими способностями, прошёл обучение в одной из многочисленных Императорских магических школ. Кстати, имя у него тогда было совсем другим.

После окончания школы и получения магического ранга, соответствующего нашему Новику, его призвали в императорскую армию, где проходил службу в инженерных подразделениях Южного военного округа.

Женился. Родилась дочь. Когда дочери исполнилось семнадцать, она внезапно исчезла из дома. Никакие поиски результата не дали, несмотря на то что безутешный отец задействовал все свои связи.

Его жена, которая и так не могла похвастаться железным здоровьем, не перенесла исчезновения горячо любимой дочери и умерла через три месяца после случившегося.

Почти сразу после её похорон, судьба нанесла несчастному ещё один, поистине сокрушительный, удар.Его вызвали в Юньнань, причём, о цели командировки при этом не сообщили.

Прибыв на место, он узнал, что в этом городе в результате оперативно-розыскных мероприятий было разгромлено большое гнездо лисиц-оборотней, бесчинствовавших по всей Поднебесной.

А причиной его вызова стало то, что среди лис-оборотней, арестованных в результате облавы, была и его дочь. Нет, она, конечно, не была лисой-оборотнем. Но находилась она там совершенно добровольно, так как тайком от всех, в том числе и от родителей, влюбилась в лиса, стала его женой и, как это водится у влюблённых дурочек, очертя голову последовала за ним.

Вызывали же его только за тем, чтобы он удостоверил её личность, так как это было предусмотрено порядком делопроизводства, установленным для подобных случаев.

Поскольку её признали хоть и опосредованной, но всё-таки соучастницей тех преступлений, что творили оборотни, она, как и прочие, была приговорена к смертной казни.

Хо всё же любил свою дочь, тем более что любить ему было более некого.

Считая приговор несправедливым, так как дочь его никого не убивала и оказалась среди преступников исключительно в силу своей наивности, он решил спасти её, тем самым сделав и её и себя изгоями.

В одну из ночей он создал пространственный переход в камеру, где её содержали, и вытащил девушку из тюрьмы. Три последующих месяца они скрывались. Они бежали через весь Китай, а погоня наступала им на пятки. И только когда они смогли пересечь северную границу Внутренней Монголии и попасть в Россию, погоня на некоторое время отстала, так как преследовать их на территории другого государства без соответствующей подготовки было проблематично.

Оказавшись в России, Хо не стал расслабляться: он знал, что от него просто так не отстанут. Но, поскольку дочь его оказалась вдобавок ко всему ещё и беременной, то он вынужден был остановиться в одном из полузаброшенных сёл Приамурья.

Поскольку земли эти были казёнными, то внимания на него никто не обращал, так как ближайший представитель российских властей находился на удалении сотни километров от найденного им пристанища, а остальным было совершенно всё равно. Ну, заселились какие-то люди в халупу на отшибе, да и ладно…

А потом были мучительные роды… Его дочь умерла, родив двух… слепых лисят – рыжего и чёрного. Осознав, в какой ситуации он очутился, Хо чуть не сошёл с ума. Но он преодолел и это испытание.

Прежде, чем его внучки смогли обрести человеческий облик, прошло долгих пятьдесят лет. Само собой, чтобы спокойно прожить эти десятилетия, ему пришлось уйти глубоко в тайгу. Только там, вдали от людей, лисята могли стать взрослыми и дожить до того возраста, когда у них, наконец, появилась возможность обрести человеческий облик. И им предстояло ещё и повзрослеть, так как будучи лисами, они к пятидесяти годам достигли уровня развития, соответствующего уровню развития четырнадцатилетнего подростка.

После того, как сёстры обрели человеческий облик, настала пора возвращаться к цивилизации.

Естественно, ему пришлось сменить имя и изменить свой облик – в этом ему помог старый тунгусский шаман. Он провёл маго-пластическую операцию, и после неё Хо родная мать не узнала бы, будь старушка к тому времени жива.

Семейство перебралось сначала в Читу, но потом они решили переехать поближе к столице Российской Империи. В конце концов, Хо с внучками осели в Дмитрове, в местном Чайна-тауне.

Узнать в дядюшке Хо того, кто давным-давно пошёл против Имперского правосудия, было совершенно невозможно, а о существовании его внучек никто из тех, кто знал его раньше, и вовсе не догадывался. Так что преследования можно было сильно не опасаться, хотя и на глаза сверх необходимого лезть не стоило.

Со временем семья укоренилась в Чайна-тауне города Дмитрова, и успела там прожить к моменту нашего знакомства уже года четыре.Будучи специалистом как раз в магии пространства, Хо смог создать пространственную аномалию, где и размещался его магазин.

Выходы из пространственной аномалии также обеспечивали ему доступ в два глухих района Китая и на один из Японских островов. Через эти проходы он вёл закупки товара для последующей перепродажи в России. Но главным было не это.

Имелся ещё один выход, существование которого было необходимо как для того, чтобы сёстры могли обеспечивать себя жизненной энергией, так и для подпитывания заклинания самой пространственной аномалии.

Лисам, как вы знаете, для поддержания жизни необходимо, помимо обыкновенной пищи, поглощать жизненную энергию. И в немалых объёмах, кстати. И этот проход позволял решить обе эти проблемы. Сёстры охотились в том мире, куда и вёл этот выход, стараясь далеко от этого самого выхода не удаляться. Так что мир был, по большому счёту, совершенно неисследованным.

Охотились они на местное зверьё, которое, кстати, обладало могучей энергетикой и своей дикой звериной магией. Поэтому они и называли этих зверей духовными. И, убив какого-нибудь тамошнего кабанчика, любая из сестёр обеспечивала себя жизненной энергией примерно на месяц. Ну и мясо, конечно, тоже не пропадало.

А в сердцах местных зверей можно было найти голубоватые кристаллы, в которых содержался значительный заряд маны, бывший тем больше, чем старше и сильнее было побеждённое животное.

Эти кристаллы и обеспечивали энергоснабжение пространственного заклинания, созданного Хо, так как сам он был не в силах аккумулировать нужный объём маны для обеспечения его стабильности…

* * *

Уже вечерело, небо начало потихоньку темнеть, да и народу на улицах заметно поубавилось.

Я шёл обратно в общагу, плечи мне оттягивал увесистый рюкзак, куда дядюшка Хо от души напихал всяких пакетиков и свёрточков, а мозг был занят разговором с моим внутренним китайцем:

– Обрати внимание, мы с тобой почти не ошиблись в наших предположениях, – в интонациях Джекки сквозило некоторое самодовольство.

– Ну да, – устало согласился я, – мы-таки познакомились и все члены этой семьи, что меня радует, чувствуют себя немного обязанными мне.

– И вовсе не немного, – поправил меня даос, – а очень даже сильно. И это открывает перед тобой некоторые возможности.

– И что за возможности ты тут углядел? – поинтересовался я.

– Ты сможешь сделать этим двум лисичкам очень заманчивое предложение, – Джекки явно растягивал удовольствие, избегая отвечать по существу.

– Изложи суть, – хмыкнул я, – не растекайся мыслью по древу.

– Кто растекается, – переспросил Джекки, – по какому такому древу? – да, до полного обрусения ему ещё как от Дмитрова до Пекина.

– Не грузись, это устойчивый речевой оборот. Лучше изложи свою идею доходчиво, ага?

– Зануда ты, – вздохнул даос, но всё-таки приступил к изложению своих мыслей. – Эти лисички сейчас обладают очень ограниченными возможностями, ввиду своей молодости.

– Ну, не сказал бы. Охотятся на серьёзных тварей с использованием только холодного оружия и преимущественно успешно. То, что Ху Линь была серьёзно ранена, это скорее неблагоприятное стечение обстоятельств. Кто ж знал, что на визг забиваемого ей кабанчика на неё из кустов внезапно выскочит матёрый секач? Да и то она почти успела увернуться от его магического удара, а сестра быстро разделалась с этим агрессивным вепрем. Она же и обеспечила эвакуацию неудачливой охотницы.

– Ты пойми, они – создания, прочно завязанные на ци, но с ци обращаться их никто не учит, так как некому. Понимаешь?

– Предлагаешь мне заняться их образованием? – усмехнулся я. – Учителем я себя, если честно, совсем не ощущаю. Да и что это даст конкретно мне?

– Какой ты недогадливый, однако, – хмыкнул даос. – Ты получишь их уважение и лояльность, а если учесть, что они, фактически, изолированы от общества себе подобных, то ты, приложив минимум усилий, сможешь привлечь их к себе на службу.

– Ну и толку с них? – недоверчиво поинтересовался я. – Они такие же неумехи, как и я.

– Всё верно, – даос не отставал, – но у них замечательный потенциал.

И тут он начал заунывным голосом декламировать отрывок из какого-то китайского трактата:

– Люди и твари принадлежат к разным породам, а лисы находятся где-то посередине. У живых и мертвых пути различны, лисьи же пути лежат где-то между ними. Бессмертные и оборотни идут разными дорогами, а лисы – между ними.

– Это ты мне рассказываешь про их уникальность? – прервал я горе-лектора.

– Да, хочу, чтобы ты понял, какие заманчивые возможности откроются, если удастся привлечь этих лисичек себе на службу, – пояснил даос, после чего опять принялся вдохновенно нудить: – Если лисице исполнилось пятьдесят лет, она приобретает способность принимать облик прекрасной молодой девушки. В возрасте ста лет она может становиться волшебницей, владеющей многими тайнами колдовства. А когда лисица достигнет тысячелетнего возраста, ей открываются законы Неба, и она становится Небесной Девятихвостой лисой.

Тут мне вспомнился незабвенный Наруто, внутри которого прятался девятихвостый лис Кюби Курама. И характер у этого Кюби был весьма и весьма тяжёлым, надо сказать…

– Насколько я знаю, Джекки, – мне было как-то стрёмно соглашаться с идеями, которые сейчас продвигал мой внутренний китаец, – девятихвостые лисы, как бы это помягче сказать, плохо управляемы, агрессивны и своенравны.

– Не без этого, – даос согласился с моим утверждением, но всё-таки продолжил меня убеждать: – но для того, чтобы достичь такой степени могущества, им придётся дожить как минимум до тысячелетнего возраста, а сейчас их шансы дожить хотя бы до сотни далеко не так высоки, как ты думаешь.

– Почему? Они вполне себе приспособились, мне так кажется.

– Если бы не мы с тобой и нашей пилюлей, то несчастный случай, произошедший с Ху Линь, вполне мог окончиться её смертью, – тут даос был прав, не поспоришь. – Ничто не может уберечь сестёр от подобных случайностей в будущем, если они не станут сильнее в короткий промежуток времени.

– Ну да, единственная добыча, с которой они смогут без проблем справиться,–это человек, но охота на человека тут может очень плохо кончиться. Да и я склоняюсь к той мысли, что старик тут находится под негласным наблюдением государевых служилых людей, хоть он об этом и не говорил.

– Ага, значит чуть что, – понятливо отозвался даос, – и добро пожаловать в казённый дом… Мы, впрочем, на это и рассчитывали, только предполагали, что они пилюлями энергетическими питаются, а они вона чего удумали.

– Нашли себе эксклюзивные охотничьи угодья. Кстати, как руки дойдут, можно будет и туда зайти, посмотреть, что там к чему и чем поживиться можно.

– Это интересно, конечно, но ты пока недостаточно силён для подобных авантюр. А вот то, что у тебя есть знания, которые им могут очень сильно пригодиться, – это может ещё больше усилить твои позиции, – даос-искуситель продолжал меня убеждать в том, что лисичками следует заняться. – Так что подумай, подумай… Кроме того, они красивы, как ты уже заметил, – продолжил он вкрадчиво. – И, будучи хули-цзин, как бы это сказать, гм-м-м…

– Обладают пониженной социальной ответственностью? – посмеиваясь, процитировал я фразу, ставшую очень популярной в оставленном мною мире.

– Какое красивое и точное определение! – восхитился даос. – При всём при этом, без какой бы то ни было вульгарности.

– Давай, наверное, подождём с этим немного. Мысль, конечно, интересная, но впереди слишком много дел.

– Дело, оно, конечно, хозяйское, – разочарованно протянул Джекки. – Но я тебе про это ещё напомню.

– Вот тебе охота меня грузить, – возмутился я, – завтра проект договора пришлют эти, из «Маго-фарма». Кроме того, и тренироваться же надо будет, новую партию пилюль варить.

– Ладно, ладно, – недовольно буркнул даос, но потом упрямо добавил: – но я тебе об этом всё равно буду напоминать.

– Ладно, напоминай, – согласился я, решив, что спорить бесполезно и проще согласиться, чем убедить этого китайца в несвоевременности его предложений.

Хотя, если подумать, то это действительно может оказаться интересным. В любом случае, заниматься я этим начну только после того, как всё утрясётся. Вот только это произойдет нескоро, так как уже близко первое сентября и начало первого семестра. А это и знакомство с коллективом соучеников со всеми сопутствующими этому проблемами и вхождение в учебный процесс…

В общем, заморочек в ближайшее время будет больше, чем достаточно. А ещё и на лисичек этих отвлекаться просто времени не будет. Хотя, что уж там, смотреть на них очень приятно и волнительно.

Приблизившись к двери своего блока, я с некоторым удивлением обратил внимание на шум, доносящийся из-за неё. Похоже, кто-то двигал мебель.

«Что ж, – подумал я, – вот и кончилось время моего уединения. Подселили кого-то… Ладно, сейчас познакомимся».

Глава 13

Как только я начал проворачивать ключ в замочной скважине, так сразу шум в блоке стих, и за дверью воцарилась напряжённая тишина.

«Ага, – пронеслась отвлечённая мысль, – спугнул я своего будущего соседа. Судя по тому, что он тут же затихарился, как мышь под веником, человек это впечатлительный и довольно робкий».

Отворив дверь, шагнул в прихожку и сразу чуть не запнулся о большой старомодный чемодан, стоящий прямо перед дверью. Сдавлено чертыхнулся. Из распахнутой двери соседней с моей комнаты выглянула слегка испуганная пухлая физиономия:

– Здравствуйте, – как-то неуверенно произнёс мой новый сосед, забавно хлопая глазами, прячущимися за толстыми стёклами очков в винтажной оправе.

– И вам не хворать, – откликнулся я, аккуратно перешагивая через тот самый чемодан. – Ну, что… давай знакомиться, что ли, сосед? – доброжелательно спросил я, одновременно протягивая парню ладонь для рукопожатия.

– Филипп… – тут он что-то замялся, но потом опасливо пожал мне руку и продолжил: – Николаевич Конопелькин, барон, – застенчиво сказал он и густо покраснел, словно сильно стеснялся того, что он отпрыск баронского рода.

– Ян Миронович Карпов, – мои слова прозвучали гораздо бодрее, – поместный дворянин.

Тут стоит отметить, что баронский титул будет покруче, чем звание поместного дворянина, ниже которого только так называемые «татарские князья»[21]21
  Дворянский титул в Российской империи, который оценивался как наименее престижный. Этот титул присваивался представителям знатных татарских родов, которые в XVI–XVII веках перешли на службу к российским государям и были возведены ими во дворянство.


[Закрыть]. Ну да ладно.

Понятное дело, что соседушка мой не барон, а сын барона, причём наверняка не первый, не наследник. И уставом училища всем студентам предписано обращаться друг к другу, как к равным. Так что то, что он располагается на ступень выше, чем я, особой роли не играет.

К тому же, он носит очки и отнюдь не как аксессуар, формирующий его образ. Об образе, судя по тому, что и в каких цветовых сочетаниях на него надето, он и вовсе не думает. Филипп просто-напросто действительно плохо видит. И то, что ему не поправили зрение магией, говорит о том, что, либо у него есть какие-то специфические противопоказания, либо, что кажется мне гораздо более вероятным, нет денег на магическое лечение, так как такие процедуры стандартной страховкой не покрываются.

Значит, чрезмерным достатком его семья похвастаться не может. Хотя одежда на нём всё-таки не из секонд-хенда… Ну, ладно, продолжим знакомство.

Дальнейший разговор вышел довольно плодотворным, хоть мне и пришлось приложить некоторые усилия, чтобы пухляш перестал краснеть и запинаться на каждом слове. Но этот барьер в сознании моего стеснительного соседа мы преодолели сравнительно быстро.

Парень, как и я, был зачислен сюда со стороны. Но, в отличие от меня, получавшего основное среднее образование[22]22
  В нашем мире это соответствовало бы окончанию восьмого класса.


[Закрыть] в учебном заведении, он обучался дома. Экзамены потом сдавал экстерном. Жил он, кстати, тут же, в Дмитрове.

На вопрос, почему его предпочли обучать дома, он ответил уклончиво и невнятно. Откуда я заключил, что с социализацией у него есть какие-то проблемы, а может и со здоровьем. Но то, что какие-то проблемы имелись, это точно.

Ну да, он производил впечатление затюканного ботаника и маменькиного сынка. Лишний вес и, скорее всего, весьма посредственный уровень физического развития. Вливаться в коллектив ему будет довольно тяжело. Но это его проблемы, не мои.

Кстати, у него не было конкретной стихийной специализации, как у многих. Тем не менее его дар был очень востребован. Филипп являлся обладателем довольно редкой способности–способности артефактора. То он обладал специфическими задатками, которые позволяли ему стать настоящим артефактором после окончания полного курса обучения и потом, соответственно, кататься как сыр в масле. Ибо артефакторы никогда без работы не сидят. И, заметьте, работа у них весьма и весьма высокооплачиваемая.

Способности эти заключались в том, что он мог чувствовать каналы, по которым двигается мана в самом артефакте. И он мог влиять на эти каналы, их форму, пропускную способность и прочие характеристики. Он мог их прокладывать и изменять с помощью специальных инструментов. Но прежде чем стать полноценным артефактором ему предстояло ещё долго и упорно учиться… Однако оно того, несомненно, стоило.

Будучи в своей прошлой жизни инженером, я представил себе труд артефактора, как работу уникального специалиста, который не только протравливает схему, но кроме этого сам создаёт и настраивает детали, этой схемой объединяемые. То есть он своей силой создаёт из соответствующих материалов всякие, если так можно выразиться, диоды, резисторы и прочие разные конденсаторы, которые, будучи включены в общую схему прибора, и формируют его функционал.

Само собой, никаких диодов и резисторов там нет. Узлы схем магических артефактов называются совершенно по-другому. Но принцип формирования магического артефакта очень похож на принцип формирования электронной схемы. С той лишь разницей, что по дорожкам печатной платы бежит электричество, а по каналам магического артефакта струится мана.

– Этот парень может оказаться очень полезным, – мой внутренний китаец снова счёл необходимым донести до меня своё ценное мнение, – так что попробуй заинтересовать его: сделай так, чтобы он предпочитал держаться тебя.

– И как ты это представляешь? – скептически поинтересовался я. – Чем я могу его заинтересовать? Скармливать ему горстями наши пилюли, чтобы он легче переносил тумаки сокурсников?

– Постарайся сделать так, чтобы он этих тумаков не получал вовсе, – тут же парировал Джекки, – и чтобы у него было чёткое понимание того, что это именно ты избавляешь его от печальной участи мальчика для битья.

– Знаешь, у меня пока нет абсолютной уверенности даже в том, что мне самому удастся избегать этих самых тумаков, – возразил я. – А предлагая кому-то свою защиту, я вынужден буду выполнять взятые на себя обязательства, иначе словам моим будет грош цена в базарный день. И не факт, что это сейчас у меня будет хорошо получаться. Думаю, что для начала имеет смысл опробовать эффективность моих боевых умений, так сказать, в индивидуальном порядке и понять, на что я реально способен. И, только заработав соответствующую репутацию и обоснованную уверенность в своих силах, смогу начать приём под своё покровительство всяких разных очкариков. Не раньше. А я пока даже толком не представляю, с кем мне тут столкнуться придётся.

– Разумно, – пробурчал Джекки, – но ты всё-таки подумай над этим, – даосу пришлось согласиться с моими доводами. Хотя я чувствовал, что он прилагает неимоверные усилия для того, чтобы сдержаться. И более никаких попыток сподвигнуть меня на то, чтобы взвалить на себя защиту сирых и убогих, не возникло, и слава богу… Что я ему, в самом деле, Зорро, что ли?

Но, как это говорится, человек предполагает, а Господь располагает. Я и представить тогда не мог, что очень скоро мне придётся, пусть и невольно, но выручать совершенно не приспособленного к жизни Филиппа из серьёзных неприятностей.

* * *

Этим утром третий сын графа Тюрина, Пантелеймон, приехал в Дмитровское Магическое Училище и заселился в общежитие. Заселился в тот самый бокс, в котором жил, обучаясь на первом курсе.

Он, хоть и с трудом, но на второй курс перешёл. И его папаша, утомившись от сомнительных подвигов своего младшенького, отправил того от греха подальше в училище, не дожидаясь первого сентября.

Пантелеймон всё лето прилежно маялся дурью, шарахался по ночным клубам или искал приключений на свою аристократическую задницу разными способами. И граф справедливо рассудил, что в училище за ним присмотрят и совсем уж во все тяжкие пуститься не дадут. А то сладу с ним последнее время совсем никакого не стало…

Особыми талантами третий сын графа Тюрина не блистал, ни в точных науках, ни в гуманитарных. По магическим дисциплинам он тоже, хоть и успевал, но далеко не в первых рядах, а напротив, тащился ближе к хвосту.

К концу первого курса он мог похвастаться только тем, что в числе последних сдал-таки экзамен на ранг Ученика. Между тем к окончанию первого курса некоторые из его сокурсников уже поднялись на следующую ступень, то есть сдали экзамены на ранг Новика, а подавляющее большинство остальных его однокурсников были уже очень близки к этому.

Магический дар Пантелеймона являлся одним из самых распространённых и самых простых в использовании. Парень имел возможность за счёт магии усиливать своё тело, которое, кстати говоря, и так было достаточно мускулистым и тренированным. В общем, он всем своим видом и поведением подтверждал справедливость поговорки: «Сила есть–ума не надо». Но поскольку он превосходил большинство своих сверстников грубой силой, а его магические способности ещё и усиливали его дополнительно, то кое-какой авторитет среди студентов второго курса у него имелся.

Имелись у него и записные прихлебатели, которые, подобно шакалам, следующим за более крупным хищником, вились вокруг него, выполняя функции эдаких оруженосцев, порученцев, мелких шестёрок и подпевал. Эта группа «единомышленников» отличалась общей примитивностью, прямолинейностью и склонностью измываться над теми, кто не в состоянии оказать сколь-нибудь значительное сопротивление.

Пока эти ухари числились в рядах первокурсников, они были очень ограничены в своём стремлении к доминированию, так как тех, кто был слабее, насчитывалось сравнительно немного. И зачастую даже у слабых находились защитники и покровители.

И им приходилось довольствоваться издевательствами над парой-тройкой однокурсников-задохликов, которые, по большому счёту, и учились-то через пень-колоду, и магический дар у них был исчезающе мал, да и вписываться за них никто не хотел.

А вот теперь, будучи второкурсниками, эти шалопаи уже могли попытаться частично подмять под себя первый курс и использовать тех первокурсников, что дадут слабину, в качестве своей кормовой базы. Тем более что доминировать над первачками, как говаривал брат Пантелеймона, второй сын графа Тюрина, им было положено по сроку службы.

И сейчас он и ещё двое его корешков, братья-двойняшки Салтановы, стояли за углом общаги, курили и обменивались рассказами о том, кто и как провёл лето.

Константин и Епифан Салтановы, дети поместного дворянина, выглядели несколько невзрачно, если сравнивать их с лидером, Пантелеймоном Тюриным. Но они с лихвой компенсировали недостаток представительности подвижностью и непомерной наглостью.

Кроме того, хоть они однояйцевыми близнецами и не были, но друг друга чувствовали хорошо. И домашний тренер в занятиях над их стилем боя уделял очень много внимания работе в паре. Так что эти два злобных шакалёнка могли при случае неприятно удивить даже кого-то, кто был бы и посильнее их.

Вот только природная трусость покидала их только тогда, когда они чувствовали за своими спинами присутствие того, кто мог бы в случае чего дополнительно их поддержать.

Речь Пантелеймона подошла к концу, и братья, угодливо восхищавшиеся летними подвигами здоровяка, решили проявить инициативу:

– Слушай, Пан, – сказал Епифан, обращаясь к Тюрину-младшему, – а как ты посмотришь на то, чтобы мальков немного пощипать?

– Да, – Константин присоединился к брату, – а то предки что-то карманные деньги нам зажали, мол, семейный бюджет то, семейный бюджет сё…

– Копейки какие-то мы из них, конечно, выдавили, но это слёзы, – вторил ему Епифан, – этого даже на пиво не хватит.

– Та же фигня, – немного грустно отозвался Тюрин, которого отец тоже лишил почти всех карманных денег за поведение, графскому сыну совершенно не подобающее, – а что, вы уже видели кого из первачков? А то искать их ещё… – с одной стороны, конечно, Пантелеймону хотелось немного потешить своё эго за счёт первокурсников и, если повезёт, монету-другую слупить. С другой стороны, ему было лениво ходить и искать кого-то, до кого можно безнаказанно докопаться.

– Давай немного тут постоим, посмотрим, – предложил один из братьев. – Если увидим кого, то попробуем за вымя пощупать, – им было немного боязно, но тяга к приключениям, усиленная страстью к лёгкой наживе, глушила всякие опасения. Действительно, что могло пойти не так? Первокурсник обязан с радостью оказывать материальную поддержку старшим товарищам. Эту прописную истину им, кстати, в прошлом году не без успеха внушали некоторые теперешние третьекурсники.

Однако действовать следовало с умом и искать добычу по зубам, а то за многими здешними студентами стояли серьёзные рода и кланы, которым обедневшие саратовские графья Тюрины и в подмётки не годились. А если не на того наехать, то можно было и нешуточных проблем отгрести…

– Парни, смотрите, – Епифан с сожалением глянул на окурок, который уже начал жечь ему пальцы, и отбросил его в траву, – вон какой-то толстяк-очкарик в общагу прётся, наверное, первокурсник.

– Точно новенький? – недоверчиво спросил Тюрин.

– Я его не знаю, – ответил Епифан, – а значит в прошлом году его тут не было. Первокурсник, ля, точно…

– Так, – Костя Салтанов решил взять инициативу на себя, – пока не спросим, не узнаем. Пойду сейчас и спрошу, – и нехорошо так ухмыльнулся.

– Мы следом, – тут же отозвался Пантелеймон, – только ты так подгадай, чтобы разговор с ним начинать, когда он уже дверь к себе откроет.

– Ага, – догадался о нехитром плане вожака Епифан, – если всё нормально, затолкнуть его в бокс и там, за дверями, с ним спокойно, без лишних глаз разобраться.

– Точно, – подтвердил его догадку Тюрин, – так оно и потише получится, а то ежели на шум Хромов прискачет, то всё может и вовсе нехорошо обернуться.

– Ну да, – поёжился Константин, представляя, наверное, как комендант выписывает ему леща своим хромированным протезом.

– Ладно, – Тюрин, наконец, решил проявить лидерские качества, – харош трындеть. Давай, Костя, двигай.

Константин разболтанной походкой пошёл к входным дверям в здание общежития, за которыми мгновение назад скрылся толстячок, которого они избрали своей первой жертвой.

Сначала всё шло как по маслу. Костя так удачно подгадал, что оказался около очкарика в аккурат тогда, когда тот уже приоткрывал дверь в свой бокс.

– Привет, – обратился он к толстячку, – первый курс? – и сконструировал на лице покровительственную гримасу.

– Д-да, – заикаясь и начиная краснеть, ответил Филипп, разглядывая через очки внезапного собеседника.

А по коридору уже вальяжно шествовал Пантелеймон, около которого увивался Епифан Салтанов.

– Ребя! – обернулся к ним довольный Константин. – Это первачок! – и несильно, но уверенно толкнул очкарика вглубь прихожей и тут же шагнул за ним следом.

Подельники Константина ускорились. Не успел Филипп Конопелькин опомниться, как над ним, помимо самого Кости, уже и его братец нависал, а за их спинами возвышалась фундаментальная фигура Тюрина.

Лязгнул замок. Это закрылась входная дверь, отсекая единственный путь к отступлению.

Братья, обступившие жертву с обеих сторон, не мешкая начали психологическую обработку, внушая бедняге, что господь велел делиться. Правда, священных текстов при этом не цитировали. Но в ответ на недвусмысленное предложение открыть побыстрее дверь в свою комнату, чтобы они могли обревизовать находящееся там имущество и всякие прочие ценности, юные гопники услышали: