Текст книги "Полдень 23 век. Возвращение Тойво (СИ)"

Автор книги: Игорь Минаков

Соавторы: Игорь Горячев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Время показало, что я был прав.

Кое-что о супругах Клермон

Думаю, здесь уместно будет поместить более подробные сведения о Бернаре и Мари Клермон, и рассказать одну удивительную историю, которую я узнал от них несколько позже.

Итак, супругов Клермон можно было бы назвать профессиональными биографами люденов. После «Пяти биографий века», они выпустили еще несколько книг, посвященных жизнеописанию метагомов, известных с конца прошлого столетия. Среди них Альберт Тууль, Сиприан Окигбо, Мартин Чжан, Эмиль Фар-Але, Маврикий Багратиони, Иван Кривоклыков. Все эти имена встречаются в моем первом мемуаре.

Особый интерес для супругов Клермон состоял в попытке выяснить, чем же отличались эти люди до своего превращения в люденов от других людей. Ясно, что все они имели «третью импульсную», но Мари и Бернар задались целью выяснить, обладали ли они какими-либо особенными биосоциопсихологическими характеристиками, которые были бы общими для всех них.

Собрав достаточно материала обо всех известных люденах, супруги Клермон подвергли собранную информацию многофакторному анализу, меняя параметры по вполне произвольному алгоритму. К сожалению, им не удалось получить характеристику, которая была бы общей для всех потенциальных метагомов. Люди были совершенно разные, разные психологические типы, разные интересы. Павел Люденов, например, о котором Логовенко упоминал, как о «первом людене, нашем Адаме», был человеком, ведущем вполне асоциальный образ жизни. Кстати, Логовенко почему-то ни словом не упомянул о его супруге, Софии Люденовой, которая была, несомненно, первой «Евой» метагомов. Люденовы вели очень уединенный образ жизни где-то в Гималаях и никто не знал, чем они занимаются.

Конечно же, Бернара и Мари интересовала, прежде всего, эта пара первых люденов. Зайдя в тупик в своих исследованиях, они отправились в Гималаи, в то место, где жили когда-то Павел и София, хотя, конечно, без всякой надежды что-либо там найти. «Просто что-то потянуло нас туда», – говорила потом Мари. Им пришлось довольно долго лететь на глайдере над гималайскими вершинами, пока, они, наконец, не увидели одинокую хижину, ютящуюся на пологом склоне горы. Клермоны посадили глайдер неподалеку от этого скромного жилища, и, утопая по колено в снегу, двинулись к нему. И тут случилось нечто неожиданное. Дверь хижины вдруг распахнулась и им навстречу вышли… Павел и София Люденовы, in corpo^[8], так сказать.

Мари и Бернар знали их по фотографиям и от неожиданности пережили сильный шок. Но ничего страшного не произошло. Павел и София смотрели на них и улыбались. Потом Павел произнес: «Вам не нужно было лететь так далеко. То, что вы ищите, это не жизнь и не смерть. Ищите третье состояние». Затем у Клермонов наступило, как бы, «помрачение сознания», как вспоминали они впоследствии. Они очнулись лежа в снегу. Дверь хижины была распахнута настежь и хлопала на ветру. Хотя супруги Клермон точно помнили, что они ее не открывали. Было тихо и пусто вокруг. Лишь сияли на солнце горные вершины, покрытые вечными снегами. В снегу Мари и Бернар пролежали, похоже, недолго. Никаких следов обморожения не наблюдалось. Они поднялись, отряхнули друг друга от снега, и вошли в хижину. В ней царило полное запустение. Аскетическая обстановка: две кровати, несколько стульев и стол. Похоже, здесь давно никого не было. На столе Клермоны увидели лист бумаги. Мари взяла его в руки. На листке было написано: «Вам не нужно было лететь так далеко. То, что вы ищите, это не жизнь и не смерть. Ищите третье состояние».

Да… Такая вот история. Она напомнила мне случай с Сандро Мтбевари. Его попытку встретиться с Эмилем Фар-Але в Розалинде под Биаррицем.

Вернувшись в Харьков, супруги Клермон поведали Ростиславу о случившемся, и вручили ему листок с загадочной надписью.

«Похоже, это ключ к «миру люденов», – сказал Ростислав. – Видимо, их Мир пребывает в состоянии, которое не является с нашей точки зрения ни «жизнью», ни «смертью», это какое-то третье, иное состояние».

№ 02 «Косая звезда»

Полороги вышли к водопою на рассвете.

Рина насчитала двадцать шесть особей. Пятнадцать разновозрастных самок. Молодые бычки и телочки, числом около семи. Три теленка от полутора до трех месяцев от роду. И матерый вожак. Вожак не спешил припасть к живительной прохладе. Горделиво воздев венценосную голову, он принялся озирать окрестности. Его силуэт отчетливо рисовался на бледно-розовом фоне зари. Рина не могла удержаться. Она выхватила из полевой сумки блокнот и стило, несколькими штрихами набросала великолепную посадку головы, сложное переплетение роговых отростков, напоминающее корневую систему, примерилась бегло зарисовать стадо, сгрудившееся у стылого зеркала реки. Рина настолько увлеклась, что не сразу заметила мужчину в егерской форме устаревшего образца, который вышел из лесу и направился к реке.

Он шел словно слепой, спотыкаясь о камни, нелепо взмахивая руками. Шел прямо на стадо, видимо, совершенно не понимая, чем ему это грозит. У Рины пересохло в горле, она выронила стило и блокнот. Ей хотелось крикнуть, предупредить безумца, чтобы уносил ноги, пока не поздно, но уже заблеяли пугливые самки, тонко заверещал молодняк. Вожак нервно переступил массивными ногами, шумно выдохнул, опустил губастую морду к влажной от росы прибрежной гальке. Яснее сигнала не придумаешь, но незнакомец ничего не замечал. Он поравнялся со стадом, которое в нарастающей панике начало отступать к воде.

Взревев органами рогов, вожак бросился на человека. За мгновение до этого Рина зарядила карабин анестезирующей иглой и теперь мчалась со всех ног, огибая стадо, чтобы вклиниться между взбешенным самцом-полорогом и нелепым незнакомцем. Рина успела, хотя между незнакомцем и животным оставалось не более пяти метров. Припав на одно колено, Рина выстрелила. Анестетик она выбрала наугад и не могла знать, через сколько минут он подействует на вожака, поэтому тут же вскочила, схватила мужчину за руку и поволокла прочь. Рина надеялась, что снотворное подействует прежде, чем матерый самец настигнет их. Только у самой опушки она разрешила себе оглянуться.

Вожак темной горой возвышался на светло-серой речной гальке, а остальное стадо скапливалось возле него, оглашая утренний воздух недоуменным ревом. Опасность миновала. Рина отпустила руку незнакомца и в гневе повернулась к нему.

– Кто вы такой?! – накинулась она на него. – Как вас сюда занесло?

Незнакомец улыбнулся. У него было бледное лицо с выступающими скулами, немного раскосые темные глаза, резко очерченный подбородок, прямой с едва заметной горбинкой нос.

– Меня зовут Томас, – сказал он. – Томас Нильсон. Простите, я, кажется, совершил глупость.

«Знакомое имя, – подумала Рина. – Где-то я его слышала…»

– Никто не смеет тревожить полорогов на водопое, – сказала она тоном ниже. – Даже сварги.

– Сварги? – переспросил Нильсон. – Это, кажется, местные хищники… Нечто среднее между кошачьими и псовыми…

– Да, – откликнулась Рина. – И вам сильно повезло, что вы с ними не повстречались… Кстати, вы мне так и не ответили: кто вы и как здесь оказались? Вы турист? Отстали от группы? Кто ваш егерь?

– Слишком много вопросов, уважаемая спасительница, – сказал Нильсон. – Кстати, вы так и не представились.

– Арина Мохова, старший егерь-охотовед.

– Ого! – весело удивился Нильсон. – На вид вам не больше двадцати пяти, и уже старший егерь-охотовед. А младшие егеря у вас, наверное, совсем младенцы…

– Итак, я жду ответа на свои вопросы, – не приняла Рина его тона.

– Я не турист, Рина, – ответил Нильсон. – Я в некотором роде ваш коллега…

– Простите, но я знаю всех егерей заповедника, а вас вижу впервые.

– Это очень странная история, Рина… Я обязательно вам расскажу, но, если можно, не здесь. Очень есть хочется… Да и от кофе я бы не отказался.

Рина покраснела.

– Ох, простите, – пробормотала она. – Пойдемте… У меня неподалеку вертолет… До «точки» километра три, мы мигом туда доберемся.

– Вы имеете в виду пункт «Е-17»? – поинтересовался Нильсон. – «Теплый ручей»?

– Точно, – откликнулась Рина. – Вы и в самом деле знаете…

– В ста тридцати километрах к северо-западу расположена «Синяя скала», – продолжил демонстрировать осведомленность «коллега». – А в ста пятидесяти к югу-востоку – «Гулкий бор».

– Убедили, – сказала старший егерь-охотовед. – Но и разожгли мое любопытство. Теперь-то уж вам наверняка придется мне все рассказать.

Когда серо-голубой «Стерх», курлыкая движками, воспарил над жесткой щетиной леса, Рина решила сделать лишний крюк, чтобы еще раз взглянуть на стадо полорогов. При таком количестве молодняка им нельзя было надолго оставаться без своего покровителя и вождя. Сваргам ничего не стоило нарушить «водяное перемирие», если они почувствуют, что можно безнаказанно поживиться за чужой счет. «Стерх» появился над рекой, когда стадо уже покидало берег. Впереди гордо вышагивал побежденный, но не сломленный вожак. У Рины отлегло от сердца, и она добавила оборотов.

Вертолет начальницы мягко опустился на плоскую вершину холма, приспособленную под взлетно-посадочную площадку. Никто не вышел навстречу. В разгар рабочего дня на «точке», кроме дежурного диспетчера, не оставалось ни единой души. Работы у егерей-охотоведов было по горло. Марыся Ясенская занималась подсчетом поголовья икроносных мисигов в верховьях реки Великой. Артур Тер-Акопян присматривал за киберами, занятыми заготовкой зимних кормов для полороговой фермы. А Коля Сапрыкин с утра повел очередную группу туристов к Меловой балке.

Год назад в карстовых пещерах Меловой балки местные Следопыты-любители обнаружили самую настоящую наскальную живопись. Это открытие на некоторое время стало мировой сенсацией. Ведь до сих пор общепризнанным считалось мнение, что на Горгоне нет и никогда не было разумных существ, не считая землян-колонистов. Несколько месяцев длилось нашествие астроархеологов и представителей Большого Комкона, но раскопки и просвечивание окрестных недр интравизором ничего не дали: ни косточки, ни рубила, ни наконечника. Да и изображение, отбивающегося от стаи сваргов полорога, выполненное со свойственным первобытным художникам безыскусным изяществом, оставалось пока единственным. Исследования вскоре перенесли в другие края, и «Теплый ручей» вновь превратился в самый заурядный егерский пункт, коих в умеренном поясе Горгоны десятки.

Нильсон выпрыгнул из вертолета первым и успел галантно подать даме руку. Рина смутилась. Не привыкла она к такому обращению. Егеря на ее «точке», за исключением Марыси, были сущими мальчишками и оказывали дамам внимание раз в году, да и то – в праздник. Рука у новоявленного галанта оказалась на удивление нежной, с шелковистыми подушечками. Похоже, она не знала элементарного физического труда и уж тем более не имела дела с карабином.

«Кто еще здесь младенец…» – неприязненно подумала Рина, вынимая свою твердую мозолистую ладошку из неприятно мягких пальцев найденыша.

В неловком молчании они спустились с холма, пересекли обширный двор, поднялись по скрипучим ступенькам в столовую. Горгона считалась планетой с умеренно-агрессивной биосферой, и в отличие от Пандоры или Яйлы здесь не использовали спектролитовых куполов, энергетических барьеров и автоматических распылителей снотворного. Егерский пункт номер семнадцать окружал деревянный частокол, а некоторые строения внутри напоминали блокгауз, памятный каждому, кто в детстве зачитывался «Островом сокровищ». На фоне этой суровой архитектурной экзотики здание столовой выглядело легкомысленно-сказочным: крылечко с балясинами, крытая тесом крыша, веселенькие изразцы декоративной печи.

Рина показала гостю, где расположена умывальня, а сама принялась хлопотать. Она достала из холодильника фирменное блюдо – заливное из телятины, поколдовала с установкой субмолекулярного синтеза, сооружая крабовый салат и украинский борщ. Вспомнила, что говорилось о кофе, и решила уточнить: какой предпочитает гость? Дверь умывальни была распахнута настежь, Нильсона внутри не было. Не оказалось его и в обеденном зале. Недоумевая, Рина выглянула во двор. Увиденное поразило ее сильнее, чем все странности нежданного гостя вместе взятые.

Томас Нильсон вприпрыжку мчался к взлетно-посадочному холму. На вершине он воровато оглянулся – ни дать, ни взять нашкодивший кот – и нырнул в кабину вертолета.

– А как же кофе? – пробормотала Рина.

«Стерх» поднимался к ослепительно-синему небу Горгоны, но старший егерь-охотовед не смотрела ему вслед. Она не могла отвести глаз от большого портрета, с незапамятных времен висевшего в простенке у входа в красный уголок. Бледное лицо с выступающими скулами, немного раскосые темные глаза, резко очерченный подбородок, прямой с едва заметной горбинкой нос… и надпись на потускневшей от времени бронзовой табличке: «Томас Нильсон. Главный смотритель заповедника. Погиб при невыясненных обстоятельствах 21 июля 2165 года».

12 мая 228 года

Тополь-11, Квартира Максима Каммерера

Всю ночь с 11 на 12 я не мог заснуть. Ворочался с боку на бок, вставал, делал себе прохладный сок, подходил к окну. Потягивая мелкими глотками сок, смотрел в темно-синюю бездну на огни ночного Свердловска, простирающегося до самого горизонта, на темные вертикали тысячеэтажников, усыпанные россыпями огней и словно парящие в воздухе, на снующие между ними сияющие точки глайдеров, на мерцающие треугольники стратопланов, проплывающих по небу… Калям, имеющий обыкновение дрыхнуть у меня в ногах, тоже просыпался. Неслышно спрыгивал с постели, подходил ко мне, терся о мои ноги, а потом садился, обвив лапы пушистым хвостом, и созерцал вместе со мной ночной город.

Конечно, визит Бернара и Мари глубоко потряс меня и я волновался перед визитом в Институт Чудаков, несмотря на все свое «прогрессорское хладнокровие». Решалась моя не столько человеческая, сколько «постчеловеческая» судьба. Я чувствовал, что мне будет очень трудно жить дальше, если результат окажется отрицательным. Все эти годы я боролся с собой и с Синдромом Большого Откровения, практически заставляя себя жить, и мои душевные ресурсы были на исходе. Я не сказал об этом Бернару и Мари. Да и не нужно им было об этом знать. Только человек, страдающий СБО, может понять в полной мере другого такого же страдальца. И все же они принесли с собой надежду, и какую Надежду!.. При одной мысли о том, что у меня может быть «т-зубец» в ментограмме, все мое существо наполнялось неудержимым ликованием, которое тут же сменялось глубоким отчаянием, когда я вспоминал о противоположной альтернативе. Но откуда у Нехожина такая уверенность, что у меня может быть «т-зубец»? Это оставалось для меня загадкой.

Мне очень хотелось позвонить Комову. Но что-то удерживало меня. Может быть то, что я помнил его категоричное требование к люденам «немедленно покинуть землю» на той исторической встрече в доме Горбовского на берегу Даугавы тридцать лет назад. И то, что все эти тридцать лет он в своих книгах и статьях резко выступал против люденов. Было такое ощущение, словно он обиделся на них за их «равнодушно-циничное» (его выражение) отношение к человечеству. А теперь я сам мог стать потенциальным люденом. Я совершенно не мог себе представить реакцию этого уже почтенного 125-летнего старца, и не был уверен, что найду в нем союзника. Кроме того, он был членом Мирового Совета, а я твердо решил не спешить, пока не разберусь во всем сам и не соберу достаточное количество информации.

Утром 12 мая, у себя в домашнем кабинете я просмотрел список сотрудников группы «Людены», в ментограмме которых обнаружена «третья импульсная», с краткими характеристиками каждого из них. Этот список, по просьбе Нехожина, прислали мне Бернар и Мари, видимо, для «заочного знакомства», как я полагаю:

Ростислав Нехожин, бывший физик, основатель псионики, он же Дайши Тайсэй (яп. Великий Учитель, Мудрец, Мастер), – псионик невероятной мощи, полностью посвятивший себя развитию возможностей своего сознания, в течение уже многих лет бессменный лидер группы «Людены» и руководитель харьковского филиала ИМИ. В свое время он почти на пальцах показал ограниченность и тупики традиционной физики (см. Экскурс), ибо, как он заявил, она не при каких условиях не способна включить в себя и описать математическими методами сознание. «Какими методами вы собираетесь измерять сознание?», – заявил он на одной из конференций. – Само сознание, используя ум, изобретает все эти методы. Сознание порождает даже среду, в которой происходит само измерение, включая время, пространство и материю. Сознание – это фундаментальная реальность, сознание – это последний предел». О нем ходили легенды, он на практике демонстрировал невероятные способности: левитировал, мог телепортировать себя в пространстве без всякой Нуль-Т (правда на расстояние всего несколько метров, ибо, по его словам, «это требовало огромных затрат энергии»), материализовывал и дематериализовывал предметы, видел сквозь стены. Кроме того, он был психократом, но продемонстрировал эту способность лишь однажды после многочисленных просьб экспериментаторов (правда, проявив при этом изрядное чувство юмора) которые, подчиняясь его воле, битые полчаса изображали зайчиков, скачущих вокруг елки, и распевали детские песенки, чем немало позабавили всех присутствующих… И все его многочисленные пси-способности не раз подтверждались экспериментами. Физики (и не только физики) только руками разводили. Всей своей жизнью он нарушал все известные физические законы и экспериментально доказывал истинность основанной им науки. Впрочем, сам он только посмеивался и относился ко всему этому как к «детским игрушкам», заявляя, что все это в пределах возможностей нормального человека, при определенном упорстве и некоторой практике, стоит только глубоко, так сказать каждой клеткой своего тела принять простую парадигму: «Для сознания нет ничего невозможного, для него не существует законов, ибо оно само создает их».

В псионике основным инструментом и объектом исследования является сознание человека и его возможности; «…псионика исследует сознание с помощью сознания, используя особые методы. Ей не нужны никакие внешние инструменты, известные современной физике и технике, все эти синхрофазотроны, ульмотроны, и прочие железяки… Псионика начинается там, где кончается физика» (из его выступления на одной из конференций).

Но по-настоящему его интересовали только людены. Он мучительно искал путь туда, на следующий «эволюционный уровень» и был убежден, что «третья импульсная» не может быть препятствием для человека, который поставил перед собой цель совершить подобный эволюционный переход, ибо «и появление «третьей импульсной» тоже должно быть обусловлено особой настройкой сознания», как выразился он в одной из своих статей.

Он был автором нашумевшей книги «Конец физики» (см. Экскурс), взорвавшей весь научный мир и заложившей новую революционную парадигму в науке. Она же является первым фундаментальным трудом по псионике, науке «Играющего Сознания», как ее иногда называют.

Здесь я решил прерваться. Я вдруг вспомнил, что несколько лет назад я смотрел по Всемирному Каналу интервью с Нехожиным в передаче «XXIII век. Горизонты Науки», где он в очень доступной форме посвящает всех желающих в свою новую парадигму. Помнится, что-то меня тогда затронуло в этом интервью. Я сделал запрос в БВИ и через несколько минут получил кристалл с записью этой передачи. Я установил кристалл в приемную нишу кристалловизора и удобно уселся в кресло. Передо мной в воздухе засветился голубоватый экран и на нем появились титры:

21 февраля 2222 года, Всемирный Информационный Центр

Интервью с Ростиславом Нехожиным

Часть 1

На экране появилась студия передачи «Горизонты Науки». Небольшой столик на фоне какой-то абстрактно-футуристической картины. Мягкое освещение. Рядом в невысоких креслах сам Ростислав, в белом свитере и светлых брюках, с седыми, коротко остриженными волосами и небольшой белой бородкой, и симпатичная ведущая передачи с высокой прической, в черном платье с мерцающими блестками, видимо, по тогдашней моде. Ну что же, послушаем…

Ведущая: Ростислав, не могли бы вы нам рассказать, в чем состоит основное отличие псионики от других наук в подходе к изучению мироздания.

Нехожин: Основное отличие в том, что сознание и его возможности в псионике являются основным объектом изучения. Но здесь хитрость в том, что вы изучаете сознание не с помощью каких-то вспомогательных внешних инструментов. Вы исследует сознание с помощью сознания. Среди псиоников нет теоретиков, одни лишь практики.

Ведущая: Но что же такое сознание, с точки зрения псионики?

Нехожин: Обычно под сознанием понимается способность человека к разумным, целенаправленным действиям. Однако такое представление оказывается очень ограниченным с точки зрения псионики.

В псионике Сознание – это, единая фундаментальная основа, Ноокосм, порождающий любой феноменальный объект, как на материальном плане, так и на других планах Бытия и вкладывающий в него информацию о том, чем ему надлежит быть и как ему надлежит действовать в Универсуме. Именно Ноокосм обладает способностью становиться любым феноменальным объектом, как бы проявляя его из себя, ограничивая и уплотняя себя особым образом.

Ведущая: Каким же образом псионики исследуют Ноокосм?

Нехожин: Путем особого рода внутреннего погружения. Сначала вы проникаете за пределы поверхностных уровней проявлений сознания. К ним можно отнести наши повседневные мысли, эмоции, ощущения. Вы идете за их пределы, т. е. успокаиваете их, и погружаетесь в глубины океана Ноокосма. На этом этапе вас ожидает глубокая Тишина, где необходимо набраться терпения и научиться жить. В этой тишине в какой-то момент начинают раскрываться более глубокие уровни, которые мы обычно не воспринимаем в повседневной жизни.

Ведущая: Звучит просто, но так ли это на самом деле…

Нехожин: Это не так уж и сложно… Ну, конечно, необходима определенная предрасположенность к этому, практика и огромное терпение.

Ведущая: И что же потом?

Нехожин: В какой-то момент благодаря такому погружению, проясняется внутреннее видение и вы начинаете получать непосредственное знание о мироздании, его законах и силах.

Ведущая: Звучит заманчиво.

Нехожин (смеется): А вы попробуйте. В каждом из нас спит потенциальный псионик.

В это время солнце заглянуло в комнату, острый солнечный луч пронзил экран, пройдя прямо через переносицу Нехожина на экране и упал мне на лицо. Я прищурился. Изображение на экране несколько поблекло от солнечного света. Я сказал в воздух: «Затемнение наполовину». Включились светофильтры, и в комнате воцарился приятный полумрак.

Ведущая: В ваших книгах вы говорите о Ноокосме как о Едином Информационном Поле, породившем все Мироздание. Не могли бы вы сказать несколько слов по этому поводу?

Нехожин: Да, псионика утверждает, что именно Универсальное Информационное Поле является тем самым Единым Полем, общую теорию которого на протяжении почти двух веков пытались создать физики. Именно оно является фундаментальной основой всех этих сильных, слабых, электромагнитных, гравитационных и многих других тонких сил, неизвестных современной науке, потому что они не поддаются измерению нашими земными приборами. В свое Время Бертран Яковиц и его ученики, в частности Август Кесис и другие, высказывали некоторые предположения по поводу того, что, – я цитирую, – «Вселенная является вместилищем Ноокосма, в который вливается после смерти ментально-эмоциональный код человеческой личности». (см. мой первый мемуар М.К.) Псионика подтверждает и развивает эти положения.

Физики пытались создать Единую Теорию Поля, т. е., по сути, всеобъемлющую теорию Мироздания, стыдливо обходя стороной сознание, что само по себе выглядит абсурдно, ибо, любой физик, так или иначе имеет голову на плечах и обладает тем самым сознанием, которое он упорно не хочет замечать в своих теориях и с помощью которого, – заметьте!! – он все эти теории выдумывает. Но если это сознание присутствует в голове физика, значит оно должно каким-то образом быть включено в это самое Единое Поле.

Ведущая: Да, действительно парадоксальная ситуация. Так как же возникает Вселенная с точки зрения псионики.

Нехожин: Охотно расскажу. Но я вынужден сразу предупредить вас, что любой язык неадекватен в передаче подобных вещей. Все это реально можно увидеть и пережить только во внутреннем опыте, но для этого надо стать псиоником.

Ведущая: И все же, может быть, вы попробуете?

Нехожин: Хорошо… Итак представьте себе состояние Ноокосма до сотворения мира. Подчеркну не просто до сотворения нашей материальной вселенной, но до сотворения Мироздания вообще. С точки зрения псионики наша материальная вселенная – это лишь один из уровней существования. Я расскажу подробнее об этом чуть позже. Итак, представьте, что существует лишь эта Фундаментальная Единая Реальность, Абсолютное Недифференцированное Сознание, Абсолютное Ничто, ибо Оно находится за пределами всех мыслимых представлений, но тем не менее это Ничто, которое потенциально содержит в себе Абсолютно Всё. Нет еще ни пространства, ни времени, ничто еще не сотворено.

Ведущая: И что же дальше?

Нехожин: Ноокосм осознает себя и те неисчерпаемые потенциальные возможности, которые в нем содержаться. В какой-то момент, Он решает начать процесс творения, хотя принятие этого решения опять же происходит «вне времени», ведь времени еще нет.

Ведущая: Вы говорите, он «решает», так как будто это личность.

Нехожин: Это еще одна проблема, с которой очень трудно смириться традиционной науке. Но ведь каждый из нас ощущает себя личностью, так почему же фундаментальная основа, породившая всех нас, Ноокосм, не может потенциально иметь в себе качеств личности. Несомненно, Он имеет их. Он потенциально несет в себе все мыслимые возможности и способности, в том числе и возможность быть Личностью или Безличностью. Среди прочего Он, обладает, например, способностью быть человеком, и не только человеком а… например, люденом.

Ведущая: И какие же его главные «личностные» качества?

Нехожин: Я бы сказал, что первое – это Любовь, второе – это Юмор.

Ведущая: Юмор?!

Нехожин: Несомненно. Если бы Он не обладал юмором, разве смог бы Он сотворить такую забавную вселенную?

(В этом месте я тоже хмыкнул. Ай да, Нехожин! Такого еще не было. Единое Поле с чувством юмора и умением любить! Этьен Ламондуа (кстати, жив ли он еще?), наверное, рвет на себе остатки седых волос и поносит на чем свет стоит одного из своих бывших любимых учеников, а вся остальная физико-математическая братия разворачивает стройные ряды своих электронных мортир и каких-нибудь «харибд», чтобы открыть беглый огонь по отступнику «нечестивцу»!)

Ведущая: Вы шутите?

Нехожин: Ничуть.

Ведущая: Итак, этот Нокоосм, это Единое Поле, породившее Вселенную и всех нас, обладает чувством юмора и способно любить?

Нехожин: Вне всякого сомнения. Ведь мы же с вами умеем шутить, смеяться и любить, а все эти качества, на самом глубоком уровне, являются проявлениями качеств нашего Изначального Источника. Но только они, так сказать, космических масштабов. Среди других Его качеств я бы отметил его Игривость, Бесконечную Любознательность, похожую на страсть ученого, поглощенного своими исследованиями, страсть искателя приключений и авантюриста, пускающегося в неведомые дали и в невообразимые измерения, в поисках все новых и новых граней переживания и опыта. Если вы посмотрите на людей, то все они, в своих лучших представителях, обладают этими качествами, ибо в них проявляются черты Ноокосма.

Ведущая: Да, Ростислав, вы меня совсем озадачили.

Надо сказать и меня тоже. Всю свою сознательную жизнь я был убежденным материалистом. Профессия у меня была такая, что не особо способствовала отвлеченным размышлением на идеалистические темы. Половину своей жизни я провел среди грязи, крови, бессмысленных убийств, бессмысленной жестокости, среди таких человеческих типов, которые иногда просто не заслуживали звания разумных существ. Мы, как истовые фанатики, пытались направить этих людей «на путь истинный», согласно нашим сверхумным теориям. Но наши теории все время подводили нас. Мы исковеркали собственные души и обагрили руки кровью, наломали дров… Особенно, я, молодой остолоп, высадившийся тогда, в пятьдесят седьмом, на Саракше… Правда – по незнанию, конечно, по неведению… Ну, хорошо, а потом, когда я уже действовал вполне осознанно? Многого ли мы добились? Далеко ли продвинулся тот же Саракш, с начала нашей прогрессорской деятельности на нем, к тому «светлому будущему», которое мы рисовали в наших теориях? Не знаю, не знаю… Может быть, через пару столетий и будет о чем говорить… Похоже, что-то не так с нашим однобоким материализмом, если мы сами, то есть человечество, оказались в столь глубоком кризисе… любовь… Да… любовь – это хорошо, но если любовь, пусть даже и сверхкосмическая, – это фундаментальная основа бытия, то откуда же во вселенной столько ненависти и зла?

Нехожин: И, тем не менее, это так. Об этом говорит весь мой пси-опыт. Но я продолжу. Итак, чтобы начался процесс Творения, Ноокосм должен, прежде всего, провести границу внутри себя, т. е. как бы разделить себя на две части. Сначала Он порождает внутри себя Наблюдателя. Заметьте, этот Наблюдатель – это то же самый Ноокосм, но уже ограничивший себя. Но как только появляется Наблюдатель, автоматически вместе с Ним возникает и объект Наблюдения, и сам процесс Наблюдения. И так как еще ничего больше не сотворено, этот Наблюдатель видит (или лучше сказать осознает) перед собой лишь Пустоту, вернее Ничто, потому что даже Пустоты еще не существует. И Наблюдатель, и Объект Наблюдения, и сам процесс Наблюдения изначально нераздельно слиты и только кажутся разделенными. Это, кстати, объясняет известный парадокс физики о влиянии наблюдателя на результат эксперимента. Конечно, наблюдатель влияет на эксперимент, более того, он даже, в некотором смысле, порождает результат эксперимента, потому что и сам наблюдатель и объекты эксперимента только кажутся разделенными, на самом деле они проявления одной неделимой реальности, одного Единого Поля Ноокосма. Как в свое время заявил Джон Уиллер: наблюдатели необходимы для того, чтобы Вселенная могла проявиться. Другими словами именно Наблюдатель порождает Вселенную.

Ведущая: Потрясающе! И что же происходит дальше?

Нехожин: Это изначальное недифференцированное единство Ноокосма, после первого фундаментального разделения, после первого Акта Творения, так сказать, продолжает разделяться на всё возрастающее число производных единиц сознания, или, как их называют в псионике, пси-единиц, и порождает в самом себе могучую иерархию уровней сознания. Он как бы ограничивает, уплотняет или сворачивает себя от уровня к уровню и на определенной ступени проявляется как наша материальная Вселенная, в которой мы имеем честь с вами проживать. В результате образуются многоуровневые миры, содержащие бесчисленные множества существ и объектов, наделенных особыми формами сознания. Таким образом, Ноокосм творит в себе и из себя, проявляя то, что уже потенциально содержится в нем самом. Ничего не существует вне Его.