Текст книги "Бриллиантовые кандалы"
Автор книги: Игорь Волознев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава 10
Очнуться Виктору помог, сам того не подозревая, Гордейчук. Охранник тряс его так энергично, что младший Карелин вырвался из забытья, глубоко вздохнул и с трудом приподнялся на локте. Гордейчук к тому времени ушёл в спальню, где занялся приведением в чувство хозяина дачи.
Виктор обнаружил, что лежит на полу в сумеречной комнате, слабо освещённой жёлтой лампой. У стены виднелся сейф с распахнутой дверцей. Какое-то время молодой человек пребывал в несколько заторможенном состоянии, пока чей-то крик не заставил его вздрогнуть и напрячь внимание. Морщась от боли в затылке, он сел. Кричал Гордейчук, выглядывавший из окна спальни. Вслед за криком со двора донёсся визг шин резко затормозившей машины. Сцепив зубы, Виктор встал и вышел в коридор. Прошёл в спальню. Гордейчука там уже не было. Он направился было к спавшему отцу, но тут его внимание привлёк странный шум во дворе. Сначала вскрикнула женщина, потом началась приглушённая возня. Выглянув в окно, Виктор успел заметить, как охранник с пистолетом в руке затолкнул Марину в «Опель». Створки ворот автоматически раскрылись, из флигеля выбежал второй охранник и тоже запрыгнул в «Опель». Машина выехала за ворота.
Виктор попытался разбудить отца, но тот лишь мычал и моргал глазами. Отчаявшись привести его в чувство, Карелин-младший спустился вниз, зашёл в ванную и подставил голову под струю холодной воды. Это его взбодрило, в голове прояснилось. Он вспомнил голую Марину и рассыпавшиеся по комнате бриллианты. В том, что это были именно бриллианты, а не простые стекляшки, актёр не сомневался. Наверняка это дебирсовские алмазы, о которых ходит слух, будто они уцелели. Папаша мог прибрать их к рукам во время своего недолгого сотрудничества с южноафриканской фирмой.
Итак, получается, что Марина эти бриллианты у отца украла. Но при чём здесь охранники? Виктор потёр саднящий затылок. Предположений можно делать сколько угодно, но первое, что приходит на ум, – охранники были в сговоре с этой женщиной. Если бы они добросовестно относились к своим обязанностям, то, обнаружив у неё бриллианты, вызвали бы милицию. И ещё «Скорую» для своего бесчувственного шефа. Но вместо этого удрали, насильно, под дулом пистолета захватив с собой сообщницу. Возможно, они передумали с ней делиться. А это значит, что её повезли убивать…
Виктор видел бриллианты лишь мельком, несколько секунд до того момента, как получил удар шкатулкой по голове. Но и этих секунд ему хватило, чтобы поразиться величине камней. Сейчас, вспоминая их, он пытался представить, сколько они могут стоить. Получалась совершенно чудовищная цифра. Конечно, Марину должны убить! Она ввязалась в слишком опасное дело, чтобы выйти из него живой!
Вспомнились ему и минуты их близости. Чувствуя, как в нём снова разгорается желание, Виктор застонал от сознания того, что эти минуты больше не повторятся. Её убьют, а он бессилен помочь ей. Впрочем, почему бессилен? Можно позвонить в милицию. Хотя Марину это вряд ли спасёт. Слишком много времени упущено. Возможно, сейчас, в этот самый момент, её убивают где-нибудь в лесу…
– Этого не может быть, – весь в холодном поту, пробормотал он.
В волнении он прошёлся по тёмным комнатам. Сам не заметив как, оказался в гостиной. Включил свет. На глаза ему попался радиоприёмник, и тут его осенило. Перед самым приездом Марины отец рассказывал ему, что любит посидеть возле приёмника с наушниками, послушать чужие радиотелефонные разговоры и донесения милицейских патрулей. По его словам, это захватывало больше, чем какая-нибудь телевизионная «мыльная опера». Виктор уселся перед приёмником и надел наушники. Щёлкнул тумблером на панели. Наклонился к микрофону.
– Внимание, всем постам, – заговорил он, стараясь подражать сухому милицейскому тону. – Срочно принять меры к задержанию легковой автомашины марки «Опель» тёмно-вишнёвого цвета. Повторяю: «Опель» тёмно-вишнёвого цвета! Номер начинается на двадцать семь. В машине два особо опасных рецидивиста, одеты в чёрную униформу сотрудников охранного предприятия. Преступники вооружены…
Голос Виктора звучал в портативных рациях всех окрестных стражей порядка.
– С ними может находиться захваченная ими женщина. Преступники следуют по Каширскому шоссе или прилегающим дорогам…
Глава 11
– Сдаётся мне, что на фазенду мы уже не вернёмся, – сказал Гордейчук, оглядываясь на отставший «Мерседес».
– Точно, теперь возвращаться нельзя, – согласился Панин. – Нас будут поджидать эти хмыри. Я ведь как чуял, что у этой сучки есть сообщники.
Гордейчук ткнул Марину стволом пистолета:
– Кто такие?
– Они… ж-ждали меня, – пробормотала она, запинаясь.
– Кто такие, тебя спрашивают!
– Я не знаю их фамилий. Они должны были встретить меня и сопровождать до Москвы.
– Брюлики для них увела?
Она кивнула. В её сумочке затренькал мобильник.
– Это они? – спросил Гордейчук.
– Наверное.
– Выключи телефон.
Панин мельком оглянулся на приятеля.
– Я так думаю, придётся сейчас заехать на московскую квартиру. Документы с деньгами надо забрать. Время у нас ещё есть, пока Карелин с сынком не прочухались. А потом глухо ляжем на дно.
– Да, двигаем в Москву, – согласился Гордейчук.
– Но сперва избавимся от балласта, – и Панин бросил на Марину взгляд, от которого она помертвела.
Гордейчук ухмыльнулся:
– Это само собой. Ищи место, где поглуше.
Марина занервничала. Предчувствие надвигающейся гибели заставило её собраться. Она выпрямилась на сиденье. Мысли её неслись с лихорадочной быстротой.
– Вы хотите меня убить? А какой смысл? – заговорила она торопливо и хрипло, поминутно облизывая пересохшие губы. – Всё равно без меня эти камни не реализуете.
– У нас есть кому их сбыть, – жёстко оборвал её Панин, всматриваясь в обочины пустынного шоссе. Местность для расправы с пленницей была не слишком подходящей: по обеим сторонам тянулись фермы и дачные участки. – Обойдёмся без сопливых, не волнуйся.
– Это слишком крупные камни, вы их так просто не продадите, – продолжала убеждать их Марина. – Вы хоть знаете, что Карелин украл их у компании «Де Бирс»? Об этих бриллиантах известно во всём мире, их ищут через Интерпол! Кстати, их рыночная стоимость – два миллиарда долларов. Миллиарда! В России никто не даст и сотой части их цены, а скорее всего вы просто попадётесь на их продаже. Бриллианты такой чистоты и величины хранятся только в Алмазном фонде.
– Если два миллиарда, то пару миллиончиков мы за них точно получим, – пробурчал Панин.
– Но это неразумно! Я знаю человека, который в приватном порядке может выложить за них сорок миллионов долларов!
Сказав это, Марина умолкла в растерянности. Она ляпнула про сорок миллионов не подумав. А вдруг эта цифра покажется молодчикам слишком высокой и они поймут, что она врёт?
– Он иностранец, – прибавила она для убедительности. – Он, собственно, и заказал эту кражу.
– В «Мерсе» были его люди? – осведомился Гордейчук.
– Посредники. Но я могу связаться с ним и без них.
– Туфту порет, – не верил Панин.
– Говорю вам: такие кражи совершаются только под конкретного заказчика. Сбыть эти камни в России невозможно!
Гордейчук раскрыл шкатулку и ещё раз оглядел бриллианты.
– А может, баба дело говорит. Наш скупщик выложит за них тыщ двадцать баксов. Да у него больше и нет.
– Вы с ума сошли! Двадцать тысяч за такие камни – это копейки! Короче, у меня к вам деловое предложение. Вы входите со мной в долю, и я выдаю вам из этих сорока миллионов ровно половину. Лично меня такой расклад больше устраивает, чем тот, который предложили мне субъекты с «Мерседеса». Я знаю, как связаться с покупателем. Через три дня он переведёт деньги на наш счёт в любой банк мира, куда мы скажем, и эти деньги будут «чистыми», нам не придётся их «отмывать».
– Врёт баба, что водой хлещет, – осклабился Панин.
Но напарник, продолжая перебирать камни, слушал её внимательно.
– Да нет, такие брюлики так просто не продашь, она правду говорит, – сказал он задумчиво. – А брать за них двадцать тысяч точно не с руки. Мы две нормальные квартиры дербанём – вот тебе и двадцать тысяч. А тут такое дело! Крутые брюлики к рукам прилипли. Да Гнилой и этих-то денег не даст, будет торговаться, жмот, я его знаю. Выложит, от силы, «штук» пятнадцать…
– Шалава жить хочет, вот и заливает! – рявкнул Панин. – Кончать надо с ней! Там дальше, кажется, лесок начинается. Щас свернём в него.
– Какой смысл мне врать? – От ужаса Марина заговорила совершенно искренним тоном. – Мы с вами связаны этим делом, и мне тоже, как и вам, с сегодняшнего дня придётся скрываться! Меня будут искать не только милиция, но и те типы из «Мерседеса»! Так что вам нечего бояться, что я на вас донесу. Зато я могу вам помочь получить двадцать миллионов долларов и выехать за границу. В мире есть немало стран, где вашей личностью никто не будет интересоваться, если у вас солидный счёт в банке…
– Никита, смотри! – крикнул Панин.
Глава 12
Откуда-то справа выехал милицейский «Москвич», развернулся навстречу «Опелю» и резко встал. Свет его фар ударил Панину в глаза. От неожиданности бандит вывернул руль. «Опель» завизжал шинами. Гордейчук едва не выронил шкатулку.
– «Опель», к обочине! – потребовал динамик.
– Зачем тормознул, кретин? – зашипел Гордейчук. – Надо было спокойно ехать, глядишь, не тронули бы.
Пять минут назад милиционеры в «Москвиче» получили по рации приказ задержать вишнёвый «Опель», который предположительно может следовать по Каширскому шоссе, и остановились у поворота, устроив здесь нечто вроде засады. Первой же машиной, ехавшей по Каширке, и был тот самый «Опель».
– Они могли открыть огонь, тогда совсем хреново, – ответил Панин.
«Опель» затормозил в десятке метров от милицейского автомобиля.
Панин покосился на Марину:
– Тихо сиди. Молчи и кивай, если что спросят.
В душе пленницы загорелась надежда. Вот он, шанс! Она будет дурой, если не использует его!
Она затихла, сжалась на сиденье, приготовившись закричать, как только милиционер подойдёт к машине. Гордейчук опустил руку с пистолетом и упёр ствол ей в бедро.
– Откроешь пасть – сразу пуля, – предупредил он.
Один из двух патрульных, сидевших в «Москвиче», связался по рации с дежурным.
– Мы их остановили, – заговорил он в микрофон. – Сразу за поворотом к Хотькову. Да, это они. Вишнёвый «Опель», двое мужчин и женщина.
Получив приказ задержать их до прибытия подкрепления, блюстители порядка коротко посовещались.
– Я пойду, – решился старший. – Прикроешь меня.
В бронежилете и каске, с автоматом на груди, он вылез из «Москвича» и не торопясь направился к иномарке. Второй милиционер тоже вылез, зашёл за «Москвич», прикрывшись им, и взял автомат наизготовку.
– Какие проблемы, командир? – с благодушной улыбкой осведомился Панин, опуская стекло на передней дверце. – Мы вроде бы не нарушаем.
– Документы!
– Сейчас всё будет, – и бандит вместо водительских прав достал из кармана бумажник. – Чтоб тебе не в обиду… – Он отсчитал четыре стодолларовые купюры. – И мне не в убыток!
Милиционер продолжал держать его под прицелом автомата.
– Документов, значит, нет?
– Забыл я их, командир.
– Ничего, разберёмся. Оставайтесь пока в машине.
Он повернулся, собираясь отойти. Марина воспрянула духом: милиционер не взял денег, он что-то заподозрил! Ей даже кричать не пришлось!
И тут возле её уха громыхнул выстрел. Стрелял Гордейчук через раскрытое окно. Милиционер свалился, получив пулю в шею. В тот же миг со стороны «Москвича» застрочил автомат. Лобовое стекло «Опеля» разлетелось в осколки. У виска Марины, задев волосы, свистнула пуля. В ужасе пленница полезла под сиденье.
Автоматчик продолжал строчить. Раскололось заднее стекло. Гордейчук раскрыл дверь и чуть ли не кубарем вывалился из «Опеля». Скрываясь за машиной, он стрелял непрерывно, и треск его пистолета сливался с грохотом автоматных очередей. Марина скорчилась под сиденьем, ни жива ни мертва от страха. Всей душой она желала удачи милиции. Всё-таки лучше оказаться в отделении, чем получить пулю от бандитов!
Гордейчук снова проявил недюжинную меткость. Не прошло и двадцати секунд с начала перестрелки, как автоматные очереди смолкли. Гордейчук ещё какое-то время прятался за «Опелем». Наконец со стоном выпрямился, вгляделся в милицейскую машину. Автоматчик лежал у заднего крыла «Москвича». Возле его головы растекалась кровавая лужа.
– Абзац мусору, – прохрипел бандит и снова застонал, прижав руку к плечу.
Он вернулся в «Опель». Когда он усаживался на сиденье, Марина заметила, что его куртка пробита в двух местах и из дыр сочится кровь. В крови была и его рука, которой он зажимал рану. В другой руке он держал пистолет.
– Влипли мы, – процедил он сквозь зубы. – Хрен теперь смоемся…
Марина, убедившись, что стрельба прекратилась, вылезла из-под сиденья и огляделась. От лобового стекла «Опеля» остались клочья, всё переднее сиденье было усыпано осколками. Панин, тоже весь в осколках, сидел в водительском кресле, неестественно откинувшись. Марина увидела его лицо в верхнем зеркале. Глаза его были вытаращены, из дыры во лбу узкой ленточкой, особенно яркой на фоне бледного лица, вытекала кровь. Другой пулей была перебита его нижняя челюсть.
Лицо Гордейчука в синеватом ночном свете казалось таким же мёртвым, как лицо его убитого сообщника.
– Сейчас вытащишь его из машины и сядешь за руль. Надо по-шустрому линять отсюда. Давай, шевелись.
Марина вылезла из машины. Посреди дороги лежал труп милиционера. «Москвич» был изрешечён пулями. «Опель» пострадал, пожалуй, не меньше.
– В такой машине нас остановит первый же патруль, – пробормотала она.
– Нам теперь терять нечего, – прохрипел Гордейчук. – Будем мочить всех. Либо берём миллионы, либо нам хана, третьего не будет… Чего ты возишься? – Он наставил на неё пистолет. – Делай, что говорят!
Марина за ноги вытянула из машины убитого Панина, стараясь не смотреть на обезображенное лицо. Когда его голова, соскользнув с сиденья, ударилась сначала о подножку, а потом о дорожное покрытие, она ощутила приступ тошноты. Оставив мертвеца лежать, резко отвернулась, проглотила комок и смахнула со лба выступивший пот.
Рука Гордейчука, держащая оружие, дрожала.
– Давай, садись! – велел он.
– А если не поедет? – спросила она.
– Тогда пересядем в «мусоровоз».
Марина заметила, как дрожит палец бандита на спусковом крючке. Того и гляди, ненароком нажмёт…
– Успокойся, я сажусь.
– Заводи мотор.
«Опель», к немалому удивлению Марины, тронулся с места. Они обогнули милицейскую машину и свернули с шоссе на просёлочную дорогу, на которую показывал Гордейчук.
– Дальше куда? – спросила она.
– Вперёд езжай. Подальше от ментов.
Вдоль дороги тянулся лес. Заметив развилку, бандит велел свернуть направо. Километров через пять беглецы снова свернули, причём из двух дорог Гордейчук выбрал ту, что потемнее и поглуше. Он стремился затеряться, отъехать как можно дальше от «Москвича». К счастью для беглецов, им никто не встретился в этот ночной час.
– У нас кончается бензин, – сказала Марина.
Гордейчук какое-то время молчал, потом сказал:
– Там вроде бы дома… Кажется, посёлок… Надо узнать, куда мы заехали.
На обочине показался указатель с надписью: «Карпино».
– В посёлок заезжать не будем, там нас засекут, – прохрипел бандит. – Остановись за деревьями.
Марина выполнила приказ. Гордейчук морщился от боли, но не опускал пистолета. «Вряд ли он может передвигаться самостоятельно, – думала она, косясь на него в зеркало. – Кровь продолжает идти, значит, скоро потеряет сознание. А то и вовсе умрёт… Ждать, похоже, осталось недолго…»
Она приободрилась, но потом снова нахлынул страх. Кто знает, что у него на уме? А вдруг он перед смертью и её убьёт? Ей пришла дерзкая мысль улучить момент и вырвать у него пистолет. Он слаб и вроде бы не должен оказать серьёзного сопротивления.
– Вот что, слушай сюда, – захрипел раненый. – Мы теперь повязаны кровью, понимаешь? Поэтому дальше будем действовать вместе. Сорок «лимонов» мы у твоего иностранца возьмём, предоставь это мне. Деньги поделим пополам. Надо только выбраться отсюда, и ты мне поможешь. У меня есть надёжное местечко, там отсидимся.
– Но как мы до него доберёмся, вы же ранены, – пролепетала она, почему-то вообразив, что сейчас он заставит её тащить его на себе.
– Достань мобильник. Сейчас наберёшь номер, какой скажу. Тебе ведь нет смысла сбегать от меня, – добавил он, пока она вынимала из сумочки телефон. – Брюлики-то у меня, это во-первых. А во-вторых – ты тоже на крючке у ментов…
– Я же говорила, что не собираюсь заявлять на вас в милицию. Я не такая дура!
Гордейчук, помешкав, опустил пистолет и продиктовал номер. Марина поднесла телефон к его голове.
– Алло, Зина? – заговорил он. – Да, это я. Завязывай с вопросами и слушай сюда. Я попал в крутой переплёт. Застрял, короче, в лесу у деревни Карпино… Да не перебивай ты, а слушай! Щас быстро садись в свой «жигуль» и двигай ко мне. Передаю телефон человеку, который объяснит, как добраться, – он протянул мобильник Марине. – Это знакомая…
Марина сама точно не знала, где находится это Карпино, сказала только, что надо ехать по Каширскому шоссе и свернуть на сорок третьем километре, а потом ещё два раза свернуть – направо, потом налево. Объяснила, что у них кончился бензин и они, чтобы не попадаться на глаза милиции, заехали за деревья рядом с дорожным указателем.
Судя по голосу, Зинаида была довольно молодой женщиной. С Мариной она разговаривала в раздражённом тоне, то и дело перебивала, выпытывая не столько маршрут, сколько кто она такая и какое имеет отношение к Никите. В конце разговора собеседницы едва не разругались. Марина, по крайней мере, поняла одно: Зинаида всерьёз намерена разыскать их, и как можно скорее.
– А теперь иди сюда, – потребовал Гордейчук. – У тебя в машине, я гляжу, есть аптечка. Перевяжешь меня. А Зинка приедет обязательно, – он ухмыльнулся сквозь гримасу боли. – Никуда не денется…
Марина мысленно согласилась с ним, однако расспрашивать про Зинаиду не стала. В левом боку Гордейчука алело совсем небольшое отверстие, которое постоянно сочилось кровью. Пуля, по-видимому, застряла где-то на уровне селезёнки. Наверняка зацепило и ребро, поскольку каждое движение вызывало у раненого приступ мучительной боли. Несмотря на это, он отказался от болеутоляющих таблеток, которые имелись в аптечке. Бандит не доверял своей спутнице, опасался, что от таблеток уснёт. Марина обработала рану спиртом и перевязала. Затем занялась его плечом. Здесь пуля прошла навылет.
– Я ещё легко отделался, – хрипел Гордейчук, подбадривая себя. – Мог бы вообще откинуть копыта, как Серый.
Момент был самый подходящий, чтобы схватить шкатулку и убежать, но Марину очень смущал пистолет, который Гордейчук засунул в карман штанов. Бандит наверняка успеет выстрелить, а в его меткости она уже убедилась.
На востоке забрезжил рассвет, когда Марина закончила перевязку.
– Тебе необходим отдых, – сказала она, надеясь, что он прислушается к её совету. – Хотя бы на пару часов.
– На том свете отдохнём, – просипел бандит. – Что-то Зинка долго не едет… Вот что, садись-ка ты впереди и смотри на дорогу. Как появится серый «жигуль» – скажи мне.
Марине пришлось пересесть на переднее сиденье, откуда не так просто было дотянуться до шкатулки. Ей оставалось рассчитывать только на то, что он уснёт раньше, чем приедет Зинаида.
Глава 13
Это была худощавая женщина лет тридцати, очень нервная и разговорчивая. Ещё издали, только подъезжая, она увидела раненого Гордейчука, высунулась из машины и затараторила в сильнейшем волнении:
– Что с тобой? Где это тебя так? Ужасы какие! Тебе надо в больницу! Срочно! Я знаю одну в Электростали, как раз мимо неё проезжала…
– Кончай кудахтать, – рявкнул Гордейчук, силясь привстать. – Только больницы мне не хватало. Хочешь, чтобы меня менты зацапали? Я сегодня ночью как раз двоих завалил.
– Убил ментов? – ахнула Зинаида.
– Так получилось.
– Значит, если тебя поймают, мы больше не увидимся? – Из глаз женщины вдруг потоком потекли слёзы. – Ужас! Ужас! И как же я буду без тебя?
Она приникла к его груди, вызвав целый взрыв ругательств и стонов.
– Не прислоняйся ко мне, чёртова кукла! На мне живого места нет!
Зинаида отпрянула.
– Тебе обязательно нужно к доктору. Слушай, можно Яшке показаться. Свой в доску мужик. Я его сегодня же разыщу.
– Помоги лучше мне перейти в твою тачку.
Никита взял шкатулку и, опираясь на плечо Зинаиды, начал выбираться из «Опеля».
– Ты едешь с нами, – бросил он Марине.
Зинаида окинула её хмурым взглядом. Стройная, с распущенными волосами, в красном вечернем платье, Марина выглядела очень эффектно и сразу ей не понравилась.
– А это кто такая? Откуда взялась?
Уловив в её голосе нотки ревности, бандит скривился в ухмылке.
– Серёги Панина бабёнка, – соврал он, понимая, что другие отговорки Зинаиду не убедят.
– Так это она и есть? – спросила Зинаида недоверчиво.
– Она самая, – прокряхтел Гордейчук, подбираясь с её помощью к «Жигулям». – Открой дверь шире.
Он со стоном рухнул на заднее сиденье и тут же потребовал у Зинаиды сигарету. Та продолжала неодобрительно разглядывать Марину.
– А где же сам Сергей?
– Крышка ему. Менты замочили.
– Правда?
– Видела кровь на переднем сиденье? Его. Только ты помалкивай. А теперь давай, хватайся за руль. Сейчас утро, патрулей мало, должны доехать до Подольска без приключений.
Марина навострила уши. Её везут в Подольск!
Обе женщины сели впереди. Зинаида вела машину уверенно, с хорошим знанием местности. Марина обратила внимание, что они не возвращаются на Каширское шоссе, а едут каким-то сложным объездным путём. Наверное, опасаются оцепления, которое милиция могла выставить на Каширке.
Гордейчук хрипел, плевался, матерился и норовил завалиться набок. Зинаида озабоченно поглядывала на него в верхнее зеркало.
В Подольске Марина успела заметить название улицы и номер дома, возле которого они остановились: Красногвардейская, восемь. Это была блочная пятиэтажка, без лифта. Подниматься пришлось на последний этаж. Женщины почти несли Гордейчука, держа его под руки.
Едва войдя в квартиру, бандит сразу завалился на диван. Здесь он, видимо, чувствовал себя в безопасности: засунул шкатулку под подушку, пистолет убрал в карман. Они с Зинаидой шёпотом посовещались. Марина поняла, что говорят о ней. Зинаида, боявшаяся блюстителей порядка как огня, настаивала, чтобы гостью заперли в шкафу. Марина казалась ей опасной свидетельницей, которая только и думает, как бы сбежать от них и сообщить в милицию.
– Ладно, как хочешь, – согласился Гордейчук.
Зинаида обернулась к пленнице:
– Слышала, что сказано? Залезай туда, – она показала на массивный старый гардероб. – Ничего, посидишь, не растаешь!
– Но я не собираюсь сбегать, – возразила Марина.
– А кто тебя знает!
– Иди, иди, – прикрикнул Гордейчук. – Чего встала!
Марина подошла к гардеробу.
– Стой! – вдруг сказала Зинаида. – Ну-ка, повернись.
Марина, недоумевая, повернулась.
– Больно платье на тебе шикарное, жалко такое портить. В шкафу оно помнётся.
– Конечно, – согласилась Марина.
– Поэтому снимай его.
Помешкав, Марина начала раздеваться. Зинаида тем временем вытряхнула содержимое её сумочки на стол, заставленный стаканами и тарелками с остатками еды. Среди выпавших из сумочки магазинных чеков и косметики были мобильный телефон и несколько рублёвых и долларовых купюр разного достоинства. Деньги тотчас перекочевали в карман хозяйки. Марина протянула ей платье. Оно было помято и кое-где испачкано кровью, но Зинаида пришла в восторг. Принялась рассматривать его и накидывать на себя перед зеркалом. В сторону пленницы она почти не глядела, Гордейчук спал, и Марина подумала, что мобильник надо бы взять. Но сразу подойти к столу было слишком рискованно, Зинаида наверняка заметит. А вот если приблизиться медленно, боком…
– Фигуры у нас почти одинаковые, так что платье мне должно подойти, – заключила Зинаида. – Подари мне его.
– Ну, не знаю, – Марина сделала шаг к столу. – Не могу же я ходить в одном лифчике…
– А вот это поноси, – и Зинаида бросила ей какое-то замызганное платье, похожее на халат. – Кстати, там, где тебе придётся сидеть, только такая одёжка и годится!
И она принялась снимать с себя блузку и брюки. Маринино платье надевалось через голову. Пока Зинаида это проделывала, пленница схватила со стола мобильник и спрятала в складках платья, которое держала в руках. Хозяйка оправила на себе новый наряд. Подражая походке модели, прошлась перед зеркалом.
– Ишь ты, – восхитилась она, – прямо на меня сшито!
Марина едва сдерживала смех. На тощей плечистой Зинаиде платье висело как на вешалке.
Гордейчук проснулся, тревожно огляделся по сторонам.
– А? Что тут у вас? – Он нащупал под подушкой шкатулку. – Опять, Зинка, дурью маешься?
Кряхтя, он сел на диване и уставился на Зинаиду.
– На хрена тебе это платье. В гастроном, что ль, будешь в нём ходить?
– В гастроном не в гастроном, а красиво, – Зинаида засмеялась.
– Почему шалава ещё не в шкафу?
– Я лучше придумала! Запихнём её на антресоли!
– Можно и туда. И запри, а то ведь сбежит. Кишками чую – сбежит!
– Пошли, – хозяйка подтолкнула пленницу к двери. – На антресолях у нас хорошо, мягко, одеяльца лежат…
В коридоре она приставила к антресолям стремянку, залезла, сняла оттуда какие-то вёдра и сумки.
– Ну вот, теперь полезай.
Гордейчук с пистолетом стоял в дверях, привалившись к косяку, и смотрел, как Марина, сгибаясь в три погибели, перебирается с верхней ступени стремянки в узкий закуток под потолком. Только что она надела хозяйкино платье, ухитрившись незаметно сунуть в его карман мобильник, и теперь боялась, как бы он не зазвонил или не выскочил оттуда.
Зинаида собралась было захлопнуть дверцы антресолей, как Гордейчук рявкнул:
– Руки ей свяжи! Пусть связанная сидит, так надёжнее!
Хозяйка принесла из кухни бельевую верёвку и снова залезла на стремянку. Марине пришлось протянуть ей руки. Связав её, Зинаида захлопнула дверцы.
Пленницу окутала темнота, пропахшая старыми вещами и нафталином. Снаружи донеслось громыхание складываемой лестницы, потом раздался сдавленный стон Гордейчука:
– Зинка, мать твою, дай мне ещё этих таблеток!
Где-то хлопнула дверь, прозвучали шаги и наступила тишина.
Марина перевела дыхание. Попробовала повернуться, но под рёбра врезался бок металлического таза. После недолгой борьбы таз, громыхнув, приткнулся к стене, и дышать стало легче. Марина ещё несколько минут прислушивалась, потом снова переменила положение и попробовала пошевелить руками. Четверть часа ушло на то, чтобы методичными движениями кистей рук ослабить верёвку и получить возможность двигать ладонями. Только после этого она, действуя практически одними кончиками пальцев, извлекла из кармана мобильный телефон и положила перед собой.
Светящиеся цифры отчётливо виднелись в темноте. Марина набрала номер Бороды.
– Алло, – прозвучало в динамике.
– Это Марина, – зашептала она.
– Слушай, чего ты слиняла? И вообще, куда ты делась?
– Меня охранники остановили на выходе…
– И нашли камни?
– Да.
Слышно было, как Борода выругался.
– Я так и понял, что это мужики с дачи! Больше некому! Короче, где камни?
– У них. Вернее, у одного. Его зовут Никита, фамилии не знаю. Второго убили милиционеры.
– Менты вас не зацапали?
– Нет, мы от них ушли.
– Где ты сейчас?
– В Подольске.
– А камни?
– Тут, у Никиты… – Она продиктовала адрес, назвала подъезд и этаж. – Послушайте, а что с Константином? Он жив? Вы можете даль ему трубку?
Но главарь уже отключил связь.
Внизу снова заскрипела дверь, в коридор вышла Зинаида и прошлёпала в ванную. Марина выключила мобильник, опасаясь, что он затрезвонит, и засунула его в самый угол антресолей, спрятав под грудой тряпья.
