Текст книги "Гарем Пришельца (Сборник) (СИ)"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Свет фонаря, который Гредир вертел в руке, промахивал всего в нескольких сантиметрах от меня, и я замирал, прижимаясь к металлическому боку цистерны. Я боялся пропустить хоть слово – до того интересным казался мне разговор звездолётчиков!

– И всё же я полагаю, что дело гораздо серьёзнее, – настаивал Гредир.

– Если вас беспокоит шум в пассажирской каюте, то затыкайте уши, когда проходите мимо, – отмахнулся капитан. – В конце концов, профессор Лестис, как к нему не относись, ведёт себя вполне пристойно. Во время полёта ни разу не высунулся из каюты. А что до подозрений сольдийского детектива, который так смутил ваш покой, то мы вскроем его конверт при подлёте к Эргальсу и радиограммой ознакомим с его содержимым диспетчера космодрома. Если там будет что-то действительно серьёзное, то при приземлении нас встретят полицейские.

– Воля ваша, капитан, а я бы вскрыл конверт уже давно!

В эту минуту начался подъём контейнеров в грузовой люк, и оба звездолётчика направились к кораблю. Я же остался стоять совершенно ошарашенный. На борту звездолёта находится какой-то загадочный профессор, которого в чём-то подозревают! На меня это произвело необыкновенное впечатление. Захватывающие догадки одна за другой лезли в голову. Фантазия, как это часто бывает со мной, разыгралась и понесла на своих крыльях.

Я уже воображал себя втянутым в одно из самых увлекательных космических приключений, как вдруг раздался громкий голос Гредира, вернувший меня с небес на землю:

– Четырёх контейнеров мало! Нужен ещё один!

– Позвоните оператору, пусть даст соответствующую команду роботу, – услышал я ответ капитана.

Гредир несколько минут переговаривался с кем-то по телефону.

– Пятый контейнер будет готов не раньше чем через час, – доложил он. – Оператор сейчас свяжется с роботом…

Они скрылись в люке звездолёта, а у меня чуть не треснула голова от тысячи мыслей, вдруг нахлынувших на меня.

Пятый контейнер, который должен приготовить робот, – это же отличное убежище для контрабандного путешественника, прекрасная возможность ввязаться в приключение с финалом на сказочном Эргальсе! И я заторопился домой, на ходу обдумывая план побега.

Дома у меня в этот час никого не было – все, кто постарше, пошли к трактиру, где было устроено что-то вроде праздника в честь космических гостей, а мой младший брат Пит будет до полуночи торчать в кинотеатре. Дом был тёмен и пуст. Белый свет искусственного солнца струился из окон и пятнами лежал на стенах и на полу. У себя в комнате я первым делом взломал обе копилки – мою и Пита. Я был уверен, что платиновые монеты, которых навезли с Тэнеи мои старшие братья и знакомые, в ходу и на Эргальсе, и семидесяти с лишним штук мне хватит и на житьё там, и на то, чтобы заплатить за место на звездолёте, который доставит меня обратно. Монеты я пересыпал в рюкзак и туда же уложил свою самую красивую одежду, в которой я щеголял лишь в особо важных случаях. Я живо представил себе, каким франтом я пройдусь по улице эргальского города в этом бежевом свитере, связанном мне матерью к дню рождения, в этих широких жёлтых штанах и в мягких ботинках с большими помпонами, очень модными сейчас у нас и на Тэнее. В таком наряде я без труда смогу познакомиться с любой эргальской девушкой. Они все будут заглядываться на меня, как заглядываются здесь, в нашем посёлке. Ещё я уложил в рюкзак кислородную маску (она должна пригодиться мне во время перелёта на Эргальс), запас бутербродов, флягу с водой, фонарик и, после некоторого раздумья, засунул туда ещё бутылку с арбузной водкой. Отец всегда брал с собой в космические путешествия выпивку. Это, по его словам, помогало ему быстрее адаптироваться на чужих планетах.

В короткой записке я сообщил, что заночую у приятеля. У меня должен быть запас времени, чтобы стартовать на эргальском звездолёте и удалиться от астероида на расстояние, с которого меня уже не смогли бы вернуть, послав вдогонку радиограмму.

Я шёл к космодрому безлюдными огородами, стараясь держаться подальше от трактира. На полпути я оглянулся на посёлок. Мне ещё видны были полускрытые деревьями окна нашего дома и его островерхая крыша. Одна половина дома была освещена «солнцем», другая тонула в тени. У меня защемило сердце. Мне вдруг подумалось, что я никогда больше не увижу этой крыши, этих окон и сада, с которыми связано столько воспоминаний. Тоска нахлынула до того сильная, что мне даже захотелось отказаться от своей затеи. Но тут я перевёл взгляд на маячивший вдали серебристый диск звездолёта, и тяга к приключениям взяла верх. Я ускорил шаг.

Успел я как раз вовремя. Робот уже подвозил к люку двухметровый контейнер с жидким гелием. Я без труда догнал его. Космодромные роботы – это особо тупые болваны, выполняющие только команды, которые оператор задаёт им по радио. Тупее даже, чем огородные роботы. Поэтому, когда я вскочил на подножку автокара и устроился за его спиной, робот никак не прореагировал на это, хотя должен был, по идее, хотя бы остановиться.

Людей никого вокруг не было. Оператор наверняка выпивал в трактире с астронавтами, и я не слишком волновался, вскрывая дверку на спине металлического работника. За дверкой находились маленький экран и клавиатура. Я тюкнул по двум клавишам, и робот замер. Его руки, держащиеся за рычаги, застыли. Лишённый управления кар продолжал двигаться, так что мне пришлось быстро перегнуться через туловище застывшего болвана и нажать на кнопку «стоп». Иначе кар с контейнером мог налететь на подъёмник и произошла бы авария, которая не входила в мои планы.

Потюкать по клавишам и задать истукану время, в течение которого он будет находиться в отключённом состоянии, было делом одной минуты. Я сделал так, чтобы робот автоматически включился через двадцать минут. Он «оживёт» и даже не заметит провала во времени, а мне за эти двадцать минут надо успеть заменить контейнер с жидким гелием на пустой, чтобы робот, включившись, не заметил подмены. Сам я, конечно, в этот момент буду уже находиться внутри пустого контейнера.

И я принялся за работу. Перегибаясь через робота, я дёргал рычаги управления, автокар глухо гудел, разворачиваясь, и цеплял вилами контейнеры, которые стояли у кромки поля. За всё это время, к моему счастью, никто из людей на космодроме не появился. Гредир с капитаном тоже не высовывались из корабля. Если бы кто-нибудь из них выглянул, то увидел бы весьма странную картину: мальчишка, взгромоздившийся на спину робота и в таком положении управляющий каром! Меня сразу же прогнали бы прочь и мой план провалился бы с треском.

Когда истекло отмеренное время, я уже сидел в контейнере, не забыв захлопнуть за собой крышку люка. Робот ожил, его стальные руки, как ни в чём не бывало, задёргали рычаги. Автокар тронулся. Вскоре заскрипел подъёмник и мой контейнер втянуло в звездолёт. Потом его куда-то повезли, сгрузили с платформы и оставили в покое. Я сидел, прислушиваясь к звукам за стенками. Возле меня кто-то долго ходил. Я отчётливо слышал шаги. В конце концов наступила тишина, и у меня отлегло на душе.

Итак, первая часть моего плана удалась как нельзя лучше. Теперь мне оставалось надеяться на то, что астронавты не станут задерживаться и стартуют в ближайшие часы.

Воздух в замкнутом пространстве контейнера становился спёртым. Я достал из рюкзака прихваченную на этот случай маску с кислородным баллончиком, натянул её на себя и с удобством улёгся, положив под голову рюкзак. Запаса кислорода мне должно хватить на двое суток. Впрочем, так долго я торчать тут не собирался. Я вылезу из контейнера часов через пятнадцать-двадцать после старта, когда меня уже гарантированно не вернут домой. Экипажу волей-неволей придётся доставить меня на Эргальс.

За стенками контейнера зазвучали шаги и голоса подвыпивших астронавтов, вернувшихся на корабль, и громкая брань распекавшего их капитана. Я посмеивался про себя, воображая их изумление, когда они, подлетая к Эргальсу, увидят меня на корабле. Мне, конечно, достанется, но ради эргальского карнавала я готов был вытерпеть всё.

Потом я заснул. На какое-то время меня разбудили перегрузки, которые возникают во время разгона до сверхсветовых скоростей. У меня всё поплыло перед глазами, разболелась голова. Я, в принципе, знал, что такое возможно и что от этого есть специальные таблетки, но, собираясь в путь, совсем забыл про это. А даже если бы и не забыл, то всё равно таблеток этих я нигде бы не достал. У нас в домашней аптечке их нет. Так что в любом случае пришлось бы терпеть.

Но как всё-таки настоящее космическое путешествие отличается от тех, что показывают в фильмах! Я их сотни пересмотрел и самонадеянно считал себя бывалым звездолётчиком, а оказавшись на взаправдашнем звездолёте, в условиях реального полёта, чувствовал робость и неуверенность, даже страх. Например, к этому головокружению с тошнотой я оказался совершенно не подготовлен. Хорошо, что неприятные ощущения длились не слишком долго. Когда они прошли, я снова уснул.

Не знаю, долго ли я спал. Мне показалось, что очень долго. Проснулся я от беготни и криков за стенками контейнера. Крики были какими-то жуткими, душераздирающими, они довели меня чуть ли не до паники. А потом прогромыхало что-то грузное, тяжёлое, сопящее, и крики прервались. Вместо них послышался отвратительный хряск, как будто ломались кости, и удовлетворённое урчание. Грохочущие шаги начали удаляться…

Я сидел в своей темнице ни жив ни мёртв. В голову лезли всякие пугающие мысли о таинственном профессоре, письме сольдийского детектива, подозрениях Гредира. Меня била дрожь, когда я открывал люк на крыше контейнера. Я почему-то минут десять не мог его открыть, хотя ещё когда забирался в контейнер, я его предусмотрительно подпилил. Наконец крышка люка сдвинулась. Я снял маску и полной грудью вдохнул свежего корабельного воздуха. Затем подтянулся на руках, высунул из люка голову…

То, что я увидел, заставило меня оцепенеть. Я чуть было снова не рухнул на дно контейнера. Коридор, где стояло моё металлическое убежище, был весь в крови. На полу алели ужасающие лужи, все стены были забрызганы кровью, но особенно жутко было смотреть на куски разорванной человеческой плоти, которые протянулись по полу, словно тут волокли труп, кромсая его на ходу.

Я высунулся из люка по пояс, осмотрел весь коридор и едва подавил крик ужаса: подо мной, возле самого контейнера, в луже крови лежал человек! Это был Гредир. Я узнал его, несмотря на увечья и залитое кровью лицо. Его полные муки глаза смотрели на меня в упор.

Я торопливо выбрался из люка и спрыгнул на пол.

– Подойди… – услышал я сдавленный шёпот. – Ближе…

– Что случилось? Что с вами? – цепенея от страха, спросил я.

– Профессор… – прошептали сухие губы. – Он маньяк, убийца…

– Неужели это всё – он? – Я оглянулся на кровавые лужи. – Что тут было?

– Это брэссумы… Злобные членистоногие твари с Экроги…

Несмотря на сумятицу в мыслях, я сразу вспомнил фильмы о животном мире Экроги-2, которые я смотрел как раз незадолго до этих событий.

Я уже говорил, что люблю фильмы о других планетах и пересмотрел их сотни. Не хвастаясь, могу сказать, что помню их все. Экрога-2 – одна из самых интересных планет в смысле разнообразия животного мира. Её материки сплошь покрыты тропическими и субтропическими лесами, в которых водятся совершенно невероятные страшилища. От одного взгляда на них пробирает дрожь. Ещё там обитают туземцы-гуманоиды, находящиеся на стадии каменного века, которые умеют не только охотиться на этих тварей, но и приручать их. Брэссумы – полуспруты-полукрабы – самые свирепые чудовища Экроги-2, однако если поймать их детёнышами, то они прекрасно поддаются дрессировке. Взрослую же особь приручить невозможно. Брэссумы славятся своей свирепостью и невероятной силой. Сверхтвёрдыми клешнями они дробят скалы, а уж дверь им выбить совсем ничего не стоит.

Когда раненый Гредир упомянул о брэссуме, я невольно оглянулся на контейнер. Стенки его хоть и были сделаны из прочной стали, но для клешней брэссума вряд ли станут преградой.

– Профессор… – шептал Гредир. – Он не профессор, он опасный преступник, которого ищет галактическая полиция… Он тайно от нас пронёс на борт в багажных ящиках трёх живых брэссумов… Тебе когда-нибудь приходилось слышать о них?

– Разумеется, сударь! У нас в фильмотеке полно фильмов о животных. Я смотрел почти про всех зверей, которые водятся на планетах нашего галактического сектора…

– Ты толковый парень, – Гредир нашёл в себе силы улыбнуться.

– Брэссумы покрыты огнеупорным панцирем и чешуёй, – ободрённый похвалой, начал я выкладывать свои познания. – Бластеры бессильны в борьбе с ними. Тут нужны либо особо мощные бластеры, либо гранатомёты.

– Ни того, ни другого на корабле нет… Кстати, откуда ты взялся?…

Я начал сбивчиво бормотать о том, как мечтал побывать на эргальсском карнавале. Гредир перебил меня на полуслове.

– Теперь это уже не важно… – простонал он. – Мы влипли в скверную историю… Ты, похоже, влип вместе с нами… Пару часов назад мы с капитаном вскрыли конверт, который передал нам на Сольде частный детектив… Он следил за этим… профессором…

– Я случайно услышал ваш разговор с капитаном на космодроме, – сказал я. – Вы в чём-то подозревали вашего пассажира и спорили, можно ли войти к нему в каюту.

– У нас не было доказательств… Но теперь ясно, что он был на крючке у полиции. Его делом занимался один частный детектив…

– Откуда он взялся, этот профессор? – спросил я.

– С Экроги-3, – ответил астронавт. – Она в той же планетной системе, что и Экрога-2…

– С Экроги-3… – Я задумался, пытаясь вспомнить, что мне известно о ней, но сразу ничего в голову не приходило. – Кажется, на этой планете существует развитая цивилизация?

– Да, и этот профессор – её представитель… Зеленокожий и долговязый, лицом и телом похож на змею…

– Но как он умудрялся держать брэссумов в ящиках? И зачем он их вёз на Эргальс?

– Ему нужен был не Эргальс, а наш звездолёт. С помощью прирученных брэссумов он собирался захватить его, когда мы подойдём к Эргальсу… Похоже, это ему удалось… Внутрикорабельная связь молчит, значит, в живых на корабле никого не осталось… Брэссумы истребили всех… От них невозможно скрыться…

– Они чуют добычу по запаху! – воскликнул я. – Это я точно знаю! У них очень хорошо развито обоняние, оно заменяет им зрение. Они могут учуять добычу за километр от себя. Обо мне они не узнали, потому что я находился в герметично закупоренном контейнере.

– А сейчас, когда ты вылез, узнали, – прохрипел Гредир.

– Мой запах уже распространился по кораблю, – кивнул я и огляделся, как будто кровожадная тварь подстерегала меня за ближайшим углом.

– Мы попытались войти к нему, – борясь с подступавшей судорогой, говорил Гредир, – и тогда он натравил на нас своих чудовищ… Три брэссума начали охоту на людей по всему кораблю… Ни пули, ни бластерные лучи их не брали… От них не было спасения… Ни одна дверь не могла выдержать ударов их клешней… Они убивали – бессмысленно, злобно, даже трупы разрывали на куски…

К моему горлу подкатил страх. Я, кажется, даже перестал дышать.

– Значит, на всём корабле никого больше нет, кроме брэссумов и экрогианца? – спросил я. – Все погибли?

– С их нюхом и клешнями… Они убили всех…

– Кто же тогда приведёт корабль на Эргальс?

– Сейчас корабль идёт на автопилоте… – Гредир судорожно глотал воздух, глаза его затуманились. – Полёт контролирует компьютер… Он же выведет корабль на орбиту Эргальса… До неё уже недалеко…

Он закрыл глаза и умолк. В коридоре установилась тишина, показавшаяся мне невыносимо жуткой.

Веки Гредира снова задрожали, он начал что-то шептать, но я, сколько ни напрягал слух, не мог разобрать ни слова.

Наконец шёпот сделался разборчивее.

– Зеленокожий не собирается сажать корабль на Эргальсе… У него другая цель… Об этом мы узнали из письма, которое получили на Сольде… Это только догадки, но они слишком страшны…

– Что? – в тревоге спрашивал я. – Что такое? Говорите, Гредир!

– У него есть бомбы невероятной разрушительной силы… Он пронёс их на корабль в своих ящиках… Двух дюжин хватит, чтобы уничтожить жизнь на целой планете… Уничтожить жизнь на Эргальсе…

– Зачем ему уничтожать там жизнь? Для чего?

Гредир испустил протяжный стон.

– У него есть прибор, который он пронёс на борт в разобранном виде… Прибор позволяет трансформировать биоволны умирающих людей…

– Умирающих людей? – Я наклонился к самому его лицу. – Почему умирающих? Я ничего не понимаю, Гредир!

Губы звездолётчика едва шевелились.

– Человек в момент смерти испускает поток биоволн… Кажется, в древности это называлось «душой»… Этот поток можно уловить специальным прибором и определённым образом трансформировать. Тот, на кого будет направлен трансформированный поток, испытывает чувство… чувство… наслаждения… Но это будет длиться мгновение…

– Из-за одного мгновения наслаждения убивать человека? – изумился я. – Какая бессмысленная жестокость!

Издалека донёсся грохот, как будто по полу долбили кувалдами.

– Речь идёт не об одном убитом… – хрипел Гредир. – Когда одновременно умирают сотни тысяч людей, то поток биоволн усиливается многократно… Звездолёт встанет на орбиту Эргальса. Зеленокожая тварь сбросит бомбу. Планета густо населена. Сразу тысячи жертв… Мощный поток выделившихся биоволн достигнет звездолёта, того прибора, который он смонтировал… Прибор трансформирует био… волны… в… в… волны наслаждения…

Это были последние слова Гредира. Из его рта хлынула кровь, он задрожал всем телом и затих навсегда.

Человеческая смерть, увиденная впервые, потрясла меня. Голова моя опустела. Я, наверное, целую минуту просидел в оцепенении. В себя меня привёл приближающийся грохот. Я первым делом подобрал бластер Гредира, валявшийся неподалёку. Огнемёт в те страшные минуты был для меня соломинкой, за которую я, как утопающий, схватился в последней надежде. Рассудком я понимал, что бластер бесполезен в борьбе с брэссумом, но сердце моё радостно забилось, когда пальцы ощупали заляпанный кровью приклад. Это всё-таки бластер, настоящий боевой бластер, о котором я столько мечтал! Я вскинул его и нажал на спусковую кнопку. Оружие было в полной исправности: из короткого ствола вырвался луч и прошёлся по стене, оставив на ней горелую полосу.

Подумать только, ещё сутки назад я не смел и надеяться стать обладателем такой замечательной штуки! В сотнях фильмов я видел, как ловко стреляют из неё отважные галактические первопроходцы, и, воображая себя на их месте, был уверен, что управлюсь с бластером легко и стрелять из него буду так же метко, как из моего полуигрушечного пневматического ружья. Я снова выстрелил – на этот раз прицельно, и, к своему удовольствию, обнаружил, что промахнуться из бластера может только слепой. Я любовно погладил ствол, рукавом стёр с него кровь и какие-то налипшие на него кровавые ошмётки.

Бластер на какое-то время отвлёк меня от грохота, который звучал уже за поворотом коридора. Сюда шёл учуявший меня брэссум. Я заметался. Сначала я побежал в сторону, противоположную той, откуда подходила тварь, но потом остановился. Где я собираюсь прятаться? Я ведь ничего на корабле не знаю. Брэссумы проломят любую дверь, любую стену. Даже членам экипажа не удалось от них спастись, а на что надеюсь я? Я несколько секунд раздумывал, а потом вернулся к контейнеру. Крышку люка можно закрыть наглухо, в контейнере я буду отрезан от атмосферы корабля, а значит, у меня есть шанс остаться для тварей незамеченным. Мой запах, конечно, уже распространился по кораблю и брэссумы вышли меня искать, но, может быть, они, как собаки, сбившиеся со следа, пройдут мимо…

Я влез в контейнер, захлопнул за собой крышку и потуже завинтил её крепления. Сердце отчаянно билось в моей груди, когда я прислушивался к приближающемуся грохоту. Меня волновал только один вопрос: проползёт или не проползёт?

Грохот приблизился к контейнеру и смолк. Тишина меня оглушила. Я напряжённо ждал, весь в ледяном поту. Сердце стучало так, что готово было разорвать грудную клетку и выпрыгнуть наружу. Внезапно на стенку контейнера обрушился страшной силы удар. Я отскочил к противоположной стенке. Последовал ещё один удар, и на стенке образовалась вмятина. Брэссум начал методично долбить клешнями. Вмятина увеличивалась, потом пошли трещины, и наконец образовался пролом. Я в ужасе уселся на дно контейнера. Рука моя нащупала рюкзак и вывалившуюся оттуда бутылку арбузной водки. Мне подумалось, что водка сейчас как нельзя кстати. Я откупорил бутылку и сделал большой глоток.

Возможно, мне помогла выпивка, но, скорее всего, главную роль сыграл страх, до предела обостривший мои мысли и чувства. Я вспомнил фильм об охоте на брэссумов, который смотрел месяцев пять или шесть назад, и о котором, наверно, никогда бы не вспомнил, если бы память неожиданно не извлекла его из своих хранилищ и не развернула передо мной. Героем фильма был знаменитый на всю галактику охотник Эл Сьюсан, прилетевший на Экрогу-2 специально для охоты на этих тварей. Вообще охотники-экстремалы приезжают туда часто, и главным, самым почётным трофеем у них считается брэссум с неповрежденным панцирем. Верный способ охоты на него известен туземцам, но они его держат в тайне, и поэтому никому из приезжих долго не удавалось раздобыть вожделенный панцирь. Эл Сьюсан твёрдо решил нарушить эту традицию. Однако почти год охоты и выслеживания прошёл впустую. Брэссумы, скрывающиеся в чащобе гиблого экрогианского леса, обходили все ловушки и приманки, а гоняться за ними с гранатомётом не позволяли природные условия. Леса на Экроге-2 густые и тёмные, а их дно изрезано многочисленными пропастями и пещерами, в которых водятся чудища пострашнее брэссумов. Уже только войти в этот лес, углубиться в его пропасти и расщелины считается геройством. Неудивительно поэтому, что Сьюсана преследовали неудачи. Много раз ему приходилось отбиваться от всевозможных злобных тварей, обитающих в лесу, по меньшей мере трижды он был на краю гибели, и всё-таки в конце фильма убил своего брэссума! Я вжимался в угол контейнера, смотрел, как под ударами брэссумовой клешни увеличивается пролом, и лихорадочно вспоминал хитроумный способ, который Сьюсан применил по совету одного старика-туземца. Сьюсан спас жизнь его малолетнему внуку, и в благодарность получил этот секрет.

Я отхлебнул ещё глоток, и вдруг рука моя с бутылкой застыла. Вот он, способ охоты на брэссумов, о котором поведал Сьюсану старый туземец! Эти твари обожают спирт!

Я вытащил из рюкзака свои праздничные жёлтые штаны и обильно смочил их водкой. Затем принялся торопливо вскрывать крышку люка. Пролом достиг уже таких размеров, что в него проникал конец клешни. Ещё десяток ударов – и в пролом залезет вся клешня. Я сдвинул крышку, подтянулся на руках, держа проспиртованные штаны во рту, и высунулся из люка. От одного вида невообразимо жуткой твари мне чуть было не стало плохо. Наверно, только благодаря сильному запаху спирта, бившему мне в нос от штанов, я не потерял сознание от страха. Монстр, величиной с хорошего гиппопотама, был похож на гигантское отвратительное насекомое. Помимо четырёх коротких мощных лап и двух бронебойных клешней, он обладал ещё четырьмя щупальцами, которые вытягивались из горба на его спине и отчасти делали его похожим на кальмара. Щупальца у брэссума недлинные и не слишком подвижные, поскольку, как и остальное тело, закованы в огнеупорную броню, но вполне могут обхватить добычу, задушить или подтащить ближе к клешням, которые с лёгкостью разорвут её на части.

Чудовище перестало долбить стенку контейнера и угрожающе заревело. Ни жив ни мёртв, едва соображая, что делаю, я весь выбрался из люка и швырнул штаны ему под брюхо – туда, где находилась пасть.

Как ни удивительно, но он клюнул на наживку. Щупальца, уже потянувшиеся ко мне, отпрянули. Монстр замешкался. Привлечённый запахом спирта, он лапами пододвинул штаны поближе к пасти. Я наблюдал за ним, стоя на четвереньках на крыше контейнера. Штаны совершенно скрылись под его брюхом, и я, чтоб не выпустить их из виду, спрыгнул с контейнера на пол – всего метрах в трёх-четырех от чудовища, и тут же отбежал в сторону. Тварь, занятая поглощением штанов, не прореагировала на мой прыжок. Я нащупал на бластере спусковую кнопку, вспыхнул луч, и, поплясав немного по панцирю, задел конец штанины, ещё не затянутый в пасть. Штанину, а с ней и все штаны, тут же охватило пламя.

Внутренности брэссума насквозь проспиртованы и очень огнеопасны. На этом и основывался метод охоты, поведанный Сьюсану туземцем. Надо было дождаться, пока проспиртованная наживка, в роли которой чаще всего выступал какой-нибудь жгут или длинная тряпка, хотя бы частично затянется в пасть чудовища, и поджечь её конец, чтобы пламя по ней перекинулось в утробу и вызвало там смертоносный пожар.

Дальше всё было почти как в фильме. Брэссум содрогнулся всей своей массивной тушей и рёв его перешёл в надсадный визг. Раскинув щупальца, он двинулся на меня, а я, зная, что он ещё какое-то время, очень короткое, будет жить, кинулся бежать.

Чудовище минут пять ползло за мной, потом оно остановилось, сипло взвыло и поднялось на дыбы, перегородив коридор своим исполинским туловищем. Клешни его разошлись в стороны, щупальца образовали подобие расходящихся лучей, и всё это, вместе с телом, затряслось в предсмертной дрожи.

Из брюха агонизирующей твари выбивался дым – сначала едва заметный, а потом густой, тёмный, стелющийся по полу тяжёлыми волнами. Визг с каждой минутой становился тише, слабее сучили лапы, и всё гуще валил дым. По коридору распространился отвратительный горелый запах. Наконец клешни поджались под брюхо, свернулись щупальца, и туша брэссума грузно осела на пол.

С немалым трудом я заставил себя оторваться от этого завораживающего зрелища и двинуться дальше. Меня всего трясло, руки дрожали. Я думал о том, что повторил подвиг самого Эла Сьюсана, хотя радости мне это не доставляло. Если экипаж корабля погиб, то и мне конец. Я не смогу управиться со звездолётом.

Прежде всего я вернулся в контейнер за рюкзаком и водкой. Там оставалось ещё полбутылки, и мне они наверняка понадобятся. Ещё я высыпал из рюкзака монеты. Уж они-то мне точно не понадобятся.

Выбираясь с рюкзаком из контейнера, я снова услышал знакомый грохот. Он приближался, и я зашагал прочь по коридору.

В неярком белом свете, который реял в помещениях и коридорах, изувеченные трупы выглядели как-то особенно зловеще. Это был корабль мертвецов. Я шёл, весь в ледяном поту. Зная, что встречи с бэссумами не избежать, я решил заранее к ней подготовиться. Достал из рюкзака свитер, вылил на него изрядную порцию водки и стал ждать. Грохот доносился от поворота на лестницу. Вскоре к грохоту добавилось угрожающее рычание.

Наконец чудовище, одолев лестницу, выволокло свою бронированную тушу в коридор и сразу повернулось ко мне. Импульсивно паля по нему из бластера, я попятился. Брэссум надвигался, тяжело громыхая своими пудовыми лапищами. С каждой секундой расстояние между нами сокращалось. Улучив момент, я швырнул свитер ему под брюхо. Монстр остановился. Я тоже встал, держа наготове бластер.

Пот стекал с меня ручьями, на мне не было сухой нитки. Я стоял, сцепив зубы, и не сводил глаз с моей проспиртованной наживки, которую брэссум двигал своими лапами и клешнями, подтаскивая поближе к пасти. Я опустился на корточки, чтобы не попустить момент, когда он начнёт затягивать её в себя. Наконец его челюсти подхватили мой несчастный свитер и чуть ли не в два глотка затянули в пасть целиком. Я едва успел полоснуть из бластера.

Всё-таки для новичка я обращался с огнемётом совсем неплохо. Луч зацепил рукав, который ещё виднелся в пасти, проспиртованная ткань вспыхнула и огонь по ней перекинулся в брюхо. Коридор огласился надсадным, вибрирующим визгом.

В утробе монстра полыхал пожар, а для меня началось самое неприятное. Издыхающее чудовище, взбешённое до осатанения, двинулось на меня, протянув ко мне щупальца. Мне пришлось отступать.

Очень скоро я обнаружил, что место схватки с брэссумом я выбрал неудачное до ужаса. Брэссум загораживал весь коридор, я не мог его обойти, мне оставалось только отходить, и я, пройдя какое-то, совсем небольшое, расстояние, вдруг увидел, что коридор заканчивается тупиком. У меня подкосились ноги. И хотя брэссум полз всё медленнее, он не прекращал движения, и неизвестно было, когда он остановится. Отступая, я заглянул в две подвернувшиеся каюты. Они были слишком малы, чтоб искать в них спасения.

И все же ничего другого мне не оставалось. Я сунулся в третью, последнюю дверь, полагая, что и там такая же маленькая комнатка, но за дверью оказалось вполне просторное помещение, правда, сильно захламлённое. Я воспрянул духом. Здесь уже вполне можно было поиграть с умирающим брэссумом в догонялки, тем более массивный стол, стоявший посредине, монстру вряд ли удастся сдвинуть так просто.

В помещении мне пришлось преодолевать завалы из разбитых ящиков, осколков пластмассы и каких-то смятых металлических листов. Мне тогда ещё было невдомёк, что я угодил не куда-нибудь, а в пассажирскую каюту, которую занимал зловещий экрогианец. Обломки, по которым я отступал от брэссума, до недавнего времени были ящиками, в которых он доставил на звездолёт свои бомбы, приборы и чудовищ.

На столе светился экран и мигала какая-то аппаратура. Мне всё это некогда было рассматривать: в каюту, грохоча лапами и распространяя вокруг себя дым, ввалился брэссум. Тут я заметил, как у стены мелькнуло что-то зелёное. У меня перехватило дыхание. В каюте находился экрогианец! Я импульсивно стиснул бластер, приготовившись открыть огонь. В следующее мгновение долговязый силуэт возник в проёме дверей. Меня от него отделял брэссум, но я видел его, и, наверно, мог подстрелить. Я нажал на кнопку, вспыхнул луч, но попасть в экрогианца помешали вздыбленные щупальца, а когда они убрались, зеленокожего в дверях уже не было. Он успел ускользнуть в коридор.

Преследовать его я, понятное дело, не мог, потому что путь к двери преграждал брэссум. А между тем, уничтожь я его тогда, был бы спасён целый мир. Но мне в те минуты было не до подобных рассуждений. На меня надвигался брэссум. Я петлял как заяц, следя за движениями твари и готовясь броситься в ту или другую сторону, чтобы успеть проскочить мимо него и первым добежать до двери. Но брэссум, похоже, знал наперёд все мои манёвры. Он всё время держался так, чтобы не подпустить меня к двери, и при этом продолжал наступать. Чудовище ползло из последних сил. Видно было, что каждый пройденный метр даётся ему с трудом. Мне казалось, что я слышу гудение пламени в его утробе. Смерть его должна была наступить с минуты на минуту, но пока в его сознании не угасла последняя искра звериного рассудка, он стремился настичь и растерзать меня. Он лез напролом, молотя клешнями по всему, что попадалось на пути.